Статьи, вошедшие в эту брошюру, первоначально были напечатаны в газете «Право» за время 1902— 1904 годы.
В виду того, что вопрос, затронутый в этих статях, не может не интересовать значительной части русского общества и народа, автор решил выпустить их отдельной брошюрой, имея в виду этим самым еще раз напомнить о печальной аномалии, уцелевшей в нашей жизни от далеких веков религиозной нетерпимости.
За время появления наших статей, посвященных этому вопросу, состоялось весьма важное правительственное мероприятие, которое нельзя не приветствовать с полною искренностью и которое, без всякого сомнения, внесет отрадное чувство нравственною удовлетворенья в душу многих миллионов русских людей. Мы говорим о полном упразднении известной исторической тюрьмы, находившейся в Соловецком монастыре. Упразднение это состоялось осенью прошлого 1903 года.
Обстоятельство это дает основание и право надеяться, что та же самая участь ожидает - быть может, даже в самом непродолжительном времени и все остальные тюрьмы, которые до сих пор еще, к сожалению, уцелели в некоторых, весьма немногих, монастырях.
Подобная мера явилась бы первым поучительным шагом по пути осуществления тех заветов веротерпимости, которые столь торжественно были провозглашены в памятном всем манифесте 26 февраля 1903 года.
С.-Петербург,
22 мая 1904 г.
Монастырские тюрьмы и монастырские узники
I.
От далекой, седой старины, от нашего исторического прошлого мы унаследовали немало печального и тяжелого в разных областях государственной, церковной и народно общественной жизни. Но едва ли не больше всего мрачных пережитков старины сохраняется у нас в той именно области, которая по своему существу, по своему внутреннему характеру должна быть совершенно свободна от всего, что только носит на себе печать жестокости и насилия. Мы разумеем область веры, область религиозных убеждений. На этот раз мы хотим напомнить здесь о печальной и мрачной аномалии, уцелевшей в нашей государственно-церковной жизни от далеких, давно прошедших веков религиозных гонений и нетерпимости. Мы хотим напомнить о судьбе, так называемых, монастырских узников, т.е. лиц, имевших несчастие за те или иные проступки или преступления против церкви и религии подвергнуться заключению в монастырской тюрьме.
Как известно, такие тюрьмы с давних пор существовали при некоторых из наших монастырей. Особенно широкой известностью пользовалась в обществе тюрьма Соловецкого монастыря, куда в прежние времена ссылались не только религиозные, но и государственные преступники, которые по терминологии той эпохи величались „ворами и бунтовщиками". Ссылка в Соловецкий монастырь религиозных и государственных преступников широко практиковалась уже в половине XVI столетия, в царствование Иоанна Грозного. Затем, в течение XVII, XVIII и первой половины XIX столетия тюрьма Соловецкого монастыря нередко была переполнена заключенными.
Вероятно, этим последним обстоятельством следует объяснить, что во второй половине XVIII столетия возникает новая монастырская тюрьма или крепость - на этот раз в центре России, а именно в Спасо-Евфимиевом монастыре, находящемся в г. Суздаль, Владимирской губернии.
Монастырь этот принадлежит к числу наиболее старинных русских монастырей. Он возник одновременно с Троицко-Сергиевой лаврой, 550 лет тому назад. Основателями его были преподобный Евфимий и великий князь Суздальский и Нижегородский Борис Константинович. В былые времена монастырь этот много страдал от татарских нашествий и польских набегов. Это и заставило суздальских князей сколь возможно укрепить монастырь, сделать его недоступным для набегов. И вот, постепенно Спасо-Евфимиев монастырь обносится высокими, необыкновенно массивными стенами, башнями, „обзаводится пушками, пищалями, бердышами, воинской броней" и, таким образом, мало-помалу обращается в „колоссальную твердыню", в „грозную неприступную крепость", - как говорится в описании этого монастыря.
Местом ссылки и заточения Суздальский Спасо-Евфимиев монастырь становится с 1766 года, со времени Высочайшего указа Екатерины II-й, в котором, между прочим, писалось: „сосланных из бывшей тайной канцелярии для исправления в уме в разные монастыри колодников, по именам десять человек, для лучшего за ними присмотра и сохранения их жизни, равно, чтобы от них какого, по безумию их, вреда кому учинено не было, свести из некоторых, состоящих в Московской губернии монастырей, в Спасо-Евфимиев монастырь, определяя для смотрения за ними воинскую команду от суздальской провинциальной канцелярии".
Уведомляя об этом Высочайшем повелевши архимандрита Спасо-Евфимиевского монастыря Ефрема, Святейший Синод в свою очередь писал: „"А как де в оном монастыре первенствующая власть вы, архимандрит, то оную команду вручить в твое ведомство, и притом тебе рекомендовать, чтобы вы со своей стороны употребляли к исправлению тех колодников всевозможные старания; ибо де чрез то вы можете себя оказать по званию своему к сохранению жизни человеческой полезным». О приеме же означенных колодников, также, если и впредь по Высочайшему Ее Императорского Величества соизволению таковые же присылаемы будут в оный монастыре и об отведении для их пребывания потребного числа покоев, так и о употреблении о сих безумных должного о исправлении их в уме попечения к тебе, архимандриту, из Святейшего Синода истребовать послушного указу".
Вслед за приведенным Высочайшим повелением издана была особая инструкция обращения с колодниками, ссылаемыми в Спасо-Евфимиев монастырь. Инструкция эта была сообщена обер-прокурором Святейшего Синода генерал-квартирмейстером и кавалером князем Вяземским как суздальскому воеводе, так и о. архимандриту. Приводим содержание этой инструкции без всяких изменений: „Содержать оных безумных в отведенных от архимандрита порожних двух или трех покоях, однако не скованных, и иметь за ними присмотр такой, чтобы они себе и другим по безумию своему не могли учинить какого вреда, чего ради такого орудия, чем можно вред учините, отнюдь бы при них не было, так и писать им не давайте. Буде же бы который из них стал сумасбродничать, то в таком случае посадить такого одного в покой, не давая ему несколько времени пищи; а как усмирится, то тогда можно свести его по-прежнему с другими. Кои же смирны и сумасбродства не делают, таких пускать для слушания Божественного пения в церковь, однако под присмотром же караульных; при чем смотреть за ними того, чтобы они с постоявшими не вступали в непристойные разговоры, также бы не ушли из монастыря. Караульным с ними, сколько возможно, вступать без употребления строгости; а поелику они люди в умe поврежденные, то с ними обращаться с возможною по человечеству умеренностью. Буде же бы который из них стал произносите что важное, но как сие происходить будет от безумного, то оного не слушать и в донос о том не вступать, а только что произнесено будет рапортовать воеводе".
Условием свободы от заключения полагалось только решительное оставление „сумасбродства".
Вскоре вслед за этим в Спасо-Eфимиевом монастыре устраивается особое, так называемое, „арестантское отделение" или тюрьма. Целый угол монастыря, в котором помещалась эта тюрьма, отделяется особой массивной каменной стеной и получает название „крепости". В то же время цель и назначение этой крепости быстро изменяются: из места содержания безумных колодников она становится тюрьмой, в которую ссылаются лица, чем-либо провинившаяся против церкви и религии.
День и ночь крепость на замке. Единственные ворота, которые ведут в нее, всегда оберегаются часовыми солдатами. Без особого разрешения или, как говорят здесь, без благословения отца архимандрита, который является в то же время и комендантом крепости, никто не перешагнет за ее ворота.
II
Первые десять человек, попавшие в Суздальский монастырь в 1776 году, были следующая лица: драгун Никанор Рагозин, отставной капитан Иван Немчинов, прапорщик Коробков, фурьер Савва Петров, иеромонах Владимир Зеленский, попович Андрей Егоров, копиист Василий Щеглов, слуга князя Урусова, Михаил Васильев, крестьянин Иван Васильев и шатерный ставочник Василий Смагин.
Следом за этими первыми невольниками идет длинный ряд лиц, который ссылались в монастырь или на житье в число братии, или же в качестве арестантов для заточения в монастырской тюрьме. Необходимо заметить, что первая группа составляла сравнительно незначительный процент общего числа лиц, ссылавшихся в Суздальский монастырь, и состояла, главным образом, из представителей белого и черного духовенства, в чем-нибудь провинившихся.
В числе же „колодников" и „арестантов", заключенных в Суздальской монастырской тюрьме, были: офицеры, дворяне, чиновники, солдаты, крестьяне, купцы, мещане, однодворцы, канцеляристы, раскольники и сектанты, священники, монахи, архимандриты, диаконы, дьячки, послушники, причетники и т. д. За время с 1766 по 1902 год общее число заключенных в Суздальском Спасо-Евфимиевом монастыре - превышает 400 человек. Число это составляется из двух главных групп: из лиц духовного звания и лиц светских. К первой группе относятся: священники - 108 человек, в том числе 5 протоиереев, 1 ключарь кафедрального собора и член духовной консистории; архимандриты и игумены—16 чел., монахи, иеромонахи и иеродиаконы — 65 чел., диаконы—16 чел., дьячки, послушники, причетники и пономари—17 чел.
Кроме того, в разное время в монастыре содержались: бакалавр Киевской духовной академии, псаломщик, попович и дьяческий сын.
Ко второй группе принадлежат: офицеры, дворяне и чиновники—52 человека, в том числе: 1 генерал-майор, 2 барона, 1 граф и 2 князя; солдаты и нижние воинские чины—16 чел., крестьяне— 51 чел., мещане—10 чел., купцы—3 чел, однодворцы—2 чел., канцеляристы, протоколисты и копиисты— 6 чел., раскольнические наставники, попы и иноки— 11 чел., раскольнические архиереи—4 чел., лиц неизвестного или неопределенного звания—8 чел.
Кроме того: учитель, актер, кадет горного института, казак, полицейский надзиратель, шкипер и сапожник из Саратова.
Затем, помимо всех этих лиц, в Суздальском монастыре были заключены: два румынских монаха, болгарский архимандрит, греко-католический священник, такой же инок и, наконец, какой-то француз Бардио и немец Крюгер. Последние двое были заключены в монастырскую тюрьму в январе 1773 года и пробыли в ней до самой смерти, последовавшей в октябре месяце 1791 г.
Из общего числа заключенных на XVIII век (с 1766 по 1800 г.) приходится 62, а на ХIХ -й —341 чел.
Если мы это последнее число ссыльных разобьем по четвертям только - что минувшего столетия, то получим следующие цифры: за время с 1 января 1800 года по 1 января 1825 года в Суздальский монастырь было сослано 55 человек; с 1 января 1825 года по 1 января 1850 г. было сослано 53 человека; с 1 января 1850 г, по 1 января 1875 г.—117 человек и, наконец, с 1 января 1875 е. по 1 января 1902 г.—116 человек.
Предоставляя самим читателям делать выводы из этих цифр —вполне точных, так как они составлены на основании подлинных архивных дел, мы, со своей стороны, считаем необходимым сделать при этом одну оговорку. Так как дела самого последнего времени не сданы еще в архивы, то поэтому относительно лиц, сосланных в Суздальский монастырь в последние годы, сведения наши имеют отчасти случайный характер, при чем очень возможно, что несколько человек из числа заключенных в монастырь лиц именно за эти годы и не вошли в наши сведения.
Принявши во внимание это обстоятельство, мы в праве придти к заключению, — во всяком случае, весьма неожиданному, а именно, что у нас в России применение давно отжившей, чисто средневековой формы наказания, какой, без сомнения, является монастырское заточение, достигнув в 50-х и 60-х годах прошлого столетия наибольшего развития, держится на том же уровне до самых последних дней.
Так как необходимым и непременным условием освобождения из монастырского заключения было полное раскаяние, „чистосердечное отречение" от всех „заблуждений" и еретичных мнений, то естественно, что люди, всецело убежденные в правоте своих взглядов, предпочитали лучше окончить свои дни в неволе, чем признать ложью то, во что они верили со всей страстью религиозного воодушевления. А так как в монастырские тюрьмы чаще всего попадали люди именно такого закала, то поэтому мы и видим, что лишь очень немногие из них получили свободу, большинство же оставалось там до конца жизни.
Не даром монастырский сад, примыкающей к тюрьме и играющий роль „арестантского кладбища", усеян могилами бывших „колодников" и „арестантов". Среди множества могил прежних узников здесь сохранились лишь три-четыре могилы, между прочим, могилы князя Федора Петровича Шаховского и Владимира Николаевича Бантыш-Каменского.
Умерших арестантов здесь обыкновенно хоронят в саду, — без креста, без плиты, без всякой отметки или надписи, по которой близкие умершему люди могли бы найти могилу дорогого им человека. При похоронах же вожаков раскола и сектантства начальство употребляет все усилия для того, чтобы скрыть место их погребения и тем предупредить возможность паломничества со стороны их последователей и почитателей. В этих видах подобных лиц хоронят иногда вне монастыря, при чем сами похороны происходят тайно, рано утром, когда еще все спят; могила засыпается в уровень с поверхностью земли, без обычного возвышения, после чего закладывается дерном и, таким образом, тщательно устраняются всякие признаки, по которым можно было бы узнать о месте погребения. Так именно был похоронен, например, глава и основатель секты кавказских прыгунов казак Максим Рудометкин, умерший в монастырской тюрьме 13 мая 1877 года.
III.
В 1902 году в тюрьме Спасо-Евфимиева монастыря содержалось двенадцать человек заключенных, из коих некоторые находились здесь более 10-ти, 15-ти и даже 20-ти лет. Так, например, диакон Николай Иванович Добролюбов, из Нижегородской губернии, сидит в этой тюрьме уже 23 года.
Но другие из заключенных присланы сюда лишь в самое недавнее время: так, крестьянин Самарской губернии Ермолай Федосеев попал сюда в 1900 году, а священник Герасим Иванович Цветков — летом 1901 г. О причине заточения крестьянина Федосеева находим следующие сведения в отчете Самарского епархиального начальства за 1900 г. По отношению к нераскаянным и зловредным еретикам и пропагаторам, епархиальное начальство прибегало к крайнему средству воздействия, ходатайствуя пред Св. Синодом об изъятии их из среды православной паствы чрез заключение в Суздальский Спасо-Евфимиев монастырь. Так оно вынуждено было поступить с неким Ермолаем Федосеевым, который жил в пещере и своей лицемерной праведностью привлекал к себе массы простого народа".
О причине, вызвавшей заточение священника Тамбовской губернии Цветкова, было довольно подробно сообщено газетами со слов „С.-Петербургских Ведомостей". Судя по этим сведениям, священник - Цветков был осужден высшим духовным начальством на заточение в Суздальском монастыре „за некоторые его взгляды, несогласные с теми, которые считаются господствующими в нашем духовенстве. Так, например, о. Цветков осуждал подчинение церкви светской власти в лице обер-прокурора Св. Синода, признавал необходимость скорейшего созыва вселенского собора для разрешения многих назревших вопросов в православной церкви, отвергал авторитет Св. Синода и т. п. В этом смысле он неоднократно подавал докладные записки обер-прокурору Св. Синода и многим высшим Иерархам русской церкви, последствием чего и было осуждение о. Цветкова на строгое содержание при монастыре впредь до раскаяния и исправления".
Кроме священника Цветкова, диакона Добролюбова и крестьянина Федосеева, в суздальской крепости сидят в настоящее время еще два священника: Петр Рудаков и Гавриил Александрович Синцоров, а также один монах-иеродиакон Пимен из Молдавии, затем сектант крестьянин Владимирской губернии Аникий Антонович Уточкин, четыре сектанта, последователи секты еноховцев, присланные из Саратовской губернии, и, наконец, крестьянин Херсонской губернии, известный сектант Федор Ковалев, замуравивший заживо около 20 человек своих родственников и единомышленников во время всеобщей переписи, которую он считал делом антихриста.
В 1901 году газетами было сообщено известие о том, что Ковалев, по принятии им православия, был освобожден из монастырской тюрьмы. Сообщение это, как мы имели случай лично убедиться, не верно, так как Ковалев и до сих пор находится в тюрьме, хотя со времени своего присоединения к православию и пользуется некоторыми льготами, сравнительно с другими заключенными.
Двое из еноховцев ведут себя очень буйно, называют архимандрита монастыря „антихристом", не исполняют требований караульных, а потому их держат постоянно, и день и ночь, взаперти под замком и никуда не выпускают из камеры. Судя по всему, эти еноховцы, несомненно, психически больные люди. Нередко по ночам они подходят к окнам и начинают издавать громкие, отчаянные крики и вопли, при чем можно бывает разобрать лишь отдельные слова и фразы, вроде: „Христос воскрес!" „Антихрист пришел!" „Иерусалим спустился на землю!" „Святая Троица!" и т. д.
Вообще процент психических заболеваний среди монастырских узников огромный. Если бы психиатры получили возможность исследовать душевное состояние лиц, просидевших в монастырских! тюрьмах 10, 15, 30 лет, то можно быть уверенным в том, что среди этих несчастных они нашли бы очень немного лиц психически здоровых
При этом необходимо иметь в виду, что как, в прежнее время, так отчасти и теперь, в монастырские тюрьмы часто и охотно ссылаются именно такие лица, психическая деятельность которых более или менее нарушена и расстроена. Так, когда в 1829 году, сосланный в Красноярск декабрист, князь Ф. П. Шаховской заболел явным душевным расстройством, то его нашли нужным тогда же перевести в Суздальский монастырь, в тюрьме которого он и умер в тот же год. Множество подобных примеров можно было бы привести также из истории Соловецкой тюрьмы. Конечно, не подлежит ни малейшему сомнению, что условия монастырского заключения ни в каком случае не могут быть признаны благоприятными для такого рода больных. Ссылке в монастыри за религиозные преступления подвергаются у нас не только мужчины, но и женщины.
В двух женских монастырях г. Суздаля: Ризоположенском и Покровском, постоянно находятся женщины, сосланные туда за те или другие проступки против Церкви, чаще же всего за распространение разного рода учений, несогласных с православием. И сейчас там находится несколько ссыльных женщин, между прочим, Настасья Кузьминична Шувина, в монашестве Мария, основательница известного Раковского монастыря в Самарской губернии. У себя на родине, в Самарской губернии, она пользовалась популярностью и доверием населения, благодаря чему ей и удалось учредить и организовать целый монастырь. Но местное духовенство заподозрило ее в принадлежности к хлыстовщине, вследствие чего начались доносы, возникло дело, и, в конце концов, она была сослана в г. Суздаль, в Покровский монастырь.
Сосланные в монастыри женщины живут в особых кельях, под строгим надзором приставленных к ним монахинь, при чем им воспрещается выходить за ворота монастыря.
IV
В допетровское время право заточать в монастырские тюрьмы принадлежало, кроме царя,— патриарху, митрополитам и даже архиереям. В XVIII столетии большое число арестантов ссылалось в монастыри сначала по распоряжению тайной розыскных дел канцелярии, а затем по резолюциям Святейшего Синода. С 1835 года ссылать в монастыри можно было не иначе, как только по Высочайшему повелению. Такое распоряжение, как можно думать, явилось результатом ревизии Соловецкого острога, произведенной в том году по Высочайшему повелению, вследствие обнаружившихся в этом остроге беспорядков.
Ревизия, между прочим, обнаружила, что из 50-ти человек арестантов, которые сидели в этом остроге, 41 человек были сосланы туда по Высочайшему повелению, а остальные 9 человек — разными правительственными учреждениями: Святейшим Синодом, Комитетом Министров, Сенатом, Главным штабом и, наконец, один из арестантов — „Лев Павлов — за старообрядчество" — прислана „по секретному отношению Архангельского губернского правления".
Каким образом более чем скромное Архангельское губернское правление попало в число высших государственных учреждений, которые располагали если не de jure, то defacto правом заточать людей в монастыри — остается совершенно неизвестным. Точно так же остается неизвестным, кто такой был Лев Павлов, которого Архангельское бернское правление сочло нужным подвергнуть ссылке в Соловки „за старообрядчество".
В настоящее время ходатайства о ссылке и заключении в монастырь того или другого лица возбуждаются исключительно местными духовными властями, священниками и миссионерами, а затем уже через епархиальное начальство направляются в Святейший Синод. Если последний признает ходатайство епархиального начальства заслуживающим уважения, то г. обер-прокурор Синода входит с всеподданнейшим докладом по этому поводу.
Что касается до условий содержания заключенных в монастырских тюрьмах, а также тех результатов и последствий, какие достигались и достигаются в настоящее время подобными заточениями в смысле исправления лиц, подвергшихся такому наказанию, то об этом мы подробно поговорим в следующих главах.
V
При ссылке и заточении в монастыри лиц, так или иначе провинившихся против Церкви и религии, обыкновенно преследовались следующие три главные цели. Прежде всего, конечно, имелось в виду лишением свободы и строгостью ссылки или тюремного заключения наказать виновного или же только заподозренного в том или другом религиозном преступлении и проступке; затем—лишить его возможности распространять свои заблуждения, пресечь в корне пропаганду идей и взглядов, которые с точки зрения Церкви признавались ложными, вредными и еретическими; и, наконец, исправить его, заставить его раскаяться в заблуждениях, по возможности привести его снова в лоно Православной Церкви.
В грамотах и инструкциях, при которых присылались в монастыри ссыльные и арестанты, почти всегда с большей или меньшей определенностью указывались эти три главные цели ссылки и заточения — так обыкновенно называлось заключение в монастырских тюрьмах. В то же время в этих грамотах и инструкциях заключались более или менее подробные наставления об условиях ссылки или заточения, о порядке содержания арестанта в тюрьме, о надзоре за ним, за его сношениями, за его перепиской и т. д. В виду этого знакомство с такого рода инструкциями и наставлениями, относящимися к разным эпохам нашего прошлого, представляется весьма интересным и во многих отношениях даже поучительным.
Остановимся на некоторых из этих инструкции, наиболее типичных, причем начнем свое знакомство с более отдаленных времен, а именно—с глубоко знаменательной в истории русской церкви эпохи XVI столетия, когда состоялось закрепление тесного союза Церкви с государством. Одна из первых по времени известных нам грамот такого рода относится к мрачной эпохе Иоанна Грозного, а именно, к 1554 году и касается ссылки в Соловки игумена Троицкого монастыря Артема, обвиненного духовным собором в соучастии и единомыслии с известным „еретиком", рационалистом XVI века, Башкиным.
В этой грамоте, писанной от имени митрополита Макария, подробно излагаются обвинения, взведенные на Артемия духовным собором, а затем преподаются наставления относительно содержания его в монастыре в следующих выражениях: „Пребывати же ему (т. е. Артемию) внутрь монастыря с великою крепостью и множайшим хранением, заключену ж ему быти в некоей келье молчательной, да яко и тамо душевредный и богохульный недуг от него ни на единаго же да не распространится, и да не беседует ни с кем же, ни с церковными, ни с простыми того монастыря или иного монастыря мнихи". Далее строго предписывалось не дозволять ссыльному посылать кому бы то ни было письма и послания, а также и ему передавать как письма, так и вещи, от кого бы то ни было; словом, предписывалось воспрещать ему всякие сношения, дружбу и сообщение с кем бы то ни было, «но точию затворену и заключену в молчании сидети и каяться о прелести еретичества своего, в неже впаде».
Таким образом, в этой грамоте не упоминается о заключении Артемия в монастырскую тюрьму, хотя в то же время предписывается содержать его со всевозможною строгостью и „крепостию". Из этого можно заключить, что в то время, а именно в половине XVI столетия, в Соловках не было еще тюрем. Встречающееся в грамоте выражение „келья молчательная", в которую предписывается заключить Артемия, не может быть понято в смысле тюремного каземата, тем более что несколько выше в грамоте сказано, чтобы содержать его „внутрь монастыря".
Мнение это находит себе подтверждение и в том обстоятельстве, что в грамотках более позднего времени — при которых ссылались в монастыри колодники, — мы встречаем уже вполне определенные и точные указания относительно заключения их в ту или другую монастырскую тюрьму или башню. Так, при ссылке в Соловки бывшего тамбовского епископа Игнатия в 1701 году в препроводительной грамоте писалось:
„Посадить его (Игнатия) в Головленкову тюрьму; и быть ему в той тюрьме до кончины живота его неисходно, а пищу давать ему против таковых же подначальных. А чернил, бумаги ему, Ивашке, давать отнюдь не велено, и ни от кого ему писем: не принимать и не отдавать, а также и от него ни к кому никаких писем не принимать же и не отдавать, а буде от кого какие письма явятся к нему, Ивашке, или от него, Ивашки, и те письма велено отсылать к Москве в Преображенский приказ".
В наше время трудно даже представить себе весь ужас колодников прежнего времени, томившихся в монастырских тюрьмах и башнях. Ни один из них не оставил нам описания своих страданий, своего мученичества. Почему не оставили - понять не трудно. В инструкциях и указах, при которых они высылались, всегда и неизменно значилось, чтобы „бумаги, и чернил, и карандаша им колодникам, отнюдь не давать" и чтобы „никаких писем они колодники, ни под каким видом ни к кому не писали.
Необходимо при этом иметь в виду, что в монастырские казематы попадали люди большею частью после пытки, нередко прямо из застенка. И вот, мученные разнообразными пытками, дыбами, избитые „нещадно" кнутами и батогами, с вырванными ноздрями, с отрезанными языками, они отвозились в Соловки или же в другие „дальние монастыри" и запирались там в сырые, темные, холодные погреба, называемые тюремными кельями. Здесь они обрекались на вечное одиночество, на вечное молчание, нужду и горе. Казалось, что после ссылки о них совершенно забывали, их вычеркивали из списка живых людей. И, действительно, чаще всего только смерть избавляла несчастных узников от дальнейших страданий, только могила успокаивала их измученные тела.
VI.
Самым тяжким наказанием считалось заключение в „земляных тюрьмах" или, правильнее говоря, в подземных. Такие тюрьмы существовали не только в Соловецком, но и в некоторых других монастырях. В Соловках подземные тюрьмы были устроены под одной из монастырских башен, находящейся в северо-западном углу крепости. Судя по старинным описаниям, земляные тюрьмы представляли собою вырытые в земле ямы в три аршина глубины; края у них были обложены кирпичом; крыша состояла из досок, на которые была насыпана земля. В крыше находилось небольшое отверстие, закрываемое дверью, запирающеюся на замок, в которое опускали и поднимали узника, а также подавали ему пищу. Для спанья пол устилался соломою. Для естественной нужды подавались особые судна, которые подымались и очищались раз в сутки. Были ли в этих погребах печи — осталось неизвестно.
В этот темный, сырой погреб, вырытый в земле, опускали живого человека, часто скованного по рукам и ногам. В подобных тюрьмах во множестве водились крысы, которые нередко нападали на беззащитного узника; были случаи, когда крысы объедали нос и уши у сидевших в подземной тюрьме „преступников". Давать им что-либо для защиты от этих мелких хищников строго воспрещалось. Виновные в нарушении этого правила наказывались чрезвычайно сурово. Так, например, один караульщик за то только, что он дал находившемуся в Соловецкой земляной тюрьме „вору и бунтовщику Ивашке Салтыкову" палку для обороны от крыс, был „за такую поблажку бит нещадно плетьми".
Изредка только, и притом далеко не всем, заключенным в земляных тюрьмах удавалось выходить на свет Божий и посещать церковь. Так, в одном наказе, относящемся к концу XVII столетия, предписывается арестанта, заключенного в земляную тюрьму, Мишку Амирева, во время церковного песнопения вынимать из тюрьмы, а по окончании службы снова сажать его туда. Заключение в подземные монастырские тюрьмы особенно широко применялось в царствование Петра I.
Впрочем, необходимо заметить, что в некоторых монастырях заключение в подземные тюрьмы практиковалось и значительно позднее, а именно, во второй половине XVIII столетия. Так, например, по словам В. И. Семевского, в 1768 году в подземную тюрьму, находившуюся в женском Ивановском монастыре, в Москве, была посажена по приговору суда известная Салтычиха, которая и просидела в этой тюрьме 11 лет.
Чтобы составить себе хотя приблизительное понятие об условиях монастырского заточения прежнего времени, необходимо перечитать и пересмотреть так называемые секретные дела Преображенского приказа, канцелярии тайных розыскных дел и прочих аналогичных учреждений того времени, допросы, указы о ссылке, инструкции о содержании колодников в монастыре и т. п.
Указы о ссылке и заточении того или другого лица обыкновенно посылались местному губернатору и в то же время архимандриту монастыря „с братиею". Выше мы упоминали, что при ссылке в Соловки игумена Артемия в указе митрополита Макария были подробно изложены все те обвинения, которые возведены были против него духовным собором и в силу которых он обречен был на заключение в монастырь. Но если в то время, в половине XVI века, считалось необходимым подробно мотивировать в указах причины, вызвавшие ссылку в монастырь того или другого лица, то впоследствии этот обычай был уже совершенно оставлен, и в указах XVII и XVIII столетий очень редко можно встретить сколько-нибудь подробные указания на то, в чем именно состояли преступления лица, подвергшегося столь суровому наказанию. Чаще же всего в такого рода указах писалось так: „за вину его" или „за многия его, колодника вины", вместо смертной казни, учинить казнь, „бить нещадно кнутом" или „вырезать язык" и „сослать в ссылку в Соловецкий монастырь, в заключение в Короженскую тюрьму вечно, и та казнь ему, колоднику, учинена и послан до Соловецкого монастыря с унтер-офицером таким-то и с солдаты". Если же иногда в указах и объяснялось, в чем состояла вина или преступление, вызвавшее ссылку, то обыкновенно объяснение это делалось в самых общих выражениях.
Так, например, при ссылке в Соловки князя Ефима Мещерского, в указе, подписанном председателем канцелярии тайных розыскных дел, Петром Андреевичем Толстым, от 15 января 1722 года, велено его, Мещерского, „за показанныя от него противности благочестию, послать в Соловецкий монастырь, для содержания до кончины жизни его". Но в чем именно состояли эти „противности благочестию" со стороны опального князя, ни слова не сказано.
VII
Зато во всех этих указах и инструкциях подробно излагаются правила о том, как содержать в монастыре колодников. В указах на имя архимандрита обыкновенно писалось: „а когда оный колодник в Соловецкий монастырь привезен будет, и ты б, богомолец наш, архимандрит (такой-то) с братиею, его, колодника, в Соловецкий монастырь приняли и посадили бы в Короженскую тюрьму вечно и велели держать его там безвыходно, чтоб ОН Колодник, из оной тюрьмы не ушел, и бумаги и чернил ему не давать; и ежели он, колодник, сидя в тюрьме, станет кричать и сказывать "собою наше государево слово и дело, и таких произносимых от него слов не слушать". Или же, например, в таком роде: „И состоять ему, колоднику, в крепкой тюрьме, под смотрением того монастыря архимандрита, а караульным унтер-офицеру и солдатам иметь крепкое и неусыпное над ним, колодником, смотрение и осторожность, чтоб при нем пера, чернил и бумаги отнюдь не было, и чтоб он ни с кем и ни о чем ни в какие разговоры не вступал и ничего бы непристойного не разглашал и не говорил, чего ради к нему не токмо из посторонних никого, но и из монастырской братии и служителей ни в келью, ниже во время слушания литургии и прочего церковного пения, ни для чего не допускать и разговаривать запрещать".
Особенное внимание при этом обращалось на то, чтобы колодники „ни с кем и никогда о вере никаких разговоров к большему вымышленной своей прелести и противных благочестию дерзостей размножению иметь не могли, но пребывали бы в покаянии и питаемы были хлебом слезным".
Из всех этих наставлений, между прочим, нельзя не видеть, какие тяжелые обязанности возлагались в то время на архимандритов и монастырскую братию относительно надзора за лицами, обвиненными или же только заподозренными в преступлениях против веры и Церкви, и за это попавших в разряд колодников и арестантов.
Необходимо, однако, заметить, что эти обязанности, столь несвойственные призванию и сану монаха и в частности архимандрита, к сожалению, и до сих пор лежат еще на игуменах и настоятелях тех монастырей, в которые и по настоящее время производится еще ссылка разных лиц за религиозные преступления.
Что касается продовольствия монастырских узников пищею, то и в этом отношении их далеко не баловали. Только в редких случаях разрешалось отпускать тому или другому колоднику пищу из братской трапезы; чаще же всего предписывалось: „пищу давать только хлеб да воду и подавать (их) в окно капралу". Затем строго воспрещалось иметь колодникам при себе деньги и какие бы то ни было вещи.
Некоторых колодников не только запирали под замок, но еще запечатывали двери их тюремных келий особыми печатями, а для наблюдения за этим откомандировывались особые офицеры и солдаты. Вот отрывок из инструкции, данной одному из таких офицеров: „Когда он, колодник, посажен будет в тюрьму, тогда к нему приставить караул, и всегда бы с ружьями было по два человека на часах; один от гвардии, а другой из гарнизонных. Двери б были за замком и за твоею печатью, а у тюрьмы окошко было б малое, где пищу подавать; да и самому тебе в тюрьму к нему не ходить, нежели других кого допускать, и его, колодника, в церковь не допускать. А когда он (колодник) заболит и будет весьма близок к смерти, то по исповеди приобщить его св. тайн в тюрьме, где он содержится, и для того двери отпереть и распечатать, а по причащении, оные двери запереть и запечатать тебе своею печатью и приказать хранить накрепко, как в прежних указах объявлено"...
Вот уже поистине заживо погребенные!
Все подобные наставления всегда и неизменно сопровождались и заканчивались угрозами, что за малейшее неисполнение инструкции и слабость надзора виновные в том будут немедленно подвергнуты „осуждению и истязанию" по всей строгости военных артикулов... Подобные угрозы не могли, конечно, не оказывать своего действия.
Насколько строго выполнялись все эти указы и инструкции, можно видеть, между прочим, из следующего случая. Один из заточенных в Соловецком монастыре — князь Василий Лукич Долгоруков — тяжко заболел; ему понадобился духовник. Но так как в указе, при котором он был прислан, сказано было, чтобы „никого из посторонних к нему в келью не допускать", то поэтому ни архимандрит, ни караульный офицер не решились исполнить требования умирающего и кончили тем, что вошли по этому поводу с особым представлением в архангельскую губернскую канцелярию. Но в свою очередь и губернская канцелярия также не осмелилась удовлетворить просьбу больного узника и обратилась за разрешением этого вопроса в Сенат, который указом от 29 марта 1731 года предписал губернатору, в случае крайней необходимости, допустить отца духовного в келью князя Долгорукова.
Некоторые узники всю жизнь сидели скованными в цепях. Эти цепи снимались с них только после смерти... Страшное, кровавое время! Мрачным, но, к счастью, далеким призраком глядит оно на нас...
Сюжет "Днесь" из документального фильма Вадима Петровича Виноградова "Гефсимания Царя-мученика". Предоставлен к трансляции на ProArtInfo для ТВ КЛАУЗУРА. Все права защищены, транслируется с официального разрешения правообладателя.
Пятый архипастырский визит и паломничество на благословенный остров Сардиния
14-17 январь 2017 (по старому стилю)
По благодати Божией, по благословению Его Блаженства, Архиепископа Каллиника, и под покровом Божией Матери, с 14 по 17 января (ст. ст.) 2017 г. состоялся особенно важный и перспективный пастырский визит на остров Сардиния (Италия). Это первое посещение после того, как преставился приснопамятный Епископ Михаил Норийский († 31 августа (ст. ст.), 2016 г.).
Его Высокопреосвященство, Митрополит Оропосский и Филийский Киприан был вновь приглашен в общину Православной миссии ИПЦ Греции в Сардинии, чтобы принять участие в Празднике церкви Святых мучеников Киприана и Иустины и святого великомученика Эфисио, который отмечается ежегодно в воскресенье после 15 января, в день памяти св. муч. Эфисио.
Церковь расположена в Муниципалитете Селаргиуса (Кальяри), в столице острова.
Его Высокопреосвященству также было предложено принять участие в Престольном празднике монастыря Св. Антония Великого в Marrubiu.
Несмотря на напряженный график и неотложные синодальные обязанности, Его Высокопреосвященство решил отправиться в Сардинию с группой из четырнадцати паломников из Греции. Этот визит имел особый характер, так как он ознаменовал новый период в церковной жизни двух маленьких общин истинно-православных христиан в Сардинии после преставления Епископа Михаила Норийского.
И действительно, за молитвы последнего и двух предыдущих основателей Греческой миссии в Сардинии - Митрополита Иоанна Сардинийского († 13 июля 2002 г.) и Митрополита Киприана († 13 мая 2013 г.), появился новый стимул к дальнейшей евангелизации острова.
Утром в пятницу, 14 января (по старому стилю), иеромонахи Антонио (Pompianu) и Мариано (Orrù) и некоторые из верующих с радостью и благодарностью приветствовали группу посетителей из Греции в аэропорту Кальяри. Затем они пошли в церковь святых мучениц Киприана и Иустины и Эфисио, где после обычного приема отец Мариано показал гостям келию епископа Михаила, которая заполнена фотографиями и памятными подарками из его жизни.
В тот же день группа посетила старый город Кальяри и городской собор, посвященный Матери Божией. В большом склепе под святилищем храма находятся св. мощи около сотни святых - большинство из них мучеников первых веков христианства, которые сохранились у задней стены.
В субботу, 15 января (по старому стилю), в день памяти свв. Павла Фивейского и Иоанна Кущника, паломническая группа отправилась с отцом Мариано на богомолье на маленький остров Сант'Антьоко, названный в честь святого Антиохия - врача бессребреника, который является просветителем и покровителем острова и всей Сардинии. В шестом веке был выстроен храм в честь святого Антиохия над его могилой с его святыми мощами. Под церковью сохранилась часть древних катакомб, которые являлись дохристианским некрополем. Здесь св. Антиохий подвизался в аскетизме и проповедовал Евангелие. Он преставился в 127 году во время молитвы, когда римские солдаты ожидали его, чтобы привести приговор к исполнению. Здесь было христианское кладбище, которое использовалось до седьмого века.
После великой вечерни, которая проходила во второй половине дня, Митрополит Киприан посетил одного из больных прихожан в его доме и прочитал над ним соответствующие молитвы.
Праздник Святого Великомученика Эфисио († 15 января 303 г.) был перенесен на следующий день, 16 января (по старому стилю), в Неделю Закхея. Воскресная служба, с песнопениями святому, пелась на греческом языке.
Перед Божественной литургией Его Высокопреосвященство прочел молитвы над братьями и сестрами, которые находятся в чине оглашенных. Даст Бог, они будут принимать Святое Крещение в день Пятидесятницы.
Митрополит Киприан возглавил праздничную Божественную литургию, в сослужении архимандрита Мариано (настоятель прихода), о. Антония, и духовенства из монастыря Свв. Киприана и Иустины (Греция): иеродиакона Иосифа и иподиакона монаха Антония.
В своей краткой проповеди Его Высокопреосвященство выразил благодарность Богу за участие паломников из Греции в день памяти святых и за обильные благословения, ниспосланные Божественной благодатью. Затем он говорил о чтении Евангелия и о Закхее, бывшем главном мытаре, а впоследствии Апостоле, обращающемся ко всем тем, кто желает видеть Христа: он не подумал о своем положении в обществе, репутации, или о том, что другие сказали бы о нем, а скорее смирился и поднялся вверх на смоковницу, чтобы увидеть нашего Спасителя. Что касается нас, то для того, чтобы узреть Христа, мы не должны придавать никакого значения славе этого мира и должны открыть наши души, через смирение, чтобы туда вошел наш Спаситель.
После праздничной трапезы паломники отправились в древний город Нора, приблизительно в одном часе к югу от Кальяри, в сопровождении отца Мариано. Город, основанный между восьмым и девятым веком до нашей эры, достиг своей славы во время римского периода (III в. до н. э. - V в. н. э.), как можно убедиться из его впечатляющих руин. Он был заброшен в VIII в. н. э. и постепенно погрузился в Средиземное море. Рядом с археологическими раскопками гости смогли приложиться к части святых мощей Эфисио в храме XI века, выстроенном в честь этого святого над его могилой.
После того, как группа вернулась в свое временное пристанище, Его Высокопреосвященство посетил еще одного больного человека и его семью. Позже в тот же вечер он встретился с отцом Мариано и обсудил новую ситуацию греческой общины на Сардинии после кончины Епископа Михаила и перспективы на будущее.
В понедельник, 17 января (ст. ст.), в день памяти святого Антония Великого, группа отправилась с отцом Мариано и др. в Marrubiu, расположенный на северо-западе острова, чтобы принять участие в Престольном празднике монастыря, основанного иеромонахом Антонием.
Митрополит Киприан возглавил праздничную Божественную литургию, ему помогали о. Антоний, о. Мариано, иеродиакон Иосиф и преподобный иподиакон Антоний. Вместе с гостями из Греции присутствовало несколько верных прихожан. Также на Празднике был и отец Иосиф из соседнего прихода, вместе с племянником блаженной памяти Митрополита Иоанна. Литургию пели на греческом и итальянском языках.
В своей проповеди Его Высокопреосвященство пожелал отцу Антонию и всем, кто праздновал свой Именины, "Многая лета", "доброе покаяние", а также отметил, что их служение Церкви приносит обильные плоды...
После Божественной литургии отец Антоний вместе с прихожанами предложили всем гостям прохладительные напитки. Исполнялись также различные песнопения, в том числе и одно к Божией Матери, написанное приснопамятным Митрополитом Иоанном на местном диалекте. Отцы Антоний и Иосиф, в сопровождении паломников, пошли на городское кладбище, где было пропето Трисвятое у могил Митрополита Иоанна (†13 июня 2002 г.) и священника Марио Булла († 2001 г.).
Затем все отправились в соседний город Arborea на праздничный обед, в конце которого духовные дети Митрополита Киприана поздравилм его по случаю пятидесятой годовщины его вступления на монашеский путь, выражая свою любовь во Христе и глубокую признательность за его жертвенную и сострадательную заботливость. После этого гости из Греции уехали в аэропорт, где несколько верных ждали их, чтобы проводить и попросить молитв.
На фото: Выдающийся православный богослов и церковный историк протоиерей РПЦЗ Лев Лебедев в своем кабинете в Курске. Здесь Свято-Троицкая община Зарубежной Церкви в 1990-е годы совершала богослужения. Фотография сделана за несколько дней до отъезда отца Льва на Архиерейский Собор в Нью-Йорк, где батюшка скоропостижно скончался 16/29 апреля 1998 года на 63-м году жизни.
Константин Преображенский
Отравления в Зарубежной Церкви
1. За что отравили протоиерея Льва Лебедева
Покорение Зарубежной Церкви чекистской Москвой несёт стойкий привкус уголовщины. КГБ убил немало её священников, причём самых лучших. В русской эмиграции некоторые об этом знали, но предпочитали помалкивать. Одни – из ложного патриотизма, другие – потому что сами работали на КГБ. Поэтому мне пришлось применить весь свой опыт бывшего аналитика советской разведки, чтобы воссоздать приблизительную картину событий, опросив множество людей.
В конце апреля 1998 года в здании Нью-Йоркского Синода РПЦЗ умер странной смертью её российский священник из Курска, протоиерей Лев Лебедев. Он был непримиримым противником соединения с Московской патриархией. Первоиерарх Зарубежной Церкви митрополит Виталий пригласил его выступить перед епископами для того, чтобы открыть им глаза на эту гибельность. Но глаза архиереев уже были устремлены на Москву. Они предпочли вскоре избавиться от самого митрополита Виталия и отрешили его от должности.
Российский священник Лев Лебедев ознакомил прибывших на Собор со своим докладом, а вскоре был найден мёртвым в гостевой комнате в здании Синода, не дожив до открытия Архиерейского Собора 5 мая 1998 года. Как рассказывал мне бывший келейник митрополита Виталия о. Павел Ивашевич, постороннему лицу было легко проникнуть в эту комнату через балконную дверь. Многие из молодых синодальных служащих так часто и поступали, когда теряли ключи от входной двери. Наверняка это было известно КГБ. Кто был ночным гостем курского протоиерея – боевик из российского консульства в Нью-Йорке, оформленный там как физкультурник-массовик? Или российский разведчик-нелегал? Недавнее убийство в Лондоне Александра Литвиненко показывает, что у КГБ имеется много способов.
Некоторые из очевидцев тех событий считают, что о. Льва Лебедева отравили ещё в самолёте «Аэрофлота» по пути в Нью-Йорк, поскольку он после приезда плохо себя чувствовал. Что ж, бывает и такое, поскольку «Аэрофлот» и по сей день остаётся филиалом КГБ, и Анну Политковскую также пытались отравить в 2004 году именно в самолёте, чтобы она не попала в Беслан.
Вся власть в Синоде РПЦЗ к тому времени уже была захвачена промосковской группировкой, и она замолчала доклад. Текст его даже считался утраченным, но мы воспроизводим доклад из одного частного архива. В этом можно усмотреть промысел Божий, ибо пророческий смысл слов протоиерея Льва Лебедева проявляется именно в наши дни, когда еретическая Московская патриархия начала рушиться еще до объединения с Зарубежной Церковью. Ведь бунт Чукотского епископа МП Диомида – это только начало.
Вот текст доклада протоиерея Льва Лебедева:
«Архиерейскому Собору Русской Православной Церкви Заграницей. 1998 г., Нью-Йорк.
1. Переживаемый период.
Мир, человечество, всё больше и быстрей погружаясь в состояние Содома и Гоморры, неудержимо движутся к завершению новой Вавилонской башни - нового мирового порядка, т.е. к Антихристу. За ним – Второе Славное Пришествие Христово. Вот суть переживаемого нами момента времени.
2. Положение Православия.
На фоне этих глобальных явлений и в связи с ними особенно печально выглядит то, что большинство некогда православных поместных церквей через экуменическое и межрелигиозное движение активно втягиваются в общемировое строительство и втягивают свою паству в Зиккурат (центр) этого Вавилона. Единственным островом правды Божией в этом мире оставалась до сих пор Русская Зарубежная Церковь. Мелкими островками твёрдого стояния в истине стали некоторые старостильные объединения Греции, Румынии, Болгарии, отдельные ревнители православия в других странах.
3. Положение Московской «патриархии».
Беззаконная (неканоничная) в своём происхождении Московская патриархия по самой СВОЕЙ ПРИРОДЕ является такой церковной организацией, которая (с 1927 года) ПОД ВИДОМ служения Христу активно СЛУЖИТ АНТИХРИСТУ. Поэтому совсем не удивительно, а вполне закономерно, что ныне МП активно участвует в завершении строительства Вавилона нового мирового порядка, о чём точно и верно сказано в «Обращении» Совещания российских архиереев РПЦЗ от 30 октября – 12 ноября в г. Ялте.
Некоторые всплески антиэкуменических настроений в лоне МП, а также протесты отдельных её служителей против бесчисленных других отступлений от истины являются не более чем слабыми конвульсиями умирающего или уже умершего организма.
Всё это объясняется тем, что нынешнее русскоязычное население Российской Федерации, в том числе и её православно верующая часть, находится в состоянии ТОТАЛЬНОЙ ВЕРЫ ЛЖИ, характерной для людей времён Антихриста и описанной ап. Павлом как БОЖИЕ НАКАЗАНИЕ за то, что они «не приняли любви истины» (2 Фесс. 2. 10-11).
4. Положение русскоязычных в России.
Весь русский православный народ в целом (около 80 миллионов только великороссов)(1) с Русью Святой в своём основании был ФИЗИЧЕСКИ УНИЧТОЖЕН в период с 1917 по 1945 г., всего за 28 лет! Так Господь устроил русскому народу через распятие на исторической Голгофе ПОБЕДНОЕ ВОСКРЕСЕНИЕ в Горний Иерусалим Царства Небесного, изъяв этот народ из современного исторического процесса. Одновременно с 1917 года и далее в СССР искусственно выращивался НОВЫЙ, «советский» народ, «новая историческая общность», как выразились партия и правительство СССР в 1977 году. Но на поверку этот «новый советский народ» оказался даже и не народом, так как нет чувства единства, а конгломератом РУССКОЯЗЫЧНОГО НАСЕЛЕНИЯ, рассыпавшегося в щебёнку после 1991 года. Поэтому, КРОМЕ НЕБОЛЬШОГО ОСТАТКА РУССКИХ ЗА ГРАНИЦЕЙ, на земле РУССКОГО НАРОДА БОЛЬШЕ НЕ СУЩЕСТВУЕТ.
5. Состояние верующих русскоязычных.
Для русскоязычных верующих в России характерно преобладание земных интересов над духовными, жульнический характер психологии, вера лжи, «боязливость, маловерность и скверность» (Откр. 21.8). Необычайное распространение получили колдовство и знахарство. Христа и правды Его никто НЕ ИЩЕТ, ищут каждый «своих сих». Самым показательным явлением стало то, что после 1990-1991 годов, в обстановке РЕАЛЬНОЙ СВОБОДЫ СОВЕСТИ в России, массового, всенародного обращения русскоязычных к Церкви, ко Христу НЕ ПРОИЗОШЛО.
Некоторый незначительный подъём веры и приток молодых людей в Церковь имеет место, но ныне и эти явления идут на убыль. Если не завышать данные, то в настоящее время в Российской Федерации не более 15-20 миллионов православно верующих, а регулярно ходящих в церковь – вдвое меньше. По данным МП, если ещё в 1993 году доходы от добровольных пожертвований людей составляли 43% всех доходов «патриархии», то в 1997 они составили только 6%! Остальное «патриархия» получает от ростовщичества, торговли нефтью, водкой, табаком, «ножками Буша», иных видов «бизнеса», а также из очень непонятных заграничных источников.
Иногда говорят, что и ныне в России немало добрых, хороших людей. Но таковых немало и среди католиков, и протестантов в любых западных странах. Говорят ещё, что и в России ещё можно встретить, даже в лоне МП, благочестивых, усердно подвизающихся в молитве и посте людей. Но нужно знать, что это не лучи восхода, а последние ЛУЧИ ЗАКАТА. На большой мусорной свалке попадаются антикварные вещи, иконы и даже золотые предметы, но всё это не дворец и не храм, а именно мусорная свалка...
100 лет назад, в 1899 году, Владыка Антоний (Храповицкий), имея в виду РАСЦЕРКОВЛЁННУЮ ЧАСТЬ русского общества своего времени, написал: «Это уже не народ, но гниющий труп, который гниение своё принимает за жизнь, а живут на нём и в нём лишь кроты, черви и поганые насекомые... ибо в живом теле не было бы удовлетворения их жадности, не было бы для них жизни» (Тальберг, История Русской Церкви. Джорданвилль, 1959, с.831). В конце прошлого – начале нынешнего ХХ века эта гниющая часть русского населения составила примерно всего 5-6%. Ныне, в конце ХХ века, она составляет в России 94-95%. «Гниющим трупом» является в целом вся Российская Федерация.
6. Положение РПЦЗ относительно МП.
Нельзя не признать, что такому состоянию населения в общем вполне соответствует апостасийное, еретическое и криминальное состояние подавляющего большинства иерархии МП, как одного из «кротов» или «червей», жадно пожирающих в гниющем трупе то, что ещё можно ухватить и пожрать.
Что общего может быть в таком случае у Русской Зарубежной Церкви с Московской «патриархией»? НИЧЕГО! Отсюда любые «диалоги» или «собеседования» с МП с целью выяснения, что нас разъединяет и что – объединяет, – это или верх непонимания сущности вещей или – предательство правды Божией и Церкви. Нас разъединяет буквально ВСЁ! И не объединяет НИЧЕГО, кроме разве ВНЕШНЕГО вида храмов, облачений духовенства и чинопоследования служб (да и то далеко не во всём!)
Поэтому нужно ясно осознать и официально утвердить, что ныне РПЦЗ – это не ЧАСТЬ Российской Церкви, а ЕДИНСТВЕННАЯ законная Русская Церковь ВО ВСЕЙ ПОЛНОТЕ! Нужно также понять, что это осознаётся Московской «патриархией». Именно поэтому она добивается ПРИЗНАНИЯ себя, как она есть (без отказа от апостасии и ересей) со стороны Собора РПЦЗ. Такое «признание» МП со стороны РПЦЗ сообщило бы МП ВИДИМОСТЬ полной легитимности в глазах всего мира. Но этого допустить нельзя.
РПЦЗ нужно отказаться от мечтаний и иллюзий относительно «возрождения» России. Если не произойдёт какого-то чрезвычайного и непредсказуемого вмешательства Бога в земные дела, а по Его попущению и промыслу всё будет идти как теперь, то с Россией всё кончено. Дай Бог, только из-за чрезмерной привязанности к ней вместе с ней не провалиться в бездну погибели. Нужно теперь только твёрдо «держать, что имеешь». А если всё же душа болит о русскоязычных в России, то только ПОСТОЯННЫМ И ТВЁРДЫМ ОБЛИЧЕНИЕМ МП, а не заигрыванием с ней, можно спасти в России тех, кто ещё ищет спасения и может его принять.
Необходимо поэтому ВЕРНУТЬСЯ к той позиции НЕПРИМИРИМОСТИ К МП, какую изначально занимала Русская Зарубежная Церковь.
И нельзя, под предлогом «пользы Церкви» и улучшения её «делопроизводства» колебать авторитет Первоиерарха РПЦЗ, способного отличать истину от лжи и различать духов.
В последнее время РПЦЗ постигли ряд бедствий, одно за другим. Особенно страшно убийство хранителя Иверской мироточивой иконы Иосифа Муньоса и сокрытие самой иконы. Вспомним, что чудотворения от неё начались в 1982 году. Перед этим, в 1981 году, РПЦЗ прославила в лике святых Новомучеников Российских во главе с Царской Семьёй, а в 1983 году была провозглашена анафема экуменической ереси. Ясно, что мироточение Иверской иконы было знамением Божия одобрения твёрдого стояния в правде против всякой лжи, в том числе – лжи МП. Но вот после очень неопределённых решений Архиерейского Собора РПЦЗ 1993-1994 годов и дальнейших шагов некоторых наших иерархов в сторону сближения с МП и начались, одни за другим, такие бедствия, каковые определённо свидетельствуют об отступлении Божия благоволения к нашей Церкви за ее отступление от истины. Сколько ещё бед хотят навлечь на наши головы сторонники братания с преступной и еретической МП?»
* * *
Ну, могла ли агентура КГБ оставить такой вывод без наказания? Могла ли она позволить протоиерею РПЦЗ Льву Лебедеву и дальше продолжать свою враждебную деятельность?
Причину его смерти не устанавливали, хотя медицина в Нью-Йорке всё-таки получше, чем в Курске. Тело отца Льва было с подозрительной поспешностью переправлено на родину.
Впрочем, одно неожиданное событие недавней осени 2010 года пролило дополнительный свет на обстоятельства гибели протоиерея Льва Лебедева.
Тогда разыгрался сексуальный скандал вокруг инока Всеволода Филипьева, прибывшего в Джорданвильский монастырь в начале девяностых годов из РФ и ставшего одной из главных фигур в деле подчинения Москве Зарубежной Церкви.
Биография его весьма странная. Вот, как ее излагает Википедия:
«Родился в Москве 5 июля 1969 года в семье коммунистов. В 1990 году поступил в братию Валаамского монастыря, где его духовником стал иеросхимонах Рафаил (Берестов)».
Невольно возникает вопрос: а чем он занимался до двадцати одного года? Какая у него гражданская специальность? Отбывал ли он воинскую повинность, а если нет, то почему? Ведь монашество не освобождает от службы в армии, иначе в российские монастыри устремились бы сотни тысяч призывников, желающих избежать тяжелой воинской службы. По существующим в РФ правилам, надо сначала отслужить в армии, отдать другие долги миру, а потом идти в монастырь. Но все это, увы, покрыто мраком тайны. Однако следующий абзац Википедии вообще выглядит как анекдот:
«В 1992 году, увлекшись творчеством Серафима (Роуза), переехал на жительство в США, где поступил в братию Свято-Троицкого мужского монастыря».
Давайте, дорогие читатели, все увлечемся творчеством Серафима Роуза и переедем на жительство в США! Да только примут ли нас там, вот в чем вопрос! Все такого рода несоответствия, странные совпадения и умолчания говорят об участии спецслужб. Тем более, что окончить какую-нибудь школу КГБ к 21 году наш инок вполне мог, по времени совпадает, поскольку учеба в такой школе занимает четыре года. Это может объяснить и отсутствие службы в армии, поскольку все российские спецслужбы – военные организации. Если ты попал в число их военнослужащих, тянуть солдатскую лямку уже не нужно.
В Джорданвильском монастыре его словно ждали (что тоже вполне возможно, потому что там уже было полно советских агентов). Почему-то Всеволод Филипьев сразу стал правой рукой тогдашнего главы РПЦЗ митрополита Лавра и неотлучно при нем находился до его смертного часа.
После чего инок Филипьев немедленно покинул Америку и объявился в Москве. А в октябре 2010 года в Интернете были размещены видеокадры со сценами "грехопадений" инока и его разговоров по телефону с проститутками. Выяснилось, что он страдает и садомазохистским комплексом, и рядом венерических заболеваний, и избивает проституток плеткой, и сводит их с другими мужчинами...
Разумеется, для гражданского человека никакой это не скандал, но для монаха, да еще столь известного... Эти события показали, что никакой он не монах, а, скорее всего, просто оперативный сотрудник разведки. Приехав в Москву, на родину, после успешно выполненного задания, он сбросил надоевшую рясу и расслабился. С кем не бывает!..
А является ли это скандалом для разведчика? Увы, да! В нынешних российских спецслужбах, лишенных теперь въедливого партийного контроля, процветают свободная любовь и половые отклонения. Об этом мне рассказывал покойный Александр Литвиненко, отравленный в Лондоне в 2006 году. Но внешне все выглядит пристойно, офицеры держат язык за зубами, сексуальные тайны за пределы ведомства не выходят. ФСБ обвиняют в чем угодно, но только не в половой распущенности.
Но если разведчик позволяет себе обсуждать свои сексуальные отношения с проститутками по телефону, который могут прослушать, то это значит, что он утратил бдительность. А это недопустимо для офицера, и это надо пресечь! Я вполне допускаю, что компрометирующие материалы о Всеволоде Филипьеве сдала в Интернет Служба внешней разведки. Для того чтобы и другим разведчикам было неповадно так поступать. Но в целом это наказание мягкое, отеческое. Ведь инока Всеволода никто даже не пытался убить, не так ли?
Считается, что после этого инок спешно покинул Россию и скрывает свое местонахождение, называя его "монашеским уединением". Хотя он вполне может преспокойно жить в Москве на одной из конспиративных квартир, принадлежащих разведке СВР или контрразведке ФСБ.
Однако этот скандал вновь привлек внимание журналистов к весьма подозрительному семейству Филипьевых. Оказалось, что именно у родителей этого развратного инока почему-то остановился в Москве протоиерей Лев Лебедев в ночь перед полетом в Америку... Но у нас, в эмигрантской среде, об этом никогда не говорили!
Мать инока, Татьяна Филипьева, на протяжении многих лет постоянно прилетала в США из Москвы и занималась делами Зарубежной Церкви. В ее распоряжении были рейсы «Аэрофлота», где она работала психологом...
Вот это обстоятельство кажется мне очень странным. Скажите, дорогие читатели, положа руку на сердце: приходилось ли вам встречать среди персонала международных линий «Аэрофлота» психолога? Мне – никогда. Я даже вообще о них не слыхал, хотя и работал в научно-технической разведке КГБ, связанной с «Аэрофлотом» теснейшим образом. Большинство ее офицеров являются служащими и даже руководителями зарубежных представительств «Аэрофлота». Среди них у меня было много приятелей, которые рассказывали о тяжелой обстановке среди сотрудников «Аэрофлота», о разных курьезных случаях. Они предупреждали меня о том, что в полете надо избегать каких-либо разговоров со стюардессами, потому что все они агентессы КГБ. Чекисты опрашивают их после каждого рейса, и им нужно же что-то докладывать! Вот они и несут все, что услышали. Летчики – тоже ненадежные люди, - говорили друзья, - с ними нужно держать ухо востро. Но чекисты никогда не упоминали о каких-то психологах, летающих за границу!
Да и зачем нужен психолог в рейсе? Только место занимать, отнимать у родины драгоценную валюту? Если у какой–то стюардессы возникнут в полете психологические трудности, ее просто снимут с международных рейсов, а взамен пошлют другую. Вот и вся психология! В Российской Федерации психологические вопросы решаются просто, по-солдатски. Да и психологическая подготовка летного состава к рейсам осуществляется, как известно, до полета, а не во время его.
Однако Татьяна Филипьева и в самом деле психолог, кандидат наук. Она широко известна среди прихожан Зарубежной Церкви, особенно в Вашингтоне, и ни один из них, кажется, не задавался вопросом о том, почему она катается сюда, как к себе домой. Да, я допускаю, что ее вполне могли иногда направлять с инспекцией в зарубежные рейсы, но очень редко, как это и принято в российских учреждениях. Значит, ей была поручена еще одна работа: по Зарубежной Церкви. Понятно, что КГБ было очень интересно увидеть вашингтонскую общину РПЦЗ глазами психолога, найти в ней подходящий контингент для вербовки...
Известный священник и писатель Михаил Ардов рассказывал мне, что во время одного из своих полетов в США в конце девяностых годов он познакомился с Татьяной Филиппьевой. Точнее, она сама подошла к нему в самолете, увидев рясу.
Она рассказала, что ее сын – инок. Раньше он служил на Валааме, а теперь – в Джорданвильском монастыре. О. Михаил Ардов не смог сдержать иронической усмешки. Потому что так – не бывает!..
У чекистского инока Филипьева также есть отчим. Документальных свидетельств о роде его занятий у меня нет. Как мне говорили знакомые священники в России, он – милицейский начальник. Но работает он в той милиции, которая занимается иностранцами и потому находится в ведении ФСБ.
- Для нашей редакции не было секретом кагэбэшное прошлое и настоящее семейки Филипьевых, - пишет в газете «Правый взгляд» Владимир Юлин, - Отчим и мать Всеволода Татьяна были последними, кто общался с церковным историком протоиереем Львом Лебедевым накануне его внезапной кончины в Нью-Йорке, он ужинал и ночевал в их московской квартире, а Филипьев-старший отвез о. Льва в аэропорт. Зарубежники утверждают в один голос, что о. Лев Лебедев умер от отравления неизвестным ядом. На Архиерейском Соборе РПЦЗ 1998 года он должен был выступать с докладом против «воссоединения» с РПЦ МП.
Татьяна Филипьева не постыдилась сочинить «Воспоминания» о последней встрече с «батюшкой Львом», и этот труд предпринят ради последней фразы-резюме: «После прилета в Нью-Йорк отец Лев тихо, мирно и безболезненно почил сном праведника»... Выяснилось теперь, что при новом митрополите Иларионе инок Всеволод Филипьев возглавляет некую «Православную войсковую миссию», взаимодействующую с ФСБ, армией и флотом (аналогичный Синодальный отдел от РПЦ возглавляет небезызвестный о. Дмитрий Смирнов). Так что нынешний его всенародный позор можно назвать «ОШИБКА РЕЗИДЕНТА»...(2)
(Примечание автора: Обратите внимание, дорогие читатели: инок Всеволод возглавляет миссию, взаимодействующую с ФСБ, на территории США! Российская разведка теперь работает здесь, не скрываясь! И после этого американцы отчего-то удивляются размаху российского шпионажа...)
- Интересно, узнаем ли мы когда-нибудь виновников мученической смерти инока Хосе (Иосифа) Муньоса, близким другом которого публично называл себя оборотень в подряснике? – продолжает Владимир Юлин, - И где, в чьих руках обрящется исчезнувшая после убийства своего хранителя мироточивая Иверская Монреальская икона Божией Матери, святыня Русского Зарубежья?»(3).
Получается, что вездесущий инок Филипьев мог иметь отношение даже к смерти Хосе Муньоса! Многовато, не правда ли?
Но с точки зрения КГБ это большой успех. Интересно, какой ему дали орден? Думаю, что орден Дружбы народов. Разведчиков, как правило, награждают им. А что касается исчезнувшей мироточивой Иверско-Монреальской иконы Божией Матери, то она вполне может храниться в подвалах Лубянки. Ведь ее исчезновение действительно вызвало замешательство в Зарубежной Церкви, что в какой-то мере способствовало переходу ее большей части под власть органов КГБ.
Но вернемся к Миссии ФСБ в Америке. Поздравления от ее имени получили участники вечера памяти митрополита Лавра, предателя Зарубежной Церкви, состоявшегося 14 апреля 2011 года в Доме русского зарубежья имени А.И.Солженицына в Москве. Поздравления эти были подписаны нынешним возглавителем РПЦЗ (МП) митрополитом Иларионом. Это говорило о том, что военно-шпионская миссия продолжает благополучно действовать в США, несмотря на временное отсутствие там Всеволода Филипьева.
Впрочем, из места «монашеского уединения» он прислал на этот вечер свое стихотворение о «молитволюбивой душе» митрополита Лавра. Как ни в чем не бывало. Значит, он скоро объявится на публике и даже приедет в США: ведь в свое время он как духовное лицо без всяких проблем получил американское гражданство!
«Роль ведущих вечера исполняли мама инока, психолог Татьяна Филипьева, и сопредседатель Фонда митрополита Лавра, главный редактор журнала "Большой Вашингтон" Сергей Кузнецов», - с иронией сообщает «Портал-кредо.ру»(4)
Вот тут уж действительно комментировать нечего!
2. Убивать священников легко
Бывший келейник митрополита Виталия о. Павел Ивашевич убеждён, что протоиерей Лебедев был отравлен.
В 1986 сам о. Павел Ивашевич по ошибке съел отравленную еду, предназначенную митрополиту Виталию, которого Кремль также очень не любил и впоследствии избавился от него через свою агентуру в Синоде. Тогда о. Павел потерял сознание, и вызванный к нему русский врач подтвердил отравление. К счастью, о. Павлу было в то время 19 лет, и его молодой организм справился с отравлением. Но в норму всё-таки не пришёл: о. Павлу и по сей день приходится принимать желудочные лекарства. Тогда ему наказали об этом случае молчать.
В 1970 году священник Австралийско-Новозеландской епархии Зарубежной Церкви Владимир Евсюков стал случайным свидетелем некоей операции советской разведки в таможне австралийского города Мельбурна. Отец Владимир подрабатывал там в свободное от церковных служб время: ведь многим священникам из бедных приходов Зарубежной Церкви приходилось искать дополнительного заработка.
Будь он профессиональным контрразведчиком, он бы немедленно доложил куда надо, а для остальных бы держал язык за зубами. Но о. Владимир был просто священником и потому рассказал об увиденном многим своим собратьям и даже епископу, и только после этого поехал в полицию.
Но агентурная сеть КГБ сработала быстро, и автомобиль о. Владимира Евсюкова был протаранен машиной. После чего её шофёр подошёл к о. Владимиру, который был ещё жив, и проделал над ним какие-то манипуляции. Отца Владимира нашли с рукой, протянутой к образку Блаженной Ксении. Ни эту машину, ни его шофёра австралийская полиция так и не нашла. Думаю, что это был один из советских разведчиков-нелегалов, офицер управления «С» Первого Главного Управления КГБ. Кто знает, может быть, я там и встречал его потом на праздничных партийных собраниях...
Тогда же, в семидесятые годы, убийцы из КГБ гнались по улицам за дьяконом кафедрального собора Воскресения Христова в Буэнос-Айресе о. Петром Голофаевым. Родившийся в 1921 году в Донбассе в семье репрессированного предпринимателя, он был потомком царского генерала Голофаева, в подчинении которого находился М. Ю. Лермонтов. Убеждённый антисоветчик, Пётр Кириллович в годы Второй Мировой войны создал вооруженный отряд для борьбы с коммунизмом, «Охотничью команду», который потом отступил с германской армией и влился в 5-й полк Русского Корпуса генерала Штейфона.
Дьякон Голофаев знал, что на «социалистической родине» он приговорён к расстрелу, и потому всегда был настороже. Он сразу распознал по одежде советских убийц в аргентинской толпе и вырвался, и убежал от них, после того, как они зажали его в кольцо при выходе из автобуса. Ему удалось спастись, но вернувшись домой, он нашёл в складках своего кожаного пальто отравленную иголку.
В 1975 году в Голландии умер епископ МП Дионисий Роттердамский. Незадолго до своей кончины он собрал голландских журналистов и сообщил им, что покидает МП и переходит в Зарубежную Церковь. Поводом послужили публичные заявления советского патриарха Пимена о том, что в СССР людей не преследуют за веру.
К его смерти имел странное отношение митрополит Сурожский Антоний (Блюм), в быту интеллигентнейший и обаятельнейший человек. В годы Второй Мировой войны он сражался в рядах французских партизан – «маки», подчинявшихся французской компартии и НКВД. В конце войны советские разведчики вошли с ним в контакт и посоветовали основать патриархийный приход в Лондоне, чтобы по материалам исповедей сообщать в НКВД о настроениях белой эмиграции. Будущий митрополит Блюм согласился и очень скоро был произведен в епископы Московской Патриархии.
Об этом случае рассказал мне известный английский церковный писатель Владимир Мосс. Незадолго до смерти епископа Дионисия Роттердамского митрополит Антоний сообщил жене Владимира Мосса Ольге, что вынужден отъехать в Голландию, чтобы наказать епископа Дионисия за то, что тот вызвал серьёзный кризис в Церкви.
А через несколько дней и сама Ольга Мосс оказалась в Голландии и даже встретилась с келейником епископа Дионисия о. Арсением. Тот в слезах рассказал ей, что оставил владыку всего на несколько часов одного после литургии, чтобы пойти в гости к её родителям, а возвратившись, нашёл его мёртвым.
– А знаете ли вы, что епископа Дионисия тогда посетил митрополит Антоний? – поинтересовалась Ольга Мосс.
– Понятия не имел! – в ужасе признался о. Арсений.
Митрополит Антоний Сурожский был профессиональным хирургом. Одному Богу известно, как он использовал своё мастерство над епископом Дионисием Роттердамским. Но то, что этот интеллигентнейший человек был также и боевиком КГБ, утверждать можно.
Однако самым громким событием такого рода стало убийство предстоятеля Зарубежной Церкви митрополита Филарета в 1985 году. Убеждённый антикоммунист и антисоветчик, непримиримый противник какого-либо сближения с красной советской церковью, он был у КГБ костью в горле.
Судите сами, сколь пророческими оказались его слова об МП, звучащие из далёкого 1980 года: «Но не истинное православие распространяется там. Там русскому народу под видом православия преподносится булгаковщина, бердяевщина и прочая белиберда евлогианского раскола; там пышно расцветают секты – баптизм и проч. Официальная Церковь проповедует сотрудничество с богоборческой властью, всячески её восхваляя. Истинная Православная Церковь ушла в катакомбы – скрыта от народных масс... Это ли «возрождение Православия»?
3. Неверный сын – отец Потапов
Вышеприведенные слова взяты из письма митрополита Филарета о. Виктору Потапову, нынешнему настоятелю Свято-Иоанно-Предтеченского собора в Вашингтоне и главному локомотиву перехода Зарубежной Церкви под власть Москвы. Тогда, в застойном и мрачном 1980 году, о. Виктор Потапов заявил, что Россия воскрешается из мёртвых и в ней возрождается православие. В тот год я уже занимал солидный пост в КГБ, и отлично знал, что православие находится под нашим жёстким контролем и ни о каком возрождении его не может быть и речи. Советская действительность не давала фактов, которые могли бы подвигнуть о. Виктора к такому выводу. Подобный вывод мог быть только внушён ему советскими товарищами-коммунистами. Да, именно ими, поскольку не коммунистов за границу не выпускали, хотя об этом сейчас не принято вспоминать. Значит, советские коммунисты уже тогда работали с о. Виктором. Согласитесь, что более чем за четверть века можно было кое-чего достигнуть.
В этом же письме митрополит Филарет упрекал о. Виктора за то, что он стал поминать на Великом входе(5) одного из советских архиереев. Его имя мне неизвестно, но этот архиерей наверняка был агентом КГБ, как и все остальные его коллеги, а может быть, и членом КПСС, потому что верхушка Патриархии имела партийные билеты.
Митрополит Филарет категорически запрещал не только молитвенное общение с советской церковью, но даже и бытовые контакты с «советчиками». Он, как и сменивший его на посту Предстоятеля митрополит Виталий, возражали против несанкционированных поездок о. Виктора Потапова в СССР в качестве корреспондента «Голоса Америки» и даже, как говорят, собирались отдавать его под церковный суд.
Обоим митрополитам не откажешь в прозорливости. Ведь по прибытии в СССР о. Виктор всецело попадал в распоряжение только одного ведомства, которому разрешалось иметь дело с представителями «антисоветского эмигрантского центра», как именовали в СССР Зарубежную Церковь. Для всех остальных граждан СССР такое общение было опасным.
Именовалось это ведомство, как ни крути, Комитетом государственной безопасности, а вовсе не Московской Патриархией и не Интуристом. Не только иерархи МП, с которыми общался о. Виктор, были из КГБ, но и горничные, и шофёры, а также те, кто не попадался о. Виктору на глаза: офицеры службы наружного наблюдения, отслеживавшие каждый его шаг, телефонистки ОТУ (оперативно-технического управления КГБ), подслушивавшие его телефонные разговоры, молодые ухмыляющиеся офицеры этого же управления, наблюдавшие за о. Виктором через глазок в потолке его гостиничного номера (на языке КГБ это называется мероприятием «О»). А если прибавить к этому офицеров на Лубянке, ведших его досье, и начальников, накладывавших на него резолюции и сообщавших Андропову, то становится ясным, что каждый приезд о. Виктора в Советский Союз обеспечивал работой множество «бойцов невидимого фронта». Сейчас его досье уже может занимать несколько книжных шкафов. Интересно, каков псевдоним о. Виктора в КГБ?
А он есть, поскольку настоящую фамилию объекта оперативной разработки использовать запрещалось. Уверен я также и в том, что этот псевдоним издевательски-презрителен и находится на грани приличия, чтобы начальнику ещё до чтения дела оперативной разработки было ясно, о каком человеке в нём идёт речь.
На каждого эмигранта-антисоветчика, прибывавшего в СССР, заводили дело оперативной разработки. Оно заводится только на врагов государства. На тех, кто подозревается во враждебности, заводится более мягкое дело оперативной проверки. Его ещё можно закрыть.
Но дело оперативной разработки – вторая и последняя стадия интереса КГБ к человеку. Оно может закончиться только вербовкой или арестом. Да, и закрытием тоже, но тогда его авторам грозит нагоняй. КГБ вовсе не собирался пассивно наблюдать за о. Виктором в течение 25 лет: ведь нужно же когда-то и получать ордена? В его разработке наверняка участвовали и Первое Главное Управление КГБ (разведка), и Второе (контрразведка) и Пятое (борьба с религией). Каждому хотелось заполучить жирного американского цыплёнка.
Да, именно американского, а вовсе не русского. Бюрократическое государство РФ определяет национальность человека исключительно по паспорту, а не по тому, кем он себя считает.
К разочарованию многочисленных русских эмигрантов – американских почитателей РФ, в основном пожилых и никогда в России не живших, хочу сообщить, что и их тоже государство РФ считает только американцами.
Именно потому мысль об этой псевдонациональной общности усиленно насаждается сейчас в русской эмиграции агентурой КГБ. Здесь часто можно услышать такую мысль: давайте сначала объединимся с нашими русскими братьями в церковном лоне, а потом объясним им, в чём они не правы. Увы, уважаемые господа (но совсем не товарищи, как до сих обращаются друг к другу люди в РФ): никто вас слушать не будет! Заокеанские советчики им не нужны!
Уверен, что факт пребывания о. Виктора Потапова более чем в четвертьвековой разработке КГБ как-то ускользнул от внимания американских властей с их неуместной политкорректностью. Советская же разведка, наоборот, окружает суровым подозрением тех, кто якшается с американцами даже и по работе. Поэтому мы, её офицеры, боялись лишний раз знакомиться за границей с американцем, ибо это сулило нам такой вот штамп в личное дело: «Находился в разработке ЦРУ». Это предрешало конец карьере. КГБ гораздо более строг к своим сотрудникам, чем ЦРУ.
Понимать это особенно важно потому, что о. Виктор Потапов – американский государственный служащий. Думаю, что он имеет доступ к секретам. Вхож он и в Белый Дом, и в другие важные государственные учреждения. Чутьё бывшего референта начальника советской разведки подсказывает мне, что там о. Виктор представляет сдачу Зарубежной Церкви чекистской Москве как некую тонкую операцию, выгодную Америке. Дескать, Зарубежная Церковь надавит на Патриархию, а та на Путина и... Увы, его слова встречаются там «на ура».
Перевоспитание Путина – любимая затея американцев. Они считают, что он не понимает всех преимуществ западной демократии, и изо всех сил стараются объяснить их ему. Но на деле переход Зарубежной Церкви под власть неосталинистского путинского государства никаких преимуществ Америке не несёт. Наоборот, он создаёт мощную угрозу её национальной безопасности. Сейчас путинская разведка уже не боится убивать граждан США на улицах Вашингтона. Интересно, отрезвит ли это, наконец, американские власти?
Отцу Виктору Потапову идет на пользу неясность исторического момента, который советские сатирики Ильф и Петров в двадцатые годы охарактеризовали так: «Эра немого кино кончилась, а эра звукового ещё не началась». РФ уже громогласно называет Америку врагом номер один, однако Америка всё ещё считает РФ другом. Но если бы о. Виктор был гражданином РФ и так же откровенно работал на Америку, его у нас давно бы уже посадили лет на пятнадцать, как доктора наук Игоря Сутягина и других прозападно настроенных интеллигентов.
4. Убийство митрополита Филарета
Комитет Государственной Безопасности давно подбирался к митрополиту Филарету. В начале 80-х годов Федеральное Бюро Расследований предупредило его о том, что Советы собираются застрелить его во время пасхального крестного хода. Митрополит всё же вышел на крестный ход, но молодые иподьяконы прикрывали его своими телами, и многие русские эмигранты недоумевали потом, почему владыку Филарета не было видно.
В 1984 году в киоте мироточивой иконы Монреальской Иверской иконы Божией Матери, ныне утраченной, было найдено подслушивающее устройство, замаскированное под несколько электрических батареек. Эксперты из американских спецслужб, вызванные епископом Григорием (Граббе), засвидетельствовали это.
Но почему этот факт не стал достоянием гласности? Кому было выгодно его замалчивать, кроме КГБ? Ведь он прослушивал все разговоры, ведшиеся в зале заседаний Синода! А подложить эти батарейки в драгоценный киот могла только агентура КГБ, вхожая в этот зал.
И вот наступил трагический день 19 ноября 1985 года. Митрополит Филарет и все епископы тогда отравились за трапезой. Кроме одного, Илариона, который обедал отдельно. Однако вызванный врач почему-то констатировал грипп, а не отравление.
Заболевшим гриппом был признан и протодьякон Никита Чакиров, келейник митрополита Филарета. По санитарным соображениям ему было строго-настрого запрещено подниматься в митрополичьи покои. Таким образом, Владыка Филарет там был оставлен на всю ночь один. На всем этаже здания Синода также не было ни души. Подобного не случалось никогда за всю историю Зарубежной Церкви.
Надо ли говорить о том, что следующим утром Владыка Филарет был найден мёртвым? Он лежал на полу, и кругом были следы рвоты. Они могли говорить об отравлении и дать неоценимый материал в деле установления причин смерти.
На крик о. Никиты Чакирова, обнаружившего труп, прибежал епископ Иларион, – и тогда, и сейчас откровенно работающий на Москву. Он первым делом отослал келейника. Как рассказывали мне многие эмигранты, после этого он тщательно вымыл пол, переложил тело митрополита на кровать и только тогда вызвал врача. Естественно, тот констатировал смерть от остановки сердца.
Через пятнадцать лет гробница митрополита Филарета была вскрыта, и все увидели, что его мощи нетленны. Многие верующие требовали канонизации, но власть в Зарубежной Церкви уже была захвачена ставленниками Москвы. Митрополит Лавр приказал мощи закопать(6) и даже прибавил кощунственную фразу о том, что «пусть он гниёт, как все». Даже распространять фотографии нетленных мощей митрополита Филарета было им запрещено… А. Г. Шатилова, дочь епископа Григория (Граббе) и его многолетняя помощница по секретарской работе в Синоде, рассказывала мне, что незадолго до своей кончины Владыка Филарет узнал о том, что приближённые епископы его обманывают. Пользуясь его незнанием английского языка, они подсовывали на подпись не те документы. Владыка собирался обличить и даже сместить некоторых епископов. Но, как водится, смерть смыла все следы.
Зачем же Зарубежная Церковь объединилась со своими убийцами?
Фото во время отпевания Митр. Филарета
ПРИМЕЧАНИЯ:
1 Возможно, эта цифра несколько завышена. Примечание автора.
2 Владимир Юлин, «Оборотень», «Правый взгляд», № 21(121), ноябрь 2010.
3 - - -
4 «Находящийся в молитвенном уединении» инок Всеволод (Филипьев) прислал свое поэтическое приветствие участникам вечера памяти митрополита Лавра в Москве». Портал-Кредо.ру, 18 апреля 2011 года.
5 Элемент православного богослужения, литургии. Во время него происходит перенесение приготовленных Святых Даров с жертвенника на престол.
6 Перенесение мощей Митрополита Филарета, Третьего Первоиерарха Русской Православной Церкви За Рубежом.(свидетельство верующего) http//:zarubegnik.narod.ru/perenos.htm
В житии святителя Василия Великого был случай, когда он однажды сделал вразумление одной богатой женщине, которая неправильно поступала, а она, вместо того, чтобы смиренно принять наставление великого святителя, стала ему прекословить, и так дерзко, что он ей ответил письмом, приблизительно так: ты меня не учи, а почаще вспоминай о последнем дне.
О каком «последнем дне» говорил святитель? Святая Церковь об этом же дне говорит нам в сегодняшнем евангельском чтении. Это чтение – повествование о том, как Спаситель поведал своим ученикам о Страшном Суде – о том, как совершится во время ведомое только одному Богу, этот Страшный Суд, помнить о котором призывал Василий Великий грешную женщину, и о котором, к сожалению, слишком мало думают современные христиане. А ведь это – единственное, в чем можно быть уверенным вполне. Много бывает у человека планов, замыслов, предприятий, но ведь сплошь и рядом бывает так, что в самом разгаре этих предприятий смерть своей косой подсекает его и «в тот день погибнут вся помышления его» (Пс.145:4), как говорит Святая Церковь. А вот, что Страшный Суд будет и никто от него никуда не уйдет, это несомненный факт. Но странно, с каким безразличием к этому относятся люди, даже казалось бы, верующие христиане. Изредка быть может и вспомнят, потом иногда даже отмахнутся от этой печальной, неприятной для них думы и займутся обычными делами. А ведь даже и школьник, знает, что ему предстоит трудный экзамен, которого ему никак не избегнуть, об этом не забудет и старается приготовиться так, чтобы на этом экзамене не провалиться. Но в школьных экзаменах бывает и так, что провалившемуся школьнику дают льготу, милость, т. наз. «переэкзаменовку», а нам следует помнить, что кто «провалится» на этом страшном последнем экзамене, тот никакой переэкзаменовки не получит никогда.
Величественную картину раскрывает пред нами Тот, Кто будет судить. Наперед, заблаговременно говорит Он нам об этом суде; заранее указывает на то, что будет основой этого суда. Он говорит: «Когда Царь Небесный сядет на престоле славы Своей, пред Ним соберутся все народы и Он отделит овец от козлов» (Мф. 25:31, 32) – послушных, кротких овец от непослушных, упрямых и бодливых козлов и тогда последний суд и приговор.
Каким светлым, каким радостным будет тот момент, когда Господь Спаситель обратится к могучему светоносному сонму верных Своих и скажет: «приидите благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира» (Мф. 25:34). Радостный, светлый и торжественный момент! Господь Спаситель, пришедший спасти род человеческий, совершивший страшный подвиг, проливший Свою святейшую и бесценную кровь, увидит перед Собой великий неисчислимый светоносный сонм, и возрадуется Его святейшая душа тому, что не напрасно Он пришел на землю, не напрасно перенес страшные страдания, не напрасно пролилась Его святая кровь, потому что весь этот сонм, все эти верные Его рабы, если бы Он не совершил Своего подвига спасения, были бы добычей геенны огненной. Но Он своим подвигом спас их и теперь с радостью зовет их в то царство, которое Его Небесный Отец приготовил еще до создания мира, и указывает нам на основу Своего суда – закон любви. По любви Он пришел, по любви Он пострадал; Апостол любви, Его любимый ученик прямо сказал, что «Бог есть любовь» (1Ин. 4:16). И вот теперь перед Ним предстоит сонм тех, которые приняли и исполнили Его закон любви. Он перечисляет все виды благотворения, которые они по этому закону любви оказали: «Взалкал Я, вы дали мне есть, жаждал, – вы Меня напоили; былпутником – вы Меня приняли, наг был – вы Меня одели, болен и в темнице и вы Меня посетили» (Мф. 25:35, 36), любовию своею... но несмотря на то, что все эти праведники знают святые евангельские обетования, слишком велик будет контраст между тем, что они делали на земле, и перед величием этого Небесного Царя, ярче солнца сияющего во славе и силе Своей! И с их уст услышится смиренный ответ: «Господи! когда мы Тебя видели жаждущим, алчущим, нагим, путешествующим, больным, в темнице?» (Мф. 25:37-39). Но неложно Его вечное слово и Он отвечает: «Аминь – истинно говорю вам, то, что вы сделали одному из братий моих меньших, (к которым Он в любви Своей приравнивает Себя), что вы им сделали, то сделали Мне самому» (Мф. 25:40).
Светлое торжество! Какой радостный момент! Но увы, всякая медаль имеет свою оборотную сторону. И обращается Царь Славы к тем, кто стоят налево от Него, и говорит страшные слова, которых никогда не говорил никому, когда был в первый раз на земле: «отойдите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный дьяволу и ангелам его» (Мф. 25:41). За что же Он так их именует? За что изгоняет от пресветлого лица Своего? Какой это ужас! Иоанн Златоуст когда-то говорил, в проповеди о страшном суде, что лучше подвергнуться бесчисленным ударам молнии, лучше испытать тысячу огненных геенн, чем увидеть, что Господь от тебя отворачивается, и Его светлые кроткие очи не могут взирать на тебя. Какой это будет ужас! Как страшно это отвержение! А за что? Почему? Потому что они отвергли тот закон любви, который праведники восприняли и исполнили. И Он перечисляет те случаи, когда они могли Ему помочь в лице ближних своих, в лице Его меньших братий, и – не помогли. Они попытаются тут, перед лицом страшной для них вечности, в последний раз оправдаться, как они привыкли оправдываться на земле, а не смиренно себя осуждать: «Господи, когда мы Тебя видели больным, или страждущим, голодным» и т. д.? Если бы мы Тебя видели мы бы Тебе помогли, мы только этим тунеядцам, нищим лентяям не помогали, а Тебе бы помогли. Но не приемлет этого оправдания грозный Судия и отвечает: «Аминь , говорю вам , то что вы не сделали одному из братий Моих меньших, то не сделали Мне» (Мф.25:45). Но помните: насколько отрадно и радостно будет для Самого Господа, вечного Судии, то что Он скажет праведникам, настолько скорбно будет Ему изречь свой праведный суд на тех кто осуждается от Него. С какой скорбью будет Он на это смотреть! Все сделал для них: пришел на землю, чтобы их спасти, пострадал, кровь пролил, призывал их к Себе, говорил им: «Приидите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я упокою вас» (Мф. 11:28). Нет! не приняли заботы и любви Его, отвергли Его, жили себялюбивыми эгоистами, утопали в страстях и вот их страшный конец...
Почаще вспоминай об этом, брат христианин. Ведь это то, чем окончится все. Откроется вечность, о которой мы забываем, и на пороге этой вечности и будет производиться тот страшный экзамен, о котором сегодня напоминает Церковь. Кто из нас не сознает себя безответно виновным пред Богом? Так вспоминай же об этом почаще и моли Господа, чтобы Он наставил тебя на правильный путь.
Как-то уже здесь мы приводили, кажется в такой же день, слова великого московского святителя митрополита Филарета о том, что Грозный Судия заранее открывает перед тобою картину суда, чтобы ты смог заблаговременно, пока еще есть время, пока ты живешь, перебежать с левой стороны на правую. Тебе грозит левая сторона, но Господь зовет тебя стать одесную Его. Воспользуйся же, этим пока ты жив еще. Аминь.
Иерусалимский храм, который посещал Иисус Христос, считался в свое время чудом архитектурного искусства, так что раввины иудейского народа даже сложили поговорку, что кто не видал этого храма, тот не знает, что такое красота. Это был уже третий храм в Иерусалиме. Первый, великолепный храм Соломонов, был разрушен до основания халдеями, когда иудеи были отведены в вавилонский плен. Второй, построенный горстью бедных, возвратившихся из плена иудеев под предводительством Зоровавеля, был разобран Иродом, так называемым Великим, и на его месте воздвигнут новый, под сводами этого Иродова храма молился и учил народ Спаситель мира.
В самой мрачной жизни бывают просветы, и таким просветом в злодейной жизни Ирода была попытка увенчать славу своего царствования грандиознейшим предприятием — перестройкой Иерусалимского храма. Различные побуждения склоняли его к этому. С одной стороны, подстрекаемый своим непомерным честолюбием и славолюбием, он стремился придать своей резиденции необыкновенную пышность и блеск постройкой многочисленных прекрасных зданий. Построив для себя великолепный беломраморный дворец греческой дорической архитектуры и несколько величавых крепостей, он пожелал завершить архитектурный блеск своего царствования беспримерным подвигом построения великолепнейшего в мире здания, тем более, что старый храм Зоровавеля, по своему объему бывший гораздо меньше храма Соломонова, был уже слишком убог и жалок для столицы и представлялся слишком ничтожным рядом с пышными, красивыми зданиями, какими блистала старая хасмонейская резиденция времен царствования Ирода. С другой стороны, к этому примешивались и чисто политические соображения, так как этот жестокий, развратный восточный деспот думал, что таким вниманием к народной святыне ему удастся ослабить мрачную ненависть к нему со стороны подданных, против которых он так много погрешил, оскорбляя их религиозное чувство, избивая раввинов, уничтожив синедрион и осквернив святой город языческими играми и театрами.
Для постройки храма прежде всего сделаны были все необходимые приготовления. Так как участие в этом деле языческих рабочих, с точки зрения правоверных иудеев, было бы осквернением будущего святилища, Ирод подготовил для работы тысячу священников и десять тысяч иудейских ремесленников в специальных ремесленных заведениях, и после того, как подпольные и дворцовые внешние сооружения были готовы и все материалы из тесаного камня и обделанных брусьев были припасены, священники, облачившись в священнические одежды, приступили к разборке старого храма, и через восемь лет настойчивого труда старый храм был благополучно разобран. Полтора года потребовалось на постройку нового святилища и еще восемь лет на сооружение главных дворов и портиков. К 14-му году до Р.Х. новое здание было уже настолько закончено, что в нем можно было совершать богослужение. Хотя дополнительные и отделочные работы продолжались еще несколько десятков лет, но уже ко времени Спасителя вновь воздвигнутое здание поражало своим великолепием. Здесь было, кажется, все, чего требовала прихотливая роскошь и что изобрела архитектурная фантазия Востока. Здесь были ворота, обложенные золотом и серебром; ворота из дорогой коринфской бронзы, еще более драгоценные; грациозные, украшенные башнями портики, вымощенные цветным мрамором; двойные переходы с великолепными колоннами, богато орнаментированные, украшенные арабесками и скульптурой; в царском притворе тянулись четыре ряда коринфских колонн в 27 футов вышиной, настолько толстых, что только три; человека могли обхватить их растянутыми руками; двери, ведущие в святилище, были позолочены и покрыты вавилонскими пурпуровыми коврами, шитыми золотыми цветами, и над этими дверями была великолепная золотая лоза с колоссальными кистями величиною в рост человека, возбуждавшая у всех безграничный восторг и служившая символом Израиля; стены, украшенные роскошной мозаикой, были сложены из громадных полированных камней сорока локтей в длину и десяти в высоту, говоривших о трудолюбии и благотворительности целых поколений. Центральное здание, где устроены были святилище и Святое святых, охотно сравнивалось раввинами, по его виду, с лежащим львом: оно с своею мраморной белизной и золотыми крышами, унизанными острыми шпицами, чтоб не давать садиться птицам, выглядело подобно красивой горе, снежная вершина которой золотилась солнцем.
Назначение и расположение дворов и святилища были установлены законом Моисеевым. Во дворе священников было так называемое медное море для омовения, в середине был огромный жертвенник, сделанный из неполированных камней. На северной стороне находились мраморные столы для мяса жертвенных животных. В святилище стояли стол для хлебов предложения, жертвенник кадильный и семисвечный светильник — весь из литого золота. Святое святых было пусто: там, где некогда стоял ковчег завета, находился камень, на который первосвященник полагал свою кадильницу в день очищения. Он назывался "камнем основания" и считался "пупом земли".
Ввиду описанного великолепия неудивительно, что иудеи необычайно гордились своим храмом. Действительно, это было величественное здание с перемежающимися массами красного и белого пентеликинского мрамора, которые раввины сравнивали с переливами морских волн. Сверкая в знойный полдень своими золотыми шпицами, украшенный дорогими камнями и приношениями, храм, поистине, составлял гордость всей земли, и раввины не без основания говорили: "Мир подобен глазу; белок его есть океан; черная его часть есть земля; зрачок — это Иерусалим, а изображение внутри зрачка — святилище". Для них этот храм был обиталищем Невидимого.
Когда Господь вместе с учениками покидал в последний раз этот храм, мысли апостолов все еще витали с любовью и гордостью близ, своей национальной святыни и достопамятного места. Они остановились, чтобы бросить на храм последний и продолжительный взгляд, и один из них пожелал обратить внимание Спасителя на красоту здания.
Учитель. — сказал он. — Посмотри, какие камни и какие здания!
Вполне понятен тот восторг, с каким благочестивые иудеи, в том числе и апостолы, смотрели на свою святыню.
Но Иисус Христос скорбел. Он не разделял восторженности Своих учеников. Никогда, ни единым словом Он не высказал Своего одобрения по поводу драгоценного материала, из которого построен был храм, или по поводу тех сокровищ и приношений, которые стекались в него. Он ежедневно учил в храме, когда находился в Иерусалиме; в пределах его Он произнес некоторые из самых торжественных и дышащих глубокою любовью речей, так что доже и враждебные Ему агенты синедриона должны были сознаться, что никогда человек не говорил так, как Этот Человек (Ин. VII, 46); в храме, под влиянием окружающей обстановки, Он рассказал некоторые из Своих наиболее поразительных притчей; здесь же Его испытующие слова вызвали краску стыда даже на медных лбах тех, которые привлекли к Нему на суд бедную грешницу, взятую в прелюбодеянии; в маккавейский праздник обновления храма Он ходил среди великолепной колоннады, известной под названием "притвора Соломонова"; во время торжеств по случаю праздника кущей золотой светильник послужил для Него поводом произнести знаменитую беседу, начинающуюся словами: Я свет миру, а торжественный обряд черпания воды в золотой умывальник из пруда Силоамского вызвал Его на сравнение Себя с живой водой. Одним словом, многие часы Его жизни и деятельности были связаны с Иерусалимским храмом. Он пользовался им для Своих целей, но никогда не увлекался внешним блеском этого здания. Красою храма Он считал только искренность его богомольцев, и ни золото, ни мрамор, ни блестящие краски, ни искусная резьба на кедроэом дереве, ни тонкая отделка скульптурных изображений и никакие драгоценные камни не могли для Него сделать вертеп разбойников домом молитвы. Храм уже был запятнан торгашеством и преступлениями иудейских священников. Вот почему в ответ на восторженное удивление учеников Господь произнес кратко и почти сурово: видишь сии великие здания? всё это будет разрушено, так что не останется здесь камня на камне.
Это был грозный, окончательный приговор, исполнившийся с ужасающей точностью. От действительного храма, какой видел Христос и в котором учил Он, теперь остались лишь стены большой платформы да обломки ''хела", или средостения, с сохранившеюся надписью, которая под страхом смерти запрещала вход язычникам и которую Господь, наверное, неоднократно читал Своими собственными очами.
Скорбно и безмолвно, с печальными мыслями в сердце небольшая группа отошла от священного здания, стоявшего как олицетворение еврейской истории со дней Соломона. Они перешли через долину Кедронскую и пошли по крутой тропинке, которая ведет через гору Елеонскую к Вифании. На вершине горы путники остановились, и Иисус Христос сел, чтобы отдохнуть, может быть, под зелеными ветвями великолепных кедровых деревьев, украшавших тогда гору. Тут все служило для возбуждения высоких мыслей. Далеко внизу находился святой город, давно сделавшийся прелюбодейным, и теперь, в последний день служения Спасителя, не узнавший времени своего посещения. На противоположной стороне широкое плато увенчивалось мраморными колоннадами и блестящими крышами храма. Обратившись к востоку, Господь мог видеть бедные, обнаженные горы пустыни Иудейской до пурпуровой линии Моавских гор, сияющих в солнечном закате подобно цепи драгоценных камней. В глубоких высохших ложбинах, точно пятна темного кобальта, виднелись таинственные воды Соленого озера. Таким образом, когда Господь смотрел с вершины горы, со всех сторон были видны знамения гнева Божия и греха человека. На одной стороне было мрачное озеро, страшные и смолистые воды которого были постоянным свидетельством лишения Божия за чувственный грех; у ног Спасителя был преступный город, проливший кровь стольких пророков и осужденный за свою страшную злобу на еще более тяжкое возмездие.
Смотря на этот город, апостолы невольно припоминали только что сказанные слова Господа о его печальной судьбе. Они не могли отделаться от тягостного впечатления, вызванного этими словами, и невольная тревога выразилась в вопросе Его любимых учеников: скажи нам, когда это будет, и какой признак, когда всё вне должно совершиться?
Это "когда" осталось без ответа до настоящего времени. Когда Спасителю предлагали сторонний, неуместный вопрос, Он не порицал любопытства вопрошавших, но, не отвечая прямо на вопрос и тем давая понять его неуместность, Он заменял ответ каким-нибудь великим нравственным наставлением, имеющим с ним связь. Сообразно с этим вопрос, предложенный апостолами, вызвал большую эсхатологическую речь, или рассуждение о последних днях, где даны были четыре нравственных правила: "берегитесь", "бодрствуйте", "терпите" и "молитесь".
В этой ответной речи Господа можно различать ясно две главные темы: одна — о ближайшей судьбе Иерусалима и Иудеи, другая — о последней кончине мира. Иногда эти пророчества сливаются, так что в некоторых местах трудно бывает решить, о чем, собственно, идет речь. Но как бы то ни было, следя за дальнейшей историей Иерусалима, мы видим, что события, о которых Господь говорит то прямо, то намеками, с необычайной точностью подтвердили эти пророчества.
Посмотрим, как исполнились эти пророчества, прежде всего, на ближайшей судьбе Иерусалима и Иерусалимского храма.
Храм был вполне закончен в 64 году от Рождества Христова, и богослужение в нем сделалось еще более пышным вследствие данного Иродом Агриппой позволения левитам и певцам носить белые одежды. Но это было непродолжительное торжество. 10 августа 70 года, то есть не более чем через шесть лет, храм со всем своим блеском, делавшим его в глазах раввинов "радостью всей земли", разрушен был до основания. Он превращен был в пепел пламенам, которое иногда почти погасало от потоков крови его избиваемых защитников.
Еще задолго до разрушения храма целый ряд необыкновенных явлений предвещал грозную катастрофу. Комета, наподобие огненного меча, в течение года висела над Иерусалимом. В праздник Пасхи внезапно какой-то сверхъестественный свет наполнил храм в полуночное время. Тяжелые двери храма, которые обыкновенно отворяли двадцать человек, вдруг открылись сами собой, и слышны были громкие таинственные голоса: "Уйдем отсюда!" В городе во время солнечного заката с ужасом видели каких-то воинов, сражавшихся на небе, и как будто стены города были окружаемы колесницами и огненными конями, нападавшими друг на друга в яростной битве. В течение нескольких лет по городу разносился голос некоего Иисуса, сына Анании, который, несмотря на все побои, достававшиеся ему от иудеев и римлян, постоянно кричал по улицам: "Горе, горе Иерусалиму!" Впервые этот крик раздался в храме. Полусумасшедший еврей то и дело восклицал: "Голос от востока! Голос от запада! Голос от чей тырех ветров! Голос против Иерусалима и храма! Голос против жениха и невесты! Голос против всего народа!" После этого он не говорил больше ни с кем, а только" постоянно повторял глухим замогильным голосом: 'Торе, Горе Иерусалиму!" — и это продолжалось до самой осады, когда воскликнув: "Горе, горе и мне!" — он упал, убитый камнем, пущенным из римской баллисты.
В 66 году началась Иудейская война. Выведенные из терпения притеснениями и несправедливостями римских прокураторов, иудеи подняли восстание против римского гнета. Самая фанатичная партия иудейских националистов, так называемые зилоты, овладели крепостью Масадой, избили римский гарнизон и первые подали сигнал к Открытому мятежу. К ним присоединился Манаим, сын Иуды Галилейского, осадил Иродов дворец, бывший в то время Преторией прокуратора, и умертвил первосвященника и его брата, которые спрятались там. Восстание быстро разгоралось, поскольку префект Цестий, командовавший римскими войсками, оказался неспособным полководцем и действовал чрезвычайно нерешительно, с необычайной медлительностью. Вследствие этого он терпел поражение за поражением и наконец его поход против восставших иудеев закончился полным разгромом. Тогда римский император Нерон, встревоженный этими событиями, для подавления опасного возмущения отправил одного из лучших своих полководцев — Веспасиана. Дела приняли другой оборот. Карательная экспедиция Веспасиана началась усмирением Галилеи. Защита Галилеи, осада Иотапаты, Тарихеи, Гамалы и других городов, ужасные битвы и побоища, сделавшие Геннисаретское озеро багровым от крови и наводнившие улицы городов целыми потоками крови, — все это картинно описано иудейским историком Иосифом Флавием, лично принимавшим участие во всех этих событиях.
Покорив Галилею и Пирею, Веспасиан повел наступление на Иудею, и в первых же битвах многие тысячи иудеев были избиты. Иордан и Мертвое море были переполнены трупами убитых. В 69 году Веспасиан был избран императором и немедленно отправился в Рим, оставив в Палестине своего храброго сына Тита для довершения завоевания Иудеи.
Между тем в Иерусалиме происходили страшные беспорядки. Злополучный город раздираем был борьбой партий зилотов, идумеян, сикарйев и всевозможных ожесточенных фанатиков. Народ постоянно видел перед собой сцены невообразимого ужаса и богохульства. Трупы валялись непогребенными на улицах. Самый храм постоянно осквернялся побоищами и кровопролитиями. Первосвященник Анания был умерщвлен, и все законы Божий и человеческие дерзко нарушались. Три главные партии с ожесточением боролись между собою за обладание городом. Во-первых, в Иерусалим успел проникнуть некий Иоанн Гисхальский, прославившийся в качестве неустрашимого вождя при защите Галилеи и образовавший свою фанатичную партию. Его соперником выступил партизанский военачальник Симон-бар-Гиора, а вскоре затем явился и третий претендент, некто Елеазар, отделившийся от Иоанна и укрепившийся во внутреннем храме. Во время этих междоусобиц многие улицы города били сожжены и большие запасы провизии безумно или нечаянно уничтожены. А между тем город был переполнен богомольцами по случаю праздника Пасхи, когда в 70 году Тит начал осаду Иерусалима. Только небольшая горсточка христиан, предупрежденная Спасителем, видя признаки надвигающейся катастрофы, успела уйти в городок Пеллу, расположенный в горах восточной пустыни, где и пробыла все время осады.
Трудно описать все yжасы осады, все, что делалось в несчастном городе, над которым как будто повисло Божие проклятие.
Несмотря на свои междоусобные распри, иудеи отбивали приступы римлян с яростной стремительностью и неукротимой храбростью, и с обеих сторон совершались геройские поступки. Но судьба города уже была предрешена. Когда Тит овладел внешнею стеною, иудеи, устрашенные огромными катапультами, баллистами и подвижными башнями римлян, удалились за внутреннюю стену, но внутреннюю стену можно было отстаивать только с трудом и большой опасностью. Скоро была взята и она, и римляне осадили башню Антония.
Многие иудеи, прихватив бывшие при них деньги, бежали из города, но только затем, чтобы попасть в руки подстерегавших их разбойников, которые обирали их догола. В городе наступил страшный голод. Дома разрушали и грабили. Богачей предавали смерти на основании ложных обвинений, которыми пользовались как предлогом для грабежа. Богатые женщины высших классов, как, например, дочь бргача Ниндимона, получившая некогда громадное приданое, миллион золотых динариев, теперь бродили по улицам, выбирая зерна из помета для своего пропитания. Друзья ожесточенно дрались друг с другом за траву, за крапиву и за остатки, истощившихся припасов. По улицам бегали окровавленные зилоты с разинутыми от голода ртами, спотыкаясь и трясясь «подобно бешеным собакам», как говорит Флавий. Граждан подвергали пыткам с целью вынудить у них признание, где спрятана пища. Детей безжалостно убивали головой об стену и пожирали еще не остывшие трупы. Людоедство развивалось в ужасающих размерах. Даже матери резали и поеддли своих малюток. Воины иудейские были так ослаблены; голодом, что почти не имели сил сражаться и с трудом пробирались к стенам по грудам гниющих трупов. Тела убитых валялись повсюду; их перестали погребать, и долины были завалены трупами. Даже суровый Тит при взятии города не мог удержаться от слез при виде этих ужасных сцен гибели и разрушения. Таких ужасов не слыхано было от начала мира.
Башня Антония была наконец взята и разрушена, и римляне пошли приступом на храм, причем Иоанн Гисхальский, ободряя своих фанатиков обещанием, что дом Божий и город будут спасены чудом, презрительно отверг делавшиеся ему Титом предложения сдаться на сравнительно снисходительных условиях. После этого взят был и внешний двор храма, и пристройки его сожжены. Тит искренно желал спасти храм как великолепное украшение для Римской империи, но один из его воинов в пылу сражения бросил головню в окно, и все здание вскоре было объято пламенем. Напрасно Тит всячески побуждал солдат постараться потушить огонь, — пожар разгорелся, и скоро храм представлял собой громадный пылающий костер. Иудеи сражались с безумною яростью и отчаянием. По мраморному полу храма текли потоки крови, шипя в пламени и местами заливая огонь. Последние оставшиеся в живых священники, собравшиеся на верхней площадке храма, с воплем отчаяния бросили к небу, возвращая Иегове, ключи храма, которых они оказались недостойны, и сами ринулись в пламя.
Так погиб великолепный Иерусалимский храм, которым с заслуженной гордостью любовались апостолы; погиб во исполнение пророчества Спасителя, и не осталось от него камня на камня.
Но ужасы осады этим еще не кончились. Нижний город был взят, ограблен и предан огню и мечу. Затем пал и верхний город. Пленных было так много, что массы иудеев были проданы в рабство за гроши; многие были отпущены, потому что не было на них покупателей; тысячи были распяты — не хватало крестов. Дома были завалены грудами мертвых тел; подземные подвалы переполнены беглецами, искавшими там убежища. Вожди восстания были взяты вместе со всеми самыми красивыми мальчиками, предназначенными украшать собой триумф победителя в Риме. Другие отправлены были на египетские рудники. Тысяча двести человек умерли в один день — частью от недостатка пищи, частью потому, что сами отказывались принимать ее. Во время войны две тысячи семьсот человек были взяты в плен, всего погибло около миллиона иудеев. Множество пленников были брошены диким зверям в римских амфитеатрах или вынуждены были зарубить друг друга в гладиаторских битвах. Когда Иерусалим пал, Иудея сделалась римской провинцией. Некоторые крепости еще держались, дольше всех — Иродиал, Махер и Масада, которые иудеи защищали с отчаянной храбростью. Падение Масады было невыразимо трагическим. Когда защита ее сделалась наконец невозможной, сикарии, составлявшие ее гарнизон, собственноручно избили своих жен и детей и затем пали на мечи друг друга, и последний из оставшихся в живых сам вонзил себе меч ц сердце. Римские воины, ворвавшиеся в крепость, нашли в ней безмолвие смерти, а на земле лежали горы трупов. Падением Масады (в апреле 73 года) закончилась Иудейская война.
Так совершился страшный суд Божий, заслуженно постигший народ, который своими беззакониями, жестоковыйностью и ложью, закончившимися страшным преступлением богоубийства, только позорил заключенный с ним Богом завет. Страшно было чувствовать то, что чувствовали некоторые пережившие это разрушение очевидцы его, именно, что падение города заслужено было поколением людей, бывших причиной его несчастий, и что ни один город не терпел никогда таких бедствий и ни один век со времени сотворения мира не производил поколений более порочных, чем те, которые были в Иерусалиме. Даже язычники признавали перст Божий в страшной судьбе, постигшей Иудею. Когда Тит вслед за своими победоносными воинами вошел в, город и увидел его непреступные твердыни, заваленные горами мертвых тел, он поднял к небу руки в священном ужасе и клялся, что не своею силою он победил, но что он был лишь орудием небесного гнева, и отказался от предложенного ему почетного титула «Иудейского».
Какие выводы мы можем сделать из сказанного?
Несомненно, что в ужасной катастрофе, постигшей Иудею, мы не можем не видеть правосудия Божия, грозного наказания порочного народа, лишения за грех. Но несомненно также, что и на судьбу каждого народа действуют те же законы Божией правды, и если мы порой видим нечестивое общество, развращенный народ, пользующийся сравнительным спокойствием и не испытывающий на себе немедленных и непосредственных ударов гнева Божия, то это вовсе не значит, что он изъят из действия законов правосудия; в этом проявляется лишь долготерпение Божие, ибо Господь… долготерпит нас, не желая, чтобы кто погиб, но чтобы все пришли к покаянию (2 Пет. III, 9).
Надо ли говорить о том, что этот урок наказания целого народа за его грех, за его порочность и распущенность постоянно должен быть перед нашими глазами, чтобы и нам не потерпеть того же. Необходимо помнить, что меч правосудия Божия всегда висит над нами и может опуститься на нашу голову в любой момент, как только мера беззаконий наших исполнится; и если гром небесного гнева грянет над нашей страной и над нашим народом, то мы должны знать; что ответственность за это лежит на каждом из нас, поскольку в той массе зла, которая вызовет катастрофу, есть и наши личные грехи. Поэтому не счеты сводить друг с другом должны мы в упреках и взаимных обвинениях, а искать спасения в покаянии и сокрушении о грехах, дабы отвратить гнев Божий, на ны движимый.
От печальной судьбы Израиля всегда полезно перенести взор на самих себя и спросить: «А мы в каком положении? Не грозит ли и нам такая же судьба?»
Если же некоторые из ветвей отломились, — говорит апостол Павел, разумея под ветвями иудеев, — а ты, дикая маслина, привился на место их и стал общником корня и сока маслины, то не превозносись перед ветвями… Скажешь: «ветви отломились, чтобы мне привиться». Хорошо. Они отломились неверием, а ты держишься верою: не гордись, но бойся. Ибо если Бог не пощадил природных ветвей, то смотри, пощадит ли и тебя. Итак видишь благость и строгость Божию: строгость к отпадшим, а благость к тебе, если пребудешь в благости Божией; иначе и ты будешь отсечен (Рим. XI, 17–22).
Праздник Сретения Господня прошел в Маркопуло (Аттика, ИПЦ Греции) в одноименном храме. Возглавил праздничные богослужения Митрополит Хризостом Аттикийский и Беотийский, ему помогало духовенство местной митрополии.
Во время вечерней службы, после чина благословения хлебов, состоялся большой крестный ход с иконой Праздника, в сопровождении филармонического оркестра муниципалитета, с участием молодых девушек, одетых в национальные костюмы, и представителей местных органов власти и парламента Греции.
В сам день Праздника была отслужена Божественная литургия. В храме было много народу. Митрополит Хризостом произнес праздничную проповедь, в которой подчеркнул, что, среди прочего, нам необходимо приобрести добрые качества, присущие св. Симеону Богоприимцу, такие как терпение, покорность и справедливость. Также владыка сообщил об анти-христианских и быстрых изменениях, происходящих в Греции.
Подвизающимся в иноческой жизни и утвержденным в вере Божией, возлюбленным и желаннейшим братьям Афанасий желает о Господе радоваться.
Благодарю Господа, давшего вам уверовать в Него, чтобы и вам иметь со святыми вечную жизнь. Но поелику некие, мудрствующие по-ариански, ходят по монастырям не для иного чего, но для того единственно, чтобы, пришедши к вам как бы от нас, обольщать простодушных; иные же, утверждающие о себе, что не мудрствуют по-ариански, ходят однако же с арианами и молятся вместе с ними, то по необходимости, убеждаемый некоторыми искренними братьями, принял я на себя труд написать к вам, чтобы вы, здраво и нелестно храня благочестивую веру, совершаемую в вас благодатью Божьею, не подавали братьям повода к соблазну. Ибо когда иные увидят, что вы, о Христе верные, сходитесь и имеете общение с арианами, тогда, без сомнения, предположив, что не заключается в сем важности, впадут в тину злочестия. Поэтому, чтобы не было сего, благоволите, возлюбленные, уклоняться от тех, которые явно мудрствуют нечестиво, и остерегаться тех, которые думают о себе, что не по-ариански они мудрствуют, имеют же общение с нечестивыми. Всего же более надлежит нам избегать общения с теми, одинакового мудрствования с которыми уклоняемся. А если кто показывает вид, что исповедует правую веру, оказывается же имеющим общение с арианами, то увещевайте такового – отстать от подобного навыка; и если даст обещание, имейте его как брата, если же упорно пребывает в своем, отриньте его от себя. Так поступая, соблюдете вы чистую веру; а они, смотря на вас, получат от сего пользу, убоявшись, чтобы не признали их нечестивыми и мудрствующими по-ариански.
На нашей Синодальной странице в разделе "Библиотека" размещено Последование Часов и Обедницы для чтения мирянами на приходах, где нет священника. Последование составлено по Миссионерским листкам Епископа Александра (Милеанта) с некоторыми дополнениями и исправлениями, и предназначено для скачивания и пользования.
Епископ Сан-Паулский Григорий, управляющий Сиракузской епархией, с 4 по 5 февраля посетил Благовещенский приход в Либерти, Теннесси, США, который окормлялся ранее протоиереем Григорием Вильямс.
Annunciation Parish Liberty Tennessee
Of the recent schism Bishop Gregory said, "We should not be tempted to take the wrong path. We do not condemn anyone or judge anyone. We should pray for everyone."
О недавнем расколе епископ Григорий сказал: "Мы не должны поддаваться искушению пойти по неправильному пути. Мы не судим кого-либо. Мы должны молиться за всех".
Постановление № 362 от 7/20 ноября 1920 г. было принято соединенным присутствием Священного Синода и Высшего Церковного Совета под председательством Святейшего Патриарха Тихона, т. е. Высшим Церковным Управлением Русской Церкви. Авторитетность Постановления была и остается — высочайшей.
Пусть кто-либо не подумает, что тема о Церкви праздная, не заслуживающая внимания рядового мирянина. Неправильно предоставлять этот вопрос одним только богословам да архиереям. Грешно прикрываться пословицей, что “моя хата с краю и я ничего не знаю”. Эта тема должна живо интересовать всех русских, кто в Бога верует и считает себя православным.
Вопрос о Церкви очень важный, особенно при наличии расколов и юрисдикционных распрей. Ведь учение о Церкви есть основной догмат святого Православия, неотменное правило веры православной. Девятый член Символа веры читается так: “Верую… во единую Святую, Соборную и Апостольскую Церковь.” Этот символ составлен на Первом и Втором Вселенских Соборах и Называется Никео-Цареградским. Он включён в состав нашего Богослужения и торжественно воспевается за каждой Божественной литургией, а также читается на других церковных службах. Символ веры – душа Православной Церкви, основание её веры. Шестой Вселенский Собор предаёт анафеме каждого, кто изменит его. Поэтому Православная Церковь уже более 1500 лет тщательно оберегает его, как зеницу ока, как величайшую святыню, не допуская ни малейшего изменения или повреждения. Многие наилучшие сыны Церкви тяжело боролись за этот Символ веры и отдавали жизнь свою за него. Они знали, что без Никео-Цареградского Символа веры нет Православия, малейшее нарушение его есть ересь.
Наше общество интересуется ещё более или менее вопросами веры в Бога вообще, хранит веру во Христа Спасителя, соблюдает установления, таинства и обряды церковные, но к вопросу о Церкви равнодушно. Сильнее это заметно среди образованных классов, включая иногда и духовенство, даже некоторых архиереев. Среди них вопрос Церкви, т. е. о важности этого догмата, о спасительности его для каждого из нас, в особенности теперь, когда угроза нависла над нами со всех сторон, никем не принимается близко к сердцу.
Когда в Русском зарубежье пошли церковные расколы и образовались так называемые юрисдикции, то все стали изощряться в пустословной защите той или иной юрисдикции, но серьёзной трактовки вопроса о Церкви не было. Живо заспорили об юрисдикциях не только архиереи, которые непосредственно в них были заинтересованы, но даже и миряне с титулами и без оных. Не умели даже правильно перекреститься, но с жаром и ожесточением заговорили о церковных расколах, доказывая какой архиерей прав, а какой виноват. Этот спор в сущности подливал масло в таинственную машину, которая дробила на части единство Русской Зарубежной Церкви, ослабляя её силу и жизнедеятельность. Вместо того, чтобы использовать все творческие силы для блага Церкви, для углубления знания о ней, для развития церковной благотворительности среди эмигрантской бедноты, способные люди теряли время и энергию на пустые юрисдикционные споры. Последствия этого спора получались плохие: многие уходили из Церкви, друзья рассорились, семьи раскололись. Выиграли на этом враги Православия, пожиная плоды посеянных ими семян церковной смуты.
Посмотрите, что сделали с Русской Церковью за последние 40 лет! – Разорвали её на мелкие части. Это раздирание началось ещё на Родине, а успешно закончилось в эмиграции. В начале создали раскол украинские сепаратисты по политическим мотивам, а вслед за ними пошли сами русские, образовав обновленчество, живоцерковничество и всякие юрисдикции. В эмиграции процесс разложения пошёл дальше. Украинцы перессорились между собой и разделились на партии, а каждая партия объявила свою церковную автокефалию. Ныне таких автокефалий у них существует уже шесть, а именно: УАПЦ митрополита Илариона Огнейко, УАПЦ архиепископа Григория Огийчука, УАПЦ митрополита Никанора Абрамовича, УАПЦ митрополита Ивана Теодоровича, УАПЦ архиепископа Игоря Губы и УАПЦ архиепископа Богдана Шпильки (карпаторосса). Первые пять автокефалий состоят преимущественно из сынов Русской Православной Церкви по рождению и воспитанию.
Плохие примеры всегда заразительны. Украинские самочинные автокефалии пришлись по вкусу белорусским националистам, которые объявили свою автокефалию при помощи украинских архиереев и католиков, поставив во главе украинского архиепископа Сергея Охотенко. Другая часть белорусов ушла под омофор Константинопольского Патриарха, надеясь получить от него автокефалию для Белорусской Православной Церкви. Независимо от украинских и белорусских сепаратистов русские национальные круги в эмиграции не устояли в своём церковном единстве и раскололись на четыре юрисдикции, известные под названием: Русская Зарубежная Церковь, Северо-Американская Митрополия, Западно-Европейский Экзархат Вселенского Патриарха и Московская Патриархия. Между этими юрисдикциями нет ни молитвенного общения, ни дружественных отношений: одна другую исключает, одна другую не признаёт.
Что же получается от всех этих расколов, юрисдикций, автокефалий и прочих церковных образований? Результаты очень печальные для Православия. Возьмём пример. После коммунистического переворота в России эмигрировало заграницу более 135000 белых русских воинов и гражданских лиц. Принимая во внимание натуральный прирост, за 40 лет существования эмиграции, число это должно было утроиться, т. е. увеличиться до 405000 человек. Смертность здесь учтена. Однако действительное положение этого вопроса показывает не увеличение, а катастрофическое уменьшение указанных цифр. Если бы не прилив полумиллионной массы новой российской эмиграции во вторую Мировую войну, то от старой эмиграции осталось бы совершенно ничтожное число: старики умерли, а молодые денационализировались, став французами, англичанами, итальянцами и прочими, в зависимости от того, к какой стране они приросли корнями. Россия и русский народ стали для них уже чужими названиями. Вместе с русскостью они потеряли и веру своих родителей, своих предков – веру православную, сделавшись в религиозном отношении просто никто: оторвались от земли, а неба не достали.
Нет правила без исключений. Честь и слава тем молодым русским людям, которые остались русскими и православными, несмотря на их не русское воспитание и образование. И мы думаем, что таких есть много, но в данном случае у нас идёт речь о большинстве, уже потерянном для русскости и Православия. По-видимому, такая же доля ждёт и новую или вторую эмиграцию в её грядущем поколении. Зловещие признаки этого уже есть во всех странах русского рассеяния. Печально то, что процессы денационализации и отхода от Православия происходят при попустительстве родителей и при равнодушии духовенства и разных общественных организаций эмигрантов, которые много бесплодного говорят о политике, а о молодом своём поколении с национальной точки зрения не заботятся, делая вид, что это их не касается. Не проявляют интереса и к судьбе родной Церкви заграницей, к которой принадлежат искренним исповеданием Православия или только формальным к ней отношением. Много жертвуют денег и даже некоторые труды на построение своих храмов на чужбине, но не болеют вопросом, кто будет молиться в них, когда молодое поколение растёт вне Церкви. Созидая вещественные храмы нужно заботиться также и о невещественных храмах, – о душах детей, о воспитании их в любви и преданности родной Православной Церкви. Если дети, став взрослыми, сохранят Православие, то останутся и русскими. Хорошие примеры родителей и взрослых благотворно влияют на детей. Но нужно эти примеры дать. Об этом мало заботятся. У нерелигиозных родителей вырастают нерелигиозные дети. В редких случаях бывает наоборот. Трудно требовать от детей ежедневной молитвы или знания наизусть молитв, когда родители их сами не знают и никогда дома Богу не молятся, а если некоторые идут в церковь, то без своих детей.
Перед каждым из нас должен стоять всегда вопрос о Церкви, особенно при наличии церковных разделений и юрисдикций. Было бы большим заблуждением утешать себя тем, что довольно, мол, веровать во Христа Спасителя, ходить в церковь, причащаться, а не всё ли равно в какой? Вера везде одна, службы одни, учение в общем одно: зачем эти деления? Если же они появились, то это дело архиереев, митрополитов и священников, а нас, мирян, это не касается. Но так рассуждать может только церковно-безграмотный человек, который не знает учения Церкви и знать его не может. Во всяком случае такое его рассуждение ошибочно и неумно. Церковное разделение есть раскол и повреждённое Православие, а мы должны исповедовать чистое Православие и принадлежать к единой Святой, Соборной и Апостольской Церкви, как сказано в Символе Православной веры. Русская Православная Зарубежная Церковь есть часть этой Церкви. Церковные разделения заграницей существуют по вине и при активной поддержке усердных не по разуму мирян, которые считая себя православными, не уважают и не признают священных канонов, без коих нет Православия и Церкви. Личная симпатия к своему батюшке ставится выше священных канонов Церкви. Есть и такие, которым разделения и разные юрисдикции в церковной жизни просто нравятся, и они их сознательно поддерживают.
С православно-религиозной точки зрения раскол в Церкви есть величайший грех. Святой священномученик Киприан Карфагенский, святой Иоанн Златоуст и святой Оптат Мелевитский говорят, что, “раскольник аще будет замучен за Христа и прольёт свою кровь, то и кровь его не омоет сего греха.” Но от мирян трудно требовать большой ответственности за церковные разделения, если сами духовные лица несерьёзно относятся к этому вопросу. Например, одного парижского протоиерея спросили в шутливой форме: “Ну вот, Вас сначала запретила Московская Патриархия, потом митрополит Антоний, теперь Вы подчинились грекам. А что, если запретит Вас и Константинопольский Патриарх?” – Протоиерей, не задумываясь, шутливо ответил: “Э.. ! Одним запрещением больше, одним меньше: не всё ли равно?” А в интимной беседе с другим епископом, протоиерей сказал: “Конечно, мы сознаём, что канонически не правы. Но что же делать, если паства наша не в состоянии идти за нами? Нужно приспосабливаться к ней.” Этот протоиерей хотя бы сознавал свою неправоту, а ведь другие и этого не делали, но наоборот, старались оправдать канонические расколы в Церкви. В этом и лежит трагизм положения. Следует признать, что основная причина церковных расколов и беззаконий в церковной жизни была и есть нецерковность большой части духовенства и интеллигентных мирян. Вместо церковности, т. е. подчинения Церкви и ее канонам, руководителями обладало сильное желание управлять ею, каждый подчинялся собственному уму, обычному мирскому рационализму, а этот путь всегда был источником ересей и расколов. Вот этот недостаток современного общества: отсутствие интереса к Церкви, не в смысле посещения Богослужений, а в смысле не желания изучить её сущность, её канонический и догматический устрой.
Нецерковность приучает смотреть на Церковь, как на обычное мирское общество, которое можно организовать по своему усмотрению, приспосабливаясь к местным условиям и данной обстановке. Такие взгляды приносят большой вред Церкви. В частном разговоре каждый русский назовёт себя непременно православным. И такое заявление весьма похвально, ибо оно свидетельствует о принадлежности его к Православной Русской Церкви. Таковыми считают себя также и все русские других юрисдикций. По учению Слова Божия, единство веры и Церкви должно объединять всех в союзе мира и любви. Святой Апостол Павел говорит о взаимоотношениях членов единой Церкви следующее: “Ибо как тело одно, но имеет многие члены, и все члены одного тела, составляют одно тело, так и Христос.” Замечательно здесь то, что Апостол прямо называет Церковь Христом, т. е. Он Сам живёт в ней; она есть Его вместилище, или тело. Какая же должна была бы быть любовь, единство, близость между членами единого тела Христова!
“Посему, страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится ли один член, с ним радуются все члены. И вы – тело Христово, а порознь – члены”
Боже, Боже, как мы все далеки от этого! Вместо заповеданного Апостолом единства во Христе, свирепствует вражда, ссора, разлад. Мы все хотим больше и больше обособляться, отделяться, раскалываться, враждовать до ненависти. И увы, “не болеем,” “не страдаем” этим, а даже хвалимся своею “самостоятельностью.” Хвалимся болезнью разложения.
Попробуйте достигнуть единения на церковной почве среди наших соотечественников в Эмиграции! Это окажется несбыточная мечта, неосуществимая идея. А причина сему – нецерковность общества, никто не болеет вопросом о Церкви родной. Православная Зарубежная Церковь переживает два серьёзных кризиса: один – юрисдикционный раскол, а второй – нехватка хорошего духовенства. Первый кризис породил второй. Когда создавали юрисдикционные расколы, то пошла гонка за духовенством. Образовались параллельные церковные общины разной юрисдикции в одном городе без всякой надобности. В связи с этим увеличилась потребность в священниках, потому что там, где был один, стало их два или три. Епископы разных юрисдикций рукополагали побольше священников, чтобы увеличить этим число своих приходов. С богословским образованием и пастырской подготовкой кандидатов не было. Поэтому посвящали кого попало. Священники, нарушившие церковную дисциплину и ведущие себя зазорно, убегали от наказания к епископу другой юрисдикции, который давал за это награду. Создавался хаос в церковной жизни, появилась анархия. Не отставали от этого и миряне, которые своей поддержкой провинившихся батюшек углубляли церковные расколы и увеличивали вражду.
В пылу юрисдикционных и других споров забыли Христа и Его Церковь, которая есть единая Святая, Соборная и Апостольская. Юрисдикционные распри остаются без перемен, но кризис с духовенством углубляется. Во всём русском зарубежье увеличивается нужда в духовенстве. Хороших кандидатов нет, и епископы в тревоге за судьбу приходов. Для подготовки кандидатов в священнический сан нужны духовные семинарии или пастырские курсы, но без денег это немыслимо осуществить. Церковные кассы бедны, а прихожане в этом деле не помогут. У одних нет сознания для этого, у других нет желания помочь. Но образованных и подготовленных батюшек все требуют. Да и Церковь нуждается в хороших, стойких и идейных пастырях. Плохие священники дело Божие разрушают, а хорошие создают.
Наша Аргентинская епархия не испытывает ещё крайней нужды в духовенстве. Благодарение Богу за это. Но у нас есть несколько протоиереев уже преклонного возраста. Для нашей Церкви будет большой трагедией, когда эти почтеннейшие старцы свалятся с ног и не смогут продолжать своего пастырского служения. Кем мы их тогда заменим? Смены у нас никакой нет. Новых кандидатов в священники не находится. Православные в некоторых парагвайских колониях уже не имеют священников и остаются без духовной опеки. Эта опасность угрожает нам в Аргентине. Прихожане бывают иногда слишком требовательны по отношению к своим батюшкам, но материально их не обеспечивают. Самое ничтожное вознаграждение получает наш священник. Он полуголодный и ничего не имеет. Простой рабочий получает в день 200 пезо (~ 4000 в месяц), а наш священник имеет в месяц около 800. Материальная необеспеченность удерживает подходящих кандидатов от принятия священнического сана. Просто идейно служить Церкви, Богу и людям они не решаются. Наше церковное положение грозное и его скрывать не следует. Мы говорим обо всём этом, чтобы вызвать интерес к Церкви и её судьбе в эмиграции. Мы хотим показать, как важно заболеть вопросом о Церкви. Нужно понять, что Церковь имеет свои очень важные проблемы, о которых не думают наши прихожане, посещающие храмы, но и умеющие слишком много грешить языком в осуждение своих духовных пастырей. Будущее нашей Православной Зарубежной Церкви зависит от ревности духовенства и благочестивых мирян, иначе оскудеет вера Православная.
Изобретателен на зло духовный князь зла и искусен сразу же в начале, отчаянием и маловерием, ниспровергнуть тех людей, которые уже вложили в душу основания добродетели; силен же равным образом и на полпути напасть беспечностью и нерадением, на тех, которые уже воздвигли стены дома добродетели; но даже и самого того, кто уже поставил и самую кровлю добрых дел (дома своей добродетели), силен он низвергнуть, путем гордости и безрассудства. Но мужайтесь! Не приходите в ужас! Потому что, тот, кто бдителен, более искусен в удержании добра. И добродетель обладает гораздо большей силой в парировании со злом, обогащаясь средствами свыше и споборничеством со стороны Того, Кто силен во всем и, по благости, влагает силы во всех любителей добродетели, дабы не только она пребыла незыблемой пред лицом снаряженных, разновидных и злостных ухищрений супостата, но и павших в глубину зла, пробудила и подняла, и с легкостью, путем покаяния и смирения, привела к Богу. Примером же сему является настоящая притча. Ибо и Мытарь оный, будучи мытарем и пребывая, можно сказать, в бездне зла, — вследствие единого слова, и то — краткого, стал общником добродетельно живущих, облегчается и возносится и становится выше всякой греховности и причисляется к лику праведников, будучи оправдан Самим неподкупным Судиею. Если же и Фарисей, по причине слова осуждается, то это потому, что он — и фарисей, и высокого мнения о себе, но не по истине он праведен; кроме того, не мало дерзок в словах, среди которых было не мало такого, что вызывало Бога на гнев. Почему же смирение возносит на высоту праведности, а гордость низводит на дно греховности? — Потому что, мнящий о себе высоко, и то — пред лицом Бога, справедливо бывает оставлен Богом: поскольку он и не считает, что нуждается в Его помощи. Считающий же себя за ничто, и потому взирающий на милость свыше, справедливо вызывает к себе Божие сострадание и получает от Него помощь и благодать. Ибо говорится: «Господь гордым противится, смиренным же дает благодать» (Притч. 3:34).
И являя это чрез притчу, Господь говорить: «Человека два внидоста (ориг. «взошли, поднялись») в Церковь помолиться: един фарисей, а другий мытарь» (Лк. 18:10). Желая ясно представить пользу, проистекавшую от смирения, а также и вред, проистекающий от гордости, Он разделил на две категории всех в храм приходящих, лучше же сказать — восходящих в него. Ибо таковыми являются те, которые приходят в храм Божий ради молитвы, а таково именно — свойство молитвы: она возвышает человека от земли на небо и восходя выше всего наднебесного, всякого имени и высоты и достоинства, представляет его Самому, сущему над всем, Богу. Был же и оный древний храм лежащим на холме, на возвышенности города, на вершине, где некогда во время мора в Иерусалиме, Давид, видя смертоносного Ангела, извлекшего меч на город, возшедши, учредил на том месте жертвенник Господу и принес на нем жертву Богу, и остановил мор: и это было в знак спасительного и духовного восшествия, вследствие молитвы, и благодаря ей — умилостивления; если же пожелаешь, то также и в образ сей нашей священной Церкви, воистину покоящейся на высоте, сущей неким ангельским и сверхмирным местом, где приносится бескровная и великая и воистину благоприятная Богу Жертва за умилостивление о всем мире и за уничтожение смерти и преизбыток бессмертной жизни. Посему–то Он не сказал: «человека два пришли в церковь», но сказал: — «взошли в церковь».
Но и теперь есть такие, которые, приходя в священную церковь, однако не восходят, но, правильнее будет сказать, — понижают представляющую небо Церковь; это — те, которые приходят в храм ради встречи и разговоров друг с другом, и товары выставляют и заказывают: ибо они — подобны друг другу; потому что, одни — товары, а другие слова выставляя, обмениваются друг с другом (одни — словами, другие — товарами); и как одних, некогда Господь решительно изгнал из оного храма, говоря им: «Храм Мой, храм молитвы наречется: вы же сотвористе его вертеп разбойником» (Мф. 21:3), — так и других Он отверг сим выражением, показывая, что это — не восходящие в церковь, хотя бы и ежедневно приходили.
Фарисей же и Мытарь взошли в церковь, потому что у обоих у них была одна цель: помолиться, хотя Фарисей, после того, как взошел, однако свел себя вниз по той причине, что извратил направление свое; итак, цель восхождения у обоих была тождественна, но направление (в молитвенном устроении) было взаимно–противоположное. Ибо один взошел сокрушенным и смирившимся, научившись у Псалмопевца–Пророка, что сердце сокрушенное и смиренное Бог не уничижит: поскольку и сам о себе, конечно, по опыту зная, Пророк говорит: «Смирихся, и спасе мя Господь» (Пс. 114:5). И что говорю — пророк, — когда Бог Пророков, ради нас ставший тем, что — мы, смирил Себя, почему Бог Его и превознес, как говорит Апостол (Фил. 2:8)! А фарисей взошел весьма надмеваясь и кичась и выставляя себя праведником, и то — пред лицом Бога, перед Которым вся наша праведность не больше драных рубищ; так поступал Фарисей, ибо он не послушал, говорящего: «Нечист пред Богом всяк высокосердый» (Притч. 16:5); и — «Господь гордым противится» (Притч. 3:34); и — «Горе, иже мудри в себе самих, и пред собою разумни» (Ис. 5:21).
Не только же нрав и направление, будучи различными, разделяли их, но — и самая форма молитвы: ибо и она также была двояка. Потому что молитва есть дело не только прошения, но и благодарения: так, один молящийся входит в церковь Божию, славя и благодаря Бога за те блага, который восприял от Него; а другой — вымаливает себе то, что еще не получил и в чем у него особенно недостаток в данное время; к этому же относится и прошение об отпущении грехов. Что же касается обещания Богу с нашей стороны того, что приносится Ему по благочестию, то это называется не «молитвой», а — «обетом»; и это явил тот, кто говорит: «Помолитеся и воздадите Господеви Богу нашему» (Пс. 75:12); а также вещающий: «Благо тебе еже не обещаватися, нежели обещавшуся тебе, не отдати» (Еккл. 5:4). Но обе формы, молитвы встречаются и с двойным видом опасности, предостерегающей неосмотрительных: так вера и сокрушение, при наличии отстранения от зла, делают молитву об оставлении грехов и прощении истинно достигающей своей цели; а отчаяние и огрубелость — делают ее бездейственной. Благодарение же за те блага, которые восприняты от Бога, делает благоприятным Ему смирение и отсутствие дерзости в отношении тех, которые не имеют того; а надменность в благодарении, как будто бы благодаря своему тщанию и знанию оно пришло, и осуждение тех, которые сего не имеют, — делают благодарение неугодным Богу. Недугуя и в том и в другом, Фарисей сам собою и собственными словами осуждается; ибо взойдя в храм, благодаря, а не вымаливая, он к благодарению Бога безумно и бедственно примешал надменность и осуждение. Ибо говорится: «Став сей, сице в себе моляшеся: Боже хвалу Тебе воздаю, яко несмь якоже прочии человецы, хищницы, неправедницы, прелюбодее». В том положении, которое занял Фарисей, сказывается не рабская покорность, а безрассудная гордыня, состояние противоположное состоянию того, который, по смирению, не дерзал даже глаз поднять на небо. Действительно Фарисей «в себе моляшеся», ибо он не поднялся к Богу, хотя не остался незамеченным Сидящим на Херувимах и призирающим глубины бездн. Такова была его молитва: говоря — «Благодарю Тебя», — он не прибавил, — «за то, что без всяких заслуг с моей стороны, Ты, смилостивившись, даровал мне, немощному для борьбы, свободу от ловушек лукавого; ибо большой подвиг необходим душе, удержанной западнями супостата и впавшей в сети греховности, чтобы возмочь чрез покаяние освободиться. Поэтому лучшим Промыслом относительно нас управляются дела, и часто мало или даже и совсем не заботясь, мы пребываем с Богом выше многих и великих злоключений, сострадательно облегченные Им по причине нашей немощи; и нам подобает быть благодарными за этот дар и смиренными пред лицом Даровавшего, а не надмеваться. Фарисей же — «Благодарю Тебя, — говорит, — Боже, — не за то, что я воспринял от Тебя помощь, но за то, что я не таков, как прочие люди; как будто бы по природе сам и благодаря своей силе он обладает тем качеством, что не был хищником, прелюбодеем и неправедником, если только правда — он не был таковым: ибо он не себе внимал, так что можно было бы поверить, что он — праведен, на основании того, что он сам о себе говорит, но, так выходит, что он смотрел на других, а не на себя, и всех, — о, безумие! — презирая, он считал, что единственный на свете праведник и целомудренный, это — он; «Яко несмь», говорит он, «якоже прочии человецы, хищницы, неправедницы, прелюбодее, или якоже сей мытарь». Какое безумие! — мог бы тебе кто–нибудь сказать: если, за исключением тебя, все люди грабители и обидчики, то где же тогда место для жертвы, терпящей хищничество и ущерб? Что же означает выражение «сей мытарь» и это особое упоминание о нем? Будучи одним из общего числа и вместе с прочими принадлежа к, приведенному тобою обществу, разве и он уже тем самым, так сказать, не подлежит общему осуждению? Или же ему долженствовало двойное осуждение по той причине, что он попался на твои фарисейские глаза, хотя и далеко был позади? Кроме того, в том, что он явно является мытарем, ты видишь в нем беззаконника, но откуда тебе известно, что он и прелюбодей? Разве на том основании, что он нанес неправду другим, тебе разрешается безответственно наносить неправду ему? Это — нельзя, нельзя! Но он, вот, нося в смирении души твое гордое порицание и принося Богу вместе с осуждением себя моление, справедливо получит от Него аннулирование осуждения за те неправды, которые совершил; а ты, гордо обвиняющий его и всех людей и из всех только себя оправдывающий, справедливо будешь осужден.
«Яко несмь, якоже прочии человецы, хищницы, неправедницы, прелюбодее». Эти слова показывают пренебрежение Фарисея и в отношении Бога, и в отношении всех людей. Кроме того, они свидетельствуют о ложной направленности его мировоззрения: ибо и всех людей вообще он открыто презирает, и свое воздержание от зла приписывает не Божией силе, а — своей личной. Если же он и выражает благодарность, однако сразу же сквозь это, он всех людей, за исключением себя, признает разнузданными и обидчиками и грабителями, как будто бы никого, кроме него, Бог не удостоил проявлять добродетель. Но если все люди таковы (как их изображаете Фарисей), то, следовательно, имущество Фарисея должно было подвергнуться расхищению со стороны всех людей, такого рода. Но это представляется не так; ибо он сам прибавляет, что: «Пощуся двакраты в субботу, десятину даю всего елико притяжу». Он не говорит, что отдал десятую часть того имущества, которое раньше приобрел, но говорит — «которое приобретаю», этим показывая прибавление и рост своего имущества; значит, он обладал тем, что раньше приобрел и к этому прибавлял без ущерба то, что мог; так как же тогда, все люди, кроме него, грабили и похищали?! Так зло само себя позорит и само себя предает! Так всегда к безрассудству примешивается ложь! Итак, давание десятины он привел в свидетельство избытка своей праведности: ибо как мог бы быть хищником чужого тот, кто дает десятую часть своего имущества? Пост же он приводит в показание своего воздержания: ибо пост является матерью целомудрия. Итак, пусть будет так: ты являешься целомудренным и праведным; если же желаешь, и мудрым, и благоразумным, и мужественным, и если и еще каким обладаешь добрым качеством; и если, действительно, ты обладаешь этим благодаря самому себе, а не от Бога имеешь, то к чему ложь облекаешь в образ молитвы, и восходишь в храм и за не за что приносишь свое благодарение? Если же ты обладаешь этими качествами, потому что воспринял их от Бога, то не для того ты их принял, чтобы хвалиться ими, но для того, чтобы служить в назидание другим в славу Даровавшего. Да, тебе подобало радоваться, воистину, со смирением, а также благодарить Даровавшего за те дарования, которые ты воспринял: ибо не столько ради себя, светильник воспринимает свет, сколько ради смотрящих. Говоря же о субботе, Фарисей имеет в виду не седьмой день недели, но седмицу всех дней, из которых два постясь, он надмевается, не зная, что добродетель это — дело людей, но гордость — свойство бесов; посему, так поступая, он делает добродетели бесполезными, и гордыня, сопряженная с добродетелями, сводит их на нет, даже если бы они и были истинными, а тем более — если они фальшивы.
Но довольно о Фарисее.
«Мытарь же издалеча стоя, не хотяше ни очию возвести на небо: но бияше перси своя, глаголя: Боже, милостив буди мне грешнику». Видите, какое смирение, вера и самопорицание? Видите ли, как с молитвой сего Мытаря сочеталось крайнее смирение помыслов и чувств, вместе же и — сокрушение сердца? Так, восшед в церковь, моля об отпущении своих согрешений, он привел с собою прекрасных посредников к Богу: веру, которая не постыждает, самопорицание, освобождающее от осуждения (на суде Божием), сокрушение сердца, не подлежащее уничижению, и возносящее смирение. С молитвой же прекрасно сшествовало и терпение. Ибо говорится: Мытарь тот «стоя вдали»; не сказал Христос — «став», как говорится относительно Фарисея, но говорится — «стоя», — тем самым являя стояние в течение длительного времени, также как и длительность молитвы и слов умилостивления: ибо ничего иного не прибавляя и не измышляя, он внимал только себе и Богу, повторяя вновь и вновь только это кратчайшее моление, что является наиполезнейшим видом молитвы.
Итак, стоя вдали, Мытарь не дерзал даже глаз поднять на небо. Само стояние его обозначало и терпение и покорность, и не только — жалкого раба, но и — состояние осужденного. Представляет же этим и освобожденную от грехов душу, но далекую от Бога, ибо не стяжала она еще к Нему дерзновения, приобретаемого добрыми деяниями. Ожидается же, что душа сия приблизится к Богу, так как оставила она грехи свои и имеет доброе предрасположение. И вот, стоя т. обр. вдали, Мытарь не желал даже глаз поднять на небо, являя и поведением своим и видом осуждение себя и самопорицание: ибо считал себя недостойным ни неба, ни земного храма. Посему он стоял в притворе, не дерзал даже на небо взирать, а тем более, куда больше, — поднять глаза к Богу небес. Но от сильного сокрушения, ударяя себя в грудь и представив себя достойным здесь ударов, глубоко скорбя и воссылая стенания, и свесив голову, как бы осужденный, он называл себя грешником и с верою добивался милости, говоря: «Боже, милостив буди мне грешнику». Он поступал так, потому что верил говорящему: «Рех, исповем на мя беззаконие мое Господеви: и Ты оставил еси нечестие сердца моего» (Пс. 31:5). Чем же закончилось дело? — «Сниде сей оправдан», говорит Господь, «паче онаго. Яко всяк возносяйся, смирится: смиряяй же себе, вознесется». Как диавол есть воплощенная гордыня, и гордость является его злой стихией, — почему, примешиваясь, она и одерживает верх и сводит на нет всякую человеческую добродетель, — так и (напротив) смирение пред Богом есть добродетель добрых Ангелов, и она одерживает верх над всякой человеческой греховностью, приключившейся споткнувшемуся: ибо смирение является колесницей восшествия к Богу, подобно оным облакам, которые имеют поднять вверх к, Богу тех, кто будет пребывать с Богом в нескончаемые веки, как пророчествует Апостол: «Яко восхищени будем на облацех в сретение Господне на воздусе: и тако всегда с Господем будем» (1 Сол. 4:17). Ибо смирение, соединенное с покаянием, является подобным некоему облаку: оно и источники слез из очей изводит, и выделяет достойных от недостойных, и возвышает и Богу представляет туне [3] оправданных в силу благорасположенности намерения.
Итак, Мытарь, раньше злостно присваивавший себе чужое имущество, затем оставивший порок и не оправдывавший себя, был оправдан; а Фарисей, не удерживающий себе имущества, принадлежащего другим, но сам себя выставлявшей праведником, был осужден. Но чему же, тогда, подвергнутся те, которые не удерживаются от похищения чужого имущества и пытаются, при этом, оправдать себя? — И мы не станем говорить о таковых, поскольку и Господь ничего не сказал о людях такого рода, как, возможно, о не могущих быть вразумленными словами. Бывает же, что когда мы, молясь, смиряем себя, то и мы, в равной степени, рассчитываем получить оправдание, как оный Мытарь; но дело обстоит иначе: ибо необходимо заметить, что даже после того, как Мытарь поднялся от состояния греховности, он был в лицо презираем Фарисеем, и сам он, презирая себя, осуждал, не только не противовещая Фарисею, но и вместе с ним выступая против себя. Таким образом, когда и ты, оставив греховный навык, не будешь противоречить презирающим тебя за грехи и поносящим, но вместе с ними осудишь себя, признав себя, действительно достойным сего, и в сокрушении, путем молитвы притечешь к единой милости Божией, то знай, что ты — спасен, хотя бы и был мытарем. Ибо многие называют себя грешниками и говорят так и в действительности таковы; но сердце–то испытывается бесчестием. (Что же касается того, что) хотя великий Павел далек от фарисейской надменности, однако пишет к говорящим на языках в Коринфе: «Благодарю Бога моего, паче всех вас языки глаголя» (1 Кор. 14:18), то он, говорящий в ином месте, что он — «всем попрание» (1 Кор. 4:13), пишет это для того, чтобы привести в должный порядок тех, которые кичились над теми, кто не обладал этим даром.
Итак, как Павел, хотя писал это, однако был далек от фарисейской надменности, так и, напротив, можно говорить и слова оного Мытаря и смирять себя по его примеру, и, однако, не стать оправданным, как он был оправдан: ибо мытаревым словам долженствует быть присуще также и обращение от зла, и расположение в душе, и сокрушение и выдержка его. Так и Давид показал, что тот, кто считает себя повинным пред Богом и покается, должен понести справедливое и выносимое оскорбление и бесчестие в отношении себя со стороны других. Ибо, после того, как совершил грех, он, слыша оскорбления со стороны Семея, сказал желающим отомстить за него: «Оставите его и тако да проклинает, яко Господь рече ему проклинати Давида» (2 Цар. 16:10), говоря этим, что за допущение им греха, он имеет от Бога заповедь поносить его; хотя в то время Давид боролся со страшной и великой бедой, поскольку как раз тогда Авессалом восстал против него. И, вот, с нестерпимой скорбью поневоле оставляя Иерусалим, затем убегая, он прибыл к подножью Елеонской горы, и нашел прибавление в огорчении: Семея, бросающего на него камни и нещадно проклинающего, и бесстыдно поносящего и называющего его кровопийцею и беззаконником, как бы приводя в порицание пред очи царя его тяжкое преступление, которое он совершил в отношении Вирсавии и Урии. И не раз, и не два прокляв и бросив камнями и словами более острыми, чем камни, он прекратил это делать, но — шел, говорится, царь и все люди его с ним, а Семей шел по окраине горы, со стороны его, злословя и бросая камнями с боку и обсыпая царя пылью. Царь не имел недостатка в желающих заступиться за него. Так, Авесса воевода, не будучи в силах снести это, сказал Давиду: «Почто проклинает пес умерший сей господина моего царя? Ныне пойду, и отъиму главу его» (9). Но царь удержал его и слуг своих, говоря им: «Оставите его … негли призрит Господь на смирение мое, и возвратит ми благая вместо клятвы его» (12).
То, что совершилось тогда и исполнилось на деле, это же, как явствует и чрез эту притчу о Мытаре и Фарисее, действительно всегда совершается. Так что истинно считающий себя повинным вечной муке, не перенесет ли доблестно не только бесчестие, но и — убыток и болезнь, и всякую, так сказать, превратность и бедствие? Явивший же такое терпение, будучи как бы должником и повинным, он, чрез более легкое и временное и прекращающееся осуждение, освобождается от воистину оного тяжкого и нестерпимого мучения; ибо на основании этих устремляющихся ныне бедствий, воспринимается начало получения Божественной благостыни, как бы долженствующей за терпение. Поэтому–то один из учительно наказуемых Богом, сказал: «Я снесу наказание Господне: ибо я согрешил пред Ним». Да будем и мы учительно наказуемы Богом (в нынешней жизни) с милостью, но не с гневом и яростью (в будущем веке); не будем впадать в малодушие от Божиего наказания, но, как говорит Псалмопевец, будем до конца исправлять себя, благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, Которому подобает всякая слава, честь и поклонение, со безначальным Его Отцом и Пресвятым и Благим и Животворящим Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Игумения Екатерина Леснинская (графиня Евгения Борисовна Ефимовская) - соподвижница митрополита Антония (Храповицкого)
В своём некрологе, написанном к 40-му дню по кончине Игумении Екатерины (Ефимовской), основательницы Леснинского Свято-Богородицкого монастыря в декабре 1925 года, митр. Антоний (Храповицкий) о почившей написал: «Старица эта была личностью историческою», - и вкратце изложил удивительный, многотрудный путь этой монахини-подвижницы из дворянского сословия, одной из первых женщин, получившей высшее образования в Российской Империи, другом и сотрудницей многих из славянофилов 19-го века, пользовавшейся уважением И. С. Аксакова, В. С. Соловьева, собеседница И. С. Тургенева, сотрудница С. А. Рачинского, главного идеолога Русской церковно-приходской школы и основоположника православной педагогики. Митр. Антоний подчеркнул её ум и образованность: «Смолоду она отличалась огромной начитанностью и не только говорила на 4-х языках, но и сама печатала свои философские и моральные размышления», - и восхищался тем, что всей этой деятельности графиня Ефимовская предпочла монашескую стезю, на которой трудилась «неустанно и благоуспешно, и не покидая поста и молитву», на границах Российской Империи «устроила очаг православия в самой гущи католичества», служа народу, и особенно больным и детям-сиротам. Еще до революции неутомимая игумения устроила три подворья своего монастыря и способствовала открытию пяти новых, многолюдных обителей. В «гостеприимной Сербии», как её назвал митр. Антоний, Матушка Екатерина смогла возродить сербское женское монашество, полностью исчезнувшее за долгий период турецкого, исламского ига, и ко времени её кончины в этом краю процветали три женских обители, составленные из её родного Леснинского монастыря.
Будущая игумения Екатерина со своей матерью
Митр. Антоний редко так почтительно и искренне хвалил женщину. Стремившийя почти с детства к монашеству, проведший юность в стенах церковных учебных заведений, он мало общался с женщинами, и некоторые из его биографов открыто называют его женоненавистником. Помимо рассказов о его благочестивой матери, Наталии Петровны Храповицкой, урожденной Вергиной, первой духовной наставницы митр. Антония, которая смогла воспитать своего Алёшу глубоко верующим и церковным юношей, а впоследствии трогательно пеклась о нём и его студентах, во всех воспоминаниях, написанных о нём, нигде не встречается ни имя, ни упоминание о женщине, которая была близка к Владыке Митрополиту, или была бы его духовным чадом. В своих подробных воспоминаниях о митр. Антонии Архимандрит Киприан (Керн) откровенно пишет: «Женский пол владыка не жаловал, отзывался о нем почти всегда недоброжелательно, иногда даже резко». Но для игумении Екатерины, и в некоторой степени для её подруги и сотаинницы игумении Нины (Коссовской), Владыка Антоний сделал исключение, заметив, что: «Две тысячи воспитанниц игумении Екатерины, монахинь и мирских, рассеяны по всей России, да и сама Россия загублена. Но зерна святой ревности о Боге и о спасении души, и о Православной Церкви не заглушены в любящих сердцах, из которых никогда не изгладится память о великой подвижнице веры и любви матушке Екатерине и ее достойной ученице и преемнице игумении Нине».
Игумения Нина (Коссовская)
Матушка Екатерина была на 13 лет старше митр. Антония, но они начали своё церковное служение почти одновременно. Митр. Антоний принял монашеский постриг в мае 1885 года, вскоре был рукоположен во иеродиакона и иеромонаха и стал преподавать в духовной академии. Игумения Екатерина уехала в село Лесну на Холмщине, где в 17-м веке явилась чудотворная икона Божией Матери в октябре того же года, и основала Свято-Богородицкий Леснинский монастырь. Монашеский постриг она приняла в 1889-м году, когда основанная ею община была утверждена как общежительный монастырь, а она сама возведена в сан игумении.
Первое звено, связывающее их духовные судьбы, был их общий знакомый, ближайший друг митр. Антония и духовный наставник Матушки Екатерины, епископ Михаил (Грибановский) Таврический и Симферопольский. Епископ Михаил был глубоким знатоком Священного Писания и русской и зарубежной классической литературы, а также автором нескольких богословских трудов. Наибольшую известность получила его книга «Над Евангелием», многократно переиздававшаяся. Большая часть его научной деятельности была посвящена философии. Вл. Антоний любил мудрость своего друга, епископа Михаила, сравнивать с мудростью «древняго Моисея», и говорил, что он «знал всю премудрость мира", что "не было такого философа, которого он не изучил бы, и не было в Европе такой книги, направленной против Христовой веры, которую он не изследовал бы и не опроверг». Впоследствии он его всегда вспоминал со слезами умиления.
Еп. Михаил (Грибановский)
По свидетельству митр. Евлогия (Георгиевского), близко знавшего Матушку Екатерину в первые годы существования Леснинской обители, когда он был благочинным монастырей Холмской епархии, Матушка познакомилась с будущем еписком Михаилом через переписку, возражая и споря с его взглядами на филосовские вопросы, затронутые в его статьях в бытность его инспектором С. Петербургской Духовной академии. Впоследствии он стал её духовником и навещал Матушку в Лесне. В ноябре 1886 года он писал «Ездил я много: был... в западной России: Холме, Беле (ближайший город к леснинскому монастырю) и Вильне...» Через Матушку Екатерину он познакомился с её духовной дочерью, монахиней Анной (Потто), настоятельницей Вировской Пустыни, одного из Холмских монастырей, основанных по примеру Леснинской обители. Сохранились и его письма Леснинской монахине Иустине.
Через Еп. Михаила состоялось первое личное знакомство митр. Антония и Игум. Екатерины. В 1886 году иером. Антоний (Храповицкий), после недоразумения с ректором С. Петербургской Духовной Академии, был переведён преподавателем в семинарию в Холме, совсем близко от Лесны. В июне 1887 года еп. Михаил ему написал: «От души рад, что Вам понравилась мать Екатерина. Не шутите, она может много сделать, и нам нельзя её оставлять или пренебрегать. Всмотритесь, эта великая нравственная сила. Когда я прочитал Ваш хороший отзыв о ней, я даже с радости изругался на Вас за Ваше долговременное упорство в этом отношении».
Можно сказать, что восприятия института монашества и понятия о монашеском аскетизме митр. Антония и игум. Екатерины сформировались непосредственно под влиянием еп. Михаила. Уже после смерти еп. Михаила, в своём надгробном слове, митр. Антоний констатировал, что принятие монашества Грибановским было поворотным событием в жизни С. Петербургской Духовной Академии, и, по-видимому, и в его собственной жизни. Это событие буквально встряхнуло Академию, ведь 17 лет не было студенческих постригов. «Решение уважаемого всеми, лучшего, и, бесспорно, разумнейшего товарища, — говорил митр. Антоний, — поколебало многосотенную толпу студентов. Оно восхитило и укрепило ближайших друзей его, стремившихся к тому же подвигу, расположило к нему и других юношей, прежде не думавших о нем... и (они) крепко задумались, и снова много раз задумывались над жизнью, когда лучший из них избрал жизнь самоотвержения и отрицания мира».
Пытаясь честно и строго вести монашескую жизнь среди мира, преподавая в Академии и исполняя административные обязанности, еп. Михаил первым заговорил о двух разных путях монашества: созерцательном и деятельном, и о необходимости сделать выбор. «Дело в том, что переживши во время путешествия (он совершил тогда паломничество по известным монастырям России и в Константинополь и Иерусалим) два пути духовной жизни старцев — путь созерцательный и путь деятельный, путь уединённой молитвы и путь открытой любви, путь Феофана (Затворника) и путь Оптинского старца Амвросия — я почувствовал, что мой путь последняго рода. Я увидел, что я должен на людях подчинять свою волю Богу, что только путём преодоления эгоизма в каждый миг моего общения с людьми я достигну того света любви, который сам собой забрызжет лучами соответствующей деятельности».
Впоследствии еп. Михаил не только возродил институт учёного монашества, но и стал основателем особого монашеского братства в стенах Академии, некой, по словам митр. Антония «монашеской лиги», которая «составляет единое целое, некоторый союз, имеющий целью освобождать церковную жизнь от мертвящего её государственно-формального направления, ... внося в неё дух христианских принципов...» Эта «монашеская лига» навсегда осталась идеалом митр. Антония, и одна из его главных забот всегда была привлечение своих учеников к самоотверженному служению Церкви, и иноческое служение он всегда считал самым прямым выражением апостольского изречения: «се мы оставихом вся и в след Тебе идохом...» (Мф. 19:27) Он совершил более 70-и монашеских постригов, считая монашество самым естественным и и лучшим путём жизни для человека.
Матушка Екатерина также усвоила и в своей жизни воплотила мысли еп. Михаила о деятельном монашестве и служении людям. «Я нашел свой путь, — он писал, — определил его, и он оказался среди тех же людей, от которых я, было, бежал. Но я уже возвратился не таким к ним, как уехал. Прежде я не знал, что с ними делать, теперь я узнал, что я должен любить. Прежде я или осуждал их, или терялся среди них, подчиняясь течению, теперь я покойно мог жить и действовать по своим собственным мотивам любви во имя Христа. Для меня сделался ясным мой путь на людях».
Матушка Екатерина призналась о себе, что она «стала монахиней скорей из любви к народу, чем к Богу», и в своей статье «Монашество и христианский аскетизм» объяснила, что: «сторонники старого монашества, являясь поборниками якобы «отеческих уставов», говорят, что монах не общественный деятель, ибо истинное монашество есть монашество созерцательное. По их мнению, монах должен чуждаться всякого столкновения с внешним миром и думать только о спасении души своей... мы, наоборот, утверждаем, что правильно понятое монашество не только представляет... наилучшую сферу для развития богословской мысли, но есть, несомненно, та именно форма жизни, которая может наиболее приспособить человека к общественной деятельности во всех ее отраслях, где нужен бескорыстный самоотверженный труд... Монашеский аскетизм вовсе не есть узаконенное медленное самоубийство, как думают многие; напротив, это школа, в которой растет и крепнет дух и созидается непреклонная воля. Кто победил себя, тому ничто не страшно».
Второй человек, который имел большое значение в духовной жизни и повлиял на деятельность митр. Антония и игум. Екатерины был известный Кронштадтский пастырь: о. Иоанн Сергиев. Со времени основания Леснинской обители Батюшка Иоанн Кронштадтский стал одним из самых щедрых жертвователей и благотворителей обители, побуждая своих состоятельных почитателей жертвовать на новый, деятельный, миссионерский монастырь деньги, утварь и даже недвижимость под подворья монастыря, и сам часто переправлял огромные суммы на содержание монастыря и его школ и приютов. Матушка Екатерина всегда старалась бывать у него в Кронштадте или встретиться с ним в С. Петербурге, когда бывала в столице по монастырским делам, и постоянно с ним переписывалась, прося совета как в духовных, так и практических вопросах. В нём она встретила полное понимание своего стремления учредить новую, деятельную форму монашества. В 1899 году о. Иоанн посетил Лесну и лично благословил труды первых подвижниц деятельного монашества, подчеркнул значение их служения, во многом похожее на его собственные богадельни, приюты, дома трудолюбия. Он предсказал расцвет обители и сравнил её с пчелиным ульем, из которого вылетят рои: множество новых обителей.
Св. прав. Иоанн Кронштадтский
Митр. Антоний познакомился с Кронштадтским пастырем в годы своего преподавания в Московской Духовной Академии. Еп. Михаил упоминает рассказ митр. Антония о служении о. Иоанна в академическом храме в письме от 30 апреля 1890 года. В о. Иоанне молодой иеромонах Антоний (Храповицкий) увидел воплощение своего идеала пастыря, самоотверженно, с любовью и состраданием служащего людям. Позже митр. Антоний, опять ссылаясь на еп. Михаила, писал об о. Иоанне так: «Разгадку этого дивного явления я получил от моего друга и школьного товарища... Преосвященного Михаила... он отозвался о Кронштадтском пастыре так: «это человек, который говорит Богу и людям только то, что говорит ему его сердце, и никогда в устах своих не прибавит сверх того, что имеет внутри своей души. Это есть высшая степень духовной правды, которая приближает человека к Богу». Именно с таким пониманием пастырского долга митр. Антоний впоследствии писал свои труды о пастырском богословии, и свои размышления и указания пастырям об исповеди. В «Воспоминаниях» Архим. Киприана (Керна) сохранилось описание исповеди у самого Митрополита: «...Эта исповедь была для меня очень знаменательна и памятна. В крестовой церкви Патриархии, на клиросе, в полумраке позднего вечера стоял я перед митрополитом и почувствовал тогда всю замечательную пастырскую мудрость и большой духовнический опыт владыки. То, что впоследствии я книжно узнал из разных руководств.. да и из сочинений самого митрополита об исповеди, я тогда на деле ощутил... Владыка умел на деле показать, и дать почувствовать всю силу и глубину пастырской сострадательной любви, о которой он так замечательно писал и проповедовал. Чувствовалось совместное переживание греха не только грешником, но и самим духовником, вся боль стыда о содеянном, все раскаяние, вся непоправимость происшедшего. Без морализирования, без нотаций, без брезгливого отношения к грешнику, а с чувством глубокого сострадания, желания помочь и с умением дать надежду на выздоровление исповедовал митр. Антоний». На старости лет митр. Антоний мог себе позволить поиронизировать об о. Иоанне; Архимандрит Киприан (Керн) приводит его выражение: «А, уже кронштадтить начал...», относящееся к духовным лицам, прослывшим молитвенниками или прозорливцами, но он скорее имел в виду неправильное понимание подвига о. Иоанна Кронштадтского, чем личность чтимого им пастыря, и было плодом его всегдашнему подозрительному отношению ко всякой духовной фальши, чрезмерной сентиментальности и ложной мистике. Митр. Антоний никак не отрицал духовные дары св. прав. Иоанна Кронштадтского, и на себе лично испытал силу его молитвы и дар целительства. Он писал: «Во время посещения моей ректорской квартиры о. Иоанном, я почувствовал острый пароксизм холерины со страшными болями и лихорадкой. У меня похолодели руки и ноги, и начался болезненный трепет всего тела, а надо было ехать в Москву... Я уже было решил, что передвигаться в таком состоянии совершенно невозможно, но ко мне подошел о. Иоанн, взял меня за обе руки, погладил по плечу и сказал: «ничего, Бог даст пройдет и вы благополучно съездите в Москву». Действительно, как будто бы волшебным жезлом он прикоснулся к моему телу. Сразу же прекратились мучительные боли, сразу же согрелись руки и ноги, и через какие-нибудь полтора часа мы вместе сели в вагон, отправились в Москву...»
Митр. Антоний (Храповицкий)
Архимандрит Киприан (Керн)
Вдохновленные такими замечательными наставниками и пастырями, митр. Антоний и игум. Екатерина оба стали известными, выдающимися миссионерами и проповедниками православия: Вл. Антоний сперва в Уфе, а затем на Волыни, а Матушка Екатерина в Холмщине.
Молодой Еп. Антоний правил уфимской епархией немного больше 1½ года, а на Волыни провел 12 лет, и приобрел широкую известность как «Антоний Волынский». В большой части епархии православные были в меньшинстве, и несмотря на исконное благочестие этого края, во многих местах чувствовалось сильное польское и латинское влияние. Архиеп. Антоний развел кипучую деятельность, вникая и преобразовывая все отрасли церковной жизни: улучшил духовное образование, учредив, помимо семинарии, курсы для псаломщиков и законоучителей, развёл миссионерскую деятельность, устраивая народные беседы и крестные ходы, составляя, печатая и распространяя множество журналов, брошюр и книг, возродил забытые богослужебные традиции и православное понятие о говении. При нём, под начальством нового настоятеля из его учеников, и с введением общежительного устава, расцвела Почаевская Лавра, стала крупнейшим духовным центром края. Митр. Антоний позаботился о вынесении из под спуда и открытии мощей преп. Иова Почаевского и установил новое празднование перенесения его мощей 28 августа. Он сам сочинил службы преп. Иову и чудотворной Почаевской иконе Пресвятой Богородицы и сделал эти праздники поистине народными торжествами, которые собирали многотысячные толпы паломников. Его трудами был выстроен Троицкий храм, копия Троицкого собора Троице-Сергиевой Лавры, в противовес главному храму Лавры, построенному в католическом стиле и смотревшему на запад. Помимо Лавры, в епархии открылись новые монастыри и скиты, мужские и женские.
В эти же годы, чуть севернее, процветал Леснинский монастырь Матушки Екатерины, также духовно пробуждая и просвещая край, где преобладало католичество и униатство. Митр. Евлогий так описал успехи игум. Екатерины: «Леснинский монастырь находился недалеко от г. Белы... С течением времени он стал, действительно, тем культурно-просветительским центром, который Матушка Екатерина задумала создать. Она основала приюты для сирот, школы для младшего, средняго и старшего возраста, высшее сельскохозяйственное женское училище, церковно-учительскую школу. В школах ее обучалось до тысячи детей. Можно смело сказать, что весь народ холмский прошел через её приюты и школы, вся сельская интеллигенция: учителя, учительницы, волостные писаря, агрономы, псаломщики — в большинстве были ее воспитанники... В Леснинском монастыре создалась какая-то особая культурная атмосфера. Характерными его чертами были: разумный, неослабный труд и духовное воодушевление...»
Пожалуй, больше всего внимания митр. Антоний и игумения Екатерина обращали на воспитание детей и молодежи и на народное образование. Как было сказано выше, Матушка Екатерина до монашества трудилась в образцовой школе основоположника православной педагогики С. А. Рачинского, и учебные заведения своей обители организовывала по его принципам, развивая их еще дальше. Если Рачинский считал, что детей надо воспитывать и учить в церковно-приходских школах, на базе житий святых и церковно-славянских богослужебных текстов, то Матушка Екатерина подчеркивала, что это необходимо делать именно в монастырях, где дети будут воспитываться в наиболее православном, церковном духе. Этот подход к педагогике никак не отрицал науку или светскую литературу и культуру. Заметим, что именно Рачинский по образованию был ботаником, и первый перевел на русский язык труд Чарльза Дарвина «Происхождение видов». В своей статье о монашестве Матушка Екатерина ссылается на Данте и Шекспира, Бетховена и Моцарта. Митр. Антоний также во главе всех церковно-приходских школ своей епархии поставил воодушевленного ученика Рачинского, священника Казанского, и перевёл церковно-учительскую школу из города Житомира в Троицкий Дерманский монастырь, в церковную, уставную атмосферу. При нём число церковно-приходских школ возросло до 1,600, превышая почти вдвое среднее число школ в других епархиях.
Наука воспринималась обеими этим светлыми умами исключительно во свете Божием. Митр. Антоний писал о необходимости внести в церковную жизнь подлинный «дух христианских принципов, коими она руководствовалась до Константина Равноапостольного, тем самым сделать её доступной для восприятия в своём содержании данных науки и жизни...— не потому, конечно, чтобы наука выработала что-либо лучшее и высшее, чем христианская мораль, но потому, что нет и не будет на свете ничего доброго, что само собой не заключалось в Евангельском учении. Поэтому речь идёт, конечно, не об улучшении последняго, а о возвращении ему того, что ему уже принадлежит». В подобном духе Игумения Екатерина, одна из образованнейших женщин своего времени, ставила разум церковный выше всего: «Надо помнить, что Церковь есть установление божественное. И если что нам в её узаконениях порой кажется несообразным и бессмысленным, то убедимся, что вся вина тут в нашем близоруком и самомнящем непонимании. В божественном домостроительстве нет произвола и нет случайного. Всякий закон и всякая заповедь суть лишь указания прямого пути к достижению конечной цели мироздания — утверждения на земле Царствия Божия, т.е. полного воплощения божественной идеи в видимой форме, созданной для красоты, истины и бессмертия». И хотя оба этих церковных деятелей вошли в историю Русской Церкви как реформаторы, проводники новых идей и течений: Митр. Антоний в преображении духовных школ, в перевороте в православной богословской мысли, в вопросе о восстановлении патриаршества, а Матушка Екатерина в желании восстановить древний церковный чин диаконисс, в насаждении женского деятельного, миссионерского монашества и в полном возрождении женского монашества в Сербской Церкви, по сути они не создавали ничего нового, а призывали к восстановлению подлинного православного общества, стараясь, как было сказано выше, « о возвращении ему того, что ему уже принадлежит».
Очень похожи Матушка Екатерина и Митрополит Антоний и в своём отношении к внутренней, духовной жизни. Решительно и ясно высказываясь по вопросу о назначении монашества, Матушка Екатерина не менее определенно высказывалась против некоторых сторон специальной техники монастырского душеспасения. «Побольше дела, и поменьше самолюбования, возни с собой. По делам нужно узнавать не только другого, но и себя. Ни к чему так не склонен человек, как к самолюбованию». Келейница Матушки Екатерины, с. Зинаида, рассказывала, что не за долго до кончины ей было откровение о Новом, Небесном Иерусалиме. Характерно, что Матушка стала описывать стены и внешний облик города и объяснять этот образ, но ни слова не сказала о своих внутренних ощущениях, о своём духовном состоянии.
Митр. Антоний был еще более категоричен в этом отношении. «Мистика была для митрополита Антония почти то же, что и хлыстовство», утверждает Архим. Киприан (Керн) , и приводит слова Т. А. Аметистова, большого почитателя митрополита Антония, который очень ярко поясняет отношение митр. Антония к непонятными и может даже неизвестными для него исихазма и мистики: «Вот я представляю себе, Владыко, -- сказал Аметистов, -- что Вы встретились бы со св. Иоанном Златоустом и св. Григорием Паламой, и Вы бы им сказали так: «И охота Вам, Преосвященнейший Григорий, писать вещи, которые ни люди не понимают, да и Вы сами объяснить толком не можете. Вот взяли бы пример с Преосвященнейшего Иоанна: всё у него ясно и применимо к жизни, всё имеет нравственное обоснование». Весьма сдержанное отношение митр. Антония к Иисусовой молитве и к проявлениям чрезмерной сентиментальности или чувствительности в духовной жизни не значат, что у него была в каком-либо смысле ограниченная внутренняя жизнь. В составленном им богослужебном последовании на праздник Почаевской Иконе Пресвятой Богородицы сдержанный и весьма трезвый Митрополит вдруг почти плачет: «Хотел бых и аз, Владычице, вере спасенных Тобою людей подражати, хотел бых и аз Твое заступление в житии моем улучити: но за множество прегрешений моих оскудевает моя вера...», а дальше восторженно восклицает: «Востаните от гробов ваших, иноцы почаевстии, и рцыте нам: коликих чудес Пресвятыя Богородицы бысте зрители...» Многие из современников Вл. Антония свидетельствуют о том, что к концу жизни он сподобился духовного дара слёз.
Последняя черта, которая породнила Митр. Антония и Игум. Екатерину была их совершенно особое отношение к молодежи. Архим. Киприан (Керн), несмотря на то, что он впоследствии отверг очень многое из учения митр. Антония, с особым теплом вспоминал его заботу о молодом поколении: «...Я много слышал от бывших учеников, постриженников и сотрудников митрополита о знаменитых сборищах всей академической молодежи в ректорских покоях Московской и Казанской академий... или о не менее знаменитых «чаях в подрясниках» на Волыни, в Почаеве, когда на летние каникулы съезжались к архиепископу Антонию студенты (между ними и немало разных пострадавших, уволенных из академий или семинарий), молодые монахи... съезжались к своему Великому Авве пожить, посоветоваться, побеседовать, погреться у этого великого любвеобильного сердца, озариться лучами острого ума. Тут-то, на этих чаепитиях, укреплялась вера одних, зрело желание монашеского подвига других, решались недоуменные вопросы духовной жизни, зарождались темы магистерских диссертаций. И я... считал себя тогда и продолжаю считать себя счастливым и по сей день, что и я был участником этих «чаепитий», -- правда, не в Казани, не в Троицкой Лавре и не на Волыни, а только в скудной беженской обстановке нищего митрополита, -- но зато для меня таких богатых по своему содержанию. Многое в моей жизни потом изменилось: повзрослев, я многое из слышанного от Антония передумал, пересмотрел, критически оценил и переоценил, но самого духа этих бесед мне никогда не забыть... Всякому приходящему студенту уделялось столько внимания от этого старца, сколько другой архиерей или профессор не уделил бы и чиновному, высокопоставленному и знаменитому человеку. Митрополит сразу же заинтересовывался всяким студентом. Он искренне любил молодежь, верил в неё и верил ей. Искреннему молодому сердцу прощались заблуждения беспутной юности. Молодой, робеющий студент как-то незаметно становился на близкую к митрополиту линию, не побоюсь сказать, духовной дружбы...»
Матушка Екатерина обладала похожим обаянием. Митр. Евлогий замечает, что: «Стоило Матушке Екатерине побывать в Петербурге, -- непременно привезет с собой несколько девиц, взыскующих монашества. Обаятельная, умная и образованная, она имела дар духовного воздействия на женскую молодежь, её воодушевляла, будила, увлекала за собой на подвиг...» «Это была святая душа, -- к себе строгая, подвижница -молитвенница и постница, к другим снисходительная, всегда веселая, -- она была общительна, любила пошутить, пофилософствовать, побогословствовать, имея для этого данные. Духовный подвиг несла сокровенно, заметая следы, и лишь приближенные сёстры догадывались, что она по ночам подолгу молится...» Митр. Антоний особенно подчеркнул Матушкину любовь и заботу о молодежи в своём некрологе: «Еще в последних числах августа (Матушка Екатерина скончалась в октябре, не полных 2 месяца спустя) Хоповский монастырь устроил в своих стенах помещения на 100 человек членов съезда христианского студенческого Союза, который заседал в нем в продолжении целой недели, и ежедневно посещая все церковные службы, уделял время на 2 или 3 заседания по богословским и организационным вопросам... студенты на носилках приносили монахиню Екатерину в зал; а курсистки просили ее собрать их на отдельное женское заседание, из которого вынесли глубокое назидание и сердечную ей благодарность».
Неизвестно, сколько и как часто Матушка Екатерина и Митр. Антоний встречались и общались в изгнании, в Сербии. Жили они совсем не далеко друг от друга: она на Фрушкой горе, в Ново-Хоповском монастыре, он в Патриаршей резиденции в Сремских Карловцах. Мы знаем, что митр. Антоний бывал в Хопово, служил там и совершал монашеские постриги, хотя официально монастырь относился к Сербской Церкви, а не к Русской Зарубежной. В музее в Сремских Карловцах сохранилась вышитая Леснинская икона, подаренная сёстрами. Мы можем предположить, что он помнил слова своего друга, еп. Михаила, наставника молодой монахини Екатерины (Ефимовской): «Не шутите, она может много сделать, и нам нельзя её оставлять или пренебрегать. Всмотритесь, эта великая нравственная сила».
Сремские Карловцы. Окна келии вл. Антония
Вышитая икона Леснинской Божией Матери
Монастырь Мильково в Сремских Карловцах.
Вл. Антоний с братией
Что же дало этим двум светилам: самому популярному кандидату в Патриархи Всея Руси, и одной из известнейших игумений Русской Церкви, достигших столько на своём жизненном пути, но и испытавших столько лишений и скорбей, такую нравственную и духовную силу, что они смогли всё перенести и до конца своих дней воодушевлять и наставлять молодые, мятущиеся и ищущие души? На этот вопрос ответил нам сам митр. Антоний: «Есть одна сила, – сказал он во время одного пострига, — которая усваиваясь нами при общении в мире, в то же время возносит нас к Богу: эта сила есть любовь. Пребывая в любви, вы тем самым пребудете в Боге. (1 Иоанн 4:16), сохраняя любовь, вы среди мира будете далеки от всего мирского: от зависти, от неправды, злорадства и недоверия (Кор. 13:5-7), но будете всегда сохранять высокое сознание богообщения. Пребывая в любви, вы останетесь истинными монахами среди мира, и наоборот в уединенной пустыне духовными гражданами вселенского царствия Божия. Монах есть тот, -- говорит блаж. Нил Синайский, -- кто, удаляясь от всех, со всеми живет в единении и в каждом человеке видит самого себя. Любовь есть та царственная добродетель, для развития которой удобны и шумный рынок, и уединенная келлия, и послушание, заставляющее обращаться среди даже злых людей, и молитвенное общение с миром небесным...»
Могилка Матушки Екатерины в Хопково
Доклад написан мон. Евфросинией (Молчановой) для конференции в Чернигове, организованной в память блаженного митр. Антония (Храповицкого).
6/19 февраля 2017 г. В церкви Святого Креста в Кератеа (Аттика, ИПЦ Греции) воскресную литургию в Неделю о Страшном Суде возглавил Митрополит Хризостом Аттикийский и Беотийский, в сослужении о. Каллиника и двух диаконов.
«В этот день, когда Церковь напоминает нам о славном Втором пришествии Бога, мир празднует и самозабвенно наслаждается, желая забыть этот факт. Тем не менее, это является неизбежной реальностью, в которой будут открыты книги нашей жизни, и нас будут судить наши же слова, поступки, сердце и разум, с позиции основного критерия любви. Любви к Богу и любви к ближнему ", - сказал в своей проповеди Его Высокопреосвященство.
Затем владыка Хризостом отправился в Ахарнэ, где освятил новый зал, примыкающий к церкви Святого Николая, в котором будет проходить воскресная школа от собора.
Во вторник, 25 января (7 февраля по новому стилю), митрополит Фотий (ИПЦ Греции) сослужил с епископом Мельбурнским Иоанном (РПЦЗ) в храме святителя Григория Богослова в Bentleigh (Австралия). Им сослужил иеромонах Иоанн (ИПЦГ), а протоиерей Стилианос руководил клиросом.
On Tuesday, January 25th (February 7th, new style), Metropolitan Photios of the GOC concelebrated with Bishop John of Melbourne (ROCA) and hieromonk Ioannis (GOC) at the St Gregory the Theologian Church in Bentleigh. Protopriest Stylianos led the chanting.
Ознакомься съ духомъ времени, изучи его, чтобъ по возможности избегнуть влиянiя его.
Святитель Игнатий Брянчанинов
Масляная неделя - это и неделя о Страшном Суде, это и масленица. Скажем прямо: первое - душеполезное действо, второе - душевредное. Неделя о Страшном Суде проходит под молитву Ефрема Сирина... "духа праздности не даждь ми". Празднование масленицы - это образ победы мiра над верой в душе человека. И как было бы хорошо сравнить разгул масленицы, с проповедью о Страшном Суде подвижников благочестия, которые, да, вкушали и блины с маслом и рыбкой, но никогда не опускались до языческой веры в эти дни масленицы.
Церковные дни о Страшном Суде никоим образом не допускаются в мiр, например, так, как «кажут» по ТВ торжественные церковные службы на Рождество Христово и на Пасху. Загоняя размышления о Страшном Суде только на церковные амвоны, чтобы даже в малом не помешать разгулявшимся людям резвиться до умопомрачения.
И как печально, что многие из нынешнего духовенства, угождая мiру, потворствуют ему.
Вот, архимандрит Тихон (Шевкунов), наместник московского Сретенского монастыря:
- Для меня масленица всегда воспринималась как долгожданное и очень радостное время. А то, что люди в эти дни встречаются, устраивают застолья - не вижу в этом особой беды и греха.
Все это настолько живо, понятно всякому человеку, настолько естественно, что, честно говоря, всегда немного удивляет излишнее морализирование по поводу масленицы в наши дни.
Особый смысл масленицы в совсем еще недавние времена, когда не было ни телефонов, ни электронной почты, был в том, чтобы люди в течение недели, предшествующей Прощеному воскресенью и Великому посту, успели съездить и сходить к своим близким и дальним знакомым и родным, попросить друг у друга прощения. А примирившись, испросив прощения, как не сесть за пир?
Не упомянул архимандрит, естественно, в неделю о Страшном Суде о самом Страшном Суде ни единого слова! О прощении же… всё, как надо.
Итак, вот, как испрашивается ныне прощение.
Главная Масленица страны в Ярославле
«Без преувеличения Масленица - это главный народный праздник. Она соединяет множество языческих и православных традиций и празднуется всеми жителями России, вне зависимости от национальной или религиозной принадлежности.
По сути именно Масленицу можно назвать днями народного единства: наблюдая за многообразием обычаев и традиций этот праздник позволяет приблизиться к пониманию того, что значит русская душа: зажигательные гуляния, поедания блинов и сжигание чучела Масленицы завершаются Прощенным воскресеньем, покаянием и "оставлением" обид.
Ярославский регион уже в течение многих лет превращает этот национальный обычай в масштабный фестиваль, который длится всю масляную неделю. Атмосфера уникального тысячелетнего города, развитая туристическая инфраструктура, масштаб празднования и ярославское гостеприимство делают нашу Масленицу по-настоящему народной.
Именно поэтому, Ярославская масленица первой получила официальный статус, который она с любовью и гордостью несет все эти годы - Главная Масленица страны».(Из рекламного ярославского зазывания на масленицу)
Так, сыны суетной современности, вытравив в ярославцах христианский дух, пустили их, бедных, незащищенных оружием Истины, на путь скоморошества, ведущий в адъ.
А ведь, Церковь в эту седмицу "О Страшном Суде", поет и читает:
«Плачу и рыдаю, егда в чувство прiиму огнь вечный, тьму кромешную, и тартаръ, лютый червь, скрежетъ же паки зубный и непрестанный, болезнь имущу быти без меры согрешившымъ, и Тебе преблагаго нравомъ лукавымъ прогневавшимъ, в нихже единъ и первый есмъ азъ окаянный: но судiе, милостiю твоею спси мя, яко благоутробенъ».
Ну, и как пляска под такой аккомпанемент?
Да, Русь православная заговлялась перед Великимъ Постомъ блинами и застольной беседой.
Но... не бесновалась!
Но не надо думать, что "Страшный Суд превратился в горестное слово только в наше время.
1905 год. Слово митрополита Антония Храповицкого в Исаакиевском соборе:
«Страшный Судъ! Как не любятъ напоминать объ этомъ Суде сыны суетной современности! Даже те, которые согласны тебя слушать, пока ты говоришь о некоторыхъ евангельскихъ заповедяхъ, лишь только услышатъ о Страшномъ Суде, или о неизбежной для каждого смерти, сейчас же омрачаютъ свои лица, стараются переменить разговоръ или даже ответить тебе каким-нибудь грубымъ кощунствомъ.
Увы, они испытываютъ при этом то же настроенiе духа, как некогда язычникъ Феликсъ, любивший слушать апостола Павла, но когда последний говорилъ о правде, о воздержанiи и о будущемъ суде, то Феликсъ пришелъ въ страхъ и отвечалъ:”теперь пойди, а когда найду время, позову тебя” (Деян. 24. 2).
Иначе, братiе, относились къ мысли о страшном суде древние христиане. Не страшнымъ, а вожделеннымъ представлялся онъ имъ. Они не отворачивались съ ужасомъ отъ представления Суда Божiя, но радостно простирали къ нему руки».
Так что, не сегодня масленица изгоняет мысли о Страшном суде, но сегодня уже не услышишь такой проповеди.
Масляной неделей Церковь подводит к Посту его осознанием, через напоминание о Страшном Суде. Уже читается Постная Триодь, по отрывку, который мы привели, видна подготовка к Великому Канону. Уже не вкушается мясо, то есть, застолье готовящихся к Посту - и оно постепенно, чтобы не было рывка, вводит в покаянное состояние. Какая уж здесь широта зажигательных гуляний, поедания блинов и сжигание чучела Масленицы?
Триодь то уже призывает сжигать гордыню, самолюбие, сребролюбие, надменность, злоречие, непокорность родителям, неблагодарность, нечестие, недружелюбие, непримирительность, клеветничество, невоздержанность, жестокость, предательство, наглость, напыщенность - вот чего призывает Церковь сжечь в себе в неделю «О Страшном Суде», чтобы вступить в Постъ подготовленным, а не запыхавшимся от сжигания чучела Масленицы.
Ну, и, пожалуй, самое печальное, что слышим от "хранителей” главной масленицы: «Масленица - это главный народный праздник. Она соединяет множество языческих и православных традиций и празднуется всеми жителями России, вне зависимости от национальной или религиозной принадлежности».
Уже не Христова Пасха у них главный праздник русского народа! Не стесняясь и не краснея, объявляют сии витии главным праздником… масленицу, ту масленицу, которая, конечно же, без Христа, но зато с язычеством и всеми остальными религиями. Для чего все это?
Может, как раз для того и раскрутили масленицу в широкую, чтобы она уж и на самую малость не позволяла бы уклониться в сторону Страшного Суда.
И мало кто из нынешнего духовенства попытается вразумить сынов суетной современности, присвоивших себе церковную масленицу.
И как обидно, когда эдакое скоморошество через официальный статус превращает славный город Ярославль в скоморошеский Ярик, когда окончание его имени на "славу” становится неуместным.
Ярославль. Стрелка - место, с которого и начался город.
Именно, на этом месте Ярослав Мудрый заложил город Ярославль.
Красота! Внешняя! А внутреннее состояние души нынешнего ярославца? Соответствует ли оно внешней красоте города?
«Ознакомься съ духомъ времени, изучи его, чтобъ по возможности избегнуть влиянiя его», - требует святитель Игнатий, чьи мощи почивают в Толгском монастыре близь Ярославля.
из протокола Священного Собора Православной Российской Церкви от 9 Декабря 1917 г. за № 65
Священный Собор слушали: заявление Комиссии по фотографированию и описанию повреждений Кремля с просьбой "преподать Соборное благословение" на напечатание составленной членом Комиссии Епископом Камчатским Нестором брошюры под заглавием: "Расстрел Московского Кремля".
Постановили: разрешить Епископу Камчатскому Нестору напечатать составленную им брошюру. Декабря 11 дня 1917 года.
В Священный Собор Всероссийской Церкви
Комиссия по фотографированию и документальному описанию повреждений Кремля во время бывшей междоусобицы с 27 Октября по 3 Ноября сего года, учрежденная по определению Священного Собора, заслушала 8 Декабря составленную членом Комиссии Епископом Камчатским Нестором брошюру для широкого распространения в народе под заглавием: "Расстрел Московского Кремля".
Признавая составленную брошюру во всем отвечающей действительности, всецело соответствующей фактической стороне составленного Комиссией акта, притом изложенной в доступной для народа форме, а также признавая чрезвычайную важность немедленного же опубликования в широких народных массах сведений о повреждениях русской святыни - Кремлевских Соборов, Комиссия просит Священный Собор преподать свое Соборное благословение на напечатание таковой брошюры с воспроизведением в ней фотографий Кремлевских разрушений. Издание брошюры берет на себя сам автор ее.
Председатель Комиссии по фотографированию и документальному описанию повреждений Кремля
(подп.) Вениамин, Митрополит Петроградский.
Члены Комиссии: (подп.) Нестор, Епископ Камчатский и Петропавловский.
Михаил Глаголев.
Владимир Успенский.
Александр Июдин.
Павел И. Уткин.
Священник Сергий Константинов Верховский.
Прапорщик Калиманов.
И когда приблизился Иисус к городу, то, смотря на него, заплакал о нем.
(Лука, XIX, 41)
Расстрел Московского Кремля
(27 октября - 3 ноября 1917 г.)
Еп. Нестор (Анисимов) в 1923 г. Фото из архива семьи Коростелевых
Грозное пророчество Исайи во всей полноте сбывается ныне над нашей многострадальной Родиной, над некогда Великой и Святой Русью: "Слушайте, небеса, и внимай, земля; потому что Господь говорит: Я воспитал и возвысил сыновей, а они возмутились против Меня" (Исайя, I, 2).
Чаша Гнева Господнего исполнилась. "Отнял у нас Бог всякое подкрепление хлебом и всякое подкрепление водою, храброго вождя и воина, судью и пророка, прозорливца и старца, советника и мудрого, художника и оратора и дал нам отроков в начальники, и дети господствуют над нами. И один угнетается другим, и каждый ближним своим. Юноша нагло превозносится над старцем и простолюдин над вельможей. И мы хватаемся за первого встречного человека и говорим: "У тебя хоть есть одежда, будь нашим вождем и царствуй над нашими развалинами", - но он отвечает с клятвой: "Я не могу исцелить ран общества, и в доме моем нет ни одежды, ни хлеба, не делайте меня вождем народа" (Исайя, III, 1-7). "И наши некогда честные, некогда прекрасные лица, покрытые шлемом защиты Родины, ныне опозорены печатью всяческой слабости, всяческого страха, и позорный ужас владеет нашими душами, когда от угрозы одного, тысяча нас бросается в бегство, а от угрозы пяти бежим все мы" (Исайя, XXX, 16-17).
Так погиб наш некогда славный Иерусалим, так гибнет Россия.
С 27 октября по 3 ноября сего 1917 года первопрестольная Москва пережила свою страстную седьмицу и в течение семи суток расстреливалась артиллерийским, бомбометным, пулеметным, ружейным огнем.
Русское оружие, в котором ощущался недостаток для обороны от сильно вооруженного неприятеля на фронте в начале войны, ныне было заготовлено (нами и нашими союзниками) в огромном количестве, но, к ужасу нашей Родины, оно было обращено не на неприятеля, а в своих же русских братии, на расстрел своих родных городов и святынь.
Лишь только замолкли вечерние колокола Московских Сороков и верующий народ возвратился из храмов в свои мирные домашние очаги, как улицы белокаменной оглушились первыми ружейными выстрелами. Было бы понятно, если бы действительно полонил нашу Москву лютый враг немец, то и жизнь бы свою не пощадил тогда всякий из нас - русских людей, кому дорога Родина и дороги великие московские и всероссийские святыни с их Священным Кремлем, но если вы пристальнее всмотритесь в лица людей, стрелявших по мирной Москве и разрушавших Священный Кремль, то вы увидите в большинстве случаев в них своего родного русского брата. С 28 октября жизнь в Москве становилась все страшнее и ужаснее. Засверкали в воздухе тысячи ружей и штыков, затрещали ружья и пулеметы, загудели орудия, воздух с зловещим свистом и воем прорезали снаряды и беспощадно разрушали все встречавшееся им на пути. Мирное население Москвы притаилось в своих домах и попряталось в сараи и подвалы, но снаряды настигали и здесь, засыпая под развалинами домов. Сколько в этих холодных подвалах было страха, горя и слез, холода и голода. Матери и дети плачут и молятся, многие женщины от испуга впадают в обморочное состояние и теряют рассудок. И в продолжение восьми дней, сидя в подвалах, несчастные московские обыватели в районах обстрелов вынуждены были страдать и голодать, так как всякий выход из дома или подвала угрожал быть намеренно или ненамеренно убитым и застреленным. Сколько эта междоусобица породила горя и несчастья, об этом и не нужно говорить, оно слишком очевидно и чутко для всех.
Позволю себе сообщить мои личные наблюдения и переживания в Москве во дни бывших смятений и братоубийства.
Свободный от соборных занятий воскресный день 29 октября дал мне возможность отправиться в качестве пастыря-санитара на улицы Москвы. Всякий мною слышанный выстрел и разрыв снарядов толкал меня идти и исполнять свой долг, поскольку хватит сил и умения.
Жутко было проходить по пустынным улицам и переулкам в районе, где происходил ружейный, пулеметный и орудийный бой родных русских братьев. Обычная кипучая уличная жизнь Москвы замерла, исчезли хвосты голодных людей, и днем и ночью ожидавших очереди возле лавок и магазинов. Попрятались все люди, и только кое-где из подвалов или из приоткрытых дверей показывались испуганные лица обывателей, прислушивавшихся к разрыву снарядов и трескотне пулеметов.
Гул от разрыва снарядов все усиливался и учащался, и при каждом разрыве тяжелое эхо болезненно ударяло и отражалось на мозг, давило его, а мрачная мысль уже рисовала все действительные последствия этих разрывов еще прежде, чем глаза увидят самые разрушения и смерть.
Но вот я уже на боевом фронте мирной Москвы.
Небольшая группа солдат, вооруженных винтовками, смело подходит ко мне и допрашивает меня: кто я такой, к какой принадлежу партии, нет ли при мне оружия. Потребовали мой документ о моей личности, осмотрели мою сумку, в которой было походное, соответствующее пастырю одеяние и перевязочный материал. Эти солдаты с площадной руганью обыскали меня и, ничего не найдя, отпустили. Подобных допросов и обысков трезвыми и пьяными вооруженными людьми и даже в более грубой форме было не мало еще впредь, но к этому я себя подготовил и относился совершенно спокойно, как к неизбежному явлению. В районе Пречистенки и Остоженки я попал уже под перекрестный огонь, уносивший много жертв, и я решил обслуживать этот район. Здесь же на улицах среди раненых и убитых я находил учащихся подростков, женщин, солдат и даже раненую сестру милосердия. Здесь я имел возможность принести посильную помощь несчастным жертвам. В одном из проулков я снова столкнулся с вооруженной командой в пять человек, и один из них по команде солдата: "Вон идут люди, стреляй!" уже нацелился из револьвера по проулку, но мгновенно на мой резкий окрик: "Не стреляй, там мирные обыватели!" опустил револьвер и подбежал ко мне с допросом. Если бы мне не удалось удержать своим окриком руку этого ожесточенного человека, искавшего кого-либо убить, то неизбежно пал бы еще одной невинной жертвой какой-то мирный обыватель. Хотя в то время нервы мои совершенно притупились, но все же я чувствовал усталость и зашел отдохнуть к неизвестному мне священнику Троицкого Пречистенского прихода. Добрый батюшка оказал мне самый радушный и ласковый прием, и я, обогревшись и подкрепив свои силы любезно предложенным мне чаем и хлебом, снова мог пойти на уличную работу. Особенно тяжело я почувствовал себя, когда наступили сумерки, когда подобно мыши, попавшей в ловушку, я не мог выбраться из обстрела, так как при пересечении улиц рисковал быть подстреленным; с этого времени по всякой отдельной фигуре прохожего загорался ружейный огонь с чердаков. В дальнейшем своем пути я встретил санитарный отряд, состоявший из трех учащихся и двух сестер милосердия, и с их согласия присоединился к ним и имел возможность поделиться с ними своим перевязочным материалом. Ни вечером, ни в течение ночи стрельба не прекращалась и не стихала ни на минуту. Оставаться в темноте на произвол озверевших людей я не мог, и так как добраться домой в семинарию было немыслимо, я приютился у добрых людей, моих давнишних знакомых. Наутро мне-таки удалось пробраться к Соборной Палате, несмотря на ружейный и орудийный огонь, вспыхнувший к полудню с невероятной силой. Собор ни на один день не прерывал своих занятий, люди работали сосредоточенно и глубоко, ораторы, будто стыдясь липших слов, снимали свои имена с очереди, в эти дни был решен самый большой из вопросов сессии - восстановление на Руси Патриаршества. Несмолкаемые ни днем ни ночью орудийные залпы и грохот разрывов тяжелых снарядов, зарево пожаров горящей Москвы, грабежи, убийства и разбой - в тяжелой тоске внушали мысли, что дальше жить так нельзя, что нужно немедленно же остановить пролитие крови, что нужно остановить чью-то жестокую кощунственную руку, беспощадно разрушающую наше святое достояние, древнерусские святыни Священного Московского Кремля. И этот таинственный голос справедливого укора в ответственности перед Богом и Родиной за целость наших родных святынь был сильнее сознания своего бессилия и подвиг меня дерзновенно испросить благословения у Собора епископов и разрешения мне снова пойти в качестве пастыря на этот раз для решительных и настойчивых переговоров о прекращении братоубийства и ограждении от разрушения и поругания Кремля с его святынями и великими Кремлевскими соборами.
В ответ на мою просьбу последовало благословение Собора епископов. Для исполнения этой миссии я предложил пойти вместе со мной Дмитрию Архиепископу Таврическому, а затем Митрополит Платон изъявил свое желание и готовность исполнить вышеупомянутую высокую миссию. После переговоров по этому вопросу с прочими членами Собора к нам присоединились еще члены Собора архимандрит Виссарион, два протоиерея Бекаревич и Чернявский и два крестьянина Юдин и Уткин. По совещании с членами Собора уже почти в 12 часов ночи соборяне пожелали отслужить в семинарском храме молебен об умиротворении враждующих братии, и всякий, кто присутствовал за этим ночным молебном, вероятно, чувствовал необычайное молитвенное настроение и высокий религиозный подъем, и верилось тогда в грядущий мирный исход, и все люди без различия казались тогда добрыми братьями и казалось, что ничего нет проще и легче начать скорее жить мирно, единодушно и согласно. И наконец, все это кошмарное братоубийство казалось каким-то недоразумением, влиянием вражеской немецкой темной силы, губящей и порабощающей всю Россию.
Наутро мы в качестве депутатов Собора по окончании ранней литургии отправились, куда призывал нас долг перед Церковью и Родиной.
Впереди нашей мирной процессии шли два крестьянина с белыми флагами, на которых был красный крест, далее следовали два священника, архимандрит с иконой Святителя Патриарха Ермогена, Архиепископ Димитрий шел со Св. Евангелием, рядом с ним я, имея на себе Св. Дары, а позади всех нас шел Митрополит Платон со Св. Крестом. Батюшки были в епитрахилях, а архиереи в епитрахилях, малых омофорах и клобуках. От самого здания Соборной Палаты почти до Петровского монастыря нас с пением молитв провожали некоторые члены Собора, многие из них шли со слезами. Случайные встречные с благоговением снимали шапки, молились и многие плакали, становились на колена, настойчиво просились с процессией, но присоединяться к нам мы не разрешали, дабы не подвергать их опасности расстрела. Печальное зрелище представляли из себя московские улицы. Стекла во многих домах и магазинах были выбиты или прострелены, всюду следы разрушений, местами по улицам нагромождены баррикады; конные патрули, грузовики и автомобили, наполненные солдатами с винтовками наперевес, разъезжали во все стороны. По площадям пушки и пулеметы.
У большевистского же комиссариата много солдат. Когда мы приблизились к дверям, нас остановили и долгое время мы ждали, когда угодно будет доложить большевистскому начальству о нашем приходе. В ожидании у крыльца, на улице, в толпе солдат пришлось перенести площадную брань и оскорбление. Здесь нам пришлось видеть тяжелую и потрясающую картину. К дому комиссариата солдаты вели под конвоем человек от 25-30 весьма прилично одетых евреев. Солдаты встретили их с угрозой немедленно расстрелять и, сжимая тесно кольцо пленников, кричали все настойчивее и настойчивее о расстреле. Евреи громко взывали о пощаде, поднимали свои руки к небу и некоторые из них громко плакали. Это была потрясающая, страшная и жуткая картина...
После долгого ожидания на улице в комиссариат был пропущен только один Митрополит Платон, которому и было обещано, как он сообщил Собору, сохранить в целости Кремль и объявлено, что стрельба в этот же день будет прекращена и что переговоры об этом уже ведутся. Несмотря на обещание, именно в ночь со 2 на 3 ноября Священный Кремль подвергся жестокому обстрелу и разгрому со стороны большевиков. Узнав об этом, 3 же ноября я со священником Чернявским отправились в Кремль. Нас пропустили в Спасские ворота. Прежде всего мы по пути зашли в женский Вознесенский монастырь. Здесь уже было полное разрушение. В храме Св. Великомученицы Екатерины насквозь пробита артиллерийским снарядом стена верхнего карниза и верхний свод храма. Отверстие по одному квадратному аршину. Другим снарядом разрушена часть крыши на главном куполе. От ружейных пуль и снарядных осколков разбиты купола храмов монастыря и крыши всех построек обители. Стекол выбито до 300 мест. В храме Св. Екатерины на носилках среди церкви на полу лежал убитый ружейной пулей в висок юнкер Иоанн Сизов. У тела убиенного я отслужил литию. Когда солдаты уносили из Кремля тело этого юнкера, в ответ на соболезнование из толпы о мученической смерти они выбросили тело с носилок на мостовую и грубо надругались над ним.
Из Вознесенского монастыря мы с батюшкой прошли осматривать разрушение Кремля. Когда мы находились во дворе Синодальной Конторы, близ казарм послышался какой-то крик и гул толпы. Толпа, видимо, приближалась к Чудову монастырю. Когда она была близко, то стало ясно, что озверевшая толпа над кем-то требует самосуда и ведет свою жертву к немедленному расстрелу. Я перебежал как мог быстро со двора к толпе солдат, бушевавшей между Царь-пушкой и Чудовым монастырем; батюшка Чернявский подходил к толпе с другой стороны. Здесь я увидел, как неизвестный мне полковник отбивался от разъяренной окружавшей его многолюдной толпы озверевших солдат. Солдаты толкали и били его прикладами и кололи штыками. Полковник окровавленными руками хватался за штыки, ему прокалывали руки и наносили глубокие раны, он что-то пытался выкрикивать, но никто его не слушал, только кричали, чтобы немедленно его расстрелять. Какой-то офицер вступился за несчастного, пытаясь защитить его своей грудью, тоже что-то кричал. Я подбежал к толпе и стал умолять пощадить жизнь полковника. Я заклинал их именем Бога, родной матери, ради малых детей, словом, всеми возможными усилиями уговаривал пощадить, но озверевшей толпой овладела уже сатанинская злоба, мне отвечали угрозами немедленно расстрелять и меня, ругали буржуем, кровопийцей и проч. В это мгновение какой-то негодяй солдат отбросил несчастного мученика в сторону, и раздались выстрелы, которыми все было кончено. Офицер, защищавший полковника, здесь же бросил бывшую у него винтов-ку, отошел к разрушенной стене у Синодальной Конторы и повалился на груду кирпичей. Причина убийства этого полковника (56-го полка) заключалась в том, что полковник должен был временно сократить довольствие солдат за недостатком провианта на 1/3 порции хлеба в течение полудня до подвоза нового запаса.
Но что сталось с нашим Кремлем?! Замолк рев артиллерийской пальбы, затих шум братоубийственной бойни, и из праха и дыма гражданской войны глядит он на нас, зияя ранами, разбитый, оскверненный, опозоренный Кремль - твердыня нашего духа, немой свидетель прежней нашей славы и настоящего позора, сложенный по кирпичу трудами поколений, залитый в каждом камне кровью его защитников, стоявший свыше полтысячи лет, переживший всякие непогоды и бури и павший ныне от руки своего же народа, который через полтысячи лет стал разрушать свои вековые святыни, покрыв ураганным огнем Кремлевские соборы, это диво дивное, восьмое чудо мира, привлекавшее к себе за тысячи верст толпы любопытных иностранцев, приезжавших в Москву подивиться на красоту Кремлевских соборов.
Пробраться в Кремль сейчас нет почти никакой возможности. С большими неприятностями и после длинной волокиты всяких хлопот нынешние правители Москвы выдают на небольшом обрывке бумаги с какими-то непонятными отметками - пропуск, который при посещении Кремля бесконечно проверяется часовыми. Виновники, в безумной ярости разрушавшие святыни, в ужасе затворили кремлевские ворота и скрыли Кремль от взоров, справедливо боясь народного гнева, который безусловно последовал бы, если бы толпы людей, с жадным любопытством устремившихся посмотреть свой Кремль после боя, пропустили бы внутрь, в его распавшееся каменное недро. Чувство невыразимой тоски поистине неизглаголанного горя охватывает вас при виде этих разрушений и ужаса, и чем вы углубляетесь дальше в осмотр поруганной святыни, тем эта боль становится сильнее и сильнее. С неподдающимся описанию волнением вы переступаете ограду на каменную площадь к великому Успенскому собору и видите огромные лужи крови с плавающими в ней человеческими мозгами. Следы крови чьей-то дерзкой ногой разнесены по всей этой площади.
Успенский собор
Успенский собор расстрелян. В главный его купол попал снаряд, разорвавшийся в семье его пяти глав, из коих кроме средней одна также попорчена. Пробоина в главном куполе размером в 3 аршина, а в поперечнике 1 и 1/2 арш. В барабане купола есть опасные трещины. От сильных ударов осколками снарядов в некоторых местах кирпичи выдвинулись внутрь собора, а на стенах барабана образовались трещины, но все это еще не исследовано архитекторами окончательно, еще не определено, излечимы ли и какими средствами эти страшные раны. Снаружи вся алтарная стена собора испещрена мелкими выбоинами от пуль и осколков снарядов. Таких следов на белокаменной облицовке насчитывается свыше 70. Да на северной стене 54 выбоины. Зеркальные стекла всюду в окнах выбиты или прострелены пулями. Одних только стекол перебито в соборе на 25.000 руб. Внутри Успенского собора разбросаны осколки разорвавшегося там шестидюймового снаряда и по солее и по собору разбросаны осколки белого камня, кирпича и щебня. Стенопись внутри храма в куполе попорчена, паникадила погнуты. Престол и Алтарь засыпаны разбитым стеклом, кирпичами и пылью. Гробница Св. Патриарха Ермогена тоже покрыта осколками камней и мусором. Такова мрачная картина разрушения и поругания нашей православно-русской святыни Великого Успенского собора - этой духовной твердыни и многократного возрождения и укрепления православно-русского благочестия даже во дни древних тяжелых лихолетий. И еще становится страшнее, когда вы узнаете, что эта всероссийская народная святыня расстреливалась по прицелу, по обдуманному плану. Расстрел всего этого происходил в ночь на 3 ноября, когда мир был уже заключен и господствовали большевики над Священным Кремлем. Последний ужасный удар по Кремлю приходился в 6 часов утра 3 ноября.
Православные! Не щемит ли ваше сердце зияющая перед вами эта черная рана твоей родной святыни, разбитая глава твоего великого собора? Не стыдно ли вам за вашу Родину, когда вы слышите, как стоящий в толпе перед развалинами Кремлевских святынь чужестранец, серый китаец, изумленно глядит на развалины и бормочет: "Русский не хороший, худой человек, потому что стреляет в своего Бога!"
Чудов монастырь
Тяжелое впечатление производит настоящий вид расстрелянного Чудова монастыря. Фасад с южной стороны пробит шестью тяжелыми снарядами. В стенах глубокие разрывы и трещины; выбоины достигают от 2 - 3 аршин в диаметре. В сильной степени пострадала иконная и книжная лавка. Двумя снарядами пробиты стены митрополичьих покоев, которые занимал член Собора Петроградский Митрополит Вениамин. Внутри покоев полное разрушение. Обломки мебели и всего того, что находилось в покоях, смешалось с грудами камней и мусора. В одной комнате снаряд пробил огромной толщины оконный откос и разрушил вплоть до стоящей рядом иконы Богоматери всю стену, а икона со стеклом и с висящей возле нее лампадой осталась невредима. Храм, где покоятся мощи св. Алексия, не пострадал, там выбиты только окна. Мощи Святителя Алексия с начала обстрела были перенесены в пещерную церковь, где под низкими сводами пещерного храма денно-нощно Митрополит Вениамин, Архиепископ Гродненский Михаил, наместник Чудова монастыря епископ Арсений, Зосимовский старец Алексий и вся братия совершали моления под несмолкаемый грохот орудий, потрясавших стены храма.
Иван Великий
Колокольня Ивана Великого повреждена снарядами с восточной и юго-восточной стороны, и по стенам видно много выбоин и пулевых ран.
Николо-Гостунский собор
В алтарное окно Николо-Гостунского собора влетел снаряд и разрушил внутри алтаря восточную стену, разорвался в самом алтаре. Большое старинное Евангелие, стоявшее у разрушенной стены, отброшено на пол к престолу. Верхняя крышка с Евангелия отбита и бывшие на ней иконы Воскресения Христова и евангелистов выбиты и разбросаны в разные стороны. Много листов из этого Евангелия разорвано и скомкано. Жертвенник разбит, богослужебные книги изорваны. По всему алтарю разбросаны кирпичи, осколки снарядов, церковные предметы и все это нагромождено между Престолом и Царскими вратами. Престол же, несмотря на свою близость к пробоине, остался невредим. В храме Николы Гостунского предлежит великая святыня, часть Святых Мощей Святителя Николая - того святого, которого чтут все христиане и даже язычники. Увы, русский человек проявил к этой святыне такое поругание, о котором страшно и говорить! Стены у входа в храм исписаны самыми площадными, грязными и кощунственными надписями и ругательствами на русском и немецком языках, а при входе в храм, где находится святыня, устроили отхожее место. Заметьте, что это не на улице, а наверху, в колокольне Ивана Великого.
Благовещенский собор
Знаменитое крыльцо Лоджетты Благовещенского собора, с которого Грозный Царь любовался кометой, разрушено орудийным снарядом. Мы видели одного художника, который бросился к этому крыльцу и, увидев его разрушение, залился слезами. Здесь разрушен неповторимый образец красоты человеческого искусства. От ударов снарядами сотрясались стены храма и рушились храмовые святыни.
Архангельский собор
Рассыпая губительные снаряды по Кремлю, безумцы, очевидно, решили заранее не пощадить ни одного Кремлевского храма, и действительно следы преступления остались на всех Кремлевских святынях. Архангельский собор тоже изъязвлен ударами снарядов.
Смерть, не различая святости места, оставила свои кровавые следы между этими двумя святыми алтарями. Между Архангельским и Благовещенским соборами видны громадные лужи крови. Подверглись разрушению и святотатству кремлевские храмы Воскресения Словущего, Ризоположенская церковь с часовней иконы Печерской Божией Матери и Предтеченская церковь на Боровицкой башне. Последняя церковь подверглась сильному ружейному обстрелу, и несколько пуль попало в иконы Московских Святителей, Казанской Божией Матери. Искалеченный лик Пречистой укором глядит на дела рук человеческих; я уверен, что ни один негодяй не посмел бы приблизиться теперь к этой иконе.
Патриаршая ризница
Патриаршая ризница, представляющая собой сокровища неисчислимой ценности, превращена в груду мусора, где в кучах песка и щебня, обломках стен и разбитых стекол от витрин раскапываются бриллианты и жемчуга.
Самому большому разгрому подверглась палата N 4, которая пробита разорвавшимся снарядом, и здесь несколько витрин и шкафов с драгоценными старинными покровами, украшенными золотыми дробницами и камнями, превращены в щепы. Некоторые покровы-памятники пробиты и попорчены безвозвратно. От осколков снарядов пострадало Евангелие XII века (1115 г.) вел. кн. Новгородского Мстислава Владимировича. С верхней сребро-позлащенной покрышки сбита часть финифтяной эмали, чрезвычайно ценной по своей старинной работе. Различные предметы драгоценных украшений патриархов: митры, поручи, а также церковная старинная утварь, сосуды, кресты и пр. - все это выброшено из разбитых витрин на пол и вбито в щебень и мусор. Вторым снарядом в палате N 6 разрушены витрины с патриаршими облачениями. Разбита церковно-историческая русская сокровищница, составлявшая самый лучший памятник минувшей патриархальной жизни Великой Святой Руси.
Собор 12 Апостолов
Собор 12 Апостолов расстрелян весь. Изборожденная снарядами, изрытая, развороченная восточная часть зияет дырами, пропастями и трещинами, она производит впечатление живой развалины, которая держится каким-то чудом. На наружной стене этого храма более тяжелых и, так сказать, болезненных ран виднеется 16 орудийных, 96 осколочных и множество ружейных. Несмотря на толщину старинной кладки кирпича, в местах удара образовались глубокие прострелы, а внутренняя алтарная стена покрыта опасными трещинами. Один снаряд пробил стену с южной стороны под окном и разорвался в церкви, причинив разрушение: подсвечники оказались разбитыми, многие иконы на стенах изранены осколками. Стоявшее у северной стены большое Распятие жестоко поругано. Ударом снаряда сорваны распростертые, пригвожденные ко Кресту Пречистые Руки Спасителя. Тело его покрылось изъязвлениями от кирпичных вонзившихся осколков, и Распятие все залито маслом из лампады. Красные пятна создают потрясающую картину живого окровавленного Тела. Богомольны, которым удалось проникнуть в Кремль, подходя к этому Святому разбитому и поруганному Распятию, не могли спокойно смотреть на это жестокое поругание, предавались неописуемому отчаянию, плакали навзрыд, обнимали подножие Распятого Христа. Один из снарядов попал в окно так называемых Петровских Палат, где спасался от стрельцов Петр Великий, разбил оконный простенок и разорвался внутри Палаты. В настоящее время в этих Палатах все разрушено.
Малый Дворец
Малый Николаевский Дворец, принадлежавший ранее Чудову монастырю, сильно пострадал от орудийного погрома. Снаружи видны громадные сквозные пробоины. Внутри все тоже разрушено, и когда мне пришлось обойти комнаты, то я увидел картину полного разгрома. Громадные зеркала и прочая обстановка дворца варварски разбивались и разрушались. Шкафы разбиты, книги, дела и бумаги разбросаны по всем комнатам. Петропавловская в Николаевском дворце церковь пробита снарядом и разгромлена. Иконостас разбит, сотрясением взрывов распахнулись Царские Врата и завеса церковная разорвана надвое. Отсюда расхищено много ценных икон.
Здание Судебных Установлении
Расстрелян Суд, где пробит снарядом купол знаменитого Екатерининского зала. В том же зале разорван замечательный портрет Екатерины и причинено много других повреждений. Безумцы натолкнулись в комнатах судебной экспертизы или у следователей на горшки с вещественными доказательствами, то есть с препаратами отравленных желудков, мертвых выкидышей и проч, и пожрали эти "маринады", благо они были налиты спиртом.
Башни
Испорчены Кремлевские башни, из которых угловая, Беклемишевская, сбита и стоит без вершины.
Ружейной пулей прострелена на Троицких воротах икона Казанской Божией Матери.
На Никольской башне, которую разбили в 1812 году французы, образ Святителя Николая, оставшийся невредимым от французского нашествия, ныне подвергся грубому расстрелу. Как Никольская башня, так и Никольские ворота совершенно изрыты снарядами, пулеметами, ручными гранатами и ружейными пулями. Совершенно уничтожен киот, прикрывающий икону Св. Николая, сень над иконой сбита и держится на одном гвозде. С одной стороны изображение Ангела сбито, а с другой прострелено. Среди этого разрушения образ Св. Николая уцелел, но вокруг главы и плеч святителя сплошной узор пулевых ран. При первом взгляде кажется, что иконы нет, но, всматриваясь внимательнее, сквозь пыль и сор вырисовывается сначала строгое лицо Святителя Николая и в правом виске видна рана, а затем становится яснее и весь этот чудотворный образ - стена и ограждение Священного Кремля.
Спасские ворота доныне были освящены святым обычаем, где всякий проходящий через эти св. ворота, даже иноверцы, с чувством благоговения обнажали свои головы. Теперь там стоит вооруженная стража с папиросами, ругается с прохожими и между собой площадной бранью.
Спасская башня пробита и расстреляна. Знаменитые часы с музыкальным боем разбиты и остановились. Остановилась и стрелка часов в ту роковую минуту, когда ворвался тяжелый снаряд в стены Кремля и наложил несмываемое пятно крови и позора на это священное сердце Москвы.
И хотелось бы сейчас открыть все Кремлевские ворота и хочется, чтобы все, не только москвичи, но и люди всей России, могли перебывать на развалинах своих святынь. Но какие нужны слезы покаяния, чтобы смыть всю ту нечистоту, которой осквернили Священный Кремль наши русские братья солдаты, руководимые врагами!
Русская история отметит на своих страницах гнусно-позорное, кощунственное деяние своих сынов. Наше русское варварство беспощадно и справедливо уже осуждается иностранцами всего мира.
Глядя на разрушенный Кремль, невольно ставишь себе вопрос.
Кому и для чего понадобились все эти ужасы? Ведь нельзя же не понимать того, что в Кремле вся история могущества, величия славы, силы и святости Земли Русской. Если древняя Москва есть сердце всей России, то Алтарем этого сердца искони является Священный Кремль.
Святотатственно посягнуть на него может только или безумец, или человек, в сердце которого нет ничего святого и который не может даже понять всего смысла, значения и важности этого памятника русской истории, который он не задумываясь решил подвергнуть разрушению. Ведь нельзя же считать серьезным основанием то, что артиллерийская канонада, направленная на Кремль, имела цель сокрушить горсть тех офицеров и юнкеров, которые были в этом Кремле. Не смея приблизиться к ним, их искали по Кремлю снарядами, разрушая то главу Успенского собора, то Церковь 12 Апостолов, то колокольню Ивана Великого, то Чудов Монастырь и дальше по порядку все до единого храмы. Увы, безумная стратегия становится характерной для всех представителей самозваного правительства, и то же, что они сделали с Кремлем, делают ныне со всей Россией, разыскивая в ней орудиями смерти врагов своих бредовых утопий. Хочется верить, что если это были русские люди, то из их сердец было совершенно вытравлено сознание, любовь к своей родине России и ими руководили враги России и враги всему тому, что дорого и свято для русского человка. Я видел Кремль еще когда горячие раны сочились кровью, когда стены храмов, пробитые снарядами, рассыпались и без боли в сердце нельзя было смотреть на эти поруганные святыни. Сейчас же эти раны чьей-то сердобольной, заботливой рукой по мере возможности как бы забинтованы, зашиты досками, покрыты железом, чтобы зимнее ненастье не влияло на эти разрушения еще более. Но пусть они - эти раны будут прикрыты, пусть их прячут, скрывают от Нашего взора, но они остаются неизлечимыми. Позор этот может загладиться лишь тогда, когда вся Россия опомнится от своего безумия и заживет снова верой своих дедов и отцов, созидателей этого Священного Кремля, собирателей Святой Руси. Пусть этот ужас злодеяния над Кремлем заставит опомниться весь русский народ и понять, что такими способами не создается счастье народное, а вконец разрушается сама, когда-то великая и Святая Русь.
К тебе, православный русский народ, оплакивающий разрушение твоего Священного Кремля, прилично здесь обратиться словами псалмопевца: "Пойдите вокруг Сиона и обойдите его; пересчитайте башни его. Обратите сердце Ваше к укреплениям его; рассмотрите домы его, чтобы пересказать грядущему роду" (Пс. 47, стр. 13-15).
Епископ Нестор
Текст печатается по изданию: Епископ Нестор Камчатский. Расстрел Московского Кремля. Составитель Н.С. Малинин. Изд. "Столица". -М.: - 1995. - 88 с.
Преосвященный Анфим, епископ Чимишлийский, викарий Кишинёвской епархии РПЦЗ. По приглашению Софрония, епископа Сучавского из Румынской Старостильной Православной Церкви и по благословению Первоиерарха РПЦЗ митрополита Агафангела. С дружественным визитом посетил, на праздник Сретения Господня (2/15.02.2017 г.) , монастырь Св. Гликерия исповедника, в Румынии, где состоялось праздничное Богослужение.
Какую умилительную картину представляет нам Сретение Господне! Глубокий старец Симеон, держащий на руках младенца Бога, по ту и другую сторону его – Иосиф Праведный и Пресвятая Дева Богородица; невдали – Анна Пророчица восьмидесятичетырехлетняя постница и молитвенница. Очи всех устремлены на Спасителя. В нем исчезают они вниманием и из Него пьют духовную сладость, питающую души их. Можете судить, как велико было блаженство сих душ!..
Но, братие, и мы все призваны не к мысленному только представлению сего блаженства, а к действительному его вкушению, потому что все призваны иметь и носить в себе Господа и исчезать в Нем всеми силами своего духа. И вот, когда достигнем мы сего состояния, тогда и наше блаженство не ниже будет блаженства тех, кои участвовали в Сретении Господнем. Те были блаженны – видевше; мы же будем блаженны – не видевше, но веровавше. Приложите внимание. Я коротко укажу вам, как сего достигнуть. – Вот что сделайте и делайте.
1. Прежде всего покайтесь. Помните, что в духовной жизни без покаяния ничего сделать нельзя. Чего бы кто ни искал, начало всему да будет покаяние. Как без фундамента нельзя строить дома и как, не очистивши поля, нельзя ни сеять на нем, ни садить, так без покаяния ничего нельзя предпринимать в духовных наших исканиях, что б вы ни сделали без него, все – всуе. Так, прежде всего покайтесь, то есть оплачьте все худо сделанное и решитесь на одно богоугодное. Это будет то же, что обращение взора и всего тела на путь в сретение Господу и первое вступление на сей путь.
2. Затем, храня постоянно неизменным чувство покаяния, устройте для себя такой род жизни и поведения, чтобы на каждом у вас шагу или при каждом движении был как бы преднаписываем в вашем внимании Господь и Спаситель наш. Такой порядок сам собою устроится в вас, если: а) все, что ни делаете, вы будете делать во славу Господа и Спасителя, делать ради Христа. Тут разумеются не одни большие дела, а всякое вообще действие. Ибо смотрение и слышание, молчание и говорение, ястие и питие, сидение и хождение, труд и покой, все вообще может быть посвящаемо Господу и освящаемо Его именем Всесвятым. Так как минуты не бывает, чтоб мы не были за каким-либо делом, то, устроившись так в делах своих, вы поминутно будете сретать Господа, во славу Его обращая все дела свои. Сие исполнить и плод от сего получить вы можете тем удобнее, если при этом: б) в порядок дел своих повседневных вставите чины молитвенные – и церковные, и домашние, и вообще поставите законом быть строгими исполнителями всякого устава Святой Церкви до малой иоты, без суемудрий и кривотолкований, в простоте сердца. Как содержание каждого молитвословия есть Господь и наше к Нему обращение, то, совершая его или участвуя в нем, вы будете сретать Господа в сочувствиях и услаждениях своего сердца. Если затем: в) промежуток остающегося времени вы наполните чтением Писаний о Господе, или слушанием беседы о Нем, или своеличным размышлением о Нем и о великом деле спасения, совершенном Им на земле, то сами увидите, что ни внутри вас, ни вне не останется ничего, что не носило бы напоминания о Господе, не преднаписывало Его вниманию вашему, не изводило ваш дух во сретение Ему.
3. Не должно, однако ж, забывать, что все сии труды и занятия суть только приготовительные. На них одних останавливаться не должно, а надо устремляться далее. Как из пищи, принимаемой нами в грубом виде, выделываются потом тонкие стихии жизненные, так из сих занятий, видимо совершаемых, осязаемых, должны образоваться в духе тончайшие расположения или устремления ко Господу, именно: под трудом посвящения всех дел Господу должно качествовать устремление всех желаний нашей души единственно к Господу; под исполнением всех молитвословий или участием в богослужениях должно слагаться в сердце сочувствие только ко Господу и Господнему; под чтением и слышанием Писаний о Господе должно лежать в основе охотное устремление внимания ума нашего к единому Господу. Те труды суть возделывание поля, а сии стремления – восход посеянного; те – ствол и ветви, а сии – цвет и плод. Когда возникнут в нас сии расположения, это будет значить, что дух наш весь своим сознанием и своим настроением изшел в сретение ко Господу. И как Господь везде есть и Сам ищет сретиться с духом нашим, то взаимное их сретение после сего устрояется само собою. С тех пор дух наш начнет вкушать блаженство Симеона Праведного, то есть начнет носить в объятиях своих сил и стремлений Господа, Который есть полное их насыщение и удовлетворение. Это то, что называют вкушением Господа, покоем в Нем, умным Богу предстоянием, хождением пред Господом, непрестанною молитвою – предмет трудов, желаний и исканий всех святых Божиих.
Сего блага сподобиться желаю всем вам, празднующим ныне Сретение Господне. Если б кто, жалуясь, сказал: желателен плод, но труд достать его слишком тяжел, тому можно ответить так: хорошо, есть легче способ, или способ простее сложенный. Вот он! Покайся; затем, ревнуя об исполнении всякой заповеди Божией, ходи неотступно пред Господом, устремляясь к Нему всем вниманием ума, всеми чувствами сердца, всеми желаниями воли. Устроившись так скоро сретишь Господа. Он внидет в тебя и упокоится в тебе, как на объятиях Симеона Праведного. Чем-нибудь еще облегчить труд, необходимый в искании сретения Господа, уже нет никакой возможности. Молитва Иисусова: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя – сильно и мощно может помогать в сем труде. Но, опять, не сама по себе, а под условием устремления всех сил нашего духа к Господу! – Трезвитеся убо и бодрствуйте (1 Пет. 5, 8). Вышних ищите… и живот ваш сокровен да будет со Христом в Боге (Кол. 3, 1, 3). – Тогда, соделавшись един дух с Господем (1 Кор. 6, 17), узрите и обымете сего Господа, и возрадуется сердце ваше, и радости вашея никтоже возмет от вас (Ин. 16, 22), ни в сей век, ни в будущий. Аминь.
30 января/ 12 февраля 2017 г., в Неделю о блудном сыне и в день памяти трех Великих Святителей - Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста, в городе Драма (ИПЦ Греции) в одноименном храме состоялись богослужения в честь Престольного Праздника. Служили греческие иерархи - Высокопреосвященнейшие Амвросий Филиппийский и Маронийский и Хризостом Аттикийский и Беотийский.
По окончании Божественной Литургии, состоялся крестный ход, в котором приняли участие молодежь в униформе и сотни верующих, под звуки филармонического оркестра муниципалитета Драмы. На церемонии присутствовали мэр города Христодулос Мампсакос и заместитель мэра Анастасиос Хадзинианнис вместе с депутатом Димитриосом Кириазидисом.
Приближается Великий пост, время поста и молитвы, и Церковь святая заботливо нас готовит к тому, чтобы вступить в это поприще постное и проходить его, как должно. Уже почти две недели тому назад мы с вами слышали за службой литургийной Евангелие, в котором была приведена притча Спасителя о мытаре и фарисее, в которой Господь указывает нам, какая молитва праведная и какая неправедная. Мытарь ничего не принес в церковь, кроме грехов, но покрыл и уничтожил их истинным покаянием. А фарисей начал хорошо свою молитву, благодаря Бога. Мы, к сожалению, часто забываем Бога благодарить, а он начал, именно, благодарностью к Богу, но увы! благодарил Его не за то, что нужно, и этим испортил свою молитву.
В следующий воскресный день читалась нам притча о блудном сыне. Это одна из самых трогательных страниц Евангелия, где говорится о том, как Отец Небесный готов принять любого грешника кающегося, как блудного сына, лишь бы человек с покаянным чувством к Нему обратился. Но есть души отвердевшие, ожесточившиеся в своих грехах и, чтобы их как-то пробудить от этой греховной спячки души, Церковь предлагает им и нам всем, конечно, беседу Спасителя о Страшном суде. Если покаянное чувство как-то не трогает человека, то во всяком случае, он хотя бы устрашится того, что впереди. От Страшного суда Христова ведь никто не уйдет. Он постоянно в притчах Своих предлагает одно, другое, третье.
Когда-то святителю Феофану Затворнику кто-то написал: «Владыко, я верю, что вы обладаете даром прозрения, предскажите мне, откройте, что мне будет?» Святитель Феофан смиренно ему ответил: «Если Златоуст говорил о себе, что он не пророк, не сын пророка, тем более и я, грешный. Но одно тебе твердо скажу, совершенно твердо и несомненно, что твое будущее будет совсем не таким, каким ты его себе представляешь». Вот это и нужно помнить!
Многое думает человек, о многом мечтает и ко многому он стремится, и сплошь и рядом ничего у него в жизни не осуществляется. А вот, страшного Христова суда никто не избежит. Недаром говорил когда-то Премудрый: «помнипоследняя твоя, и во век не согрешишь» (Сир. 7:39)! Если помнить, чем окончится земная жизнь и что от нее потребуется дальше, тогда мы будем жить так, как должно жить христианину. Ученик или ученица, перед которыми трудный ответственный экзамен, о нем не забудут, все время помнят и стараются готовиться к нему. Но этот экзамен будет страшный, потому что это будет экзамен за всю нашу жизнь внешнюю и внутреннюю. Кроме того, по этому экзамену переэкзаменовки уже не будет. Это тот страшный ответ, каким определится участь человека на всю беспредельную вечность. И потом перемены не произойдет и конца не будет тому, что будет переживать человек: или радость в Царствии Божием или страшные страдания в адской геенне.
Нужно об этом помнить и готовиться во время поста к страшному Христову суду, потому что Господь Иисус Христос хотя и многомилостивый, но и праведный. Конечно, Дух Христов преисполнен любви, которая пришла на землю, отдала себя всю для спасения человека. Но страшно будет тем людям на страшном суде, которые увидят, что они этой Великой Жертвой воплотившейся Любви не воспользовались, а отвергли ее. Поминай последнее свое, человек, и во век не согрешишь. Аминь.
Тяньцзин был одним из центров русского православия в Китае. 30 июля 1901 в Русском парке на братской могиле 108 русских солдат, погибших во время Ихэтуанского («Боксерского») восстания 1900 года был сооружен небольшой памятник. После Русско-японской войны он стал служить мемориалом павшим и в этой войне. Памятник представлял собою небольшую часовню с алтарем из серого тесаного мрамора на высоком подиуме. На подиум высотой около 4 м, сложенный из квадров того же мрамора, вела торжественная двухсходная лестница. По оси восток-запад на некотором расстоянии от часовни установлена арка, составляющая с ней единую композицию. На вершине полуциркульной арки красовался огромный чугунный двуглавый орел с распростертыми крыльями, устремленный на запад, что очевидно символизировало духовную связь памятной часовни с Россией. Грани восьмерика церкви поочередно с окнами были украшены нишами со вставками из белого мрамора с выгравированными на них именами русских воинов, павшими в 1900 в Тяньцзине. Восьмерик украшал высокий парапет из мелких килевидных кокошничков, образующих подобие короны, а перекрывался весьма прихотливой по форме конструкцией. Она имела две части: нижняя – интенсивно приположенная полусфера, родственная луковичной форме, и верхняя – высокая многоярусная шея с луковичной главкой. Часовня-памятник была освящена в 1909 во имя Христа Спасителя. Посвящение часовни-памятника Христу Спасителю не только символично, но и типично для своего времени. Соотнесение подвига воинов, погибших на поле брани, с подвигом Христа, пронизывает все воинские храмы-памятники XIX – начала ХХ вв.
В дальнейшем здание часовни-памятника претерпело капитальные изменения. С наплывом русской эмиграции в Тяньцзинь, оно в 1929 было основательно расширено на пожертвования известного в Китае благотворителя И. В. Кулаева. Новый расширенный храм был освящен митрополитом Иннокентием 3 ноября 1929 в честь Покрова Пресвятой Богородицы, вмещал около тысячи человек.
Автор проекта реконструкции связал воедино разные части мемориального комплекса. Новый объем церкви, превысивший первоначальный в три раза, включил в себя и часовню, и арку. Часовня стала алтарной частью храма, арка же была использована в качестве горельефа на западном фасаде колокольни. В объемно-пространственной композиции нового сооружения двухъярусное перекрытие первоначального объема часовни доминировало, а декоративный мотив (лента кокошничков) тактично продолжен в новых частях. Нетрадиционно для православной архитектуры выглядел маленький приплюснутый куполок, завершающий колокольню. Возможно, автор проекта не был профессиональным архитектором, или не было технической возможности изготовить необходимой формы купол.
В 1939 по распоряжению японских властей церковь-памятник была снесена. В 1941 усилиями русской колонии Тяньцзиня храм снова возродился, но уже в других архитектурных формах. Он вмещал 900 прихожан. Первая служба в нем прошла 7 ноября 1941. Росписи в новом храме, выполненные художниками Карамзиным, Кулаевым, Н. Л. Кощевским, Ступиным и Токаревым, по словам современников создавали этому храму славу одного из лучших в Китае. Предполагалась установка огромного иконостаса, который стал бы памятником русской эмиграции в Тяньцзине.
Часовня-памятник во имя Христа Спасителя в Тяньцзине.
7 февраля в Иерусалиме в возрасте 78 лет отошёл ко Господу монах Филарет. Монах Филарет (в миру Зосима Дубин) родился в Харькове в катакомбной семье и с ранних лет помогал на клиросе в катакобных богослужениях. Прибыл в Святую Землю в 1992 году. Был верным сыном Зарубежной Церкви и, живя в монастыре на Елеоне, выполняя волю своего духовника архимандрита Нектария (Чернобыль), завещавшего не молиться в храмах, где поминают Московского патриарха, после присоединения Синода митр. Лавра к Московской Патриархии не причащался c отступившими и слившимися с созданной советской властью "церковью", за что претерпевал гонения от окружения предателя РПЦЗ архиеп. Марка (Арнта). О. Филарет был келейником архимандрита Нектария и хорошо усвоил его духовные наставления. В его келье несколько раз служили Литургию наши клирики, совершавшие паломничество в Иерусалим. Он молился и причащался в храме Георгия Победоносца в Назарете, когда там служил во время посещения Св. Земли митр. Агафангел. За несколько дней до смерти его напутствовал и причастил Св. Даров Епископ Роман. Похоронен монах Филарет рядом со своим духовником о. Нектарием на кладбище Вознесенского монастыря не Елеоне. Царство Небесное!
Александр Пругавин
Пятый архипастырский визит и паломничество на благословенный остров Сардиния
На фото: Выдающийся православный богослов и церковный историк протоиерей РПЦЗ Лев Лебедев в своем кабинете в Курске. Здесь Свято-Троицкая община Зарубежной Церкви в 1990-е годы совершала богослужения. Фотография сделана за несколько дней до отъезда отца Льва на Архиерейский Собор в Нью-Йорк, где батюшка скоропостижно скончался 16/29 апреля 1998 года на 63-м году жизни.
В житии святителя Василия Великого был случай, когда он однажды сделал вразумление одной богатой женщине, которая неправильно поступала, а она, вместо того, чтобы смиренно принять наставление великого святителя, стала ему прекословить, и так дерзко, что он ей ответил письмом, приблизительно так: ты меня не учи, а почаще вспоминай о последнем дне.
Глава XIII, ст. 1-13
Праздник Сретения Господня прошел в Маркопуло (Аттика, ИПЦ Греции) в одноименном храме. Возглавил праздничные богослужения Митрополит Хризостом Аттикийский и Беотийский, ему помогало духовенство местной митрополии. 
Святитель Афанасий Великий
Пусть кто-либо не подумает, что тема о Церкви праздная, не заслуживающая внимания рядового мирянина. Неправильно предоставлять этот вопрос одним только богословам да архиереям. Грешно прикрываться пословицей, что “моя хата с краю и я ничего не знаю”. Эта тема должна живо интересовать всех русских, кто в Бога верует и считает себя православным.
Святитель Григорий Палама
Игумения Екатерина Леснинская (графиня Евгения Борисовна Ефимовская) - соподвижница митрополита Антония (Храповицкого)
6/19 февраля 2017 г. В церкви Святого Креста в Кератеа (Аттика, ИПЦ Греции) воскресную литургию в Неделю о Страшном Суде возглавил Митрополит Хризостом Аттикийский и Беотийский, в сослужении о. Каллиника и двух диаконов. 
(27 октября - 3 ноября 
Праздник Сретения Господня прошел в Софийском Свято-Успенском кафедральном соборе. Праздничные богослужения возглавил Митрополит Фотий Триадицкий.
Какую умилительную картину представляет нам Сретение Господне! Глубокий старец Симеон, держащий на руках младенца Бога, по ту и другую сторону его – Иосиф Праведный и Пресвятая Дева Богородица; невдали – Анна Пророчица восьмидесятичетырехлетняя постница и молитвенница. Очи всех устремлены на Спасителя. В нем исчезают они вниманием и из Него пьют духовную сладость, питающую души их. Можете судить, как велико было блаженство сих душ!..
30 января/ 12 февраля 2017 г., в Неделю о блудном сыне и в день памяти трех Великих Святителей - Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста, в городе Драма (ИПЦ Греции) в одноименном храме состоялись богослужения в честь Престольного Праздника. Служили греческие иерархи - Высокопреосвященнейшие Амвросий Филиппийский и Маронийский и Хризостом Аттикийский и Беотийский. 
Приближается Великий пост, время поста и молитвы, и Церковь святая заботливо нас готовит к тому, чтобы вступить в это поприще постное и проходить его, как должно. Уже почти две недели тому назад мы с вами слышали за службой литургийной Евангелие, в котором была приведена притча Спасителя о мытаре и фарисее, в которой Господь указывает нам, какая молитва праведная и какая неправедная. Мытарь ничего не принес в церковь, кроме грехов, но покрыл и уничтожил их истинным покаянием. А фарисей начал хорошо свою молитву, благодаря Бога. Мы, к сожалению, часто забываем Бога благодарить, а он начал, именно, благодарностью к Богу, но увы! благодарил Его не за то, что нужно, и этим испортил свою молитву. 
Тяньцзин был одним из центров русского православия в Китае. 30 июля 1901 в Русском парке на братской могиле 108 русских солдат, погибших во время Ихэтуанского («Боксерского») восстания 1900 года был сооружен небольшой памятник. После Русско-японской войны он стал служить мемориалом павшим и в этой войне. Памятник представлял собою небольшую часовню с алтарем из серого тесаного мрамора на высоком подиуме. На подиум высотой около 4 м, сложенный из квадров того же мрамора, вела торжественная двухсходная лестница. По оси восток-запад на некотором расстоянии от часовни установлена арка, составляющая с ней единую композицию. На вершине полуциркульной арки красовался огромный чугунный двуглавый орел с распростертыми крыльями, устремленный на запад, что очевидно символизировало духовную связь памятной часовни с Россией. Грани восьмерика церкви поочередно с окнами были украшены нишами со вставками из белого мрамора с выгравированными на них именами русских воинов, павшими в 1900 в Тяньцзине. Восьмерик украшал высокий парапет из мелких килевидных кокошничков, образующих подобие короны, а перекрывался весьма прихотливой по форме конструкцией. Она имела две части: нижняя – интенсивно приположенная полусфера, родственная луковичной форме, и верхняя – высокая многоярусная шея с луковичной главкой. Часовня-памятник была освящена в 1909 во имя Христа Спасителя. Посвящение часовни-памятника Христу Спасителю не только символично, но и типично для своего времени. Соотнесение подвига воинов, погибших на поле брани, с подвигом Христа, пронизывает все воинские храмы-памятники XIX – начала ХХ вв.
