Спасительность исповедания истинной православной веры
Сердцем бо веруется в правду, усты же исповедуется во спасение (Рим. 10, 10). Следуя этой, высказанной Апостолом божественной истине – истине о необходимости для спасения гласного выражения сокровенного в сердцах верных христиан упования, Поместный Собор Истинно-Православной Церкви торжественно принимает настоящее Исповедание веры.
В Архангело-Михайловском храме в Одессе Митрополит Агафангел постриг в рясофор рабу Божию послушницу Татьяну с именем Потамия (в честь преподобномученицы чудотворицы Потамии, усеченной мечем в IV веке). Мать Потамия будет подвизаться в Святой Земле под духовным руководством владыки Романа.
Семья русского композитора Сергея Рахманинова, похороненного близ Нью-Йорка, не согласна на перенос его праха в Россию. Об этом сообщает Русская служба Би-Би-Си со ссылкой на письмо Сьюзен-Софии Рахманиновой-Волконской-Уонамейкер, праправнучки композитора.
Как говорится в письме, Рахманинов завещал, чтобы его похоронили под Нью-Йорком рядом с женой и дочерью. "Мы не собираемся идти против его воли, потому его останки будут оставаться там, где они были похоронены", - заверила праправнучка композитора.
С инициативой перезахоронения праха Рахманинова в России выступил в субботу глава Минкульта Владимир Мединский. Чиновник заявлял, будто "композитор мечтал быть похороненным в России", а местом погребения должна стать усадьба Онег в Новгородской области, где Рахманинов провел детство.
Рахманинов родился в 1873 году - по разным данным, или в имении Онег, или в усадьбе Семеново, также расположенной на территории нынешней Новгородской области. В 1917 году, сразу после Октябрьского переворота, композитор выехал в Швецию, оттуда - в Данию, а в ноябре 1918-го из Норвегии отплыл в США. Там он провел оставшиеся годы, за исключением 1933-1940-го, когда жил в Швейцарии. Умер в 1943 году в Беверли-Хиллз, Калифорния. Похоронен в Валхалле близ Нью-Йорка.
Неуемный министр Мединский предложил перевезти прах Сергея Рахманинова из вражеской Америки, где его могила якобы запущена, в Россию. Денис Мацуев подтвердил, что Рахманинов похоронен "в ужасающем месте, на ужасающем кладбище под Нью-Йорком". Я это кладбище и эту могилу знаю не понаслышке и имею, что сказать. А именно.
Ветреным осенним днем в октябре 1989 года мы втроем с моим отцом, музыковедом Александром Викторовичем Медведевым, и с его американским коллегой Jerry Silverman ехали на кладбище Кенсико, рядом с городком с гордым названием Валхалла, в часе езды от Нью-Йорка. Я в тот момент учился в магистратуре Колумбийского университета, отец меня навещал, и давний друг нашей семьи Джерри, знаток и исполнитель южного блюза и еврейского фольклора, взялся нас отвезти на могилу отцовского кумира. Его старенький «бьюик» катил по предгорьям Аппалачей, охваченным пожаром «индейского лета»: нигде в мире вы не найдете столько оттенков красного, как осенью в Новой Англии.
Кладбище Кенсико уже больше ста лет было последним пристанищем нью-йоркских высших классов, Валгаллой артистической и бизнес-элиты Восточного побережья. Оно занимает десятки гектаров: на холмах, поросших дубами и вязами, расположились даже не могилы, а родовые склепы, фамильные захоронения. Рядом есть железнодорожная станция, и в начале 20 века туда отправлялись черные похоронные вагоны с нью-йоркской Grand Central Station. Затем пришла эпоха автомобиля, и теперь к любой могиле можно проехать на машине. В администрации кладбища (где выставлен виниловый диск с портретом Рахманинова) нам дали схему и объяснили, как проехать, но мы все равно долго кружили по холмам среди классических обелисков, склепов и ротонд.
Могила нашлась неожиданно и выглядела скромно и опрятно на фоне богатых соседей: каменный православный крест, две скамьи и надгробие с лапидарной надписью: Сергей и Наталья Рахманиновы. Рядом похоронена их дочь Ирина, в замужестве Волконская. Когда-то там был куст сирени, привезенный из России Ваном Клиберном после победы на Первом конкурсе Чайковского в 1958г., но я сирени не помню – или не заметил, осенью она неприметна. Зато отчетливо помню, как отец высыпал на могилу землю, привезенную им из Ивановки под Тамбовом, усадьбы родственников Рахманинова Сатиных, где композитор проводил каждое лето с 1890 по 1917г. (Усадьба была уничтожена во время революции и Гражданской войны и в 1990е гг. воссоздана по старым чертежам).
Пианист Ван Клиберн после победы на I конкурсе Чайковского на могиле С. Рахманинова сажает куст сирени. 1958 г.
Рахманинов был для отца богом. В нотной библиотеке Дома творчества композиторов в Рузе он всегда брал его прелюдии и этюды-картины, разбирал со мной «Рапсодию на тему Паганини» и рассказывал, что в конце 1940х его вместе с Евгением Светлановым едва не исключили из Института им. Гнесиных за «пропаганду музыки Рахманинова» (никаких документальных свидетельств этого эпизода я не нашел и знаю о нем только со слов отца). Судя по всему, репрессий удалось избежать, Светланов поступил в Консерваторию и стал, по-моему, одним из лучших интерпретаторов Рахманинова, в котором ему импонировало народное, песенное начало. Отцу, фольклористу, исходившему с экспедициями всю северную Россию, от Двины и Вычегды до Шексны, -- думаю, тоже.
Отношение к музыке Рахманинова в СССР «колебалось вместе с партией». В 20-е его по привычке исполняли, потом стали клеймить; в 1931г. «Правда» писала: «Сергей Рахманинов, бывший певец русских купцов-оптовиков и буржуев, композитор, который давным-давно устарел, чья музыка есть не что иное как жалкое подражательство и выражение реакционных настроений; бывший помещик, который еще в 1918 году с отвращением покинул Россию после того, как крестьяне отобрали у него землю, -- непримиримый и активный враг Советского правительства». (Утащил цитату из отличного очерка Артема Рондарева о Рахманинове http://sputnikipogrom.com/culture/15520/rachmaninoff-the-antimodernist/#.VdI9lnkVjIV ). В эпоху высокого сталинизма с его культом традиции и народности Рахманинов снова пришелся ко двору, тем более, когда с началом войны композитор, уже смертельно больной, стал перечислять гонорары от концертов в Фонд обороны – на его деньги был построен именной танк. Но в годы ждановщины и борьбы с космополитизмом музыку Рахманинова снова начали уничтожать, и отец со Светлановым, видимо, попали под раздачу.
Окончательное примирение СССР с Рахманиновым происходит только с конкурсами Чайковского, для которых его фортепианные концерты становятся визитной карточкой. Да и сам Сергей Васильевич – своего рода визитка русской музыки, посол России на Западе, доступный музыкальный образ той самой неуловимой «русской души». Его положение в академической музыке двояко: критики объявляют его «композитором для людей», обвиняя в «мендельсоновщине» и архаике «19 веке в духе Чайковского», запоздавшей на добрых 50 лет. Но те самые люди любят его, заполняя концертные залы; музыка Рахманинова вдохновляла Селин Дион и группу Muse и во многом повлияла на развитие голливудской музыки. По большому счету, Рахманинов – один из великих русских эмигрантов, наряду со Стравинским, Дягилевым, Михаилом Чеховым или позже Барышниковым и Бродским, которые активно формировали современную западную культуру, оставаясь при этом русскими, один из тех, кто перевел русские архетипы на мировой язык и формировал типаж русского космополита. Он на равных правах принадлежит России и миру, и попытка его национализировать смешна и провинциальна.
Г-н Мединский, уберите свои суетливые руки от праха Рахманинова (а также, на будущее, от прочих обитателей Сан-Микеле и Сен-Женевьев-де-Буа). Его американская могила в полном порядке, чему свидетельством этот фоторепортаж 2014 года http://samsebeskazal.livejournal.com/335491.html . Если страна не умеет удержать своих гениев, то она не имеет права тревожить их могилы – тем более, когда на это нет воли умерших. Займитесь лучше могилой Мусоргского у Александро-Невской Лавры, которая уже 80 лет как закатана в асфальт и накрыта автобусной остановкой.
В Праздник Преображения Господня епископ Хайфский Роман в Архангело-Михайловском приходе в Одессе на Украине, после Божественной Литургии, освятил начатки плодов, принесенных жителями города на Михайловскую площадь.
Напоминается клиру и пастве, что еще в Ветхом Завете, по Божию повелению были установлены дни праздничные - "их же Бог избра и освяти" - как и дни поста и плача.
Господь Иисус Христос, научив истинному пониманию смысла праздника, тем не отменил, а утвердил соблюдение праздников, и новозаветная Христова Церковь с начала дней своих соблюдала священные дни.
Устанавливая годовой круг богослужения, Церковь определила праздничные дни, особо выделив из них те, в кои совершались великие проявления Божьего промысла и в которые ныне изливается Божия Благодать. Кроме них заповедуют нам чтить и другие дни, в кои вспоминаются значительные события в жизни Спасителя и Божией Матери, знамения милости Божией и памяти угодников Божиих. Церковь точно установила значение и порядок их празднования, как и дни в кои они совершаются, также и перенесение на иные дни в определенных случаях. По возможности соблюдается единовременное воспоминание священных событий и святых, дабы единою мыслию и едиными чувствами объединялись православные христиане, единодушно вознося молитвы и славословия, что не исключает однако особых местных празднований событий или святых, известных или особо чтимых лишь в отдельной местности.
К числу великих дней для каждого храма, принадлежит его престольный праздник, т.е, день празднования священных событий или святого, коему он посвящен. Храмовые Праздники приравниваются церковным уставом к Великим Господним и Богородичным праздникам по своему значению и отмечаются соответствующим богослужением, предназначенным именно для сего дня, являющегося днем торжественным и благодатным для молящихся в храме и его церковной общины.
Посему недопустимо своевольное перенесение храмового праздника по соображениям житейским. И священнослужитель и миряне должны ясно сознавать, что перенесение торжества на иной день не делает тот день храмовым праздником равно как и не отмеченный храмовой праздник не умаляется сим в своем духовном значении и остается таковым вне зависимости от отношения к нему клира и прихожан. Клир и прихожане должны всемерно стараться отметить достойно свой храмовой праздник, возможно усерднейшим принятием участия в богослужении того дня, собравшись в нем. Не имеющие же возможности даже на малое время посетить тогда храм, - умом и сердцем перенеситесь к нему, приемля хоть тем в себя лучи благодати, излившиеся в нем.
В сегодняшнем Святом Евангелии, братие, мы слышали назидательнейший урок для нашей жизни. Церковь предложила нам притчу Спасителя о милосердном царе и о безжалостном заимодавце (Мф.18:24—35). Господь в притче сказал: у одного царя был должник, который был должен ему 10.000 талантов. Талант это древняя, очень большая денежная единица. Талант был около тысячи рублей, но не на наши здешние, а на наши старые русские деньги, как тогда считалось. Поэтому сумма была огромная — два с лишним миллиона. От должника требуют, чтобы он заплатил долг, но ничего у него нет, чтобы заплатить такую громадную сумму, такой большой долг. Поэтому его господин повелевает продать его и его семью, чтобы хоть что-то выручить. В ужасе от такой участи несчастный должник падает ниц перед государем и говорит: «Господин, дай время мне, и я все тебе отдам». Ясно, что это был только голос отчаяния, потому что сколько бы он ни бился, все равно такого долга он отдать не мог. Это был вопль ужаса. Государь смилостивился над ним и не то, что дал ему отсрочку, а просто простил ему весь долг.
Трогательный пример царственного милосердия и в то же самое время — только одна сторона медали, как говорят — у медали бывает и оборотная сторона. И вот, дальше Господь говорит: когда этот, только что прощенный должник вышел из царскаго дворца, то встретил одного из своих друзей, который был ему должен всего 100 динарий, т.е. сумму около шестидесяти рублей, на наши деньги, совсем небольшую. И он схватил его, говорит Евангелие, и по-славянски «ем его давляше» (Мф.18:28), т.е. схватил и душил, требуя, чтобы он немедленно отдал долг. Друг должник его умоляет теми же словами, которые он говорил царю: «потерпи, и я тебе воздам». Но он посадил своего друга должника в темницу. Другие приятели, услышавши об этом, огорчились и сообщили царю. Разгневанный государь вызвал к себе этого должника и говорит: «Раб, ты злой, жестокий раб! Я весь долг тебе простил, ты меня умолил. Не надлежало ли и тебе простить твоего должника, помиловать его так, как я тебя помиловал?» И прогневавшись, отдал его«истязателям» (МФ.18:34), пока не отдаст всего долга, а так как он его отдать не сможет, то участь его самая печальная.
И дальше Господь эту притчу грозно закончил: «Так и Отец Мой Небесный поступит с вами, если вы не простите каждый своего ближнего, от сердца, прегрешения его». Настолько понятна эта речь, эта притча, что ее не требуется объяснять, а только, она для каждого из нас назидательный урок. Наши долги пред Богом несчетны и неоплатны, но Господь этой притчей указывает нам, что если мы сами простим, то можем надеяться на великую милость от Него Самого. Ведь мы знаем, что и молитва Господня говорит: «остави нам долги наши, яко же и мы оставляем должником нашим» — прости нам долги, грехи наши так, как мы и сами оставляем. И если мы, действительно, оставляем, то с дерзновенным упованием можем надеяться, что Господь и нам оставит, так как мы сами оставляем. А если мы не оставляем, тогда сбудется над нами грозное предречение нашего Спасителя.
Приветствую всех — и отца настоятеля, и его сотрудников и весь приход, всех вас, возлюбленные, с престольным праздником вашим! Он был в понедельник, когда был самый день Успения Божией Матери, но торжество праздничное, как это здесь часто делают, перенесено на ближайший воскресный день. Мне бы хотелось, пожелавши вам всяческого доброго процветания духовного в вашем приходе, указать вот на что. В наше время часто бывает в приходах несогласие, разделение, доходящие до прямой вражды. Помните, возлюбленные, этого всегда можно избежать. Ведь там, где много людей собралось, совершенно невозможно, чтобы все эти люди по всем вопросам были всегда одинакового мнения. Ясно, что мнения могут быть различны. Когда обсуждается приходом какой-нибудь важный вопрос, ценный, нужный для прихода, то мнения могут разойтись. И вот, когда бывает только, что люди разошлись во мнениях, то сейчас же начинают друг друга подозревать в недобрых желаниях, в недобрых настроениях. Нужно в этих случаях не терять доверия к ближнему своему, а спокойно, доверяя ему, думать: вот я думаю так, он думает иначе — Один Господь знает, кто из нас прав, а во всяком случае постольку, поскольку, хотя он и не согласен со мной, но я верю, твердо верю, что он тоже хочет хорошего, хочет пользы для своего прихода. Поэтому у нас нет никакой нужды ссориться или восстанавливаться друг против друга, а постараемся договориться и все по-хорошему выяснить.
Мне пришлось долго жить и служить на Дальнем Востоке, в Харбине. Там было много храмов, много больших приходов. Бывало, что в приходе мнения разойдутся, но там как-то из этого не выходило никогда вражды — люди друг другу доверяли и знали, что если кто говорит не так, то он тоже хорошего хочет, только по-другому думает. Тогда всегда они находили общий язык, и всегда по-хорошему сговаривались.
Вот этого и я вам желаю! Всякий, кто любит свой приход, свой храм, он, конечно, дорожит им и хочет ему всякой пользы, всякого блага, всякого преуспеяния, но думы бывают разные: одному кажется, что лучше так, а другому кажется, что лучше по-другому. Тут-то не надо восстанавливаться друг против друга, а спокойно, с любовью доверять ближнему своему — пусть он думает не так, но он думает, потому что ищет чего-то хорошего. Только мы с ним постараемся по-хорошему, мирно сговориться. И вот, если будете вы так направлять вашу приходскую жизнь, то никаких ссор и разделений не будет и приход ваш будет, действительно, дружной семьей.
Любите, возлюбленные, свой храм! Считайте его своим близким, своим родным, заботьтесь о нем и всячески поддерживайте своего духовного отца настоятеля. Трудно и сильному, когда он одинок. Гораздо легче и слабому, когда он чувствует около себя друзей, чувствует дружную крепкую поддержку. Пусть будет у вас именно так и тогда приходская жизнь ваша будет расширяться, углубляться и процветать, чего от всей души желаю. Аминь.
5 августа (23 июля ст. ст.) 2015 г. в Велинграде отмечали Престольный Праздник в честь иконы Божией Матери "Всех Скорбящих Радость" в одноименном храме (Болгарская Православная Старостильная Церковь). Богослужения возглавил епископ Фотий Триадицкий.
ВОПРОСЫ СВЯЩЕНИКА НИКОЛАЯ (ПРОЗОРОВА) И ОТВЕТЫ НА НИХ МИТРОПОЛИТА ИОСИФА (ПЕТРОВЫХ)
Ваше Высокопреосвященство,
Высокопреосвященнейший и дорогой наш Святитель!
По благословению Высокопреосвященного Владыки Димитрия осмеливаюсь просить Вас дать нам ответ на вопросы, выдвинутые пастырями Пензенской епархии из присоединенных к нам приходов. Эти ответы будут для нас как руководство и на будущее время:
1). Православные приходы окружены теперь или живцами и обновленцами или сергианами. Но население смежных приходов имеет обоюдные родственные связи и потому часто приносят в православные храмы младенцев, крещеных обновленцами и сергианами. Нужно ли помазывать их св. мyром, а как быть с крещеными сергианами?
Ответ: Обновленческих – да, помазывать св. мyром, но "сергианских" – пока нет! ибо они – "сергиане" по недоразумению, в стадии происходящего еще разрешения этого дела.
2). Три месяца тому назад м. Кириллом Пензенским некто псаломщик Панов рукоположен в священники в тот же приход, где он был псаломщиком. Теперь приход и он думают перейти к нам. Как быть с Пановым? Каким образом его принять?
Ревностные из прихожан не хотят признавать его рукоположение. Наше духовенство там в смущении и запрашивает нас. Вопрос серьезный, а потому мы и обращаемся к Вашему Высокопреосвященству за разъяснениями.
Ответ: Принять надлежит после велегласного исповедания присоединяющимся истины. Для успокоения "ревностных" можно рекомендовать священнику покорно принять некоторую епитимию – в виде временного воздержания от священствования (недели 2-3 и до месяца).
Относительно рукоположения надлежит руководствоваться практикой, установленной при Патриархе для приема посвященных обновленцами: принявших посвящение от архиереев старого наставления (уклон в обновленчество) принимались покаянием и епитимией (вроде указанной выше). Тем же порядком разрешалось принимать тех, которые приняли посвящение, хотя и от новых архиереев, но принявших свою хиротонию от старых и без нарушения правил, церковных (неженатые и т. д.). Только принявшие посвящение от женатых епископов и с нарушением церковных правил отметались совершенно и рассматривались как непосвященные.
3). Гражданские браки, т. е. открытое блудодеяние и мерзкое богохульство, в провинции входят в силу. Батюшки просят благословения лишать христианского погребения лиц, бывших в этих грехах и умерших, не очистив себя покаянием. Или же отпевать их на дому, а не в храмах? Вот меры борьбы с развратом, предлагаемые пастырями.
А Вы, дорогой Владыко, как смотрите?
Ответ: Правильно, но в отдельных случаях возможны некоторые снисхождения. Например, кто-нибудь из неповенчавшихся все время сознавал свой грех и не успел по надлежащему исправить его или не смог. Таких, хотя и на дому ради уменьшения скорби родных, прилично отпевать. Явных и злостных богохульников отпевать было бы соблазном. Пусть хоронят по безбожному. Точно также и невенчавшихся по злобе и отчуждению от Святой Церкви, без всякого сознания греховности своей жизни.
Я оставляю здесь же место для ответа, дабы не утруждать Вас лишним писанием. Во всем другом же у нас мир и благополучие. Не хватает только Вашей Святыни, дождемся ли? (Мало надежды. Жду вас сюда).
Да хранит Вас Господь Бог и укрепит. Ведь дышим Вами (и не легко, вероятно?). Прошу молитв и святительского благословения.
Ваш покорный и преданный послушник, грешный иерей Николай Прозоров
Дорогой отче! Привет и благословение. И спасибо за помощь Владыке. Берегите его!
Священномученик Николай (Николай Фёдорович Прозоров) родился в с. Покровское Пензенской губ. 18-ти лет, в 1915 г., он оставил семинарию и пошел добровольцем защищать Отечество на германский фронт после обучения в Михайловском Артиллерийском училище. На фронте он командовал батальоном. Революция застала его подпоручиком. В 1918 году — инспектор Всевобуча.
По возвращении с фронта в Пензу в 1918 г. он был обвинен чекистами в «офицерском заговоре» и приговорен к расстрелу. Молодой, полный жизни и мужества офицер дал обет стать священником, если Господь сохранит ему жизнь. Находясь среди смертников в общей камере, он предложил прочитать вслух акафист свт. Николаю, защитнику невинно осужденных. Часть офицеров согласилась и пропела акафист, а другие отказались. Все читавшие акафист были избавлены от казни и получили сроки тюремного заключения, а их соузники были расстреляны. Оказавшись на свободе, Николай принял в 1919 году священство. Рукополагал его архиепископ Иоанн (Поммер).
В 1919—1927 годы — служил в сельских храмах близ Пензы. Арестовывался в 1924 году, вскоре освобождён. С начала 1927 жил в Ленинграде, учился в Богословско-пастырском училище, а затем на Высших Богословских курсах (до июля 1928). Служил в церкви Лаврской Киновии. В 1928—1929 года настоятель церкви Св. Александра Ошевенского на Пискарёвке. Иосифлянин, был секретарём епископа Димитрия (Любимова).
28 ноября 1929 года батюшку арестовали вместе с группой иосифлянского духовенства, не признавшей «Декларации» митр. Сергия, и по постановлению КОГПУ от 3 августа 1930 года приговорили к высшей мере наказания. Прощаясь с сокамерниками, батюшка радостно сказал: «Господь зовет меня к Себе, и я сейчас буду с Ним!».
Расстрелян 21 августа 1930 года.
В 1981 году Русской Православной Церковью Зарубежом иерей Николай Прозоров был прославлен и причислен к лику Новомучеников и Исповедников Российских. Память его 6/19 августа.
По церковным правилам православные христиане не имеют права молиться на богослужении и заказывать церковное поминовение о еретиках и иноверцах, как живых, так и умерших. Мы только келейно можем молиться об этих заблудших, чтобы Господь обратил их к истинной вере, к Православию и сподобил принести покаяние в вероотступничестве.
Преп. Иосиф Оптинский пишет: «Молиться за неправославных христиан церковно-общественною молитвою, наравне с православными христианами, т. е. поминать имена их в храмах так же, как поминаются имена православных христиан, противно учению и постановлениям нашей Единой Святой Соборной Апостольской Церкви... Так мы говорим, так и поступаем. И это вовсе не по ненависти к неправоверующим христианам, и не потому, что мы не желаем им добра, а потому, что самочинная или самовольная наша за них молитва и Богу будет неугодна, и для душ их безполезна, а молящимся за них обратится в грех».
Несмотря на столь ясное святоотеческое свидетельство, некоторые священнослужители и иерархи пытаются ввести в общецерковное употребление неугодную Богу молитву о еретиках.
Так, по сообщению Службы коммуникации ОВЦС, 16 июля с.г. в конференц-зале Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата под председательством митрополита Астанайского и Казахстанского Александра, главы Митрополичьего округа в Республике Казахстан, состоялось заседание комиссии Межсоборного присутствия по вопросам отношения к инославию и другим религиям.
В заседании приняли участие председатель Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата митрополит Волоколамский Иларион, митрополит Белоцерковский и Богуславский Августин, архиепископ Берлинский и Германский Феофан, архиепископ Бакинский и Азербайджанский Александр, епископ Корсунский Нестор, управляющий делами Синода Митрополичьего округа в Республике Казахстан епископ Каскеленский Геннадий, председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви и общества протоиерей Всеволод Чаплин, секретарь комиссии — заместитель председателя ОВЦС архимандрит Филарет (Булеков), настоятель ставропигиального прихода великомученицы Екатерины в Риме архимандрит Антоний (Севрюк), профессор Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, доцент Московской духовной академии протоиерей Валентин Асмус многие другие.
Состоялась «содержательная» дискуссия по первоначальным проектам документов «О молитве за живых и усопших инославных христиан» и «Концепция межрелигиозных отношений Русской Православной Церкви». Для дальнейшей работы над текстами были созданы две специальных рабочих группы. Таким образом, по какому-то недоразумению или неразумию члены комиссии Межсоборного присутствия по вопросам отношения к инославию и другим религиям приняли к рассмотрению концептуально неверный документ, в котором уже сама постановка вопроса, отраженная в названии, противоречит воле Божией, прогневляет Его и идет в разрез с учением Православной Церкви, со святыми канонами церковными. Участникам заседания можно только посочувствовать, ибо, как говорит Апостол: Страшно впасть в руки Бога живаго (Евр. 10, 31).
За сегодняшней Божественной литургией мы с вами слышали повествование о том, как Христу Спасителю один отец привел своего сына, который болел тяжким недугом беснования. Причем, отец сначала привел его к апостолам, но апостолы, которые многих таких больных исцеляли до этого, однако, этого исцелить не могли, изгнать злого духа не могли из него. Когда отец привел своего сына и обратился к Господу, чтобы Он исцелил и сказал, что ученики не могли этого сделать, то именно евангелист Матфей сохранил нам гневное и скорбное восклицание Спасителя, подобно которому в другом месте Евангелия мы не находим: «о, род неверный и развращенный! доколе Ябуду с вами? доколе Я буду терпеть вас? » (Мф.17:17)!
Из этого мы видим, как тяжко было Ему среди людей! Он Своим Божественным всеведением видел каждого насквозь, и видел насколько неверен и развращен народ, который Его окружал. А мне думается, что вряд ли что-либо другое мог бы Господь сказать, если бы теперь Он о нас говорил! Действительно, теперешнее человечество — «род неверный и развращенный!»
Неверный, потому что мы постоянно тратим, теряем свою веру, ищем каких-то других источников вероученья, вместо того, чтобы смиренно поучаться в Православной Церкви, у которой одной только, действительная, истина Божественная. Ереси ее изменяют. А что род развращенный, то об этом много, вероятно, не нужно и говорить, потому что вы сами видите, что делается в мире сейчас! Когда отвратительный, противоестественный разврат проповедуется, как нечто совершенно законное, и одобряется, и призывают других последовать ему. За это грязное дело раньше бывало в тюрьму сажали, а теперь это возглашается, как нечто чуть не похвальное. Да и прочие, подобного рода дела! Сколько сейчас грязи в человечестве, в нашей жизни, столько никогда раньше не бывало! Действительно, как предсказывали святые отцы, наступило время ужасное, когда человеку трудно прокладывать свою христианскую дорожку в жизни, ибо вокруг все грязь, бесстыдство, злоба и ложь. Будем помнить, как грозно Господь сказал Своим современникам. Но то были иудеи, а теперешние люди — христиане. Христиане и стали теперь «родом неверным и развращенным»! Береги свою душу, человек! Береги себя, всякая душа христианская! Трудно уберечься от грязи, когда человек в грязное место попадает, то попробуй уберегись! Все равно, грязь на него попадет, запачкает. Поэтому, как можно, строже должен держаться христианин и никоим образом не приближаться туда, где эта грязь существует, торжествует. Помни это, душа христианская!
Господь со Своей благодатью всегда близок нам. Апостол говорил: «Идеже... умножится грех, тамо преизобиловалаблагодать» (Рим.5:20). Это значит, чем больше греха становится, тем больше благодати Господь посылает своему рабу на помощь, зная, как трудно ему идти праведным путем, среди неправедных путей других сынов человеческих. Будем же этот евангельский урок помнить, возлюбленные, и беречь себя в это время, исполненное, как сказано, грязи и злобы, потому что род этот неверный и развращенный, и если человек сольется с ним, то погубит свою душу навеки. Аминь.
29 июля/ 11 августа 2015 г., в день св. мученика Каллиника, в монастыре Святых Архангелов (ИПЦ Греции) торжественно отмечалось Тезоименитство Блаженнейшего архиепископа Каллиника.
Богослужения возглавил Высокопреосвященнейший архиепископ Каллиник, ему сослужили Преосвященнейший Геронтий Пирейский и Саламинский, Митрополит Хризостом Аттикийский и Беотикийский, епископы Григорий Христиануполисский и Фотий Марафонский, двадцать священников и два диакона.
Приветственное слово от имени Священного Синода по случаю Праздника произнес епископ Фотий Марафонский.
Мысли Блаженнейшего Митрополита Антония (Храповицкого), высказанные им в проповедях
Неделя 10: Исцеление бесноватого юноши
(Мр. 9:17-31). Беснование не грех, а испытание. В бесновании действие не зависит от человека. В нем две воли: одна служащая бесам, а другая противящаяся этому служению. Если сравнить бесноватого со многими теперь признаваемыми здоровыми, то мы должны признать, что бесноватый ближе к Богу, чем эти, так называемые нормальные люди. Он мучился и страдал от власти диавола над ним, а эти не страдают, хотя они одержимы бесом гордости и прочих страстей. Теперь бесноватых в этом смысле, упорно одержимых страстями, не меньше, а больше, чем раньше. И они не плачут, и не страдают от этой страшной власти. Бесноватых, как этот юноша, меньше среди теперешнего грешного общества потому, что последнее само служит диаволу, и одержимый бесом не есть всем бросающееся в глаза исключение.
"Изыди из него и к тому не вниди." Диавол входит в человека и выходит, и снова входит в него. Против него средство - молитва и пост.
Как силен пост. И как сильна молитва. Вдумайтесь в страшное явление одержимости человека бесом и сообразите, как далеки от истины и действительности осуждающие молящихся. Установление постов - это не расписание жизни и еды, но указание значения поста. Каждый должен помнить, что и он может впасть в руки диавола, и молиться, чтобы его не постигло беснование.
Беседа с настоятелем прихода в честь Святителя Иоанна, Архиепископа Шанхайского и Сан-Францисского, протоиереем Евгением Корягиным
— о.Евгений, насколько совместимы понятия «православный лагерь» и «монастырь»? Не мешал ли ритм ребячьей жизни монашеской тишине?
— Хочу сказать, что жизнь монастырская в это короткое время протекала своим чередом: послушания, молитва храмовая и келейная. Да, были небольшие отклонения. Так, в монастыре только два приема пищи: обед и ужин, соответственно, в 12 и 18 часов. Взрослый человек это воспринимает нормально, но дети к такому приему не привыкли, да и утренние послушания, т.е. физическая нагрузка, требовала некоторой корректировки для насельников лагеря. И нам по благословению настоятеля монастыря Владыки Софрония готовили дополнительно завтрак и полдник. А чтобы не быть обузой для монастыря, мы докупали какие-то продукты в магазине.
Как известно, даже у самых отъявленных тунеядцев и негодяев, грешников иногда просыпается «совесть». В нашем современном мире святых нет. Всякий человек когда-то да грешил. От грехов спастись мы не можем никак.
8 августа во время сессии Кирилло-Мефодиевской заочной духовной семинарии, в день памяти Благоверных князей-страстотерпцев Бориса и Глеба, по окончании Литургии состоялась уже ставшая традиционной поездка на могилку к дорогому отцу Валерию Алексееву, который положил начало нашей семинарии. В поездке приняли участие Архиепископ Молдавский и Кишиневский Георгий (Кравченко) и игумен Алексий (Калоев). На месте упокоения отца Валерия была отслужена лития.
Просим всех, кто знал отца Валерия, усиленно молиться об упокоении его души в Царствии Небесном. Вечная вам память, дорогой отче!
Не умирают те, кто дорог нам, Они навечно остаются в сердце. А мы идем вперед по их следам, И в прошлое не закрываем дверцу.
Родной нам образ в памяти храним, И с мыслями о них мы засыпаем. Как о живых, о близких говорим, И прожитую жизнь их вспоминаем.
Кто дорог нам, они не умирают, Пока мы помним их, они живут. Как ангелы, от бед нас защищают, По верному пути невидимо ведут. Автор Татьяна Черненко
Праздник Преображения Господня отмечался в этом году в монастыре Преображения в Варнава (Аттика, ИПЦ Греции), настоятельницей которого является игумения Христонумфи. Божественную Литургию возглавил Митрополит Хризостом Аттикийский и Беотикийский, ему сослужили иеромонах Пантелеимон и диакон Леонидас.
В своем праздничном слове Митрополит Хризостом сказал, сославшись на событие Преображения Господня, что цель каждого православного христианина есть личное духовное преображение через частую исповедь, сознательное участие в принятии Святых Даров и борьбу за освящение ума.
Светлый и радостный праздник Преображения Господня, когда Господь наш Иисус Христос просиял Славою Божества Своего ярче солнца на вершине горы Фаворской. Этот праздник назидателен для нас. Вчера в Евангелии мы слышали о том, что Спаситель взошел на гору помолиться, следственно, это была первая непосредственная причина того, что Он поднялся так высоко на эту высокую гору. Гора Фавор высока, это знают те, кто бывал на ней, и от подъема туда апостолы утомились и, когда их Учитель там углубился в молитву, то они заснули. Спят. Пробудились и видят нечто чудесное, потрясающее и страшное, и радостное: их Учитель Своим Пречистым Ликом сияет, как солнце, а одежды Его так побелели, что стали белее снега, как отмечает один из евангелистов, никто на земле не может так выбелить.
17 августа (н. ст.) 2015 г. в Одесском Свято-Иоанновском женском монастыре (РПЦЗ) была установлена большая икона Воскресения Христова в алтаре над Престолом в храме Рождества Божией Матери. Икону написали сами сестры обители.
К началу гражданской войны Иван Сергеевич Шмелёв был уже известным писателем. Свое отношение к переменам, произошедшим после революции в национальном бытии и сознании, будущий автор книги «Лето Господне» ясно выразил в 1919 году серией сатирических сказок: «Преображенский солдат», «Всемога», «Инородное тело». Здесь средствами сказа изображаются простонародные типы, послужившие опорой для большевиков. Таков матрос, который от скуки и зависти продал душу бесу: «И почал тут Всемога действовать. Начальство прекратил, корабль утопил…<…>. Ходит-зыкает, чуть что – в морду левонвером тыкает-орет:
– Я таперь все-о могу!.. И в генералы могу, и в адмиралы могу, и во министры могу, и в анжинеры могу...
Ходит-хороводит – жуть. Города красными флагами его встречают, по деревням собаки от него шарахаются, – а то пристрелит!»i
Несмотря на язвительность подобных описаний, Шмелёв (как и его единственный сын Сергей, подпоручик Добровольческой, а потом Русской армии), в ноябре 1920 года не эвакуировался с войсками генерала Врангеля, а остался в Крыму. Есть версия, что Сергею Ивановичу предлагали место на пароходе, куда не брали его родителей, и он не решился их оставить; после прихода красных был расстрелян. В. Н. Бунина, общаясь со Шмелёвыми в 1923 году, записала: «На вечерней прогулке Ив. С. опять вспоминает сына, плачет. Он винит себя, винит и мать, что не настояли, чтобы он бежал один, без них. Но все дело, конечно, что у них всех трех не было физиологического отвращения к жизни с большевиками»ii.
Однако за те два года, в течение которых Шмелев еще оставался на родине после исхода Русской армии, он такое отвращение навсегда приобрел. Оно излилось и в его страшной книге «Солнце мёртвых» (1923), и в длинном ряде рассказов 1920-х годов («Про одну старуху», «Каменный век» и др.). В них подробно показаны те, кто выиграл гражданскую войну – «те, что убивать ходят»iii, а также созданная ими среда обитания: «Пустынной набережной иду, <…> мимо витрин, побитых и заколоченных. На них клочья приказов, линючие, трещат в ветре: расстрел... расстрел... без суда… на месте!..»iv. Однако шмелёвские картины красного террора не раз исследовалисьv. Значительно меньше внимания уделялось тому, как писатель изображал противоположный лагерь.
Апология Белого движения – одна из сквозных тем публицистики и беллетристики Шмелева. В статье «Крестный подвиг» (1924) он пишет о белых: «…это – гордость России, <…> ее С л а в а. Только одни они оправдали ее перед целым светом, перед Правдой! В грязь и смуть последней истории российской они вложили прекрасные линии, кровью своей вклеили величественные страницы...»vi. В этой оценке Шмелёв полностью солидарен с И. А. Буниным. Автор «Окаянных дней» восклицал: «Опозорен <…> русский человек, и что бы это было бы, куда бы мы глаза девали, если бы не оказалось «ледяных походов»!vii Мужество белых Шмелёв в той же статье выражает метафорой: «…их крученое железо, русское железо! Я вспомнил, к а к оно закаливалось в сталь»viii; отметим, что этот образ возникает задолго до появления советского романа Н. А. Островского «Как закалялась сталь» (1932–1934).
Писатель последовательно отвергает обвинения в «белом терроре», якобы не уступавшем красному: «Скажут – и давно кричат и швыряют грязью! – а расстрелы? а грабежи-погромы? а зверства? <…> Были и преступления. Но кто найдет в себе силу бросить камнем – п о с л е в с е г о, ч т о б ы л о!»ix По поводу таких обвинений Шмелёв замечает: «То же кричали и – в Лозанне. Ответила Лозанна – совестью свободного народа»x. Писатель имеет в виду суд над белым офицером М. М. Конради, застрелившим в Лозанне советского полпреда В. В. Воровского. Шмелёв заочно участвовал в этом судебном процессе, обратившись к адвокату Т. Оберу с письмом (1927), излагающим обстоятельства красного террора в Крыму: «…считаю долгом совести явиться свидетелем хотя бы ничтожной части великого избиения России, перед судом свободных граждан Швейцарии»xi.Присяжные Лозанны вынесли оправдательный вердикт.
В Белом движении Шмелев видит жертвенный вызов нравственно чистых людей заведомо превосходящим силам безнравственного (и даже сатанински одухотворенного) противника. Друг другу противостояли, по его определению, «горсточка добровольцев» и «всемогущее, на человеческую мерку, Зло, овладевшее Россией, всеми силами и богатствами ее»xii. Эту мысль писатель проводит в двух заметках, посвященных Ледяному походу: «Вечный завет» (1928) и «Подвиг (Ледяной поход)» (1936). О том же неравенстве сил говорится и в романе «Няня из Москвы» (1932); наблюдая жадность и черствость обывателей, белый офицер восклицает: «Нешто можно с таким народом большевиков одолеть! нас горсточка, а таких большие милиены»xiii. Жертвенность белых Шмелёв осмысляет как сознательное или бессознательное следование за Христом: «Перед “горсточкой” был поставлен сплетением исторических событий страшный выбор – как бы отсвет того, евангельского выбора, когда Добро и Зло стали лицом к лицу, когда дьявол показывал Ему все царства мира и славу их и говорил: “все это дам Тебе, если, падши, поклонишься мне”. И “горсточка” выбор сделала: пошла путем Его»xiv. Тем самым история гражданской войны получает метаисторическое измерение: «Этот подвиг – уход в ледяные степи – определяемый условным человеческим временем – 9/22 февраля 1918 г. – имеет бессмертный смысл – отсвет Голгофской Жертвы. <…> Ледяной Поход длится. Он вечен, как бессмертная душа в людях, – негасимая лампада, теплящаяся Господним Светом»xv.
Писатель подчеркивает всесословность Белого движения: «То были – не “помещичьи сынки”, не“барское отродье” <…> – как лжецы писали: то были сыновья России. Были среди них казаки, и сыновья – купцов, рабочих, мещан, крестьян, дворян, – всего народа»xvi; «И пошли “горсточкой”, понесли с в о е, общее, всенародное»xvii. Рассказчица «Няни из Москвы» – неграмотная, но чуткая сердцем простолюдинка – воспринимает Белую армию как свою: «молодчики наши»xviii, «победы у нас пошли»xix, «один Крым у нас остался»xx.
Шмелёв настойчиво высказывал мысль, что Белое движение выступило в защиту не каких-либо частных идей, а фундаментальных духовных и нравственных ценностей, без которых невозможна обычная достойная жизнь: это была, по его словам, «борьба против великого разложения души и тела России»xxi, «за право оставаться ч е л о в е к о м»xxii, «за Божественный Образ в человеке»xxiii. Такие ценности не имеют отношения к партийным разделениям. Один из отрицательных персонажей романа «Няня из Москвы» спрашивает у племянника: «“А ты, милый мой, за что с большевиками сражался, за какое управление?” Стал ему говорить, не за управление, а за Россию за нашу. А тот – за какую Россию?»xxiv. В отличие от дяди, племянник смотрит на родину не сквозь партийные очки: «…за какую Россию воевали! Одна у нас она»xxv. В заметке «Душа России» (1927) писатель утверждал: «Самое чуткое, самое живое, духовно-крепко спаянное с Россией, к каким бы ни принадлежало классам, религиям, партиям, если только чувствовало биение сердца Родины, – вливалось в Белую Армию или было духовно с нею»xxvi.
Патриотизм Белого движения воплощен у Шмелёва в образе рыцаря, служащего России как своей Даме: «Мы теперь знаем, какою доблестью озарилось это “безумие”, этот подвиг рыцарей без щита и копья»xxvii. В целом западноевропейская культурная традиция не близка этому писателю (в своих вкусах он позиционировал себя скорее как наследник Московской Руси), образ рыцаря – исключение. Нередко это «рыцарь бедный» – словосочетание из баллады Пушкина, связь с которой у Шмелёва в статье 1936 года подчеркнута цитатами: «Русские Добровольцы, как “бедный рыцарь”, имели “одно виденье, непостижимое уму” – Ее, Россию <…>. И, “верные сладостной мечте”, “полные чистою любовью”, они начертали на щите своею кровью святое имя Ее»xxviii. Тот же образ писатель делает центральным в заметке на смерть А. И. Деникина «Памяти “Непреклонного”» (1947): «Незаменимый “Бедный Рыцарь”!.. кто примет от тебя щ и т?»xxix. Пушкинский “бедный рыцарь”, служа Богоматери, начертал своей кровью на щите «A. M. D.» – «Ave, Mater Dei» («Славься, Матерь Божия» – лат.). Говоря о Деникине, Шмелёв так изменяет пушкинские строки: «Как “бедный рыцарь”, он принял российский щ и т, на коем начертал в с ё, в трех знаках: Б. Р. С. – Бог, Россия, Свобода»xxx. Рядом с этим полководцем писатель ставит и других, по его выражению, «светлых вождей – Корнилова, Алексеева,<…> Врангеля»xxxi.
Мотив бедности белых воинов звучит у Шмелёва не только применительно к их жизни в изгнании – например, в рассказах «Въезд в Париж» (1925) и «Свет» (1943); в «Няне из Москвы» белые и во время гражданской войны предстают как нищая молодежь: «молоденькие все мальчишки, небритые-немытые»xxxii. В том же романе более подробно изображен юный офицер Добровольческой армии:«бедный был, бельишка не было»; няня из сострадания пыталась его покормить, «а он стеснительный, объесть боялся»xxxiii. По контрасту, красные ни в чем не нуждаются, поскольку живут грабежом; пример тому – уже упоминавшийся Всемога из сказки 1919 года: «На руках кольца, на руках-ногах браслеты, по три пары часов носит, золотые-серебреные, полны карманы серебра-золота, хочь в собак швыряй. От девок – от баб отбоя нету, всякое удовольствие»xxxiv.
Наряду с нищетой тех, кто самоотверженно ограждал соотечественников от советского ада, Шмелёв столь же многократно отмечает неблагодарность этих соотечественников. В статье «Крестный подвиг» он пишет о белых: «Им ставили капканы, их предавали, их продавали <…>. Предавали в тылах. Многие за ними укрывались. И м и многие спасались от смерти. И потом, иные, швыряли им: “белогвардейцы”! “молодцы!” – в кавычках – “погромщики”!»xxxv К той же теме он обращается в большой статье «Убийство» (1924): «Эта постыдная травля Корнилова, выдвинутого Россией стихийно из ее недр, казака-рыцаря, которому Россия будущая воздвигнет великий памятник горя и гордости народной…»xxxvi; «Предательства со стороны социалистов-партийников, в страшные для армии дни рывших подкопы под нарождающуюся власть России, закончившиеся выдачей на смерть другой гордости и отваги русской – Верховного Правителя Колчака…»xxxvii.
Между тем, по убеждению писателя, не оцененное современниками Белое движение имеет фундаментальную значимость для будущего родины. «Три года борьбы – исторический перелом, лучше сказать – пролом русской истории. Пролом, в котором Россия как бы найдет себя! Да, Россия найдет себя на крестном пути героического “белого движения”. Скажут: на пути поражения?! Скажут ненавистники и слепцы. <…> Или не знаем случаев, когда внешнее поражение обращалось в великую победу?! Мы, христиане, знаем. <…> Пусть смеются. Смеялись и на Голгофе»xxxviii. Для Шмелёва Белое движение – не только героическая страница прошлого, но также залог и дрожжи будущего восстановления страны – «российская новая закваска»xxxix(«Душа России»). В заметке «Вечный завет» говорится, что в Ледяном походе родилась «Новая Россия»xl; в заметке «Душа Родины» (1924) – что именно белые когда-нибудь «вернут России её Имя-Душу»xli.
Отвечая на анкету «Русские писатели и политические деятели о 10-летии Октябрьского переворота», Шмелёв решительно отвергает допустимость устроения родины (после падения власти коммунистов) на какой-либо смеси «белых» и советских позиций: «Ни о социализме, ни о “советчине” не может быть и речи. Когда большевизм падет, социализм и “советчина” останутся ненавистнейшими из всех политических систем»xlii. Та же мысль звучит и в статье «Драгоценный металл» (1925). В ней писатель горячо возражает тем, кто призывает видеть в революции не только «вулканическую лаву», но и «драгоценный металл», с которым эмиграция призвана «сплавиться» и так «засыпать ров», разделивший русское общество. На это суждение Шмелёв отвечает, что подлинной ценностью России являются не мнимые достижения большевиков, а те люди, которые им не покорились: «Есть здесь, за рубежом, Россия, прошлая: выплавлена огнем войны, боевым страданием за родное, мукой. <…> Этот металл не сплавить с “дьявольским металлом”, “драгоценным”. <…> Для сплавки с т а к и м – рва засыпать не будут, ибо из такого сплава выйдет только “шлак”»xliii.
Но поймет ли русский народ в своей массе, на чьей стороне была правда в гражданской войне? В 1920-е годы Шмелёв смотрел на этот вопрос оптимистично. В 1924 году он, обращаясь к белым, писал о будущем отношении к ним в России: «В ы т а к с е б я с Н е й связали, что она навеки пойдет за вами, вовеки будет звать вас!»xliv. Какое-то время писатель надеялся на скорое очищение родины от большевизма. Этой надеждой проникнут рассказ «Письмо молодого казака» (1925), стилизованный под народную словесность. Казак Иван Думаков, работая на заводе в Руане, мечтает вернуться на родину – но отнюдь не с покаянием перед советской властью, как герои пьесы М. А. Булгакова «Бег». Он копит силы для освободительного похода: «Казак! береги пулю, дойдет время!»xlv; «Чую-знаю, идет срок мой, ждет меня конь мой, древо на пику выросло»xlvi. А в ожидании этих близких и (как он верит) победоносных боев с красными Иван бодро терпит лишения эмигрантской жизни.
В 1930-е годы Шмелёв также не теряет надежды, что увидит освобождение России, но эти чаяния отодвигаются в более далекое будущее: «…надо нам пережить, всеми когтями телесными и духовными стараться – пережить, пересидеть всех этих – Сталиных, Молотовых, Кагановичей… всех мерзавцев-убийц и убивающих…»xlvii. Характерен отклик писателя на пакт Молотова – Риббентропа и включение в состав СССР бывших земель Российской империи: «…в главной сути, гитлеризм – производное большевизма. И если сразят первый, должны покончить и со вторым. Иначе – не будет Правды. Есть близорукие, что думают, будто, вопреки своему существу, больш<еви>ки “собирают Россию”. Какая аберрация! Дьявол пытается обмануть рус<ский> народ, говорит об Алекс<андре> Невск<ом> и Петре, а дело его – вселенский пожар. Два идола подпирают друг друга, думая перехитрить!» (письмо И. А. Ильину от 15 октября 1939)xlviii.
После нападения Германии на СССР заветные мечты Шмелёва загорелись новым жаром. В его письме О. А. Бредиус-Субботиной от 30 июня 1941 года вновь возникает образ Рыцаря: «Я так озарен событием 22. VI, великим подвигом Рыцаря, поднявшего меч на Дьявола. Верю крепко, что крепкие узы братства отныне свяжут оба великих народа. Великие страдания очищают и возносят. Господи, как бьется сердце мое, радостью несказанной»xlix. Ей же адресовано письмо от 9 октября 1941 года: «…вчера был день моего Сережечки, преп. Сергия Радонежского, России покровителя. Я ждал. Я т а к ждал, отзвука, – благовестия ждал – с “Куликова поля”! Я его писал ночами, весь в слезах, в дрожи, в ознобе, в в е р е. <…> Я не обманулся сердцем, Преподобный отозвался… Я услыхал фанфары, барабан – в 2 ч. 30 мин., – специальное коммюнике: прорван фронт дьявола, под Вязьмой, перед Москвой, армии окружены… идет разделка, Преподобный в вотчину свою вступает, Божье творится…»l. Итак, наступление немецких войск под Москвой писатель воспринял как вступление преподобного Сергия Радонежского в свою вотчину; окружение советских армий – как осуществление тех надежд на духовное воскресение России, которые излил в упомянутой здесь повести «Куликово Поле» (о явлении Преподобного в советском Загорске). В начале 1942 года он вдохновенно переписал и расширил эту свою довоенную повесть.
Шмелёв полностью разделял позицию большинства русских эмигрантов: никакое иноземное нашествие не может быть для родины хуже, чем власть ленинцев и сталинцев. Государство СССР – не Россия, а враг России. И если вместо большевиков власть возьмут немцы, то в худшем случае это будет смена одной интервенции другой (менее опасной, ибо не способной маскироваться под русский патриотизм). В лучшем же случае – немцы станут не оккупантами, а союзниками. Этого развития событий и ожидал Шмелёв. В письме от 15 марта 1943 года он уверяет Ольгу Бредиус: «…всё будет хорошо, и во всех смыслах. Скоро начнутся ч у д е с а…– и с ними – возрождение нас всех! Да, да. Я так ясно с л ы ш у ход Плана Божия в нашей жизни. <…> И наш Орёл взовьется, и наш флаг – бело-сине-красный – заиграет! И зазвонит Кремль. Москва будет взята у красных – русскими войсками. <…> Да, в братском почетном союзе с Германией, на основе взаимного признания – вечного союза. Иначе не может быть. И вся красная нечисть сгинет. Её будут жечь и с Востока. Увидишь»li. Приведенная цитата свидетельствует о знакомстве Шмелёва со «Смоленским воззванием» создателя Русской Освободительной армии генерал-лейтенанта А. А. Власова (27 декабря 1942) и его открытым письмом «Почему я стал на путь борьбы с большевизмом» (3 марта 1943). Очевидно, что писатель представлял себе цель и планы РОА, верил в их осуществление, и эта вера делала его счастливым.
Отзывался он и о самой личности Власова – иносказательно. В письмах из оккупированного Парижа Шмелёв из-за цензуры применял эзопов язык: Сталина называл «семинаристом», Россию – «бабушкой», а Власова – «некрасовским дядей Власом». Так, 12 июля 1943 года он сообщал: «Из Берлина неопределенные вести о некрасовском дяде В. Говорят, что стойко себя ведет, достойно. Слава Богу. От племянника давно нет вестей. В мае он виделся в Берлине с дядей»lii. Упомянутый племянник, сын старшей сестры писателя Н. Н. Любимов*в 1942 году слал Шмелёву письма из Берлина, потом гостил у него в Париже. В это время писатель отзывался о нем: «Он вполне м о е й ориентации…»liii. А Ильину сообщал: «С ним – фантаст<ические> превращения, до чу-да!»liv. О чудесном преображении человека повествует и стихотворение Н. А. Некрасова «Влас» (1855), из которого Шмелёв взял наименование «дядя Влас» для бывшего советского генерала.
В финале Влас пошел по миру, призывая народ жертвовать на построение храма.
Шмелёва и прежде привлекал этот персонаж Некрасова: еще в 1924 году он ставил его рядом с героями Достоевского в очерке «Христос Воскресе!»lvii и заметке «Душа Родины»lviii. И генерала Власова он назвал некрасовским дядей Власом явно не только из-за созвучия. Советский военачальник, коммунист, участник гражданской войны на стороне красных (то есть, говоря словами поэта, «промышляющих разбоями») теперь призывает русских людей сбросить этих разбойников, поднять над Россией ее трехцветный флаг; для Шмелёва это было то самое покаяние «великого грешника», о котором писал Некрасов. Иван Сергеевич хранил в душе надежду, что советские люди еще способны отречься от коммунизма и снова стать русскими (эта надежда воплощена, например, в рассказе 1926 года «Орёл»). Появление таких людей, как Власов, как раз и отвечало этой многолетней мечте.
Одни и те же современные публицисты называют Шмелёва образцом русского православного патриота, а генерала Власова – предателем и врагом России. Однако высказывания писателя не позволяют противопоставить эти исторические фигуры. По словам Шмелёва, племянник обещал ему из Берлина: «Мы… в России примем Вас с исключительным почетом, Ваши великие заслуги перед Россией – будут особо отмечены»lix. То есть говорил с ним уже как бы от лица будущей русской власти: обещал, что в новой, «власовской», России Иван Сергеевич будет писателем номер одинlx.
Письма Шмелёва свидетельствуют, что он полностью принимал Вторую мировую войну как Вторую Гражданскую. Писатель поддерживал решение части русских эмигрантов воевать вместе с немцами против Красной армии, хотя это означало – стрелять в соотечественников. По этому поводу он пишет: «…ехать на восток биться с большевиками. <…> Это бой с бесовской силой… и не виноват перед Богом и совестью идущий, если бесы прикрываются родной нам кровью»lxi. К той же сложной проблеме писатель обращается в письме от 1 июня 1942 года: «Если бы русские эмигранты з н а л и больше! Не было бы колеблющихся: советы создали для народа сплошной ад! <…> Надо знать в с ё. Оля, знай: герои те, кто сейчас едут туда, помогают освободителям! Мне пишут с в я т ы е женщины. Их мужья едут, и они их благословляют. Это – р у с с к и е женщины, героини. <…> Нет такой цены, которой жаль было бы дать за избавление от… дьявола! <…> Россия испепелялась, и теперь приходится спасать “последние остатки” ее, ее души, ее заветов»lxii.
Напомню, что в это же время Шмелёв мощно работает над книгой «Лето Господне», пишет все новые и новые ее главы. Это известнейшее произведение переполнено любовью к русскому быту, русскому языку и русскому человеку. Писать такую книгу и одновременно желать, чтобы эту страну и этих людей унижали, губили – психически невозможно (а ведь именно так принято представлять позицию, подобную шмелёвской: «власовцы хотели, чтобы Германия уничтожала русский народ»).
Для Шмелёва было жизненно важно: какими стали русские, пробыв больше двадцати лет под советской властью, что осталось от души Родины? Он с восторгом пересказывает впечатления своего знакомого от встреч с остарбайтерами: «Говорит: чудесное впечатление от родных душ, кого видел в Берлине. Ни забитости, ни дикарства, чувство личного достоинства, понимание, нежность братства. Поражающие способности! <…> Большевиков ненавидят. Видишь, прав был Ваня, нащупывая родную душу. <…> Но и другие есть выводы: пройди еще лет десять, в большевизме, и грозила опасность – озверения, оплощения, “стертой монеты”»lxiii.
Оттого, что германское вторжение в СССР не принесло плодов, на которые уповал писатель, его отношение к советскому правительству не изменилось. Финал войны Шмелёв пережил в глубокой депрессии, в чем признавался в июне 1945 года: «Все эти долгие месяцы, с половины августа 44-го, как смутный, тяжелый сон-кошмар. <…> И. А. [И. А. Ильин. – С. Ш.] зовет в Швейцарию. За-чем я туда поеду? Разве уйдешь – и там – от тяжкого сознания – т у п и к а?»lxiv Гибель Гитлера у него вызывала отвращение: «…капсюль с циан-кали, – тарантелла людоедов на морде своего Вождя с его метрессой…»lxv. Однако и никакого торжества России в победе над Гитлером Шмелёв не находил. Он писал 22 мая 1945 года Ильину: «Отчаяние… Сколько труда, жертв положено, чтобы снять с мира, сбросить проклятый гнет “расизма”! ”германизма” в отвратительнейшем его образе! Да, победа. Но – не над всем… О, сколько ужаса в мире еще, еще… – и выступает ясней и ясней новая глава Гидры, и пасть не менее страшная… И отсюда мое отчаяние… сознание страшного “тупика”, сознание принесенной и неокупленной жертвы»lxvi.
В отличие от ряда собратьев по изгнанию, Шмелёв не обольстился ни триумфом Красной армии, ни указом 1946 года о гражданстве СССР для подданных Российской империи. Наиболее близкий ему в те годы человек, Ольга Бредиус, настолько увлеклась советским патриотизмом, что заявила о своей готовности вернуться на родину: «Я <…> скорее буду русской коммунисткой, чем английской монархисткой»lxvii. Шмелёв же писал ей (7 августа 1946 года): «Я весь – Россия, но я не поеду туда, к этому дьявольскому игрищу. <…> С тобой я на край света готов, но не т у д а …– ибо там и твоя, и моя погибель»lxviii. Вновь и вновь он повторяет в письмах второй половины 1940-х годов: «О-ля… помни: там хуже, чем было раньше даже… т а м нечем дышать и простому народу, в с е й Руси! <…> Нельзя свою тягу-страсть к Ней брать за основу оценки и ею, как покровом, накрывать зияющую я з в у!»lxix; «Олюша милая… н е т России!.. Бойня и каторга. Ничто н е переменилось… М. б., еще хуже. Обман и ложь бесовская. И страшнее еще, что остатки будут развеяны… ибо бесы всё сожгут… предадут… Я не верю ни в какие сладкие демократичные слова «штампованных демократов»... страшащихся России... Сознательно заменят Россию большевиками... лишь бы с ней покончить... И нечего утешаться, что Россия с о б р а н а: всё может разлететься! – дымом удушливым. <…>…еще одно поколение… – и ч т о останется! Такой России мне не надо. Что толку! Земля-то? мне важно, к т о на ней, и – к а к на ней»lxx.
Родине предстояло теперь на неопределенный срок остаться советской – а Шмелёв еще в 1942 году отвел ей лишь десять лет такого существования для утраты лица и души. Это горькое сознание непоправимости русской трагедии могло лишь укрепить тот взгляд на гражданскую войну, который Иван Сергеевич сохранял на протяжении всей своей эмигрантской жизни.
Примечания:
* Любимов Никанор Никанорович – полковник РККА. Род. 15 янв. 1894 в Москве. Из семьи инженера. Окончил 10-ю московскую гимназию (1912), два с половиной курса математического факультета Московского университета (1916) и поступил вольноопределяющимся в 1-й запасной мортирный дивизион. Выдержал экзамен на чин прапорщика. Последний чин и должность в Русской армии – подпоручик, выборный командир батареи 13-го легкомортирного артдивизиона. Демобилизовался весной 1918, до августа работал конторщиком на строительстве моста через Москву-реку. Беспартийный. В РККА с 1918. Участник гражданской войны, принимал участие в боевых действиях против поляков на Юго-Западном фронте (1919–1920). В 1918–1921 проходил службу в Пензенском красном социалистическом дивизионе, 8-м мортирном артдивизионе, сводном артполку 8-й стрелковой дивизии в должностях: помощник командира батареи, командир особого взвода, помощник и командир парка, командир батареи. С 24 апр. 1921 – в 48-м тяжелом артдивизионе, в должностях завхоз и начальник связи. В 1922 служил в 15-м полковом тяжелом артдивизионе, занимая должности и. д. начальника парка, начальника учебной команды, адъютанта дивизиона. В 1923–1924 – на разных строевых должностях в Управлении начальника артиллерии и в артиллерийском полку 14-й стрелковой дивизии. В 1925–1927 – на службе в Главном управлении РККА и штабе Московского военного округа.
В 1931 по I разряду окончил Военную академию им. М. В. Фрунзе. В 1931–1933 проходил службу в 5-й артбригаде в должности начальника штаба и в артиллерийском управлении укрепленного района Белорусского военного округа в должности начальника штаба артиллерии. С 11 мая 1933 – преподаватель и руководитель стрелково-тактических учений в Артиллерийской ордена Ленина академии РККА им. Ф. Э. Дзержинского. Майор (1936), полковник (1938). С 11 авг. 1938 – и. д. доцента кафедры тактики. По-видимому, в 1938 был арестован органами НКВД как участник «военно-фашистского заговора в РККА» и освобожден только в 1940–1941, так как сведений о прохождении службы с авг. 1938 по июль 1941 в учетных документах нет. 5 июля 1941 приказом № 00384 наркома обороны назначен начальником артиллерии 49-й танковой дивизии 24-го механизированного корпуса (26-я, затем 12-я армии Юго-Западного фронта). 2 янв. 1942 исключен из кадров РККА как пропавший без вести приказом № 070/44 Главного управления кадров наркомата обороны.
В плену с лета 1941. Содержался в Офлаге XIII-D в Хаммельбурге. Осенью 1941 вошел в бюро Российской народно-трудовой партии (РНТП). В конце июля 1942 выехал из лагеря вместе с группой членов Политического центра борьбы с большевизмом (ПЦБ) в Бухенвальд, а затем в Лебус (под Берлином), где были сосредоточены кадры центра. С авг. 1942 – заместитель по политической части Генерального руководителя ПЦБ комбрига И. Г. Бессонова. Участвовал в разработке оперативного плана по организации повстанческой деятельности на северо-востоке СССР при помощи высадки десантных групп. Подготовил 10 газет и журналов для пропаганды в советском тылу. Один из авторов брошюры «СССР и мировая революция», вел политзанятия с членами ПЦБ. В мае 1943 вместе с комбригом И. Г. Бессоновым и подполковником В. В. Бродниковым арестован органами СД и этапирован в особый лагерь «А» на территории концлагеря Заксенхаузен. Судьба после ареста не установлена. По официальной послевоенной версии органов МГБ – якобы умер в Заксенхаузене (1944–1945?), но сегодня она может быть постановлена под сомнение. Сведения о родственных отношениях Н. Н. Любимова с И. С. Шмелёвым и о его приезде из Берлина в Париж представляют безусловный интерес. Сведения об участии Н. Н. Любимова во Власовском движении (1943–1945) не установлены. Возможно, что он был освобожден из Заксенхаузена и служил во власовской армии под псевдонимом. – Прим. К. М. Александрова.
i Цит. по: Шмелёв И. С. Собрание сочинений: В 5 т. Т. 8 (доп.): Рваный барин: Рассказы. Очерки. Сказки. – М., 2000. С. 585.
ii Цит. по: Бунин И. А., Бунина В. Н. Устами Буниных. Дневники / Сост. М. Грин. Т. 2. М., 2005. С. 92–93.
iii Цит. по: Шмелёв И. С. Собр. соч. В 5 т. Т. 1. Солнце мёртвых: Повести. Рассказы. Эпопея. М., 1998. С. 479.
v См., например: Солженицын А. И. Иван Шмелёв и его «Солнце мёртвых» // Венок Шмелёву. М., 2001. С. 46–54;Попова Л. Н. Алуштинские прототипы «Солнца мёртвых» // Там же. С. 307–315.
vi Цит. по: Шмелёв И. С. Собр. соч. В 5 т. Т. 2. Въезд в Париж: Рассказы. Воспоминания. Публицистика. М., 1998. С. 431.
vii Цит. по: Бунин И.А. Избранное. М., 1991. C. 157.
viii Цит. по: Шмелёв И. С. Собр. соч. Т. 2. С. 426.
14 августа в Одессу прибыл Епископ Хайфский Роман. В субботу владыка Роман вышел на полиелей, а в воскресение сослужил Митрополиту Агафангелу за Божественной Литургией. На часах Митрополит Агафангел постриг во чтеца и совершил хиротесию во иподиакона раба Божьего Илии Дауда, прибывшего вместе с владыкой Романом. За Божественной Литургией иподиакон Илия был рукоположен Митрополитом Агафангелом в сан диакона.
Впервые в Архангело-Михайловском храме в Одессе прозвучали молитвы и пение на арабском языке. Отец Илия будет помогать владыке Роману в его служении на Святой Земле.
Слово святителя Иоанна Шанхайского и Сан-Францисского
Крест Господень, как орудие нашего спасения, стал почитаться христианами еще во времена апостольские. Однако, во время гонения христиан, почитание его могло быть только тайным. «Христос распятый» для иудеев был соблазном, для язычников безумием. Посему христиане не высказывали открыто своего почитания креста, чтобы не подвергать его издевательствам. Они скрывали изображение креста или изображали крест так, чтобы язычники не могли догадаться, что данный рисунок прикровенно изображает крест.
В 312 году царь Константин Великий во время похода на Рим увидел на небе изображение креста с надписью «НИКА», то есть «побеждай». Сделав войсковую хоругвь в виде креста, Константин вступил в сражение, победил врага и взял Рим. В память этой победы, царь Константин повелел поставить в Риме свое изображение с крестом в руке и надписью: «Сим спасительным знамением я освободил Рим от тирана». Вскоре после сего, христианское исповедание Миланским эдиктом было объявлено дозволенным; сам царь Константин показывал пример почитания креста, повелев изображать себя с крестом даже на монетах.
Видение креста царем Константином на небе повторилось еще два раза при его дальнейших походах, что еще более усилило его почитание святого креста.
По его желанию, его мать — св. царица Елена предприняла путешествие в Иерусалим и там обрела святой и животворящий Крест. Она привезла в Царьград часть его, и византийские цари, отправляясь в поход, брали ее с собой, уповая на помощь Божию.
Вот почему в дивных песнопениях, прославляющих святой крест, его восхваляли и за помощь, которую через него получали православные цари.
Вместе с тем, Православная Церковь, исполняя наставление апостола Павла молиться за царей, даже языческих, поскольку они являются защитниками порядка, а не гонителями Веры, всегда возносила моление Богу, чтобы сила крестная помогала уповающим на крест царям. Службы святому кресту по средам и пятницам, в кои дни воспоминаются страдания Христовы, и в другие праздники Животворящего креста полны таких молений. В них говорится: «Крест царей держава», «о тебе вернейшие царие наши хвалятся, яко твоею силою Исмаильтейские люди державно покаряюще», «победы (благоверным царем на сопротивныя даруя и Твое сохраняя Крестом Твоим жительство», «древо честное царем на варвары победу подающее»... Такими и тому подобными выражениями наполнены службы кресту.
Замечательно, что многие из сих песнопений написаны святыми Отцами, которые сами жестоко страдали от царей иконоборцев; они не прекращали моления за царей, твердо веря, что после злых царей будут и цари благочестивые. Не изменяли те молитвы православные греки и южные славяне и находясь под властью турок или чужих чужеземных властей, хотя бы они были иноверными.
Какой же смысл имеет моление о царях в молитвах святому кресту, когда какой-либо народ не имеет своего православного царя?
Во-первых, — православные народы должны молиться не только за своих Государей, а как члены одного тела — Церкви, также и за других православных Государей. Порабощенные турками греки, сербы, болгары и румыны молились за единственного тогда православного Русского Царя. Долг и русских молиться не только за своих, но и за их Государей, тем более, что проживавшие в их странах русские беженцы пользовались их защитой.
Во-вторых, — при возношении молитв о царях мы молимся не только о нынешних царях, но и о будущих православных царях, ибо по толкованию святого Иоанна Златоуста православные Государи будут держать власть до пришествия антихриста, удерживая распространение зла. Вот почему Церковь Православная не перестает молиться «победы благоверным царем на сопротивныя даруя». Слова сии находятся в молитве Животворящему кресту, которая особенно часто употребляется, так как является тропарем, т.е. как бы гимном дней святого креста.
В России и в некоторых других славянских странах в ту молитву вставляли и имя царствовавшего Государя, но основное содержание ее всегда оставалось неизменным и подлинным текстом, тем, что написали святые Отцы: Спаси Господи люди Твоя и благослови достояние Твое, победы благоверным царем на сопротивныя даруя, и Твое сохраняя Крестом Твоим жительство.
12 августа в приходе Свв. Новомучеников и Исповедников Российских иерей Валерий совершил чин отпевания своей матушки Любови Леоничевой-Тагановой. Погребена матушка на Хованском кладбище. Вечная память!
Первое, что мы твердо усвоили, начиная осознавать окружающий нас мир, это то, что наш отец, о. Феодор, человек необыкновенный. Его все любят и почитают. К нему тянутся, и поэтому вокруг нас всегда много людей. Отец любил нас. Часто занимаясь с нами, он не прекращал серьезной беседы. Над нами витали имена русских философов, богословов, историков, ученых, иерархов Церкви. Порой эти имена воплощались и в образы. Многие из них стали вскоре запретными, но прочно засели в нашей памяти. Наша семья жила в кв. № 7 на четвертом этаже дома 21-а по Лиговке, на углу Жуковской, против Греческой церкви Св. мученика Дмитрия Солунского, окруженной пихтовым садиком. Теперь на место церкви втиснуто огромное плоское здание концертного зала «Октябрьский». Вот этой квартире суждено было стать на несколько лет одним из духовных центров Ленинграда.
Отец Феодор служил в Сергиевском всея Артиллерии соборе, и, как в своем письме к нам вспоминал академик Д.С. Лихачев, он был в 20-х годах «знаменитейший проповедник, на проповеди которого в Сергиевскую церковь, угол Литейного и Сергиевской, стекалась вся интеллигенция Петрограда».
С ростом популярности о. Феодора как проповедника и духовника количество народа, посещающего нашу квартиру, все прибывало. Кто только ни шел к отцу за советом, поддержкой и утешением в это тяжелое время начала гонения на Церковь. «Хотелось бы всех поименно назвать…». Многие вскоре исчезли навсегда.
Летом 1927 года о. Феодор был арестован в первый раз. Продержали его в тюрьме около двух месяцев и отпустили под расписку о невыезде «за недоказанностью обвинения». Когда он находился еще в тюрьме, вышла знаменитая Декларация митрополита Сергия (Страгородского), взбудоражившая все умы. Мама неоднократно говорила, что о. Феодор был аполитичен. Но Церковь была для него превыше всего, и он принял самое деятельное участие в движении сопротивления против церковной политики митрополита Сергия. Участники этого движения стали называться «иосифлянами», по имени митрополита ленинградского Иосифа (Петровых), выступающего против всяких компромиссов с властью. Их оппоненты назывались «сергиянами». Митрополиту Сергию были направлены письма-обращения с попыткой отвратить его от избранного им пути, ведущего к церковному расколу. Автором обращения от духовенства и мирян был о. Феодор. Недавно нам удалось получить текст этого документа. В нем отец, в частности, писал: «Мы ждем от Вас простого свидетельства Вашей совести... можно ли нам ждать от Вас возврата нашего святого бесправия, или мы будем вынуждены прекратить каноническое общение с Вами». Митрополит Сергий отказался отречься от Декларации. Отложение состоялось.
В сентябре 1928 года о. Феодор был вновь арестован. В этот день к нему приехал о. Анатолий Жураковский из Киева. Когда пришли за отцом, о. Анатолия укрыли за дверью в проходной комнате, где висел телефон. К счастью, пока длился обыск, телефон ни разу не зазвонил, и жизнь на свободе о. Анатолия была продлена на два года. «Мы все волновались, наподобие эпохи Вселенских Соборов», — вспоминала об этом времени М. В. Юдина.
7 декабря, в день памяти св. великомученицы Екатерины, о. Феодора и всех взятых вместе с ним выпустили из тюрьмы, «не найдя компромата». Тогда еще такое случалось. Отец с отроческих лет страдал пороком сердца. Тюрьма, лишения, постоянное переутомление подрывали его слабое здоровье. Beсной 1929 года Великим Постом он простудился на многочасовой исповеди в холодном храме и слег с воспалением легких. Болезнь осложнилась тяжелейшим эндокардитом. Около него были известные врачи. За ним ухаживала опытная сестра милосердия Н. М. Черняева. Спасти его было уже невозможно. У него не оставалось жизненных сил. 23 мая 1929 года о. Феодор скончался.
Чувствуя приближение смертного часа, он не переставал размышлять о судьбе Церкви. Он говорил жене: «Я все думаю о происшедших событиях. И вот, проверяя себя перед лицом смерти, одно могу сказать: с тем умом и с той душой, которые дал мне Господь, я иначе поступить не мог».
... Мы сидим на широком подоконнике и смотрим, как, пересекая Лиговку, тянется бесконечная похоронная процессия нашего отца и медленно уходит по 2-й Рождественской в сторону Александро-Невской лавры...
За нами стоит молодая киевлянка Валентина Николаевна Ждан. Она провела ночь у гроба о. Феодора в храме Воскресения и вот осталась с нами. Валя Ждан появилась у нас впервые в 1927 году, когда приезжала к о. Феодору по поручению своего духовника о. Анатолия Жураковского. Теперь она совсем обосновалась в Ленинграде, сдружилась с М. В. Юдиной и А. Д. Артоболевской (тоже киевлянкой). Мы к ней очень привязались. Это тоже была связь на всю жизнь...
2 октября 1998 года мы проводили в последний путь В. Н. Яснопольскую (бывшую Ждан). Ее прах покоится на Северном кладбище под Петербургом, там же, где и прах нашей матери и сестры о. Феодора [1].
[1]Мария Андреева, Анна Можанская. Воспоминания о Марии Вениаминовне Юдиной. (История отношений с двумя петербургскими семьями). Из кн.: Мария Юдина. Лучи Божественной Любви. Литературное наследие. М., СПб., 1999. С. 642–650.
Мы все по-разному Судьбой опалены. Кто крепость взял, Кому Сибирь знакома. Знать потому теперь Попы и дьяконы О здравьи молятся Всех членов Совнаркома.
9 августа в одесском Епархиальном доме состоялся Выпускной акт Кирилло-Мефодиевской заочной духовной семинарии. Митрополит Агафангел вручил Дипломы об окончании семинарии ее выпускникам: Светлане Сороко и Сергию Зиновьеву. Также Валентину Веселову вручено Свидетельство об окончании духовного училища при семинарии.
Спасительность исповедания истинной православной веры
Семья русского композитора Сергея Рахманинова, похороненного близ Нью-Йорка, не согласна на перенос его праха в Россию. Об этом 
Напоминается клиру и пастве, что еще в Ветхом Завете, по Божию повелению были установлены дни праздничные - "их же Бог избра и освяти" - как и дни поста и плача.
В сегодняшнем Святом Евангелии, братие, мы слышали назидательнейший урок для нашей жизни. Церковь предложила нам притчу Спасителя о милосердном царе и о безжалостном заимодавце (
5 августа (23 июля ст. ст.) 2015 г. в Велинграде отмечали Престольный Праздник в честь иконы Божией Матери "Всех Скорбящих Радость" в одноименном храме (Болгарская Православная Старостильная Церковь). Богослужения возглавил епископ Фотий Триадицкий.
По церковным правилам православные христиане не имеют права молиться на богослужении и заказывать церковное поминовение о еретиках и иноверцах, как живых, так и умерших. Мы только келейно можем молиться об этих заблудших, чтобы Господь обратил их к истинной вере, к Православию и сподобил принести покаяние в вероотступничестве.
Неделя 10-я по Пятидесятнице: Бесноватый юноша 
29 июля/ 11 августа 2015 г., в день св. мученика Каллиника, в монастыре Святых Архангелов (ИПЦ Греции) торжественно отмечалось Тезоименитство Блаженнейшего архиепископа Каллиника. 
Мысли Блаженнейшего Митрополита Антония (Храповицкого), высказанные им в проповедях
Как известно, даже у самых отъявленных тунеядцев и негодяев, грешников иногда просыпается «совесть». В нашем современном мире святых нет. Всякий человек когда-то да грешил. От грехов спастись мы не можем никак.
8 августа во время сессии Кирилло-Мефодиевской заочной духовной семинарии, в день памяти Благоверных князей-страстотерпцев Бориса и Глеба, по окончании Литургии состоялась уже ставшая традиционной поездка на могилку к дорогому отцу Валерию Алексееву, который положил начало нашей семинарии. В поездке приняли участие Архиепископ Молдавский и Кишиневский Георгий (Кравченко) и игумен Алексий (Калоев). На месте упокоения отца Валерия была отслужена лития.
Праздник Преображения Господня отмечался в этом году в монастыре Преображения в Варнава (Аттика, ИПЦ Греции), настоятельницей которого является игумения Христонумфи. Божественную Литургию возглавил Митрополит Хризостом Аттикийский и Беотикийский, ему сослужили иеромонах Пантелеимон и диакон Леонидас.
17 августа (н. ст.) 2015 г. в Одесском Свято-Иоанновском женском монастыре (РПЦЗ) была установлена большая икона Воскресения Христова в алтаре над Престолом в храме Рождества Божией Матери. Икону написали сами сестры обители.
ДВЕ ГРАЖДАНСКИХ ВОЙНЫ ИВАНА ШМЕЛЁВА
Слово святителя Иоанна Шанхайского и Сан-Францисского
Первое, что мы твердо усвоили, начиная осознавать окружающий нас мир, это то, что наш отец, о. Феодор, человек необыкновенный. Его все любят и почитают. К нему тянутся, и поэтому вокруг нас всегда много людей. Отец любил нас. Часто занимаясь с нами, он не прекращал серьезной беседы. Над нами витали имена русских философов, богословов, историков, ученых, иерархов Церкви. Порой эти имена воплощались и в образы. Многие из них стали вскоре запретными, но прочно засели в нашей памяти. Наша семья жила в кв. № 7 на четвертом этаже дома 21-а по Лиговке, на углу Жуковской, против Греческой церкви Св. мученика Дмитрия Солунского, окруженной пихтовым садиком. Теперь на место церкви втиснуто огромное плоское здание концертного зала «Октябрьский». Вот этой квартире суждено было стать на несколько лет одним из духовных центров Ленинграда. 
