Более чем годовой перерыв нашего прихода от поджогов, вызовов то в прокуратуру, то в милицию, кажется, уже закончился. 16-го июля после службы Всенощного бдения святым царственным мученикам я был внезапно вызван в Ленинский отдел полиции. Как оказалось, поводом для вызова стало, по словам сотрудника полиции якобы «очередное на вас заявление». В заявлении этом было написано, что якобы наш приход насильственно удерживает какого-то наркомана. Были названы даже фамилия имя и отчество, которые я не запомнил, но которые мне ничего не говорили. Отвечая на вопросы, я рассказал, что никаким лечением от наркомании мы не занимаемся и указанного гражданина я не знаю. Показания мои были записаны. Территория нашего прихода, кстати, была обследована на предмет удержания у нас человека сотрудниками полиции ещё до их звонка ко мне.
19 июля 2013 года в Уругвае будут проходить слушания по делу священника Александра Ивашевича. Предварительное расследование показало, что о. Александр был обвинен без всякого основания. Будем надеяться, что теперь он будет выпущен, чтобы идти домой к своей семье: матушке Елисавете, Софии, Макарию, Серафиме и Николаю. Просьба молиться за протоиерея Александра!
Подробности о заключении о. Александра можно прочесть здесь...
В ночь с 16 на 17 июля 1918 года было совершено кровавое злодеяние – убийство царской семьи. Вместе с семьей последнего императора были убиты также – Евгений Боткин, лейб-медик; Иван Харитонов, повар; Алексей Трупп, камердинер; Анна Демидова, горничная.
Мы публикуем воспоминания одного из убийц – М. А. Медведева (Кудрина).
декабрь 1963 г.
Вечером 16 июля н[ового] ст[иля] 1918 года в здании Уральской областной Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией (располагавшейся в Американской гостинице города Екатеринбурга — ныне город Свердловск) заседал в неполном составе областной Совет Урала. Когда меня — екатеринбургского чекиста — туда вызвали, я увидел в комнате знакомых мне товарищей: председателя Совета депутатов Александра Георгиевича Белобородова, председателя Областного комитета партии большевиков Георгия Сафарова, военного комиссара Екатеринбурга Филиппа Голощекина, члена Совета Петра Лазаревича Войкова, председателя областной ЧК Федора Лукоянова, моих друзей — членов коллегии Уральской областной ЧК Владимира Горина, Исая Иделевича (Ильича) Родзинского (ныне персональный пенсионер, живет в Москве) и коменданта Дома особого назначения (дом Ипатьева) Якова Михайловича Юровского.
Когда я вошел, присутствующие решали, что делать с бывшим царем Николаем II Романовым и его семьей. Сообщение о поездке в Москву к Я. М. Свердлову делал Филипп Голощекин. Санкции Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета на расстрел семьи Романовых Голощекину получить не удалось. Свердлов советовался с В.И. Лениным, который высказывался за привоз царской семьи в Москву и открытый суд над Николаем II и его женой Александрой Федоровной, предательство которой в годы Первой мировой войны дорого обошлось России.
— Именно всероссийский суд! — доказывал Ленин Свердлову: — с публикацией в газетах. Подсчитать, какой людской и материальный урон нанес самодержец стране за годы царствования. Сколько повешено революционеров, сколько погибло на каторге, на никому не нужной войне! Чтобы ответил перед всем народом! Вы думаете, только темный мужичок верит у нас в доброго батюшку-царя. Не только, дорогой мой Яков Михайлович! Давно ли передовой ваш питерский рабочий шел к Зимнему с хоругвиями? Всего каких-нибудь 13 лет назад! Вот эту-то непостижимую “расейскую” доверчивость и должен развеять в дым открытый процесс над Николаем Кровавым…
Я. М. Свердлов пытался приводить доводы Голощекина об опасностях провоза поездом царской семьи через Россию, где то и дело вспыхивали контрреволюционные восстания в городах, о тяжелом положении на фронтах под Екатеринбургом, но Ленин стоял на своем:
— Ну и что же, что фронт отходит? Москва теперь — глубокий тыл, вот и эвакуируйте их в тыл! А мы уж тут устроим им суд на весь мир.
На прощанье Свердлов сказал Голощекину:
— Так и скажи, Филипп, товарищам — ВЦИК официальной санкции на расстрел не дает.
После рассказа Голощекина Сафаров спросил военкома, сколько дней, по его мнению, продержится Екатеринбург? Голощекин отвечал, что положение угрожающее — плохо вооруженные добровольческие отряды Красной Армии отступают, и дня через три, максимум через пять, Екатеринбург падет. Воцарилось тягостное молчание. Каждый понимал, что эвакуировать царскую семью из города не только что в Москву, но и просто на Север означает дать монархистам давно желанную возможность для похищения царя. Дом Ипатьева представлял до известной степени укрепленную точку: два высоких деревянных забора вокруг, система постов наружной и внутренней охраны из рабочих, пулеметы. Конечно, такой надежной охраны мы не могли бы обеспечить движущемуся автомобилю или экипажу, тем более за чертой города.
Об оставлении царя белым армиям адмирала Колчака не могло быть и речи — такая “милость” ставила под реальную угрозу существование молодой Республики Советов, окруженной кольцом вражеских армий. Враждебно настроенный к большевикам, которых он после Брестского мира считал предателями интересов России, Николай II стал бы знаменем контрреволюционных сил вне и внутри Советской республики. Адмирал Колчак, используя вековую веру в добрые намерения царей, смог бы привлечь на свою сторону сибирское крестьянство, которое никогда не видело помещиков, не знало, что такое крепостное право, и поэтому не поддерживало Колчака, насаждавшего помещичьи законы на захваченной им (благодаря восстанию Чехословацкого корпуса) территории. Весть о “спасении” царя удесятерила бы силы озлобленного кулачества в губерниях Советской России.
У нас, чекистов, были свежи в памяти попытки тобольского духовенства во главе с Епископом Гермогеном освободить царскую семью из-под ареста. Только находчивость моего друга матроса Павла Хохрякова, вовремя арестовавшего Гермогена и перевезшего Романовых в Екатеринбург под охрану большевистского Совета, спасла положение. При глубокой религиозности народа в провинции нельзя было допускать оставления врагу даже останков царской династии, из которых немедленно были бы сфабрикованы духовенством “святые чудотворные мощи” — также неплохой флаг для армий адмирала Колчака.
Но была еще одна причина, которая решила судьбу Романовых не так, как того хотел Владимир Ильич.
Относительно вольготная жизнь Романовых (особняк купца Ипатьева даже отдаленно не напоминал тюрьму) в столь тревожное время, когда враг был буквально у ворот города, вызывала понятное возмущение рабочих Екатеринбурга и окрестностей. На собраниях и митингах на заводах Верх-Исетска рабочие прямо говорили:
— Чегой-то вы, большевики, с Николаем нянчитесь? Пора кончать! А не то разнесем ваш Совет по щепочкам!
Такие настроения серьезно затрудняли формирование частей Красной Армии, да и сама угроза расправы была нешуточной — рабочие были вооружены, и слово с делом у них не расходилось. Требовали немедленного расстрела Романовых и другие партии. Еще в конце июня 1918 года члены Екатеринбургского Совета эсер Сакович и левый эсер Хотимский (позднее — большевик, чекист, погиб в годы культа личности Сталина, посмертно реабилитирован) на заседании настаивали на скорейшей ликвидации Романовых и обвиняли большевиков в непоследовательности. Лидер же анархистов Жебенев кричал нам в Совете:
— Если вы не уничтожите Николая Кровавого, то это сделаем мы сами!
Не имея санкции ВЦИКа на расстрел, мы не могли ничего сказать в ответ, а позиция оттягивания без объяснения причин еще больше озлобляла рабочих. Дальше откладывать решение участи Романовых в военной обстановке означало еще глубже подрывать доверие народа к нашей партии. Поэтому решить наконец участь царской семьи в Екатеринбурге, Перми и Алапаевске (там жили братья царя) собралась именно большевистская часть областного Совета Урала. От нашего решения практически зависело, поведем ли мы рабочих на оборону города Екатеринбурга или поведут их анархисты и левые эсеры. Третьего пути не было.
Последние месяц-два к забору Дома особого назначения беспрерывно лезли какие-то “любопытные” — в основном темные личности, приехавшие, как правило, из Питера и Москвы. Они пытались передавать записки, продукты, слали письма по почте, которые мы перехватывали: во всех заверения в преданности и предложение услуг. У нас, чекистов, создавалось впечатление, что в городе существует какая-то белогвардейская организация, упорно старающаяся войти в контакт с царем и царицей. Мы прекратили допуск в дом даже священников и монахинь, носивших продукты из ближайшего монастыря.
Но не только понаехавшие тайно в Екатеринбург монархисты рассчитывали при случае освободить пленного царя, — сама семья была готова к похищению в любой момент и не упускала ни одного случая связаться с волей. Екатеринбургские чекисты выяснили эту готовность довольно простым способом. Белобородовым, Войковым и чекистом Родзинским было составлено от имени Русской офицерской организации письмо, в котором сообщалось о скором падении Екатеринбурга и предлагалось подготовиться к побегу ночью определенного дня. Записку, переведенную на французский язык Войковым и переписанную набело красными чернилами красивым почерком Исая Родзинского, через одного из солдат охраны передали царице. Ответ не заставил себя ждать. Сочинили и послали второе письмо. Наблюдение за комнатами показало, что две или три ночи семья Романовых провела одетыми — готовность к побегу была полной. Юровский доложил об этом областному Совету Урала.
Обсудив все обстоятельства, мы принимаем решение: этой же ночью нанести два удара: ликвидировать две монархические подпольные офицерские организации, могущие нанести удар в спину частям, обороняющим город (на эту операцию выделяется чекист Исай Родзинский), и уничтожить царскую семью Романовых.
Яков Юровский предлагает сделать снисхождение для мальчика.
— Какого? Наследника? Я — против! — возражаю я.
— Да нет, Михаил, кухонного мальчика Леню Седнева нужно увести. Поваренка-то за что… Он играл с Алексеем.
— А остальная прислуга?
— Мы с самого начала предлагали им покинуть Романовых. Часть ушла, а те, кто остался, заявили, что желают разделить участь монарха. Пусть и разделяют…
Постановили: спасти жизнь только Лене Седневу. Затем стали думать, кого выделить на ликвидацию Романовых от Уральской областной Чрезвычайной комиссии. Белобородов спрашивает меня:
— Примешь участие?
— По указу Николая II я судился и сидел в тюрьме. Безусловно, приму!
— От Красной Армии еще нужен представитель, — говорит Филипп Голощекин: — Предлагаю Петра Захаровича Ермакова, военного комиссара Верх-Исетска.
— Принято. А от тебя, Яков, кто будет участвовать?
— Я и мой помощник Григорий Петрович Никулин, — отвечает Юровский. — Итак, четверо: Медведев, Ермаков, Никулин и я.
Совещание закончилось. Юровский, Ермаков и я идем вместе в Дом особого назначения, поднялись на второй этаж в комендантскую комнату — здесь нас ждал чекист Григорий Петрович Никулин (ныне персональный пенсионер, живет в Москве). Закрыли дверь и долго сидели, не зная с чего начать. Нужно было как-то скрыть от Романовых, что их ведут на расстрел. Да и где расстреливать? Кроме того, нас всего четверо, а Романовых с лейб-медиком, поваром, лакеем и горничной — 11 человек!
Жарко. Ничего не можем придумать. Может быть, когда уснут, забросать комнаты гранатами? Не годится — грохот на весь город, еще подумают, что чехи ворвались в Екатеринбург. Юровский предложил второй вариант: зарезать всех кинжалами в постелях. Даже распределили, кому кого приканчивать. Ждем, когда уснут. Юровский несколько раз выходит к комнатам царя с царицей, великих княжен, прислуги, но все бодрствуют — кажется, они встревожены уводом поваренка.
Перевалило за полночь, стало прохладнее. Наконец во всех комнатах царской семьи погас свет, видно, уснули. Юровский вернулся в комендантскую и предложил третий вариант: посреди ночи разбудить Романовых и попросить их спуститься в комнату первого этажа под предлогом, что на дом готовится нападение анархистов и пули при перестрелке могут случайно залететь на второй этаж, где жили Романовы (царь с царицей и Алексеем — в угловой, а дочери — в соседней комнате с окнами на Вознесенский переулок). Реальной угрозы нападения анархистов в эту ночь уже не было, так как незадолго перед этим мы с Исаем Родзинским разогнали штаб анархистов в особняке инженера Железнова (бывшее Коммерческое собрание) и разоружили анархистские дружины Петра Ивановича Жебенева.
Выбрали комнату в нижнем этаже рядом с кладовой, всего одно зарешеченное окно в сторону Вознесенского переулка (второе от угла дома), обычные полосатые обои, сводчатый потолок, тусклая электролампочка под потолком. Решаем поставить во дворе снаружи дома (двор образован внешним дополнительным забором со стороны проспекта и переулка) грузовик и перед расстрелом завести мотор, чтобы шумом заглушить выстрелы в комнате. Юровский уже предупредил наружную охрану, чтобы не беспокоилась, если услышат выстрелы внутри дома; затем раздали наганы латышам внутренней охраны, — мы сочли разумным привлечь их к операции, чтобы не расстреливать одних членов семьи Романовых на глазах у других. Трое латышей отказались участвовать в расстреле. Начальник охраны Павел Спиридонович Медведев вернул их наганы в комендантскую комнату. В отряде осталось семь человек латышей.
Далеко за полночь Яков Михайлович проходит в комнаты доктора Боткина и царя, просит одеться, умыться и быть готовыми к спуску в полуподвальное укрытие. Примерно с час Романовы приводят себя в порядок после сна, наконец — около трех часов ночи — они готовы. Юровский предлагает нам взять оставшиеся пять наганов. Петр Ермаков берет два нагана и засовывает их за пояс, по нагану берут Григорий Никулин и Павел Медведев. Я отказываюсь, так как у меня и так два пистолета: на поясе в кобуре американский “кольт”, а за поясом бельгийский “браунинг” (оба исторических пистолета — “браунинг” № 389965 и “кольт” калибра 45, правительственная модель “С” № 78517 — я сохранил до сегодняшнего дня). Оставшийся револьвер берет сначала Юровский (у него в кобуре десятизарядный “маузер”), но затем отдает его Ермакову, и тот затыкает себе за пояс третий наган. Все мы невольно улыбаемся, глядя на его воинственный вид.
Выходим на лестничную площадку второго этажа. Юровский уходит в царские покои, затем возвращается — следом за ним гуськом идут: Николай II (он несет на руках Алексея, у мальчика несвертывание крови, он ушиб где-то ногу и не может пока ходить сам), за царем идет, шурша юбками, затянутая в корсет царица, следом четыре дочери (из них я в лицо знаю только младшую полненькую Анастасию и — постарше — Татьяну, которую по кинжальному варианту Юровского поручали мне, пока я не выспорил себе от Ермакова самого царя), за девушками идут мужчины: доктор Боткин, повар, лакей, несет белые подушки высокая горничная царицы. На лестничной площадке стоит чучело медведицы с двумя медвежатами. Почему-то все крестятся, проходя мимо чучела, перед спуском вниз. Вслед за процессией следуют по лестнице Павел Медведев, Гриша Никулин, семеро латышей (у двух из них за плечами винтовки с примкнутыми штыками), завершаем шествие мы с Ермаковым.
Когда все вошли в нижнюю комнату (в доме очень странное расположение ходов, поэтому нам пришлось сначала выйти во внутренний двор особняка, а затем опять войти в первый этаж), то оказалось, что комната очень маленькая. Юровский с Никулиным принесли три стула — последние троны приговоренной династии. На один из них, ближе к правой арке, на подушечку села царица, за ней стали три старшие дочери. Младшая — Анастасия почему-то отошла к горничной, прислонившейся к косяку запертой двери в следующую комнату-кладовую. В середине комнаты поставили стул для наследника, правее сел на стул Николай II, за креслом Алексея встал доктор Боткин. Повар и лакей почтительно отошли к столбу арки в левом углу комнаты и стали у стенки. Свет лампочки настолько слаб, что стоящие у противоположной закрытой двери две женские фигуры временами кажутся силуэтами, и только в руках горничной отчетливо белеют две большие подушки.
Романовы совершенно спокойны — никаких подозрений. Николай II, царица и Боткин внимательно разглядывают меня с Ермаковым, как людей новых в этом доме. Юровский отзывает Павла Медведева, и оба выходят в соседнюю комнату. Теперь слева от меня против царевича Алексея стоит Гриша Никулин, против меня — царь, справа от меня — Петр Ермаков, за ним пустое пространство, где должен встать отряд латышей.
Стремительно входит Юровский и становится рядом со мной. Царь вопросительно смотрит на него. Слышу зычный голос Якова Михайловича:
— Попрошу всех встать!
Легко, по-военному встал Николай II; зло сверкнув глазами, нехотя поднялась со стула Александра Федоровна. В комнату вошел и выстроился как раз против нее и дочерей отряд латышей: пять человек в первом ряду, и двое — с винтовками — во втором. Царица перекрестилась. Стало так тихо, что со двора через окно слышно, как тарахтит мотор грузовика. Юровский на полшага выходит вперед и обращается к царю:
— Николай Александрович! Попытки Ваших единомышленников спасти Вас не увенчались успехом! И вот, в тяжелую годину для Советской республики… — Яков Михайлович повышает голос и рукой рубит воздух: — …на нас возложена миссия покончить с домом Романовых!
Женские крики: “Боже мой! Ах! Ох!” Николай II быстро бормочет:
— Господи, Боже мой! Господи, боже мой! Что ж это такое?!
— А вот что такое! — говорит Юровский, вынимая из кобуры “маузер”.
— Так нас никуда не повезут? — спрашивает глухим голосом Боткин.
Юровский хочет ему что-то ответить, но я уже спускаю курок моего “браунинга” и всаживаю первую пулю в царя. Одновременно с моим вторым выстрелом раздается первый залп латышей и моих товарищей справа и слева. Юровский и Ермаков также стреляют в грудь Николая II почти в ухо. На моем пятом выстреле Николай II валится снопом на спину.
Женский визг и стоны; вижу, как падает Боткин, у стены оседает лакей и валится на колени повар. Белая подушка двинулась от двери в правый угол комнаты. В пороховом дыму от кричащей женской группы метнулась к закрытой двери женская фигура и тут же падает, сраженная выстрелами Ермакова, который палит уже из второго нагана. Слышно, как лязгают рикошетом пули от каменных столбов, летит известковая пыль. В комнате ничего не видно из-за дыма — стрельба идет уже по еле видным падающим силуэтам в правом углу. Затихли крики, но выстрелы еще грохочут — Ермаков стреляет из третьего нагана. Слышен голос Юровского:
— Стой! Прекратить огонь!
Тишина. Звенит в ушах. Кого-то из красноармейцев ранило в палец руки и в шею — то ли рикошетом, то ли в пороховом тумане латыши из второго ряда из винтовок обожгли пулями. Редеет пелена дыма и пыли. Яков Михайлович предлагает мне с Ермаковым, как представителям Красной Армии, засвидетельствовать смерть каждого члена царской семьи. Вдруг из правого угла комнаты, где зашевелилась подушка, женский радостный крик:
— Слава Богу! Меня Бог спас!
Шатаясь, подымается уцелевшая горничная — она прикрылась подушками, в пуху которых увязли пули. У латышей уже расстреляны все патроны, тогда двое с винтовками подходят к ней через лежащие тела и штыками прикалывают горничную. От ее предсмертного крика очнулся и часто застонал легко раненный Алексей — он лежит на стуле. К нему подходит Юровский и выпускает три последние пули из своего “маузера”. Парень затих и медленно сползает на пол к ногам отца. Мы с Ермаковым щупаем пульс у Николая — он весь изрешечен пулями, мертв. Осматриваем остальных и достреливаем из “кольта” и ермаковского нагана еще живых Татьяну и Анастасию. Теперь все бездыханны.
К Юровскому подходит начальник охраны Павел Спиридонович Медведев и докладывает, что выстрелы были слышны во дворе дома. Он привел красноармейцев внутренней охраны для переноски трупов и одеяла, на которых можно носить до автомашины. Яков Михайлович поручает мне проследить за переносом трупов и погрузкой в автомобиль. Первого на одеяло укладываем лежащего в луже крови Николая II. Красноармейцы выносят останки императора во двор. Я иду за ними. В проходной комнате вижу Павла Медведева — он смертельно бледен и его рвет, спрашиваю, не ранен ли он, но Павел молчит и машет рукой.
Около грузовика встречаю Филиппа Голощекина.
— Ты где был? — спрашиваю его.
— Гулял по площади. Слушал выстрелы. Было слышно. — Нагнулся над царем.
— Конец, говоришь, династии Романовых?! Да… Красноармеец принес на штыке комнатную собачонку Анастасии — когда мы шли мимо двери (на лестницу во второй этаж) из-за створок раздался протяжный жалобный вой — последний салют императору Всероссийскому. Труп песика бросили рядом с царским.
— Собакам — собачья смерть! — презрительно сказал Голощекин.
Я попросил Филиппа и шофера постоять у машины, пока будут носить трупы. Кто-то приволок рулон солдатского сукна, одним концом расстелили его на опилки в кузове грузовика — на сукно стали укладывать расстрелянных.
Сопровождаю каждый труп: теперь уже сообразили из двух толстых палок и одеял связать какое-то подобие носилок. Замечаю, что в комнате во время укладки красноармейцы снимают с трупов кольца, брошки и прячут их в карманы. После того, как все уложены в кузов, советую Юровскому обыскать носильщиков.
— Сделаем проще, — говорит он и приказывает всем подняться на второй этаж к комендантской комнате. Выстраивает красноармейцев и говорит: — Предлагало выложить на стол из карманов все драгоценности, снятые с Романовых. На размышление — полминуты. Затем обыщу каждого, у кого найду — расстрел на месте! Мародерства я не допущу. Поняли все?
— Да мы просто так — взяли на память о событии, — смущенно шумят красноармейцы. — Чтобы не пропало.
На столе в минуту вырастает горка золотых вещей: бриллиантовые брошки, жемчужные ожерелья, обручальные кольца, алмазные булавки, золотые карманные часы Николая II и доктора Боткина и другие предметы.
Солдаты ушли мыть полы в нижней комнате и смежной с ней. Спускаюсь к грузовику, еще раз пересчитываю трупы — все одиннадцать на месте — закрываю их свободным концом сукна. Ермаков садится к шоферу, в кузов залезают несколько человек из охраны с винтовками. Машина трогается с места, выезжает за дощатые ворота внешнего забора, поворачивает направо и по Вознесенскому переулку через спящий город везет останки Романовых за город.
За Верх-Исетском в нескольких верстах от деревни Коптяки машина остановилась на большой поляне, на которой чернели какие-то заросшие ямы. Развели костер, чтобы погреться, — ехавшие в кузове грузовика продрогли. Затем стали по очереди переносить трупы к заброшенной шахте, срывать с них одежду. Ермаков выслал красноармейцев на дорогу, чтобы никого не пропускали из близлежащей деревни. На веревках спустили расстрелянных в ствол шахты — сначала Романовых, затем прислугу. Уже выглянуло солнце, когда стали бросать в костер окровавленную одежду. …Вдруг из одного из дамских лифчиков брызнул алмазный ручеек. Затоптали костер, стали выбирать драгоценности из золы и с земли. Еще в двух лифчиках в подкладке нашли зашитые бриллианты, жемчуг, какие-то цветные драгоценные камни.
На дороге затарахтела машина. Подъехал Юровский с Голощекиным на легковой машине. Заглянули в шахту. Сначала хотели засыпать трупы песком, но затем Юровский сказал, что пусть утонут в воде на дне — все равно никто не будет их искать здесь, так как это район заброшенных шахт, и стволов тут много. На всякий случай решили обрушить верхнюю часть клети (Юровский привез ящик гранат), но потом подумали: взрывы будут слышны в деревне, да и свежие разрушения заметны. Просто закидали шахту старыми ветками, сучьями, найденными неподалеку гнилыми досками. Грузовик Ермакова и автомобиль Юровского тронулись в обратный путь. Был жаркий день, все измучены до предела, с трудом боролись со сном, почти сутки никто ничего не ел.
На следующий день — 18 июля 1918 года — в Уральскую областную ЧК поступили сведения, что весь Верх-Исетск только и говорит о расстреле Николая II и о том, что трупы брошены в заброшенные шахты около деревни Коптяки. Вот-те и конспирация! Не иначе, как кто-то из участников захоронения рассказал под секретом жене, та — кумушке, и пошло по всему уезду.
Вызвали на коллегию ЧК Юровского. Постановили: этой же ночью отправить автомобиль с Юровским и Ермаковым к шахте, вытащить все трупы и сжечь. От Уральской областной ЧК на операцию назначили моего друга члена коллегии Исая Иделевича Родзинского.
Итак, наступила ночь с 18 на 19 июля 1918 года. В полночь грузовик с чекистами Родзинским, Юровским, Ермаковым, матросом Вагановым, матросами и красноармейцами (всего человек шесть или семь) выехал в район заброшенных шахт. В кузове стояли бочки с бензином и ящики с концентрированной серной кислотой в бутылях для обезображивания трупов.
Все, что я расскажу об операции повторного захоронения, я говорю со слов моих друзей: покойного Якова Юровского и ныне здравствующего Исая Родзинского, подробные воспоминания которого должны быть непременно записаны для истории, так как Исай единственный человек, оставшийся в живых из участников этой операции, кто сегодня может опознать место, где похоронены останки Романовых. Также необходимо записать воспоминания моего друга Григория Петровича Никулина, знающего подробности ликвидации великих князей в Алапаевске и великого князя Михаила Александровича Романова — в Перми.
Подъехали к шахте, спустили на веревках двух матросов — Ваганова и еще одного — на дно шахтного ствола, где была небольшая площадка-уступ. Когда все расстрелянные были вытащены веревками за ноги из воды на поверхность и уложены рядком на траве, а чекисты присели отдохнуть, то стало ясным, насколько легкомысленным было первое захоронение. Перед ними лежали готовые “чудотворные мощи”: ледяная вода шахты не только начисто смыла кровь, но и заморозила тела настолько, что они выглядели словно живые — на лицах царя, девушек и женщин даже проступил румянец. Несомненно, Романовы могли в таком отличном состоянии сохраниться в шахтном холодильнике не один месяц, а до падения Екатеринбурга, напоминаю, оставались считанные дни.
Начинало светать. По дороге из деревни Коптяки потянулись первые телеги на Верх-Исетский базар. Высланные заставы из красноармейцев перекрыли дорогу с обоих концов, объясняя крестьянам, что проезд временно закрыт, так как из тюрьмы сбежали преступники, район этот оцеплен войсками и производится прочесывание леса. Подводы заворачивали назад.
Готового плана перехоронения у ребят не было, куда везти трупы, никто не знал, где их прятать — также. Поэтому решили попробовать сжечь хотя бы часть расстрелянных, чтобы число их было меньше одиннадцати. Отобрали тела Николая II, Алексея, царицы, доктора Боткина, облили их бензином и подожгли. Замороженные трупы дымились, смердили, шипели, но никак не горели. Тогда решили останки Романовых где-нибудь закопать. Сложили в кузов грузовика все одиннадцать тел (из них четыре обгорелых), выехали на коптяковскую дорогу и повернули в сторону Верх-Исетска. Недалеко от переезда (по-видимому, через Горно-Уральскую железную дорогу, — на карте место уточнить у И. И. Родзинского) в болотистой низине машина забуксовала в грязи — ни вперед, ни назад. Сколько ни бились — ни с места. От домика железнодорожного сторожа на переезде принесли доски и с трудом вытолкнули грузовик из образовавшейся болотистой ямы. И вдруг кому-то (Я. М. Юровский говорил мне в 1933 году, что — Родзинскому) пришла в голову мысль: а ведь эта яма на самой дороге — идеальная тайная братская могила для последних Романовых!
Углубили яму лопатами до черной торфяной воды. Туда — в болотистую трясину спустили трупы, залили их серной кислотой, забросали землей. Грузовик от переезда привез с десяток старых пропитанных железнодорожных шпал — сделали из них над ямой настил, проехались по нему несколько раз на машине. Шпалы немного вдавились в землю, запачкались, будто бы они и всегда тут лежали.
Так в случайной болотистой яме нашли достойное упокоение последние члены царской династии Романовых, династии, которая тиранила Россию триста пять лет! Новая революционная власть не сделала исключения для коронованных разбойников земли Русской: они похоронены так, как издревле хоронили на Руси разбойников с большой дороги — без креста и надгробного камня, чтобы не останавливали взгляд идущих по этой дороге к новой жизни.
В этот же день через Пермь выехали в Москву к В. И. Ленину и Я. М. Свердлову с докладом о ликвидации Романовых Я. М. Юровский и Г. П. Никулин. Кроме мешка бриллиантов и прочих драгоценностей, они везли все найденные в доме Ипатьева дневники и переписку царской семьи, фотоальбомы пребывания царской семьи в Тобольске (царь был страстный фотолюбитель), а также те два письма красными чернилами, которые были составлены Белобородовым и Войковым для выяснения настроений царской семьи. По мысли Белобородова, теперь эти два документа должны были доказать ВЦИКу существование офицерской организации, поставившей целью похищение царской семьи. Александр опасался, что В. И. Ленин привлечет его к ответственности за самоуправство с расстрелом Романовых без санкции ВЦИКа. Кроме того, Юровский и Никулин должны были лично рассказать Я. М. Свердлову обстановку в Екатеринбурге и те обстоятельства, которые вынудили Уральский областной Совет принять решение о ликвидации Романовых.
Одновременно Белобородов, Сафаров и Голощекин решили объявить о расстреле только одного Николая II, прибавив, что семья увезена и спрятана в надежном месте
Вечером 20 июля 1918 года видел Белобородова, и он рассказал мне, что получил телеграмму от Я. М. Свердлова. Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет в заседании 18 июля постановил: считать решение Уральского областного Совета о ликвидации Романовых правильным. Мы обнялись с Александром и поздравили друг друга, — значит, в Москве поняли сложность обстановки, следовательно, Ленин одобрил наши действия. В тот же вечер Филипп Голощекин впервые публично объявил на заседании областного Совета Урала о расстреле Николая II. Ликованию слушателей не было конца, у рабочих поднялось настроение.
Через день или два в екатеринбургских газетах появилось сообщение, что Николай II расстрелян по приговору народа, а царская семья вывезена из города и укрыта в надежном месте. Я не знаю истинных целей такого маневра Белобородова, но предполагаю, что областной Совет Урала не хотел сообщать населению города о расстреле женщин и детей. Возможно, были и какие-то другие соображения, но ни мне, ни Юровскому (с которым я часто виделся в Москве в начале 1930-х годов, и мы с ним много говорили о романовской истории) они не были известны. Так или иначе, это заведомо ложное сообщение в печати породило в народе живущие по сей день слухи о спасении царских детей, бегстве за границу дочери царя Анастасии и прочие легенды.
Так закончилась секретная операция по избавлению России от династии Романовых. Она прошла настолько успешно, что доныне не раскрыта ни тайна дома Ипатьева, ни место захоронения царской семьи.
В день памяти Царственных мучеников официально утвержден состав членов Ассоциации распоряжающихся имуществом храма Архистратига Михаила и всего иного имущества Ассоциациии. Это говорит о том, что храм Архистратига Михаила в Каннах возвращается в Русскую Православную Церковь Заграницей. Многолетняя судебная тяжба завершилась полным признанием наших прав владения этим храмом. Это также означает отвержение претензий на этот храм госструктур РФ, предпринимавших шаги для удержания храма в МП, Московской Патриархии, лже-РПЦЗ под начальством митр. Илариона и прочих около-церковных и мафиозных структур.
«Я хочу обратиться к нашей пастве и ко всем, пожалуйста, поддерживайте это место... »
В окрестностях города Миддлебурга, на живописных холмах расположен православный центр Восточно-американской Епархии Русской Зарубежной церкви. Вскоре, после переезда сюда нашего правящяго Архиерея Архиепископа Андроника (Котлярова) зазвучала молитва, стали приезжать паломники и появились прихожане. Предлагаем Вашему вниманию интервью с Владыкой Андроником, взятое нами год назад на Светлой Седмице.
Христос Воскресе!
-Дорогой Владыко, прошло уже несколько лет, как Вы стали здесь жить, совершать полный круг Богослужений и отсюда управлять Епархией. Не могли бы Вы вспомнить, с чего всё начиналось?
-После известных событий, связанных с объединением Зарубежной Церкви с Московским Патриархатом, все, кто жил в монастырях (РПЦЗ) и не согласился с этим объединением, должны были куда-то уезжать. Сначала я был в Иерусалиме, потом попал в братство на Иерихоне, и когда нас и оттуда в очередной раз выгнали, я поехал в США, здесь у меня есть родственники, и политически здесь более стабильно, чем, скажем, в Палестине. И если монастырь создастся, то никто не будет забирать его. С такими мыслями я жил, и вот Господь, в лице Юры Лукина послал нам возможность устроить здесь, под Миддлебургом, мужской монастырь и духовный центр. Раньше у Зарубежной церкви был Синод в Нью-Йорке, монастырь в Джорданвилле, но теперь мы это всё потеряли и надеемся что это место станет, со временем, с Божией помощью, нашим духовным центром. Поэтому я поселился здесь, хотел бы, чтобы здесь был центр нашей епархии, Сиракузской и Свято-Никольской, и я молюсь, чтобы Господь увеличил число нашей братии. Паства наша, которая живет в Нью-Йорке, Бруклине и Нью Джерси, может теперь приехать, оторвавшись от городской суеты, поговеть, получить духовную пищу. Как Вы сами можете видеть, и обстановка и природа здесь замечательная - и для монастыря, и для людей.
-Владыка, Вы не могли бы рассказать, как найдено было это место, и как Вы сюда приехали?
-Знаете, это очень интересно, как мы здесь оказались, как мы это место приобрели. Когда я жил в Джорданвилле монахом, даже когда ещё был семинаристом, то для поездок в Нью-Йорк мы пользовались 145-й дорогой и всё время любовались этим местом, когда проезжали мимо - оно необыкновенно как-то привлекает людей, и вот едешь, бывало, по дороге, смотришь и говоришь: «Вот бы Православный монастырь в этом месте!» В то время здесь был католический монастырь, всё было ухожено, много цветов. «Какое чудное место для монастыря» - вот так мы думали, проезжая. И вот после того, как я вернулся со Святой земли, я ещё был тогда архимандритом, и меня назначили в эти места, как управляющим округа, потом вскоре меня поставили епископом, и я всё время искал место для монастыря. Моя сестра Валя знала, что я искал такое место, и мы везде ездили, но нигде не находили, не чувствовали - вот это наше, действительно, место, которое по душе, когда ты найдёшь такое, то никакого нет сомнения, что это правильное место. И как-то Валя говорит: «А что это за место было, где католический монастырь был, мимо которого мы проезжали?» и начала интересоваться, она поехала и узнала в городском управлении, потом заехала сюда, видит: тут всё обросшее травой, заброшено, и она разузнала, что это место запущено пять лет, никто не живёт, и что это бывший католический монастырь; потом, когда прекратился монастырь, администрация монастырская отдала эти здания для дома престарелых. Но у дома престарелых, видимо из-за плохого руководства, как-то они расточили деньги и прекратили своё существование, и пять лет дом стоял заброшенный, без ухода, и здание начало ветшать и портиться. Также Валя узнала, что 15 мая будет аукцион по продаже этого здания, и мы где-то в феврале или марте сообщили Георгию Георгиевичу: «Нашли интересное место, Вы бы не хотели посмотреть?» Он говорит: «Хорошо, поедем в следующие выходные.» И как только он увидел это место издалека, с горы, и мы подъехали, оказалась дверь, которая вела в церковь, была открыта, мы обошли кругом, он осмотрел здесь всё, увидел, что фундамент здания стоит солидно - конечно увидели, что отопительная система здания старая и многое нужно чинить, но он потом говорит: «Да, потенциал здесь хороший...» Мы видим здесь большие перспективы, чтобы создать здесь духовный центр нашей Зарубежной церкви. Когда Юра купил это место, и мы спросили: «Юра, можно здесь устроить монастырь?» «Да,» говорит, «это было бы очень хорошо», и вот он нам разрешил, и мы приехали в июне. Через месяц после покупки мы здесь поселились, тогда начались регулярные рабочие выходные, когда приезжали люди помогать, расчищать и вывозить мусор. Вот так началось наше обоснование здесь. На время ремонта в храме была устроена временная церковь в холле, где начались богослужения.
-Святым покровителем вашего монашеского братства был выбран Св. Великомученик Мина. Не могли бы Вы рассказать, как это случилось?
-Я поехал в Румынию полтора года тому назад, я там встретил Архимандрита Варнаву, который основал свой монастырь, и он основал свой монастырь в честь святого мученика Мины, и он мне сказал, я слышал, что Вы в Америке собираетесь устроить монастырь, назовите его в честь Св. Мины, и Св. Мина Вас не оставит и поможет. Я находился под сильным впечатлением после этой поездки, от многолюдных служб в благолепных храмах. Архимандрит Варнава построил у себя три храма, жилой корпус громадный на горе, у него много земли, братии у него только весемь, или с ним девять человек, но у него люди, которые вокруг, приезжают и помогают строить ему, и всё у него, даже каменоломня, не каменоломня, а где щебень делают, ну короче, он это продаёт, а на это покупает материал и строит, и люди помогают, и у него разросся такой монастырь, он говорит, всё благодаря Св. Мине, и если Вы назовёте своё братство в честь Св. Мины, то он не оставит и поможет вам. И когда он мне это сказал, я сразу, как вернулся из Румыни, стал читать о Св. Мине, какое чудное у него житие, и что он обещал помогать всем, кто к нему будет молитвенно обращаться, и поэтому я решил назвать братство в честь Св. Великомученика Мины. Слава Богу, Господь нас не оставил, и у нас с Божией помощью основывается два монастыря, здесь, в Америке - это у М. Агапии, женская обитель, и здесь будет монастырь мужской, и несколько приходов к нам присоединилось, это тоже радостно. О. Андрей Кэнзес в Эдмонтоне и о. Георгий в Торонто, так что Господь не оставляет нас.
-Что бы Вы хотели пожелать нашим прихожанам?
-Я просто хочу обратится к нашей пастве и ко всем, пожалуйста, поддерживайте это место наш православный центр, помогайте кто чем может и материально, потому что мы нуждаемся, ещё многое нужно сделать. Вы не для нас это делаете, вы для себя это делаете, здесь будет так, что всегда можете приезжать, отдыхать. Мы не знаем, Бог весть, может быть, придут времена, когда придётся здесь вокруг монастыря спасаться, потому что Вы знаете, что будет время, когда в городах ничего нельзя будет купить, а здесь и земля есть, и вода, источник, и может быть, это будет такое убежище для нашей паствы.
-Спаси Господи, Владыко, что согласились ответить на вопросы, будем молиться ко Господу Иисусу Христу, чтобы послал « делателей на жатву Христову во спасение нам».
Господня Пасха, 2012 год. Миддлебург, штат Нью-Йорк.
Автор: Монахиня Вера. Дата публикации: . Категория: Архив РПЦЗ.
Слово митр. Филарета (Вознесенского)
Святой Василий Великий — строгий требовательный архипастырь с твердой рукой, вдохновенный защитник и хранитель церковной правды и церковных правил. Однако, когда речь шла о тех, кто отпал в раскол и пришли опять, строгий Святитель открывал перед ними ворота в церковную ограду, смягчая всячески те требования, которые предъявляются желающим вернуться. Все строгости Святитель Василий смягчал, лишь бы только заблудившиеся пришли домой.
Но его тон решительно меняется, когда отколовшиеся упорствуют и остаются в том же положении. А дальше Святитель Василий говорит: "На раскол, долго и упорно продолжающийся, надо смотреть уже, как приближающийся к настоящей ереси, а поэтому относиться к таким раскольникам нужно, как к еретикам, т.е. ни в какое общение с ними не вступать". А вот суждение св. Иоанна Златоуста: "Ничто так не оскорбляет Бога, как разделение Церкви. Хотя бы вы совершили тысячу добрых дел, но подвержены осуждению не меньше тех, которые терзали Тело Христово. Если будем разрывать целость Церкви, такого греха не может загладить даже мученическая кровь. Сказанное мною направлено против тех, которые без разбора пристают к людям, отделяющимся от Церкви". А как тяжело, скорбно, бывает, когда слышишь: "Я хожу в любую церковь. Все равно, что там архиереи и батюшки не ладят, а мне все равно — Бог Один, Церковь одна". А вот смотрите, что говорит Златоуст: "Сказанное мною направлено против тех, которые без разбора пристают к людям, отделяющимся от Церкви. Если эти отделившиеся содержат противные нам догматы, т.е. исказили самую веру, то ясно, что поэтому уже не должно с ними иметь общения". А вот, дальше: говорят, что мол они учат так же, как и мы, все общее, как и у нас, все верно. "Но если же они мыслят одинаково с нами, то еще больше должно избегать их!" — сказал Златоуст. Почему так? Потому что это недуг любоначалия.
Так и было, например, в обоих наших расколах: Митрополит Платон и Митрополит Евлогий не захотели подчиниться Архиерейскому Синоду. Говорят, что у них та же самая вера и они по своей вере так же православны, как и мы. Если так, то отчего же они не с нами? Един Господь, едина вера, едино крещение, едина истина — не две благодати, не две истины: если у них хорошо, то у нас худо; а если у нас хорошо, то у них худо. Двух благодатей нет, Христос не разделил Церковь. Если они отошли от нас, откололись, считая нас неправыми, то что-нибудь из двух: или они, отделяясь от нас, потеряли благодать — остались без нее или унесли ее от нас, тогда мы без благодати. Как люди не могут этого понять? Как будто бы та же служба, как будто то же самое, и говорят: "а Бог Один, нам все равно: тут служба, как и там". Когда-то одному священнику кто-то сказал в Харбине: "Батюшка, а почему мне не ходить? Там служат, как и у нас, я и там буду молиться, там совершенно те же молитвословия и чин и вообще все". А священник вынул из кармана два полтинника (две монетки по 50 копеек) и говорит: "Смотри, они совершенно одинаковые, но одна настоящая, а другая фальшивая. Что ж, по-твоему, если мужик научится грамоте, сам сделает церковь, сам сошьет облачение и будет служить так же, как у нас служат, так значит, он законный батюшка? Значит, там будут действительные молитвы, действительные таинства?" Вот и говорит Златоуст: "Если у нас хорошо, то у них плохо, а если у них хорошо, то у нас плохо".
Вы, вероятно, читали в газетах ответ Митрополита Иринея на наше обращение. Это ответ на обращение Собора к Американской Митрополии. Раньше Американская Митрополия всетаки именовала себя русской, а тут они уже от этого отказываются, говорят уже сами, что "мы не часть Русской Церкви". Митрополит Ириней пишет, что у нас разные пути, у нас слишком много разногласия, а нужно только молиться вместе, что дух любви христианской нас призывает вместе служить, вместе молиться. Когда я прочитал все эти пышные фразы, очень тяжело было и неприятно — ведь мы знаем в действительности что есть, а они стараются взгромоздиться на очень выгодную для себя позицию. Мы говорим о реальном положении вещей. Но ведь есть еще слишком существенное разногласие, чтобы можно было вдруг так сразу соединиться, не ликвидируя все эти разномыслия! А они говорят: пусть разномыслия остаются разномыслиями, а вот, давайте вместе молиться и служить — мы же одной веры! Это несомненно приходится многим по душе, но не среди верных чад нашей Зарубежной Церкви, потому что они прекрасно понимают, в чем тут дело, а вот среди молчащего большинства.
Получивши наш ответ, в котором мы по существу, настаиваем на нашем прежнем предложении, чтобы встретиться и потолковать по существу о разногласии, Митрополит Ириней мне написал так:
"Ваше письмо от 31 января совершенно ясно показывает, что наше предложение — восстановить, прежде всего, молитвенное общение и тем самым положить начало изживаний церковных разделений, вами отвергается. Отвергая его, вы, однако, возлагаете ответственность за это на нас. Мое письмо к вам вы называете 'заостренно полемичным' и самим по себе свидетельствующим о том, как мало еще подготовлено почвы для единства. Между тем, как все мое письмо сводилось к призыву и предложению делать сближение; начать не с полемики, а с молитвы и стяжания благодатной помощи Божьей. Позволю себе напомнить вам мои слова: Разделение наше, вызванное трагической неурядицей нашей эпохи, не оправдывает разрывов в молитве и таинстве, а потому именно в единстве и таинстве, соединяющих нас с Христом и в Нем друг с другом, видим мы единственный путь взаимного понимания и примирения'. Выход один: в возврате к тому основному единству, единству во Христе, Которому мы верим, не нарушены всем этим разномыслием, освобождающей, возрождающей силы и радости совместной молитвы. Всякий иной путь, всякое иное начало будет на деле продолжением старого пути и приведет только к худшему обострению наших разногласий".
А в священных канонах, которые он тут с целомудренной скромностью обходит, сказано, что если с неправомыслящими будешь молиться, будешь отлучен от Церкви. Но об этом не говорится. Он дальше продолжает:
"Ваше Высокопреосвященство (обращается ко мне), неужели Вы, действительно, по совести воспринимаете эти слова, как исполненные 'заостренно полемичными'? А если так, то о чем в этой атмосфере подозрительности и недоверия будут наши разговоры? Как будем других осуждать за 'жизнь во лжи', если, прежде всего в самих себе не восстановим простой правды и не откажемся от кривых путей? И как же, наконец, придем мы к этому, как не молитвой, не встречей друг с другом во Христе? В Вашем изначальном Обращении к нам, мы расслышали решимость на действительно новый шаг: искания, искать новых путей. И на это с полной истинностью и готовностью ответили двукратным предложением начать с исцеления самой страшной и соблазнительной для всех ран — разделения братьев по вере, по духу, по крови — у Престола Божьего. Для этого святого дела не нужно никаких предварительных выяснений, напротив, только она, только эта встреча во Христе и тем самым единством Вселенской Церкви сделает и дальнейшие шаги! Шагами по новому пути, а не мучительным топтанием все в том же месте, в безвыходном тупике".
Когда я читал, помню, в конце концов, я раскусил: все время пышные фразы о том, как хорошо, когда вместе и близко и с этого начинать. И упорно не желает признать того, что хочет начать с того, чем кончается. Это то, что было в газетах написано. Я ему отвечаю:
"Ваше Высокопреосвященство, наша газетная переписка пришла в тупик и нет смысла ее продолжать, но на Ваше последнее письмо я считаю нужным ответить. Апеллируя к моей совести, Вы приводите выдержку из своего предыдущего письма и спрашиваете, где в этой выдержке я вижу 'заостренный полемизм'? Но в этой выдержке я его не вижу. Ведь Вы не все письмо свое привели, а там есть совсем другие выражения. Упорно обходя главный разделяющий нас вопрос, какой? Да Вы и сами знаете. Вы настойчиво призываете к молитвенному общению. Что и говорить: великою радостью было бы возобновление такого общения! Но начинать с него можно только тогда, когда имеется несогласие личного характера, тут дело ясно: 'Мир и больше не сердись!' А об разногласиях принципиальных, согласно словам Церкви: 'Возлюбим друг друга да единомыслием исповедуем', необходимо прежде достижение такого единомыслия и только тогда, когда оно достигнуто, радость этого достижения увенчивается совместной молитвой. Вспомните историческое совещание иерархов: Митрополита Евлогия, Митрополита Феофила, Митрополита Анастасия, Епископа Димитрия как раз по вопросам церковных разногласий: они свое совещание не начали, а окончили совместным служением. И вообще в истории Церкви совместного служения без единомыслия не бывало никогда. Это чисто экуменическое теперешнее изобретение. Любовь, понимаемая по экуменическому мудрованию, широко открывает свои любящие объятия всем. Но по меткому и глубокому замечанию редактора 'Православной Руси', эта любовь в своих объятиях любви готова задушить насмерть истинное Православие. Не напрасно апостол, именно любви, говорит о том, что человека, неверно говорящего об истине, не следует ни приветствовать, ни в доме принимать, ибо приветствующий его участвует в злых делах его.
Когда я беседовал по этому делу с мудрым и миролюбивым Преосвященным Андреем, архиепископом Рокляндским, он по этому поводу высказался так образно и так убедительно, что я хочу это его высказывание привести вам, без всякого сокращения. Владыка Андрей говорит: 'Вспоминается мне случай из жизни Блаженной Ксении Петербургской. Она была особенно популярна в купеческом мире. Купцы замечали, что каждое посещение Блаженной приносило удачу им в торговле. Так же как было и с о. Иоанном Кронштадтским, когда он приходил к торговцам и брал что-либо, то Бог посылал тому удачу. Раз в одном торговом месте купцам удалось раздобыть из одного богатого имения несколько различных сортов лучшего душистого меда. Был мед липовый, из гречихи и из других цветов. Каждый имел свой особый вкус и благоуханье. А когда купцы все эти сорта смешали в одной большой бочке, получилось такое благоуханье, такой вкус, о котором и мечтать нельзя. Покупатели брали мед нарасхват, не жалея денег. И вдруг, появилась Блаженная Ксения: 'Не берите, не берите, — закричала она, — этот мед нельзя есть, он дохлятиной пахнет!' И стала отгонять покупателей. Ты, матушка, что с ума сошла? Не мешай нам, вон какая прибыль у нас! Да как ты можешь доказать, что этот мед нельзя есть?' 'А вот и докажу — сказала Блаженная, навалилась на бочку и ее опрокинула. Пока мед тек на мостовую, он издавал благоуханье. А когда мед вытек весь, то все закричали от ужаса и отскочили: на дне бочки лежала огромная дохлая крыса. Даже те, кто за дорогую цену купили этот мед и носили его в банках, побросали и разбежались. Почему — продолжает Владыка — вспомнился мне этот случай? Почему я привожу его сейчас, охотно отвечу: на днях один американец, интересующийся Православием и побывавший во всех православных Церквах — и в Советском Союзе и здесь, в Америке, спросил меня: отчего я и целая группа русских православных людей не участвуем в приеме Патриаршей делегации и вообще, как-то чуждаемся всего, что связано с церковной жизнью в Советском Союзе, и даже здесь в Америке уклоняемся от тех православных групп, которые так или иначе связаны с Патриархией. В чем дело? Разве догматы не те, или таинства другие или богослужение иное? Я подумал — говорит Владыка — и ответил: 'Нет, дело не в этом: вера та же и богослужения те же. Вера православная, сама по себе, благоухает, как мед душистый, где она не возвещается. Но если бы этот душистый мед налился в бочку, на дне которой окажется дохлая крыса, захотите ли вы отведать этого меда?' Он с ужасом, посмотрел на меня и говорит: 'Конечно, нет. Так вот и мы, — ответил ему я — чуждаемся всего того, что связано с коммунизмом. Коммунизм для нас все равно, что дохлая крыса на дне бочки. И если бы наполнили эту бочку до самых краев самым лучшим ароматным медом — нет! Мы не захотим этого меда! Сам по себе мед — прекрасен, но в него попал трупный яд и смрад'. Мой собеседник молча кивнул головой — он понял".
Дальше идет моя речь: "Главный вопрос, нас разделяющий, вопрос о советской иерархии, о котором вы упорно замалчиваете. Зарубежная Церковь только тогда признает ее законным возглавлением страдающей Русской Церкви, когда она, со всей решительностью, отвергнет позорную, страшную декларацию Митрополита Сергия, сойдет со своего пагубного пути и встанет на путь церковной правды, бесстрашно и открыто ее защищая. Позорное пятно должно быть смыто. Пока этого нет, она находится под омофором богоборческой власти, не смея без ее 'благословения' ступить ни шагу, особенно, в своих действиях заграницей — это и ребенку ясно.
И в заключение этого письма, беря с вас пример, и я спрашиваю Вас: Неужели Вы, по архиерейской совести, считаете служителей КГБ, облачившихся в рясы и клобуки, действительно, истинными духовными руководителями и возглавителями Русской Церкви? Неужели Вы не видите того, что в той организации советской, с которой Вы себя связали, на дне лежит дохлая крыса? И если Вы этого не видите, или не хотите видеть, если предпочитаете, как говорится в Евангелии — 'закрыть глаза и заткнуть уши', чтобы как-то отгородиться от печальной действительности, то, конечно, дальнейшие переговоры будут совершенно бессмысленны: ни об объединении, тем более, о совместном служении не может быть и речи".
Первоиерарх РПЦЗ МП об особенностях православия в США, отношениях с Россией и приходской толерантности
Американский автор Мария ДОРФМАН побеседовала в Нью-Йорке с Первоиерархом Русской Православной Церкви Заграницей (РПЦЗ МП) Митрополитом ИЛАРИОНОМ (Капралом), задав вопросы, которые волнуют как православных американцев, так и россиян.
Братья христиане всего мира! Все мы переживаем сейчас исключительную историческую годину: весь мир охвачен военным пожаром, кровь заливает поля Европы, Азии, Африки и Америки; мирное население многих стран, занятых немцами, терпит неслыханные надругательства, порабощается, истребляется; наши святыни уничтожаются, ценности вековой культуры гибнут; фашизм всюду несет разрушение и смерть.
Вершина этой искупительной горы кульминировала в страшную, жуткую ночь 4/17 июля 1918 года, ровно 95 лет назад, но восхождение на эту Голгофу началось значительно раньше. Хорошо известен однажды заданный Государем вопрос своему верному и мудрейшему премьер-министру Петру Аркадьевичу Столыпину – а Вы знаете, в какой день я родился? Мне не везёт, мне ничего не удаётся из того, что предпринимаю, – крайне пессимистично сетовал Государь, подчёркивая что родился в день памяти святого Иова Многострадального.
В праздник апостолов Петра и Павла иерей Георгий Сторожицкий отслужил Божественную Литургию в домовом храме в честь Успения Божией Матери в Мариуполе на Украине.
14 июля 2013 г. (н. ст.), в Неделю всех болгарских святых, в Софийском Свято-Успенском соборе была отслужена Божественная Литургия, которую возглавил епископ Фотий Триадицкий. После Литургии состоялся крестный ход.
В январе 1916 г. многие российские периодические издания опубликовали сообщение о посмертном награждении сестры милосердия 05‑го пехотногополка Риммы Ивановой орденом Святого Георгия 4‑й степени по личному соизволению императора Николая II. Эта отважная девушка стала единственной представительницей «прекрасного пола», получившей эту высокую боевую награду в годы Первой мировой войны.
Римма Иванова родилась в Ставрополе 15 июня 1894 г. в семье казначея Ставропольской духовной консистории, училась в городской Ольгинской гимназии, где была одной из лучших учениц. С юных лет для нее были характерны общительность, смелость и самоотверженность. На последнем, восьмом году обучения, например, гимназистка Иванова спасла утопавшего в пруду мальчика, бросившись в воду в платье и обуви, не раздумывая ни секунды.
После окончания гимназии Римма стала работать учительницей в земской школе села Петровского Благодарненского уезда. Она мечтала продолжить образование в столице, но вспыхнувшая война заставила ее изменить свои жизненные планы. Римма Иванова возвратилась в родной Ставрополь, окончила там курсы медсестер и поступила на работу в госпиталь для больных и раненых воинов, а затем, несмотря на протесты родителей, 17 января 1915 г. добровольно отправилась на фронт, чтобы оказывать помощь русским воинам на полях сражений.
Она была зачислена санитаром в 83‑й пехотный Самурский полк сначала как мужчина, под именем Ивана Михайловича Иванова, но позже «натурализовалась» в своем природном качестве с подлинным именем. Молодая, хрупкая Римма самоотверженно бросалась туда, где ждали ее помощи. Во время кровопролитных боев в Карпатах она получила свою первую награду — Георгиевскую медаль 4‑й степени — за вынос с поля боя раненого прапорщика Гаврилова. Вторую медаль ей вручило командование за спасение прапорщика Соколова и восстановление поврежденной линии связи. В июле 1915 г. Иванова ненадолго съездила в отпуск навестить тяжело заболевшего отца, а затем снова вернулась на фронт, но, по настоянию родителей, уже в 105‑й Оренбургский пехотный полк, в котором младшим воен‑врачом служил ее родной брат Владимир. Однако Владимиру Иванову не удалось удержать сестру при полковом лазарете, она снова отправилась на передовую, где в первых же боях заслужила Георгиевский крест 4‑й степени за спасение раненого командира полка полковника А.А. Граубе.
Всего за время пребывания на фронте ей удалось вынести из‑под огня около 600 раненых солдат и офицеров. 9 сентября 1915 г. Оренбургский полк участвовал в тяжелых боях в ходе Свенцянского прорыва немцев. Римма, как всегда, находилась на передовой, спасая жизни пострадавшим. В ходе боя у села Доброславки (севернее города Пинска в Белоруссии) в 10‑й роте погибли оба офицера, солдаты смешались и стали отходить. Тогда фельдшер Римма Иванова собрала вокруг себя отступающих и повела роту в атаку. Руководимые сестрой милосердия солдаты выбили противника из окопов и захватили вражескую позицию, но сама Римма при этом была смертельно ранена разрывной пулей в бедро и скончалась на руках бойцов. По словам очевидцев, перед смертью она прошептала: «Боже, спаси Россию…» и перекрестила окруживших ее рыдающих солдат.
В полку тяжело переживали смерть сестры милосердия, которая за короткий срок сумела завоевать искреннюю любовь и уважение фронтовиков. Командование полка, поддержанное командиром дивизии, ходатайствовало о награждении ее посмертно офицерским орденом Святого Георгия 4‑й степени. Но Римма не была не только офицером, она не была даже военнослужащей, поэтому командующий фронтом не мог самостоятельно принять решения о награждении и сделал соответствующий доклад на имя императора.
Уже 18 сентября 1915 г. Петроградское телеграфное агентство распространило следующее сообщение: «В 105‑м пехотном полку сестра милосердия Римма Михайловна Иванова, невзирая на уговоры офицеров и брата, полкового врача, все время работала под огнем, перевязывая раненых солдат и офицеров десятой роты. Когда все офицеры были убиты, она собрала к себе солдат и бросилась с ними на окоп, который взяла, и тут же, раненная, скончалась». Указ о посмертном награждении героини был опубликован только через 3 месяца после этого.
По другую сторону фронта подвиг Риммы Ивановой также не остался незамеченным, но реакция на него быласвоеобразной. Германские газеты опубликовали протест председателя кайзеровского Красного Креста генерала Пфюля. Ссылаясь на конвенцию о нейтралитете медицинского персонала, генерал заявлял, что сестрам милосердия «не подобает совершать воинские подвиги». Протест даже рассматривали в штаб‑квартире Международного Комитета Красного Креста в Женеве, но мнение генерала не получило поддержки, поскольку героическая медсестра к организации Красного Креста не имела никакого отношения. По требованию личного состава Оренбургского пехотного полка был забронирован специальный железнодорожный вагон, в котором тело погибшей патриотки
25 сентября было доставлено в ее родной город. При огромном стечении народа погибшая была торжественно, с воинскими почестями похоронена в ограде Свято‑Андреевского храма. Протоиерей Симеон Никольский, по благословению ставропольского архиерея, написал и опубликовал брошюру «Памяти героини долга, сестры милосердия Риммы Михайловны Ивановой», в которойпроводил мысль о необходимости причислении Ивановой к лику святых Русской Православной Церкви. Великий князь Николай Николаевич прислал на могилу Риммы серебряный венок, перевитый Георгиевской лентой.
Сохранившиеся в Государственном архиве Ставропольского края газеты того времени подробно описывали церемонию прощания с героиней‑землячкой. В современном литературном музее Ставрополя хранятся дваоригинальных фотопортрета Риммы Ивановой, а также снимки с ее похорон. В России в 1915 г. крупными тиражами печатались плакаты и листовки, посвященные подвигу Ивановой, и пресса союзников по Антанте ставила рисунки изображающие отважную сестру милосердия на первые полосы ведущих иллюстрированных журналов. Величайший русский художник того времени Илья Репин написал картину «В атаку с сестрой», а компания «Экстрафон» даже выпустила граммофонную пластинку «Подвиг Риммы Ивановой».
В ноябре 1915 г. по заказу военного ведомства был снят художественный фильм «Героический подвиг сестры милосердия Риммы Михайловны Ивановой». Как только он вышел на экраны, разгорелся крупный скандал. Письма и телеграммы протеста посыпались в столицу. Офицеры Оренбургского полка на полном серьезе собирались «отловить антрепренера и заставить его съесть пленку». Увидев на экране сестру милосердия, которая, размахивая саблей, семенила по полю в туфлях на высоком каблуке и при этом пыталась не растрепать модную прическу, фронтовики были возмущены до предела. Фильм запретили, страсти улеглись, а затем наступила череда серьезных неудач на фронте, волнения в тылу, и о женщине, которую называли «русской Жанной д’Арк», стали постепенно забывать.
Для увековечения памяти Риммы Ивановой местные власти учредили стипендии ее имени в фельдшерской школе, Ольгинской женской гимназии и земском училище села Петровского. Было принято решение установить в Ставрополе памятник в ее честь, но оно так и не осуществилось: грянула революция, затемгражданская война… Место ее захоронения сравняли с землей, так как кладбище на территории Андреевского храма было уничтожено большевиками и комсомольцами. Имя национальной героини было предано забвению.
И только в наше время память о Римме Ивановой вновь возродилась. В ограде храма Андрея Первозванного, ставшего кафедральным собором, установлено скромное надгробие на предполагаемом месте захоронения. На здании бывшей Ольгинской гимназии (ныне школа‑интернат для глухих детей) установлена мемориальная доска. Недавно Ставропольской и Владикавказской епархией, совместно с общественным благотворительным фондом «Мир и здоровье» и Союзом деловых женщин Ставрополья, была учреждена премия «За жертвенность и милосердие» имени Риммы Ивановой.
В период развития ересей и расколов пред церковной властью всегда с большей или меньшей остротой становится вопрос о том, какие меры более всего целесообразно принимать в борьбе с ними и в защиту паствы от их соблазнов. В одних случаях может быть признана нужной строгость, а в других - снисхождение и послабление.
18 июля отошел ко Господу настоятель Воскресенского прихода в Торонто (Канада) протоиерей Георгий Сачевский. Выражаем соболезнование его осиротевшей пастве и близким. Просим молитв о упокоении его души. Вечная память!
Митрополит Агафангел отслужил молебенв день Престольного праздника прихода в честь великомученицы княгини Елизаветы в Одессе (настоятель игумен Мефодий).
21 июля 2013 года в окрестностях города Мидлбург состоится Великое освящение храма в честь Святых Новомучеников и Исповедников Российских. Символично то, что впервые прославление этих святых произошло не так далеко отсюда, всего в 3 часах езды на автомобиле, в городе Нью-Йорке 19 октября/1 ноября 1981 года, когда Предстоятелем Зарубежной Церкви был Митрополит Филарет (Вознесенский), который ныне также прославлен в лике святых. Возглавит освящение архиепископ Андроник, управляющий Сиракузской и Никольской Епархией. Дата освящения храма, 21 июля 2013 года, выбрана не случайно - это ближайшее воскресение ко Дню убиения Царя-мученика Николая II и Его Августейшей Семьи 4/17 июля 1918 года.
В преддверии этого события мы взяли интервью у главы православно-культурного центра Юрия Георгиевича Лукина.
-Малое освящение храма состоялось 24 ноября 2012 года - тогда ещё не все строительные работы были завершены, и многое ещё нужно было сделать и вот, по прошествии нескольких месяцев, мы получили приглашение приехать уже на Великое освящение, в полностью отстроенный храм. Расскажите, пожалуйста, о том, что будет происходить.
-Правящий архиерей, Владыка Андроник, благословил освятить наш храм Великим освящением, которое, Бог даст, состоится в воскресение, 21 июля в 8:30 утра. Мы приглашаем всех разделить с нами этот праздник, можно сказать это будет день рождения этого храма. Приём гостей начнётся в субботу (07.20.13) после 3-х часов дня. В 6:30 начало Всенощной, а в Воскресение, в 8:30 утра, начнётся чин Великого освящения храма и Литургия.
-Кто будет приглашён из официальных гостей?
-Владыка Андроник рассылал приглашения, и мы уже знаем, что приедут Владыка Софроний, архиепископ Санкт-Петербургский и Северо-Русский и Владыка Авксентий (Цабан), епископ Фотикийский, викарий Этнийской епархии Синода противостоящих ИПЦ Греции, мироточивая икона Св.Николая Мир Ликийского чудотворца (Ссылка: Информация об иконе) с её хранителем, отцом Ильёй Варнке. Также приедут многие священники со своей паствой из разных приходов США.
-Какие ещё мероприятия запланированы на этот день?
-После Литургии у нас будет праздничная Трапеза. Мы заказали большую палатку-шатёр на 300 человек, там будет подаваться обед. Сразу после Трапезы для гостей, которые в первый раз у нас, будет устроена экскурсия по храму и по главному зданию. Отец Никита Григорьев на английском языке будет её вести. Эта экскурсия будет главным образом для американских гостей, для того, чтобы познакомить их с Православием, привлечь их в храм. Многие люди, живущие вокруг, интересуются, заезжают, спрашивают, и поэтому это будет хорошая возможность показать им то, что мы делаем. Затем будет концерт, номера которого будут составлены из русских народных танцев, выступления хора, а также выступления музыкантов с репертуаром из произведений русской классической музыки.
-Не могли бы Вы уточнить порядок размещения гостей, которые захотят приехать на праздник с ночлегом. Где они смогут найти гостиницу, и могут ли приехать люди с палатками, и нужно ли заранее сообщать вам об этом?
-У нас большое здание, но, к сожалению, мы не сможем разместить здесь одновременно 300 человек. Большая часть комнат будет предоставлена духовенству и пожилым гостям, которым трудно будет поселиться где-то в другом месте, я сказал бы, что все эти комнаты уже забронированы. Для тех, которые не боятся поставить палатки, будет поле с кошеной травой, там же будут вода и передвижные туалеты, так что, у кого есть палатка, может поставить и переночевать. На территории живописно и хорошо. Также недалеко (7 миль) до достаточно большого города Cobleskill и другого городка Schoharie, там есть гостиницы (Days Inn, Super 8, Best Western) - они не дорогие, но нужно, конечно, резервировать заранее, потому что летом у них не всегда есть места.Официально мы принимаем людей в субботу после 3 часов; но если кто-то хочет помочь, может приехать и раньше. Мы просим людей сообщить заранее об их приезде по адресу: Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript. - это поможет нам лучше подготовиться к их приёму.
-Расскажите немного, что было сделано за последнее время, и что ещё нужно будет сделать.
В первую очередь хочется отметить, что благодаря стараниям людей, которые здесь работали, за два года было сделано очень много, и мы радуемся тому, что скоро можно будет пользоваться этим зданием, приезжать на службы в церковь, и благодарить Бога за такой дар. Начиная с покупки этого здания и до сего дня было столько чудесных совпадений, что иначе, как помощью Божией это не назовёшь. Даже в таких небольших, казалось бы, деталях, как сосед, с которым мы позже познакомились, оказался православный грек, стал приезжать и много помогать, приходит в церковь с семьёй. В этом году в ближайшем городе избрали мэром тоже православного грека, и он приезжал к нам в церковь, когда две недели назад у нас была Литургия по-английски. Как я уже говорил, немало людей, живущих по близости, проявляют к нам интерес. В связи с этим мы решили раз в месяц служить Литургию по-английский; посещаемость очень неплохая для начала, последний раз было около 40 человек, из которых американцев было больше 30 человек; так что начинает развиваться миссионерская работа. Церковь должна заниматься миссионерской работой, это не может быть только церковью для людей, которые приезжают из далека. В настоящее время развитие нашего духовно-культурного центра идёт по трём направлениям. Первое, это храм, церковные службы и миссионерская деятельность. Второе, это собирание монашеского братства Св. Мины во главе с Владыкой Андроником, и третье это устройства места, где можно отдохнуть от городской суеты, очистить сердце и получить духовную зарядку. В перспективе мы надеемся,что будет больше монашествующих, и идея, чтобы здесь был монастырь, потихоньку воплотится. Не обязательно, чтобы монахи жили вместе с мирскими, у нас много земли, 56 акров, и можно ещё многое достроить. Земля здесь плодотворная, можно заниматься садоводством и огородничеством. Основная идея нашего центра - это Православие, такое, в котором мы родились, которое было завещено нам нашими дедами и отцами, в котором была наша РПЦЗ до унии, стоящее за Истину и не связанное с давлением правительств и политических идей.Все что мы делаем, мы делаем от души, не ради выгоды или личной славы, а делаем ради Бога, ради спасения во Христе. Завершение работ и освящение храма один из главных этапов в развитии нашего центра. Приглашаем всех присоединиться к нашей радости и посетить нас!
15 лет назад, 17 июля 1998 года, в соборе Петропавловской крепости были захоронены якобы останки Николая II и членов его семьи. О том, как это было, вспоминает Евгений Колчин – тогда советник по культуре губернатора Петербурга.
Эти записки содержат некоторый элемент преувеличения роли моей скромной личности в этой истории - но таков жанр. Погребение останков российского императора Николая Второго и членов его семьи было, несомненно, главнейшим событием лета 1998-го в жизни России и Петербурга. Завершились теледискуссии, экспертизы, и, наконец, принято историческое решение – захоронить многострадальные останки. Распоряжением губернатора Петербурга В. А. Яковлева была образована Городская комиссия по организации погребения 17 июля 1998 года в соборе Петропавловской крепости. Председателем комиссии стал сам В. А. Яковлев, заместителем вице-губернатор В. П. Яковлев, членами комиссии главный герольдмейстер России Г. В. Вилинбахов, председатели комитетов, банкиры и другие могучие чины. Там оказался и я – тогда советник губернатора по культуре.
В результате к середине июля вся церемония под руководством В. П. Яковлева была тщательно разработана и согласована - спецборт, встреча в аэропорту, залп Петропавловки, движение по городу, прибытие в крепость, постамент для гробов и пр. вплоть до поминок в зале Александра Третьего в Этнографическом музее. Но на совещаниях перед самыми последними днями у меня стало складываться ощущение, что, с одной стороны, все службы – милиция, похоронное ведомство, пожарные, комендатура и другие подготовлены и работают замечательно, а с другой стороны - все доходят до границы своей компетенции и – останавливаются - нет единого оперативного центра. Я, может быть, громче других, высказывался по данному поводу. И, вероятно, поэтому во время репетиции процессии В. П. Яковлев не без ехидства сказал: «Ну что ж, Евгений Евгеньевич, командуйте!» Я взял мегафон и стал командовать…
Потом стали возникать другие мелкие, но важные рабочие вопросы и как-то незаметно все это также замкнулось на мне. Я стал крайним. А неожиданные ситуации в крепости возникали постоянно. Надо было вовремя дать сигнал пушке стрелять по прибытии останков в аэропорт. В результате я по рации получил сигнал из аэропорта и дал команду пушкарям.
После официальной встречи в аэропорту и торжественного проезда по городу останки прибыли в крепость. И тут оказалось, что великолепные гробы из деревянного массива чудовищно тяжелы. У бравых офицеров под командованием военного коменданта генерала Галкина буквально лопались жилы.
Из Шотландии внезапно прибыл отряд волынщиков – представителей полка, шефом которого был Николай Второй, – их нужно было пристроить в процессию, не нарушая регламента. Постамент, разработанный архитектором Петропавловки и напоминавший зиккурат, был очень неудобен с точки зрения подхода-отхода - надо было проложить хитрый маршрут.
Наконец, процессия завершилась, гробы были установлены. Было решено допустить представителей общественности. Небольшая группа во главе с Э. Радзинским вошла в собор и замерла. Тихо запел приглашенный мной мужской хор Афанасьева. Лица Радзинского и других светились счастьем.
Следующий, последний перед захоронением день был посвящен, так сказать, географии. Кто знает Петропавловский собор, тот поймет, как мало там пространства для размещения и маневра. А нужно было разместить приглашенных в соответствии с ранжиром - родственники Романовых, почетные граждане, депутаты, телевидение и т. д. И при этом обеспечить подход Почетного караула к постаменту, вынос гробов и их пронос в Екатерининский придел в соответствии с регламентом церемонии.
Пришлось расчертить собор на миллиметровке со всеми захоронениями и буквально поименно для каждого разработать схему размещения и движения, а затем обозначить зоны ленточками. Так как предполагалась церковная служба, то по углам постамента были установлены огромные подсвечники. Выяснилось, что из-за тесноты свечи будут жечь затылки почетному караулу…. Невзирая на недовольство духовенства, свечи пришлось погасить.
До последнего не было известно, прибудет ли президент Ельцин, но на всякий случай нашли место для отдыха в Великокняжеской усыпальнице.
Вечером, когда мы расходились, на Иоанновском мосту увидели небольшой крестный ход из юродивых с хоругвями, которые своими песнопениями протестовали против завтрашней церемонии. Говорили, что даже кто-то разлил ртуть на мосту…
17 июля я в 7.30 уже был в соборе. Фирма «Оранж» прислала машину с белыми орхидеями. Около восьми мне позвонил губернатор Яковлев и гневно стал с меня требовать какие-то бумаги с планами. Я заверил его, что все готово, я в соборе и убежден (я действительно был убежден) - все будет в порядке. И тут началось.
Стало известно, что Ельцин все-таки будет. Появилась большая команда невысоких крепышей в серо-голубых костюмах, которые стали отдавать мне команды, где кто будет стоять, что я обязан разместить 40 человек личной прессы президента там, где они скажут, - жестко, коротко, безапелляционно.
Я обозлился, потребовал старшего представиться и спросил его, готов ли он взять на себя всю полноту ответственности за организацию и проведение церемонии - тогда пусть и командует. Крепыш оторопел – и уже человеческим голосом попросил разъяснить ситуацию. Я объяснил, что у нас все размерено до сантиметра, шаг влево, шаг вправо сломает все и предложил приставить ко мне сотрудника, с которым мы пройдем все передвижение президента. А президентской прессе я, так и быть, отведу один квадратный метр. Человек все понял разумно, и трений больше не было.
У входа в собор я увидел мыкающегося Н. С. Михалкова - билета у него не было. Охрана была тверда, но сказала, что есть тут какой-то Евгений Евгеньевич, который один может решать вопросы. Я подошел и услышал молитвенную просьбу пустить оператора с камерой – снять для истории. Я проникся и нашел оператору место. «Русак!» радостно закричал Н. С. и чуть мне не сломал хребет объятьями. Стали прибывать гости, и мои помощники из Комитета по культуре стали их размещать. Все давали понять, что осознают значимость момента, и всячески выражали послушание - почетные граждане, Д. Лихачев, Г. Старовойтова, Л. Нарусова, А. Лебедь и другие. Единственный, кто потребовал особого к себе отношения, был тогдашний депутат Госдумы Ю. Рыбаков.
Не обошлось и без комических ситуаций. Одни из самых уважаемых в городе деятелей культуры пришел в белом костюме с парадом церковных и иных орденов. Его место по статусу было за почетными гражданами города, которые стояли в первом ряду своего блока. И вдруг я увидел, что он бочком-бочком протирается в первый ряд под телекамеры! На мой вопросительный взгляд на его глазах навернулись слезы, и я махнул рукой.
Встречавший гостей мужской хор Афанасьева был сменен хором церковным, и церемония началась. Мне сообщили, что прибывает президент Ельцин, я бросился его встречать. Пришлось ужаснуться. Передо мной стоял высокий человек в элегантнейшем струящемся костюме с пепельно-серым лицом и невидящими глазами - просто живой мертвец. А дальше начались чудеса. Этот мертвец взгромоздился при помощи губернатора Яковлева на срочно найденный мной ящик и стал говорить - говорить великолепно, звучно, без запинки, выразительно, с интонациями, с поклоном! Я не понимаю до сих пор, что это было!
Борис Ельцин закончил речь, и тут до меня дошло, что никто не знает, что он должен делать дальше - в регламенте церемонии его не было! Я подскочил к нему под нехорошим взглядом губернатора Яковлева и, сказав «Борис Николаевич, пойдемте со мной!», взял его под руку и повел к одной из колонн, где у меня были заготовлены два стула – для академика Лихачева и президента. Дальше уже им занималась охрана и дочь (говорят, она потом вливала ему в вену какую-то белую жидкость).
Началась церковная церемония, которой руководил отец Борис Глебов. Так как церковь не признала останков, то вместо произнесения конкретных имен усопших отец Борис возглашал «Имена же их Ты знаешь сам!». Отпевание завершилось, и начался церемониал захоронения. Офицеры поднимали гробы и доносили их до Екатерининского придела, где их принимали богатыри-похоронщики под командованием заместителя председателя Комитета по потребительскому рынку Е. Агарева (так ужасно погибшего впоследствии «из-за спора хозяйствующих субъектов»). Один раз трос спецмашины для опускания не выдержал, но грохота упавшего гроба публика почти не услышала.
После церемонии первыми с цветами в Екатерининский придел вошли Романовы с родственниками. У выхода из Петропавловской крепости стояло великое множество народа с запомнившимися мне удивительно добрыми, хорошими лицами. Все (далеко не монархисты) как-то поняли, что произошло светлое дело. И подошедшие к людям Н. Р. Романов и Д. Р. Романов это почувствовали и, пожимая петербуржцам руки, находили очень хорошие слова.
Через день губернатор Яковлев пригласил меня в кабинет и вручил благодарственный диплом и спешно изготовленную памятную медаль. Я умудрился заметить, что на медали вместо «в день упокоения» второпях выгравировано «в день успокоения». Никогда при мне не ругавшийся В. А. матом предложил мне помалкивать.
«Портал-Credo.Ru» продолжает публикацию малоизвестных документов из машинописного сборника "Дело митрополита Сергия", который находится в Государственном архиве Российской Федерации, где хранятся документы высших органов законодательной, исполнительной и судебной власти Российской Федерации. Орфография и пунктуация подлинника сохранены.
Документ номер 120. Невозможность в настоящее время законного собора.
1. В идее и согласно традиции, поместный Собор является представительным органом местной церкви, состоящим из: а) всех епископов местной церкви и б) представителей мирян и клира той же церкви.
2. Как это было на Московском Поместном Соборе 1917/18 г. и существует в поместных восточных церквах, представительство мира церкви мыслится всюду на широких демократических началах, в корне противоречащих советскому строю, принципиально отрицающему демократию, вследствие чего созыв канонически правильного собора у нас политически невозможен.
В день Вашего семидесятилетия, когда всенародное чувство любви и благодарности к Вам — Вождю, Учителю и Другу трудящихся достигло особой силы и подъема, мы, церковные люди, ощущаем нравственную потребность присоединить свой голос к мощному хору поздравлений и выразить Вам те мысли и пожелания, которые составляют особенно драгоценную часть нашего духовного достояния.
Как граждане великой Советской страны и верные чада своего народа, мы прежде всего глубоко чтим подвиг Вашей многоплодной жизни, без остатка отданной борьбе за свободу и счастье людей, и усматриваем в этом подвиге исключительную силу и. самоотверженность Вашего духа. Нам особенно дорого то, что в деяниях Ваших, направленных к осуществлению общего блага и справедливости, весь мир видит торжество нравственных начал в противовес злобе, жестокости и угнетению, господствующим в отживающей системе общественных отношений.
Так, торжество справедливости раскрывается для нас в Вашем мудром и твердом руководстве благодетельными преобразованиями внутри страны, а стремление к общему благу одушевляет дальновидную внешнюю политику нашего Государства, направленную к установлению длительного и прочного мира между народами. Ваша последовательная борьба за равноправие больших и малых народов свидетельствует о глубокой вере в достоинство человека, независимо от расы, национальности и религии, а неустанная забота о человеке, проявляющаяся в государственных мероприятиях по охране народного здоровья, по воспитанию детей и обеспечению немощной старости, постоянно оживляет горячую к Вам любовь трудящихся.
Ощущая на каждом шагу Ваши благородные усилия, направленные к тому, чтобы сделать жизнь людей мирной и счастливой, мы видим в Вашем лице не только великого государственного человека и Вождя, направляющего жизнь народов в новое русло истории, но и отечески заботливого попечителя всех сторон нашего человеческого существования со всеми его разнообразными нуждами. Близость последних Вашему сердцу сделала Ваше имя близким и дорогим всем простым людям на свете, всему передовому человечеству.
Как и все вообще интересы трудящихся, близки Вам и нужды верующих русских людей, составляющих Русскую Православную Церковь. Свидетельствуя о Вашем отношении к этим нуждам, мы прежде всего с чувством глубокого удовлетворения воздаем должное правам и обязанностям граждан Советского Государства, закрепленным Сталинской Конституцией. В ряду этих прав нам, церковным людям, особенно дорога ничем не стесняемая свобода и возможность исповедовать свою православную веру, как и полное гражданское равноправие нашего православного духовенства. Благодаря Сталинской Конституции церковные люди нашей страны могут не только свободно осуществлять свои церковные идеалы, но и принимать участие в общественной и государственной жизни.
Обязанные Вашей государственной мудрости полнотой и свободой своей церковной жизнедеятельности, русские православные люди еще тверже встали на страже интересов своей великой Родины и тем самым заслужили еще большее внимание с Вашей стороны к нуждам Православной Церкви. Когда для нее созрел вопрос о каноническом возглавлении Патриаршей властью, Вы, несмотря на бесчисленные заботы и тревоги военного времени, лично приняли в сентябре 1943 года трех высших иерархов нашей Церкви и благосклонно отнеслись к их планам благоустроения церковной жизни. Благожелательным содействием встретили Вы и их намерение созвать Собор епископов в 1943 году, на котором состоялось избрание Митрополита Сергия Патриархом Московским и всея Руси.
Дальнейшие шаги нашей Церкви, направляемые к укреплению своего внутреннего строя, встречают с Вашей стороны такое же неизменное сочувствие. После кончины Патриарха Сергия, так верно определившего направление церковной жизни, Ваше внимание к нуждам Русской Православной Церкви сказалось в широком содействии созыву Поместного Собора 1945 года, на который были приглашены восточные патриархи и представители других Православных Церквей. Как известно, этот Собор, избравший на место почившего Патриарха Сергия нового Патриарха, принял «Положение об управлении Русской Православной Церкви» и положил начало целому ряду мероприятий по укреплению ее правового положения.
С чувством глубокой признательности должны мы вспомнить и о Вашем содействии историческому путешествию представителей русского православного духовенства во главе с Патриархом в Святую Землю, как и поездкам многих патриарших делегаций заграницу с целью укрепления связей Русской Церкви с православным миром зарубежных стран. Благодаря этим путешествиям и связям, наша Церковь не только укрепила общение с другими Православными Церквами, но и собрала под свое крыло многих своих чад, рассеянных по всему миру.
Навсегда останется памятным и Ваше внимание к патриотической деятельности православного духовенства и верующих во время Великой Отечественной войны, когда решались судьбы нашего Отечества. В то трудное время на всякую жертву Церкви, приносимую на алтарь победы, Вы отвечали отеческой благодарностью, запечатленной Вашими многочисленными телеграммами на имя Патриарха, епархиальных архиереев настоятелей храмов и верующих.
В 1948 году Русская Православная Церковь вновь ощутила Ваше содействие в деле проведения церковных торжеств по случаю 500-летия ее. автокефалии и приуроченного к ним Совещания Глав и Представителей Автокефальных Православных Церквей. Это событие, ставшее достоянием мирового общественного мнения, показало всему миру, какие отношения возможны между Церковью и Государством, когда они построены на началах взаимного уважения и свободы.
И теперь, ощущая на каждом шагу своей церковной и гражданской жизни благие результаты Вашего мудрого государственного руководства мы не можем таить своих чувств, и от лица Русской Православной Церкви приносим Вам, дорогой Иосиф Виссарионович, в день Вашего семидесятилетия, глубокую признательность и, горячо приветствуя Вас с этим знаменательным для всех нас, любящих Вас, днем, молимся об укреплении Ваших сил и шлем Вам молитвенное пожелание многих лет жизни на радость и счастье нашей великой Родины, благословляя Ваш подвиг служения ей и сами вдохновляясь этим подвигом Вашим.
АЛЕКСИЙ, ПАТРИАРХ МОСКОВСКИЙ И ВСЕЯ РУСИ
НИКОЛАЙ, МИТРОПОЛИТ КРУТ И КОЛОМЕНСКИЙ, УПРАВЛЯЮЩИЙ МОСКОВСКОЙ ЕПАРХИЕЙ
ИОАНН, МИТРОПОЛИТ КИЕВСКИЙ И ГАЛИЦКИЙ ЭКЗАРХ ВСЕЯ УКРАИНЫ
ГРИГОРИИ, МИТРОПОЛИТ ЛЕНИНГРАДСКИЙ И НОВГОРОДСКИЙ
ВЕНИАМИН, МИТРОПОЛИТ РИЖСКИЙ И ЛАТВИЙСКИЙ
ВАРФОЛОМЕЙ, МИТРОПОЛИТ НОВОСИБИРСКИИЙ И БАРНАУЛЬСКИЙ
КОРНИЛИЙ, АРХИЕПИСКОП ГОРЬКОВСКИЙ АРЗАМАССКИЙ
ФИЛИПП, АРХИЕПИСКОП АСТРАХАНСКИЙ И САРАТОВСКИЙ
НИКОЛАЙ, АРХИЕПИСКОП АЛМААТИНСКИЙ И КАЗАХСТАНСКИЙ
ВИТАЛИЙ, АРХИЕПИСКОП ДМИТРОВСКИЙ
ЛУКА, АРХИЕПИСКОП СИМФЕРОПОЛЬСКИЙ И КРЫМСКИЙ
АНТОНИЙ, АРХИЕПИСКОП ТУЛЬСКИЙ И БЕЛЕВСКИЙ
АНДРЕЙ, АРХИЕПИСКОП ДНЕПРОПЕТРОВСКИЙ И ЗАПОРОЖСКИЙ
АНТОНИЙ, АРХИЕПИСКОП СТАВРОПОЛЬСКИЙ И БАКИНСКИЙ
АЛЕКСИЙ, АРХИЕПИСКОП КУЙБЫШЕВСКИЙ И СЫЗРАНСКИЙ
СТЕФАН, АРХИЕПИСКОП ХАРЬКОВСКИЙ И БОГОДУХОВСКИЙ
ПАЛЛАДИЙ АРХИЕПИСКОП ИРКУТСКИЙ И ЧИТИНСКИЙ
ЮВЕНАЛИЙ, АРХИЕПИСКОП ОМСКИЙ И ТЮМЕНСКИЙ
АЛЕКСИЙ, АРХИЕПИСКОП ЧЕЛЯБИНСКИЙ И ЗЛАТОУСТОВСКИЙ
ПИТИРИМ, АРХИЕПИСКОП МИНСКИЙ И БЕЛОРУССКИЙ
ДАНИИЛ, АРХИЕПИСКОП ПИНСКИЙ И ПОЛЕССКИЙ
ВЕНИАМИН, АРХИЕПИСКОП КИРОВСКИЙ И СЛОБОДСКОЙ
ИОАНН, АРХИЕПИСКОП МОЛОТОВСКИЙ И СОЛИКАМСКИЙ
ДИМИТРИЙ, АРХИЕПИСКОП ЯРОСЛАВСКИЙ И РОСТОВСКИЙ
ФОТИЙ, АРХИЕПИСКОП ВИЛЕИСКИЙ И ЛИТОВСКИИЙ
МАКАРИЙ, АРХИЕПИСКОП ЛЬВОВСКО-ТЕРПОПОЛЬСКИЙ И МУКАЧЕВСКО-УЖГОРОДСКИЙ
ГЕРМОГЕН, АРХИЕПИСКОП КРАСНОДАРСКИЙ И КУБАНСКИЙ
ИОВ, ЕПИСКОП ЛЫСКОВСКИЙ
ИЛАРИЙ, ЕПИСКОП ЧЕБОКСАРСКИЙ И ЧУВАШСКИЙ
КИРИЛЛ. ЕПИСКОП ПЕНЗЕНСКИЙ И САРАНСКИЙ
БОРИС, ЕПИСКОП ЧКАЛОВСКИЙ И БУЗУЛУКСКИЙ
ЛЕОНТИЙ, ЕПИСКОП АРХАНГЕЛЬСКИЙ И ХОЛМОГОРСКИЙ
МАКАРИЙ, ЕПИСКОП МОЖАИСКИЙ
НИКОЛАЙ, ЕПИСКОП РОСТОВСКИЙ И НОВОЧЕРКАССКИЙ
НИКОН, ЕПИСКОП ХЕРСОНСКИЙ И ОДЕССКИЙ
ИОАСАФ, ЕПИСКОП ТАМБОВСКИЙ И МИЧУРИНСКИЙ
АНТОНИЙ, ЕПИСКОП КОСТРОМСКОЙ И ГАЛИЧСКИЙ
СЕРГИЙ, ЕПИСКОП ЖИТОМИРСКИЙ И ОВРУЧСКИЙ
ОНИСИМ, ЕПИСКОП ВЛАДИМИРСКИЙ И СУЗДАЛЬСКИЙ
ПАИСИЙ, ЕПИСКОП ГРОДНЕНСКИЙ И ЛИДСКИЙ
СЕРГИЙ, ЕПИСКОП СМОЛЕНСКИЙ И ДОРОГОБУЖСКИЙ
ТОВИЯ, ЕПИСКОП СВЕРДЛОВСКИЙ И ИРБИТСКИЙ
ИЕРОНИМ, ЕПИСКОП ИЖЕВСКИЙ И УДМУРТСКИЙ
ИУСТИН, ЕПИСКОП КАЗАНСКИЙ И ЧИСТОПОЛЬСКИЙ
ФЛАВИАН, ЕПИСКОП ОРЛОВСКИЙ И БРЯНСКИЙ
ОНИСИФОР, ЕПИСКОП КАЛУЖСКИЙ И БОРОВСКИЙ
МИХАИЛ, ЕПИСКОП ВЕЛИКОЛУКСКИЙ И ТОРОПЕЦКИЙ
ВАРЛААМ, ЕПИСКОП КАМЕНЕЦ-ПОДОЛЬСКИИ И ПРОСКУРОВСКИЙ
АРСЕНИЙ, ЕПИСКОП КАЛИНИНСКИЙ И КАШИНСКИЙ
ИОСИФ, ЕПИСКОП ВОРОНЕЖСКИЙ И ОСТРОГОЖСКИЙ
ИЛАРИОН, ЕПИСКОП СУМСКИЙ И АХТЫРСКИЙ
НЕСТОР, ЕПИСКОП КУРСКИЙ И БЕЛГОРОДСКИЙ
ВАРСОНОФИЙ, ЕПИСКОП
СЕМИПАЛАТИНСКИЙ И ПАВЛОДАРСКИЙ
АНТОНИЙ, ЕПИСКОП СТАНИСЛАВСКИЙ И КОЛОМЫИСКИЙ
МИХАИЛ, ЕПИСКОП САМБОРСКИЙ И ДРОГОБЫЧСКИЙ
СЕРАФИМ, ЕПИСКОП УЛЬЯНОВСКИЙ И МЕЛЕКЕССКИЙ
ПАНКРАТИЙ, ЕПИСКОП ВОЛЫНСКИЙ И РОВЕНСКИИ
ГУРИЙ, ЕПИСКОП ТАШКЕНТСКИЙ И СРЕДНЕ-АЗИАТСКИЙ
НИФОНТ, ЕПИСКОП УФИМСКИЙ И БАШКИРСКИЙ
ИАКОВ, ЕПИСКОП ЧЕРНИГОВСКИЙ И НЕЖИНСКИЙ
ВЕНЕДИКТ, ЕПИСКОП ИВАНОВСКИЙ И КИНЕШЕМСКИЙ
СИМЕОН, ЕПИСКОП ЛУЖСКИЙ, РЕКТОР ЛЕНИНГРАДСКОЙ ДУХОВНОЙ АКАДЕМИИ
23 июня/ 6 июля 2013 г. в шведском Свято-Филофеевском женском монастыре (Вильберг, Грилльби, Синод Противостоящих) состоялась Божественная литургия, после которой была отслужена панихида в память о почившем митрополите Киприане - Первостоятеле Греческой Старостильной Православной Церкви, в 40-й день со дня его кончины.
Возглавил богослужения священник Стефан, сестры обители пели на шведском, греческом и английском языках.
Почтить память всеми любимого Иерарха приехали в святую обитель и прихожане из Стокгольма. Известно, что Митрополит Киприан явился в свое время вдохновителем создания Свято-Филофеевского монастыря и позже был в нем частым гостем.
После службы сестры монастыря подали гостям легкие закуски на открытом воздухе в этот теплый и солнечный день. За столом отец Стефан рассказывал всем разные истории из жизни Митрополита Киприана, о его большой любви, терпимости и теплом юморе.
День окончился у могилы почившей настоятельницы Свято-Филофеевского монастыря - игумении Филофеи.
11-12 июля 2013 г.(н. ст.) в Софийском Свято-Успенском кафедральном соборе (Болгарская Старостильная Православная Церковь) состоялись торжественные богослужения в честь святых Первоверховных апостолов Петра и Павла, которые возглавил епископ Фотий Триадицкий.
28 июня 2013 г. (по старому стилю) младенец (дочь) пастора церкви Святых Архангелов в Ромни, отец Джошуа Вандер Плаатс и его жена Харис были крещены протопресвитером о. Рафаилом в храме Св. Иоанна Крестителя в городе Сидар-Рапидс, штат Айова (США, Синод Противостоящих). Дочь-младенец получила имя Рафаила.
После этого другая семья была принята в Православие через крещение: отец, Кирос Лантзер, дипломированный медбрат, который был назван в честь святого врача-бессребреника Кира;мать, Анна, названная в честь матери святого пророка Самуила, и трое детей. Дети были крещены в честь Урия - воина святого пророка Давида, праведного Симеона Богоприимца и пророчицы Анны. Семья была ранее протестанской.
Очередное на вас заявление
Для прихода в честь преподобного Сергия Радонежского в Валлей Котедж в США рукоположен новый диакон - Матфей Киал.
19 июля 2013 года в Уругвае будут проходить слушания по делу священника Александра Ивашевича. Предварительное расследование показало, что о. Александр был обвинен без всякого основания. Будем надеяться, что теперь он будет выпущен, чтобы идти домой к своей семье: матушке Елисавете, Софии, Макарию, Серафиме и Николаю. Просьба молиться за протоиерея Александра!
В ночь с 16 на 17 июля 1918 года было совершено кровавое злодеяние – убийство царской семьи. Вместе с семьей последнего императора были убиты также – Евгений Боткин, лейб-медик; Иван Харитонов, повар; Алексей Трупп, камердинер; Анна Демидова, горничная.
«Я хочу обратиться к нашей пастве и ко всем, пожалуйста, поддерживайте это место... »
Слово митр. Филарета (Вознесенского)
14 июля 2013 г. (н. ст.), в Неделю всех болгарских святых, в Софийском Свято-Успенском соборе была отслужена Божественная Литургия, которую возглавил епископ Фотий Триадицкий. После Литургии состоялся крестный ход.
В январе 1916 г. многие российские периодические издания опубликовали сообщение о посмертном награждении сестры милосердия 05‑го пехотногополка Риммы Ивановой орденом Святого Георгия 4‑й степени по личному соизволению императора Николая II. Эта отважная девушка стала единственной представительницей «прекрасного пола», получившей эту высокую боевую награду в годы Первой мировой войны.
Отчёт прот. Виктора Потапова о суде по делу об убийстве брата Иосифа Муньоса-Кортеса, хранителя Мироточивой Иверской Иконы Божией Матери.
21 июля 2013 года в окрестностях города Мидлбург состоится Великое освящение храма в честь Святых Новомучеников и Исповедников Российских. Символично то, что впервые прославление этих святых произошло не так далеко отсюда, всего в 3 часах езды на автомобиле, в городе Нью-Йорке 19 октября/1 ноября 1981 года, когда Предстоятелем Зарубежной Церкви был Митрополит Филарет (Вознесенский), который ныне также прославлен в лике святых. Возглавит освящение архиепископ Андроник, управляющий Сиракузской и Никольской Епархией. Дата освящения храма, 21 июля 2013 года, выбрана не случайно - это ближайшее воскресение ко Дню убиения Царя-мученика Николая II и Его Августейшей Семьи 4/17 июля 1918 года.
15 лет назад, 17 июля 1998 года, в соборе Петропавловской крепости были захоронены якобы останки Николая II и членов его семьи. О том, как это было, вспоминает Евгений Колчин – тогда советник по культуре губернатора Петербурга.
«Портал-Credo.Ru» продолжает публикацию малоизвестных документов из машинописного сборника "
ВОЖДЮ НАРОДОВ СССР ГЕНЕРАЛИССИМУСУ
23 июня/ 6 июля 2013 г. в шведском Свято-Филофеевском женском монастыре (Вильберг, Грилльби, Синод Противостоящих) состоялась Божественная литургия, после которой была отслужена панихида в память о почившем митрополите Киприане - Первостоятеле Греческой Старостильной Православной Церкви, в 40-й день со дня его кончины.
Почтить память всеми любимого Иерарха приехали в святую обитель и прихожане из Стокгольма. Известно, что Митрополит Киприан явился в свое время вдохновителем создания Свято-Филофеевского монастыря и позже был в нем частым гостем. 
11-12 июля 2013 г. (н. ст.) в Софийском Свято-Успенском кафедральном соборе (Болгарская Старостильная Православная Церковь) состоялись торжественные богослужения в честь святых Первоверховных апостолов Петра и Павла, которые возглавил епископ Фотий Триадицкий.
28 июня 2013 г. (по старому стилю) младенец (дочь) пастора церкви Святых Архангелов в Ромни, отец 