Праздник 40 Севастийских мучеников в Софийском Свято-Успенском кафедральном соборе (Болгарская православная Старостильная Церковь). Богослужение возглавил Митрополит Фотий Триадицкий.
На днях на Портал-Кредо и на Интернет-Соборе было воспроизведено интервью с Анастасией Георгиевной Шатиловой, взятое в 2003 году, за два года до её кончины, Ольгой Митрененой.
Анастасия Георгиевна, безусловно, человек незаурядный, многое видевшая и много знавшая о Зарубежной Церкви благодаря своему многолетнему положению в Сvнодальной Канцелярии и тем, что была родной дочерью и помощницей приснопамятного Владыки Григория /Граббе/, бывшего в течении полувека опытнейшим Начальником этой Канцелярии и правой рукой трёх первых наших Первоиерархов. Однако, основываясь на суждениях высказанных ею в этом интервью, изучать историю Зарубежной Церкви и знакомиться с её видными личностями – советовать никак не приходится.
Анастасия Георгиевна была, можно сказать, ''белой вороной'' в семье. Владыку Григория многие критиковали, некоторые недолюбливали из-за его сильного характера, от того, что он был всевластным Секретарём Сvнода. Но его неизмеримые заслуги перед Церковью никто убедительно оспаривать не может. Был он богословом, крупным знатоком церковных канонов, историком и, если кто его не любил, то никак не за его человеческие качества, а в основном из-за его крайней непримиримости, в основном, к Московской Патриархии и вообще в юрисдикционных вопросах. Но его непримиримость, порою и крутость, всегда оставались на подобающем его графскому происхождению и воспитанию уровне. Чего, увы, не скажешь о его старшей дочери ... Её тётя, игумения Магдалина, родная сестра Владыки Григория, настоятельница Леснинского монастыря, её младшая сестра Мария – матушка ''Маша'' Шишкова – обе были воплощённые ангелы, любвеобильные, чуждые всякого злословия. А Анастасия … не будь сказано в обиду, редко случается встретить такой едкий язык, а характер её был притчей во языцех в нашей Церкви. Если кто сомневается в том, что я тут говорю пусть прочтёт хотя бы это интервью ! И так обидно – человек ведь знающий, умный, но своим постоянным, необдуманным и ни на чём не основанном злословием портит всё то, что могла бы принести в смысле свидетельства, из первых рук и из первых уст, о Зарубежной Церкви, о её самых видных личностях.
Кто не со мной – заметьте, до малейшей йоты не со мной – тот против меня ! И тут уже не стоит ожидать хоть малейшего снисхождения, или самой простой объективности, нейтральности !
Хотелось бы знать (да стоит ли ?!), чем не угодил приснопамятный Архиепископ Аверкий, общепризнанный столп и гордость Зарубежной Церкви, чтобы быть безжалостно низвергнутым, в какого-то невзрачного, будто малоуважаемого просто «Аверкия» ?! И то ещё хорошо, что с прописной буквы !
Если такое отношение к такому алмазу, как Архиепископ Аверкий, то неудивительно читать про «Варнаву» и «Лазаря», которых она, известно, в сердце не носила. Но самое недопустимое это её характеристика св. Иоанна Шанхайского. Прочитаешь её тут воспоминания и спросишь самого себя : а на самом ли то деле он святой ? Повторяет она советские, вернее патриархийные, бредни, будто Владыка Иоанн признавал МП и благословлял тех, кто из его паствы возвращался в Советский Союз, иными словами поощрял таких возвращенцев. До некоторой степени – противно читать ! В Леснинском монастыре будто все радостно вздохнули, когда он покинул Францию !!!??? Выходит – наконец, мол, избавились ! Такие высказывания до того преступно глупы, что читатель может сделать естественный вывод, что такую информацию она держит от своей родной тёти, игумении Магдалины. Когда на самом деле все монахини прямо молились на святого Владыку ! Можно ли такую дурь пускать в интервью, которое разойдётся по всему российскому рассеянию и по всей России и будет восприниматься за историческое свидетельство неопытными, не знающими людьми ? Кстати, не в Париже убили в 1934 году Короля Александра, а в Марселе и, насколько мне известно, не «регулярно», а однажды он стал среди главного проспекта города на том месте, где от руки усташа был убит Король, и среди уличного движения, в полном облачении отслужил панихиду. Да, такой был не от мiра сего наш святой Владыка Иоанн.
И о святом нашем Митрополите Филарете А.Г. Шатилова отзывается без особого восхищения, если можно так выразиться, как о каком-то не совсем полноценном неудачнике. Очень сомневаюсь, чтобы её отец, Владыка Григорий, ответил в таком духе на вопрос о его воспоминаниях о Митрополите Филарете.
Читая это странное интервью с удивительными ответами-воспоминаниями, я с опаской всё ожидал того времени, когда Анастасия Георгиевна заговорит о моём приснопамятном Архиепископе Антонии Женевском и, слава Богу, не дождался. О нём почему-то промолчала. К Владыке Антонию она с особым раздражением относилась так как он, помня её ещё девочкой по Югославии, любил шутить и не боялся её дразнить, что её очень раздражало, так как она привыкла, что к ней скорее с опаской относятся !
Кстати, от того ли что за Владыкой Антонием нельзя ей было признавать чего либо положительного, Анастасия Георгиевна делает историчексую ошибку, говоря, что когда для выборов преемника Митрополита Анастасия Собор пришёл в тупик и образовалось два непримиримых лагеря среди Архиереев, Владыка Антоний Сан-Францисский предложил голосовать за Владыку Филарета. Нет, не Сан-Францисский, а именно Женевский Владыка Антоний выдвинул кандидатуру самого младшего по сану Владыки Филарета, и мир и единодушие моментально восстановились в Церкви.
С выборами новых Первоиерархов ей вообще не везло. Помню одну мою статью, где я описывал, как происходили в 1986 году выборы преемника Митрополита Филарета. На втором туре было одинаково подано шесть голосов за Владыку Виталия и за Женевского Владыку Антония, и Владыка Виталий был наконец избран жребием, вытянутым старцем-архимандритом Геласием после молебна перед чудотворной Курской Иконой. Я ещё писал, что на самом деле могли обойтись без жребия, так как второй тур должен был окончится счётом не шесть на шесть, а семь на пять в пользу Владыки Антония, который никак не хотел быть избранным и которому успешно удалось уговорить австралийского Архиепископа Павла голосовать не за него, как он намеревался, а за своего духовного отца Владыку Виталия. «А то я с Тобой никогда больше не буду разговаривать!», говорил он ему. На эту статью резко отозвалась Анастасия Георгиевна, написавшая мне : «Что вы пишете всякую чепуху. Я тогда была в Сvноде и никто и не подумывал о вашем Владыке Антонии». Некоторое время спустя, проверив в Протоколах, сама убедилась в своей ошибке и весьма честно письменно принесла извинения. Вещь, которая, кстати сказать, ей вообще была непривычна и, можно себе представить, с большим трудом давшаяся !
Как не вспомнить тут анекдот, вполне исторически состоявшийся однажды в сvнодальном здании, где были собраны Архиереи на каком-то очередном Соборе. Архиереи до заседания отдыхали в своих келиях, вдруг А.Г. Шатилова выскакивает из Канцелярии и возбуждённо визжит во весь голос : «Она сказала, что я стерва!». И тут, как в ответ, сразу же послышался громкий, звонкий голос Владыки Антония, вышедшего из келии в коридор и спросившего : «Настя, кто это тебя так хорошо знает?!». Это конечно была очередная остроумная владыкина невинная шутка, в виде игры со всё той же ''Настей'', на которую обидеться она даже не могла.
Однако, несмотря на все мои оговорки, одно остаётся неоспоримо, и надо воздать должное и Анастасии Георгиевне и особенно Владыке Григорию : когда они были хозяевами в Сvноде, то был образцовый порядок не только в архиве, но и во всех записях, входных и выходных, никакие документы не исчезали, купчие не пропадали, никто не копался в секретных бумагах, как это к сожалению стало обыденным делом при Владыке Иларионе, когда комната, где располагался архив, как и весь сvнодальный дом, стали прохожим двором, где рыскали кому только не лень. И результаты такого халатного отношения скоро дали о себе знать, как это в частности болезненно отозвалось в вопросе имущества на Святой Земле. И тут начался развал Зарубежной Церкви.
27 марта (н. ст.) 2017 г. Митрополит Хризостом Аттикийский и Беотийский совершил специальное молебное последование на закладку фундамента новой церкви Панагия Сумела в Аспропиргосе (Аттика, ИПЦ Греции). Его Высокопреосвященство заложил первый камень в фундамент.
В новом строящемся здании будут открыты офисы, многофункциональные залы для различных мероприятий, гостиница и трапезная.
На 81-м году жизни в Нью-Йорке скончалась Анастасия Георгиевна Шатилова, урожденная графиня Граббе, дочь одного из главных идеологов РПЦЗ епископа Григория (Граббе). Кончина А.Г. Шатиловой последовала в 21 час по местному времени 1 ноября 2005 г. в одной из нью-йоркских больниц, куда она была экстренно доставлена из реабилитационного центра. Там А.Г. Шатилова проходила восстановительный курс после травмы, полученной ею в начале сентября в Суздале, на лестнице Синодального дома РПАЦ.
А.Г. Шатилова родилась 27 апреля 1925 года в Югославии (тогда - Королевство сербов, хорватов и словенцев). Она является праправнучкой русского философа А.С. Хомякова и внучкой графа П.С. Граббе - видного участника Поместного Собора Российской Церкви 1917-18 гг. С 1950-х гг. А.Г. Шатилова помогала своему отцу, протопресвитеру Георгию Граббе (впоследствии - епископу Григорию), управлявшему канцелярией Архиерейского Синода РПЦЗ.
В последние годы жизни Анастасия Георгиевна издавала бюллетень "Церковные новости" - "независимый орган православной церковной мысли", в котором особое внимание уделялось процессу "сдачи позиций" РПЦЗ в контексте ее предстоящего объединения с РПЦ МП и возрождению в России православных приходов, не зависимых от Московского патриархата. На протяжении последних 10 лет А.Г. Шатилова ежегодно приезжала в Россию, проводя по несколько недель в Суздале, где принимала деятельное участие в работе канцелярии Архиерейского Синода РПАЦ.
Незадолго до кончины А.Г. Шатиловой, в сентябре нынешнего года, умер ее младший брат епископ Антоний (Граббе).
Интервью с Анастасией Георгиевной в 2003 г.
Анастасия Георгиевна Шатилова - живой свидетель истории Русской Православной Зарубежной Церкви. Ее отец протоиерей Георгий Граббе был сподвижником митрополита Антония (Храповицкого), первого предстоятеля РПЦЗ. Долгие годы он, сначала в протоиерейском, а затем и в епископском сане - как епископ Григорий - был секретарем Священного Синода РПЦЗ. Наш корреспондент побеседовал с А.Г. Шатиловой, которая рассказала о русской православной эмиграции и об отношениях Зарубежной Церкви с РПЦ МП и другими Церквами.
Семья П.М.Граббе, в имении Берестечко на Волыни 1934 г. Верхний ряд: Ю.П.Граббе (впоследствии епископ Григорий, П.М.Граббе, Н.П.Граббе (в иночестве игуменья Магдалина). Нижний ряд: старшая дочь Ю.П.Граббе Анастасия, жена Ю.П.Граббе В.М.Граббе, Димитрий, Алексей (впоседствии архимандрит Антоний) и Мария Граббе
Синодальный архив
- Вы работали в архиве Синода…
- Да, но ни в каком кошмаре предвидеть то, что случилось потом, мы не могли. Владыка Григорий взял только свою переписку с архиереями, более или менее видными общественными деятелями - и все.
- Сейчас многое пропало?
- Я думаю, что почти все. Например, от меня только Архиепископ Гавриил узнал, что у нас хранились оригиналы протоколов 21-го года.
- Они тоже потерялись?
- Они не потерялись! Они были украдены. Иларион стал пускать служащих МП работать в архиве. У нас была такая система: ключи от архива находились у Владыки Григория, у меня и еще у одного священника. Три ключа только было. Если какой-нибудь архиерей или тот же митрополит хотел какое-то дело увидеть, то оно ему приносилось под расписку. В наше время украсть что-то было совершенно невозможно! Но, вот, позже я была свидетельницей вопиющего случая. Мне нужен был документ с речью при наречении владыки Григория в епископы. Я попросила владыку Илариона распорядиться мне дать этот документ. Рядом какой-то типчик в подряснике крутится и, вдруг, вмешивается в наш разговор: "А я сейчас принесу!" И убежал. Я спрашиваю: "Владыко! Кто это такой?" "Ах, Вы знаете, как мы ему обязаны! Он работает в архиве Московской Патриархии! Он нам столько дал документов!"- стал объяснять Иларион. Я говорю: " Владыка! Что Вы делаете?!…" - " В Синоде секретов нет".
- Удивительная история...
- И так они разворовали весь архив. Кроме того, они назначили служащим типа, который только-только кончил Highscool, был недоучкой. И, так как с детского сада мог с компьютером обращаться, он стал весь архив на компьютер переводить. Мне говорили, что он больше половины архива, то, что посчитал ненужным, просто выкинул. Две матушки сказали мне, что на улице стояли две корзины с архивами. Я их умаляла отдать мне, но они побоялись. Потом это все просто исчезло… В свое время я образовала книжный магазин, который считался лучшим на побережье. У меня было 400 русских названий и, примерно, 300 американских. И когда журналисты ездили в Советский Союз, они приходили ко мне покупать книги и советоваться, что нужно прочитать перед тем, как въехать в Советский Союз. Этот магазин тоже практически уничтожили. Там стали продавать деревянные ложки и все в таком духе. В один из моих приездов я решила зайти в этот магазин купить кассеты, диски в качестве подарков – у нас тогда еще очень хороший хор был. Не встретила ни одной души в синоде! Но я, все-таки, все ходы-выходы знала, вижу, одна дверь приоткрыта. Зашла. Около 20 мин ходила по всему синоду, по трем этажам и не встретила ни одного человека! Архив был открыт, стояли книги, и, если бы я хотела, могла бы запросто взять любую из них и уйти. Когда я уже хотела уходить, вдруг появляется телефонистка с улицы с чашкой кофе и бутербродами. Я объяснила ей, что мне надо попасть в книжный склад. Телефонистка тогда стала на весь синод кричать какого-то Андрея. Наконец он появился. Оказалось, что он уборщик. У него был ключ, которым он открыл склад и ушел. Я стала смотреть, что у них есть. Ни на одной книге цены не было. Я написала на бумажке то, что взяла. Снова принялись громко и долго звать Андрея. Из какой-то "преисподней" его достали. Он закрыл, а я благополучно удалилась, так и не получив счета.
- Удивительно, в каком состоянии там все находится!
- Да, там ведь все открыто! Я, например, хорошо знала код сейфа. Там хранилась риза чудотворной Курской иконы. Когда Владыка Феофан уезжал из Курска, то он взял с собой две: одну самую дешевую ризу, ту, которая самая известная, голубая эмалевая, а другую - золотую с драгоценными камнями. Она всегда и лежала в сейфе. Кроме того, там всегда были драгоценности, которые дарили для украшений к чудотворной иконе. Хранились там поручи кого-то из Оптинских старцев. Параман Митрополита Анастасия там находился.
- Да, желающие там могли бы найтись…
- Я боюсь, что и это они все разыграли.
* * *
РПЦЗ и Катакомбная Церковь в России
- Что Вы знаете о связи Митрополита Филарета с катакомбниками?
- Основная связь произошла через Стефана Красовицкого. Тогда связались с архимандритом Лазарем и с 14-ю клириками. Было решено рукоположить кого-нибудь в епископы. Они были без возглавления, т.к. их Епископ умер. Рукоположили Варнаву, но с условием, что это никогда не станет известным. Только для того, чтобы он рукоположил Лазаря. Я бы хотела побывать на этой хиротонии, потому что мне известно, что он как священник мало что знает, тем более архиерейскую хиротонию. Все связи тогда велись невероятно секретно. Мой отец боялся кого-нибудь выдать, вероятно, не без оснований. Поэтому, когда появлялись письма из России, то я их перепечатывала на синодальной машинке. А потом уже их показывали архиереям на заседании Синода. И даже напечатанные на машинке мы перепечатывали, чтобы невозможно было проследить автора. Постепенно, связи увеличивались. Часто письма перевозились через дипломатические каналы.
- Там ведь было два кандидата: о. Михаил (Рождественский) и о. Гурий?
- Эта информация у нас не прошла. Мы узнали об этом postfactum.
- Я слышала, что катакомбники не доверяли Владыке Лазарю.
- Да. Лазарь в вопросе с катакомбниками очень виноват. Один человек дал моему отцу список 12 катакомбных епископов с адресами. К сожалению, вместо того, чтобы отдать мне копировать, он передал их Митрополиту. Списки вынесли на заседание Синода. Отец считал, что надо употребить максимум икономии, для того, чтобы их всех объединить. Лазарь же сказал, что все они абсолютно незаконны, за исключением его одного.
-Да, очень печально. Говорят, что Владыка Антоний Женевский организовывал это рукоположение. И именно он выдвинул Лазаря, вместо тех, кого хотели катакомбники.
- Вполне возможно. Постановление о том, чтобы совершить эту хиротонию, было, но папа очень боялся, что могут "проболтаться" наши архиереи. Поэтому было решено, что в Синод будет просто доложено, что это исполнено.
- Но в итоге рукоположили владыку Лазаря. О. Димитрий (Дудко) знал его.
- Дудко ничего общего не имел с катакомбниками. Митрополит Филарет написал ему письмо совсем не поощрительное!
- Однако он как-то принимал участие в рукоположении владыки Лазаря.
- Это я не знаю. Вообще, у нас связь с Россией до 37-го года была довольно основательная. Была группа (в частности, проф. Андреевский был в ней), которая специально ездила к Сергию Страгородскому на коленях умолять отказаться от декларации. И когда проф. Андреевский приехал за границу, он поражался тому, как много знали в Синоде о епископате в России. До 37-го года был какой-то кэгэбист, который подавал данные обо всех убитых, замученных, сосланных и т.д. Потом, вероятно, его поймали, потому что связь была приостановлена. Восстановилась она уже в 40-ые годы, когда много было бежавших с немцами.
* * *
Митрополит Анастасий
Митр. Анастасий (Грибановский)
- Как состоялось избрание Митрополита Анастасия?
- Еще при жизни Митрополит Антоний сделал его полномочным наместником. Митрополиту Антонию было уже трудно управлять, у него было слабое здоровье, а Митрополит Анастасий был уже настолько известным Архиереем, что на соборе, несмотря на свою молодость, получил семьдесят голосов. Вся церемония интронизации Патриарха была им составлена, также и церковные торжества к 300-летию дома Романовых, 100-летию Бородинского боя была им составлена. В Москве он был очень выдающимся церковно-общественным деятелем. Так что для всех, вне всяких сомнений, было ясно, что только Анастасий и может быть следующим Митрополитом. Но он был очень скромным – когда Митрополит Антоний настоял на том, чтобы дать ему белый клобук, Анастасий больше года отказывался. Тогда Митрополит пожаловался Патриарху Варнаве на это. Патриарх пригласил весь Синод к себе на обед, потом встал из-за стола, снял с себя белый клобук и надел со спины Митрополиту на голову. И только после этого он стал носить белый клобук. Вот такой анекдотичный, но характерный для Митрополита Анастасия случай. Он был удивительно скромный. Приходил к дантисту и сидел среди публики и ждал своей очереди, пока кто-нибудь не сообразит, что здесь сидит Митрополит Анастасий.
- И тогда его пропускали без очереди?
- Ну, конечно. Он уже был Первоиерархом тогда.
- Где состоялось богослужение, связанное с избранием его Первоиерархом?
- В Белграде, но я на нем не была.
- А где застала Вас начавшаяся война?
- Случилось так, что сам Митрополит едва не оказался "отрезанным", потому что он поехал в Швейцарию в тот момент, когда разыгралась война. Буквально последним поездом через Италию он попал в Югославию. Когда уже все кончилось крахом, была очень забавная ситуация. Большевики объявили, что никакого Синода уже нет, Митрополит неизвестно где… Ведь связи с заграницей никакой не было, все границы были закрыты. И вот, мой дядюшка (двоюродный брат моей бабушки) о. Иов Леонтьев, прямой потомок Кутузова, офицер гусарского полка и французский поданный, и Митрополит разыграли такую комбинацию: о. Иов был представлен больным, которого сопровождал его "келейник" Митрополит Анастасий, у которого не было выездных документов. Тогда все чиновники не могли взять в толк, почему все суетятся вокруг какого-то старичка, а тот сравнительно молодой, больной и важный. И вот так ему удалось выбраться из Германии, и весь свободный мир узнал, что существует и Синод, и Митрополит. До войны Митрополит был в Швейцарии по церковным делам. А когда война заканчивалась, он попал в Германию, которая была разделена на четыре части: французскую, советскую, английскую и американскую. Было очень сложно попасть из одной зоны в другую, на это требовалась очень большая документация. Советский Союз устроил целую акцию протеста, когда Митрополит приехал в Швейцарию. Москва настаивала на том, чтобы его выслали из страны. Было проведено специальное заседание швейцарского правительства по этому вопросу! Но тогда, как ни странно, вмешалась американская митрополия, и это дело удалось остановить. Покойный Митрополит Феофил из Америки написал такие бумаги, которые смогли воздействовать на Швейцарию.
- Как вы выезжали из Сербии в Германию?
- Митрополит Анастасий был всегда слишком осторожен, и это иногда действовало на нервы. Всем было понятно, что уже все идет крахом, а Митрополит еще не хочет уезжать. Папа договорился с немцами о том, что те дадут вагон для Синода, а Митрополит и с места не думает двигаться. В итоге вышло так, что отец буквально коленом подталкивал Митрополита на лестницу вагона, чтобы он хоть как-то прицепился за последний поезд. Мы же были отправлены с гимназией, и понятия не имели о том, где папа и выехал ли Митрополит? Вот такой был период.
* * *
- А что еще Вы помните о Митрополите Антонии.
- У Митрополита Антония была совершенно изумительная черта – он мог разговаривать с любым человеком на любом уровне! Будет ли это деревенская неграмотная бабка, или маленький ребенок, или профессор – никто не чувствовал, что он как-то свысока на них смотрит.
- Я знаю, что он очень любил молодежь.
- Очень любил. Архиереи тогда получали немаленькое жалование, и он содержал всех бедных студентов. Фактически, он только расписывался, что он получает жалование. Когда он попал в Почаевскую Лавру, не оставалось ни одной свободной комнаты – студенты приезжали со всей России! Спали и просто вповалку на полу, потому что отдельных келий не хватало. Все-таки, он возглавлял три духовных академии. Студенты его обожали и повсюду за ним ездили, куда могли. До него ректор академии был – недоступная личность. А Митрополит сразу стал этими студентами пользоваться даже с практической точки зрения. Каждый имел или огород, или сад. А на ректоре ведь лежит хозяйство!?.. Вот он этими студентами и пользовался. Они постоянно приходили к нему вечером чай пить. Были и серьезные беседы, а иногда и просто шутили. У него был любимый анекдот: "Люблю чистоту!" - сказала старушка, переворачивая ночную рубашку на "новый год".
- Да, я слышала, он был очень веселый человек.
- Очень. Поэтому, после таких шуток, студенты с ним уже разговаривали более свободно. Митрополит же невероятно высоко поднял монашество! Ведь был период, когда почти никто не постригался.
- Это еще до революции?
- Да. И при Владыке Антонии очень многие студенты монахами становились.
* * *
Святой Иоанн Шанхайский Чудотворец
- Почему многие так не любили Иоанна Шанхайского?
- Один из друзей моего отца написал: "Со святыми жить - не дай, Боже. Со святыми упокой – замечательно!" Он весь уклад в Лесненском монастыре переворачивал. Например, для своего существования они на какой-то фабрике взяли подряд шить кукол. Владыка возьмет и устроит лекцию, а по договору куклы-то должны быть вовремя! Все время им менял планы. Он не был администратором, и были жалобы, что никогда от него никакой подписи не достанешь, что непонятно, что происходит с полученными деньгами, что где-то он их потерял. Конечно, это не какие-нибудь преступления, просто работать с ним было очень трудно. И когда он уехал из Франции, то они радостно вздохнули. Конечно, он был молитвенник, и подвижник, и безусловный прозорливец – никаких сомнений не было!
- Он был такой, как один из древних святых.
- Да. Как-то он обедал у нас. На обед была форель. Я положила ему на тарелку целую рыбу. Можете себе представить, что он ее съел всю, даже с жабрами! Ни одной косточки не оставил!
- Он так по смирению ел. Он ведь все смешивал в одну миску, как вспоминает о. Георгий (Ларин). Когда он был маленьким, видел, как Владыка смешал все – кисель, суп и второе – и съел.
- В гостях он этого не делал, но поразил нас другим поведением. Он принципиально ходил только в сандалиях. После того как его постригли, он башмаков не надевал. Был такой случай: когда он выходил с аэроплана, у него распахнулась ряса, а под ней ничего нет. В Париже он регулярно служил панихиду среди площади, на которой убили короля Александра.
- Все стеснялись с ним служить, только он один был стойким.
- Представьте себе панихиду на Красной площади...
- А почему нет?
- …и когда машины едут. Ведь короля Александра убили, когда он ехал с королевским кортежем. И вот, Иоанн Шанхайский служил панихиду каждый год на проезжей части. Он был оригиналом.
- А еще что Вы о нем помните?
- Был такой у нас забавный случай. Он был у родителей в гостях. Моей сестре было лет восемь, и нас отправляли спать в восемь часов вечера безоговорочно – светит солнце или нет. И когда все ушли, выбежала моя сестра, обняла его, поцеловала, а Владыка засмеялся и сказал: "Ну, первый женский поцелуй!"
- Это еще в Белграде было?
- Да. По-моему, у него незаконченное медицинское образование. Потом он перешел на богословское. Студенты ведь всегда нищие, поэтому он бегал по улицам, продавал газеты. Никогда не допускал того, чтобы где-то на тротуаре валялся хлеб, всегда поднимал и съедал его. Потому что это большой грех, когда хлеб бросают.
- Неужели можно было видеть хлеб на тротуаре в те годы, ведь тяжелое время было?
- Югославия была богатейшая страна, пока коммунисты ее не заняли. Не было такого минерала, которого бы не нашлось в Югославии.
- А к русским относились хорошо?
- Да, но мы жили как государство в государстве. Я, например, по-сербски говорила очень скверно, и мы учили сербский язык в гимназии на таком же уровне, как французский или немецкий. Единственное, что мы должны были еще учить - сербскую историю и до некоторой степени географию, поскольку если живешь в этой стране, то ее надо знать. А в остальном, мы жили как государство в государстве: у нас были свои мужская и женская гимназии, начальная школа, амбулатория. Большущий дом был, который назывался "Дом царя Николая", его пожертвовал король Александр.
* * *
Митрополит Филарет
Слева - Митрополит Филарет (Вознесенский)
- Расскажите, пожалуйста, как Вы первый раз увидели митрополита Филарета.
- Первый раз я увидела митрополита Филарета, когда еще он приехал на Собор как епископ до избрания его Первоиерархом. Тогда я еще не служила постоянно в Синоде. Я помогала владыке Григорию, тогда еще протопресвитеру, в частном порядке. Позже я познакомилась с ним более близко. Он был человеком очень застенчивым. Была такая комичная история: приехал к нему священник из Ваймунда, о. Николай Марцишевский, представляться. О. Николай тоже был застенчивым. И они ходили по комнате, уставившись в землю, делая вид, что не замечают друг друга, пока, наконец, не столкнулись нос к носу, и оба расхохотались. И тогда уже стали говорить.
-А в каком году это было?
- Это был год избрания – 1965 год.
- Какие у Вас были первые впечатления?
- Трудно сказать. Потому что первый год он разъезжал, посещая приходы, знакомясь с людьми, куда его приглашали. Поэтому постоянного контакта с ним не было. Но потом он сам приехал к нам в гости с какой-то рыбной ловли. Был увлеченным рыболовом. И так как мы не знали, что с этой рыбой делать, он сам принялся ее готовить, будучи первый раз в доме. Так что, обед прошел в теплой дружественной обстановке.
- А как состоялось избрание Митрополита Филарета?
- Прошло избрание, конечно, не без прений, потому что, как вы знаете, в это время еще не кончился бунт в Сан-Франциско. Митрополит Анастасий понял, что он не в состоянии с ним справиться и потребовал созыва собора для избрания нового Первоиерарха. Епископат точно разделился пополам. Вл. Аверкий, Иоанн Шанхайский, Афанасий, Савва Сербский, Феодор Австралийский, Леонтий Чилийский (кстати, был большим поклонником католиков) – одна группа. А другая группа возглавлялась владыкой Никоном. Первая группа была за Иоанна Шанхайского. Митрополит Анастасий сказал, что он бы голосовал за Никона (это тот, который 17 томов сочинений митрополита Антония выпустил). Собор фактически зашел в тупик. Два–три дня не заседали. Я не знаю, кто, вероятно, Антоний Сан-Францисский, предложил прекратить заседания, разойтись по кельям, молиться и через три дня снова собраться. И уже на этом заседании сразу оба кандидата, Иоанн Шанхайский и Никон, отказались от своих кандидатур и, по-моему, Антоний Сан-Францисский же и предложил Владыку Филарета в качестве Первоиерарха.
- Он же был самый молодой?
- Да. Он епископом-то был не более полутора лет. Если бы он подозревал, что может стать Первоиерархом, не приехал бы на собор. Потому, что был Епископ Феодор, который заболел и не мог приехать. Антоний Сан-Францисский был послан в Австралию, по причине вспыхнувшего бунта. Там два попа собирались перейти в МП, было большое судебное дело. (Кстати, и мой отец ездил на этот процесс тоже, в качестве сторонника синодальной хартии). Митрополита Филарета послали просто в замену заболевшего Епископа. В итоге, получилось так, что его выбрали. Сразу же наступило полнейшее спокойствие, все единодушно приветствовали его как Первоиерарха. Спустя сутки, Митрополит Анастасий заявил, что, конечно, он признает Филарета Первоиерархом.
- Каково было отношение к Митрополиту Филарету в Церкви к моменту избрания? Его уважали, вероятно?
- Его никто не знал. Одна из причин его избрания в том, что он не был связан ни с какими партиями. Другая причина в том, что он был учеником Митрополита Антония, и очень на этом настаивал. Поэтому, как только его избрали, мой отец оказался его правой рукой. (Они переписывались, когда он еще был архимандритом).
- Наверное, не всем понравилось, что о. Георгий оказался "правой рукой"?
- Конечно. Отца старались снять, еще когда Митрополит Антоний его назначил. Так что, в этом не было ничего нового.
- Митрополит Филарет, наверное, очень хорошо относился к о. Георгию?
- Да. Потому что он его знал как "правую руку" Митрополита Антония.
- А как относился Митрополит Филарет к Московской Патриархии?
- Очень отрицательно! Кстати, на Дальнем Востоке все признали МП. И Владыка Иоанн Шанхайский признал их тоже, больше года он их поминал. Даже служил молебны уезжающим и уговаривал репатриироваться. Я видела одно письмо в деле, в котором какая-то женщина, пострадавшая от этой поездки, не находила слов выразить свое негодование! Она потеряла семью. А владыка Филарет категорически отказался служить молебны уезжающим, и его хотели сжечь! Его келья была на втором этаже, а на первом этаже забили окна и подожгли дом. Он выскочил со второго этажа и сильно обгорел – повредил и голос, и мышцы лица так, что он голову держал чуть наклоненной… Так что РПЦ МП он ни одной секунды не признавал!
- Но ведь потом владыка Иоанн покаялся в том, что он признавал Патриархию!
- Да! Владыка Иоанн написал объяснительное письмо. Ведь большевики поступили очень хитро! Они пустили по всей Европе слух, что Митрополит Анастасий исчез, Синода не существует – деваться некуда! Все было продуманно.
- Сейчас в некоторых изданиях пытаются представить владыку Иоанна как сторонника РПЦ МП.
- Да. Но это неправда. Хотя в тот момент он не поддержал архимандрита Филарета и оказался с массой тех архиереев, которые признали МП.
- А Митрополит Филарет был веселым человеком, он любил шутить?
- О, да! Он шутил немножко однообразно. Часто рассказывал одни и те же анекдоты. Любил подбрасывать четвертак на тарелке, и тот крутился как волчок. Он очень любил молодежь. Вокруг него всегда собиралась целая орава молодежи, и больше всего было девчонок!
- Он с ними проводил какие-то беседы?
- Да. Беседовал, сплошь и рядом шутил. Но он был невероятно наивным человеком. Однажды моя 18-летняя дочь за общим чаепитием разливала кипяток и обожгла себе ногу. Митрополит повел ее за собой, чтобы дать ей мазь, которую приготовил сам, и которая очень хорошо, между прочим, помогала. Так вот, девчонка стоит в митрополичьей спальне, ей надо помазать ожог – а он стоит и с места не думает убираться! В конце концов, сказал: " Мажь сама!" - и ушел.
- А он выезжал куда-нибудь с молодежью?
- Иногда. Он очень любил ездить на рыбную ловлю, в отличие от детей, потому что надо было ехать на рассвете, в 3-4 часа утра. Был случай, когда дочка моя промерзла, как цуцик. Он, не долго думая, надел рясу, снял свой подрясник и закутал дочь в него.
- А богослужения он любил?
- Он очень любил богослужения и потрясающе знал! И если какой-нибудь чтец что-то пропустил или неправильное ударение сделал, он тут как тут был за ним же. Службу знал идеально! И по уставу старался служить. Он всегда говорил, что инженер должен знать инженерное дело, доктор – медицинское, а для священника самое главное знать Евангелие. И поэтому Евангелие он знал наизусть!
- А какие еще он давал наставления священникам?
- Не знаю, я при этом не присутствовала. Но проповедником он был очень интересным. Митрополит Анастасий говорил: "можно его слово вставить в текст речи Иоанна Златоустого, и вы бы не заметили по стилю разницы". Но однажды, в Неделю о Закхее, Владыка сказал: "…А Закхей с дерева кубарем свалился!" Для него это было естественно, а для нас дико совершенно!
- А как Владыка Филарет относился к экуменизму и инославным?
- К инославным он очень хорошо относился. По-человечески очень хорошо. Ведь не обязательно относиться к ним плохо! Но он не был светским человеком. Он не понимал Митрополита Анастасия. У американцев было принято устраивать парад военных сил. На нем присутствовал мэр города, полиция, важные персоны. Митрополит Анастасий также всегда присутствовал - был на трибуне. Митрополит Филарет только один раз поехал и после уже никогда в этом не участвовал.
- А почему ему не понравилось?
- Я не знаю. Он не понимал необходимости светских отношений. При Митрополите Анастасии было принято "совещание умных людей", как шутейно называл это новшество мой отец. Даже я туда попала, в эти "умные люди". Туда приглашались доктора, инженеры, адвокаты, литераторы. Кому-нибудь Митрополит поручал сделать доклад на тему нового открытия или вышедшей новой книги. После доклада за чашкой чая долго сидели и рассуждали, высказывали все свои мнения. Потом Митрополит делал заключение по этому вопросу. И это уже был штемпель "признания" или "непризнания". А Митрополит Филарет раза два такие заседания провел и уже был не в состоянии – ему стало не интересно.
- Он ведь был образованный человек?
- Его официальное образование – инженер-электрик. Но на Дальнем Востоке оно не соответствовало европейским стандартам. Потому что колонизация этих мест еще только-только началась, строили манчжурскую дорогу. И надо было идти либо в китайскую школу, что наши не делали, или в свои собственные, которые были не такого высокого уровня, как это могло бы быть в европейских странах.
- Но там ведь преподавали уехавшие из России преподаватели?
- Да, но они постепенно умирали.
- Но ведь Владыка учился еще у старых российских преподавателей?
- Вероятно, да. Я еще помню то время, когда в Джорданвилле было несколько серьезных преподавателей. Но позже, при Митрополите Филарете, не раз поднимался вопрос о закрытии Джорданвилльской семинарии, потому что очень низкий уровень образования и даже не соответствует колледжу.
- А какие отношения были у Митрополита Филарета с другими монастырями Зарубежной Церкви?
- Других монастырей, собственно, не было. В Германию он ездил, но с Марком у него близкие отношения не сложились, потому что это, все-таки, немец.
- А с бостонским?
- С бостонским у него были очень хорошие отношения. Они, хоть и греки, но не были шовинистами. Они больше занимались миссионерской деятельностью, служили на славянском, на греческом и на английском языках. Они много переводили литературы. Были постоянные конфликты с Джорданвиллем, потому что в Джорданвилле народ был необразованный, а в Бостонском монастыре была высокообразованная публика. Например, они могли выпустить перевод Исаака Сирина с сирийского на английский. Были специалисты по французскому языку. Митрополита они очень почитали и уважали. Туда он приезжал, как к себе домой. Они уже не знали, на какой стул его там посадить.
- Он часто там бывал?
- Нередко. Правда, они угощали его чисто греческими блюдами, к которым мы, русские, не совсем привыкли. И Владыка не знал иностранных языков.
- Но там были говорящие по-русски?
- Всегда кто-нибудь находился, хотя бы какой-нибудь келейник. Кстати, у Митрополита Филарета был келейник – жулик, какого свет не видал! Никита Чакиров. Виртуоз преступничества. Покупал чемодан свечек у бостонцев, держал его у себя. Потом говорил, что они обожжены Святым огнем над Гробом Господним. Продавал их с какими-то помянниками. Чистейшей воды был жулик! Еще и садист. Например, он очень хотел поссорить Митрополита с моим отцом. И в последнее время он успел охладить отношения. Шел, например, на такие меры: у нас там были молодые монахи-американцы. Платили им совершеннейшие гроши, а работали они очень хорошо.
- Кем работали?
- Убирались в громадном доме, чинили все – не нужно было вызывать мастеров. Никита их возненавидел и хотел, во что бы то ни стало, убрать. Один из них был грек – повар из семьи ресторанных мастеров. Хорошо готовил. Так Никите не лень было купить рыбу, которую он держал до тех пор, пока она окончательно не стухла. Затем слизью от нее он облил хорошую рыбу и говорил: "Вот какой рыбой Федор собирается кормить Митрополита!" Принесли эту рыбу показывать моему отцу. Он был не такой наивный, велел взять, помыть и приготовить. Мы пригласили Митрополита на обед и с удовольствием поели. Вот так человеку было не лень идти на такие пакости. Или сделает что-нибудь с отоплением и скажет, что это Анастасия Георгиевна приказала. А Анастасия Георгиевна и не думала приказывать.
- Как же его терпел Владыка Митрополит?
- Владыка Митрополит всегда говорил, что этот Никита для него самый ужасный крест в жизни. Но, с другой стороны, он даже физически от него зависел. Ведь он чуть ли не с десяти лет был с ним. Никита от чего-то умирал, а владыка отслужил молебен, и тот поправился. И после этого Никита всегда был при нем. Если Никита и терял доверие митрополита, то очень ненадолго. Даже на соборе ставился вопрос о том, чтобы Никиту убрать, потому что он становится совершенно невозможным. В результате, Митрополит решил, что он его отправит на полгода в Австралию. Никита уехал на шесть недель, повидал свою мамочку и вернулся. Разговор о том, чтобы запретить его в священнослужении, не состоялся. Был и такой случай: жульническим образом заставил подписать Митрополита, который не разбирался в таких вопросах, купчую части имущества. Это выяснилось совершенно случайно. Тогда мой отец поднял шум, началось разбирательство. Митрополиту пришлось тогда уже адвокатским путем все это менять. Но если бы не заметили вовремя, значит половина этого большого имения оказалась бы в собственности Никиты. Это был темный жулик! Владыка Антоний говорил, что у каждого митрополита или епископа крест – это его келейник. Большинство из них жулики и пользуются своим положением.
- А что Вы можете сказать о мощах Митрополита Филарета, которые сейчас в Джорданвилле? Что там сейчас происходит?
- Мне говорили, что в мраморной гробнице образовалась щель, в которую кладут записки. Как у Блаженной Ксении.
- Я слышала, что Владыка любил классическую музыку. Он играл на рояле?
- Да. Я никогда не слышала его игру, но рояль у него был. Он был церковным композитором. Есть целый ряд произведений. Наш регент Литковский их не очень ценил. Литковский был в стиле Чеснокова, а Митрополит предпочитал "архангельский", сентиментальный лад. Какой-то был юбилей Митрополита. Литургию спели Митрополита Филарета, но Литковский ее, все-таки, немножко "облагородил", сделал не такой сентиментальной. Митрополит его очень благодарил за это.
- Интересно было бы эти ноты посмотреть!
- Я постараюсь Вам достать их.
- Анастасия Георгиевна, в конце жизни Митрополит болел?
В Синодальном доме в Валлей Коттедж (США) завершены работы по изготовлению иконостаса храма в честь свв. Жен Мироносиц. Добавлены иконы Патриарха Тихона, Святителей Иоанна Златоуста и Василия Великого, а также святителей Иоанна Максимовича и Филарета Вознесенского.
Вселенский патриарх Варфоломей впервые посетил свергнутого патриарха Иерусалимского Иринея в ходе своего вчерашнего визита в Иерусалим, 22 марта 2017 г. Патр. Варфоломей прибыл в Иерусалим для участия в освящении недавно отреставрированной Гробницы Господа в Церкви Воскресения.
По словам Romfea, патриарх Константинопольский посетил бывшего патриарха Иерусалимского в его квартире в здании Иерусалимского патриархата, где он жил в уединении в течение нескольких лет после снятия его с патриаршего престола.
Оба «обменялись объятием любви и примирения» и продолжили «братское и сердечное обсуждение всех вопросов».
Обвиняемый в сомнительных сделках с недвижимостью и конфликтах с израильскими, палестинскими, сирийскими и греческими властями, патриарх Ириней был уволен с должности в 2005 году, когда двенадцать из восемнадцати епископов Священного Синода Иерусалимского Патриархата подписали требование о его удалении. Он поселился в Патриархате с 16 февраля 2008 года, впервые оттуда вышел в ноябре 2015 года.
3 ноября 2015 года бывший патриарх прошел успешную операцию по удалению грыжи. 5 ноября патриарх Феофил посетил его в больнице. Тогда год назад, 22 марта 2016 года, патриарх Ириней прибыл на прием, чтобы поздравить патриарха Феофила с днем его именин, что порождает слухи о возможно скором официальном примирении.
Это портрет настоятеля церкви Св. Власия, епископа Севастийского, и Св. Модеста, патриарха Иерусалимского, - о. Николая Тихомирова, много послужившего родному селу и Церкви.
Деревянная церковь в селе Чинеево была построена еще в 1823 г., для ее постройки деньги жертвовали жители окрестных деревень, бывшие тогда прихожанами церкви села Введенского, которое ближе к г. Кургану, собственно говоря, и волость до 1872 г. XIX в., куда входило Чинеево, называлась Введенской, позже выделилась самостоятельная Чинеевская волость, в нее входили д. Губерля, с. Чинеево, поселок Патраковский, д. Медвежье, д. Новая Заворина, Чинеевский Участок.
В «Истории Курганской области», в т. 4, в разделе «Краткий обзор дел церквей Курганского уезда» приведены такие сведения о строительстве церкви в 1823 г.: «деревня Чинеевская — крестьяне 15 чел, сдали на строительство 240 руб., из них по 5 руб. —5 чел,, по 10—2, по 15—3, по 20— 2, по 25— 2, по 50— 1 и т. д., есть по 2 и З руб., всего 52 чел. и от доброхотов сборщик получил 82 р. 30 к., потом шли новые сборы, которые в целом дали 807 р. 60 к. Позже поступили 37 руб., д. Медвежьей крестьянин П. Заворин приложил колокол на 5 пудов — 255 руб., С. Иванов на колокол внес 25 руб., д. Губерлинской Вохминцев — 10 руб. и т. д., новый сбор составил 461 руб., при закладке церкви собрали 195, от общества 70 и т. д., всего добавлено 731 р. 60 к., занято у протопопа 100 р., от сборщиков поступило 50 р. и т. д., или НОВЫЙ сбор составил 1837 р.
Все сборы равнялись 3847,6 руб. Для строительства церкви были на Иковской ярмарке куплены гвозди, железо, на Шадринской — крюки для дверей, листовое железо, гвозди, замок и др. На ярмарке в деревне Кисловой куплены гвозди, береста, тес, колокол и пр., всего потрачено 4162 руб.
Фотографии 1884 г. с Крестовско-Ивановской ярмарки Шадринского уезда
Имеется опись имущества Власия-Модестовской церкви за 1823—46 гг.: церковь деревянная, однопрестольная, 11 окон, ставни и запоры, З двери, в паперти направо кладовая с дверьми, слева караульная. С церковью в одной связи колокольня с точеными балясами, при церкви крыльцо открытое брусчатое. На церкви и колокольне кресты железные, покрашенные желтой краской, внутри помещения иконостас, образа, лампада, священные сосуды, святые Евангелия, кресты напрестольные, кадила, подсвечники и др. (книга прихода денег и вещей вновь строящейся Чинеевской церкви)».
В 1890 г. приходским священником становится отец Николай Тихомиров.
Николай Тихомиров родился в с. Чинеевском Курганского уезда в 1866 г. в семье священника Андрея Михайлова Тихомирова. Святое крещение он принял еще в деревянной церкви. Здесь, в Чинеево, прошли детство и юность будущего приходского пастыря. Окончив полный курс наук в Тобольской духовной семинарии в 1887 г., он стал преподавать Закон Божий в местном сельском училище. Согласно резолюции Преосвященного Авраамия от 2 февраля 1890 г. Николай Тихомиров был рукоположен в сан священника в церкви с. Чинеевского на место своего отца, который более четверти века прослужил в этом приходе. Священник Андрей Михайлов Тихомиров, отметив свой шестидесятилетний юбилей, переехал в с. Щукинское Ялуторовского уезда к церкви во имя Положения Ризы Пресвятой Богородицы, где когда-то, в 1855 г., и началось его иерейское служение.
Указом Тобольской духовной консистории от 29 января 1892 г. было разрешено построить новую каменную церковь по плану, составленному епархиальным архитектором Богданом Богдановичем Цинке и одобренному Строительным отделением Тобольского общего губернского управления. 27 мая 1896 г. новый храм заложили, а 10 июля 1900 г. он был освящен во имя Священномученика Власия, Епископа Севастийского, и Святителя Модеста, Архиепископа Иерусалимского. Старый деревянный храм жители с. Чинеевского в 1904 г. продали в д. Галишеву, а на вырученные средства построили вокруг своей церкви каменную с железными решетками ограду. Стоит добавить, что для украшения Чинеевского храма и изготовления иконостаса прихожанами был приглашен известный зауральский иконописец Анатолий Прохорович Кречетов (1916 год.).
Церковь с. Чинеево
Строительство нового храма в родном селе так захватило о. Николая, что он в течение трех лет состоял товарищем председателя Строительного комитета по постройке зданий Курганского духовного училища. С 22 марта 1907 г. он был определен благочинным в I благочиние Курганских уездных церквей. Более восьми лет священник Николай Тихомиров состоял следователем в благочинии Курганских градских и уездных церквей. Помимо служения в приходе и общественной деятельности, о. Николай преподавал Закон Божий в Медвежьевской церковно-приходской школе и в Иковском сельском училище. За усердную службу по епархиальному ведомству священник Тихомиров имел награды: набедренник (награжден 6 марта 1893 г.), скуфью (награжден 7 ноября 1896 г.), камилавку (награжден 16 апреля 1900 г.), наперсный крест от Святейшего Синода (награжден 7 апреля 1905 г.); 22 марта 1907 г. «за полезное и длительное отношение к церковно-школьному делу» удостоен Архипастырского благословения с внесением в послужной список; 6 мая 1910 г. причислен к ордену Святой Анны 3-й степени.
Главной же наградой для него были любовь и уважение прихожан. Вот только один случай, свидетельствующий о характере взаимоотношений крестьян и священно-церковнослужителей Чинеевского прихода. В прошении Епископу Тобольскому и Сибирскому Агафангелу 1896 г. о. Николай, жалуясь на скудное материальное положение причта, просит «предоставить право пользоваться всею частью дьяконских доходов, не отсылая половины их в Епархиальное Попечительство». При этом он достаточно эмоционально защищает свою паству: «Жертвы населения малодостаточны, потому что приходится делить их между многими: сначала едет за сбором священник, затем псаломщик, потом просфорня, за ней оспенник, едет староста церковный на благоукрашение храма, едет школьный попечитель. Где набраться крестьянину хлеба, чтобы всех наделить в достаточной степени, когда в хлебе-то, за отсутствием всяких других промыслов, заключается все его благосостояние? Из хлеба крестьянин платит подати и повинности, хлебом прокармливает себя и свое семейство, обувает и одевает его, содержит в порядке свое немудрое хозяйство».
Получив отказ в своей просьбе, о. Николай через неделю пишет новое прошение о переводе его в другой приход по состоянию здоровья. «Село Чинеевское – родина моя, здесь я провел свое детство, здесь прилично устроенный дом с садом, принадлежащий родителю моему, здесь дорогие для меня могилы. Рукополагаясь к родному храму, я имел намерение всеми силами души послужить ему и прихожанам – моим кормильцам, имел намерение и кости свои сложить здесь. Но обстоятельства последнего времени вынуждают меня расстаться с давними намерениями моими и просить… о переводе меня в другой приход.
С первых же годов своего служения в приходе Чинеевском, благодаря исключительному употреблению колодезной воды, от которой я отвык за 11 лет своего обучения в Тобольске, я получил болезнь, известную в медицине под названием каттара желудочно-кишечного канала. Несмотря на разнообразные медицинские пособия, болезнь год от года не ослабевала, а напротив, все более и более усиливалась, так что в 1895 г. я должен был с предоставлением медицинского свидетельства просить у Епархиального начальства отпуск на полтора месяца для излечения кумысом. Но и последнее средство мало помогло. В последнее время врачи объявили мне, что для излечения от болезни я должен оставить настоящее место своего служения, как весьма неблагоприятное в гигиеническом отношении, и перейти в другое, с лучшими климатическими условиями, где бы главным образом можно было пользоваться речной водой». Николай Тихомиров просился на священническое место в Иковский приход Курганского уезда. Священник Васильевской церкви с. Иковского Иоанн Редькин был переведен в Курган к Троицкой церкви, но, несмотря на то, что место было некоторое время праздным, о. Николай получил официальный отказ из Тобольской духовной консистории.
Имеется несколько поучений отца Николая о нравах молодежи, которая в эти тревожные, предреволюционные годы позволяла себе всяческие непотребные действа. Вот оригиналы всех трех поучений:
В этих поучениях отражена вся глубина переживания о. Николая, видно насколько пастырь заботится и страдает о своей пастве. Читая поучения, видя боль о. Николая и зная будущую судьбу России, трудно представить что же испытывал о. Николай после революции, глядя на запутавшийся народ и безбожную власть, стремящуюся погубить Церковь, когда подобные выходки стали в порядке вещей и подобного рода поучения были уже невозможны.
Сейчас, глядя через столетие, можно сказать, что случаи эти весьма показательны, они отражали собой потерю народом России страха Божия. В 1913 еще трудно было вообразить, то что случится в 1917 г. и далее. Но тем не менее, уже тогда, очевидно, народ терял веру, не сознавая еще к чему это приведет его самого и страну.
Промыслительно, что о. Николай уже тогда пророчески предсказывал, что случится, если народ не одумается. Призывал отцов и матерей обуздать своеволие их детей, стремиться прививать любовь к труду, послушанию закону Божию и гражданскому, молиться за них. Людей, облеченных властью, призывал не закрывать чувств своих перед неправдою и всяческим непотребством. Призывал объединиться всех людей, дать отпор разливающемуся злу и не дать восторжествовать неправде. Отец Николай увещевал, что есть мера долготерпению Божиему, призывал перестать испытывать чашу терпения Бога, - "не поразил он вас до сих пор, пощадил вас, но не пощадит, если не перестанете грешить". ... тогда это казалось далекими сказками, которые стали уже привычными и казались нереальными сельскому люду, не знавшему еще ужаса голода, продразверстки, раскулачивания, лагерей и всего остального, дарованного Советской Россией, казалось, можно делать что хочется, потеряв страх Божий. Но буквально уже через несколько лет настанет это время, когда придет в Россию смута и будет уже поздно давать отпор злу, взросшему внутри самого народа.
Следует отметить, что в 1910–1914 гг. редкий номер «Епархиальных ведомостей» в Екатеринбургской, Оренбургской и Тобольской епархиях не выходил без того, чтобы в нем не было уделено внимание проблеме пьянства и хулиганства.
Проблема во многом заключалась в разрушении привычной крестьянству общины, терялось единомыслие крестьянства, община не могла уже влиять на отдельного члена, крестьяне становились более свободными, возникала личность отдельная от общины. Важную роль в этом играло и растущее экономическое и социальное взаимодействие города и деревни. Но все эти процессы, прежде всего, являются показателем духовной нищеты и слабости народа. Личность возникала, но личность эта была духовно бедной и на эту, бедную для добра, но богатую для зла, почву ляжет и приживется коммунистическая богоборческая идеология.
Группа колхозников коммуны "Обобществлённый труд" - участников антирелигиозного движения
Но село Чинеево и округа еще успели пожить относительно спокойной жизнью. Вот случай, характеризующий приход с благочестивой стороны.
Шел 1916 год, в этот год Николай Тихомиров был посвящен в протоиерея, в этот же год случилось масштабное для Тобольской епархии Всероссийское прославление Свт. Иоанна (Максимовича), митр. Тобольского и всея Сибири, на которое прихожане с. Чинеево, давно зная из книг о жизни и деятельности митрополита, сразу после публикации решения Синода в феврале 1916 г., заказали икону св. Иоанна московскому фабриканту Строкову. В середине мая 1916 г. она была получена. Святитель на ней изображен в рост (на золотом фоне с чеканкой и разноцветными эмалями), в белом митрополичьем клобуке, мантии, с архиерейским посохом в руке. Икона высотой 43 вершка (189 см) высокохудожественной работы..
Икона Свт. Иоанна Тобольского, ок. 1916 года, Курганский художественный музей
Опять же, есть публикация о. Николая в Епархиальном вестнике об этом событии, и хочется приложить оригиналы, т.к. они очень интересны и дают яркое представление об этом сельском служителе, о его красноречии и крепкой вере.
Хочется еще выложить то немногое, что известно о селе. Улицы села Чинеевского имели следующие названия: Слобода – главная улица; одна эта улица имела такое название первоначально, так как был построен дом на берегу озера, и долгое время он стоял один. Еще одна улица называлась Аул, так как была заселена коренным населением Зауралья татарами и башкирами. Северная часть села называлась Теребиловка.
Может быть на этой улице проживали самые нищие (оттеребленные), а, может быть, люди, проживающие на этой улице, занимались воровством в селе, то есть теребили богатых крестьян. Вдоль озера шла самая длинная улица, которую в старину называли «Жирный край». Предположительно, это название возникло потому, что на этой улице проживали самые зажиточные крестьяне «жиряки».
Северо-западная часть села называлась «Кутара». На Кутаре находилось 30 домов. В 1913 году, в засушливое лето почти все дома сгорели при пожаре. В настоящее время название улиц другие, это - улица Центральная, Береговая, Победы, Новая.
Фото одного из заброшенных домов в селе Чинеево
Озеро Большое Белое, на котором стоит село
Но, все-таки, пришли смутные времена, и события революции и гражданской войны не могли не коснуться жизни Курганского уезда.
Жизнь поменялась почти сразу, прежде всего, основную массу сельского населения задела реализация политики «военного коммунизма». По Декрету о разверстке зерновых хлебов и фуража от 11 января 1919 г., государство заранее определяло количественные показатели по сдаче хлеба, которые затем «спускались на места», то есть распределялись по уездам. Кроме хлеба изымались овощи, мясо, яйца, домашняя птица, сено, кожи, шерсть, лен. При этом не учитывались реальные возможности крестьянских хозяйств. Насильственное и безвозмездное изъятие продуктов у крестьянина спровоцировало протестное движение, которое в начале 1921 г. охватило всю Западную Сибирь. 16 февраля 1921 г. на территории Челябинской губернии, в состав которой с 1919 г. входил и Курганский уезд, было объявлено военное положение, оправдывающее меры подавления народного восстания.
Еще 13 февраля в Чинеево вошли повстанцы, крестьяне с. Чинеевского присоединились к ним. Как нам скажет документ, приложенный ниже, «священник Тихомиров Николай 12 февраля 1921 года по просьбе бандитов служил молебен о даровании победы над коммунистами, после чего банда выехала из села с пением «Боже, царя храни»». В Чинеево повстанцами было убито 4 коммуниста, советских работника и около 18 человек было уведено в тыл. При занятии соседнего с. Введенского бандиты сожгли здание исполкома и дом писаря, убили 2 коммунистов.
Однако далее повстанцы продвинуться не смогли. 13 февраля отряд под командованием некоего Мальцева, до этого стоявший в Чинеево, попытался занять станцию Зырянка, но был отбит. Вскоре красными было занято с. Введенское, где сдался отряд в 150 человек. 15-16 февраля красные возобновили наступательные операции, отряд в 150 штыков при одном пулемете занял со стороны ст. Зырянка село Чинеевское. Далее боевые действия были перенесены в Курганский район. Так и закончилось для с. Чинеева эта борьба. Но для о. Николая еще нет. Естественно, советская власть не оставила это волнение безнаказанным и обвинила, в том числе о. Николая, в вооруженном восстании: практика преследования священнослужителей при подобных случаях была широко распространена. Это было одним из тактических ходов советской власти в разрушении церкви и лишении сельских поселений пастырей, способных наставлять их, поскольку священники, все же, оставались во многом определяющим звеном в жизни многих крестьян.
Вот документ военного трибунала, по которому и был 23 марта 1921 г. расстрелян протоиерей, настоятель церкви Свв. Власия, епископа Севастийского, и Модеста, патриарха Иерусалимского, в Чинеево, Николай Андреевич Тихомиров:
"г. Курган 28 февраля 1921 г.
Именем Российской социалистической федеративной советской республики. 1921 года, февраля 28 дня, выездная сессия отдела окружного военно-революционного трибунала Приурво Челябинского района в составе председателя сессии трибунала тов. Зябкина, членов Дьякова и Лебедкина в камере своей в городе Курган в открытом судебном заседании, рассмотрев дело по обвинению граждан села Чинеевское — священника Тихомирова Николая и Полигалова Григория, Худякова Якова, Полигалова Евлампия, Григорьева Андрея, Солодовникова Ивана, Гаева Андрея, Долгодворова Василия Михайловича, Медведева Александра, Чебыкина Гавриила, Корюкина Матвея, Бревнова Николая, Ильина Дмитрия, Кунгурцева Григория, Топкасова Фрола, Долгодворова Василия Иннокентьевича и Семолкова Иннокентия, — всего 17 чел. — в вооруженном восстании против советской власти, признала обвинение доказанным в том, что священник Тихомиров Николай 12 февраля 1921 года по просьбе бандитов служил молебен о даровании победы над коммунистами, после чего банда выехала из села с пением «Боже, царя храни»; гр. Полигалов Г. [и] Худяков Яков с оружием в руках стояли на постах и не выпускали граждан из поселка; Полигалов Евлампий, будучи освобожден от службы в банде по болезни, добровольно изъявил желание проверять посты бандитов под руководством начальника караула; гр. Солодовников Иван ковал пики для бандитов, каковых изготовил 20 шт.; гр. Григорьев Андрей ездил в разведку в село Мендерское, занятое советскими войсками, по поручению председателя Пушкаревского сельсовета, который был избран бандитами. [Все они] своими преступными деяниями помогали сорвать посевную кампанию на 1921 г., чем обрекали миллионы рабочих и детей центра на голодную смерть, чем выявили себя ярыми врагами советской власти, а потому как вредные элементы должны быть изолированы от граждан советской республики. Трибунал, руководствуясь пролетарским правосознанием и революц[ионной] совестью, приговорил гр[аждан] Челябинской губ. Курганского уезда — священника села Чинеевское Тихомирова Николая Андреевича, 55 л.; гр. Мендерской вол. и села Солодовникова Ивана Арефьевича, 40 лет; Полигалова Григория Павловича, 57 лет; Полигалова Евлампия Николаевича, 18 лет; Худякова Якова Степановича, 49 лет; гр[ажданина] дер. Пушкарева Мендерской вол. Григорьева Андрея Петровича — всех шестерых — подвергнуть высшей мере наказания — расстрелять.
Гр. Чебыкина Гавриила Ларионовича, 42 лет; Корюкина Матвея Павловича, 46 лет; Топкасова Фрола Николаевича, 18 лет; Долгодворова Василия Михайловича, 60 лет; Долгодворова Василия Иннокентьевича, 44 лет; Гаева Андрея Григорьевича, 18 лет, — всех шестерых заключить в концентрационный лагерь с применением общественно-принудительных работ до ликвидации банд в Курганском уезде, а гр. Кунгурцева Григория Кондратьевича, 18 лет; Медведева Александра Михайловича, 28 лет; Ильина Дмитрия Михайловича, 18 лет; Бревнова Николая Сергеевича, 25 лет; Семолкова Иннокентия Ивановича, 32 лет, — всех пятерых из-под стражи освободить. У гр. Тихомирова Николая, Григорьева Андрея, Полигалова Григория, Худякова Якова — у всех четверых — конфисковать имущество, как движимое, так и недвижимое, в половинном размере у каждого. Все конфискованное имущество обратить в доход республики.
Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Предвыездсессии трибунала Зябкин Члены: Лебедкин, Дьяков".
У отца Николая Тихомирова остались жена Лидия и дети: Сергий, Нина, Зинаида, Елизавета, Александр, Ольга. Сергий Тихомиров в 1913 г. окончил Уфимскую духовную семинарию по 1 разряду и продолжил дело отца. Судьба остальных детей неизвестна. Печальна судьба и Чинеевского храма, в котором отец и сын Тихомировы прослужили пятьдесят пять лет.
В октябре 1925 г. Чинеевский приход вышел из ведения патриаршей («тихоновской») церкви и был включен в состав обновленческой Курганской епархии. В 1934 г. из-за отсутствия священника церковь была закрыта. По ходатайству верующих решением Совета по делам РПЦ при Совете Министров СССР от 21 августа 1946 г. церковь вновь была открыта.
К 1961 г. храм в с. Чинеевском Юргамышского района требовал серьезного ремонта, а денег для этого община не имела. Штукатурка стен осыпалась, крыша протекала от ветхости, отдельные кирпичи стали выпадать из стен, в верхней части сводов образовалась широкая вертикальная трещина длиной в 1,5 метра. Мраморные столбики ограды разрушились, из них выпадала металлическая решетка (15). 6 сентября 1961 г. Юргамышский райисполком, через пять дней – Курганский облисполком, а 3 октября того же года – Совет по делам РПЦ при Совете Министров СССР приняли решение о закрытии церкви в Чинеево. Здание предполагалось переоборудовать под колхозный клуб, но вскоре здесь разместили школьные мастерские и спортзал.
Нынешнее состояние церкви
По воспоминаниям старожилов, в 1961 г. с Чинеевской церкви тракторами и тросами срывали купола с крестами, выбрасывали иконы из храма, ломами крушили иконостас. Вскоре от церкви остались только стены, которые не смогли разрушить. Иконы увезли в Юргамыш и сложили под стеной районного Дома культуры, а позднее перенесли в комнатку за кулисами сцены. В 1970-х годах, во время ремонта Дома культуры, в дождливое лето строители из этих икон выложили дорожку до туалета. Так погибли иконы Чинеевского храма (17). В 1973 г., когда открылась новая школа, здание церкви осталось бесхозным. Хотели сделать в нем магазин, снесли крышу, но дальше этого строительство не продвинулось. Началось разрушение стен, которое продолжается до сих пор.
Всей своей благочестивой жизнью и смертью, своим служением Церкви и народу, своими душеспасительными поучениями о. Николай Тихомиров явил пример истинного христианина и пастыря Церкви Христовой.
При подготовке были использованы следующие материалы:
http://www.kurgangen.org/ - НАСТОЯТЕЛЬ ВЛАСИЕ-МОДЕСТОВСКОЙ ЦЕРКВИ С.ЧИНЕЕВСКОГО КУРГАНСКОГО УЕЗДА НИКОЛАЙ ТИХОМИРОВ (1866 – 1921) О.Ю. Бабушкина.
Архиепископ Виталий (в миру Василий Иванович Максименко; 8 (20) августа 1873, местечко Глафировка, Таганрогский округ, Область Войска Донского — 21 марта 1960, Нью-Йорк) — епископ Русской Православной Церкви Заграницей, архиепископ Восточно-Американский и Джерзейситский. Член Синода РПЦЗ.
Речь при наречении во епископа
Аминь, аминь глаголю тебе: егда был еси юн, поясался еси сам и ходил еси, аможе хотел еси: егда же состарешися, воздежиши руци твои, и ин тя пояшет и ведет, аможе не хощеши. (Иоан. XXI, 18).
Христос воскресе, Ваше Блаженство и Вы, Преосвященнейшие Владыки!
Когда я получил Ваше предложение идти епископом в Америку, то, помню, при великом искушении не послушать сего зова, мне именно эти слова Господа нашего Иисуса Христа пришли на память и укрепили меня послушно ответить: "ей, Богу содействующу".
Не скрою от Вас, да Вы и сами, Богомудрые Отцы, а особенно Блаженнейший мой Авво (Митрополит Антоний, Киевский и Галицкий), знаете, что всю жизнь я избегал занятий уже налаженных, дающих обеспечение, положение и почет, а предпочитал работать там, где ни я никому не мешаю, ни мне - никто: предпочитал своими силами добиваться того, в чем был убежден, что считал своим идеалом. Предпочитал препоясываться сам и ходить, аможе хотел, работать так, как был убежден.
Большую часть жизни я отдал церковно-народной работе в Почаевской Лавре при типографии преп. Иова, а последнее десятилетие - восстановлению этой самой типографии на Карпатах среди Русского народа. Здесь я был сам хозяин, сам и работник.
И теперь я не могу даже представить себе, какое содержание, интерес в моей жизни будет, когда я оставлю привычное мне дело служения Церкви печатным словом. Я не могу спокойно даже подумать о том, как это дело, которому я отдал 18 лет до войны, и на восстановление которого после большевистского грабежа ушло 15 последних лет моей жизни, останется без меня: начатое, но неокрепшее, без подготовленного кадра работников, юридически не безопасное.
Правда, годы опыта показали и мне, что если и есть духовное удовлетворение в такой обособленной, облюбленной, идейной работе, то есть и большие опасности и дефекты, что несравненно более плодотворной, полезной, легкой и безопасной является работа, когда свою волю, силы и опыт отдаешь без остатка на послушание Церкви, вкладываешь свой малый кирпичик в общецерковное строительство, когда участвуешь в великой, согласованной, созидательной работе для Православной Церкви и Родного Народа.
Давно прошли для меня годы юношеских порывов, оканчиваются и годы самостоятельных усилий зрелого возраста, а приблизилось то, о чем так ясно и выразительно сказал Господь Петру: "егда же состареешися, воздежеши руце твои, и ин тя пояшет и ведет, аможе не хощеши".
И думал я: настает и мне время сдать свое малое послушание Святейшему Русскому Заграничному Синоду и так, под его руководством продолжать свою привычную работу, пока и насколько Бог даст сил.
К этому я готовился. Но к тому, что Вы возвышаете мне, я был совершенно не подготовлен ...
Однако, время всякой вещи под солнцем, и своя очередь всякой работе на ниве Христовой. И мы в этом не властны. Это устанавливается Высшей Рукою. Как в природе: настанет зима, и ее мертвящее дыхание все пронизывает насквозь - не только вершины гор, но и самые глубокие, недоступные ущелья, все сковывает. А придет весна: оживляющие силы ее почувствуются даже в самых глубинах земли. Так и в жизни целых народов. Недавно мы пережили психоз революции, и ее тлетворное, разрушительное дыхание прошло насквозь всю душу и тело народное, сказалось не только в политической, национальной, семейной, но и в церковной жизни.
То, что мы читали в истории о смутных временах и лихолетьях прежних веков, то в сугубой мере пережили на самих себе. Когда отнято было "удерживающее" порядок, начались в Церкви самочиния и смуты, автокефалии, автономии, разделения и споры-споры без конца. И сделалось жутко и больно всякой благочестивой верующей душе. Восстенало и возжаждало мира все израненное церковное тело.
Я живу, можно сказать, в самом глухом ущелье Русской земли, куда не могли проникнуть влияния извне, где сохранились обстановка и быт чуть ли не ХVII-го века. Однако и там слышны эти сетования, жалобы и воздыхания благочестивых верующих душ от самочиний и разделений, от тех косвенных отражений революционной разрухи. О, сколько пришлось перечитывать мне писем, исполненных скорби и мольбы, жалоб и суровых осуждений, и страстного желания вожделенного мира, согласия церковного, дисциплины и послушания: прежде всего послушания.
Что же в такой назревшей церковной обстановке делать? В сознании своего бессилия и неподготовленности отказаться?
Нет! - Когда пожар, не спрашиваешь себя: умею ли я тушить? Когда кто тонет, не раздумываешь: искусен ли я в плавании? - Но бросаешься спасать.
Такое сознание неотступного долга вызывает и во мне выраженная чрез Вашу Святыню воля Матери Церкви, чтобы идти мне и отстаивать мир и единство церковное там в Америке. Я чувствую всем существом своим этот долг, хотя и не вмещается в моем разумении: как именно его совершить.
И я не рассуждаю о своей неподготовленности, не вспоминаю уже после сего о своих малых "домашних" делах, о грозящих им опасностях. Наш очередной долг - отложив все прочее, отдать все силы на водворение мира в Церкви.
Вы, св. Владыки, и Ты, всегдашний мой руководитель, Блаженнейший Авво, о мне рассудили...
Вы знаете мое прошлое, мои намерения и попытки, знаете, с чем я сроднился, что составляет мое внутреннее "я" (а ведь выше этого немыслимо вдруг стать), знаете, как крепко я сросся с церковно-народным делом на Карпатах...
Если, зная все это, Вы, по представлению моего отныне Кириарха Епископа Тихона, все же судили меня достаточна быти для Епископства в Америке, приемлю, благодарю и нимало вопреки не глаголю.
С радостью отдам все оставшиеся силы на умиротворяющую работу в Церкви под руководством моего правящего Архиерея Владыки Тихона.
Только, в искреннем сознании своей немощи, прошу и у него, и у Вас, здесь присутствующих Владык руководства и святых молитв, да недостающее моей доброй воле и послушанию восполнит Божественная благодать.
Память свв. великомучениковъ сорока, иже въ Севастіи
(Истинный христіанинъ не долженъ бояться смерти)
Мѣсяцъ мартъ. Девятый день
I. Во время гоненія Ликинія, въ IV-мъ вѣкѣ, въ арменскомъ городѣ Севастіи, сорокъ воиновъ одного полка исповѣдывали христіанскую вѣру. Ихъ уважали за храбрость и ревность къ военной службѣ. Однажды начальникъ города, повинуясь указу Ликинія, призвалъ воиновъ къ себѣ и потребовалъ, чтобы они поклонились идоламъ. Воины отказались, не обольщаясь почестями и не боясь угрозъ. Заключенные въ темницу, они еще болѣе утвердились въ вѣрѣ, такъ какъ Самъ Господь явился имъ и обѣщалъ имъ помогать. Находясь въ темницѣ, они поощряли другъ друга на подвиги страданія. Когда прибылъ царскій вельможа и позвалъ воиновъ на судъ, одинъ изъ нихъ, Киріонъ, сказалъ товарищамъ: «не устрашимся, братія! Не помогалъ ли намъ Господь, когда мы, въ битвѣ, призывали Его? Мы молились Богу и оставались побѣдителями. Помолимся Ему и теперь и не убоимся страданій». Съ пѣніемъ псалма: Боже, во имя Твое спаси мя... они отправились на судъ, вынесли здѣсь тяжкія бичеванія, но не уступили просьбамъ, не устрашились угрозъ, не убоялись смерти за Христа, и наконецъ поставлены были, на холодную ночь, въ озеро, находящееся близъ города. На берегу была истоплена баня для того, чтобы желающій избавиться отъ смерти и отречься отъ Бога нашелъ здѣсь убѣжище. Ночью холодъ усилился, озеро покрылось льдомъ и одинъ изъ мучениковъ, не вытерпѣвъ, вышелъ изъ озера и отправился въ баню, но на порогѣ упалъ мертвымъ. Остальные твердо перенесли страданія. Среди ночи осіялъ ихъ свѣтъ. Стражъ темничный, увидѣвъ надъ мучениками свѣтлые вѣнцы, увѣровалъ въ истиннаго Бога и, воскликнувъ: «и я христіанинъ!» бросился въ озеро и восполнилъ число, не достававшее до сорока. На другой день мучитель велѣлъ отсѣчь мученикамъ головы, тѣла ихъ сжечь, а кости бросить въ рѣку. Черезъ три дня мученики явились севастійскому епископу Петру и онъ, по ихъ указанію, нашелъ ихъ кости, сіявшія, какъ звѣзды, въ водѣ и предалъ погребенію. Въ 436-мъ году царица Пульхерія устроила для останковъ ихъ драгоцѣнную раку. Прославляя мучениковъ, церковь въ день ихъ памяти облегчаетъ строгость поста.
II. Что намъ проповѣдуютъ свв. нынѣ прославляемые мученики? Они проповѣдуютъ живымъ примѣромъ своихъ страданій, закончившихся мучительною смертію, ту истину, что истинный христіанинъ не долженъ бояться смерти.
Смерть можетъ казаться страшною для человѣка съ трехъ сторонъ. Она устрашаетъ человѣка, во 1-хъ, неизвѣстностію продолженія бытія человѣческаго за гробомъ; во 2-хъ, извѣстностію того, что если наше бытіе продолжается за гробомъ, то мы должны впасть въ руки правосудія Божія; наконецъ, смерть можетъ устрашить человѣка тѣмъ, что лишаетъ его наслажденія благами, свойственными настощей жизни.
а) Смерть устрашаетъ человѣка неизвѣстностію продолженія его бытія за гробомъ. Христіанинъ совершенно свободенъ отъ этого страха, будучи совершенно увѣренъ, что гробъ не есть конецъ бытія его. И можно ли не быть увѣреннымъ въ сей истинѣ, будучи христіаниномъ? Что значитъ вся совокупность христіанскихъ истинъ, какъ не единое и вмѣстѣ многообразное доказательство безсмертія, доказательство столь же твердое, сколь твердо основаніе христіанства?
Христіане не должны страшиться мучителей, которые повергаютъ ихъ въ темницы, предаютъ мученіямъ, самой смерти; почему? потому что они убиваютъ токмо тѣло, и лишнее что не могутъ сотворити (Лук. XII, 4). Это предполагаетъ безсмертіе. Христіане не суть окаяннѣйшіе изъ всѣхъ человѣковъ; почему? потому, что они уповаютъ на Христа не въ семъ токмо животѣ.
И какою же крѣпкою печатію запечатлѣна истина ученія христіанскаго о безсмертіи? Зная, что ученіе, не соединенное съ примѣромъ, мало трогаетъ грубыя сердца человѣческія, Начальникъ вѣры нашея Самъ благоволилъ войти во гробъ, дабы изнести изъ него увѣреніе въ безсмертіи. Можно ли не повѣрить о безсмертіи свидѣтельству воскресшаго человѣка? Сколь же убѣдительно должно быть свидѣтельство о безсмертіи воскресшаго Iисуса! Iисусъ сказалъ намъ, что мы безсмертны: сего довольно для моего успокоенія: Богъ Іисусовъ не можетъ быть Богомъ мертвыхъ.
б) Будучи свободенъ отъ страха уничтоженія, человѣкъ, оставленный самому себѣ, впадаетъ еще въ большій страхъ правосудія Божія, которому смерть предаетъ его. Страхъ этотъ столь естественъ человѣку грѣшнику, и столь силенъ въ немъ, что всѣ народы, не зная Бога Израилева, подобно Израилю приносили жертвы о живыхъ и мертвыхъ.
Но для истиннаго христіанина, вѣрующаго въ искупительныя заслуги Сына Божія, для христіанина, омывшаго первородный грѣхъ въ таинствахъ крещенія и покаянія и пріискреннѣ пріобщившагося тѣла и крови Христовыхъ — залога вѣчной жизни — страхъ божественнаго правосудія не существуетъ; смерть І. Христа, подъятая для умилостивленія правды Божіей, человѣческими грѣхами раздраженной, уничтожаетъ страхъ сей.
Іисусъ умеръ за грѣхи мои, размышляетъ истинный христіанинъ, посему я не страшусь болѣе стрѣлъ небеснаго правосудія. Пусть ангелъ-истребитель возноситъ на меня мстительную десницу; онъ не найдетъ во мнѣ ни одного мѣста, которое не было бы покрыто кровію божественнаго Агнца. Пусть князъ тьмы предстанетъ одесную меня и указываетъ на гнусныя ризы моей естественной нечистоты; я уже слышу утѣшителъный гласъ Отца небеснаго: отнимите ризы гнусныя отъ него (Зах. III, 4), и облеките его во одѣяніе бѣло.
в) Наконецъ, смерть можетъ казаться страшною для человѣка потому, что лишаетъ его наслажденія благами настоящей жизни. Въ самомъ дѣлѣ, сколь ни несовершенны сіи блага, впрочемъ весьма прискорбно разлучаться съ ними тому, кто не увѣренъ, что за гробомъ онъ будетъ наслаждаться, если не лучшими, то по крайней мѣрѣ подобными благами.
Но для истиннаго христіанина и этотъ страхъ не существуетъ; онъ совершенно увѣренъ, что, теряя чрезъ смерть блага земныя, онъ получаетъ блага небесныя, несравненно высшія. Смерть І. Христа, будучи жертвою за грѣхи, вмѣстѣ служитъ печатію того блаженнаго завѣта, коимъ сей Ходатай Бога и человѣковъ утвердилъ пріобрѣтенное Имъ сокровище любви Божіей за вѣрующими во имя Его. Какія же сокровища? Они столь много превышаютъ всѣ блага земныя, что самые свв. писатели, которые вѣщали Духомъ Божіимъ, не знаютъ словъ на языкѣ человѣческомъ, чтобъ описать всѣ дивныя и разнообразныя прелести райскихъ жилищъ на небѣ. Око не видѣ, ухо не слыша, и на сердце человѣку не взыдоша (1 Кор. II, 9), сія уготова Богъ любящимъ Его.
И мы, имѣя обѣтованіе такихъ благъ въ мірѣ грядущемъ, еще не хотимъ разстаться съ міромъ настоящимъ, который весь во злѣ лежитъ; и ангелъ смерти еще долженъ, такъ сказать, насильно восхищать насъ изъ среды суетъ, дабы преставить въ обитель вѣчнаго покоя!
III. Но напрасно, слушатели, будемъ возбуждать духъ къ презрѣнію смерти, если въ насъ нѣтъ сѣмени живота вѣчнаго. Смерть не страшна для истиннаго христіанина; а для ложнаго, каковы всѣ мнимые христіане, она страшнѣе, нежели для язычника. Посему будемъ стараться о томъ, чтобы сдѣлаться истинными христіанами, т.-е. быть христіанами не по имени только, но на самомъ дѣлѣ, — и жизнію своею, дѣятельной любовію къ Богу и ближнимъ доказывать, что мы истинные ученики Христовы. Больше же всего будемъ любить І. Христа; любовь къ Нему содѣлаетъ въ насъ все, что нужно для побѣжденія страха смертнаго. Теперь мы имѣемъ много утѣшителей, собесѣдниковъ, друзей; но въ часъ смерти одинъ будетъ утѣшитель, собесѣдникъ и другъ — Іисусъ. (Сост. по проп. Иннокентія, арх. херсон., т. Ѵ, стр. 506-513, изд. Вольфа, 1875 г.).
Накануне Недели Крестопоклонной Митрополит Агафангел молился за Всенощным бдением, а в сам праздник, в воскресенье, возглавил Божественную Литургию в Вознесенском приходе в Фаирфакс, близ Вашингтона (США). Ему сослужил настоятель иерей Андрей Фрик. После службы была трапеза, а затем Митрополит Агафангел и иерей Андрей отслужили чин общего соборования.
Аналогичным образом, после Божественной Литургии, чин общего соборование будет отслужен в Неделю 4-ю Великого поста, в воскресенье, 26 марта, в Синодальном доме.
Братіе христіане! Когда Божественный Страдалецъ Господь нашъ Іисусъ Христосъ висѣлъ на древѣ крестномъ, Его окружала густая толпа враговъ и лишь небольшая кучка друзей. Лобное мѣсто Голгоѳское оглашалось тогда страшными издѣвательствами, ругательствами и богохуленіями надъ Распятымъ. Ругались всѣ — грубая чернь, воины, образованные книжники и фарисеи, даже члены Сѵнедріона священники и архіереи іудейскіе. Друзья Христовы, всѣ знавшіе Его стояли издали и смотрѣли на эту обезумѣвшую отъ злобы толпу богохульниковъ и богоубійцъ (Марк. 15, 40; Лук. 23, 49). Евангелистъ не говоритъ, какую скорбь великую испытывали въ эти горестные часы и минуты вѣрные друзья Іисуса. Но скорбь эта понятна и безъ словъ.
Но вотъ отъ шестого часа настала тьма по всей землѣ и продолжалась до часа девятаго (Марк. 15, 33). Само солнце, какъ бы устыдившись и убоявшись ужасныхъ мукъ Творца своего, вдругъ сокрыло лучи свои. Страшная Голгоѳа стала еще страшнѣе. Безумные богохульники и богоубійцы въ страхѣ побѣжали отъ Креста, побѣжали отъ невинной Жертвы своего неслыханнаго преступленія, побѣжали бія себя въ грудь, быть можетъ, отъ тайнаго предчувствія чего-то страшнаго и ужаснаго за свой грѣхъ богоубійства (Лук. 23, 48). Свободно стало мѣсто у Креста, и сюда подошли преданные друзья Христовы, подошли и получили утѣшеніе и были свидѣтелями, какъ совершилось великое дѣло искупленія человѣчества, какъ Спаситель нашъ, преклонь главу, предалъ духъ (Іоан. 19, 26. 30).
Вотъ и мы, братіе, окружаемъ сейчасъ Крестъ Христовъ и готовимся облобызать пречистыя язвы Божественнаго Страдальца. Приступимте же ко Христу не какъ враги Его, а какъ преданные друзья и ученики Его, и мы несомнѣнно получимъ утѣшеніе.
Но какъ приступимъ къ Святѣйшему мы, великіе грѣшники, ежедневно нарушающіе правду Божію? Не скажетъ ли Господь каждому изъ насъ: не вѣмъ васъ, отойдите отъ Меня всѣ дѣлающіе беззаконіе. Но да не смущается сердце ваше... Мы хотя и великіе грѣшники, но все же не богохульники и не богоубійцы, подобные евреямъ. Мы готовы принести покаяніе, готовы оплакать грѣхи свои. У Креста Христова мѣсто только покаянію и слезамъ. Приступимъ же къ пречистымъ язвамъ Спасителя съ сердечнымъ покаяніемъ и молитвенными слезами. Приступимъ съ мытарями и грѣшниками кающимися, припадемъ къ святымъ стопамъ Его вмѣстѣ съ плачущею Магдалиною и грѣшницею, будемъ горько плакать вмѣстѣ съ Петромъ. Испустимъ этотъ малъ гласъ вмѣстѣ съ разбойникомъ: помяни насъ, егда пріидеши во Царствіи Твоемъ.
О! братья, братья дорогіе, для насъ уже готовъ и отвѣтъ со Креста: прости имъ, Господи... Днесь со мною будеши въ раи. Развѣ вы не слышите, чтó вѣщаетъ намъ Господь со Креста? Плачьте, кайтесь, припадите къ пречистымъ язвамъ Христовымъ, крѣпче обнимите пречистыя нозѣ Его, и вы ясно углышите въ сердцѣ своемъ Его милующій и прощающій голосъ. Аминь.
Источникъ: Алексій, Епископъ Тобольскій. Поученіе, сказанное на всенощномъ бдѣніи въ недѣлю Крестопоклонную. // «Тобольскія Епархіальныя Вѣдомости», издаваемыя при Братствѣ св. великомуч. Димитрія Солунскаго. — № 7. — 1 Апрѣля 1913 года. — Тобольскъ: Типографія Епархіальнаго Братства, 1913. — С. 123-124.
Поученіе въ среду пятой недѣли Великаго поста. О томъ, чтобы не предаваться лѣности во время приготовленія къ причащенію Пречистыхъ Таинъ
Братія и отцы! Вчера, когда прибылъ въ нашъ монастырь посолъ отъ Кесаря, во всѣхъ насъ тотчасъ произошло смущеніе и смятеніе, и по неожиданности дѣла возникло много помысловъ. Потомъ, когда узнали мы, что онъ прибылъ не ради насъ, тотчасъ освободились отъ страха и трепета. Спрашиваю вашу любовь: почему мы такъ устрашились и смутились, когда увидѣли посла отъ Кесаря? Конечно, потому, что мы считаемъ себя не друзьями Кесаря, а великими его врагами, ибо не исполняемъ его воли и повелѣнія въ томъ, чтобы имѣть съ нимъ общеніе въ иконоборческой ереси. Если бы мы были его друзьями и любимцами, то весьма бы возрадовались, зная, что посланный отъ него приходилъ къ намъ всячески ради какого-либо благодѣянія и даровъ.
Къ чему это мы повѣдали вамъ, братія? Къ тому, что и всякая душа, которая за добрую жизнь и Божественныя добродѣтели удостоится имѣть Бога милосердымъ и милостивымъ, во время разлученія отъ тѣла, когда придетъ посланный отъ Бога Ангелъ взять ее, не смутится и не устрашится, но съ любовію будетъ взирать на него, и съ радостію пойдетъ къ своему Владыкѣ. А душа, которая въ оный часъ окажется неготовою и неисправною, смутится и горько восплачетъ напрасно и безъ пользы, видя, что ни отъ кого нѣтъ помощи и утѣшенія. Ибо здѣсь и другъ, и братъ можетъ утѣшить человѣка въ тѣснотѣ и скорби, и нѣсколько ободрить его въ страхѣ, который на него найдетъ; тамъ же ему ни отъ кого и никакой не будетъ помощи, но непререкаемо и немилостиво восхититъ Ангелъ окаянную оную душу. И какъ только мы услышали объ этомъ и вспомнили объ оной тѣснотѣ, устрашились.
И такъ размыслимъ, братія, если наше слово и одно воспоминаніе онаго страшнаго часа привело насъ въ страхъ и трепетъ, то что будетъ тогда, когда настанетъ оное время? И какъ предстанетъ оная душа предъ страшнымъ престоломъ Христовымъ? Послушай, что говоритъ Пророкъ Даніилъ объ ономъ судилищѣ: рѣка огненная течаше предъ Нимъ, тысяща тысящь служаху Ему, и тмы темъ предстояху Ему (Дан. 7, 10); Судія страшенъ; ничто не утаено отъ Него; истязаніе тонко и страшно даже до празднаго слова, какъ говоритъ Евангеліе. Какъ тогда претерпитъ это оная душа? Поистинѣ страшно есть впасти кому въ руцѣ Бога жива; но еще страшнѣе тогда, когда она услышитъ оное праведнѣйшее изреченіе, предающее вѣчному мученію.
Посему прошу и умоляю васъ, братія, исправимся и приготовимся прежде смерти; покаяніемъ сотворимъ Бога милостивымъ и милосердымъ къ намъ; содѣлаемъ друзьями ангеловъ, имѣющихъ пріидти взять насъ; пусть всегда бодрствуютъ очи ума нашего, и умъ нашъ пусть стоитъ мужественно противъ страстей и грѣховъ и отнюдь не повинуется имъ. А если ему случится нѣсколько поколебаться въ своемъ стояніи, то пусть опять тотчасъ станетъ въ прежнемъ своемъ устроеніи, угашая слезами разженныя стрѣлы діавола, и объемлетъ желаніе и любовь Христову. Апостолъ Іаковъ говоритъ: много можетъ молитва праведнаго поспѣшествуема (Іак. 5, 16); посему мы имѣемъ нужду въ молитвахъ другъ за друга, въ особенности же въ іерейскихъ; еще нуждаемся въ руководствѣ и совѣтахъ учителей, т. е. Архіереевъ, которые имѣютъ великую силу; особенно же и еще больше нуждаемся въ слезахъ и умиленіи; а выше всего святое причащеніе.
Весьма удивляюсь, видя, что мы не имѣемъ ревности и усердія часто причащаться. Причащаемся только въ день воскресный, а если въ иной день бываетъ литургія, нѣтъ. Между тѣмъ какъ монахамъ, въ особенности общежительнымъ, еслибы можно было, надлежало бы всѣмъ и каждому повседневно причащаться Святыхъ Таинъ; а нынѣ рѣдко и рѣдко, гдѣ такъ причащаются. И это я говорю объ очищающихъ и душу и тѣло, а не то, чтобы причащаться, какъ случится, просто и безъ испытанія себя; ибо Апостолъ говоритъ: да искушаетъ человѣкъ себе, достоинъ ли онъ, и тако отъ хлѣба да ястъ, и отъ чаши да піетъ: ядый бо и піяй недостойнѣ, судъ (1 Кор. 11, 28-29) и великое мученіе готовитъ душѣ своей. Святое причащеніе есть хлѣбъ животный. Хлѣбъ этотъ даетъ вѣчную жизнь; и блаженъ тотъ, кто вкушаетъ его, не зная за собою ни одной злой похоти, или вражды, или пьянства, или чревобѣсія, или сребролюбія, или малакіи и всякой иной нечистоты. Послушай, что говоритъ Христосъ: Азъ есмь Хлѣбъ животный Иже сшедый съ небесе: аще кто снѣсть отъ хлѣба сего, живъ будетъ во вѣки. И хлѣбъ, егоже дамъ Азъ, плоть Моя есть, юже Азъ дамъ за животъ міра. И еще говоритъ: ядый Мою плотъ, и піяй Мою кровь, во Мнѣ пребываетъ, и Азъ въ немъ (Іоан. 6, 51. 56). Видите, братія, несказанное и безконечное дарованіе, что Христосъ не только умеръ за насъ, но и далъ намъ тѣло и кровь Свою въ пищу и питіе. Какое иное большее сего знаменіе крѣпкой любви, которую имѣетъ Богъ къ намъ, и что болѣе спасительно для души? За трапезою повседневною нѣтъ никого, кто бы не вкушалъ; а если бы кому возбранили, весьма бы оскорбился. А объ этой страшной трапезѣ, которая есть не простой и обыкновенный хлѣбъ, но хлѣбъ животный, и чаша не простая, но чаша безсмертія, можно ли думать, что не столькоже необходимо причащаться ея? О, какъ это было бы неразумно! Но если такъ было доселѣ, то отнынѣ впредь исправимъ себя, познавъ величіе дара и благодати, и очищаясь, сколько нашихъ силъ, и такимъ образомъ причащаясь пречистыхъ Таинъ во здравіе души и тѣла. Какъ только случится намъ услышать церковный благовѣстъ, оставимъ рукодѣліе, и поспѣшимъ съ великимъ усердіемъ, чтобы причаститься; и это подастъ намъ великую помощь и заступленіе; ибо мы, всегда приготовляя себя ко св. причащенію удаляемся отъ всякаго грѣха. А когда не имѣемъ попеченія о причащеніи, тогда впадаемъ во многія грѣховныя страсти. Будемъ всегда такъ дѣлать, приготовляя себя, дабы сдѣлаться намъ причастниками жизни вѣчной. О дабы сподобиться намъ получить ее, по благодати и человѣколюбію Господа нашего Іисуса Христа, Которому подобаетъ слава и держава съ Отцемъ и Святымъ Духомъ, нынѣ и присно, и во вѣки вѣковъ. Аминь.
Источникъ: «Православная жизнь» (Orthodox life). Ежемѣсячное приложеніе къ журналу «Православная Русь». №3 (423). Мартъ 1985 года. — Jordanville: Типографія преп. Іова Почаевскаго. Свято-Троицкій монастырь, 1985. — С. 25-28.
Иеросхимонах Евгений (в миру Ефим Иванович Мордасов) был крестьянином из Ставропольской губернии. Еще молодым поступил в Саровскую пустынь, где был пострижен в монахи с именем Евстратий. Прожив в обители двадцать пять лет, он пожелал отправиться на Афон для более пустынной иноческой жизни. В 1878 году отец Евстратий прибыл на Афон и поселился в отшельнической каливе на Капсале.
Здесь он был пострижен в схиму с именем Евгений и рукоположен в иеромонаха. Вскоре стал духовником всех капсальских отшельников и сиромах. Его все любили за предельное смирение, простоту, дар прозорливости и рассудительности.
За 50-летнюю монашескую жизнь он приобрел огромный духовный опыт, которым смиренно делился с собратьями. Он был постоянно занят, то службой, то исповедью, то напутствием умирающих, то другими требами. Со всеми был одинаков, все находили у него утешение. Последние годы жизни отец Евгений провел на келлии святителя Николая (Белозерке).
Отец Владимир (Колесников) в своем дневнике рассказывает из жизни отца Евгения один интересный случай: «Однажды здесь [на Белозерке] с Патриархом Иоакимом [Вселенский Патриарх Иоаким III некоторое время проживал на Афоне], бывшим за обедом, он [отец Евгений] выразился, что Патриарх Иоаким Цареградский, Вселенский, а «...я патриарх Капсальский». Патриарх не обиделся, а назвал его «побратенником».
На первый взгляд дерзновенное заявление отца Евгения в действительности было не чем иным, как очередной попыткой отца Евгения смирить себя, насмехаясь над своим вынужденным положением духовника капсальских отшельников.
Мощи иеросхимонаха Евгения (Мордасова)
Отец Евгений умер 10 (23) марта (по другим данным, 2 (15) января) 1898 года на Белозерской келлии.
Однажды белозерский настоятель отец Петр (Крутьков) пригласил патриарха Иоакима прочесть молитву над давно умершими. Патриарх вспомнил об отце Евгении и спросил: «Где же мой побратенец?» Ответили, что уже прошло два с половиной года, как умер. Тогда патриарх благословил открыть его могилу, хотя еще не прошло трех лет. Открыли могилу, и оказалось, что кости чистые, желтые. И тогда патриарх сказал: «В разуме жил этот человек».
В первую субботу Великого поста, 19 февраля/ 4 марта 2017 г., Православная Церковь отмечала, вместе с чудом колива прп. Феодора Тирона, память св. апостола Архиппа и преподобномученицы Филофеи Афинской - небесной покровительницы Афин (1522-1589).
Св. Филофея была прославленной фигурой в темный период турецкого господства в Греции и сияла святостью своей жизни, верой, мужеством и евангельской любовью. С большим самопожертвованием она оказывала поддержку бедным и особенно женщинам, защищая их от варварских угнетателей. Она заплатила за это делание любви своей жизнью, став мученицей.
Св. Филофея была объявлена небесной покровительницей «Бденных покаяний» в Филийской митрополии ИПЦ Греции, которые были открыты Митрополитом Киприаном в 2013 году. Эти всенощные бдения проводятся еженедельно в монастыре Св. Параскевы (около Афин) для всеобщего молитвенного покаяния, а служение Божественной литургии - за Грецию и весь мир.
Митрополит Киприан возглавил Всенощное бдение, ему помогали иеромонахи Константин Сотериадес и Георгий Ян, иеродиакон Гавриил и иподиаконы - монах Антоний, Димитрий Гиатракос и Апостолос Фикиас. Присутствовали многие верующие, большинство из которых приобщились Святых Таин. В своей проповеди митрополит Киприан рассказал о жизни святой Филофеи и ее социальной и благотворительной деятельности. Он подчеркнул, что: «было бы невозможно выполнить такую работу, тем более женщине, в те трудные времена, если бы святая Филофея не была удостоена союза со Христом посредством очищения ее сердца. С помощью этого союза святая получила благодать самоотверженной любви, игнорировала свой личный комфорт и безопасность, разработала удивительно многогранные благотворительные мероприятия и была удостоена благословенного мученического конца. Сегодня ее пример нас обличает и пробуждает...»
В конце Всенощного бдения наш Его Высокопреосвященство пригласил всех желающих принять участие в тот же день в паломнической поездке по местам, в пределах и вокруг Афин, где жила святая Филофея, где она была замучена и упокоилась, а также в митрополичий кафедральный собор Афин, где хранятся ее святые мощи. Затем монахиня Иустина пригласила всех присутствующих принять участие в праздничной трапезе в большом приемном зале монастыря.
Около 13:30 того же дня Митрополит Киприан и около сорока паломников прибыли в кафедральный собор Афин, чтобы поклониться святым мощам покровительницы этого города, и тихонько пропеть молебный канон св. Филофее. К сожалению, приложиться к мощам было невозможно, т.к. рака со святыней благоговейно закрыта стеклянной крышкой.
Разочарование паломников, однако, было смягчено приятным сюрпризом - увидеть святую в ее праздник, в соответствии со старым календарем. Стеклянный корпус был украшен весенними цветами, которые набожная пожилая монахиня кладет там каждый год в честь Мученицы.
Помолившись святой Филофее, группа также приложилась к святым мощам святого Григория V, Патриарха Константинопольского, которые заключены в мраморную гробницу.
Затем группа посетила место, на очень коротком расстоянии от собора, где находился первый монастырь, основанный св. Филофеей, посвященный святому апостолу Андрею Первозванному. Далее паломники перешли к следующей остановке по следам святой - «Метохия Калогрезы», монастырский надел, который она основала на территории своего родового имения. Будучи смертельно раненной турками во время бдения на праздник св. Дионисия Ареопагита, 2-3 октября 1588 года, св. Филофея находилась здесь, где за ней ухаживали монахини, пока она не упокоилась несколько месяцев спустя, 19 февраля 1589 года.
Спустя двадцать дней после упокоения святой от ее могилы стал исходить аромат, и когда год спустя состоялось обретение ее мощей, они оказались нетленными и покрытыми благоуханным миро.
Фотиос Контогло пишет: "...Ее святое тело было погребено в маленьком женском монастыре в Калогреза, а оттуда ее мощи были перенесены в церковь Святого Андрея, которая сейчас принадлежит Архиепископии. Много лет спустя, поскольку храм почти разрушился, ее святые мощи были перенесены в церковь Святого Елевферия, а оттуда в нынешний кафедральный собор, в алтарь. На ее могиле были записаны следующие слова: «Здесь покоится чистое тело Филофеи, в то время как ее душа покоится с Богом на самой высоте, среди благословенных».
Филофея была провозглашена святой при Вселенском Патриархе Матфее II (1595-1600). Митрополит Неофит Афинский, изучив жизнь и мученичество святой, написал доклад для Патриархии вместе с епископами Коринфа и Фив и наиболее именитыми гражданами Афин, чтобы она была зачислена к лику святых. Это синодальное письмо также содержит следующее: «Поскольку было в полной мере явлено, что святое тело благословенной Филофеи наполнено ароматом и постоянно мироточит, и что она дает исцеление тем болящим, кто прикладывается и молится, чтобы излечиться ... поэтому подобает Священному Синоду епископов рассмотреть, чтобы она была причислена к лику святых и благословенных жен, и чтобы она удостоилась ежегодного празднования».
Сегодня у Метохии Калогрезы сохранилась только церковь, посвященная Введению Богородицы, и еще руины нескольких келий и наружных стен монастыря. Церковь закрыта, поскольку она реконструируется Греческим Археологическим Обществом, однако монастырская территория открыта, и этот день передал паломникам ощущение весеннего спокойствия.
От Метохии Калогрезы проходит подземный туннель, около 400 метров в длину, и заканчивается в пещере святой Филофеи. Пещера была обнаружена случайно во время раскопок. До этого времени она все еще была в форме естественной пещеры, которая постепенно превратилась в маленькую часовню. После открытия пещеры Неа Александрия (тогда деревня) была официально переименована в Филофею, в ее честь.
Недалеко от пещеры находится церковь двадцатого века, посвященная святой Филофее, где посетители прикладывались к ее нетленной руке, и где установлена икона, написанная приснопамятным Фотием Контоглу, которая не имеет аналогов по духовной красоте. Смотритель церкви любезно раздавал паломникам маленькие копии этой иконы.
Последней остановкой паломничества был монастырское имение в Патесиа, в Платея Америкес в Афинах, где монастырская церковь Святого Андрея, построенная примерно после 1550 года, остается и по сей день.
Фотий Контоглу пишет: "Церковное имение, которое основала Святая в Патесиа, постепенно пришло в упадок, и христиане не смогли сохранить эту территорию до революции 1821 года из-за страха перед турками ... Под руководством г-на [Анастасиоса] Орландоса, некоторые благочестивые христиане восстановили его, и теперь это место выглядит точно, как это было во время святой Филофеи - смиренная, но бесценная жемчужина среди безвкусных и несообразных зданий, настроенных вокруг этой древней часовни. Бог сподобил меня украсить ее фресками, как я и хотел. Кроме других вещей, я расписал монастырь, как он выглядел бы в то время, когда святая Филофея и монахини собирались в храм".
Прекрасная церковь сегодня снова нуждается в восстановлении: от сырости почернели стены и начали портиться фрески. С левой стороны церкви сохранилась часть колонны, к которой турки привязывали св. Филофею, чтобы содрать с нее кожу. Посещением этой «скромной, но бесценной драгоценной жемчужины» паломничество по следам небесной покровительницы и бденное покаяние подошли к концу...
Жил да был на свете скверный поп. Скверным его называли вовсе не за прогулки в скверах, а за то, что у него был дурной характер.
Вот, к примеру, позовут его больного причастить, а больной, желая оправдаться в нежелании вести духовную жизнь, возьми да и скажи: мол, знаю такого-то маститого митрофорного. Так ведь скверный поп на то непременно заметит, что такого-то маститого митрофорного знают все без исключения, а вот ежели такой-то маститый митрофорный сам знал бы больного, так, безо всяких сомнений, сам возжелал его причастить.
Еще он любил задавать желающим принять Святое Крещение каверзные вопросы, чем немало смущал даже своих собратьев.
– Веруете ли вы в Бога? – пытал он как-то человека прежде, чем окрестить его.
– Ну, в абстрактного, – не растерялся мужчина.
Скверный поп же заявил, что поскольку он не знаком ни с одним абстрактным человеком, то и абстрактного Бога представить не в силах. И тут же неожиданно стал читать Символ веры, спрашивая после каждой строчки, в Этого ли Бога верует ищущий просвещения. А получив отрицательный ответ, не постеснялся в Таинстве отказать.
Ну, а ежели испытуемый отвечал, что в Бога он верует, скверный поп начинал от Крещения отговаривать.
– Да зачем это вам? – спрашивал он. – Неужели вы хотите соблюдать посты, ежедневно молиться, читать Библию, ходить каждую неделю в храм и жить по заповедям? Неужто вы готовы отказывать себе в том, чтобы выругаться матом, украсть что-то с работы, сходить налево разок-другой? Стоит ли Крещение того, чтобы ломать себя, прощая врагов и смиряя свою гордость?
И был весьма доволен, если человек, напуганный средневековостью требований, решал, что креститься пока не готов.
Впрочем, то были еще цветочки. Кающимся в абортах этот поп предлагал рассмотреть вариант возвращения в тот день на бесовской машине времени:
– Вы тогда сохранили бы жизнь ребенку или всё равно убили его?
– Что, всем пятнадцати? Всех рожать, что ли? – однажды попыталась образумить его пожилая женщина.
Тщетно, конечно. Скверный поп отказался даже молитву разрешительную прочитать!
Вот какой он был. На отчитку благословлял лишь тех, кто хрюкал да мяукал у Чаши, не в силах причаститься. Не одобрял новых икон, с подозрением относился к старцам и пророчествам о последних днях. Не верил в исцеляющую силу молока и мяса во время постов, проповедуя медицину даже в случаях изжоги.
А однажды дошел до того, что не благословил бабушке лечиться подмором пчел, сославшись на то, что он, видите ли, в пчелах не разбирается. Ну, ладно бы, запретил. Успокоить мог христианскую совесть. Так нет! Ответил, что ни запрета, ни одобрения дать не может. Запутал бабушку, одним словом.
Но, несмотря на это, скверного попа любили постоянные прихожане:
– Молодой еще, горячий, многого не знает, – защищали они его перед обиженными. Так и выезжал тот поп на людской доброте и снисхождении.
Недавние исследования под полом Кувуклии и ротонды, проведенные в рамках проекта реставрации, подтвердили некоторые более ранние догадки ученых о рисках для стабильности всей обследуемой территории в 3000 квадратных футов.
Георадар, роботизированные камеры и другие инструменты показывают, что некоторые участки основания Кувуклии сидят на развалинах более ранних зданий. Остальные части располагаются прямо на краю очень крутых скальных оснований. Строительный раствор основания разрушился из-за десятилетнего воздействия влаги из дренажных каналов, которые проходят в нескольких футах под полом ротонды.
Другие неизвестные туннели и пустоты проходят прямо под Кувуклией и вокруг нее.
Некоторые из 22-тонных столбов, которые удерживают купол ротонды, покоятся на более чем четырех футах неконсолидированных обломков.
Это и для меня самого очень интересная тема: Что я помню о себе. И не трудная: пиши, что помнишь, а чего не помнишь, того и не спрашивает никто у тебя. Да и то сказать: за старые годы далекая молодость и детство легче вспоминаются, чем близкая старость.
Детство
Я - Архиепископ Виталий, в миру Василий Максименко, родился в местечке Глафировке, Таганрогского округа, на берегу Азовского моря, чрез залив от города Ейска.
Родился я в 1873 году, 8 августа ст. ст., в день памяти Святителя Емилиана Кизического. Отец мой Иоанн Васильевич Максименко был диаконом, мать Евфросиния Феодоровна, из рода Диаковских, помогала ему по дому. Мне хотели дать имя святого того дня, Емилиана, в который я родился, но в миру знали больше не святителя Емилиана, а Пугачева и Емельку - дурачка, и старшая сестра моя, услышав об этом, очень плакала, что брат у нее будет тоже Емелька-дурачок. Из-за ее слез имя мне переменили на преп. Василия, Христа ради юродивого, Московского Чудотворца (2 августа).
Нас у родителей было в живых 7 человек. Я был средний. Помню, на крестинах младшего брата Спиридона меня, мальчика 4-5 лет, угощали водкой. Она была горькая, я кривился, но все же омокал хлеб и ел, а отец приговаривал: "Горькая? Ничего. Ешь-ешь! Вырастешь, пьяницей не будешь".
Помню еще, как в церкви я не знал и спрашивал старших, когда нужно креститься, а меня наставляли: "зачинают "Святый Боже", крестись, или еще видишь, что другие крестятся, и сам крестись".
Отцу не хватало доходов из церкви на содержание семьи, и он подрабатывал хозяйством на церковной даче и рыбной ловлей. В поле мы выезжали всей семьей на дрогах рано на заре, когда так спать хочется. Как-то раз я задремал, свесивши ноги с дрог, и упал на дорогу. Заднее колесо переехало мне руку и мать подняла крик, но я как ни в чем не бывало, вскочил, смеясь. И действительно, меня нисколько не повредило.
Рыбная ловля давала отцу много рыбы, которую он солил и вялил на солнце, вывешивая на веревках под стрехой, но она и привела отца к серьезной болезни. Ранней весной, когда особенно ловится рыба, отца с санями и лошадью оторвало и понесло на льдине в море. Ему пришлось на санях с лошадью прыгать через проруби, чтобы выбраться на безопасное место, и он при этом простудился. Я помню его болезнь. Ему разрезали меж ребер и закладывали в рану "корпию", по которой сочился гной. Так, проболев до весны, он и умер 42 лет от гнойного плеврита, оставив мать с малыми сиротами, из коих только два старших начали учиться в духовной школе. Его хоронили уже весной и меня заставили у гроба отгонять мух цветущими веточками вишни.
Через год от тоски умерла и мать, и мы остались круглыми сиротами на руках старшей сестры лет 18-ти, Маши. Нас из дьяконской церковной квартиры, конечно, перевели в свободную просфорническую, но мы уже вообще не могли оставаться в Глафировке. Нечем было кормиться. Нас повезли в Таганрог, посадили на "чугунку" и свезли в Вязовок к маминому брату священнику о. Василию Диаковскому. Отсюда начались наши сиротские мыканья, пока не попал я в духовное училище.
Учился я в Мариупольском духовном училище, на берегу Азовского моря. Здесь я был вначале совершенно одинок. Другие товарищи ездили домой на Рождество, Пасху, летние каникулы, а я одиноко толкался на училищном обширном пустыре, где раньше стояла церковь, а после пожара на месте алтаря - каменная часовня.
Но у меня от этого времени сохранилось доброе воспоминание. На завтрак нам давали только по куску разового пшеничного хлеба. Бывало, кто побогаче, имели сахар и пили чай, а мы - пролетарии, взявши добрый кусок пшеничного хлеба и горсть соли, выходили к каплице "на подножный корм". Там росло горькое зелье. Мы его называли кресс-салат. С ним очень вкусным был хлеб. Мы как-то сравнивали себя с избранным народом, который также совершал пасху в пустыне с горькими травами и пресным хлебом.
Весной при открытии навигации мы любили из окон 3-го этажа наблюдать Азовское море, как на зеркальной его поверхности появлялась дымка парохода, потом она увеличивалась, обрисовывался корпус и увеличивался, пока не прочитаешь и название самого парохода.
Ученье мне как-то давалось, так что при переходе во второй класс я получил в награду даже книги: сказки "1001 ночь" и сочинение Дарвина. Сказки я читал с увлечением, а Дарвин остался до философских классов. Со второго класса мне стало легче, так как старший мой брат Гавриил окончил семинарию и назначен был, как лучший студент, в наше училище надзирателем. Из Мариупольского училища я перешел в Екатеринославскую семинарию, которую тоже окончил хорошо, так что мог поступить волонтером по экзамену в Киевскую Академию. Но в Академии со мною случилось недоразумение, о котором я скажу особо.
Обозревая теперь в старости пройденный мною путь, я вижу, что все особенности мои объясняются тем, что я складывался исключительно в школьной и церковной обстановке, совершенно не испытывая влияния ни семьи, ни общества, и даже боялся их.
Духовные академии
Говорят: что остро переживаешь, о том твердо будешь помнить. Это вполне оправдалось и на мне в отношении к Академиям. У нас до революции было четыре Духовных Академии: Московская, Петербургская, Киевская и Казанская. Первые две я иногда посещал, но тесно связан был с двумя последними: Киевской, выросшей из Коллегии Петра Могилы, и Казанской, организовавшейся наипозднее с миссионерским отделом против мусульман и буддистов.
Сперва я поступил волонтером по экзамену в Киевскую Академию и пробыл в ней целый год, вошел во все детали ее издавна сложившейся жизни. Вначале учебного года старший курс младшему передавал лекции, и по установившейся традиции устраивалось угощение с "крепким", в чем принимали участие и блюстители порядка - надзиратели. Лекции читали нам в аудиториях, а подготовительные занятия происходили в особых комнатах-дортуарах. Кроме того, на верхнем этаже были особо спальни. Церковью мы пользовались братско-монастырской. Особо в так называемом Мазепинском (хотя Ивана Мазепу при Петре Великом и анафемствовали, но он был церковный деятель и много делал и жертвовал для церкви, только сам был украинским самостийником - сепаратистом) корпусе помещались актовый зал, духовный музей и библиотека.
Возглавлял Киевскую Академию в мое время старый профессор, слепой Епископ Сильвестр, оставивший богословской науке свое пятитомное "Догматическое Богословие". Академическая корпорация была украшена редкими талантами и их трудами. 1) Сладкоглаголивый Василий Певницкий читал Гомилетику, 2) Димитрий Ковальницкий - церковную историю. Его публичные споры с проф. университета Кулаковским "о гонениях в первые века христианства" возбудили необычайный интерес в обществе и студенчестве и окончились торжеством нашего профессора Димитрия Ковальницкого, впоследствии Архиепископа Одесского. 3) Линницкий - муж рассуждения, читал и написал Логику. 4) Василий Завитневич - большой славянофил, написал замечательную диссертацию о Хомякове. Завитневич в мое время всегда ходил с кошевкой и в ней два черепа - долихоцефалы и брахицефалы (долгоголовые и короткоголовые). 5) Маркелин Олесницкий - читал нравственное богословие и учебник по нему написал. 6) Брат его Аким был замечательный гебраист. Такой у него и говор был - восточный, гортанный, с придыханиями. Оба брата были сыновья протоиерея из м. Авратина, Старо-Константиновского уезда, Волынской губернии. Студенты очень почитали Акима, а его слово на пассии на тему: "и наречеся село то село крове - Акелдама - даже до сего дне" - осталось у слушателей памятным на всю жизнь.
На пассиях обычно говорили профессора Академии, а послушать их собирался весь Киев: с Подола, Слободки, Липок, Церковщины, Феодоровской горы, Зверинца, Прорезной, Лавры, Адмиралтейской Слободки, Выдубицы и т.д.
Студенты мы были слабые: хотя и собирался цвет духовного юношества и каждый вначале был с высокими идеалами, но потом удовольствия соблазняли многих, и в общей среде жил всегда какой-то дух недовольства якобы стеснениями. На этом иногда разыгрывались трагедии, одну из которых пришлось пережить и нашему поколению. А подгонялось это как-то обычно к масленой и великому посту.
Начиналось в академической читальне: там была, так сказать, живая газета. Предложено было кем-то писание: выразить недовольство тем, чтобы не пойти в прощенный день прощаться с Владыкой Сильвестром. У него было заведено издавна: приходить на зоговены в столовую попрощаться с студентами: "Не пойдем! Пусть почувствует". Но благоразумные удержали от такого шага - "зачем огорчать безобидного старца? Лучше вот насчет столовой: здесь эконом что-то мошенничает". Хотя и в этом не все соглашались, но большинство не пошло на ужин и на следующий день объяснено было это забастовкой. Потребовали от забастовщиков письменных объяснений. Здесь-то и объявились помышления сердечные. Один писал: у меня живот болел, и потому я не мог пойти на ужин. Другой - ко мне пришла тетя, и я должен был ее встретить. Но такие трусливые объяснения только раздражали других, знавших и о животе, и о тете. Они высмеивали малодушных хитрецов и в ответ со всей прямолинейностью охарактеризовали как настроение студентов, так и обывательские слабости профессуры.
Записки у студентов отобрали, изучили и по ним вынесли к концу года прямолинейным писакам, как самым якобы нетерпимым разлагателям общежития, решение о выпуске их с "волчьим билетом" без права поступления в другую Академию. В эту категорию с волчьим билетом попал и я, грешный. При окончании года нам это и объявили.
Так как места учителя в церковно-приходской школе мне не дали, я должен был устроиться в министерскую. Было такое Богом забытое село Прядивка, Ново-Московского уезда, Екатеринославской губернии, в 72 верстах от губернского города. Туда меня и направили на 10 руб. жалованья в месяц. И то бы еще ничего было, если бы впереди меня не пошла и слава обо мне, как о революционере и бунтовщике. Приехал я в Прядивку, а еще раньше меня пришла слава обо мне. Местному школьному попечителю-мужичку поручено было следить за мною и доносить по начальству. Но у меня было живое дело - занятия с детьми, и я особого огорчения не переживал.
Я привел школьное помещение в жилое состояние: повставлял стекла, достал дров и так занялся детьми с утра до вечера, что газдыни начали кормить меня пирогами и всякими вкусными снедями. На экзаменах моя школа, не имевшая несколько лет выпусков и считавшаяся последней, вышла первой, и уже мой преемник Гниликевич за мои труды начал получать нормальное жалованье 300 руб. в год.
За этот год, пока я сидел в Прядивке, я успел списаться с некоторыми моими товарищами и по этой переписке молодой Ректор Казанской Академии выхлопотал мне отмену волчьего билета. За его поручительством я поступил в его Академию прямо на 2-й курс. Здесь я встретил совершенно другую атмосферу. Ректор Академии Антоний (впоследствии Митрополит Киевский и Галицкий) держал себя доступно, и часто студенты просиживали у него целые вечера за чаем и богословскими или просто текущими беседами. Были и в этой Академии выдающиеся из профессуры единицы, напр. лектор В. Несмелов, читавший "Науку о человеке" (Введение в философию), заслуженный профессор протоиерей Евфимий Малов, заведующий Крещено-Татарской школой Н. И. Ильминский, Керенский (не депутат) - читал о старокатоличестве, Ивановский по расколу.
Студенты уделяли много времени народным лекциям, чтениям и проповедям по заводам, тюрьмам, ночлежкам под руководством Ив. Кузм. Окунцова, а также диспутам со старообрядцами под руководством проф. Ивановского. Академии много дали нам знаний и практики для нашей дальнейшей работы в Церкви.
Прядивка
Богом благословенная, патриархальная Прядивка, в 72 верстах от города, большое, богатое село, где женщины ходят еще в домотканых плахтах вместо юбок, а посреди села, против разбитой деревянной школы, глубокий колодезь, единственный на все село, и над ним высокий "журавель" с деревянной окованной бадьей, которыми вытягивают воду - изобретение местных инженеров самородков. Здесь у колодца - прядивская газета со всеми новостями, как когда-то у древнего Израиля у городских ворот.
В Прядивку мне пришлось ехать из Екатеринослава два дня по морозу в студенческой шинельке, подбитой ветром. Но вернусь для ясности немного назад.
В Киевской Академии мне прямо объявили, что за данные по поводу студенческой "гороховой забастовки" показания (а они были очень фактичны и прямолинейны) я увольняюсь без права поступления в другую Академию.
"Ах, Максименко, - встретил меня студент старшего курса, вдовый протоиерей о. Порфирий Рождественский (будущий митр. Платон), - какое несчастье: я слышал, что вас уволили. Что же теперь вы будете делать? Какое несчастье, какое несчастье" ... "Это не беда, о. Протоиерей, - храбрился я, - пойду в народ служить, как уже давно решился". И действительно, деваться было некуда. Попытался было пристроиться учителем в церковно-приходскую школу. Пошел к Заведующему. Так куда там! Он только сердито выругал: "вы-де осрамили нашу семинарию, ведь и птица никакая не гадит в свое гнездо".
Время учебного года было уже позднее, ученье по школам давно уже началось. Начались и холода. Наудачу пошел я к инспектору министерских школ (был он из семинаристов). К моему счастью оказалась незанятой разбитая школа в с. Прядивке, где уже третий год нет занятий. Да и жалованье там с 300 понижено до 120 руб. в год. Делать нечего. Согласился и поехал. Что же нашел? Село большое, богатое. Церковь каменная. При ней 2 священника. Напротив церкви старая, деревянная, опустошенная школа с выбитыми окнами - моя будущая резиденция. Это еще не такая большая беда: кое-как застеклили, утеплили. Главная беда не в том: предо мною пришла "моя слава": революционер с волчьим билетом. Приходит школьный попечитель, местный мужичок, и так, как-то, бочком подсаживается и начинает неумело допытывать: "так кажуть, вы революционер". Долго я его разубеждал, но мало успел. Так меня и приняли за революционера и боялись, чему я буду учить их детей.
Но я отдался учебе со всем молодым жаром, и дети полюбили меня: прибегают рано утром и до позднего вечера сидят у меня. Матери приносят им еду в школу, а очередная - и мне (кормили меня по очереди, как и сельского пастуха). И приговаривают еще: "вот спасибо вам, панычику, шо так заохотили при себе наших хлопцев, теперь у нас по хатах без них тихо, а раньше удержу не было от них".
Так я проучил в Прядивской школе всю зиму и на диво всем в тот год было 8 окончивших, и все другие хорошо сдали экзамен, так что, министерство вновь подняло плату учителю до 300 руб., но то уже не мне, а другому. Я заработал 120 руб., и они мне очень пригодились, дав возможность ездить и хлопотать.
Среди школьных занятий, в немногие свободные часы я вел переписку с моими друзьями - Айвазовым, Базаряниновым, Кочиевским и др. В письмах друг к другу мы были совершенно откровенны, так как не предполагали, чтобы эти письма пошли дальше адресата. Но это не предполагаемое как раз и случилось. Письма мои друзья показали Ректору Казанской Академии молодому Епископу Антонию (впоследствии митр. Киевскому), а тот познакомил с ними Синодалов. Меня вызвали и указали посетить "сих великих". Здесь и сослужили свою службу 120 руб., заработанные в Прядивке. В результате, за поручительством о. Ректора я был принят прямо на 2-й курс Казанской Дух. Академии, которую и окончил, приняв на 4-м курсе монашество. По окончании я три года прослужил учителем семинарии на Кавказе, а потом назначен проповедником Слова Божия в Почаевскую Лавру с возведением в сан Архимандрита в 1903 году. И это все на те 120 руб., которые я заработал в Прядивке благословенной.
Как я сделался монахом
Мне и самому интересно вспомнить, как я дошел до монашества. Был я обыкновенным студентом Казанской Академии: тужурочником с серебряными пуговицами и голубыми кантами, но страшно боялся фарисейства-двуличия и старался быть всегда прямолинейным и последовательным.
Посоветовали мне прочитать две книги: "Письма Феофана Затворника к мирским людям о духовной жизни" и "Невидимая брань". Что творилось в лаборатории моей души при чтении, я не замечал, но ближайшие мои сожители посмеивались и заверяли меня: вот увидишь, Максименко, ты будешь монахом. Этому я не верил, но вот окончилась масленица и я, сам того не понимая, взял на первую неделю Великого Поста отпуск в Кизический монастырь.
Монастырь этот был верстах в 10 от Казани. Настоятелем его был тогда Архимандрит из семинаристов отец Митрофан. Я явился к нему и объяснил, что пришел так просто, поговеть. Посмотрел он на меня и говорит: "трудно вам будет у нас". Но так как я настаивал на своем, то в конце он сказал: "Мы для вас исключения не можем делать. Как всем, так и вам" и приказал келейнику отвести меня к столяру. Столяр своей особой кельи не имел, но и работал, и спал в мастерской. Там принял и меня.
В понедельник и вторник общей трапезы не было, а к вечеру принес он мне и себе по куску черного хлеба. Очень аппетитным показался мне тот хлеб, хотя застревал и колол в пересохшем горле.
Службы в церкви были почти целодневные, но я храбрился и выстаивал их. В среду после литургии Преждеосвященных дали варенную пищу (трапезу).
За службой много читали из Отцов, но, полагая, что я из Академии и потому могу сказать что-то особенно поучительное для них - простецов, заставили и меня говорить, и я говорил, за что меня хвалили, делая это главным образом для того, чтобы подбодрить меня.
В среду Архимандрит позвал меня на чай и говорил со мною отечески - духовно. Между прочим, он сказал, как особо важное и руководственное на всю жизнь: "берегись женщин, как бы они благочестивы и доброжелательны ни были. Я из вдовых священников, имею опыт. Но и мне пришлось от них спрыгивать со второго этажа".
Мы - студенты обычно ходили по вечерам запросто на чай и для бесед к своему Ректору Академии, молодому Епископу Чебоксарскому Антонию (впоследствии Митрополиту Киевскому). Замечая же кого-либо в "монашеском кризисе", он и сам таких оставлял или призывал особо и говорил с ними подолгу и откровенно. Так, в тот же пост постригся в монашество и я. Моим духовным отцом при постриге был и подводил меня Схиархимандрит Седмиезерской Пустыни Амвросий, а имя мне было дано в виду моей болезненности (начало туберкулезного процесса) Виталий.
Вскоре я был почтён саном "соборного иеромонаха Донского Монастыря", что в Москве, а к началу учебного года послан преподавателем в Александровскую Миссионерскую Семинарию близ Владикавказа. Через три года меня перевели к новому, 1903, году проповедником в Почаевскую Лавру с возведением в сан Архимандрита.
Почаевский Отпуст
В Почаеве до последнего времени бывали праздники под названием Отпусты. Ни в Киевской Лавре, ни в Московской, ни в Петербургской не было таких, только в Почаевской.
Отпуст - переведенное уже по-русски слово. Настоящее ему латинское название - индульгенция. Так у латинян и униатов в старое время назывались деньги, откупные за грехи, и выдаваемые при этом квитанции. Латинские монахи торговали этим: "Только зазвенят ваши деньги в кассе, как вам отпущены будут грехи" (Тецель). Они учили, что якобы у Господа есть сокровищница "сверхдолжных дел" (по Евангелию напротив никаких сверхдолжных дел не признается (Лук. 17, 10)). Этой сокровищницей распоряжаются монахи и за плату прощают грехи, покрывая последние из той сокровищницы. Монахи ходили везде между народом и продавали эти отпустительные грамоты.
Такие отпусты бывали и в Почаеве, раньше принадлежавшем униатам. Собирались десятки-сотни тысяч богомольцев получать такие квитанции об отпущении грехов. Памяткой этого остался в Почаеве отпуст, когда папа присылал золотые короны короновать Почаевский Образ Божией Матери. Там высадили от Лавры липовую аллею, в конце ее построили каплицу, собрали десятки тысяч народа, вынесли Почаевский Образ Божией Матери, возложили на него с молебным пением золотые короны, а народу раздали за деньги множество индульгенций (отпустов).
Теперь таких отпустов уже не устраивают и индульгенций не раздают, но след от пережитого народом остался, отпечатался в жизни, в толще народной. Хотя давно уже исчезли индульгенции, но по-прежнему в нарочитые праздники (отпусты), когда за унию раздавали индульгенции, продолжает собираться народ. Сходятся крестными ходами за десятки-сотни верст (их встречают, устраивают местные крестные ходы), говеют, исповедуются, причащаются (вместо прежних индульгенций), получают и накупают разных иконок, листков, святошей, памяток. Бывают полны не только все церкви: великая с 2-мя приделами (вместимостью 5.000), теплая, Иовлевская, Антониевская, Больничная, Трапезная-Варваринская, Типографская, но и обширный двор, где непрерывно идут службы и проповеди. В церквах вдоль стен сидят и исповедуют по 10-ти и более духовников. К чашам (по 3-5 чаш за раз за ран. литургиями) приступают сотнями.
Помню такой отпуст на Воздвижение. Было особенно много народа, и погода стояла сухая и теплая. Воздвигать Крест вынесли из Верхней церкви на лестницу, тянущуюся вдоль всего здания. Только Митрополит Антоний поднял крест для воздвижения, как вдруг сильный грохот. Какой должен был быть там напор человеческих тел! Толщиной в человеческий обхват цементные перила рухнули. К несчастью, а может быть, и к счастью, внизу стоял юноша, которому поранило голову. Ему доктор тотчас сделал перевязку, а Митрополит, позвавши после службы, подарил тысячу рублей. И раненый, как герой дня, с вечера и днем гулял между богомольцами. Отпечатлевшееся от старых времен в церковной жизни продолжает жить в народной толще, перенеся все революции и войны.
Волынский Союз Русского Народа
Из всех церковных предметов, которыми я владел в течение моей Церковной Службы, сохранился у меня, как самое дорогое, наперсный крест, поднесенный мне - архимандриту от Волынского Союза Русского Народа. Я им особенно дорожу, потому что он поднесен мне именно от Волынского Союза. Волынский Союз Русского Народа есть практическое решение крестьянского земельного вопроса по-христиански, в противовес "черному переделу", проведенному потом революционерами.
Такая организация, как "ВСРН", мог быть только при таком широкообъединяющем и высокоавторитетном центре, как Почаев. В Почаев еще при унии со времен "индульгенций" привык народ собираться на отпусты. В эти праздники десятки тысяч народа собирались крестными ходами за 2-3 дня. Были полны не только храмы (собор в 5.000 вместимости), но и весь обширный двор, и все местечко. Богомольцы шли не только из Западной России, но и из Подъяремной и из более отдаленных мест, даже из Сибири. В свободное от богослужений время с устроенной посреди двора кафедры беспрерывно раздавались беседы на животрепещущие для народа темы, в частности о земле, а под праздники здесь отправляли всенощное бдение. Народ в этих беседах слышал полное к себе доброжелательство и понял, что отбирать насильно землю нельзя, но что для успеха и веса при решении земельного вопроса нужно организоваться.
И вот, в толще народной самозарождается Волынский Народный Союз. Крестьянство между собою организуется в союз со взносом 50 коп., и с записью поголовно всех до младенцев ("кого не запишете, тот не получит земли"). Этой народной тайной только и можно объяснить массовое движение, давшее из полтинников свыше 300 тысяч рублей, послуживших фондом для Почаевского Народного Банка, потребительских лавок, для оптовой выписки вагонами хлеба, для задатков при покупке крестьянами земли в конкуренцию с немецкими колонистами. Народ организовался в отделы Союза по селам. Имел своих ревнителей, которые приносили присягу в Почаеве пред Образом Почаевской Божией Матери.
Благодаря такой организации и руководству, народ имел подавляющую силу, что особенно ярко сказывалось на выборах в земства или Думу. Там было три курии: помещечья-дворянская, городская (еврейская) и крестьянская, при чем из 150 выборщиков дворян и горожан было 54, а крестьян 96. Крестьяне собирались в Богоявленском монастыре, и что они с вечера порешили, то на другой день утром и проводили. Неудивительно, что в Думу Волынь посылала своих крестьян и добрых священников и помещиков, что Волынь поднесла Царю от 12-ти уездов 12 книг с подписями "на Самодержавие" с сотнями тысяч душ, что на Волыни никакая революционная пропаганда не имела успеха. Вот потому-то и до сих пор самое дорогое для меня - это подношение наперсного Креста от "Волынского Союза Русского Народа".
Союз поднес Государю Императору 12 книг (по числу уездов Волынской губернии) с сотнями тысяч подписей "на Самодержавие" от населения губернии. В состав делегации вошли: Архиепископ Антоний (впоследствии митрополит Киевский), Губернский Предводитель дворянства князь Волконский, Архимандрит Почаевской Лавры Виталий, Председатель Волынского Союза Генерал Красильников, Депутаты Думы и по одному уполномоченному от каждого уезда. Все при Георгиевских значках Волынского Союза Русского Народа.
Вышедших к депутации Государя и Наследника Архиепископ приветствовал речью, Генерал Красильников прочитал адрес и вручил книги подписей, а Архимандрит Виталий преподнес Цесаревичу белую домотканную из шерсти свитку и такую же шапку. Государь Император принять изволил подношения и обратился к депутации с следующими словами: "Благодарю вас, господа, и вас также, братцы, за вашу преданность и любовь к России, ко Мне и к Нашей Семье. Благодарю вас еще за ваши чувства и старания, за непоколебимую преданность вере православной. Верю, что с такими чувствами укрепится, усилится и возвеличится наша дорогая Россия, и волнения русской жизни скоро успокоятся. С нами Бог".
Депутация провожала уходящих Государя и Наследника восторженным УРА.
Демблин (Ивангород)
Демблин. Нужно было бы добавить: "Страшный Демблин". Это в крепости подводный каземат для заключенных. Этим казематом пользовались поляки для мщения своим идейным врагам. Я просидел в этом каземате долгое время, пока не освободила меня, по ходатайству Блаженнейшего Митрополита Антония, "международная легация". Как я попал в это пекло? По злобе и насилию врагов.
Это было в дни безвластия, когда на р. Пляшевке столкнулись польские шовинисты с украинцами. В это время я оставался здесь на своем постоянном месте, на "Казацких Могилах". В одно утро я уже облачился и начал служить Литургию, как мне сообщили, что "Казацкие Могилы" окружил батальон польских жолниров. Начальник отряда приказал мне оставить Литургию и следовать за ним. Меня привели в местечко Берестечко, в барский дом, а оттуда доставили пешим хождением в Луцк. Встретил меня польский воевода в Луцке Юзефский. Он обвинял меня, что я руководил повстанцами против польской власти, и распорядился посадить меня на предварительное заключение в Демблинский подводный каземат, пока окончено будет следствие. Ну, это значит: "на долгий час".
Вброшенный в каземат, я осмотрелся: маленькая каморка, в одной стене - дверь с окошечком, в которое подавали пищу, в другой - окно под водой Вислы. Ничего не поделаешь, нужно примириться. Сторож подавал мне пищу, а догадливая его жена, сообразив, что я какая-то "персона-грата", с которой можно заработать, добавляла "деликатесы". Жизнь была монотонная. Меня стращали, что повезут на расстрел, так что я раздал бывшие у меня деньги сидельцам в соседних камерах, а сам приготовился на смерть: совершил вместо антиминса на своей груди Литургию и приобщился.
Как-то вскоре начальник тюрьмы б. офицер русской службы Маевский вытребовал меня в канцелярию. Там уже сидело с десяток латинских ксендзов, которых он, видимо, хотел угостить "новинкой". Он обратился ко мне с вопросом: - правда ли, как вы пишете, что в польские времена латинские ксендзы ездили в костел на мшу на бабах? Весь расчет его был на мое трудное положение и эффект присутствовавших ксендзов. Я ответил, что в те времена я не был в Польше, но знаю об этом из дошедших до нас укоров тогдашнего их - польского начальника края. Эффект не удался. Не ожидая такого ответа, офицер тут же перед ксендзами избил меня и приказал вахмистру отвести меня обратно в каземат. По дороге вахмистр воспользовался и сам примером офицера. Вечером, обходя заключенных, подошел и к моей камере начальник края Воевода Юзефский. Меня вывели к нему, он вспомнил, что я ему досаждал через наших депутатов Государственной Думы борьбой против сервитутов, но объяснил, что заключен я по подозрению, будто находясь в районе столкновения на "Казацких Могилах", руководил повстанцами, и что назначено по этому обвинению следствие. Если обвинение оправдается, я буду казнен, как военный преступник. Я заверил, что "меня это не страшит, т.к. я в этом деле совершенно не участвовал". Но, все-таки, "пока солнце взойдет, роса очи выест". Так меня и оставили в бессрочном заключении, пока Блаженнейший Митрополит Антоний через Патриарха Сербского Варнаву, при помощи "международной легации", не вытребовал в Варшаву.
Все же, на память о Демблинском сидении у меня надолго остались отеки ног, затруднявшие хождение. А догадливая жена тюремного сторожа не прогадала, но за подкармливание меня взяла присланное мне "легацией" белье. Я же вскоре почувствовал облегчение от каземата. Мне дозволяли выходить на двор, и я гулял в окрестностях и посещал в воскресения "народный косцел".
Вскоре меня вытребовали в Варшаву и "международная легация" выдала мне пропуск и дала деньги на проезд, как "друкарю сербской монашеской штампарии". С этим документом и в этом звании я прибыл благополучно в Югославию, где находились мои благодетели - Блаженнейший Митрополит Антоний и будущий Святейший Патриарх Варнава.
О Демблине мне долго напоминали только отеки ног, да пан Воевода Юзефский, с которым я впоследствии встретился и все по вопросу о тех же сервитутах, которых он все же вскоре лишился.
Владимирова
... Владимирова! - Это лучшее воспоминание из моего прошлого. Маленькое сельцо Свидницкого окреса при городе Бардиеве (древнем Бардеве) в бывшей Чехословакии. После многих тюрем, подводных казематов (Демблин), приговоров к расстрелу и т.д., наконец получил я от Чехословацкого Архиепископа назначение настоятелем во Владимирову (по чешски "Ладомирова") по ходатайству народного сенатора Юрка Лажо. Во Владимировой жило много Америчан (карпаторуссов, побывавших в Америке и там "заразившихся Православиею"). Вот они и просили через Ю. Лажо назначить им православного батюшку. Но добраться на приход во Владимирову было не так-то легко. Из Праги до Бардиева проехал беспрепятственно, а дальше пошли препоны.
На железнодорожной станции Бардиев поджидал меня старый америчан Джан на паре добрых коней и тачанке, но по выезде на шоссе нас несколько раз задерживали на постах четники: "кого, куда везешь? Таких у нас раньше не видано было". Требовали документы и, увидев резолюцию Чешского Архиепископа Савватия, разводили руками и с неохотой пропускали. Так доехал я до местечка Свидника: это еще за 6 километров от Владимировой.
В Свиднику оставили меня в Народном Доме. Посоветовавшись между собою, не решились везти меня без подготовки прямо во Владимирову. Обещали приехать за мною утром. Вечером пришел ко мне Ю. Лажо, принес черное пальто и очень нерешительно и с извинениями просил "поголитися" (побриться) и надеть принесенную "реверенду". Я решительно отказал в том и другом.
Наутро подготовившись, опять приехали за мною. Был канун Благовещения, так что нужно было служить уже вечером бдение. Я потом узнал, что всю предыдущую ночь были во Владимировской корчме споры, но все же нужно было с вечера служить, и за мной приехали. Бдение служили в другой старой купленной Америчанином корчме. Кантором был старый Иван Бойко, служивший раньше лесничим у пана, и служба при общем пении по латинским сборникам прошла оживленно. На утро бабы взбунтовались: "чего будем служить в корчме - пойдем в стару церкву, тож наша". Пошли. Там уже шла служба. Но это баб не удержало. Они вынесли из алтаря в облачении и выбросили униатского священника Ивана Байцуру. Однако я в церковь не пошел, а служил при ограде под вербами. Бабам же потом пришлось отвечать в окружном суде. Так только люди поняли, что до старой церкви нельзя им идти, а нужно починать строить свою. Написали в Америку, просили помощи.
Но пока построят новую свою, где-то нужно было служить, да и для православного батюшки нужен где-то быт. Упросили молодых америчан Ивана и Марию, купивших другую старую корчму, дать камору при ней для службы и моего помещения. Тесно было, но делать нечего. Так, начал я исполнять свои духовные обязанности без всяких средств. Кормили меня "газдыни" (хозяйки) по очереди, как и сельского пастуха.
Вскоре досталась мне типография, выросшая теперь в Иовлевскую - Троицкую типографию. История ее такова. С чешскими легионерами на дальнем Востоке (Владивостоке) был и червонорусский полк. Карпаторусские америчане приобрели для него походную типографию. Когда чешские легионеры возвращались после войны домой, то захватили и эту типографию. Ее привезли в Прагу и подарили карпаторусскому студенческому союзу. Но она продолжала храниться в железнодорожном складе, а студенты должны были платить за хранение. На эту плату за хранение уходил весь студенческий фонд, а за правоучение платить ничего не оставалось. Тогда студенты возопили, и тот же Ю. Лажо позволил мне взять типографию во Владимирову. Жившая в Праге г-жа Абрикосова заплатила за провоз, и во Владимирову доставили эту типографию. Она состояла из "американки", 3-х рулонов газетной бумаги и двух больших ящиков сыпи ручного шрифта. Разобрать эту сыпь был большой труд, но к этому времени подоспели два добровольца из Карловацкой патриархии. Там им было скучно на сытой однообразной диете, а издали доходили до них слухи о Владимировой. Они и прибыли по пословице, - "славны бубны за горами". Все же помогли разобрать шрифт и начать работу Иовлевской типографии, а потом исчезли. Типография же продолжала работать и расти, пока не попала потом в Америку и не выросла в Монастырскую типографию Преп. Иова.
Но и во Владимировой эта типография сослужила большую службу, начав печатать и рассылать по Карпатам и Америке календари, молитвословы, Сборники и т.д. Так установилась связь между Карпатами и Америкой, и когда я в 1934 г. ехал на кафедру в Америку, то ехал уже к своим.
Однако и во Владимировой не заглохло дело. Там выросла прекрасная церковь, церковный дом, где раньше помещалась типография, а потом на американские пожертвования начали строить и большой типографский корпус.
Слава Владимировой - колыбели нашей Православной Миссии! Это - лучшие годы моей церковной работы.
Православный монастырь Дорна относится к Румынской Старостильной Церкви и расположен в лесу в селе Neagra Șarului (район Сару Дорней, Сучава).
Монастырь Дорна был основан православным епископом Космой (Лостуном) (1931-2002) Румынской Православной Старостильной Церкви. В связи с тем, что в 1985 году владыка был направлен Синодом ИПЦ Румынии в свой родной город (Neagra Șarului), где жил изолированно, он постоянно контролировался полицией.
В родном городе, где некоторые люди сохранили старый календарь, еп. Косма создал с их помощью монастырь Дорна (Иоанно-Предтеченский). На территории, где стоял его дом, он начал строить огромный собор, но без проекта, составленного архитектором, поэтому строительство было остановлено.
В 1992 году еп. Косма написал письмо об отделении от Румынской Старостильной Церкви, возглавляемой Митрополитом Власием, из-за канонического соединения последнего с Синодом Противостоящих, и в 2000 году основал свой "осколок" под названием "Румынская Истинная Старостильная Православная Церковь". 25 мая 2000 года группа епископа Космы вступила в общение с «каллиникитским» Синодом Церкви ИПХ Греции, возглавляемым митрополитом Ламийским Каллиником (Ханиотисом). Еще в 1995 году епископа Косму после инсульта парализовало. Он скончался 17 февраля/2 марта 2002 года и был похоронен возле церковной стены монастыря Дорна.
После смерти епископа Космы монах Иосиф (Могарзан), племянник митрополита Власия (Могарзана), был назначен новым настоятелем монастыря Дорна, который завершил строительство монастырских храмов (один - в честь Отцов Первого Вселенского Собора в Никее, а другой - в честь Святого Иоанна Предтечи). Через некоторое время о. Иосиф стал архимандритом.
В 16/29 октября 2004 года архимандрит Иосиф был хиротонисан в монастыре Слатиоара во епископа в помощь Митрополиту Власию, Первоиерарху Румынской Старостильной Церкви, с наименованием «Botosaneanul». Хиротония была совершена иерархами ИПЦ Румынии: Митрополитом Власием, епископами Демосфеном Ионитским, Пахомием Морарским, Геннадием Георгиевским, Софронием Сучавским, при участии епископа Амвросия Мефонского (представителя Митрополита Киприана Оропосского и Филийского), епископа Фотия Триадицкого (из Старостильной Болгарии) и около 60 священников и 10 диаконов.
В настоящее время в монастыре Дорна, настоятелем которого является епископ Иосиф, проживает 12 человек: один епископ, три священника, два диакона, три монаха, пять послушников.
6/19 марта 2017 г., в Неделю Крестопоклонную, в церкви Святого Креста в Кератеа (Аттика, ИПЦ Греции) прошла Божественная литургия, которую возглавил Митрополит Хризостом Аттикийский и Беотийский.
В своей проповеди владыка Хризостом говорил о том, что Церковь почтила открытие Святого Креста св. равноапостольной Еленой, и третья Неделя Великого поста предлагает всем членам преклониться перед Святым Крестом, чтобы еще больше укрепить душевные силы для дальнейшего прохождения оставшейся части Святейшего поста и всей нашей жизни.
Наш Господь Иисус Христос, уважая свободу каждого человека, не сказал "кто может", а "кто хочет" следовать за Ним. Это означает, что те, кто являются христианами в качестве добровольцев в служении Церкви, обязаны терпеть все трудности, все невзгоды и каждую проблему, созданную людьми.
Тот, кто поднимает и несет свой крест, перенося все тяготы и скорби, узнает свое собственное воскресение, подчеркнул Митрополит.
5/18 марта 2017 г., вечером, в Крестопоклонную Неделю, в церкви Святого Креста в Магуласе (ИПЦ Греции) Митрополит Хризостом Аттикийский отслужил Вечерню.
Обращаясь к собравшимся, Его Высокопреосвященство говорил о силе Святого и Животворящего Креста, о том, как дерево проклятия стало деревом жизни и благословения. Крест является самым священным символом христианства. Где Святой Крест, там все зло исчезает.
Иже хощетъ по Мнѣ ити, да отвержется себѣ, и возметъ крестъ свой, и по Мнѣ грядетъ, сказалъ Господь ученикамъ Своимъ, призвавъ ихъ предъ Себя, какъ сегодня слышали мы въ Евангеліи (Марк. 8, 34).
Возлюбленные братія! И мы — ученики Господа нашего Іисуса Христа, потому что мы — христіане. И мы призваны предъ лице Господа во святый храмъ сей для слышанія ученія Его. Мы стоимъ предъ лицемъ Господа; взоры Его устремлены на насъ. Предъ Нимъ обнажены наши души; тайныя мысли и сокровенныя ощущенія наши явны Ему. Онъ видитъ всѣ намѣренія наши; Онъ видитъ правды и согрѣшенія, содѣянныя нами отъ юности нашей; видитъ всю жизнь нашу и прошедшую и будущую; несодѣянное еще нами, уже написано въ книзѣ Его [1]. Онъ прозираетъ часъ перехода нашего въ неизмѣримую вѣчность, и возвѣщаетъ намъ для спасенія нашего Свое всесвятое заповѣданіе: Иже хощетъ по Мнѣ ити, да отвержется себѣ, и возметъ крестъ свой, и по Мнѣ грядетъ.
Силою живой вѣры возведемъ къ Господу мысленное око наше, — и мы узримъ Его! узримъ Его, Вездѣсущаго, — присутствующаго здѣсь съ нами. Отверземъ наше сердце, отваливъ отъ входа въ него тяжкій камень ожесточенія; услышимъ, разсмотримъ, примемъ, усвоимъ себѣ ученіе Господа нашего.
Что значитъ — отречься себя? отречься себя — значитъ оставить грѣховную жизнь. Грѣхъ, при посредствѣ котораго совершилось наше паденіе, такъ объялъ все естество наше, что сдѣлался для насъ какъ бы природнымъ: отреченіе отъ грѣха сдѣлалось отреченіемъ отъ естества; отреченіе отъ естества есть отреченіе отъ себя. Вѣчная смерть, поразившая нашу душу, обратилась для насъ въ жизнь. Она требуетъ пищи своей — грѣха, своего наслажденія — грѣха: при посредствѣ такой пищи и такого наслажденія вѣчная смерть поддерживаетъ и сохраняетъ свое владычество надъ человѣкомъ. Но падшій человѣкъ признаетъ поддержаніе и развитіе въ себѣ владычества смерти развитіемъ и преуспѣяніемъ жизни. Такъ зараженный смертельнымъ недугомъ преобладается насильственнымъ требованіемъ недуга, и ищетъ яствъ, усиливающихъ недугъ, ищетъ ихъ какъ самонужнѣйшей пищи, какъ необходимаго, пріятнѣйшаго наслажденія. Противъ этой вѣчной смерти, представляющейся жизнію болѣзнующему страшнымъ паденіемъ человѣчеству, Господь произноситъ приговоръ Свой: Иже аще хощетъ спасти душу свою, развивая въ ней жизнь паденія или вѣчную смерть, тотъ погубитъ ю: а иже погубитъ душу свою Мене ради и Евангелія, умерщвляя въ себѣ грѣховныя пожеланія и отрицаясь отъ грѣховнаго наслажденія, той спасетъ ю (Марк. 8, 35). Указывая на весь міръ, предстоящій нашимъ взорамъ, со всѣми его красотами и прелестями, Господь говоритъ: Кая польза человѣку, аще пріобрящетъ міръ весь, и отщетитъ душу свою? Какая польза для человѣка, какое пріобрѣтеніе, еслибъ онъ возобладалъ не чѣмъ-либо маловажнымъ, но даже всѣмъ видимымъ міромъ? Этотъ видимый міръ — только кратковременная гостинница человѣка! Нѣтъ никакого предмета на землѣ, нѣтъ на землѣ ни одного преимущества, которое мы могли бы признать нашею собственностію. Все отнимаетъ у насъ неумолимая и неминуемая смерть, а часто и прежде смерти отнимаютъ ихъ непредвидимыя обстоятельства и перевороты. Самое тѣло наше мы слагаемъ съ себя на завѣтномъ прагѣ въ вѣчность. Собственность наша, наше имущество и сокровище — это наша душа, одна наша душа. Что дастъ человѣкъ измѣну на души своей (Марк. 8, 37)? говоритъ Слово Божіе. Нечѣмъ намъ вознаградить потерю души, когда убьетъ ее вѣчная смерть, обольстительно представляющаяся жизнію.
Что значитъ взять крестъ свой? — Крестъ былъ орудіемъ поносной казни для черни и плѣнниковъ, лишенныхъ права гражданскаго. Гордый міръ, міръ враждебный Христу, лишаетъ учениковъ Христовыхъ тѣхъ правъ, которыми пользуются сыны міра. Аще отъ міра бысте были, говоритъ Господь своимъ послѣдователямъ, міръ убо свое любилъ бы: яко же отъ міра нѣсте, но Азъ избрахъ вы отъ міра, сего ради ненавидитъ васъ міръ. Отъ сонмищъ ижденутъ вы, и всякъ, иже убіетъ вы, возмнится службу приносити Богу (Іоан. 15, 19; 16, 2-3). Взять крестъ свой — значитъ великодушно переносить тѣ насмѣшки и поношенія, которыми міръ осыпаетъ послѣдователя Христова, тѣ скорби и гоненія, которыми грѣхолюбивый и слѣпотствующій міръ преслѣдуетъ послѣдователя Христова. Сіе бо есть угодно предъ Богомъ, говоритъ святый апостолъ Петръ, аще совѣсти ради Божія терпитъ кто скорби, стражда безъ правды. На сіе бо и звани бысте (1 Петр. 2, 19. 21) Господомъ, Который извѣстилъ Своимъ возлюбленнымъ: въ мірѣ скорбни будете: но дерзайте, яко Азъ побѣдихъ міръ (Іоан. 16, 33).
Взять крестъ свой — значитъ доблественно претерпѣвать тяжкій невидимый трудъ, невидимое томленіе и мученичество, ради Евангелія, при борьбѣ съ собственными страстями, съ живущимъ внутри насъ грѣхомъ, съ духами злобы, которые съ яростію возстанутъ противъ насъ и съ ожесточеніемъ воспротивятся намъ, когда мы вознамѣримся свергнуть съ себя иго грѣха и подчиниться игу Христову. Нѣсть наша брань — сказалъ святый апостолъ Павелъ — къ крови и плоти, но къ началомъ, и ко властемъ, и къ міродержителямъ тмы вѣка сего, къ духовомъ злобы поднебеснымъ (Ефес. 6, 12). Оружія воинства нашего не плотская, но сильна Богомъ на раззореніе твердемъ: помышленія низлагающе, и всяко возношеніе, взимающееся на разумъ Божій, и плѣняюще всякъ разумъ въ послушаніе Христово (2 Кор. 10, 4-5). Одержавъ побѣду въ этой невидимой, но многотрудной брани, Апостолъ восклицалъ: Мнѣ же да не будетъ хвалитися, токмо о крестѣ Господа нашего Іисуса Христа: имже мнѣ міръ распяся, и азъ міру (Гал. 6, 14).
Взять крестъ свой — значитъ съ покорностію и смиреніемъ подчиниться тѣмъ временнымъ скорбямъ и бѣдствіямъ, которыя благоугодно Божественному Промыслу попустить намъ въ очищеніе нашихъ согрѣшеній. Тогда крестъ служитъ для человѣка лѣствицею отъ земли къ небу. Востекъ по этой лѣствицѣ упоминаемый въ Евангеліи разбойникъ, востекъ изъ среды ужаснѣйшихъ преступленій въ свѣтлѣйшія обители рая: онъ съ креста своего произнесъ исполненные смиренномудрія глаголы; смиренномудріемъ вступилъ въ Богопознаніе, Богопознаніемъ пріобрѣлъ небо. Достойная по дѣламъ наю воспріемлева, сказалъ онъ; помяни мя Господи егда пріидеши во царствіи си (Лук. 23, 41-42). И мы, возлюбленные братія, когда окружатъ насъ скорби, будемъ повторять слова разбойника, слова, цѣна которыхъ — рай! или, подобно Іову, благословимъ карающаго насъ правосуднаго и вмѣстѣ милосердаго Господа. Благая, говорилъ этотъ страдалецъ, пріяхомъ отъ руки Господни, злыхъ ли не стерпимъ? яко Господеви изволися, тако и бысть: буди имя Господне благославленно во вѣки (Іов. 2, 10; 1, 12). Да сбудется надъ нами неложное обѣтованіе Божіе: Блаженъ мужъ, иже претерпитъ искушеніе: зане искушенъ бывъ пріиметъ вѣнецъ жизни, егоже обѣща Богъ любящимъ его (Іак. 1, 12).
Взять крестъ свой — значитъ добровольно и съ усердіемъ подчиниться лишеніямъ и подвигамъ, которыми обуздываются безсловесныя стремленія нашей плоти. Къ такому распятію плоти прибѣгалъ и святый апостолъ Павелъ: умерщвляю тѣло мое, говоритъ онъ, и порабощаю, да не како, инымъ проповѣдуя, самъ не ключимъ буду (1 Кор. 9, 27). Сущіи во плоти, то есть, не обуздывающіе своей плоти, но допустившіе ей преобладаніе надъ духомъ, Богу угодити не могутъ. И потому, живя во плоти, мы должны жить не для плоти! Аще по плоти живете, имате умрети вѣчною смертію; аще ли духомъ дѣянія плотская умерщвляете, живи будете вѣчною, блаженною жизнію (Рим. 8, 8. 12. 13). Плоть существенно обуздывается духомъ; но тогда только духъ можетъ владычествовать надъ плотію и управлять ею, когда она приготовлена къ повиновенію распятіемъ ея. Распинается плоть постомъ, бдѣніемъ, колѣнопреклоненіями и другими тѣлесными трудами, возлагаемыми на нее благоразумно и умѣренно. Благоразумный и умѣренный тѣлесный подвигъ освобождаетъ тѣло отъ тяжести и дебелости, изощряетъ его силы, содержитъ его постоянно легкимъ и способнымъ къ дѣятельности. Иже Христовы суть, говоритъ Апостолъ, плоть распяша со страстми и похотми (Гал. 5, 24).
Что значитъ взять крестъ, и взять крестъ именно свой? Это значитъ, что каждый христіанинъ долженъ терпѣливо переносить именно тѣ оскорбленія и тѣ гоненія отъ міра, которыя его постигаютъ, а не какія-либо другія. Это значитъ, что каждый христіанинъ долженъ съ мужествомъ и постоянствомъ бороться именно съ тѣми страстями и съ тѣми грѣховными помыслами, которые возникаютъ въ немъ. Это значитъ, что каждый христіанинъ долженъ съ покорностію, съ преданностію волѣ Божіей, съ исповѣданіемъ правосудія и милосердія Божія, съ благодареніемъ Богу переносить тѣ именно скорби и лишенія, какія попуститъ ему Божественный Промыслъ, а не другія какія-либо, рисуемыя и предлагаемыя гордостнымъ мечтаніемъ. Это значитъ — довольствоваться именно тѣми тѣлесными подвигами, которые соотвѣтственны нашимь тѣлеснымъ силамъ, въ которыхъ именно нуждается плоть наша для содержанія ея въ порядкѣ, а отнюдь не стремиться, увлекаясь тщеславнымъ усердіемъ, по выраженію святаго Іоанна Лѣствичника [2], къ усиленному посту, къ усиленному бдѣнію и прочему безмѣрію въ подвигахъ, разрушающему тѣлесное здравіе и направляющему духъ къ самомнѣнію и самообольщенію. — Все человѣчество трудится и страждетъ на землѣ; но какъ разнообразны эти страданія! какъ разнообразны страсти, которыя насъ борютъ! какъ разнообразны тѣ скорби и искушенія, которыя посылаетъ намъ Богъ для врачеванія нашего, для очищенія нашихъ согрѣшеній! какое различіе у человѣковъ въ самыхъ тѣлесныхъ силахъ, въ самомъ здравіи! Точно: у каждаго человѣка — крестъ свой. И этотъ-то крестъ свой заповѣдано каждому христіанину принять съ самоотверженіемъ и послѣдовать Христу. Кто принялъ крестъ свой, отвергшись себя: тотъ примирился съ самимъ собою, съ обстоятельствами своими, съ положеніемъ своимъ, внѣшнимъ и внутреннимъ; тотъ только можетъ разумно и правильно послѣдовать Христу.
Что значитъ — послѣдовать Христу? Значитъ: изучать Евангеліе, имѣть Евангеліе единственнымъ руководителемъ дѣятельности ума, дѣятельности сердца, дѣятельности тѣла. Значитъ: заимствовать свой образъ мыслей изъ Евангелія, настроить сердечныя чувства по Евангелію и служить выраженіемъ Евангелія всѣми поступками, всѣми движеніями, тайными и явными. Къ такому послѣдованію Христу способенъ, повторяемъ, только тотъ, кто, избѣжавъ обольщенія изволеннымъ ему смиренномудріемъ (Кол. 2, 18), восхотѣлъ обрѣсти истинное смиренномудріе тамъ, гдѣ оно почиваетъ — въ послушаніи и покорности Богу. Вступившій въ повиновеніе Богу, въ повиновеніе, соединенное съ полнымъ самоотверніеніемъ, взялъ крестъ свой, призналъ и исповѣдалъ этотъ крестъ своимъ.
Возлюбленные братія! Воздавая сегодня, по уставу святой Церкви, поклоненіе честному кресту Господню тѣлами нашими, воздадимъ ему поклоненіе и духомъ! Почтимъ честный крестъ Христовъ, — орудіе побѣды и знамя славы Христовой, — исповѣдавъ каждый съ креста своего: «достойное по дѣламъ моимъ воспріемлю! помяни мя Господи во царствіи Твоемъ!» Сознаніемъ своей грѣховности, благодареніемъ Богу, покорностію волѣ Божіей содѣлаемъ крестъ свой — орудіе казни и знамя безчестія — орудіемъ побѣды и знаменемъ славы, подобно кресту Господню. Отверземъ себѣ крестомъ рай. Не позволимъ себѣ зловреднаго ропота, въ особенности не позволимъ себѣ душепагубной хулы, которыя часто слышатся изъ устъ ослѣпленнаго, ожесточеннаго грѣшника, терзающагося и біющагося на крестѣ своемъ, тщетно порывающагося избавиться отъ креста. При ропотѣ и хулѣ крестъ дѣлается невыносимою тяжестію, увлекающею во адъ распятаго на немъ. «Что я сдѣлалъ?» вопіетъ несознающійся грѣшникъ, — и укоряетъ въ неправосудіи и немилосердіи правосуднаго и милосердаго Бога, порицаетъ и отвергаетъ промыслъ Божій; увидѣвъ распятымъ Сына Божія, насмѣшливо и лукаво требуетъ отъ Него: аще Ты еси Христосъ, спаси Себѣ и наю (Лук. 23, 40), сниди со креста (Матѳ. 27, 41). Но Господь нашъ Іисусъ Христосъ волею благоволи плотію взыти на крестъ и смерть претерпѣти [3], чтобъ крестомъ примирить съ Богомъ человѣчество, смертію спасти человѣчество отъ вѣчной смерти. Пріуготовляя святыхъ Апостоловъ къ великому событію — къ имѣющему совершиться искупленію рода человѣческаго страданіями и поносною смертію вочеловѣчившагося Богочеловѣка, Господь благовременно повѣдалъ Апостоламъ, что Ему надлежитъ быть предану въ руки грѣшниковъ, много пострадать, быть убитымъ и воскреснуть. Такое предсказаніе показалось нѣкоторымъ изъ святыхъ Апостоловъ страннымъ и несбыточнымъ. Тогда Господь призвалъ предъ Себя учениковъ Своихъ, и сказалъ имъ: Иже хощетъ по Мнѣ ити, да отвержется себѣ, и возметъ крестъ свой, и по Мнѣ грядетъ. Аминь.
Примѣчанія: [1] Святый Симеонъ Новый Богословъ. По книгѣ, написанной стихами, слово 55. [2] Лѣствица. Слово 26-е. [3] Тропарь воскресный гласа 2-го и тропарь воскресный гласа 5-го.
Источникъ: Сочиненія епископа Игнатія Брянчанинова. Томъ четвертый: Аскетическая проповѣдь и письма къ мірянамъ. — Изданіе второе, исправленное и дополненное. — СПб.: Изданіе книгопродавца И. Л. Тузова, 1886. — С. 90-96.
Диавол неизобретателен. В столетии двадцатом православному христианину приходится сталкиваться с теми же искушениями, что и в пятнадцатом, в пятнадцатом - с теми же, что и в десятом, в десятом - с теми же, что и в пятом, а в пятом, с теми же, что и в первом... На сороковой день поста приступил лукавый ко Спасителю в пустыне и предложил Ему три своих искушения: сотвори из камней хлебы, сверзись с крыши храма, прими земное царство... Но, побежденный Богочеловеком, он не оставляет своих орудий и по сей день приступает к православным христианам с теми же словами обольщения... Но и иные искушения, изобретенные им не раз и не два, опробованы им на христианах. Бывает нечто, о чем говорят: "смотри, вот это новое"; но это было уже в веках, бывших прежде нас(Еккл. 1, 10). Одни и те же искусительные вопросы раздаются из уст безбожников, и душа христианская чувствует, что где-то должен быть уже дан ответ на все сомнения и соблазны... Обуреваемого искушениями, измотанного совопросниками века сего, христианина часто посещает мысль: "А что бы сделал Христос на моем месте? Как бы поступил безгрешный и всеведущий Богочеловек, что бы ответил он искусителям? Имей я перед глазами Его пример, я, несомненно, был бы уверен в своих действиях и сумел бы поступить и отвечать правильно". Где искать Христова примера? Несомненно, в Евангелиях! Но Евангелия слишком кратки, чтобы вместить в себя многообразие встречающихся в нашей жизни ситуаций и искушений. Тогда в Деяниях Апостольских! Ибо кому, как не апостолам Спаситель рек: "Не заботьтесь, как или что отвечать, или что говорить, ибо Святый Дух научит вас в тот час, что должно говорить"(Лук, 12, 11-12). Но и в Деяниях не найдется ответа на многие наши вопрошания, где тогда искать ответа? С несомненностью, в энциклопедии православной жизни, как восхитительно точно назвал Жития Святых (архимандрит - ред.) Иустин Попович. "Что такое жития святых? - восклицает он - Ни что иное, как разновидность продолжения Деяний Апостольских. В этих житиях мы обнаруживаем то же самое Евангелие, ту же Жизнь, ту же Истину, ту же Правду, ту же Любовь, ту же Веру, ту же Вечность, ту же "Силу идущую Свыше", Того же Бога и Господа; ибо Иисус Христос вчера и сегодня и вовеки тот же(Евр. 13, 18): Тот же для всех людей, на все века, раздающий те же божественные силы всем, кто верует в Него. Эта неперерывность, все эти животворящие силы, пребывающие и продолжающиеся в Церкви Христовой сквозь века, из поколения в поколение, составляют живое и священное Предание. Это священное Предание непрерывно передается всем христианам, в которых, благодаря святым таинствам и святым добродетелям, силою благодати живет Сам Христос, целиком присутствующий во своей Церкви, которая является его Полнотой: Полнота наполняющего все во всем (Еф. 1, 23). Христос Богочеловек есть совершеннейшая полнота Божества, ибо в нем обитает вся полнота Божества телесно (Кол. 2, 9). Христианам надлежит через святые таинства и святые добродетели исполняться всей полнотой Божией (Еф. 3, 19). Жития Святых как раз и являют эти существа, исполненные Христом Богом, эти христоносные существа, в которых хранится и через которых передается священное Предание жизни в Благодати, хранимой и передаваемой их святыми и евангельскими поступками. Жития Святых есть ни что иное, как собрание евангельских и божественных истин, переносимое в нашу человеческую жизнь..." Не должно заблуждаться: слова святых - это слова просвещающего и наставляющего их Духа, деяния святых - это деяния живущего в них Христа. Все святые восклицают вместе с апостолом Павлом уже не я живу, но живет во мне Христос (Гал. 2, 20). Поэтому когда мы ищем примера Христова, нам должно, не усомнившись, обращаться к данной нам сокровищнице Духа, к точной записи деяний Христа вознесшегося, но все же пребывающего в каждом верном исполнителе Его заповедей, в каждом стяжавшем Святаго Духа. "У святых можно обнаружить все, что может пожелать изголодавшаяся и изжаждавшаяся по вечной правде и вечной истине душа в этом изголодавшемся и изжаждавшемся по бессмертию и божественной жизни мире... - продолжает (архим. - ред.) Иустин, давая ответ на волнующий нас вопрос, - Если ты искушаем, Жития Святых помогут тебе одолеть искушения... И если снова тебе станут угрожать враги твоего спасения, Жития святых облекут тебя во всеоружие Божие (Еф. 6, 11) и ты разгромишь и победишь их на всю твою жизнь, раз и навсегда. Если ты окажешься окружен видимыми врагами и гонителями Церкви Христовой, Жития Святых сообщат тебе мужество и силу для безбоязненного исповедания Единого истинного во всех мирах Бога и Господа Иисуса Христа. Ты останешься неколебим до самой смерти, какой бы она ни была, ради Его Евангелия и ты почувствуешь свое существо сильнее всякой смерти и всякого врага Христова. Страдая ради Христа, ты возликуешь от радости, чувствуя, что все твое существо, вся твоя жизнь пребывают на небесах, за пределами всех смертей, сокрытые со Христом в Боге (Кол 3, 3)". Всякой Христовой Истине надо нам научаться у святых, во всяком их благодатном деянии видеть Его Дело и в их славе - Его Славу... И теперь, когда православный христианин осаждаем со всех сторон ересями и отступлениями, когда он, при попытке выступить в защиту истины слышит со всех сторон тысячеустый хор обвинителей и клеветников, и множество лукавнующих пытается смутить его своими вопросами и повергнуть в сомнение, кто же будет нашим путеводителем в преодолении соблазнов? Из чьих уст мы будем питаться глаголами Духа Святаго, в чьем действии мы узрим двуединое Христово богомужнее действие? Мы изберем свидетеля не невеликого и не неизвестного. Преподобный авва Максим, славный Исповедник Христов, победитель монофелитской ереси, некогда объявшей всю Вселенную будет нашим наставником и учителем. Из его ответов беззаконным обвинителям и искусителям мы попытаемся извлечь для себя руководство как поступать христианину перед лицом торжествующей ереси. Удивительным образом обвинения и упреки, услышанные им тогда, и по сей день слышим мы из уст еретической "лжебратии", и по сей день все сказанное им в ответ искусителям тринадцать столетий назад и по сей день может быть повторено нами слово в слово... Сего ради мы и дерзнули предпринять некоторый труд по собиранию и систематизации ответов преподобного Максима, рассеянных в его удивительном и умилительном Житии, дополняя их, по мере надобности, свидетельствами других отцов и примерами из церковной истории... Молчанием предается Бог Эти слова св. Григория Богослова уже не одно столетие начертаны на знамени защитников Православия. Оттого, наверное, эти слова возбуждают особую ненависть любителей представлять ложь истиной, а правду кривдою... Их стремятся перетолковать, упразднить, вложить в уста еретиков, а не православных, сделать как бы небывшими. Почему? - догадаться нетрудно. Еретикам не нужно, чтобы каждый православный обязательно принял ересь, им не нужно, чтобы каждый из слуг Христовых непременно превратился в явного слугу антихриста. Им достаточно будет, если православные просто смолчат, не будут мешать им совращать к погибели души людские... Потому, не имея возможности одолеть Православие, еретик становится агностиком, проявляет смирение паче гордости, выражающееся в адресованном Истине Христовой: "Мы не знаем...". Он стремится, по словам св. Григория Богослова, отверзнуть дверь нечестию неопределенностью написанного. Для него более всего важно, чтобы православные согласились с ним в отрицании явности и очевидности Истины, признали вопрос мутным и нерешенным, отнесли его в новоизмышленную область "теолегуменов", оставив ее на человеческий произвол и утопив в пучине "личных взглядов". Ереси не нужно, чтобы на месте догмата обязательно был водружен антидогмат. Ей достаточно, чтобы вопрос из области догмата перекочевал в область мнения... Начертив на истине жирный знак вопроса вместо перечеркивающего креста, враг делает более чем достаточно, убивает живительную силу догмата. Догмат ведь не просто перегородка или забор, как полагают некоторые. В догмате самом по себе заключена великая живительная сила. " Догмы - это не только онтологические истины в них самих и для них самих... - вновь обратимся к голосу великого Исповедника Православия (архим. - ред.) Иустина (Поповича), - каждая догма есть источник вечной жизни и святой духовности, как говорит в истинном Евангелии Единый и Незаменимый Спаситель и Господь: Слова, которые говорю я Вам суть Дух и Жизнь (Ин. 6, 63). Без догматической истины о Святой Троице разве имели бы мы те божественные силы, которые идут от Святой Троицы, которые мы черпаем истинной Верой, оживляющей, спасющей и обоживающей нас? Без святой Истины о Богочеловеке разве было бы спасение человека? Разве не из нее проистекает, когда ею живут, божественная сила, спасающая от греха, смерти и диавола? И разве эта догматическая истина об Иисусе Богочеловеке не была отчетливо выражена и опытно удостоверена жизнью бесчисленных святых..? Святые - это те люди, которые живут на земле святыми, вечными и божественными истинами. Жития Святых - это, на самом деле, прикладная догматика, потому что все догматические святые и вечные истины были прожиты ими во всей их плодотворной и творческой силе..." Именно эту живительную, творческую силу догмата стремятся парализовать враги Христовы, стремясь замолчать догмат. И так не только с догматом. Так же и с нравственными христианскими принципами и со святыми канонами, определяющими жизнь и устройство Церкви, ибо, по словам архиеп. Иустина, "этика есть не что иное, как прикладная догматика", а "святые каноны - это святые догматы веры, применяемые к жизни христианина, они побуждают членов Церкви к воплощению в повседневной жизни святых догматов"... Сделать жизнь христианина а-догматичной, не-каноничной, без-нравственной - вот чего добиваются еретики, предлагая во имя мира "молчать" о догматах, о канонах, о евангельских заповедях... "Молчите! - требуют от православных, - Мы большего от вас и не требуем. Только молчать. Будем молчать против вас и мы. Не будем громко проповедовать нашу ложь - лишь бы смолкло слово Истины...". Не раз и не два повторится это искушение за долгую историю Церкви...
"Это ариане некогда предлагали письменно при Константине Великом, говоря: уничтожим выражения „единосущие" и „иносущие", и объединятся между собою церкви. - такобличает еретических судей преп. Максим, - Но не приняли этого богоносные отцы наши, напротив, предпочли подвергаться преследованиям и смерти, чем замолчать выражение, наглядно представляющее единое превышесущное божество Отца и Сына и Святого Духа. И Великий Константин согласился с теми [отцами], которые предложили это, как повествуется многими, трудолюбиво описавшими тогдашние события. И никто из царей был не в силах двусмысленными речами убедить богоносных отцов соединиться с бывшими при них еретиками, но они пользовались ясными, точными и соответствующими [каждому] обсуждавшемуся догмату словами, ясно высказав, что дело священников, а не царей, исследовать и определять спасительные догматы кафолической Церкви".
И позднее, когда уже не было сил заставить православных не свидетельствовать о единосущии, ариане добивались того, чтобы те хотя бы Святаго Духа не провозглашали Богом, и немало вооружались по этому поводу на православных... "Хрошо пусть Сын - Бог, - как бы говорили они православным, - пусть он даже единосущен Отцу, уступим Вам и это. Но Дух - это не личность, это - служебная сила, орудие, считать его равночестным Отцу и Сыну, считать его Богом - несправедливо. Помолчите лучше об этом. Веруйте как хотите - только помолчите". Некоторые присоединяли свой голос к еретикам, некоторые стыдливо умолкали, немногие же, любомудрые и боголюбивые, по словам св. Григория Богослова, отказывались молчать и отважно исповедали св. Духа Богом. Их было немного, но среди них была твердыня Церкви - святой Афанасий.
Когда все прочие, исповедовавшие наше учение, разделились на три части, - свидетельствует св. Григорий, - и многие в учении о Сыне, а большее число о Духе Святом (где и придержаться несколько нечестия почиталось благочестием) заражены были недугом, и только немногие о том и другом учили здраво, - он первый и один или с весьма немногими дерзнул стать за истину ясно и открыто, на письме исповедав единое лицо и единую сущность трех Лиц; и что прежде было даровано великому числу Отцев утвердить в догмате о Сыне, то он богодухновенно преподал впоследствии и о Духе Святом... Устыдившись сего исповедания, как думаю, те, в ком на Западе и на Востоке оставались еще признаки жизни, одни, если верить собственным их словам, преклонились мыслью к благочестию, но не простерлись далее, как мертвое порождение, лишившееся жизни еще в материной утробе; другие, подобно искре, воспламенились несколько, чтобы удовлетворить обстоятельствам времени, или ревностнейшим из православных и боголюбивым из народа,а некоторые решились стать за истину. К последней стороне присоединился бы и я (ибо не смею похвалиться чем-либо большим) не для того, чтобы пристроить свою робость (таково расположение ума в людях наиболее слабых; а мы довольно уже строили, не приобретаячужого, и губя свое как подлинно худые домостроители), но плод свой произвести, с заботливостью воспитать и представить взорам всех непрестанно усовершающимся.
Святой Григорий оказался подлинно неустрашим в своем исповедании Святаго Духа как Бога, не захотев предавать Истину молчанием. Даже на Втором Вселенском Соборе была немалая партия тех, кто стремился порешить дело "миром" с духоборцами, замолчав вопрос о Святом Духе. Она-то и воздвигла гонение на св. Григория, принудив его оставить Константинопольскую кафедру. Он сам ясно об этом свидетельствует в поэме о своей жизни:
Завидуют они моим подвигам и камням, которые в меня метали; А может быть, Дух всему причина, скажу ясно — Дух как Бог, слышите ли? Скажу снова: "Ты мой Бог!" И в третий раз возглашу: "Он — Бог!" Бросайте, цельтесь в меня камнями. Стою непоколебимо, как мишень истины, Презирая свист и слов, и стрел.
Наступает V век, монофизитская схизма разделяет православный Восток. Император Зинон издает "Энотикон", в котором замалчивает Халкидонский Собор и нигде не исповедует прямо две природы, зато анафематствует всех, кто не согласен с императорской волей. Преемник его Анастасий обрушивается с расправами на православных, ссылая одного за другим патриархов, сперва Евфимия (в 496), затем Македония (в 511). Но в 518, после кончины анастасиевой, возмущение народное стряхивает оковы ложного единения с монофизитами. Окружив патриарха посреди церкви народ требует: "Вон манихеев! Анафема Севиру (столпу монофизитства)! Учредить празднество в честь Евфимия и Македония! Внести в диптихи все четыре собора!" Вот как описывает это Торжество Православия по воле простого верующего народа В. В. Болотов:
...Патриарх заявил, что все это надо сделать канонически, подождать собора и согласия императора. Но народ кричал: "Двери заперты, впишите в диптихи отцов четырех вселенских соборов!". Богослужение начал народ пением : "Благословен Господь Бог Израилев, яко посети и сотвори избавление людем Своим". Когда кончилось пение псалма, приступили к пению "трисвятого", без прибавления "распныйся за ны". Народ со вниманием и благоговением слушал эту архангельскую песнь. Затем последовало совершение литургии. За возгласом "двери, двери" был прочитан символ веры. Затем все стали в строгом порядке продвигаться к амвону и услышали после поминовения Никейского собора, Константинопольского, Ефесского и Халкидонского собора и имена преподобной памяти архиепископов Евфимия, Македония и Льва. Вся масса воскликнула: "Слава тебе, Господи!", и отхлынула от амвона. Так совершилась память отцов четырех вселенских соборов, патриархов Евфимия и Македония и папы Льва...
Однако проходит полтора столетия, и в качестве призрака монофизитской ереси, как бы её тенью, приходит ересь монофелитская. Вновь сперва провозглашается по церквам учение о том, что после воплощения два стало одним, две воли божественная и человеческая соединились в некую третью, отличную и от той и от другой волю. Императорский "Эктесис", провозглашенный под влиянием ересиарха патр. Сергия, провозглашает монофелитсво учением Церкви, которое должно "примирить" монофизитов и православных... Но ереси вновь не удалось одолеть Православия, Церковь из среды своей воздвигает сперва св. Софрония Иерусалимского, а затем преподобного Максима, опровергающих новое нечестие. В кратких и сильных словах, приведенных в Житии, преподобный Максим совершенно уничтожает лжеучение, так что можно удивляться, зачем понадобилось столько времени на сокрушение лжи:
Если по причине единения стала одна воля Бога и Спаса нашего, как Пирр, Сергий и Павел написали, то, во-первых, Сын будет, согласно им, иноволен с Отцом, имеющим одну волю с Сыном по природе, а не по единению, если, конечно, не одно и то же есть единение и природа, Второе: если по причине единения одной, по их мнению, стала воля Спасителя нашего, то причиною своею она будет иметь, конечно, единение, а не ту или другую из природ, из которых Он есть —и воля очевидно будет принадлежать, по их учению, отношению, а не природе, ибо истинное учение знает природу, а не отношение. Третье: если по причине единения, как они сказали, возникла одна воля Спасителя нашего, то какой волей, по их мнению, было приведено в бытие само единение? Ведь они, конечно, не скажут, заботясь об истине и избегая нелепости, что [оно возникло благодаря воле], явившейся по причине этого единения, Четвертое: если по причине единения возникла одна воля Спасителя, то очевидно, что прежде единения Он был или многоволен, или совсем безволен. И если многоволен был, то, сократившись до одной воли. потерпел уменьшение многих [воль] и явно подвергся состоянию изменения — уменьшению природно присущих Ему многих воль. А если всецело был безволен, то единение Он явил превышающим природу, ибо от единения Он получил себе волю, отсутствующую в природе, и также явился изменчивым, приобретя благодаря отношению то, что не присуще Ему по природе...
Еереси не удалось преодолеть Православия. И тогда еретики вновь прибегают к попытке заткнуть рот исповедников христовых императорским кляпом. В 648 император Константин II издает "Типос", запрещающий ради "мира" и "церковного устроения" всякие споры о волях и действиях во Христе, никому было более не дозволено порицать и осуждать друг друга за то или иное исповедание воль и действий во Христе. Всюду должен был воцариться мир. И те, кто и сегодня говорят, что мир, согласие и единомыслие важнее всего, в том числе и Истины, должны были торжествовать. Но православные думали не так, да и не могли так думать, оставаясь верными святоотеческому Преданию.
"Есть прекрасное разногласие и есть самое пагубное единомыслие... - говорит св. Григорий Богослов, - должно любить добрый мир, имеющий добрую цель и соединяющий с Богом... Но когда идет речь о явном нечестии, тогда должно скорее идти на огонь и мечь, не смотреть на требования времени и властителей и вообще на все, нежели приобщаться лукавого кваса и прилагаться к зараженным... Ибо похвальная брань лучше мира, разлучающего с Богом.
Никто из подлинно верных Христу не хотел принимать "Типоса", в котором, по чьему-то меткому выражению, Христос был объявлен "бездеятельным и безвольным, безумным, бездушным и бездыханным". Преподобный Максим был главным деятелем Латеранского Собора, устроенного в 649 в Риме св. папой Мартином. На соборе монофелитское учение, а равно и пагубный мир с ним были анафематствованы. Ответом стала императорская расправа. В 653 хватают и отправляют в Константинополь папу Мартина, его судили, обвинив в государственной измене, приговорили к ссылке, и он скончался в 655 году исповедником, в Херсонесе... И вот в том же 655 преподобного Максима и и его ученика Анастасия, так же берут под арест и влекут на суд не более и не менее чем императорского Синклита... Преподобный слышит абсурдные и почти издевательские обвинения, что "ты ненавидишь царя" - говорят автору послания "О любви", "один ты предал сарацинам Египет, Александрию, Пентаполь, Триттоль и Африку" - слышит семидесятипятилетний седовласый монах, "Почему ты любишь римлян, а греков ненавидишь?” - упрекают того, кто сам родом грек и кто обогатил эллинскую речь своими глубокомысленными творениями... Со смирением и любовью отклоняет преподобный одно обвинение за другим, и как лютые звери они неожиданно смиряются и тихо опускаются к ногам святого христоносца... Ни в измене, ни в клевете, ни в ереси не могут уличить подвижника враги, вынужденные опускаться до низкой лжи и истерических выкриков: “Послал тебя Бог, авва, на сожжение в город сей!” Но вот, среди всех фальшивых обвинений настойчиво звучит на разные голоса и одно подлинное, главное, то самое из-за которого и хотят сокрушить старца, то самое, вследствие которого его не могут просто убить, но хотят, чтобы он присоединился к хору "молчащих": "ты печалишь всех одним только тем, что многих заставляешь отделяться от общения со здешней церковью... Уже то, что ты сам не имеешь общения, служит великим призывом ко всем, чтобы не иметь общения... весь Восток и Запад развращаются, взирая на тебя, и все ради тебя восстают, не желая согласиться [с нами] в вере”. Так велика была сила одного только христоносного старца, что она устрашала еретиков в обеих частях вселенной. Так страшно было им его духовное могущество, не им самим приобретенное, но дарованное ему Христом, что еретик-царь вынужден был в своей грамоте упрашивать преподобного вступить в общение, и соблазнять его такими картинами:
"Выйдем мы самолично в Халку, и облобызаем тебя и подадим вам десницу нашу, и со всякой честью и славой введем вас в Великую Церковь, и вместе с собой поставим на том месте, где, согласно обычаю, стоят цари, и сотворим вместе собрание, и приобщимся вместе пречистых и животворящих Тайн животворящего Тела и Крови Христа, и объявим тебя отцом нашим,—и будет радость не только в царственном нашем городе, но и во всей вселенной, ибо мы верно знаем, что когда ты вступишь в общение со святым здешним престолом, то все соединятся с нами, ради тебя и твоего учения отторгшиеся от общения с нами."
Но преподобный отверг все домогательства еретиков. В словах, произнесенных его устами Божественным Духом, нам преподано точное и полное учение относительно тех случаев, когда еретики склоняют нас к единомыслию и общению с собою, или же к преступному богопредательскому молчанию... Такова, по словам (архим. - ред.) Иустина, раскрывающаяся в житиях "Божественная православная педагогика". Поспешим же скорее внять урокам богоглаголивого Максима и применить их к своей жизни здесь и теперь... Уроки преподобного Максима Урок первый."Я не могу оскорбить Бога замалчиванием".Итак, от преподобного требуют "всего лишь" молчать. Не нарушать своими обличениями общего мира и спокойствия. Преподобный говорит о неправде монофелитства. Мы знаем, что это действительно так. - соглашаются с ним судьи, - Однако смотри не огорчи царя, только ради мира и издавшего этот "Типос" и не стремящегося упразднить что-либо из постигаемого мыслью относительно Христа, но для спокойствия всех предписывающего молчать о словах, являющихся причиной раздора.Не уничтожает священные изречения Типос,- объясняют упорствующему подвижнику, - но замалчивает, чтобы нам устроить мир. Это устройство "мира", устройство мира без Бога и против Бога, мира без Истины, о котором писал приснопоминаемый Александр Каломирос, стало поистине чумой нашего времени.
Мир, о котором все говорят, - это безоговорочная капитуляция всего доброго, священного и великого и воцарение мелочности, посредственности и равнодушия, - пишет Каломирос. - Это уничтожение личностной индивидуальности человека и целых народов. Это смесь компромиссов и расчетливости, море лицемерия, безразличие к истине, предательство всего священного и святого. Война - ужасная вещь, результат человеческого грехопадения, и никто не должен восхвалять ее. Но тот мир, за который идет торговля, - это нечто неизмеримо более страшное. Жар - состояние очень неприятное, но он, по крайней мере, показывает, что организм реагирует на какую-то проникшую в него болезнь. Мир, который нам хотят принести, есть, к несчастью, не тот, который приходит после победы над злом, а тот, который приходит в результате поражения. Это отсутствие жара у трупа. Кроме того, мир, к которому ныне стремятся люди, не есть лишь мир при сложенном оружии. Это - мир совести. Они хотят примирить добро со злом, праведность с неправедностью, добродетель с грехом, истину с ложью, дабы обрести мир со своею совестью.
Для того, чтобы не мешать устроить этот мир, православным надо всего лишь молчать. Хранить в своем сердце все ту же веру, но не провозглашать ее. Однако в молчании об Истине преподобный Максим видит страшную разрушительную силу. Будет катастрофой и отречением, если православные
...допустят, чтобы вместе с изречениями нечестивых еретиков уничтожились и светоносные изречения святых отцов, или чтобы вместе с ложью погашена была истина, или к тьме приобщился свет. Ведь у нас не будет ничего достойного поклонения, если совершится уничтожение богонаученных словес.
Но как же так, разве молчание не золото? Разве мысль изреченная не есть ложь? Разве повредится хоть как-нибудь Истина от того, что мы будем молчать о ней? И здесь преподобный дает неожиданный для проповедников "мудрого", паче же - трусливого молчания:
Одно и то же есть в Божественном Писании — умолчание и уничтожение, ибо Бог сказал чрез Давида: „Не суть речи, ниже словеса, ихже не слышатся гласи их"(Пс. 18, 4). Итак, по Писанию, если не изрекаются и не слышатся речи о Боге, то они и вовсе не существуют.
Для того, чтобы понять преподобного чуть яснее,вспомним следующий стих цитируемого им псалма: во всю землю изыде вещание, и в концы вселенной глаголы их (Пс. 18, 5) - это ведь, по традиционному отеческому толкованию, пророчество о святых апостолах! Для чего, как не для того, чтобы говорить, чтобы во всеуслышание проповедовать Путь, Истину и Жизнь, послал Господь в мир своих учеников?! Если слово евангелия не проповедуется, если умалчивается о святых и божественных истинах, то тем самым оно и уничтожается. Только произнесенное слово оказывается подлинным словом о Боге, только высказанная истина может стать неодолимой и необоримой истиной. Для того, чтобы сберечь тайну, надо, и это не парадокс, передать ее другому, раскрыть ему ее, попросту - рассказать... Поэтому и апостольское Предание понимается отцами не как некая абстрактная сила, но как слово, рассказ, преемственное научение Истине... Не случайно и то, что "мистагогией", "тайноводством" (одно из таких тайноводств написал и сам преп. Максим Исповедник) называется устная речь или письменный трактат, а не набор маловнятных молчаливых действий. Даже тогда, когда святой подвижник уходит от мира и погружается в священную исихию, молчание, то достигнув внутреннего молчания помысла и мятущихся мнений, он вновь возвращается к людям, начинает говорить с людьми, но только словами Духа, а не собственными измышлениями. Итак, преподобный Максим опровергает еретиков. Мысль не-изреченная есть ложь и предательство, оскорбление Бога...
“Замалчивание слов есть отрицание их, ибо чрез пророка говорит Дух Святой: „Не суть речи, ниже словеса, ихже не слышатся гласи их". Поэтому невысказанное слово совсем не существует”.
Урок второй. "Имей в сердце своем, как хочешь, никто тебе не запрещает”. Такими словами отвечают судьи-мучители на объяснения преподобного о невозможности молчания. Диавол - великий поборник "свободы совести", в качестве первого этапа на пути к свободе от совести. Пусть гнездится слово Божие в сердце человека, лишь бы оно не жило между людьми, лишь бы не совершалось его Предание от одного к другому, лишь бы человек не научался ему от человеков... Солженицын в "Архипелаге" цитирует стихи одной верующей девушки, которая так передавала позицию советской богоборческой власти в вопросе "свободы совести":
Молиться можешь ты свободно, Но так, чтоб слышал Бог один.
Слово проповеди, смущающее сердца и умы, должно затихнуть. Истина должна раствориться среди десятков лжей, каждый должен остаться "при своей вере", как будто вера и в самом деле дело его сердца. Но вера - дело не сердца, а всего человека. Христос обращен не к людям "поодиночке", а к их собранию, экклесии, "новой твари" - обезглавленному дотоле человечеству, которое он возглавляет и приводит под свою руку, напояет собой... Христос не говорит: "Идите, научите каждого встречного...", но идите, научите все народы, крестяще их во имя Отца, Сына и Святаго Духа (Мф. 28, 19). Только потом, после уже прозвучавшей соборной проповеди наступает черед личного самоопределения каждого: кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет (Мк. 16, 16). Христианство не религия личных харизматических "обращений", не религия "индивидуального религиозного опыта", но религия личного исповедания соборной, кафолической, всеобщей веры, исповедания едиными усты и единым сердцем. Поэтому мы не удивимся ответу преподобного Максима на предложенную ему "свободу совести".
“...Не ограничил Бог сердцем все спасение, сказав: кто не исповедует Меня пред людьми, и Я не исповедаю его пред Отцом Моим, сущим на небесах (Мф. 10, 32). И божественный апостол учит, говоря: „Сердцем веруют к праведности, а устами исповедуют ко спасению"(Рим. 10, 10) . Итак, если и Бог, и пророки, и апостолы Божий повелевают исповедовать тайну словами святыми — [тайну] великую и страшную и для всего мира спасительную, то нет нужды каким бы то ни было образом замалчивать проповедующее ее слово, чтобы не было вреда спасению замалчивающих”.
Праведность лична, индивидуальна. Предстоять перед Богом можно и в одиночку. Очиститься для Него можно по одному, но вот спастись - только всем вместе, только соборне, только церковно, "изглаживая - по выражению св. Василия Великого, - в себе грех праотца Адама, возобновляя первобытную доброту... расторгнутое и на тысячи частей рассеянное единство человеческое, по мере сил, снова приводя в единение с самим собой и с Богом". Поэтому не случайно камнем, на котором созидается Церковь является не дело, но слово, исповедание петрово, исповедание, произнесенное от имени всего лика апостольского. Там где попирается истина - нельзя молчать, там где она не проповедуется - нужно ее проповедовать, дабы не было вреда спасению замалчивающих. Каков же тот вред, что проистекает из молчания, из согласия на свободу совести с кляпом во рту? Урок третий. Не замирение, но разорение. Как ни банально это прозвучит, но последствием молчаливого предательства Бога может быть только принятие врага Божия, Анти-Христа. "Антихрист" - это слово манит, завлекает одних мнимым "очарованием" зла, о нем пишут романы и повести, стихи и драмы, философские эссе и трактаты... Короче, играют, какдети, с красивой метафизической куклой, мало осознавая, кажется, всю жуткую реальность этого "поэтического образа". Другие превратили его в пугало, бросаются этим словом направо и налево, ищут его под каждой лавкой... Именно их неуклюжими усилиями это имяпревратилось в огородное пугало, посмешище... Именно их усилиями открыта дорога третьим. Тем, кто холодно и насмешливо вопрошает вслед за ересиархом нового времени (по иронии истории, носившем имя ересеначальника монофелитства) "патриархом Московским" Сергием: "Какой же это антихрист, я его не узнаю!" Пренебрежение к старушечьему и беспоповскому пугалу дошло у многих наших современников до безразличия. Да будут же им уроком слова преподобного Максима о последствиях примирения всех и вся вне Истины и против Истины, о последствии компромиссов за счет Христа и Церкви. Собеседники преподобного Максима готовы даже согласиться, что "кодекс молчания", злополучный "Типос" составлен плохо:
“Богом, который будет меня судить, свидетельствую,- говорит епископ кесарийский Феодосий, присланный уговорить св. Максима вступить в общение с царем и патриархом - еретиками, - что и тогда, когда составлен был „Типос", я говорил и теперь то же самое говорю, что худо был он составлен и во вред многим. А поводом к изданию его послужили споры православных между собою о волях и действиях, и [вот] для примирения всех друг с другом некоторые решили, чтобы не произносились эти слова”.
Вновь все только "ради мира". Ради мира, якобы отвергающего диавола,но только совместно с Богом. А что будет такой мир, как не мир антихристов? Что стоит человеку пришедшему в силе отца лжи притворно отречься и от отца своего, лишь бы склонить и людей отречься от Бога. Чем как не неправдой и ложью окажется уравнение неправды с правдой? Это антихристово уравнивание света и тьмы обличает преподобный:
“Какой верный примет домостроение, замалчивающее такие слова, которые повелел Бог всяческих чрез апостолов и учителей и пророков? Но рассмотрим, господин великий, до какого зла доводит обсуждаемый вопрос этот. Ведь если Бог поставил в Церкви, во-первых, апостолов, во-вторых, пророков, в-третьих, учителей к совершению святых, сказав в Евангелии апостолам, а через них [и] тем, которые после них: ,"что вам говорю, говорю всем". И опять: „Кто принимает вас, принимает Меня" и ,"отвергающийся вас Меня отвергается", то очевидно, что не принимающий апостолов и пророков и учителей, но отвергающий их слова отвергает самого Христа. Но рассмотрим другое. Бог, избрав, воздвиг апостолов и пророков и учителей к совершению святых, адьявол, избрав, воздвиг лжеапостолов и лжепророков и лжеучителей против благочестия, так что нападениям [их] подвергается и древний закон, и новый. А под лжеапостолами, лжепророками и лжеучителями я разумею [одних только] еретиков, слова и мысли которых развращены. Итак, принимающий истинных апостолов и пророков и учителей Бога принимает; а принимающий лжеапостолов и лжепророков и лжеучителей дьявола принимает. Поэтому кто в союзе с проклятыми и нечистыми еретиками изгоняет святых, тот в союзе с дьяволом явно осудил Бога,—примите меня, говорящего истину. Если таким образом, исследуя явившиеся в наши времена нововведения, мы находим их дошедшими до предельной степени зла, то смотрите, как бы под предлогом мира нам не оказаться заболевшими недугом вероотступничества и проповедующими то, о чем божественный апостол сказал, что оно будет предтечею пришествия Антихриста. Это без стеснения сказал я вам, господа мои, чтобы вы пощадили самих себя и нас. Вы приказываете, чтобы я, имея это написанным в книге моего сердца, вошел в общение с той церковью, в которой это проповедуется, и чтобы я стал общником тех, которые действительно отвергают Бога, то есть якобы отвергают дьявола совместно с Богом? Да не будет [этого] со мною от Бога, ради меня ставшего [человеком] как я, кроме греха.—И, сделав поклон, сказал: — Если что повелите сделать с рабом вашим, сделайте, но с принимающими это я никогда не буду общником”.
Изгнание истины вместе с ложью, объявление тяжбы между Богом и сатаной "нерешенной", хотя она давно уже решена, всякая уклончивость и "непредрешенство" в вопросах веры открывают дорогу антихристу, предшествуют ему... Кем, как не предтечами антихристовыми считать провозглашающих от имени Церкви подобные решения:
Вопрос о целесообразности или нецелесообразности молитв с инославными христианами во время официальных встреч, светских торжеств, конференций, богословских диалогов, переговоров, а также и в иных случаях - представляется на благоусмотрение Священноначалия в общецерковной внешней деятельности и на благоусмотрение епархиальных Преосвященных в делах внутриепархиальной жизни, что определяется каноническим устройством Православной Церкви и имеет место в практике других Поместных Православных Церквей… Данное указание следует рассматривать как временное, предлагаемое впредь до новых соборных решений и выработки, совместно со всей Православной Полнотой богословских и практических указаний по всем случаям, связанным с совместной молитвой…(Архиерейский Собор МП. 1994 г.)
Все давным давно решено, решено святыми апостолами:
Епископ, или пресвитер, или диакон, с еретиками молившийся токмо, да будет отлучен. Аще же позволит им действовать что-либо, яко служителям Церкви: да будет извержен (Ап. прав. 45)
Апостольское Предание и устно, и письменно донесло это правило до нас. Как голос апостольский, как завет Христов. Кое бо согласие Христови с велиаром; или кая бо часть верному с неверным? (2 Кор. 6, 15). Однако "общая часть", усилиями современных ересеучителей и ересетворцев, находится - это одинаковое отстранение от современной практики, одинаковое игнорирование, одинаковое замалчивание ради "мира церковного". Заметим, нигде в решениях "собора" явно не говорится, что принимается "экуменическое" (то есть еретическое) решение вопроса о молитве с "инославными", но само предоставление на волю человеческих мнений того, что из области мнений давно изъято решительным и многократным апостольским и отеческим постановлением, подкреплено речением "Изволися Духу Святому и нам", дает и Христу и велиару общую часть в душах тех, кто рискнет такому "постановлению" следовать. Ни одного вопроса, носящего принципиальный характер, вопроса, относительно которого есть уже соборное суждение, нельзя просто "замолчать", "погасить", "игнорировать".
Если ради устроения дел церковных - учит нас преподобный Максим, - вместе со зловерием уничтожается спасительная вера, то подобного рода так называемое ,,устроение" есть совершенное отделение от Бога, а не единение.
Урок четвертый. "Ты разделил Церковь..." Не будучи в силах принудить православных к молчанию уговорами и лестью, смутители пытаются приструнить их "церковной дисциплиной" и запугать действительно страшным словом - раскол. Сколько раз каждому верному в наши дни приходится слышать брошенные вслед, а то и прямо в лицо хульные слова: "Раскольник", "самочинное сборище", "театр с ряжеными", "бесчинники"? У кого не болело сердце, возмущающееся несправедливостью подобных поношений? Хорошо еще, если хулит тебя сознательный исповедник ереси, кому наша церковь театром представляется из-за ограды его цирка... Ноесли это кто-то из близких? Кто-то из знакомых, с кем некогда молились и ездили по святым местам? Если это кто-то из незнакомых, но сразу видно - искренне заблуждающихся и добросердечных людей... Ты и не увидишь, может быть, больше никогда этого человека,и потому не успеешь поведать ему о Христовой Правде, в итоге оставшись в его памяти как несмиренный скандалист, решивший, что может "судить Церковь"... Кому из православных не знакома эта боль, это чувство бессилия и обиды... Проще всего замкнуться в гордом презрении к отпадшим от Церкви, перечеркнуть их в своем сердце, впасть в обличительство... Пойти на "дипломатическую хитрость" сердца, сказать, что "и вы в чем-то правы, и мы, просто мне там больше нравится" - тоже легко. Труднее всего хранить правый путь, не осуждая ближнего, но и не снимая церковного осуждения с его ереси. Не тот, кто восстает против нечестия, расторгает союз любви. Не тот, кто ревнует об Истине, учиняет раздор, но тот, кто приносит на жертвенник чуждый огонь... Не тот раскольник, кто держится старинного и здравого учения, но тот, кто восстанавливает новизну на древность, ложь на истину и предательство на верность...
... Кто раскольники? - повторим мы вслед за новомучеником, схиигуменом Свирской Пустыни Зосимой, - Если та сторона, откуда возник спорный вопрос, то справедливо будет отошедших назвать раскольниками. Но если окажется, что мнения насадителей новых воззрений не согласуются с Евангелием, то уже не отошедшие, а они и будут истинными раскольниками, — ибо они раскололи церковное единение. Среди них вскипел источник, возмутивший чистую воду, воду православной мысли, и пока он, этот источник, не иссякнет — зло не прекратится.
Что есть раскол? Согласно правилу Св. Василия Великого, это разделение в мнениях о некоторых предметах церковных, и о вопросах, допускающих уврачевание (Прав. 1). Но разве ради "мнений" отделяемся мы? Разве во имя "вопросов, допускающих врачевание" нынешние ревнители Православия не имеют общения с еретиками? С каких пор к области "мнений" относятся святые догматы Кафолической Церкви? Кто и когда объявил второстепенным делом священные каноны? Для кого малозначительным является не погрешение против заповедей, но отрицание самих заповедей, объявление небывшим самого греха? Тот, кто осмелился бы назвать наше отделение "расколом" - тем самым ясно показал бы, что он - еретик, отрицающий весь строй церковный и пренебрегающий церковным Преданием, относящий к области "мнений" речения Святаго Духа, заповеданные Им Церкви слова и дела. Если угодно вам - докажите с Писаниями и отеческими творениями на руках, что мы еретики! Предъявите в свое оправдание нечто показывающее, что мы заблуждаемся и противостоим Духу, что мы отпали от Предания Апостольского, что мы недолжным образом толкуем догматы и священные каноны. Тогда всякое подлинно православное сердце с рыданиями упадет на колени и возблагодарит Бога за то, что он послал вас ему на исцеление и на убережение от геенны... Докажите нам нашу неправоту и откройте Истину. Но не зовите нас раскольниками, не говорите, что мы отделяемся по гордыне или же из-за вещей неважных. Не говорите вслед за судьями нашего учителя, преподобного Максима: Ты разделил Церковь!
Если говорящий слова Святых Писаний и святых отцов разделяет Церковь, - ответим мы вслед за ним, - то что делает с Церковью тот, кто уничтожает догматы святых, без которых невозможно даже самое бытие Церкви?
Не тот разделяет Церковь, кто следует за Богочеловеком Христом. Христос и есть Церковь, и Его единством и Его единственностью хранится и Ее единство и единственность. Не тот, кто следует заповеди Христовой и не дерзает ослушаться повелений Святаго Духа, установившего строй и чин церковный, церковные догматы и каноны, праздники и богослужения, правила и обычаи. Церковь разделяет тот, кто стремится выдернуть из новой твари, нового человечества единственный объединяющий его стержень - Богочеловека Христа, - кто становится своими ересями, неправдами и преступлениями христоубийцей и христопродавцем. Без Христа рассыплется человечество, разделится и погубит друг друга в междуусобной вражде. Без праведника, святого Христова, не стоит и село, как же устоят царства, когда Христа отнимут у них? Ересь и нечестие вносят раскол и разделение в мир, а не стояние в Истине и верность Богочеловеку. Потому и должен каждый православный вслед за священномучеником Иосифом Петроградским повторять слова:
Я отнюдь не раскольник и зову не к расколу, а к очищению Церкви от сеющих истинный раскол и вызывающих его. ...
Урок пятый. "Уничтожили сами себя...". Середи примечательных свойств ереси особо нужно отметить то, что она уничтожает сама себя. Зачастую без посторонней помощи она запутывается в противоречиях, из которых уже выбраться не под силу... Еретические воззрения, - говорит св. Григорий Нисский, - своего рода камни, которые убивают самого изобретателя чуждых учений... Иногда православному даже не требуется быть активным обличителем ереси, ему достаточно свидетельствовать истину своего учения и быть созерцателем того, как ересь методично, шаг за шагом, изолгавшись и оболгав все и вся, задыхается от удушья в собственных неправдах и нестыковках. В истории догматических споров такое было не раз и не два. Упорному стоянию в истине православных противостояло не упорство еретических догматов, а упорство злой воли в изобретении какого-нибудь спасения своих измышлений. Вслед за отвержением арианами и арианствующими Никейского Символа последовал целый ворох мало сходных и маловразумительных "формул", в которых может запутаться даже самый опытный исследователь: "вторая сирмийская", "никская", "четвертая сирмийская", "антиохийская"... У всех этих формул была одна только цель - так или иначе отвертеться от Никейского Православия, обойти слово "единосущие"... То же и с монофизитством - какие только ухищрения не измышлялись для того, чтобы "согласить" между собой Халкидони Диоскора с Евтихием! Упоминавшиеся нами "энотиконы" были только одной из стадий этого бесконечного соглашательства. А между тем, сами монофизиты разбились на множество несогласных между собою партий... Василий Васильевич Болотов, с присущей ему основательностью, начертил целую схему разветвлений монофизитской ереси - вновь можно запутаться среди "евтихиан", "севириан", "юлианитов", "афтародокетов", "тритеитов"... Вновь сама себя сокрушает ересь... О том же, применительно ко своей эпохе, свидетельствует и преподобный Максим. "По какой причине не имеешь общения с Константинопольским престолом?" - пристрастно вопрошают преподобного судьи.
“Они отвергли четыре святых собора - отвечает он, - чрез девять составленных в Александрии глав и чрез ,,Эктесис", составленный Сергием в этом городе (Контантинополе), а также чрез изложенный затем в шестом индикте ,,Типос". А поскольку что определили они в главах, то осудили в „Эктесисе", а что определили в ,,Эктесисе", то упразднили в ,,Типосе", постольку уничтожили самих себя столько же раз, осужденные таким образом сами собою и римлянами..."
Ко всякой ереси рано или поздно оказываются применимы слова "Требника": под свою анафему падоша... Рано или поздно она, стремясь получше "сформулироваться", доходит до самоупразднения, сама себя исправляет, подправляет и изменяет... Так, в 1969-м Московская патриархия решила установить евхаристическое общение с римокатоликами, пусть и в ограниченном масштабе. На 46 апостольское правило, гласящее: Епископы, или пресвитеры, принявших крещение или жертву еретиков, извергать повелеваем, решено было, "ради мира церковного" и будущего "вожделенного вероисповедного единства", не обращать внимания. Инославных было разрешено причащать в храмах МП. "Православная и Римско-Католическая Церкви имеют одинаковое учение о Святых Таинствах и взаимно признают действенность этих таинств", - пояснил пресловутый Никодим (Ротов) постановление Синода МП. В 1986-м, от того же Синода, во главе с тем же "патриархом", хотя уже без Никодима, последовало сухое: "признать ошибочным" - были у католиков и православных единые таинства, и вдруг не стало, хотя в экуменических отношениях МП и Ватикана ничего в худшую сторону не изменилось... И по сей день правая рука МП не знает, что делает левая: одна подписывает унию с монофизитами в Шамбези, другая объявляет ее как бы не бывшею и... отправляет на доработку. Одна клеймит католиков и униатов, другая причащает их из рук "архиепископа", одна братски обнимает архиереев РПЦЗ на "собеседованиях" о путях к воссоединению, другая - избивает монахинь РПЦЗ в Хевроне или где-нибудь поближе - в Кыргызстане, на Украине... И в догмате, и в канонах, и в нравственности в товарищах согласья нет... Поэтому не несправедливо будет сказать, что те, кто извергает, отлучает и анафематствует православных, воздают им тем самым только честь. Анафематствуют же они сами себя. Всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет, и дом, разделившийся сам в себе, падет (Лук. 11, 16). И ересь сама себя запутает в противоречиях. Удержаться, устоять, преодолеть рассеянность мысли и текучесть времени можно только благодатию Духа Свята. У изолгавшихся еретиков ее нет и быть не может. Духа праведности у них изгоняет дух лестчий. Урок шестой. "Не имею общения". Никакого церковного общения со лжецами и богопротивниками у православных быть не может. Это непреложный закон, действующий в Церкви с самого первого дня Ее истории... Силою Единого Духа верные объединяются в одно Тело... Сила какого духа будет руководить еретиком? И в чье тело он способен объединиться и "объединить" с собою православного? Поэтому нет и не может быть никакого участия православных в совершении еретических священнодействий, священнодействий, лишенных духа и благодати, подчеркивает св. Максим, продолжая цитировавшуюся нами выше речь:
Осужденные таким образом сами собою и римлянами, на бывшем в восьмом индикте соборе низложенные и священства лишенные, какое могут совершать тайноводство, или какой Дух может сходить на священнодействия, совершаемые такими людьми?
Ответ преподобного ясен и недвусмысленен. Опровергшие сами себя и опровергнутые Церковью, отторгшиеся от церкви смутители и "миролюбцы", предающие Бога молчанием, не имеют и не могут иметь никаких спасительных таинств, там, где нарушается воля Духа, он не захочет и не сможет присутствовать... Поэтому преподобный со всей строгостью уклоняется от общения с монофелитами и "примирителями". Собственно, вся драма его Жития разворачивается вокруг попыток "примирителей" заставить святого войти с ними в общение, причаститься из единой чаши, обещая ему за это великие милости и устрашая на случай отказа страшными карами: только вступи с нами в общение, и да будет единение, повторяют они... "Общение" - едва ли не самое частое слово, которое повторяется в Житии. "Общение", "радостию друг друга обымем...", "любовь", - вот слова, которые любят повторять еретики, стремясь прельстить православных... Слова, как соблазнительная приманка, насаженная на острый крючок лжеучений... Сперва общение - потом решение всех спорных вопросов - таков лозунг всех ересеучителей и экуменических деятелей... Но этой приманке твердо противостоит ответ, который вслед за св. Максимом должны помнить все православные:
Пока предстоятели Константинопольские величаются положенными препятствиями и теми, кто их положил, никакие рассуждения и меры не заставят меня быть в общении с ними...
Не быть в общении с еретиками - непременное условие церковности, непременное условие спасения. Даже тогда, когда общающихся миллионы и миллиарды, а уклоняющихся от общения с ересью единицы - и тогда нельзя поддаваться стадному инстинкту и вступать в общение с еретиками... И тогда, когда те, кого мы любили, уважали, кому верили как самим себе, по тем или иным причинам восстают против истины, и тогда нельзя последовать за ними.
Дух Святой анафематствовал чрез апостола даже ангелов, вводящих что-либо новое и чуждое проповеди - говорит преподобный.
Следовать нужно за Христом, общение иметь прежде всего со Святым Духом, и тогда этот Дух объединит нас со всеми православными всех времен. И мы не будем одиноки, напротив - окажемся в превосходящем числе, - со всеми святыми... И пусть никто не осмелится называть их "армией мертвых", ибо Господь - не есть Бог мертвых, но живых (Матф. 22, 32). Отсюда и то великое дерзновение, с которым преподобный провозглашает свои ставшие знаменитыми на всю вселенную слова:
Если вся вселенная начнёт причащаться с Патриархом, я не причащусь с ним...
Говоря это, преподобный совсем не обрекает себя на одиночество, совсем не противопоставляет себя всему роду людскому. Напротив, отрицаясь еретиков, сколько бы их не жило в данный момент на земле, святой приобщается к целому человечеству, к высшему богочеловеческому единству Церкви, основаному на правой вере. Даже если вся вселенная - ойкумена будет с еретиком патриархом, все равно с преподобным будет весь Христос - totus Christus, caput et corpus - Кафолическая Церковь. Урок седьмой. "Какой ты церкви..?" Среди соблазнов, подстерегающих православных в наше время, особенно остро стоит соблазн сломаться перед одиночеством, перед единым фронтом world ortodoxy, включающим уже все обломки поместных церквей. Как же так, смущается сознание некоторых православных, не иметь общения ни с Москвой, ни с Константинополем, ни с Иерусалимом и оставаться православным? Это сомнение немедленно подхватывают и развивают враги Христовы, объявляя необщение с еретическими престолами едва ли не "ересью". И с этим искушением пришлось столкнуться преподобному Максиму.
Какой церкви ты? Византийской, Римской, Антиохской, Александрийской или Иерусалимской? - торжествующе вопрошает его еретический патриарх Петр. - Вот все эти церкви с подвластными им епархиями объединились между собою. Итак, если ты, как говоришь, принадлежишь к кафолической Церкви, то соединись со всеми, чтобы, вводя в жизнь новый и странный путь, не подвергнуться тому, чего не ожидаешь.
Сегодня этот вопрос, с добавлением, разве что, церкви "третьеримской", разрушенной и разоренной еретиками многострадальной церкви нашего отечества, звучит практически в той же формулировке. Сомкнутая экуменическая фаланга из "Иуд в мантиях", по выражению (архим. - ред.) Иустина, наступает на христианина... И не будет бесполезно нам узнать тот ответ, который адресовал искусителям преподобный.
Бог всяческих объявил кафолическою Церковью правое и спасительное исповедание веры в Него, назвав блаженным Петра за то, что он исповедовал Его.
Кафоличность - свойство прежде всего не пространства, а времени. Кафоличность объединяет нас с праотцами и пророками Ветхого Завета, со святыми всехвальными апостолами, с добропобедными мучениками, с отшельниками Фиваиды и святителями Каппадокии, с праведными предстоятелями Константинопольской Церкви и с монахами Ирландии, со святыми князьями древней Британии и древней Руси, с пустынножителями русского севера и со святогорскими монахами, со святыми новомученикамивсероссийскими и с теми, кто в Элладе, Румынии, Болгарии, Сербии, далекой Америке отступил от отступников, не смирился перед апостасией... Со всеми ими мы поем единый символ веры, причащаемся от единой Христовой Чаши, исполняемся единого Духа... Так мудро устроена наша литургия, что в ней евангелия первого века соседствуют с канонами двадцатого, песнопения, родившиеся в Палестине с песнопениями, происшедшими из северных монастырей, тропари святым, подвизавшимся в стране восходящего солнца с тропарями святым, скончавшим живот свой на Аляске... Дух охватывает всю вселенную всех веков, от первого и до последнего Адама. Поэтому христианин, спрошенный "какой он церкви" может смело ответить: русской, или иерусалимской, или ирландской, или константинопольской, или персидской... Ибо во всех них обретет единомысленных и единоверующих с ним. На едином камне - исповедании петровом зиждется Церковь и единое только условие нужно соблюсти, чтобы быть своим во всякой церкви Христовой и чтобы быть ненавидимым и гонимым от всякой церкви лукавнующих, условие это передано нам в символе св. Афанасия: первое убо чадо надлежит соблюсти кафолическую веру... Урок восьмой. "Я собственного догмата не имею". "У каждого своя вера" - такова универсальная формула нынешнего теплохладного века. Очень часто искусители стремятся представить дело так, что они свое нововводное учение, свою новоизмышленную ересь противопоставляют нововодным догматам православных. На том и предлагают согласиться, что каждый либо удержит свое "нововведение", либо отбросят "нововведения" обе стороны... "Твой догмат", "твое учение" - так, стремясь раздразнить честолюбие, называют проповедуемую преп. Максимом истину его противники. Здесь страшный риск, великий соблазн поддаться на давление и признать то, что отстаиваешь, "своим" учением. Сделав этот шаг, неизбежно сделаешь и следующий - признаешь, что безошибочен только Бог, а значит, и ты в чем-то можешь ошибаться, а потом признать защищаемую веру "условно ошибочной" и так, шаг за шагом, быть увлекаемым диаволом прочь от здравого учения... Там, где свершается подмена опыта церковного, свидетельства церковного опытом личным и собственным мнением, там кончается скала веры и начинается болото...
Никто не властен требовать от меня, - пишет Болотов, бывший сколь прекрасным церковным историком, столь неосторожным богословом-догматистом, - чтобы я, в качестве моего частного богословского мнения, следовал теологумену, высказанному несколькими отцами Церкви, коль скоро этот теологумен не пленяет меня своей возвышенной богословской красотой, не покоряет меня доступной и моему разумению державной мощью своей аргументации.
Выставив себя судией над отцами, присвоив себе право "вязать и решить" их богословские суждения, мы в два хода перепрыгнем от самовластия в вопросах мифических "теологуменов" (если несколько отцов высказали определенное мнение, а другие отцы не предложили его дополнения или ясного опровержения, то это не "теологумен", а учение Церкви, знаменитый consensus patrem) к самовластию в вопросах догматических - никто ведь не спрашивал нас, когда принимались догматы, никто не утверждал их общецерковным референдумом, - а вдруг нам тот или иной догмат кажется недостаточно красивым, а его обоснование ненадлежаще маломощным? Где "права меньшинства"?! Где "свобода христианина"?! Избежать ловушки богословского краха можно только тогда и там, где следуют не "своему разумению", а гласу Духа Свята, говорящему в Церкви через отцов... Только там, где внимательно вслушиваются в каждый отеческий голос, где, как к в хорошей крепкой семье, внимают каждому мнению старшего и опытнейшего, где "не передвигают межи"... Тогда и осуществляется подлинная свобода христианина по отношению к догматам - свобода приятия и усвоения, свобода человека, который может легко передвигаться по прочной, твердой, незыбкой и необманчивой поверхности, свобода от шатания разума и засасывающей трясины своеволия. Не себя самих и не свои фантазии должны мы защищать в своем противостоянии еретикам, а Веру Церкви.
Я собственного догмата не имею, но придерживаюсь учения Церкви, ибо не употребил ни одного нового слова, чтобы можно было говорить о моем собственном догмате...
Иметь право ответить так должен каждый христианин перед лицом раскольничьих и еретических вопрошаний. Лишь тот в единстве с Кафолической Церковью, кто твердо защищает и исповедует ее Веру... Таков еще один урок преподобного Максима... Урок девятый. "Должно исследовать..." Для того, чтобы не допустить себя до защиты собственных измышлений вместо Веры Церкви, мы должны со всей тщательностью исследовать Писания, изучать творения отцов ежедневно и ежечасно назидаться мудрости в дивных молитвах и песнопениях, которые предлагает нам Святая Церковь... Еще одна излюбленная лукавым подножка - это так называемая "простая сердечная вера"... Того, кто пытается указывать на неправду еретиков, на их несогласие со святыми догматами, на преступление ими священных канонов, призывают не "умничать" и не "мудрствовать лукаво" (последняя фраза, принадлежащая Пушкину, почему-то многими считается едва ли не изречением Священного Писания), а "просто и от всего сердца помолиться" - смущение и пройдет. Предлагается "просто" довериться еретической иерархии, "просто" дать ей увлечь себя в геенну... И все это якобы во имя высокой добродетели смирения и простоты... Очень любят такой пример - бабушек, которые якобы по простоте веры своей полагают, что "Троица - это Иисус Христос, Богоматерь и Никола Угодник". Куда им, старым, исследовать православное учение о Боге, главное, что молятся и свечки ставят... Того не замечают эти проповедники опрощенчества, что сами свидетельствуют против себя и против такого священства, что не может наставить прихожан хотя бы этой истине... Каждый день в десятках молитвословий мы провозглашаем "Славу Отцу и Сыну, и Святому Духу", на каждом богослужении призываем "Отца и Сына, и Святаго Духа - Троицу единосущную и нераздельную", на каждой литургии читаем всем храмом Символ Веры... Ни один хоть сколько-нибудь богомольный человек не может не усвоить за какую-нибудь неделю молитвенной жизни точного и ясного учения Церкви, содержащегося в молитвословиях Православной Церкви. Так что либо нет этих "простецких" бабулек вовсе и всем им истина о Пресвятой Троице известна, либо это никакие не богомолки, а толпа, без порядку и без смыслу заполняющая храмы, давно покинутые Божией Благодатью... Простота сердечная нужна богопросвещенному разуму, разуму умному и ответственному. Не многие знают догматическое учение Церкви во всей его тонкости, но каждому христианину надлежит иметь о нем пусть немногие, но точные, ясные и неспутанные понятия. Тогда же, когда перед ним встанет нужда и возникнет смущающий вопрос, подлинно верующий разум сына Церкви не будет строить своих догадок и не начнет сооружать вавилонских башен на песке, но обратится за разъяснением к апостольскому и отеческому учению... Не следовать хитрости разума, но и не принимать в простоте коварства лукавого требует от нас Церковь, но идти царским путем.
Все, что стремится к благу, придерживается середины, проходя между опасными соседями, - учит св. Григорий Нисский. - Мудрость занимает среднее место между хитростью и простотой. И не будет похвальна ни "мудрость" змеи, ни "простота" голубя (Мф. 10, 16), если взять каждое в отдельности. Но лишь обладание в равной степени тем и другим становится добродетелью.
Отсюда ясно, что на совет еретика "быть проще и смиреннее" верующий православный христианин со всеми простотой и смирением должен ответить словами Спасителя: "Исследуйте Писания (Ин. 5, 39)". Любой вопрос, если уж он перед нами встал, нужно рассмотреть со всей тщательностью и прилежанием привлекая все потребные отеческие свидетельства и толкования. Если нас зовут "не исследовать, но принимать все просто", нам необходимо припомнить и тут наставление преподобного Максима, данной в Житии его. В ответ на подобный призыв со стороны искусителей славный старец не задумываясь отвечал:
Очевидно, вы вводите новые и чуждые Церкви установления и относительно авторитетных речений. Если, по-вашему, не должно исследовать изречения Писаний и отцов, то мы отвергнем все Писание, как Ветхий, так и Новый Заветы. Вот я слышал слова Давида: „Блаженны исследующие свидетельства Его, всем сердцем взыщут Его", так что никто не может изыскать Бога без исследования. И еще: ,,Вразуми меня, и буду исследовать закон Твой и сохраню его всем сердцем моим". Таким образом, исследование ведет к познанию закона, и знание побуждает достойных к желанию сохранить его в сердце посредством исполнения содержащихся в нем святых заповедей. И опять: „Дивны свидетельства Твои, посему исследовала их душа моя". Зачем в „Книге Притчей Соломоновых" высказывается желание, чтобы мы исследовали притчи, загадки и темные изречения? Зачем и Господь, говоря в притчах, желает, чтобы его ученики разумели их, если разъясняет смысл притчей? Зачем повелевает: ,,Исследуйте Писания, как свидетельствующие обо Мне?" Зачем глава апостолов Петр желает научить, говоря о спасении, которое исследовали и изыскивали пророки? Зачем божественный апостол Павел говорит: „Если же и закрыто благовествование наше, то закрыто для погибающих, у которых Богвека сего ослепил очи разума их, чтобы не воссиял им свет знания Христа" . Как кажется, вы желаете уподобить нас иудеям, которые простыми речениями, как говорите вы, то есть одной только буквой, словно мусором, засыпав свой ум, отпали от истины, имея покрывало на сердцах своих, так что не разумеют Господа Духа, закрытого буквой, о чем говорит апостол: „Буква убивает, а Дух животворит". Пусть же удостоверится владыка мой, что я не допущу принять изречение без содержащегося в нем смысла, чтобы не стать явно иудеем.
Только надлежащим образом исследовав Истину, мы будем тверды в отстаивании ее. Только твердо удостоверившись в прочности ее оснований, мы готовы будем противостать любым искушениям, побуждающим нас эти основания покинуть. Слишком ярок и слишком устрашающ пример метаний и колебаний тех, кто покинул прочный фундамент апостольской веры. Слишком явно их духовное разложение для того, чтобы прельстить кого-либо из православных христиан... Урок десятый. "Один ты спасешься, а все погибнут?" Сколько раз на дню слышит этот вопрос любой православный христианин, решившийся быть верным до смерти и держаться преданий... Им хотят уязвить, укорить, смутить, просто обидеть и оттолкнуть. Диаволу нестерпимо, что кто-то желает святости, кто-то желает Христа более, чем каких-либо из земных благ, и он начинает шантаж добродетелью - любовью к ближним и жалостью к ним. В самом деле - скольких христиан остановила на полпути к отречению от ереси и возвращению в Церковь жалость к родным, близким, знакомым, остающимся на том берегу... "Как же так - неужели же мой отец умер некрещеным?"- спрашивают одни. "Что же, мои дети родились вне церковного брака?" - возмущаются другие. "Получается, что никогда я не знал истинного покаяния?" - недоумевают третьи... Жалостливое сердце четвертых просто скорбит о всех тех, кто как бы выносится "жестокими" ревнителями Православия "за скобки". Поистине: Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч, ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее. И враги человеку - домашние его (Мф. 10, 34-36). А те, кому и удобно и выгодно прятаться за спинами оставленных ими без пастыреначальника Христа людей, с глумливой интонацией Карамазова-старшего вопрошают: "Неужели же мы для Вас совсем не христиане? Прям как язычники и мытари? Неужели только Вы - чистые, чистенькие, святые, - вы спасетесь, а все остальные нет?" Но и на этот вопрос не раз и не два отвечали отцы, и этот вопрос мы находим в действительно универсальном пособии для христианина перед лицом ереси - Житии преподобного Максима Исповедника. Так что же? Ты один спасешься, а все погибнут? -слышит вопрос богомудрый старец и отвечает хорошо наученный Духом.
Никого не обвинили три отрока, не поклонившиеся истукану, когда все поклонились, ибо они заботились не о делах других людей, но о том, чтобы самим не отпасть от истины. Так и Даниил, вверженный в ров со львами, не осуждал никого из тех, которые не поклонялись Богу по указу Дария, но позаботился о себе самом и предпочел умереть, а не отпасть от Бога и подвергнуться бичеванию своей совести за преступление божественных законов. И мне не дай Бог осудить кого-либо или сказать, что я один спасусь, но, сколько могу, предпочту умереть, чем страх иметь пред совестью за то, что я каким-либо образом преступил веру в Бога.
Не осуждать кого-то и не обвинять, но хранить собственную веру и верность Православию - таков завет преподобного. Искушающий нас ждет того, чтобы мы взобрались на судейский престол, исхитили себе честь, принадлежащую только Господу и апостолам... Все равно, какой бы ответ мы бы ни дали на их вопрос - "Да" или "Нет" - мы присвоили бы себе власть Судии. Сказать "Да" - означало бы осудить аду миллионы тех, кому Сказавший хотением не хощу смерти грешника, но еже обратитися и живу быти ему может быть и найдет оправдание. Но и сказать "Нет, и те тоже спасутся", означало бы выписывать индульгенцию тем, кто, возможно, не заслуживают ни малейшего снисхождения... Единственная точка зрения, на которой может стоять православный - это точка зрения отеческая. Точка зрения, с которой он и не может сходить - не восхищать себе власти Судии, но и самому не покидать правой веры и истинной Церкви и других привлекать к Истине и удерживать в ней. Желать спасения себе и ближним, и ближним даже более, чем себе, и потому не потакать их заблуждениям, но, напротив, отвращать их от греха.
Я не желаю, чтобы еретики мучились и не радуюсь их злу, - Боже сохрани! - пишет преподобный Максим в одном из своих посланий, - но сугубо радуюсь их обращению. Ибо что верным может быть милей, нежели видеть рассеянных чад Божиих, собранных воедино. Я не потерял рассудок, чтобы советовать ценить немилосердие выше человеколюбия. Напротив, я советую со вниманием и усердием творить добро всем людям и всем верным быть всем для нуждающихся. Но при этом я говорю: нельзя помогать еретикам в утверждении их безумных верований, здесь нужно быть резким и непримиримым. Ибо я не называю любовью, но человеконенавистничеством и отпадением от Божественной любви то, когда кто-либо утверждает еретиков в их заблуждении на неминуемую погибель этих людей.
Тот, кто может обратить других от заблуждения к истине убедительным словом проповеди, - да не замедлит подать руку помощи собрату. Тот же, кто в смирении своем не чувствует себя в силах - просто да свидетельствует об истине Православия чистотой своих помыслов и жизни, взывая тем самым к совести заблудших...
Господин мой! - Восклицает святой Максим, спрошенный о том, как он отвращал византийцев от общения с монофелитами. - Нет ничего сильнее обличений совести и нет ничего дерзновеннее ее одобрений.
Именно собственной совести, вкорененному в нас гласу Духа Свята, должны следовать мы, не смущаясь никакими нападками и не доверяя никаким обманам и западням, которые готовит нам хитрый и лукавый разум, стремясь совлечь нас с верного пути... Урок одиннадцатый. "Какая польза в именах, когда догматы отвергнуты?" Один из главных соблазнов, который подстерегает православного в его противостоянии ереси, когда эта ересь хорошо соорганизована, верховенствует на кафедрах и провозглашается в церквах - это соблазн преданности "старине" больше, чем истине. Есть намоленность в древних храмах, есть чудотворные иконы и мощи во владении разрушителей церковного строения, есть ощущение, что все по-старому. Владимир Соловьев в этом "все по старому" даже полагал суть всего восточного Православия - старинными книгами и рукописями, археологическими древностями прельщал его антихрист православных и многих прельстил... В свое время многие православные авторы отмечали, что Соловьев совершенно не понимает духа Церковного. Все верно, но острый, демонический его талант почувствовал дух многих из православных. Только самых трусливых и слабых духом прельстило в свое время обновленчество Антонинов Грановских и Александров Введенских, а вот сергианству, в котором не было изменено на первых порах ничего ни в богослужении, ни во внешнем благоприличии архиереев, возглавляемых вполне почтенными с виду старцами -"патриархами", удалось прельстить практически весь церковный народ. Уже позднее пришло и новое обновленчество и разрушение порядка богослужения, но первое время, даже когда внешнее благолепие сохранялось при внутреннем растлении и неверии большой части духовенства, всем казалось, что вернулась старая, настоящая Церковь. О том и предупреждал св. Феофан Затворник, что близится страшное время, когда пред людьми будет видимость благолепия церковного — торжественные службы, церковные чины и так далее — а внутри полная измена Христову Духу. Между тем сохранение внешнего строя церковного, внешнего благообразия, прежних имен, при измене догматам, канонам и святым добродетелям стало поистине камнем преткновения, на падение многих. Не случайно святые катакомбной церкви предупреждали свою паству от подчинения такому настроению.
“Не ходите в открытые храмы, - говорил новомученик монах Сергий. - Они уже не наши. Все священники, в них служащие, “подписались” быть послушными советской власти во всем... Даже на паперть ступать не следует, потому что услышите пение и чтение и подумаете, что все здесь по-старому, и зайдете. А уж как зашли, так и все. — Там и остались!”
Про св. Феодосия Иерусалимского (Кавказского - ред.) (чье имя сейчас столь бесстыдно и клеветнически-извращенно эксплуатируется Московской патриархией) рассказывали, что
Советскую "церковь" "сергианскую" схиигумен Феодосий никогда не признавал и в нее он никогда не ходил... Но однажды его начали усиленно приглашать те "священники", которых он не признавал таковыми, хотя бы придти в храм посмотреть, что все у них "по-старому". И старец отправился, везя за собой саночки. Была зима. Он с трудом добирался. И уже у самого храма поскользнулся, упал и сильно разбился. Его окровавленным доставили домой… Так Господь показал на этом праведнике, что даже и заходить в храм тех, кто признает советскую власть властью "от Бога", — даже заходить в такой храм нельзя.
В обоих случаях "по-старому" оказывается ключевым словом, той удочкой, на которую диавол стремится уловить доверчивых... К чему догматы? Зачем добродетель? - если вся видимость соблюдена - позолота блестит, лампы в сто свечей сияют, хор увлеченно поет рахманиновский "Свете Тихий"... То, что даже это, даже внешность - подделка под настоящую церковность, что даже внешний декор не может сохранить зло, выдавая за него свои аляповатые поделки, авось многие и не заметят. А кто заметит, тот создаст эстетский кружок по "восстановлению крюкового пения" или возрождению древнего стиля иконописи, того не понимая, что и подлинно духовная музыка, и подлинно церковная иконопись существуют только тогда и там, где есть Церковь, где не ересь, не дух лестчий, но Дух Святой руководитхристианином. Духа же Свята невозможно похитить против Его воли, невозможно стяжать без исповедания правой веры. Но все уходит во внешнее, о сути, о церковной истине просто забывают. Потому и важен нам диалог состоявшийся между преподобным Максимом и епархом, по напряженности и драматизму, ничем не уступающий диалогу св. Василия Великого с таким же епархом:
Тогда говорит ему епарх: “Стоишь ли в общении со здешней церковью или не стоишь?”
Отметил преподобный: “Не стою в общении”.
И епарх: “Почему?”
Святой сказал: “Потому, что она отвергла соборы”.
Тот: “Если отвергла соборы, зачем же в диптихи эти соборы вносятся?”
И говорит святой: “Но какая польза в именах, когда догматы отвергнуты?”
Какая польза в именах, если догматы отвергнуты? Какое нам дело, назовется ли ересиарх патриархом, пентархом, верховным шаманом или генеральным контактером? Какое нам дело будут ли всенощную петь знаменным распевом или джазом? Какое тогда уже будет иметь значение, преподаются ли в семинарии 7 вселенских соборов, или же только 3,или же, как у латинян, больше десятка, если догматы ни одного из этих соборов не хранятся и каноны преступаются... Какая польза в именах? Только изменение сущности, только торжество Православия, а не только "чина", отречение от ереси, а не только от богослужебных нововведений и образа выражений, может востановить в Церкви отпадших... Урок двенадцатый. "Камение, еже на пути, разметите". "Что же нам сделать, чтобы достичь с вами мира?" - спрашивают многие из отпадших от Православия Святого в православие мирское, спрашивают кто притворно, а кто и искренне... Казалось бы все просто - давайте помиримся, забудем взаимные обиды, не будем друг друга попрекать, не будем далее предаваться словопрению, но вместе от единой чаши причастимся. Сделаем бывшее как бы не бывшим и заживем в мире и согласии. Одни хотят таким образом оказать нам милость, протянуть руку, другие напротив тем как бы домогаются проявления милосердия со стороны православных. Вошло в ход слово "икономия", которым, как универсальной отмычкой, собираются открывать все двери церковных разделений и устранять все противоречия... Но что такое икономия? Значит ли это слово что-нибудь, имеет ли некий таинственный смысл, или же оно не более чем разносимые ветром звуки, стремящиеся скрыть непринципиальность и безответственность говорящих? Икономия - это домостроительство, прежде всего - домостроителство нашего Спасения, совершаемое Господом. Господь нисходит к нам, в наш грешный и падший мир, чтобы воздвигнуть нас к почести вышнего звания, он принимает на себя все человечество, кроме греха, и исцеляет его своим Богочеловеческим подвигом, Господь побеждает своей Любовию наш грех, своим Воскресением нашу смерть, своим Судом наше зловолие, посланием Божественного Духа - нашу тварность, причащая нас к нетварной жизни Пресвятой Троицы... Вот что такое Божественная икономия... Богочеловек не объявляяет наш грех "не бывшим", но исцеляет его, не поселяется в нашем грешном мире, но возносит приятое от пречистых кровей Тело на престол Божий, не себя соделывает грешником, но нас святыми. Какова же может быть икономия церковная? Ее цель - та же, что и у икономии Христовой: приобщить человека к троической Жизни, сделать его одним из членов сообщества святых - Кафолической Церкви. Ради этого и требуется снисхождение, милостивый кенозис Церкви к отпадшему от Нее. Как далеко может он простираться? Сколь многое может принять? Все, кроме греха. Все, что, по слову преподобного Максима, касается какого бы то ни было предмета, разрушающегося и погибающего вместе с этим веком. Церковь может забыть любые обиды, любые оскорбления и нечестивые деяния людские, снизойти к любому человеческому страху и немощи - в тех пределах, в которых они являются последствием греха. Любое последствие греха человеческого может понести на себе Церковь и исцелить его Божией Благодатью. Все, кроме греха. Греху в Церкви места не было и нет. Церковь не может допустить грех внутрь себя - не может и не должна на себе нести предательство, ересь, бесчиние, пренебрежение канонами и заповедями. Все, что касается установлений Духа, должно быть соблюдено со всей точностью и тщательностью. Церковь всегда примет любого грешника кающегося, примет его не как раба и наемника, но как родного, любимого, хотя и блудного сына. Но она никогда не скажет, что греха не было. Никогда не "забудет" грех - отпустит, исцелит, уничтожит благодатью, но не забудет. Церковь готова принять людей, поодиночке и общинами, но никогда не примет греховных, еретических учреждений. Церковь готова будет разъяснять денно и нощно каждому все неясности своего учения, но никогда не смирится с чуждым догматом. Церковь может восполнить данной Ей благодатной властью Благодатью крещение того, кто полагал себя крещеным, будучи в еретическом сонмище, но никогда не скажет ему, что совершенное над ним там было истинным крещением. Церковь может принять "в сущем сане", опять же восполнив Благодатью, того, кто получил сан от еретической руки - ибо сие есть уврачевание последствий греха, но никогда не скажет, что поставление еретика было действительным и правильным, ибо это былобы принятием самого греха. Исцеление немощи, воскресение человека к жизни, дарование Духа - вот формула церковной икономии. Принятие греха, смешение со скверной, унижение Духа - вот формула "ложного единения", во всем икономии противоположного. Церковь принимает грешника, но отвергает грех, потому-то и не может состояться никакого единения с отступниками прежде, чем грех не будет вырван, покаяние не будет принесено, а скверна - очищена. Таков еще один урок преподобного Максима. Прежде устранения препятствийк общению в виде действующего и торжествующего греха никакого общения быть не может.
Пусть устранятся препятствия, - говорит преподобный, - положенные названными лицами вместе с самими положившими их, как сказал Бог: ,,и камение, еже на пути, разметите”, — и прямым и торным, свободным от всякого терния еретического заблуждения путем Евангелия пусть пойдут,—тогда и я, найдя это, как было прежде, пойду без всякого увещевания человеческого. Но пока предстоятели Константинопольские величаются положенными препятствиями и теми, кто их положил, никакие рассуждения и меры не заставят меня быть в общении с ними”.
Каковы условия возвращения от ереси? По словам преподобного - это, 1) отречение от еретического учения, 2) анафематствование его начальников и 3) принятие всех прежде бывших соборов и анафем на еретиков. Первое условие пояснять не нужно. Понятно, что без отречения от ереси, ее анафематствования, никакого мира быть не может. Подчеркнем только, что преподобный требует не простого отказа от провозглашения ереси, но и ее открытого анафематствования, а также прямого и недвусмысленного исповедания Православия. Лишь оградив себя анафемой от ереси и войдя в двери здравого исповедания, человек может говорит о себе как о православном.
“Анафема Оригену и догматам его и всякому единомышленнику его”, - говорит преподобный, заподозренный в оригенизме, тем самым сразу отстраняя от себя подозрение.
Никогда не поверю, чтобы римляне вступили в общение со здешними, если эти не исповедуют, что Господь наш Иисус Христос и Бог, сообразно каждой природе, из которых Он состоит, в которых Он есть и которые суть Он, является по природе волящим и действующим ради нашего спасения, - подчеркивает св. Максим, указывая на то, что раньше полного исповедания Православной веры обращающимися от ереси никакого соединения не может состояться.
Важно и второе условие - анафема всем упорствующим в нечестии и всем скончавшимся учителям зловерия. Условие это важное и обязательное, столь же обязательное, сколь и первое. И оно-то оказывается труднее всего преодолимым в любых "униональных" переговорах. Отрекаясь от идей, от слов, не хотят отрекаться от гробов, не хотят анафематствовать тех, кто начал ересь, учредил еретическое собщество, кто рукополагал его клириков и крестил его мирян. Не раз и не два было так, что еретики, соглашаясь притворно исповедовать православную веру, стремились устоять в ереси через сохранение общения с мертвыми ересиархами... Очевидно, что никакого общения с теми, у кого в церквах вместо анафемы разорителям церковного строения поется вечная память, а то и "Моли Бога о нас", нет и быть не может. Вступить в общение с теми, у кого в диптихах числятся, скажем, Сергий Страгородский или Афинагор Спиру - было бы равносильно причащению с самими этими ересеначальниками. Установление общения с кем-либо, без разрыва им общения с анафематствованным - живым или мертвым, - равносильно попаданию под свою анафему. Поэтому, доколе имена анафематствованных Церковью возглашаются в диптихах, никакого общения нет и быть не может.
Я же без этого не вступлю в общение, - говорит наш преподобный учитель, - пока подверженные анафеме лица упоминаются за святым возношением, ибо боюсь осуждения анафемы.
Особое значение имеет третье условие восстановления общения, выдвигаемое святым Максимом. Относительно этого условия нет часто согласия и среди тех, кто отвергает современные ереси - сергианство, экуменизм, обновленчество... Некоторые считают, что общение с теми церквами, которые отстанут от этих ересей, может быть установлено на условии созыва некоего собора, наподобие вселенского, который и анафематствует окончательно ересь и утвердит Православие. Любят искушать православных такой возможностью и еретики - не в силах возобладать над ними, они хотели бы хотя бы воссесть рядом с православными и уничтожить ересь "наравных правах", все же, что было сделано против ереси до того, объявить как бы не бывшим, оправдав тем самым свое прошлое и уничижив деяния православных. Преподобный авва не допускает такой возможности. С момента первого соборного решения против еретиков их осуждение уже состоялось, с момента первой православной анафемы на христоборцев они уже отсечены от тела церковного. Для соединения с Православием нужно не новое соборное постановление, а принятие прежде бывших. Преподобный не требовал Вселенского Собора для осуждения ереси монофелитов и не воздерживался от общения с ними "условно", "до Вселенского собора", но считал достаточным и исчерпанным осуждение, свершившееся в Риме. Примите осудившие ересь соборы - и препятствий общению не будет, такова мысль святого Максима.
Пусть примут осуждение их, соборно в Риме утвержденное посредством благочестивых догматов и канонов,— и тогда разрушится средостение, и не надо будет убеждать нас.
Не преступное равнодушие, не мнимая "икономия", но икономия подлинная, церковная, заключающаяся в принятии обращающимся всех церковных установлений и в помощи ему со стороны Церкви в этом принятии - такова, на взгляд преп. Максима, единственная возможная основа для восстановления общения с отступившими... Таков его последний нам урок. Таково его святое учение. Учение, запечатленное его славной мученической кончиной. Даже услав святого на край вселенной, еретики не смогли заставить его замолчать, даже оклеветав его, как только было возможно, они не устранили его духовного притяжения. И тогда того, кто считал, что молчанием предается Бог, решили заставить молчать насильно - ему отсекли тот язык, который своими сладкозвучными и исполненными Духа речениями услаждал верных, ему отсекли и руку, начертавшую во славу Христа множество сочинений, наполнивших мир его великой мудростью и неизреченным глубокомыслием... Но и искалеченный и измученный преподобный не молчал, одной своей жизнью, одним биением своего сердца свидетельствовал о Православии. И тогда, когда сердце его остановилось и переселился он в обитель вожделенного им Христа - дело его здесь на земле восторжествовало, сокрушив средостения ереси, воздвигнутые между народом Божиим и небом... И сегодня во всех концах вселенной повторяются православными христианами его уроки, и сегодня в ответ искусителям мы повторяем слова преподобного Максима, паче же обитавшего в нем незримо Господа Иисуса Христа. "Каждый святой - вновь скажем словами (архим. - ред.) Иустина, - это воспроизведенный Христос". Каждый святой говорит нам словами св. апостола Павла: Будьте подражателями мне, как я - Христу (1 Кор. 11, 1). От святых должно поучаться нам вере Христовой, словам Христовым, делам Христовым и по ним поступать, не сомневаясь в том, что каждого святого нужно принять как Самого Господа. Потому и мы, соревнуя преподобному Максиму в деле защиты Святого Православия, ни на секунду не усомнимся, что соревнуем Самому Начальнику Святости - Христу. Только так, повторяя слова святых и подражая их делам, достигнем мы того блаженного Царства, где нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос (Кол. 3, 11). Е. Холмогоров Источник
Праздник 40 Севастийских мучеников в Софийском Свято-Успенском кафедральном соборе (Болгарская православная Старостильная Церковь). Богослужение возглавил Митрополит Фотий Триадицкий.
27 марта (н. ст.) 2017 г. Митрополит Хризостом Аттикийский и Беотийский совершил специальное молебное последование на закладку фундамента новой церкви Панагия Сумела в Аспропиргосе (Аттика, ИПЦ Греции). Его Высокопреосвященство заложил первый камень в фундамент.
На 81-м году жизни в Нью-Йорке скончалась 
Вселенский патриарх Варфоломей впервые посетил свергнутого патриарха Иерусалимского Иринея в ходе своего вчерашнего визита в Иерусалим, 22 марта 2017 г. Патр. Варфоломей прибыл в Иерусалим для участия в освящении недавно отреставрированной Гробницы Господа в Церкви Воскресения.
Архиепископ Виталий (Максименко).
Память свв. великомучениковъ сорока, иже въ Севастіи
4/17 марта 2017 г. Митрополит Хризостом Аттикийский и Беотийский посетил приходы ИПЦ Греции на острове Хиос.
Братіе христіане! Когда Божественный Страдалецъ Господь нашъ Іисусъ Христосъ висѣлъ на древѣ крестномъ, Его окружала густая толпа враговъ и лишь небольшая кучка друзей. Лобное мѣсто Голгоѳское оглашалось тогда страшными издѣвательствами, ругательствами и богохуленіями надъ Распятымъ. Ругались всѣ — грубая чернь, воины, образованные книжники и фарисеи, даже члены Сѵнедріона священники и архіереи іудейскіе. Друзья Христовы, всѣ знавшіе Его стояли издали и смотрѣли на эту обезумѣвшую отъ злобы толпу богохульниковъ и богоубійцъ (Марк. 15, 40; Лук. 23, 49). Евангелистъ не говоритъ, какую скорбь великую испытывали въ эти горестные часы и минуты вѣрные друзья Іисуса. Но скорбь эта понятна и безъ словъ.
30 марта 2017 г.
Иеросхимонах Евгений (в миру Ефим Иванович Мордасов) был крестьянином из Ставропольской губернии. Еще молодым поступил в Саровскую пустынь, где был пострижен в монахи с именем Евстратий. Прожив в обители двадцать пять лет, он пожелал отправиться на Афон для более пустынной иноческой жизни. В 1878 году отец Евстратий прибыл на Афон и поселился в отшельнической каливе на Капсале.
В первую субботу Великого поста, 
Жил да был на свете скверный поп. Скверным его называли вовсе не за прогулки в скверах, а за то, что у него был дурной характер.
Недавние исследования под полом Кувуклии и ротонды, проведенные в рамках проекта реставрации, подтвердили некоторые более ранние догадки ученых о рисках для стабильности всей обследуемой территории в 3000 квадратных футов.
Что я помню о себе
Православный монастырь Дорна относится к Румынской Старостильной Церкви и расположен в лесу в селе Neagra Șarului (район Сару Дорней, Сучава).
6/19 марта 2017 г., в Неделю Крестопоклонную, в церкви Святого Креста в Кератеа (Аттика, ИПЦ Греции) прошла Божественная литургия, которую возглавил Митрополит Хризостом Аттикийский и Беотийский. 
5/18 марта 2017 г., вечером, в Крестопоклонную Неделю, в церкви Святого Креста в Магуласе (ИПЦ Греции) Митрополит Хризостом Аттикийский отслужил Вечерню.
Иже хощетъ по Мнѣ ити, да отвержется себѣ, и возметъ крестъ свой, и по Мнѣ грядетъ, сказалъ Господь ученикамъ Своимъ, призвавъ ихъ предъ Себя, какъ сегодня слышали мы въ Евангеліи (Марк. 8, 34).
Диавол неизобретателен. В столетии двадцатом православному христианину приходится сталкиваться с теми же искушениями, что и в пятнадцатом, в пятнадцатом - с теми же, что и в десятом, в десятом - с теми же, что и в пятом, а в пятом, с теми же, что и в первом... На сороковой день поста приступил лукавый ко Спасителю в пустыне и предложил Ему три своих искушения: сотвори из камней хлебы, сверзись с крыши храма, прими земное царство... Но, побежденный Богочеловеком, он не оставляет своих орудий и по сей день приступает к православным христианам с теми же словами обольщения... Но и иные искушения, изобретенные им не раз и не два, опробованы им на христианах. Бывает нечто, о чем говорят: "смотри, вот это новое"; но это было уже в веках, бывших прежде нас(Еккл. 1, 10). Одни и те же искусительные вопросы раздаются из уст безбожников, и душа христианская чувствует, что где-то должен быть уже дан ответ на все сомнения и соблазны...