Протопресвитер о. Терентий Теодорович, его семья и другие с ними
На фото - Протопресвитер Терентий Теодорович с женой Антониной Гервасиевной
Одной из бесчисленных жертв бомбардировки Варшавы немецкими аэропланами в памятный жителям столицы Польши день 25 сентября 1939 года, бомбардировки, решившей судьбу Польши и ее столицы, был единственный православный священнослужитель, приснопамятный о. протопресвитер Терентий Павлович Теодорович.
В первые недели германо-польской войны отец Протопресвитер и его семья жили на предместье Варшавы — Воле, но затем, по совету друзей, переехали в центр города, в 6-этажный дом на Железной улице, где, казалось, будет безопаснее. Увы, там их настигла немецкая бомба, разрушившая дом, где все они находились и где под развалинами его сгорел с раздробленным ранее черепом приснопамятный отец Терентий. Погибли также и ближайшие его друзья.
Матушка отца Протопресвитера и их дочь чудом уцелели на этот раз. Приблизительно через пять лет, в первые дни Варшавского восстания, они были расстреляны 5 августа 1944 года немецкими жандармами.
Только через месяц, а именно 21 октября 1939 года, останки отца Протопресвитера были преданы христианскому погребению. Отпевание совершал митрополит Дионисий в сослужении всего столичного духовенства. Богослужение совершалось в нижней, пещерной, церкви Митрополичьего собора, так как верхняя часть собора была повреждена немецкими артиллерийскими снарядами. Нижняя церковь была переполнена молящимися.
На небольшом катафалке был установлен маленький гробик с найденными частями тела покойного (голова, часть туловища и рука). Гроб был покрыт священнической ризой (фелонью), украшен митрою и цветами. Рядом — портрет отца Терентия.
Надгробные речи произнесли митрополит Дионисий и о. протоиерей Михаил Помазанский, охарактеризовавшие почившего как выдающегося пастыря на ниве Христовой. После отдания последнего целования гробик с останками почившего был, при пении "Помощник и Покровитель", обнесен вокруг Митрополичьего собора, при котором с честью долгие годы служил отец Терентий, а затем установлен на специальный похоронный катафалк-автомобиль, где разместились духовенство и ближайшие родные. При пении "Вечная память" автомобиль медленно отошел от храма, увозя останки достойнейшего пастыря, которого народная молва, не без основания, называла "нашей совестью"...
И действительно, не за страх, а за совесть более 40 лет служил покойный Церкви Христовой.
Священнослужитель с высшим богословским образованием (окончил Московскую Духовную академию), выдающийся церковный проповедник, видный общественно-церковный деятель, участник Московского Поместного Собора 1917-18 гг., член Предсоборного Собрания для подготовки к созыву Поместного Собора Православной Церкви в Польше, протопресвитер Митрополичьего храма в Варшаве отец Терентий всею своею долголетней и так трагически закончившейся жизнью засвидетельствовал о своем горении к Святой Православной Церкви о своем ревностном желании помочь делу Ее устроения.
Немногим известно ставшее отныне историческим "скорбное обращение" отца Терентия, которое он направил митрополиту Дионисию и Собору епископов Автокефальной Церкви в Польше в исторические также дни разрушения около 150 православных храмов на Холмщине и Подляшьи летом 1938 года.
Вот что писал тогда отец Терентий: "...Пришла тяжкая година для нашей Церкви в Польше. Година испытаний, для иных — искушений, а для всех, кто не способен "искуситься" — исповедничество. Народ уже являет это исповедничество. Он борется за веру, за свои святыни, самоотверженно защищает свои храмы и за это выселяется из своих родных мест, подвергается штрафу, арестам, тюремному заключению и даже телесному наказанию. Эти неустанные хождения по всяким властям, это море слез, которые видимо и невидимо льются этим простым, но глубоко привязанным к своей вере, народом свидетельствуют о преданности его Церкви и готовности страдать за Нее. Рядовое духовенство в большинстве, если не считать гродненских случаев, стойко до поры, а в иных случаях явило и исповедничество. Исключаю военное духовенство, которое, надев мундиры, сразу показало, по какой дороге оно пойдет... Но теперь очередь исповедничества за иерархией, без которой нет Церкви, но которая в исторической перспективе нашей Православной Церкви в Польше (разумею 16 и 17 века) себя не оправдала, создав унию. Время говорить правду уже открыто, ибо все равно ее скажет (и уже говорит) церковный народ и история".
Уже и этих кратких выдержек из "скорбного обращения" почившего отца Протопресвитера достаточно, чтобы уразуметь, как болел душой и скорбел отец Терентий за свою родную Православную Церковь. За все свое почти полувековое служение Церкви и православному народу покойный отец Протопресвитер никогда не уклонялся "страха ради иудейска" с того пастырского пути, который начертан Христом.
Увы, последние годы служения пастырского отца Терентия были омрачены: в связи с начавшимся за год до Второй мировой войны открытым гонением в Польше на Православие и его "форсированной" полонизацией, отец Терентий, по требованию правительственных властей, был уволен со всех занимаемых им должностей и последние несколько месяцев своего земного бытия жил на предместье Варшавы, Воле, будучи причисленным к кладбищенской церкви.
Вся православная Варшава прибыла к последней Литургии, которую совершал в Митрополичьем соборе отец Протопресвитер, оставляя свою паству. Сколько теплых чувств, сколько тревоги за судьбы Православия было выявлено в поднесенных отцу Терентию адресах, в речах и приветствиях ото всех церковных и общественных организаций столицы Польши... Обширный храм св. Марии Магдалины был весь убран трудами дам-прихожанок живыми цветами.
В особенно трогательных выражениях был составлен адрес Русского Общества Молодежи в Польше. "Дорогой Батюшка! — говорилось в этом адресе, — мы знаем, почему Вы сегодня совершали последнюю Литургию; мы знаем, почему Вы уходите... Ваш уход — это очередное звено в тех несчастьях, которые постигли Православную Церковь. Мы с ними никогда не примиримся, мы никогда не забудем этих ударов по нашим душам... Ваш уход в это смутное время, в этот тяжелый год — это высочайшая оценка Вашей пастырской работы, Вашей жертвенности и героической стойкости в служении родной вере, а для нас — это страшнейший удар, это безграничная скорбь и обида..."
На все приветствия отвечал растроганный отец Протопресвитер, а затем вместе с достойной своей супругой оба поклонились до земли всему народу. Все рыдали...
Во время Первой мировой войны, будучи эвакуирован из Варшавы вглубь России, почивший отец Терентий до ее окончания жил в Петрограде, где занимал должность военного священника. Вскоре после кровавой октябрьской революции отцу Терентию пришлось пережить тяжелое испытание: его единственный сын, мичман, был расстрелян большевиками. По восстановлении независимости Польши отец Терентий вернулся в Варшаву и был назначен настоятелем Митрополичьей церкви св. Марии Магдалины.
Всю свою жизнь отец Протопресвитер стоял "на Божественной страже" Святого Православия, был преисполнен горением за веру и Церковь и, в буквальном смысле слова, сгорел под грузом разрушенного неприятельской бомбой дома.
В первые дни Варшавского восстания, а именно 5 августа 1944 года, на предместье Варшавы Воле у православного кладбища приняли мученические венцы настоятель Вольской Православной церкви о. архимандрит Феофан (Протасевич), викарный священник той же церкви о. протоиерей Антоний Калишевич и его семья, вдова погибшего от немецкой бомбы протопресвитера о. Терентия Теодоровича — Антонина Гервасиевна (урожденная Левицкая) и их дочь Елена Терентьевна Теодорович-Карбовская, а также ряд других лиц, имена их Ты, Господи, веси.
Передаем описание этой жуткой трагедии со слов очевидца, одного из служащих при кладбище.
5 августа 1944 года польскими партизанами был убит возле кладбища на Воле немецкий жандарм. Озверевшие СС-вцы окружили прилегавшие к кладбищу дома, вывели оттуда всех живущих, не исключая женщин и детей. Напротив кладбища находился двухэтажный приходский дом, в котором проживали члены причта Вольской Православной Церкви, вдова и дочь отца Терентия, а также помещался детский сиротский приют, в котором проживало до 20-ти православных детей.
Вооруженные немецкие жандармы ворвались в приходский дом, арестовали всех его насельников и под конвоем вывели на улицу, где уже находилась большая толпа арестованных в близлежащих домах.
Очевидец, служащий кладбища, находился в это время на кладбище. Услышав крики и плач, он подполз к валу, окаймляющему ров, отделяющий кладбище от улицы. Вал этот был покрыт густым кустарником. Укрытый кустарником, он наблюдал все происходящее на улице без опасения быть замеченным.
Он видел, как большая толпа, окруженная немецкими жандармами, вышла из ворот церковно-приходского дома, подгоняемая ружейными прикладами. В толпе свидетель сразу же заметил отца архимандрита Феофана с крестом на груди, еще двух священников и матушку Антонину Гервасиевну и ее дочь. Матушка что-то горячо говорила, обращаясь к немецкому офицеру и указывая рукой на находившихся в толпе и также арестованных приютских детей. Слов Матушки свидетель не мог разобрать. Затем вся толпа была немецкими жандармами подведена вплотную ко рву, отделявшему кладбище от улицы. Матушка левой рукой обняла и прижала к себе дочь, а другой поспешно крестилась. Отец архимандрит Феофан осенил крестом и благословил обреченных. Раздался залп.
Когда Варшава была освобождена от немецких оккупантов, тот же свидетель откапывал тела расстрелянных. Он рассказывал, что смерть не разъединила Матушку с ее дочерью. Пальцы правой руки Матушки были сложены для крестного знамения, а левой рукой она держала прижавшуюся к ней дочь. Останки Матушки были также опознаны по наперсному кресту отца Терентия, который она надела на себя, идя на смерть, а также по сумочке, найденной при расстрелянной. В этой сумочке находилась именная золотая медаль, которой покойная была награждена при окончании ею женской гимназии.
По другим, менее достоверным, сведениям, отец архимандрит Феофан, якобы, был тяжело ранен в голову. Он с большим трудом выбрался из общей, слегка засыпанной, могилы, подполз к горевшему приходскому дому, взял ведро с водой и стал тушить пожар, а затем, обессиленный, сел в саду под деревом, где и скончался.
* * *
Принявший мученическую кончину 5 августа 1944 года у Православного кладбища в Варшаве, на предместье Воля, протоиерей о. Антоний Калишевич родился 22 июля 1886 года в м. Корце, Новгород-Волынского уезда, Волынской губернии. По окончании в 1909 году Православной Духовной семинарии в Житомире был в 1911 году рукоположен во священники Преосвященным Аверкием (Кедровым), епископом Житомирским, и проходил свое пастырское служение, главным образом, на Волыни в селе Броники, Ровенского уезда, до 1925 года, когда был назначен третьим священником к Ровенскому собору. Одновременно состоял уездным миссионером-проповедником. В городе Ровно отец Антоний священствовал по 1935 год, а затем, по требованию польских гражданских властей, был выслан с Волыни по так называемому третьему пункту "Временных правил" об отношении Православной Церкви к государству как нежелательный элемент. Православное население Волыни прекрасно понимало, чем была вызвана эта высылка. Следующим местом служения отца Антония было Подляшье, Люблинского воеводства. Митрополитом Варшавским Дионисием о. Калишевич был назначен настоятелем прихода в селе Носов и благочинным Бельского уезда (Бяла Подляска), но и здесь отцу Антонию не пришлось долго служить Церкви Христовой. В 1938 году началось массовое разрушение православных церквей на Холмщине и Подляшьи, когда была также разрушена (в праздник свв. равноапостольных Петра и Павла) и церковь в Белой, настоятелем которой в последнее время состоял о. Калишевич. К нему польское правительство снова применило пресловутый 3-ий пункт "Временных правил", потребовав его удаления из пределов Люблинского воеводства. Последним местом достойного служения о. Калишевича Церкви Христовой была Варшава, где он, будучи в сане протоиерея, состоял на псаломщицкой вакансии при кладбищенский церкви на предместье Варшавы Воле и заведовал православным кладбищем, возле которого и принял мученическую кончину.
Вместе с отцом Антонием Калишевичем были расстреляны его супруга — матушка Евгения и дочь, также Евгения (получившая образование в Бухаресте, как стипендиатка, в порядке обмена студентами между Польшей и Румынией). Сын отца Антония Николай погиб от брошенной в комнату немцами гранаты. В живых остался второй сын, случайно не находившийся в это время дома.
Тела убиенных отца Антония и его семьи были временно похоронены возле приходского дома на Воле, а по окончании войны перенесены на Вольское православное кладбище и погребены рядом с могилой отца Терентия Теодоровича и его семьи.
Архиепископ Аверкий сделал несколько необходимых замечаний в отчете о “внутренней миссии” Церкви, который был одобрен всем Советом епископов РПЦЗ в 1962 году:
“Это чрезвычайно важно для успеха миссии, привлечь, на сколько это возможно, всех верующих в того или иного вида активное участие в богослужении, что бы они не могли бы чувствовать себя просто зрителями или слушателями, которые приходят в церковь как в театр только для того, чтобы услышать прекрасное пение хора, который исполняет, как часто бывает сейчас, совершенно бравурные, театральные композиции. Это абсолютно необходимо, чтобы восстановить древний обычай, которого требует Типикон, пения всех людей во время богослужения... это позор для православных верующих не знать свои чудесные, несравненные православные богослужения, и поэтому обязанность пастыря, познакомить свою паству с богослужением, которое может быть достигнуто, легче всего путем привлечения верных для участия в богослужении».
Далее, в той же статье архиепископ Аверкий развеивает распространенное заблуждение, что Православные христиане не могут исполнять какие-либо церковные службы без священника, и поэтому верующие люди становятся совершенно беспомощными и практически “не могут молиться”, когда они оказываются без священника – как случается все чаще и чаще сегодня. Он пишет:
“Наш Типикон, предписывает, что все богослужения суточного цикла – помимо, само собой скажем, Божественной литургии и других церковных таинств – могут быть исполнены также лицами, не посвященным в священный чин. Это имело широкое распространение в молитвенной практике всех монастырей, скитов и пустынников, среди которых не было монахов, посвященных в священный чин. И до последних пор, это было видно также, например, в Карпатской Руси, в которой был высокий уровень благочестия народа, где в случае болезни или отсутствия священника, верующие сами, без священника, читали и исполняли Утреню, и часы, и Вечерню, и Повечерия, и вместо Божественной литургии, изобразительны.
“Ни в коем случае не нужно искать в этом что- то предосудительное, ибо сами тексты наших богослужений предвидят такую возможность, например, часто встречаются в них слова: если священник присутствует, он говорит: Блажен Бог наш... если нет, то говорить с чувством: молитвами святых отец наших, Господи Иисусе Христе Боже наш, помилуй нас. Аминь. И далее следует все чинопоследование богослужения в полном объеме, за исключением, конечно, ектений. Великая ектенья заменена чтением «Господи, помилуй» двенадцать раз, а малая Ектенья чтением «Господи, помилуй» трижды.
“Общественная молитва, как ничто иное, твердо объединяет верующих. И так, во всех тех приходах, где нет постоянного священника, это совершенно необходимо не только разрешить, но и рекомендовать верным, собираться вместе по воскресеньям и праздникам в церковь или даже в дома, где нет церкви, для того, чтобы проанализировать вместе такие общественные молитвы в соответствии с установленным порядком богослужения»».
Это явление нормально в церковной практике, и как многое другое, относится к лучшим православным Церковным традициям, стало сегодня настолько редким, что кажется скорее новинкой, тем не менее практикуемое в ряде приходов РПЦЗ, а также в некоторых частных домах. Эта практика может и должна быть значительно увеличена среди верных, если речь идет о приходе, который потерял своего священника, или для поддержки одной, небольшой группы верующих далеко от ближайшего храма, которая еще не сформировалась, как приход, или одной семьи, которая не в состоянии ходить в церковь каждое воскресенье и праздник.
Действительно, такая практика во многих местах стала единственным ответом на проблему сохранения живой традиции богослужения Церкви....
Чинопоследование таких служб желательно узнать от тех, кто совершает их в соответствии с письменной и устной традицией Церкви. Но даже в отсутствие таких руководителей, православный мирянин, когда он не в состоянии посещать церковные службы, может извлечь много пользы от простого прочтения некоторых простых служб, которые он уже читает: утренние и вечерние молитвы. Таким образом, он может прочитать любой из часов (первый, третий и шестой часы утром, девятый час днем), которые не имеют сменных частей за исключением Тропаря и Кондака, он может просто прочитать стихиры из великих двунадесятых праздников, в соответствующий день; или он может читать псалмы назначенные уставом на данный день.
В церкви Свт. Спиридона в Саламине Митрополит Хризостом Аттикийский и Беотийский вместе с Митрополитом Пирейским и Саламинским Геронтием отслужил Великую вечерню (ИПЦ Греции).
В своей проповеди владыка Хризостом сказал, что признание святого Спиридона было одним из этапов Первого Вселенского Собора в обличении ереси Ария. Сегодня память святого - это новая веха для всех нас, истинно православных, которые чтят старые церковные традиции, потому что после разделения греческой Церкви в 1924 году множество греков празднует Рождество по новому календарю.
Высокопреосвященнейший владыка Хризостом пожелал, чтобы святой Спиридон, как он чудесным образом вмешивался много раз в прошлом, чтобы спасти греков, так и теперь помог тем, кто хочет жить благочестиво, и осветил их души, чтобы они вернулись к былым традициям, и чтобы устранились разногласия и воцарилось единство.
На следующее утро, в сам день Праздника свт. Спиридона Тримифунтского, Митрополит Хризостом служил Божественную литургию в одноименной исторической церкви в Еруфроне (бывш. Крикуки, Аттика). Этот храм несет живую память преследования православных в период с 1950 по 1952 г., так как именно там всегда праздновали память святого Спиридона согласно православному календарю.
Одно из самых фундаментальных проявлений человеческой религиозности, состоящее в совершении особых действий, цель к-рых - установление или демонстрация связи (лат. religio) с Божеством. Во всех религиях главным выражением Б. является общественный культ; к Б. в широком смысле могут также относиться соблюдение ритуальных запретов, следование определенным нравственным принципам и т. п. Особенно ярко понимание всей жизни верующего как непрестанного Б. проявляется в христианстве (ср., напр., Рим 12. 1).
Первое Б. совершалось человеком еще в раю: соблюдая запрет вкушать от древа познания добра и зла (и подтверждая этим свою зависимость от Бога), Адам и Ева вкушали от древа жизни и пребывали в богообщении (Быт 2. 9, 3. 22). Грехопадение нарушило простоту и совершенство райского Б. У отпавшего от Бога человечества Б. стало принимать различные формы в зависимости от системы верований, к-рую разделяла та или иная община, и от культурной среды, в к-рой она пребывала. Богослужебные обычаи, практиковавшиеся человечеством, чрезвычайно разнообразны как с обрядовой, так и с содержательной стороны: от самых возвышенных и приближающих человека к Богу до полностью искаженных грехом и являющихся по сути служением уже не Богу, а демонам (напр., мн. языческие культы содержат такие извращения, как сакральная проституция, идолослужение, человеческие жертвоприношения и т. п.).
Тем не менее можно указать ряд признаков, характерных для Б. Являясь местом встречи со Святым, оно и само свято; культовые формы, в к-рые заключено Б., считаются установленными или Самим Богом, или кем-то из приближенных к Нему людей; порядок Б. строго регламентирован и консервативен (вплоть до объявления ненарушимости не только обрядов и текстов, но и языка Б.), ибо с Богом нельзя общаться как с обычным собеседником; по той же причине участвовать в Б. можно только очистившись, поэтому оно связывается с ритуальными, а часто и этическими запретами (напр. постом, супружеским воздержанием, ношением особых одежд и т. д.). Необходимость знания обрядовых тонкостей и пребывания в ритуальной чистоте ведет к тому, что в общинах верующих выделяются священнослужители, полностью посвятившие себя Б. Для него нередко отводят священные места и священные времена. Встречи со Святым естественно ожидать там, где Его присутствие более очевидно,- в местах Богоявлений или наблюдения необычных природных явлений (таких как, напр., горы, рощи, источники), поэтому Б. обычно проходит или в этих местах, или в специально посвященных ему зданиях - храмах; человек, попав туда, считается гостем Бога, поэтому храмы зачастую наделялись правом убежища. Вовлеченность человека в природные процессы, протекающие во времени циклически (смена времен года и т. д.), вела к установлению системы праздников, постов и т. д., соотнесению Б. с определенными часами суток и днями недели. Праздники могут иметь характер обряда перехода общины от одного состояния к др. Иные обряды перехода, также сопровождающиеся тем или иным Б., соответствуют основным этапам жизни каждого члена общины: рождению, вступлению во взрослый возраст, бракосочетанию, смерти. Общинный характер Б. во мн. культурах выражается в форме общей трапезы; при этом Богу выделяется часть пищи, указывающая на Его участие в трапезе. Обряды Б., обозначающие невидимое, тем самым имеют знаковый характер; особая роль отводится слову, становящемуся в контексте Б. священным, по этой причине в Б. используются определенные формы текста - молитва, гимн, благословение, пророчество и др. Для Б. в ВЗ и в христианской Церкви все указанные черты также характерны (о Б. в исламе и небиблейских религиях см. соответствующие статьи).
В Ветхом Завете
основной идеей, пронизывающей все представления о Б., является идея жертвы, ее приносят праотцы; ею скрепляется Завет Бога сначала с Ноем, затем с Авраамом и, наконец, с народом Израиля (Быт 4; Быт 9; Быт 15; Исх 24); она становится главным священнодействием храмового Б. Основное условие для совершающих Б.- абсолютный запрет на участие в любых культах, кроме служения единому Богу. В эпоху праотцев и патриархов Б. было сосредоточено в руках главы семьи, которая одновременно была и общиной верующих; начиная с Авраама, знаком вступления в общину становится обрезание (Быт 17).
После исхода израильского народа из Египта и последовавшего за этим заключения Завета между Богом и Его народом главным содержанием Б. становится постоянное напоминание о Завете и тем самым его актуализация. Б. приобретает сложные культовые формы: вводится система ежедневных, ежесубботних, ежемесячных, праздничных и частных жертвоприношений; появляется сложная система ритуальных запретов; устанавливается левитское наследственное священство (хотя в Библии есть упоминания отдельных священников единого Бога и для эпохи, предшествовавшей исходу - см.: Быт 4. 18; Исх 2. 16); возникает система праздников. Местом совершения Б. становится скиния, присутствие в к-рой ковчега Завета символически выражает важнейшую истину религии Ветхого Израиля - веру в присутствие Бога среди Его народа (см.: Исх 25 и др.). А поскольку присутствие Божие спасительно, то Б., выражающее это присутствие, понимается как Божий дар. В то же время подчеркиваются трансцендентость и неприступность Бога - встреча с Ним смертельна для грешного человека (см.: Исх 33. 20), поэтому обрядовые формы, в к-рые облечено Б., трактуются как защита для человека, приближающегося к Богу: культ - это установленное Богом пространство для встречи с Ним (см.: Исх 28; Исх 30; Лев 10 и др.).
В дальнейшем Б. благодаря деятельности израильских царей сосредоточивается в Иерусалиме (Давид водрузил ковчег в Иерусалиме, Соломон построил там храм, Иосия провел богослужебную реформу - 2 Цар 6; 3 Цар 6-8; 4 Цар 23). В эпоху Вавилонского пленения в силу невозможности совершать Б. в иерусалимском храме развитие получают идеи о том, что подлинная молитва может заменить собой обрядовый культ (ср.: Пс 140) и что страдания народа - это и есть истинная жертва, приносимая Богу.
В эпоху Второго храма Б. по-прежнему сосредоточено в Иерусалиме, но параллельно с храмовым культом (и именно в силу запрещения совершать законное Б. вне иерусалимского храма) как в пределах Палестины, так и в рассеянии, напр. в Александрии, возникает традиция собраний для совместной молитвы в синагогах; в ту эпоху неотъемлемым элементом Б. становится чтение Пятикнижия и др. книг ВЗ. Предельно жестко регламентированный порядок храмового Б. приводит, с одной стороны, к мысли об этической значимости обрядов как таковых (Сир 35), с др.- к осознанию необходимости одухотворения культа, что было характерно для религ. течений межзаветного периода (ессеев, кумран. общины и проч.) и нашло свое осуществление в христианстве. К I в. по Р. Х., несмотря на явную тенденцию к замене культового благочестия благочестием Закона (выразившуюся в первую очередь в движении фарисеев), иерусалимский храм с его Б. оставался центром религ. жизни народа Израиля.
После разрушения иерусалимского храма и рассеяния иудеев в 70 г. по Р. Х. храмовое Б. исчезает и его место занимает синагогальное. Невозможность исполнить богослужебные предписания Пятикнижия и одновременно убеждение в их необходимости породили практику ежедневного прочтения верующими иудеями описаний храмового Б.- считалось, что это заменяет реальное его совершение. Складывается целая система общественных и частных молитв. С кон. II в. порядок, тексты молитв и песнопений синагогального Б. постепенно подвергались фиксации и к эпохе средневековья приняли близкий к настоящему вид.
В христианстве
человечество получило возможность вновь вступить, обретя во Христе спасение, в животворящее общение с Богом, и Б. стало средством, ведущим к подлинному обожению. Христ. Б. совершается только благодаря Воплощению Сына Божия, Его Крестным страданиям, смерти, Воскресению и Вознесению на небо, событию нисшествия Святого Духа на апостолов в день Пятидесятницы. Принесенное в жертву на Кресте, воскресшее и вознесшееся к Богу человечество Спасителя стало источником обожения, из к-рого Св. Дух передает божественную жизнь. Местом явления этого источника людям служит основанная Господом Иисусом Христом Церковь, возглавляемое Самим Христом сообщество верующих, а средством - церковное Б., через участие в к-ром члены Церкви могут приобщиться к божественной жизни. Т. о., Церковь представляет собой способ явления жертвы Христовой, а ее Б. в своей высшей точке - актуализацию совершенного Богом спасения.
Б. есть место встречи Бога, нисходящего к человеку и всему творению в Своем спасительном домостроительстве, и человека, отвечающего на Его зов и восходящего к Нему в молитве и в форме совершения определенных символических действий. Критиками культа неоднократно высказывались сомнения в необходимости внешних обрядовых действий для приобщения к спасительным деяниям Христовым. Подобные сомнения основываются на подспудном убеждении в малозначимости тела человека по сравнению с его душой. Это противоречит христ. учению о природе человека, согласно к-рому человек - это не душа только, но душа, соединенная с телом. Поэтому и в Б. внешние проявления тесно связаны с внутренним духовным содержанием. При этом Б. не есть ни простое совершение человеком неких действий (поскольку Бог не нуждается в них), ни восполнение человеком действий божественных (поскольку действие Божие совершенно само по себе); человек - это образ Божий, поэтому он может образно, в форме культа, вновь и вновь актуализировать раз совершенные спасительные действия Божии; Б. постоянно обновляет в человеке образ Божий, а в мире - присутствие Божие.
Христ. Б. есть продолжение и восполнение ветхозаветного, готовившего людей к пришествию благодати. Во время Своей земной жизни Господь Иисус Христос участвовал в культе храма и синагоги (Лк 2. 22-39, 41-50; Ин 2. 13; 10. 22; 18.20), проповедовал в местах богослужебных собраний иудеев (Мк 14. 49; Ин 18. 20), требовал верности духу Б. (Мф 23. 16-23; Ин 2. 3-17). Исполнив Сам ветхозаветный культ, Господь этим завершил его. Своей Жертвой Он превзошел жертвы ВЗ; Его воскресшее Тело - это новый Храм (Ин 2. 19-22), Который лишает ветхое иерусалимское Б. значимости (Ин 4. 21).
Во время Тайной вечери, следовавшей порядку евр. ритуальной трапезы, Господь Иисус Христос преподал Своим ученикам таинство Евхаристии, указывая на замену ветхозаветных прообразовательных жертв Своей единственной Жертвой (см.: Евр 5-10; Откр 5. 6). Принимая в Евхаристии под видом хлеба и вина Тело и Кровь Христовы, верующие получают участие в Его человечестве, приобщаются к спасительным плодам Его Жертвы и наследуют вечную жизнь; Евхаристия есть высшая степень диалога между Богом и человеком, Б. по преимуществу. Вокруг Евхаристии, как вокруг центра, расположены и сама Церковь, и ее священнодействия, как важнейшие - Крещение и Миропомазание, вводящие человека в Церковь и открывающие ему доступ к Евхаристии; Покаяние и Елеоосвящение, восстанавливающие возможность евхаристического общения для человека, впавшего в духовную или телесную немощь; Священство и брак, поставляющие человека на определенное служение в Церкви,- так и все остальные.
С Б. связаны требования нравственного порядка - в Крещении верующий умирает греху, чтобы жить со Христом (см.: Рим 6. 1-11; Кол 3. 1-10; 1 Петр 1. 14-16), поэтому грешить - значит становиться недостойным Причащения (1 Кор 11. 27-31); наоборот, следовать за Христом - значит самому быть угодной Богу жертвой (Рим 12. 1). В этом смысле представление о Б. только как об этической обязанности верующего, восходящее к Цицерону и распространенное в зап. средневек. схоластике (а оттуда проникшее и в правосл. богословскую мысль), страдает однобокостью - не Б. вытекает из нравственности, а наоборот.
В христианстве существует институт священнослужителей, но они в отличие от мн. религий не считаются отделенной от народа группой, выполняющей функцию посредников между Божеством и народом. В христ. Церкви наследственное ветхозаветное священство сменилось новым - место прообразовательных жертв ВЗ заняла единственная Жертва Сына Божия (см.: Евр 7-9); теперь все члены Церкви могут приобщаться Св. Таин Христовых и участвовать в Его Жертве, и поэтому все они - царственное священство (см.: 2 Петр 2. 5-9; ср.: Откр 1. 6). Но в евхаристическом собрании, имеющем своим прообразом Тайную вечерю, кто-то должен предстоять, занимая место Христа. Поскольку всякое служение в Церкви благодатно, а особенно - служение предстоятельства (ср.: 1 Тим 4. 14), то предстоятель (епископ или священник, а также помогающие ему диакон и низшие клирики) должен быть в таинстве Священства поставлен на свою степень епископом, имеющим апостольское приемство, о к-ром свидетельствует историческое единство Церкви.
В христ. Б. находит отражение и то обстоятельство, что человек живет во времени, и само время является той средой, в к-рой человек должен вступить в общение с надвременным Богом. Поэтому в Церкви кроме таинств, позволяющих человеку выйти из течения времени и приобщиться к вечной реальности, существуют службы, посвященные определенным временам суток, дням недели и года. Эти богослужебные времена понимаются как вхождение Бога в течение времени, они вторгаются в жизнь верующего, давая ему возможность приобщиться к единственному событию спасения.
Б. освящает и все творение - человек, откликающийся на призыв в Б., вводит себя и весь мир в процесс обожения; в Б. зараженное грехом творение может вновь быть освящено и занять свое место во вселенском славословии Бога.
В ранней Церкви
До разрушения иерусалимского храма в 70 г. христиане еще могли принимать участие в Б. Ветхого Израиля, но с разрушением храма и окончательным разрывом с синагогальным иудаизмом литургическое общение между христианами и иудеями прекратилось, хотя в христ. Б. вошло много заимствований из ветхозаветного наследия - чтения из книг ВЗ, традиц. структура молитв, псалмы и библейские песни, нек-рые праздники (в первую очередь Пасха, заново переосмысленная), целый ряд символов.
Но главным Б. христиан начиная с I в. и вплоть до наших дней сделалось совершение Евхаристии, а также проч. таинств - в первую очередь Крещения и Священства, с самого начала неразрывно связанных с Евхаристией. Они упоминаются в НЗ и в древнейших церковных памятниках, напр. в «Дидахе»; там же можно найти указания на первые христ. богослужебные песнопения и молитвы. К I в. относятся: установление постов среды и пятницы и предкрещального, празднование воскресного дня (см.: Деян 20. 7; 1 Кор 16. 2; Откр 1. 10), начало формирования суточного круга богослужения.
О Б. во II в. известно крайне мало; фрагментарность данных о Б. в ранней Церкви не позволяет судить о том, насколько описанная в том или ином памятнике практика была действительно всеобщей. Тем не менее во II в., несомненно, основу христ. Б. образовывала Евхаристия, к к-рой порой примыкала общая трапеза - агапа,- уже отделившаяся к тому времени от самой Евхаристии (в I в. Причащение Св. Таин могло иметь место непосредственно во время трапезы - ср. 1 Кор 11), и к-рая совершалась по воскресеньям, в дни памяти мучеников и в случае Крещения новообращенных. Одно из важнейших свидетельств о Б. этого периода - 2 описания чина Евхаристии (в связи с Крещением и воскресным днем) сщмч. Иустином Философом (1 Апология. 65-68). Согласно Иустину, литургия (греч. λειτουργία - общее дело; так принято называть церковные службы; в рус. языке, в отличие от европ., этим словом называют лишь евхаристическую службу) состояла: из чтения Свящ. Писания (или совершения Крещения), за к-рым следовала проповедь; общих молитв о разных нуждах; лобзания мира; принесения к предстоятелю хлеба и вина; чтения предстоятелем евхаристической молитвы; раздаяния Даров (к-рому, очевидно, предшествовало преломление освященного Хлеба) и Причащения. Эта структура с нек-рыми изменениями вплоть до наст. времени лежит в основе чина Евхаристии во всех христ. традициях.
Свидетельства о Б. в III в. значительно более обширны - во многом благодаря популярности возникших в этом и последующем веках литургико-канонических памятников, напр. "Апостольского предания", где приводятся образцы молитв таинств и др. священнодействий (хотя и с оговоркой о допустимости замены указанных образцов др. текстами; вообще источники свидетельствуют, что в Церкви I-III вв. предстоятель мог сам сочинять даже анафору - главную молитву Евхаристии - при условии сохранения в ней традиц. структуры и православности содержания). В это время в разных областях христ. мира наблюдается разнообразие литургических практик, в частности в числе, положении и понимании крещальных помазаний, к-рые не упомянуты в памятниках I-II вв. (из-за отсутствия помазаний в ту эпоху или из-за лаконичности памятников). Главным праздником церковного года в III в. была Пасха; между Церквами разных областей велись споры о дне ее празднования, разрешившиеся только после I Всел. Собора (325); содержанием Пасхи было прославление Креста и Воскресения Христовых. В III в. уже был достаточно распространен обычай крестить новообращенных на Пасху; из соединения предкрещального и пасхального (в память Распятия) постов впосл. возник Великий пост. В то время как Пасха и следовавший за ней праздничный период Пятидесятницы праздновались по лунному календарю, по солнечному календарю отмечалось возникшее не позднее III в. Богоявление, в к-ром соединялось прославление Воплощения Сына Божия, Его Рождества и Крещения. С Богоявлением, вероятно, связано начало формирования лекционарной системы - распорядка чтений из Свящ. Писания на весь год. Кроме Богоявления по солнечному календарю отмечали дни памяти мучеников, имевшие локальный характер. Памятники III в. также содержат многочисленные указания на службы суточного круга, организовавшиеся уже в достаточно сложную систему. Т. о., к III в. христ. Б. содержало все те составные части (с той или иной степенью развитости), из к-рых оно складывается и ныне: чины Евхаристии, таинств и важнейших священнодействий; систему служб суточного круга богослужения; 3 круга праздников - седмичный и годовые, связанные с лунным и солнечным календарями; лекционарную систему; корпус гимнографических и евхологических сочинений.
В IV-VI вв.
в связи с принятием христианства в качестве гос. религии в Римской империи резко возрастают численность Церкви и значение в ее жизни крупных адм. центров, сделавшихся и церковными центрами. Изменение условий совершения Б. повлияло и на его порядок.
IV в.- время формирования литургических семей, богослужебных систем (обрядов), возникших и бытовавших в пределах главных областей христ. мира. Разнообразие богослужебных обычаев, унаследованное от III в., в IV в. начало подвергаться унификации в рамках богослужебных традиций церковных центров (а в этих рамках - дальнейшему развитию). Б. каждого обряда состоит из одних и тех же главных компонентов (чины Евхаристии и таинств, система служб суточного круга, круги праздников, лекционарная система, корпус гимнографических сочинений), но различается в конкретном оформлении этих компонентов (используются разные анафоры, гимнография; церковные календари включают в себя разные наборы памятей; неодинаково распределение библейских чтений по дням года и т. д.). На Западе основными обрядами были, с одной стороны, галликанский и близкие к нему испано-мосарабский и кельтский, с др.- римский (к нему был, вероятно, близок обряд Сев. Африки); в крупных городах существовали свои традиции (напр. в Медиолане, где Б. содержало элементы и рим., и галликанского обрядов. На Востоке важнейшими были обряды александрийский и восточносирийский (обряд христиан Персии), а также группа близких друг к другу обрядов: Антиохии, Кесарии Каппадокийской (и Армении, обряд к-рой первоначально зависел от кесарийской практики, а после св. имп. Константина I - еще и Иерусалима и К-поля,- к-рая может быть названа анатолийской. В каждом из обрядов использовался свой тип анафоры. На формирование местных обрядов кроме общей централизации Церкви оказал большое влияние процесс перевода Б. с греч. на национальные языки - так, широкое употребление на Западе латыни за Б. начинается с IV в.
Количественный рост Церкви, а также потрясавшие ее в IV в. ереси и расколы сделали необходимой письменную фиксацию ее молитвенного наследия; в IV-V вв. было написано или отредактировано большинство классических анафор Востока и Запада; этими веками датируются древнейшие сохранившиеся литургические книги - Барселонский папирус IV в., Страсбурский папирус V (?) в., Серапиона Евхологий (IV в.; сохранился в рукописи XI в.).
С легализацией христианства стало возможным устраивать в городах торжественные богослужебные шествия, совершать по праздникам службу в новооткрытых церквах, посвященных этим праздникам, и т. д.- появилось стациональное богослужение, характерное для главных городов христ. мира. С восстановлением равноапостольными имп. Константином I и его матерью Еленой Иерусалима и Палестины и постройкой там мн. храмов Иерусалим стал главным местом паломничества христиан. На формирование Б. Иерусалима огромное влияние оказали св. места, связанные с земной жизнью Господа и близких к Нему людей; почитание св. мест весьма повлияло на формирование цикла памятей Страстной седмицы и вообще круга христ. праздников. Кроме того, в Св. земле друг с другом соприкасались представители разных богослужебных традиций, что способствовало обмену текстами и обычаями и нек-рой унификации Б. во всем христ. мире.
В связи с необходимостью совершать многочисленные Крещения усилилась роль предкрещальной катехизации, растянувшейся на месяцы; в продолжение катехизации оглашаемые слушали специально произносившиеся для них циклы огласительных и тайноводственных слов; сохранились такие циклы, произносившиеся святителями Кириллом Иерусалимским, Григорием Нисским, Иоанном Златоустом, Амвросием Медиоланским и др. Для усиления благоговения перед обрядами Крещения и Миропомазания их смысл объяснялся оглашаемым только после принятия таинства (т. н. disciplina arcani - Сокровенное учение). После V в. из-за христианизации общества обычной стала имеющая основание в ранней традиции практика Крещения детей верующих в раннем возрасте; это привело к тому, что связанные с катехизацией предкрещальные чины стали пониматься символически.
В IV в. уже повсеместной стала практика соблюдать Великий пост в течение 40 дней; начала оформляться структура памятей цикла Пятидесятницы (в частности, памятники IV в. упоминают праздник Вознесения Господня и пост после Пятидесятницы; после V в. возникают Рождественские и др. посты. В церковные календари начали включать памяти святых, не окончивших свою жизнь мученически,- святителей, преподобных; кроме того, памяти мн. святых, имевшие в предшествующую эпоху местный характер, стали общими для целых областей и даже всего христ. мира.
Передача Церкви (или постройка) для совершения Б. базилик - больших общественных зданий (в первые века христиане, как правило, собирались для Б. в частных домах и на кладбищах) - дала толчок развитию церковной архитектуры и осмыслению организации храмового пространства и его отдельных элементов: алтаря, амвона и проч. Перемещение богослужебных собраний из небольших помещений в базилики, а также вовлечение в Б. широких слоев общества повлияли на его внешнюю сторону: к IV в. относятся первые упоминания о церковных облачениях, богослужебной утвари; усиливается роль церковной музыки и изобразительного искусства. Появились песнопения и священнодействия для тех моментов чина литургии, к-рые в I-III вв. не нуждались в специальном оформлении: начальной части; принесения Даров; Причащения духовенства и мирян; заключительных благодарения и отпуста.
Еще одним фактором, повлиявшим на развитие христ. Б., явилось пользовавшееся в IV в. огромным авторитетом монашество, Б. к-рого вначале имело крайне простые формы, но с кон. IV в. стало активно взаимодействовать с Б. городских церквей.
В VII-IX вв.
в связи с исламским завоеванием значительной части востока Римской империи и всей Сев. Африки греко- и латиноязычные Церкви этих регионов оказались в очень трудном положении, что, в частности, привело к ослаблению, а затем и исчезновению мн. местных обрядов (отчасти сохраняющихся до наших дней лишь в Б. нехалкидонских вост. Церквей - см. соответствующие статьи). На Востоке полностью самостоятельными оставались лишь богослужебные традиции Иерусалима и К-поля, постоянно взаимодействовавшие друг с другом. Перемещения грекоязычного христ. населения и монахов из-за угрозы захватнического нашествия способствовали широкому распространению к-польской и иерусалимской практик и приведению их к общему знаменателю. VII-IX вв. в Византии, несмотря на постоянную военную угрозу, отмечены взлетом гимнографического творчества, в первую очередь монашеского, одной из излюбленной форм к-рого стал канон.
Др. важнейшей вехой в истории правосл. Б. стало иконоборчество VIII-IX вв., после победы над к-рым резко возросло значение монашества в церковной жизни Византии, что повлекло за собой повсеместное распространение монастырских Типиконов, монашеской гимнографии и литургических книг, практики общежительных мон-рей совершать Евхаристию ежедневно и проч.; огромное влияние на визант. Б. в IX в. оказала практика к-польского Студийского мон-ря, в к-рой были соединены к-польская и иерусалимская традиции. Во время или сразу по окончании периода иконоборчества визант. чины литургии, таинств, лекционарная система и проч. подверглись пересмотру и редактуре; после IX в. Б. К-поля достаточно быстро приняло почти совр. вид.
На Западе огромный вес приобрела рим. традиция, вытеснившая в VIII в., во времена Каролингов, галликанский обряд (позаимствовав из него мн. молитвы и песнопения), а в XI в.- и испано-мосарабский.
Православное богослужение после IX в.
было неизменно ориентировано на к-польскую, а отчасти иерусалимскую и позднее афонскую богослужебные традиции. К Х в. в К-польской Церкви сформировались 2 типа Б.- соборное и монастырское, существенно отличавшиеся друг от друга. Различия не касались литургии (визант. чин к-рой, основанный на текстах IV-V вв., в общих чертах сформировался к IX в.), но относились к службам суточного круга. Соборное богослужение зафиксировано в Типиконе Великой церкви, отражавшем практику патриаршего храма - Св. Софии Константинопольской,- Б. в к-ром требовало участия Императора, Патриарха, большого числа духовенства; для мон-рей К-польского Патриархата образцовым был устав столичного Студийского моностыря. Эти 2 литургические традиции отличались как по самому составу суточных служб (к-рые в храме Св. Софии образовывали т. н. песненное последование, а в Студийском мон-ре совершались согласно палестинскому монашескому Часослову), так и по составу и способу исполнения их текстов.
Соответственно типам к-польского богослужения к нач. Х в. сформировались 2 корпуса богослужебных книг. Основная книга соборного богослужения - Евхологий (в слав. традиции разделяется на Служебник, Требник, Чиновник архиерейский) - содержала тексты литургий, священнические молитвы и ектении служб суточного круга, чины таинств и др. последований. Она была воспринята и студийской монастырской традицией: тексты литургий остались без изменений, а молитвы и ектении были распределены в рамках монашеского Часослова. Общими для 2 традиций были также библейские книги: Евангелие, Апостол, Профитологий (в слав. традиции - Паремийник, выборка читаемых за праздничным Б. текстов ВЗ), но разделение Псалтири различалось. В соборном Б. наряду с библейскими текстами употреблялась и гимнография, выписывавшаяся в Типиконе Великой ц. и в певч. книгах. В монашеских Типиконах ее объем был во много раз больше, поэтому здесь возникли особые гимнографические книги: песнопения годового подвижного круга записывались в Триоди (впосл. разделившейся на Триодь Постную и Цветную); гимнографические тексты годовых неподвижных праздников - в 12 служебных Минеях; песнопения 8 гласов седмичного цикла - в Октоихе или (только каноны) в Параклите, к-рый дополнялся сборниками однородных гимнографических текстов ( Ирмологиями, Стихирарями, Кондакарями). В отличие от кафедрального монастырское Б. предполагало также значительное число четьих текстов: поучений и слов св. отцов, житий святых.
Столь большое число богослужебных текстов и необходимость упорядочить правила их употребления привели к возникновению Типиконов; в X-XII вв. в соборном Б. К-поля использовался Типикон Великой ц., а в монастырском (и, вероятно, приходском) Б. всего греч. мира - различные редакции Студийского устава. Одна из таких редакций, созданная в Палестине и поэтому содержащая ряд палестинских особенностей, получила в XIII в. под наименованием Иерусалимского устава распространение во мн. малоазийских мон-рях, подвергшись нек-рой переработке. В нач. того века К-поль и мн. др. церковные центры Византии, в частности Св. гора Афон, подверглись разграблению со стороны крестоносцев; восстановление правосл. Б. в К-поле и на Афоне во 2-й пол. XIII в. шло уже на основе Иерусалимского устава. Повсеместная замена кафедральной традиции монастырской, в частности, привела к усилению в Б. созерцательной стороны и схематизации элементов службы, требовавших участия мн. священников, имп. чиновников, народа: распространяется иконостас, процессия императора и Патриарха во время входа в храм превращается в символический малый вход, шествие по мон-рю во время литии - в исхождение в притвор и т. д. В XIV в. на Иерусалимский устав переходят южнослав. Церкви; Русь (пользовавшаяся до кон. XIV в. Студийским уставом) сделала это примерно в нач. XV в.; с того времени Б. правосл. Церкви, основываясь на Иерусалимском уставе и воспринятом от Византии корпусе литургических книг, изменялось незначительно - за счет создания последований новопрославленным святым и чинов на различные потребы по образцу уже существующих, за счет сокращения одних обрядов или нек-рого видоизменения др., в негреч. Церквах - за счет нового перевода литургических текстов (как в Русской Церкви в XVII в.) и т. д. Определенное влияние на правосл. Б. в XVI-XIX вв. оказала зап. пиетистская практика личного благочестия.
Согласно учению Церкви, в конце времен праведники вновь приступят к древу жизни, произрастающему в Небесном Иерусалиме (см.: Откр 22. 2), и пребудут в совершенном Б.
Богослужение христианского Запада
в эпоху средневековья ориентировалось на рим. обряд и практику монашеских орденов, хотя в отдельных областях существовали местные обычаи. Как и на Востоке, тексты литургических книг организовывались так, чтобы они были удобны в использовании для тех, кто применял их во время Б. Наиболее распространены были Сакраментарий (книга, содержащая чины мессы, таинств, др. священнические молитвы), Лекционарий (книга библейских чтений, разделяемая иногда на Евангелие и Апостол), Антифонарий (книга песнопений) и сборники уставных указаний (лат. ordines). Единственным литургическим языком была латынь; церковные власти настаивали на ее сохранении. Использование за Б. только латыни одновременно с бурным развитием национальных языков вело к устранению народа от участия в литургической жизни. К нач. 2-го тысячелетия по Р. Х. нормой для народа стало очень редкое Причащение; одновременно широко распространилась противоречащая духу Евхаристии (ср.: Мф 18. 20) практика немых месс, когда священник совершал Евхаристию для одного себя. Из важнейших изменений Б. на Западе к XI в. следует отметить использование для Евхаристии безквасного хлеба, Причащение мирян под одним видом (только Телом Христовым), практически полное отделение Конфирмации от Крещения и превращение ее в чин перехода от детства к юности (в то время как Крещение совершалось над младенцами).
Для удобства совершения службы одним лишь священником тексты всех литургических книг собирались в одну - Миссал, ставший с XI-XII вв. главной литургической книгой священника. Службы суточного круга на Западе постепенно вышли из приходской практики, сохранившись лишь в мон-рях, а также в домашней молитве всех клириков, к-рым было строго предписано прочитывать эти службы каждый день. С XIII в. широкое распространение на Западе получил Бревиарий - книга, содержащая все тексты (в сокращении по сравнению с более древней практикой - отсюда название) суточных служб на весь год, использовавшаяся более духовенством и монашеством, чем мирянами. В то же время среди народа огромную популярность приобрели молитвословия для индивидуального чтения, напр. Служба Благословенной Деве Марии, а также разного рода паралитургические последования. С появлением книгопечатания стали распространяться небольшие Молитвословы, получило развитие сочинение церковных песнопений на национальных языках.
В ходе Реформации в XVI в. престиж папской власти и рим. литургической традиции был поколеблен (в частности, в офиц. католич. Б. имелись серьезные злоупотребления). Последующий политический и финансовый кризис Ватикана предвосхитил подъем национальных правительств. Все эти обстоятельства привели к радикальному изменению Б. реформаторами.
1-я богослужебная книга, выпущенная на лат. языке в 1523 г. М. Лютером, была фактически пересмотром чина рим. мессы, из к-рого Лютер исключил все следы учения о жертвенности Евхаристии. Впосл. он пришел к выводу, что необходимы более серьезные изменения в службах. В 1526 г. на нем. языке были выпущены новые, основательно переработанные последования Причащения и Крещения; эти последования наряду со службами, куда входят пение гимнов, чтение Свящ. Писания и проповедь, составляют основу Б. лютеран. Швейцар. реформаторы - Ж. Кальвин и др.- выступали против «средневековых элементов», сохраненных Лютером в богослужебной практике, особенно против мнения о реальном присутствии Христа в Дарах Евхаристии. Новой критике средневек. практика подверглась со стороны анабаптистов, отказавшихся признавать Крещение младенцев и начавших перекрещивать взрослых после исповедания ими веры. Более умеренной была реформа в Англии; Томас Кранмер, создатель основной богослужебной кн. англикан. Церкви - "Книги общих молитв",- кроме таинств Евхаристии, Крещения, Священства и др. священнодействий сумел сохранить во всеобщей практике англикан. сообщества 2 службы суточного круга.
В католич. Церкви в ответ на протестант. критику схоластического учения о таинствах был созван Тридентский Собор (1545-1563), неск. сессий к-рого было посвящено Б. Особое внимание было уделено Евхаристии, Крещению, Конфирмации и Браку, а также частной молитве, особенно призыванию святых в молитве. Была основана Конгрегация священных чинов, к-рая немедленно начала реформу литургических книг католич. Церкви с целью унификации Б. В результате тридентской реформы была создана единая литургическая практика католич. Церкви, использовавшаяся повсюду (кроме всего неск. храмов Зап. Европы и униатских Церквей) и просуществовавшая практически без изменений до XX в.
В XVII в. в протестант. церквах продолжилось движение за «очищение» Б. Англ. пуритане из-за страха перед «идолопоклонством» и идеи, что каждое действие в культе должно быть основано на Писании, отменили мн. чины и церемонии, отказались от церковных облачений, муз. инструментов, постных дней и т. д.; квакеры вообще отказались от использования за Б. физических элементов, напр. хлеба и вина в Евхаристии. Великие географические открытия и миссионерская работа привели к распространению богослужебной проповеди как среди католиков, так и среди протестантов.
В XVIII в. большое влияние на зап. религ. мысль оказала эпоха Просвещения, относившаяся с подозрением ко всему сверхъестественному. В протестант. общинах стали доминировать проповедь и изучение Писания; понимание Евхаристии и Крещения как простого воспоминания привело к их отходу на 2-й план. Реакция XIX в. на философию и богословие эпохи Просвещения оказалась двоякой. С одной стороны, романтизм (выразившийся в англикан. Церкви в Оксфордском движении, в католич.- в литургических исследованиях и т. д.) воспринял эпоху средневековья как «золотой век», что способствовало попыткам вернуть Евхаристию в центр христ. культа, с др.- дальнейшее развитие рационализма привело к отказу от мысли о таинственности Б.
Нач. XX в. совпало с движением пятидесятников, превративших Б. в опыт экстатического «крещения Духом». В то же время романтические поиски «золотого века» привели к созданию основы для научного исследования истории Б. и вызвали к жизни литургическое движение, одним из следствий к-рого явилась инициированная Ватиканским II Собором (1962-1965) литургическая реформа католич. Церкви, узаконившая Б. на национальных языках, составление новых текстов для всех чинопоследований и проч. К сер. столетия католич. литургическое движение стало влиять на мн. протестант. церкви, к-рым помог осознать свои общие корни научный анализ раннехрист. Б. Отдельные группы протестантов стали искать пути к возврату таинств Евхаристии и Крещения в центр литургической жизни. В 60-х гг. XX в. англикане, лютеране, методисты и др. переживали литургическое обновление, приведшее к появлению пересмотренных служб и новых сборников гимнов. В то же время XX в. вызвал к жизни в протестант. среде такие не имеющие основания в церковном Предании явления, как поставление женщин во священники, признание нетрадиц. браков и т. д. Мн. протестант. деноминации не были охвачены литургическим движением, и их Б. в целом сводится к молитве и чтению Свящ. Писания.
Ильинка и прилегающие к ней улицы — цитадель советской "государственности". Здесь сосредоточены едва ли не все наркоматы, центросоюз и даже сам ЦК партии. Среди всех этих железобетонных гигантов, в полном окружении их, притаились под зыбкой охраной Главискусства или только Главмузея два храма. Один в глухом переулке под самым боком ЦК партии на старой площади — храм Грузинской Божией Матери, превращенный в музей, но допущенный к Богослужению в своей нижней полуподвальной части. Другой — на Ильинке, у самых Ильинских ворот, не доходя до большого Черкасского переулка — храм святого Угодника Николы Большой Крест.
По странной прихоти судьбы, оба упомянутых храма все последние годы служили главным оплотом течения, оппозиционного митрополиту Сергию... Здесь собиралась на молитву наиболее стойкая, наиболее непримиримая церковная интеллигенция. Нигде, ни в какой части Москвы не чувствовалась так остро вся сила и мощь большевизма, как здесь, в самом сердце советской власти. И здесь же сосредотачивалась непреклонная стойкость духовного сопротивления ей и ознаменовалась геройским исповедничеством погибающих на духовном посту безвестных мучеников Церкви.
В храме Николы — Большой Крест со времени разделения, то есть с конца 1927 года до весны 1930 года, или за два с половиной года, пять раз сменялся клир — настоятель храма и сослужившие ему священники — вследствие пятикратных арестов. Первым пал в Страстную Пятницу, в 1928 году, известный и чрезвычайно популярный в Москве священник Валентин Свенцицкий. Своими смелыми проповедями и призывами к исповеднической духовной жизни он собирал себе огромную аудиторию со всей Москвы. Своим успехом он обязан был не только большому ораторскому таланту, но и горячей проповеди так называемых "монастырей в миру". С его именем связано было целое духовное движение в этом направлении в Москве.
Протоиерей Валентин Свенцицкий
После ссылки отца В. Свенцицкого в Сибирь, через какие-нибудь полгода арестованы были не только священники, но целиком весь хор, регент его и целый ряд лиц из церковного совета и паствы. Кроме одного священника, отпущенного на помощь храму из другого прихода и сделавшегося настоятелем храма, остальных священников и новый церковный хор дала сама паства, на материальном иждивении коей в тюрьме и ссылке было уже более 15-ти человек.
Новый настоятель отец Александр был настолько осторожен, что никогда не выступал ни с какими проповедями, но и это его не спасло; — через девять месяцев он был уже в Соловках. Его заменил еще более скромный и тихий иеромонах Максим, который был арестован, подобно отцу В. Свенцицкому, накануне Пасхи в ночь с пятницы на субботу, а в мае он уже умер от сыпняка в Соловках. Его заменил замечательный священник, выдвинувшийся также из паствы и получивший тайное посвящение лишь за полгода до вступления в обязанности настоятеля храма.
Сравнительно молодой, широко образованный, он происходил из круга академической интеллигенции. Занимая крупный пост в красной армии, он в течение ряда лет не боялся являться в храм в полной форме и скромно стоял всегда на одном месте в полумраке в глубине притвора. Затем, когда на отворотах его военной куртки появился генеральский "ромб", он стал показываться в храме в штатском пальто, а вскоре вся паства увидела его в алтаре в священническом облачении и узнала его как отца Измаила. Это был самый любимый священник. Он был еще популярнее, чем Свенцицкий.
Могила о. Валентина Свенцицкого на Введенском кладбище
Всем было ясно, что дни и этого священника сочтены, и это было предметом всеобщего беспокойства. Тем не менее, он прослужил на положении рядового священника около девяти месяцев и еще около двух лет в качестве настоятеля храма после ареста иеромонаха Максима. Отца Измаила арестовали под Троицын день в начале 1930 года, и о судьбе его ничего нельзя было узнать в течение долгого времени, пока в Красном кресте не появился слух о его гибели, не подтвердившийся, однако, официально.
* * *
"Светлая заутреня в прошлом году была омрачена двойным тяжелым ударом. В Страстной Четверг был закрыт храм Грузинской Божией Матери и его настоятель, священник академик отец Сергий Голощапов, был арестован, а в Великую Субботу арестовали отца Максима. Весь приход закрытого "грузинского" храма собрался на Ильинке в Большом Кресте. Церковь была переполнена. Арест обоих настоятелей и закрытие соседнего храма произвели крайне тяжелое впечатление. Многие плакали. Какое-то чувство конца переживалось всеми. Один отец Измаил был спокоен и тверд.
Народ собрался рано. В 11 часов церковь была полна. Шепотом делились впечатлениями и передавали новости церковной жизни. Стало известно о закрытии на Страстной неделе храма у Соломенной Сторожки в Петровско-Разумовской академии и об аресте там настоятеля отца Василия, ныне также погибшего от тифа в Соловках. Из пяти оппозиционных храмов осталось в Москве только два...
Долго шли приготовления в алтаре. Распространился даже слух, что все духовенство арестовано и что утрени не будет. Отцу Измаилу пришлось показаться и успокоить народ. На улице бушевали безбожники. Ожидались эксцессы. Пришлось сделать предупреждение не поддаваться провокации и сохранять спокойствие даже в том случае, если безбожники ворвутся в храм и начнут бесчинствовать. Воцарилась жуткая тишина ожидания. Два раза проходили по улице группы безбожников с оркестром и гармошками. Музыка и пьяные крики глухо отдавались под высокими сводами храма. Церковь помещалась во втором этаже и от того, что бесчинства безбожников доносились откуда-то снизу, их свист и крики казались, как из преисподней. Когда в алтарь уносили плащаницу, то страх и жуткое ожидание какой-то беды достигли своего апогея, ибо на улице под самым храмом раздался оглушительный взрыв и громким эхом отозвался под сводами храма. То были петарды комсомольцев, выходивших в поход из помещения своего штаба, расположенного в переулке почти напротив храма. Вслед за взрывом последовали громкие крики и звуки "интернационала". Под эти звуки уносили плащаницу, и тяжкая горечь сдавила сердце.
Но вот началась пасхальная служба. Отец Измаил вложил всю силу своей горячей веры и провел все Богослужение в торжественном и напряженном подъеме. Он не изменил ни одной традиции из завещанных отцом Валентином Свенцицким. И не смотря на то, что все три священника получили сан всего несколько месяцев тому назад, слова Евангелия "В начале бе Слово," — читались в обоих алтарях на четырех языках — греческом, латинском, славянском и русском. Сохранилась манера слова Богослужения произносить торжественно и величественно. Это подняло настроение молящихся. Возглас: "Христос воскресе!" — произнесен был с потрясающей силой. Все лицо отца Измаила залито было слезами восторга. Ответное "Воистину воскресе!" — вылилось с неимоверной силой из тысячи грудей в одном восторженном восклицании. И вся служба до самого конца продолжалась в том же повышенном настроении.
Но вот кончилась заутреня. Освящены чудом заготовленные куличи и пасхи. Отошла обедня. Улицы полны народа, несмотря на то что три часа ночи. Повсюду идут трамваи. В эту ночь во всех театрах даровые спектакли, начало которых особым распоряжением моссовета назначено в 11 часов вечера. Трамваи единственный раз в году идут всю ночь. Во всех клубах антирелигиозные спектакли и участие в карнавале. Последний организован во всех частях города и по особым маршрутам безбожники идут по всему городу, собираясь на общий митинг на Екатерининской площади перед домом красной армии (бывший Екатерининский институт). Отдельным колоннам была дана задача устроить демонстрацию у храма Христа Спасителя. Врываться в храмы не разрешалось. Тем не менее, две таких попытки были сделаны. Одна — в храме Христа Спасителя, где хулиганы-безбожники ворвались в собор и пытались криками и песнями помешать Богослужению. Молящиеся молча образовали сплошное кольцо из многих рядов, взявши друг друга за руки, и не пропустили никого к алтарю. Безбожники ушли ни с чем. Хуже обстояло дело у храма Иоанна Воина около Екатерининского парка, в непосредственном соседстве с домом красной армии. В храм также ворвались безбожники в масках с богохульными песнями и разогнали напуганных молящихся. Не обошлось без драк и побоев. В результате храм пришлось запереть и духовенство совершило свой подвиг в одиночестве в закрытом, окруженном со всех сторон врагами, храме.
После митинга на Екатерининской площади безбожники вновь возвратились в клубы, где во всю эту ночь продолжались танцы. Закрытие клубов было приурочено как раз к окончанию пасхальных Богослужений в храмах. Люди выходили одновременно из храмов и из клубов. Два потока встретились в одном русле и в то же время не смешивались. То были две породы абсолютно разных существ, как если бы на улице встретились толпы людей с толпами обезьян. Одни шли молча, чинно, ровной походкой со спокойными лицами. Другие, как развинченные, размахивали руками, ковыляли, как попало, ногами, горланили нарочито грубым голосом, хохотали, спорили и бессмысленно гоготали.
"Мы, небольшая группа друзей — церковники — мирно расстались у трамвайной остановки, — рассказывает М. Ар-ов. — Не хотелось входить в трамвай и встречаться с людьми в светлом, освященном электричеством вагоне. Предчувствие какой-то неприятности не оставляло меня. Но перспектива шагать в Грузины, за Красную Пресню, после долгого стояния в церкви, заставила решиться.
Я вошел в трамвай, куда вместе со мной на Красной Площади села большая ватага шумной комсомольской молодежи, по-видимому, из клуба. Сразу все настроение испортилось. В вагоне была разная публика. Были из церкви, были и безбожники. Трудно было сказать, кого больше. На углу Моховой и Б. Никитской вошел пожилой рабочий того типа, который не порвал еще связи с деревней. Высокий, здоровый, одетый наполовину еще по-крестьянски, с русой бородой, он, войдя в вагон, снял свою зимнюю шапку и громко воскликнул:
— Христос воскресе, граждане!
В первое время все с удивлением обернулись к нему, но уже в следующее мгновение все растерянно смотрели, кто куда, боясь встретиться взором с соседом. Никто ни словом ему не ответил. Все молчали. И даже комсомольская молодежь, смеявшаяся и громко о чем-то толковавшая, замолкла в общем едином смущении.
Выждав длинную паузу, мужик-рабочий каким-то надрывным и волнующимся тоном уже не так громко повторил: — Миленькие, Христос воскресе...
Новое молчание и еще большее смущение.
Наконец, женщина-кондуктор деловито и холодно ему ответила в повышенном тоне:
— Ну, гражданин, проходите, не нарушайте порядок!
Мужик весь съежился, смутился, быстро продвинулся к выходу, открыл дверцу на площадку и на пороге вдруг обернулся, выпрямился и с большой горечью в сердцах вновь произнес столь же громко:
— Воистину воскресе, православные!
С этими словами он вышел на площадку прицепного вагона и задвинул дверцу..."
В воскресенье, 5/18 декабря 2016 г., приход Свт. Николая (Свободная Сербская Церковь под омофором ИПЦ Греции) в Брисбене (Австралия) праздновал свой престольный праздник.
Новый алтарь был освящен епископами Амвросием (ИПЦ Греции) и Иоанном (РПЦЗ), в сослужении с архимандритом Христифором и иеромонахом Симеоном.
Приходской праздник святителя Николая был перенесен с понедельника на воскресенье, когда также отмечалась Сербская Слава.
Во время гонений на Церковь и ее священнослужителей в лесу в ущельях кавказского предгорья, около ст. Подгорной по Владикавказской железной дороге в глуши, в 20 километрах от жилья появился старец-отшельник.
Это было в 1923 году.
Прибыл он из центральной России, но точно никто не знал откуда. В глухом месте в лесу была у него выкопана пещера. Там он жил и там была у него устроена церковка. Катакомбная поистине церковь.
В ней престол был сделан из камня, были иконы и бедная, но вся необходимая церковная утварь.
Отец Макарий в этой церкви совершал богослужения, а когда о нем узнали верующие люди, стали приходить к нему. Здесь причащались Святых Таин, и совершались всякие требы.
Число приходящих к отцу Макарию возрастало и дошло до того, что почти каждый день у него были молящиеся.
Отцу Макарию было около 65 лет. Это был действительно подвижник, молитвенным подвигом прославившийся и прославленный от Бога даром прозорливости.
Он говорил людям их сокровенные помыслы и дела.
Началось паломничество из окрестных станиц Кубани и городов. Паломников отец Макарий встречал всегда версты за две от своей пещеры и провожал их к себе. Его никто не предупреждал о приближении паломников, он сам прозревал это духом.
Верующие люди находили здесь духовную отраду и окормление. Ведь в это время церквей почти не осталось во всей округе и люди искали пастыря, как осиротевшие овцы.
До 1928 года жил в своем уединении отец Макарий. В этот страшный год большевики решили покончить с этой церковкой. Они уже знали о ней, но еще не добирались.
Потом отправились на его поиски и арестовали его.
Тайно не смогли забрать отца Макария. Народ узнал о его аресте и бросился к нему прощаться.
Отец Макарий шел под стражей, благословлял народ, прощаясь с ним.
В далекой ссылке был замучен пастырь гонимой катакомбной Церкви.
РАССТРЕЛ НОВО-АФОНСКИХ МОНАХОВ
"В 1928 году, — рассказывает свидетель, — я был арестован в городе Новороссийске Черноморского края. В подвале НКВД, в камере смертников просидел восемь месяцев без права передачи и без права свидания со своей семьей. В конце восьмого месяца я решил объявить сухую голодовку, то есть смертельную голодовку, чтобы больше не мучиться.
На восьмой день моей голодовки в мою камеру привели молодого монаха лет 28. Когда монах узнал о моих страданиях, он заговорил со мной откровенно. Я узнал, что он из Ново-Афонского монастыря, возле Сухума. Иеромонах мне рассказал, что монахов привезли пароходом, всего сто сорок человек. Это была последняя партия, так как незадолго до этого чекисты арестовали многих. Последняя группа монахов успела скрыться от арестов в горах, где чекисты их вылавливали и беспощадно убивали. Все имущество Ново-Афонского монастыря было разграблено и цветущее монастырское хозяйство уничтожено.
На следующий день Иеромонаха вызвали на допрос, но минут через двадцать его привели обратно в камеру. Он мне рассказал, что ему задали вопрос: признает ли он советскую власть. Он ответил, что не признает той власти, которая растлевает народ. Его заставили подписать бумагу, что он не признает советской власти. Он подписал, его привели обратно в камеру.
Через два часа пришел конвой и его забрали, сказав, что он поедет в Москву. Было слышно, как гремели замки в другой камере. Ночью опять были слышны замки и раздавались человеческие стоны, но нельзя было понять, что там творится.
На другой день после увода Иеромонаха меня вызвали на допрос, я был настолько слаб, что меня поддерживали два солдата, сам идти не мог. Следователь потребовал, чтобы я бросил голодовку, но я отказался. Меня отвели обратно в камеру, и через двадцать минут пришел врач, по национальности персиянин. Он меня осмотрел и приказал сделать мне искусственное питание. После этого меня отправили в тюремную больницу, на рабочем дворе тюрьмы.
В окно больницы мне было видно, как выводили из главного корпуса тюрьмы ночью монахов пачками по десять, иногда по пятнадцать человек на расстрел.
Мне рассказали монахи, которые приходили к нам в больницу к доктору лечиться, как их подвергают всяким издевательствам. Когда их выпускали во двор на прогулку, то одновременно открывали камеру уголовных преступников. Те окружали монахов, плевали им в лица, вырывали им волосы и поджигали бороды. Мне и самому пришлось видеть это; и как стража на это смотрела и улыбалась.
Я видел, что каждую ночь монахов уводят на расстрел. Вскоре в тюрьме не осталось ни одного монаха: все они были приговорены тройкой НКВД к расстрелу, были все расстреляны.
Так погибли все монахи Ново-Афонского монастыря.
Расстрелы происходили в Новороссийске на Косе, в семи километрах от города. Это знали все жители города".
Среди священноиноков Белгородского Свято-Троицкого монастыря, в котором почивали нетленные мощи святителя Иоасафа, особенно выделялся иеромонах Никандр.
Это был один из самых образованных иноков обители. Во время святительства на Белгородской кафедре убиенного епископа Иоанникия отец Никандр архидиаконствовал. (Епископ Иоанникий (Ефремов) был первым епископом Белгородским по восстановлении в Белгороде епископской кафедры. Был уволен на покой по болезни до начала войны 1914 года в Путивльский монастырь Курской губернии, где был тогда же убит. Подозревали его келейника.) Он имел прекрасный баритональный бас исключительного тембра и благообразную внешность, истово-благоговейным служением выделялся среди братии.
Епископ Иоанникий (Ефремов)
Возведенный в сан иеромонаха, отец Никандр управлял архиерейским хором, исполнял обязанности обительского уставщика, а затем духовника братии.
Неизвестно, из какой среды вышел отец Никандр, но чувствовалась его образованность и воспитанность. Только он один из всех священноиноков обители произносил без книги или рукописи прекрасные по слогу и содержательные по смыслу проповеди. Среднего роста, с открытым взором проницательных серых глаз, с правильными чертами лица, он напоминал облик Государя Императора Александра II. Немногословен, справедлив и прям. Вот каким знала его братия и уважала его искренно.
В конце лета 1919 года, когда началось отступление Белой армии, в Белгород прибыл Курский епископ Феофан, сопровождая чудотворную Курскую-Коренную икону Божией Матери.
Через две недели началась эвакуация Белгорода. Обители были предоставлены два вагона и предложено, кому угодно, выехать на Юг России.
Белгородский епископ Аполлинарий (Архиепископ Аполлинарий (Кошевой), управляющий Северо-Американской и Канадской епархией, умер в Нью-Йорке 6 июня 1933 года) объявил братии монастыря о свободном решении каждого: оставаться в обители или выехать с архиереями в тыл.
Архиепископ Аполлинарий (Кошевой)
Через некоторое время после вечернего богослужения епископ Аполлинарий собрал в зале Свято-Иоасафовских покоев всю братию, сообщил о создавшемся положении и просил разделиться на две группы: отъезжающих и остающихся, дабы знать, на чье попечение остается обитель с ее святынями.
Некоторое время братия стояла в смущении, не высказывая ни того, ни другого. Но вот начал первым отец Никандр. Он заявил Епископу о своем твердом намерении не покидать обители и отошел в сторону. В ту же минуту к нему начали подходить некоторые из братии. Престарелый иеромонах Неофит — ризничий монастыря, труженик и благостный старец, иеромонах Варсонофий, иеромонах Мелетий, иеромонах Савватий, иеродиаконы Феодосий, Валентин, Анатолий, Павел и некоторые из послушников. К отцу Никандру перешло меньшее число братии, но все стойкие и убежденные иноки. Настоятелем сиротеющей обители, остающейся встречать невзгоды, был назначен отец Никандр.
К вечеру следующего дня в обители осталась только горсточка иноков. Большая часть их уже были в вагонах на станции. Некоторые из отъезжавших пошли еще раз помолиться у раки Угодника и, возвратившись, рассказывали, что они видели в обители. В городе царило то страшное настроение, которое чувствуется во всем, даже в самой природе при приближении ужаса — прихода большевиков.
В обители окончилась утреня, был уже поздний час. Народа в соборе почти не было. А у раки Святителя собрались все остающиеся из братии и горячо молились. Иеромонах Никандр читал акафист Святителю. Молитва иноков напоминала молитву христиан первых веков, готовящихся принять мучения за Христа.
В 1920 году большевики вывезли в Москву мощи святителя Иоасафа, но монастырь продолжал свое существование и даже был назначен в Белгород Преосвященный епископ Никон (Пурлевский), вскоре расстрелянный большевиками. Этот Епископ был недолгое время в Белгороде, и вся тягота управления лежала на отце Никандре, возведенном уже в сан архимандрита. Твердо и смело выполнял он свое самое тяжелое в эти годы послушание.
Нелегко ему было нести тяжкий крест исповедничества и быть защитником братии в годы произвола и страшных гонений.
Большевики обратили внимание на Архимандрита и увидели в нем образованного и честного человека. Таких они старались переманить в свой лагерь. Начали "обрабатывать" и отца Никандра. Сулить ему прощение, должность и привилегии.
Конечно, о таких "благах" отец Никандр и слушать не хотел. Пока ему был дан срок "подумать и решить", к нему относились мягко и покровительственно, но как только стало им известно, что отца Никандра сманить ничем нельзя, начались всякие репрессии и для него, и для всей обители.
Братия понимала, что иначе относиться к большевикам нельзя, как только крепким стоянием за веру бороться со злом, и ожидали всего, вплоть до смерти.
Постепенно начали стеснять монахов. Отобрали монастырский сад и огород — поставили там военную радиостанцию. Монахов переселили в самые непригодные для жилья помещения, а в корпусе разместили красноармейцев. На основании этого запретили вход на территорию монастыря. Оставили только участок у самого собора.
Запретили звонить в колокола. Потом начали арестовывать монахов под разными предлогами. Ради заработка на кусок хлеба монахи делали деревянные каблуки сапожникам для туфель. Это были копеечные заработки, но их облагали налогами как кустарей. За невыплату налога отдавали под суд.
Первым был арестован отец Никандр и сослан на дальний Север, где окончил мученически свои дни. Это было в 1925 году.
Сосланы были и расстреляны отец Мелетий и другие иноки. Некоторые умерли в нищете в Белгороде, выселенные после полного уничтожения монастыря и разрушения прекрасного монастырского Свято-Троицкого собора, бывшего в Белгороде кафедральным.
Так окончил свою жизнь смелый воин Христов.
Отец Никандр был первым и последним архимандритом Белгородского Свято-Троицкого монастыря, так как в нем все наместники последнего периода были иеромонахи.
Благодаря подвигу мудрого и бесстрашного священноинока, Белгородский монастырь смог просуществовать несколько лет после прихода большевиков.
ПРОТОИЕРЕЙ О. ПЕТР ОРЛОВСКИЙ
Протоиерей Петр Орловский является одним из тех немногих в России священнослужителей, которые, неся подвиг исповедничества и принося себя в жертву за Истину Христову, были в то же время неустрашимыми воинами и вели борьбу с гонителями Христовой Церкви — большевиками.
Свое служение Церкви Христовой отец Петр начал в девяностых годах XIX столетия в селе Таволжанке Белгородского уезда Курской губернии.
В те времена он мирно проходил свое служение под настоятельством просвещенного и духовно опытного пастыря протоиерея Михаила Симонова, добрый пример которого подготовил отца Петра к несению пастырского жребия в тяжелые годы после революции.
Отец Петр пастырствовал в Белгородском уезде, где его и застало лихолетье.
В первые же годы он попал на учет как неподатливый священник, с которым трудно было справляться поработителям Церкви.
Хорошо зная пастырские права и обязанности, будучи всегда в курсе событий государственной жизни, следя за нововведениями в законодательстве, если тот произвол вообще можно так назвать, отец Петр чувствовал себя уверенно и смело. Память у него была исключительная. Он помнил все декреты и постановления и умел всегда найти подходящий момент в них для пользы верующих или какое-нибудь послабление, или оправдание.
На смелого защитника веры ополчилась местная власть и задумала извести его. В те времена, а это было в 1925 году, на священнослужителей налагали подоходный налог, который вообще немыслимо было выплатить, или подводили под какую-нибудь статью за преступление против власти. На отца Петра возвели сразу несколько обвинений и арестовали его.
Суд состоялся через несколько месяцев и происходил в большом зале окружного суда. Заседание было открытое и привлекло много народу. Здесь были люди разных настроений и убеждений.
Отец Петр отказался от защитника и защиту вел сам, что ему было разрешено, так как, вероятно, не предполагали, что Батюшка из деревни сможет устоять против обвинителей.
Пишущий эти строки сам присутствовал на этом заседании среди публики и слышал самозащиту отца Петра, которая временами переходила в обвинение судящих и лжесвидетелей.
У этого обвиняемого была толстая тетрадь, его собственное дело, которое он сам вел, а на суде, пользуясь записанными в ней фактами и всякими справками, вел дело не слабее опытного юриста. В те годы, да еще на показательном процессе, допускали еще такое "судоговорение".
Заседание продолжалось несколько дней. Многие из "обвинителей" и свидетелей так были скомпрометированы отцом Петром, что теряли желание выступать против него, боясь окончательно быть побежденными.
Отец Петр держался на суде так, как будто не он обвиняется, а кто-то другой, он же ведет его защиту.
Вначале выходило так, что ему грозил расстрел, потом казалось, что дело ограничится тюрьмой. Но суд вынес ему "условное наказание", и отец Петр был освобожден.
Крупная внушительная фигура отца Петра, смелый взор, уверенность располагали в его пользу сердца присутствующих на суде. Но успех его, как предполагали многие, мог оказаться для него роковым не менее, чем осуждение.
Однако отец Петр после освобождения из-под суда возвратился на свой приход и продолжал служение. Через некоторое время он получил место настоятеля в Успенско-Михайловской церкви в городе Белгороде и служил в ней до 1930 года.
Здесь отец Петр также бесстрашно продолжал свое служение и произносил смелые проповеди.
Новая волна гонений во время коллективизации села коснулась и города. Снова начались аресты и в первую очередь выдающихся пастырей, в числе которых был и отец Петр.
Его снова арестовали, но судили уже по-новому способу: не только при закрытых дверях, но даже в отсутствии самого подсудимого.
Отец Петр Орловский получил ссылку на десять лет и доблестным исповедником закончил дни своей жизни. Вечная память стойкому пастырю Христовой Церкви.
В понедельник, 6/19 декабря 2016 г., ИПЦ Греции отмечала праздник свт. Николая Чудотворца.
Во второй половине дня накануне состоялась Великая вечерня в храме Святого Николая в Хайдари (Аттика), которую возглавил Архиепископ Каллиник:
В соборе Святого Николая в Ахарнэ (Аттика) Великую вечерню возглавил Митрополит Киприан Оропосский и Филийский:
В понедельник утром Блаженнейший Архиепископ Афинский и всея Греции Каллиникос отслужил праздничную Божественную литургию в Никольском монастыре в Пеаниа (Аттика), в которой приняли также участие Митрополит Фотий Димитриадский, священники и диаконы:
После Литургии всех ожидало праздничное угощение, на котором присутствовали Митрополиты Хризостом Аттикийский и Беотийский, Геронтий Пирейский и Саламинский и епископ Климент Гардикийский. После этого Их Высокопреосвященства отправились в келию болящего Митрополита Аттикийского на покое - владыки Акакия, который выразил свою радость и благодарность:
В соборе Святого Николая в Ахарнэ Божественную Литургию возглавил Митрополит Аттикийский и Беотийский Хризостом, которому сослужил Епископ Климент Гардикийский:
Празднование памяти святителя Николая в Коридаллосе (Аттика) возглавил Митрополит Геронтий Пирейский и Саламинский, с участием клириков митрополии и многочисленных верующих:
"Первая мировая война. Август 1915 года. Под давлением превосходящих сил неприятеля Русская армия отступает. Объявлена эвакуация родной мне Вильны, — рассказывает свидетельница. — Покидаем насиженные места и направляемся вглубь необъятной Великой России. Конечная остановка в посаде Мелекесс Самарской губернии. Там получаю назначение на должность преподавательницы Мелекесской мужской гимназии. Здесь впервые встречаюсь с законоучителем гимназии протоиереем отцом Порфирием Высоковым. Он был также настоятелем местного прихода и законоучителем других учебных заведений этого посада.
Отец Порфирий был необыкновенной души человек, исключительной доброты, с открытым сердцем для каждого, кто нуждался в какой-либо помощи, будь то моральной, будь то материальной. Никогда и никому отец Порфирий ни в чем не отказывал. Его любили и прихожане, и учащаяся молодежь в особенности. За богослужениями, им совершаемыми, не было места в храме опоздавшим к началу. Еще до начала службы храм бывал переполнен молящимися. Ни одной службы не оставлял отец Порфирий без проповеди и поучения. Весь православный люд посада Мелекесс верил отцу Порфирию, горячо почитал его и шел за ним.
Незадолго до моего приезда в Мелекесс отец Порфирий овдовел. На его попечении остались четверо малолетних детей.
Ежедневно, до начала занятий в школах, отец Порфирий совершал ранние Литургии, за которыми присутствовала по своей доброй воле, никем не принуждаемая, учащаяся молодежь, а также много прихожан.
Но вот наступила ужасная революция 1917 года, и для всех было ясным, что отцу Порфирию оставаться в Мелекессе небезопасно. Небезопасно было оставаться в посаде и нашей гимназии с ее педагогическим персоналом и учащимися. Стали помышлять, как бы пробраться к адмиралу Колчаку. Помог случай. Мелекесс заняли чехи, освободили посад от безбожной власти. Однако вскоре и чехи стали отступать в Сибирь и очень помогли всем нам перебраться за Урал. Много учащейся молодежи эвакуировалось с нами. Впоследствии все они (юноши) вступили в отряды Капелевцев добровольцами, сражались и умирали за честь поруганной Родины.
Годы шли. Пришлось оставить Уфу, Курган и направляться в Иркутск. В Кургане, где помещалась наша гимназия, отец Порфирий, точно так же как в Мелекессе, завоевал симпатии православных жителей этого небольшого городка. Жители последнего поочередно укрывали у себя отца Порфирия, так как двинуться ему дальше, вглубь Сибири с детьми, двое из которых серьезно заболели, не было никакой возможности. Уже из писем отца Порфирия мы узнали, как трудно жилось ему и его семье в Кургане после занятия его большевиками. Это были сплошные мучения. А между тем, помочь им перебраться в Иркутск мы никак не могли: все пути были большевиками отрезаны.
По окончании войны мне удалось вернуться в родной город Вильну. Вскоре я получила от отца Порфирия письмо, в котором он просил исхлопотать для него назначение на один из приходов Виленщины, что дало бы возможность покинуть пределы Советской России. Писал также отец Порфирий, что его несколько раз арестовывали, содержали в тюремном заключении, издевались над ним, избивали до потери сознания, вырезали на груди части живой кожи наподобие креста... От неимоверных страданий стойкий, добрый пастырь совершенно изнемог и с молитвой на устах (писал он) ждал приближения конца. "А что станет тогда, — заканчивал свое скорбное письмо отец Порфирий, — с моими детьми? Ведь они малолетки..."
Я обратилась к местному Архиепископу в Епархиальное управление и ко всем, кто мог бы способствовать назначению отца Порфирия хотя бы на самый маленький приход на Виленщине. Но дело продвигалось очень медленно. То обещали, то разочаровывали. А письма от отца Порфирия были одно печальнее другого. Сердце разрывалось при чтении их.
И вот пришло роковое сообщение: отца Порфирия не стало, он отошел в лучший мир, будучи замучен врагами Христа.
Он давно предстал пред Престолом Всевышнего. На его могиле, если таковая вообще существует, нет ни креста, ни памятника, но память об этом благородном, одухотворенном священнослужителе, положившем "душу свою за други своя", не изгладится у всех, кто знал его".
С 17 по 19 декабря Митрополит Агафангел посетил Лион (Франция) где молился с клиром и прихожанами Свято-Николаевского прихода по случаю Престольного Праздника. Основные торжества были перенесены с понедельника на воскресенье. В субботу было Всенощное бдение, а на следующий день торжественно отслужена Божественная Литургия, которую возглавил Первоиерарх РПЦЗ Митрополит Агафангел в сослужении настоятеля, протоиерея Христо и священника ИПЦ Греции протоиерея Георгия, при протодиаконе Германе Иванове-Тринадцатом. Прекрасно пел хор под управлением Германа Иванова-Тринадцатого младшего. Протодиакон Сергий Всеволжский получил накануне травму и смог только причаститься. Протодиакон Евгений по болезни не смог принять участие в богослужении. В алтаре было много прислужников из числа прихожан, а также из ИПЦ Греции. После Литургии был отслужен молебен и совершен Крестный ход вокруг храма. По завершении Крестного хода в приходском зале состоялась праздничная трапеза, по окончании которой служилось Всенощное бдение празднику Святителя Николая и Митрополит Агафангел выходил на Полиелей.
Митрополит Алексий, в миру Александр Яковлевич Громадский, родился 1 ноября 1882 года. Окончил Киевскую Духовную академию в 1908 году. Был священником в Холме и проходил должности духовно-административные и преподавательские. 3-го сентября 1922 года был хиротонисан во епископа Луцкого, викария Волынской епархии. В 1928 году был возведен в сан архиепископа Гродненского и в 1933 году назначен Волынским и Кременцким. Последнее назначение не было свободным актом митрополита Дионисия, главы Православной Церкви в Польше. Архиепископ, игнорируя власть Митрополита, не только поддерживал украинизацию Церкви, но и самостоятельно создавал ее.
Во время 2-ой Мировой войны, когда Волынь была оккупирована первоначально Красной армией, а затем немецкими войсками, архиепископ Алексий возглавил Украинскую Автономную Церковь и на происходившем 19 июля 1941 года в Почаевской лавре Соборе епископов был возведен в сан митрополита этой Церкви. На освобожденных от большевиков землях в то время существовала также и Украинская Автокефальная Церковь, очень скоро подпавшая под политическое влияние Украинского Национального Объединения сепаратистов, руководимого так называемыми "бандеровцами", и оказавшаяся орудием сложной политической игры. Против митрополита Алексия все время велась усиленная агитация, уже как против врага Украины.
В результате больших церковных осложнений, митрополит Алексий был 7-го мая 1943 года убит из засады по пути из Почаевской лавры в город Ровно.
Нормальное сообщение Дубно — Кременец давно прекратилось; по дорогам всюду появлялись неожиданные засады; почта и телеграф не работали; немецкие поезда подвергались взрывам, а машины — обстрелу. Германская армия под влиянием неудач на фронте разлагалась в тылу.
В это время для урегулирования некоторых церковных вопросов митрополит Алексий был приглашен немецким комиссаром в Ровно. Владыка приехал из Кременца в сопровождении протоиерея Феодора Юркевича, студента-переводчика Сергия Канаренко и шофера Марка Жихарева. Когда проезжали большой Смыгский лес, близ поселка Смыга, из лесной засады машину Митрополита начали обстреливать из пулемета. Первыми были убиты спутники Владыки. Владыка Алексий был тяжело ранен в грудь и живот. В окровавленной рясе и панагии, с поцарапанным осколками стекла лицом, склонившись на убитого отца Протоиерея, болезненно стонал, несколько часов истекая кровью. Ехавшие из Дубно две немецких машины хотели остановиться возле свалившегося у телеграфного столба автомобиля и узнать в чем дело, но их стали обстреливать; с разбитыми стеклами, развив максимальную скорость, они умчались в Кременец. При участии двух немецких бронированных машин с пулеметами и кружившегося над лесом самолета, были извлечены из полуразбитого автомобиля и перенесены в санитарную машину убиенные и тяжело раненый митрополит Алексий, тихо сказавший: "Только в Кременец". Медицинская помощь оказалась запоздавшей, и врачи, при всем искреннем усердии, не могли поддержать его угасающую жизнь. В тяжелых страданиях митрополит Алексий вечером скончался.
В день погребения город был в трауре. Духовенство, братия Лавры и все горожане собрались у Богоявленского монастыря. Погребение совершали: архиепископ Дамаскин и епископы Феодор и Евлогий.
На вопрос, кто же убил владыку Митрополита и его спутников, трудно ответить. По одной версии — это было делом советских партизан, по другой — партизан украинских, так называемых "бандеровцев". Однако, все соглашались, что убийство Митрополита было организовано и совершено по политическим мотивам.
Высокопреосвященный Иоанн, архиепископ Рижский и всея Латвии, в миру Янис Поммер, — уроженец Латвии, родился в январе 1876 года и был сыном усадьбовладельца Андрея Поммера, жившего в Лаздонском приходе, Прауленской волости, Каардзабского округа.
Свое образование он начал в церковно-приходской латышской школе. Таких школ было много в Лифляндской и Курляндской губерниях; преподавание в них велось на латышском языке.
Церковно-приходские латышские школы были для латышей первой ступенью образования; дальше они шли в средние и высшие учебные заведения России, и почти все учились на казенный счет или на особые стипендии.
Еще с малых лет мальчик проявлял серьезные наклонности, чуждался шумных игр своих товарищей, а подростком любил уходить надолго в лес.
Окончив начальную школу, Иоанн Поммер поступил в Рижское Духовное училище, а потом в семинарию. Окончив семинарию по первому разряду, юноша поступил в Киевскую Духовную академию. Киев, мать городов русских, с его вековыми святынями, хранительницами памяти о великих святителях Земли Русской, с его Киево-Печерской лаврой, не мог не произвести на впечатлительную его душу глубокого религиозного влияния. Юноша решает постричься в монахи, что и приводит в исполнение в 1901 году в Киевском Михайловском монастыре.
Через два года он кончает академию и назначается преподавателем Черниговской Духовной семинарии. В 1905 году в тяжелые дни первой революции и первых выступлений против религии, мы видим молодого монаха инспектором Вологодской семинарии. С 1906 года по 1911 год — он ректор Виленской Духовной семинарии.
В 1912 году возведен в сан епископа и назначается викарием Минской епархии. В следующем году замещает больного епископа Димитрия Херсонского. В том же году назначается епископом Таганрогским и Екатеринославским, каковую кафедру занимает до 1917 года.
Когда в этом же году образуется самостоятельная кафедра епископа Таганрогского и Приазовского, Владыка назначается туда. В 1918 году мы видим владыку Иоанна епископом Тверским, а в 1919 году — уже Пензенским архиепископом.
Деятельность архиепископа Иоанна на всех постах была выдающеюся и только природной талантливостью объясняется его беспримерное для сына латыша-крестьянина восхождение по службе.
Поразительна была стойкость архиепископа Иоанна в эпоху первого гонения на Церковь в Пензе. Его неоднократно арестовывали как контрреволюционера. В него дважды во время проповеди стреляли распропагандированные красноармейцы. В результате заключения в тюрьмах, гласный нелепый суд и смертный приговор. Но Владыка, с обычной для него энергией, так легко не сдается: как латвийский подданный он требует особого суда, что ему и удается. Новый суд отменяет "за недоказанностью обвинения" приговор первого и Владыка возвращается снова в Пензу. Издевательства над духовными лицами известны. Характерным в этом случае является факт, что Владыку записывают в красноармейцы, выдают красноармейский билет, но увольняют в запас "впредь до особого распоряжения".
Кто побывал во время богослужений в Пензенской Покровской церкви, тот знает каким духовно-нравственным авторитетом и любовью пользовался всеми обожаемый архиепископ Иоанн.
"Не забудут Вас и те, — так писали пензенцы свое приветствие владыке Иоанну, — кто принимал участие в крестном ходу на Пензенское кладбище свв. Жен Мироносиц, символизировавшему тот крестный путь, по которому пришлось идти физически изнуренному, душевно исстрадавшемуся и нравственно измученному народу. Где бы Вы ни находились, у пензяков всегда останется к Вам чувство великой благодарности и глубочайшей преданности и привязанности".
К сожалению, подробности этого крестного хода остались пока неизвестными.
До дня прибытия архиепископа Иоанна Латвийская Православная Церковь находилась в тяжелых условиях.
Латвия переживала последствия великой войны и лихолетия. Рижский архипастырь Преосвященный Платон (Кульбуш) своею мученическою кровью запечатлел верность святительскому долгу. Он был убит большевиками в городе Юрьеве (Тарту) 14 января 1919 года. (См.: "Новые мученики Российские". Т. I, стр. 82.) Православная вера в новых условиях вновь образовавшегося Латвийского государства рассматривалась как нечто отжившее и в интересах его излишнее. Кафедральный православный храм в Риге, переживший под гнетом оккупационной немецкой власти обращение в лютеранскую кирху, а затем двукратное разрушение военными действиями, хотя и возвращенный православным, но по распоряжению власти юной суверенной Латвии рассматриваемый как памятник русского владычества, стоял запечатанным и поэтому был недоступен для молитвенных собраний верующих. Архиерейский дом с Алексеевским мужским монастырем, резиденция рижских архипастырей, были переданы инославным. Православные не только главного города, но и всех городов и сел всей Латвии оказались в ужасных условиях стада, не имеющего своего пастыря, и притом в условиях гонений и полного бесправия.
Из тяжких военных бедствий родилась свободная Латвия, но Православная вера в свободной стране очутилась на положении гонимой. Частью захватным порядком, путем прямого физического насилия, частью по отсутствию закона, охраняющего права Церкви Православной, отнято было огромное количество принадлежавших Православной Церкви имуществ. Петро-Павловская церковь, Алексеевский монастырь с церковью, Архиерейский дом, Архиерейская дача, здания Духовных семинарии и училища, здания Прибалтийского братства (Гольдингенская семинария), Якобштадтского Николаевского братства, Газентопская церковь, церковь и имущество Иллукстского женского монастыря и множество других имуществ и в столице, и в провинции отнято было у Православной Церкви. Некоторые из отнятых имуществ переданы католикам, некоторые обращены для мирских целей. Рижский кафедральный собор и Троицкий женский монастырь объявлены были собственностью государства. Это было не просто гонение на Церковь Православную, это было систематическое искоренение Православия.
В феврале месяце 1920 года в Риге собрались представители православных приходов Латвии, чтобы упорядочить разрозненную жизнь православной паствы и избрать центральный административный орган, который предстательствовал бы пред гражданской властью за гонимую Православную веру. Главное же — найти себе архипастыря, который взял бы обуреваемый корабль Церкви Христовой в свои руки и привел бы его в тихую пристань. Выбор всех пал на пензенского Высокопреосвященного архиепископа Иоанна как местного уроженца и по национальности латыша. И Святейший Патриарх Тихон благословил ему стать на Рижскую кафедру.
Мудрость и предусмотрительность владыки Иоанна выразились в том, что когда он, получив предложение от Латвийского Православного Собора и дав согласие, заручился личным указом Патриарха Тихона об автономии Православной Церкви в Латвии. Этим раз и навсегда устранялись какие бы то ни было толки о неправомочности и неканоничности Латвийской Православной Церкви, как это произошло с Православными Церквами Эстонской и Финляндской. В Ригу архиепископ Иоанн привез с собой официальный документ Патриарха Тихона об организации Православной Церкви в Латвии.
В возрасте 45 лет архиепископ Иоанн, полный сил и здоровья, с богатым запасом церковного и общественного опыта, прибыл на Латвийскую кафедру.
24 июля 1921 года пастыри и народ с крестами и церковными святынями всех православных храмов торжественно встретили Владыку у вокзала и ввели в кафедральный храм, где с 1917 года не было архиерейского богослужения. Во время первой этой службы организаторов смущала и тяготила одна мысль: что почти накануне приезда Архипастыря исконное достояние рижских его предшественников — архиерейский дом — был отнят. Пред организаторами стояла неразрешимая задача: где найдет себе пристанище их новый Святитель. Преподав своей новой пастве архипастырское благословение, Владыка, к полному недоумению всех присутствующих, остался здесь, в соборе, спустился в подвал его и сказал: "Здесь я буду жить". Так он ярко и громогласно засвидетельствовал о тех гонениях и утеснениях, коим подверглась Православная вера здесь, на его родине. С этого момента соборный подвал стал историческим, ибо из него стал раздаваться его мощный голос в защиту попранных прав веры Христовой. "Трудно придумать, — как говорит местный историк, — более яркий символ, всем без пояснений понятный, для обозначения действительного положения гонимой Православной Церкви в Латвии".
Сражу же, по ближайшем ознакомлении на месте с положением гонимой Церкви, архиепископ Иоанн обратился к правительству с соответствующим данному моменту предстательством. Ответ получился очень характерный и ярко рисующий взгляд правящих сфер на Православие: "Законы Латвии не знают ни Православной Церкви, ни ее органов и организаций и не обязывают правительство защищать Православную Церковь; политика Латвийского государства по отношению к Православию является соответствующею интересам государства, такой же политики придерживаются и добрые соседи Латвии". Это не смутило архиепископа Иоанна, и в начала 1922 года он обратился с новым предстательством к главе государства за вверенную ему Церковь и паству. Вместо же ожидаемого улучшения положения Православия с трибуны высокого государственного законодательного учреждения в столичной городской думе и в прессе все чаще и чаще стали раздаваться голоса о снесении с лица земли кафедрального храма и выселении "обитателя его подвала" из пределов Латвии. Одновременно с сим в иных местах Латвии стали учащаться факты ущемления интересов Православия: в Либаве, Двинске, Бригах, Иллуксте, Страупе и т.д. За личностью и действиями Архиепископа всюду велась самая настойчивая слежка. Невзирая ни на что, архиепископ Иоанн, не покладая рук, продолжал исполнять свой долг: организация приходов пошла в спешном порядке. Уже в первый год пребывания Владыки, благодаря ярко выраженному сочувствию православный масс, удалось произвести в кафедральном соборе необходимые ремонтные работы и обеспечить его клиром и хором.
В 1923 году на очередном Соборе Православной Церкви в Латвии господствовало полнейшее единодушие Архипастыря и его паствы. Искусственно раздутой национальной розни не было и в помине. Хотя протесты этого Собора против насилий уважены не были, моральное значение Собора было огромно: православные осознали себя единою дружною семьею, готовою на самозащиту.
Продолжающееся бесправие Церкви и гонение на нее в 1925 году выдвинуло вопрос, что при ближайших же выборах в Сейм необходимо православным избирателям провести в Сейм своего представителя для защиты достоинства, прав и интересов Православной Церкви. Невзирая на скудость материальных средств и на новизну дела, православные избиратели провели в Сейм своего представителя в лице архиепископа Иоанна.
Правильность этой меры не преминула сказаться. Все парламентские нападки на Православную Церковь отныне стали находить надлежащий и авторитетный отпор, касались ли они былого или текущего. Благодаря этим выступлениям и в парламенте, и вне его, престиж Православной Церкви поднялся: отпали многие ложные наветы на Православную Церковь.
Прекрасный проповедник, незаурядный публицист и литератор, Архиепископ был недюжинной юридической силой, добившись издания закона о Православной Церкви в Латвии. Широко образованный и высококультурный деятель, выдающийся оратор, он был в Сейме исключительной персоной. (Образец проповеди архиепископа Иоанна имеется в "Православной Руси" (№ 5, 1953.): "Слово в Великий Пяток", сказанное 10 апреля 1931 года.) В первом же парламентском году (1926) удалось провести составленный Архиепископом и с 1922 года лежавший без движения закон о положении Православной Церкви в Латвийском государстве. Церковь, ее органы, организации и учреждения признаны юридическими лицами, являющимися на территории Латвии правопреемниками Церкви Российской, ее органов, организаций и учреждений, за нею признано право восстанавливать свои органы, учреждения и организации, прекратившие работу по обстоятельствам военного времени. Положен конец отторжению церковных святынь и имуществ. За нею признано право свободно осуществлять в жизни веления церковного учения и канонов. Православная Церковь в правовом отношении приравнена к прочим церквам Латвии.
С улучшением юридического положения сразу изменилось и фактическое положение ее. После издания этого закона уже не было ни единого случая произвольного отторжения у Церкви ее святынь и имуществ. Церковь восстановила те свои учреждения и организации, разрешения на восстановление которых она не могла добиться пред властями в течение долгих лет. Восстановлена и Духовная семинария, давшая уже несколько выпусков кандидатов священства. Многие церкви вступили во владение своими имуществами, ценность которых громадна.
Нравственные последствия неусыпных трудов архиепископа Иоанна на пользу Церкви весьма превышают материальную пользу: православные люди ободрились и сплотились около Церкви, они поняли, что положение православного человека, верного сына Церкви, является почетным, а не презренным, как это было в дни бесправия. Именно этими моральными причинами, а не естественным приростом населения, объясняется то обстоятельство, что за несколько лет, как гласит официальная статистика, число православных возросло более чем на двадцать процентов. Это выявили свое лицо православные, скрывавшиеся "страха ради иудейского". Обновлялись старые храмы, строились новые. В каждом приходе производилась неустанная работа.
Невзирая на бедность православного населения, при архиепископе Иоанне было построено и освящено 13 новых храмов, 4 новых храма еще строились, нескольким приходам выданы разрешения на постройку их.
Благодаря присутствию в парламенте церковного представителя, достигнута была обратная эвакуация из советской России церковных святынь и имуществ громадной духовной и материальной ценности. Кроме общецерковных выступлений, архиепископом Иоанном сделан целый ряд выступлений по делам отдельных церковных организаций, отдельных православных граждан и групп, и всегда с успехом. Жилище Владыки с утра до вечера осаждалось ищущими заступничества и многие его заступничеству обязаны не только благополучием, но и жизнью, при этом не только православные.
Дата десятилетия пребывания архиепископа Иоанна на посту главы Православной Церкви в Латвии, 20 сентября 1931 года, была отмечена в кругах русского населения особенно ввиду его огромных личных заслуг в деле восстановления Латвийской Православной Церкви и в деле защиты им прав и нужд русского меньшинства в Латвии.
В адресе Рижского Кафедрального Собора, между прочим, было сказано следующее: "В течение десяти лет обильно сыплются на Вас нападки со стороны врагов веры Православной, от которых не защищает Вас даже неприкосновенность высокого звания депутата Сейма, вплоть до знаменитого неслыханно дерзостного выступления против Вас Ваших политических врагов 3-го июля с.г. Но чем яростнее эти выступления, тем ярче окружает Вас ореол исповедника..."
Его выступления в Сейме отличались деловитостью не только в отношении русских нужд, но и в делах Латвийского государства. Он постоянно разоблачал разрушительную работу лиц левого крыла Сейма и правительства. В рядах левых иногда поднимался шум — топот ногами.
Однажды владыка Иоанн, выждав, сказал: "Когда я был еще молодым священником в Вологодской губернии, зимою, ночью ко мне приехал из соседней деревни крестьянин и попросил поехать и причастить его больную жену. Когда на рассвете мы подъезжали к окраине деревни, выскочила стая собак, которые бегали вокруг саней со страшным лаем. Я инстинктивно съежился и крепче завернулся в тулуп. Мой возница обернулся и сказал мне: "Не бойтесь, Батюшка, собак, они Вам ничего не сделают, это они Вас приветствуют так, как умеют, по своему, по собачьему". После этого навсегда прекратились выпады во время речей владыки Иоанна.
На 12-е октября 1934 года в суде было назначено к слушанию дело по обвинению некоторых лиц левого крыла в антигосударственной работе. Владыка Иоанн имел много материалов и документов и должен был в этот день выступать в качестве свидетеля. Вероятно, это и была причина ужасного преступления.
Рано утром 12-го октября 1934 года в Риге распространился слух, что ночью на архиерейской даче был пожар, в огне которого погиб архиепископ Иоанн.
Во втором часу ночи, с четверга на пятницу, 11-12 октября, преступники проникли на дачу архиепископа Иоанна на Киш озере, убили его, в печах сожгли ряд бумаг и, чтобы скрыть следы преступления, подожгли дачу.
Владыка Иоанн с давних пор был в дружеских отношениях с Собиновым. Как потом выяснилось, Владыка с Собиновым вел секретные переговоры, чтобы он помог вызволить из Сов. Союза одного епископа-латыша. Последнее время Владыка начал прихварывать и хотел иметь себе помощника и заместителя.
Л.В. Собинов приехал в Ригу из Германии, из Наугейма, где лечился, 11 октября. Несмотря на двухчасовое опоздание поезда, был он встречен на вокзале двумя оставшимися неизвестными лицами. Видимо, о встрече было условлено заранее и неожиданностью для Собинова она не явилась.
Приехавший вместе со встретившими его отправились в гостиницу "Петроград". Собинов прошел в приготовленный для него номер, незнакомцы же остались на улице. Можно предположить, что из номера Собинов протелефонировал Владыке о своем желании посетить его и по всей вероятности отрекомендовал и незнакомцев. Никого из посторонних Архиепископ к себе не пускал из-за опасения возможных нападений. Собинов же был связан с Владыкой самыми тесными дружескими отношениями. Вообще, Архиепископ устраивал так, что людям чужим не могло быть известно, где он в данный момент находится: официальная его квартира была в Риге, в подвале под собором, в жизни он был чрезвычайно скромен и нетребователен. Выйдя из отеля, Собинов в сопровождении все тех же лиц отправился на автомобиле к Владыке. По-видимому, Собинов не видел никакого основания не доверять своим спутникам и не проявлял никакого беспокойства.
Архиепископ Иоанн обитал на своей "даче" совсем один — несмотря на годы, обладал он могучим телосложением и одиночества никак не страшился. "Дача" его была старый деревянный двухэтажный дом, Владыка жил в трех нижних комнатах, пользуясь одной из верхних как столярной мастерской. На дворе в маленьком флигеле проживали три полуглухие старушки-монахини, ходившие за домом и за огородом. После преступления их нашли запершимися и насмерть испуганными...
Следствие установило, что позднее к Владыке, кроме Собинова и его спутников, были впущены еще какие-то лица, потом исчезнувшие. Какие велись между ними разговоры, конечно, никогда не станет известным. Глухой ночью на "даче" вспыхнул пожар и прибывшими пожарными на верхнем этаже в сенях между четырьмя комнатами, на принесенном из мастерской верстаке и на снятой с петель двери был обнаружен обгоревший труп Архиепископа. Он был привязан проволокой к двери, на которой лежал. Проволокой же была заделана с наружной стороны дверь из сеней на лестницу и дверь эту пришлось выбивать пожарной кишкой... Ноги Владыки были обуглены настолько, что от струи воды, направленной на верстак, они отвалились... Осмотр показал, что ни двери, ни верстак, на которых лежал покойный, ни спина и затылок его, ни, наконец, сами сени и ближайшие комнаты и стены не были подвержены действию столь сильного огня, как ноги. Очевидно, палачи жгли ноги искусственно, пытая, допытываясь... Жгли, вероятно, калильной лампой. В правом паху покойного было обнаружено пулевое отверстие с ходом пули вверх по направлению к позвоночнику, где она и застряла. Выстрел был произведен в Архиепископа вероятнее всего тогда, когда он лежал на верстаке и подвергался пыткам. — Эта страшная картина в подробностях описывалась в газетах. Едва ли станет когда-нибудь известным, о чем допытывались убийцы. Но можно было понять, что они лихорадочно искали какие-то важные документы и, ища их, срывали даже доски пола... По следам преступления можно было установить, что покойному под угрозой смерти предъявлялись какие-то ультимативные требования.
А относительно Собинова следствием было установлено, что той же ночью он вернулся в гостиницу в сопровождении тех же двух таинственных спутников, но сам двигаться Собинов не мог, его вели под руки. Под утро он скончался.
Явившийся для установления обстоятельств смерти полицейский врач потребовал вскрытия тела, но этому воспрепятствовал прибывший в гостиницу полпред и по его категорическому настоянию тело было немедленно перевезено в полпредство. И, между прочим, там на другой день, по желанию приехавшего из Берлина сына Собинова была отслужена панихида... Потом приехала из Германии вдова и запаянное в металлическом гробу тело в ее сопровождении было перевезено в Москву и похоронено "с большой пышностью", как и подобает "народному артисту"...
Всем рижанам было ясно, что Собинов, бывший невольным "соучастником" этого преступления и главным свидетелем его, был убит этими неизвестными, которые хотели этого свидетеля убрать.
Отпевание и погребение архиепископа Иоанна совершили митрополит Эстонский Александр и епископ Печерский Николай в сослужении свыше 100 священников в присутствии высоких должностных лиц государства, представителей инославных церквей и огромного стечения молящихся, в воскресенье 21 октября 1934 года.
Расследованием преступления руководил прокурор рижского окружного суда Г. Карчевский, который в печати и по радио давал обещания довести дело до конца и представить преступников перед судом правым и строгим. Но следствие по чьей-то воле было прекращено и столичным газетам дан был приказ ничего не писать по вопросу об убийстве владыки Иоанна.
Краткие известия о пострадавшем духовенстве разных областей
МОСКОВСКИЕ СВЯЩЕННИКИ
Протоиерей Стефан, настоятель храма Покрова Пресвятой Богородицы в Левшине (угол Мал. Левшинских переулков между Пречистенкой и Арбатом). Арестован в 1928 или 1929 году, судьба неизвестна.
Отец Владимир Кудрин, настоятель храма на углу Остоженки и 3-го Зачатьевского переулка, преподаватель Закона Божия в московских средних учебных заведениях. Арестован в 1920 году, судьба неизвестна.
Митрофорный протоиерей, второй священник Зачатьевского монастыря, вскоре после своего пятидесятилетнего юбилея служения в иерейском чине арестован за непоминовение митрополита Сергия в 1928 году и сослан в отдаленные лагеря на пять лет. По окончании срока вышел на волю и подвизался в тайной Церкви.
Протоиерей о. Владимир Воробьев, талантливейший и смелый ученый проповедник, в последнее время своего служения — настоятель храма "Никола-Плотники" на Арбате. Арестован вскоре после декларации митрополита Сергия. Судьба неизвестна.
Отец Владимир Быков, настоятель храма на Пречистенском бульваре (между бульваром и Большим Знаменским пер.). Арестован и сослан в 1922 году.
Отец Владимир Прилуцкий, настоятель храма за Устинским мостом над Москвой-рекой (храм в переулке на горе). Отправлен в дальнюю ссылку в 1931 году.
Отец Александр (Добронравов - ?), настоятель храма Николы-Явленного на Арбате, законоучитель гимназии Алферовых. После расстрела педагогической четы Алферовых (списки расстрелянных в 1918 году печатались в газетах) отслужил общественную панихиду по "убиенным", за что был арестован и бесследно исчез.
Священник о. Михаил Глаголев, служил в Замоскворечьи. Осенью 1929 года расстрелян в Соловках.
НАСТОЯТЕЛИ И МОНАХИ СВЯТО-ТРОИЦКОГО И ДРУГИХ МОНАСТЫРЕЙ КИЕВСКОЙ МИТРОПОЛИИ
Архимандрит Ювеналий арестован и выслан в Ташкент и там умер от голода и малярии.
Архимандрит Иов выслан в Алма-Ату, принял схиму. Умер от голода.
Архимандрит Аркадий был арестован во время "ежовщины" в 1933 году и исчез бесследно. После учета церковных вещей агенты НКВД инсценировали ограбление, а потом потребовали заплатить за них. Церковь закрыли.
Игумен Гедеон, церковный уставщик, сидел в Киевской тюрьме, имел пять лет высылки в Алма-Ату и там умер от голода.
Иеромонах Смарагд, заведующий монастырской канцелярией, был сослан в Мурманск. Отбыв пять лет высылки, состоял священником в Колгасе, Курской губернии. Во время какого-то волнения крестьян вину сложили на священника и его в тюрьме расстреляли.
Иеромонах Кирион был на приходе, арестован и в тюрьме расстрелян в 1933 году.
Семь монахов скита святителя Николая, от Киево-Свято-Троицкого монастыря, у станции Тальное, убиты махновцами: иеромонахи о. Протасий, Гервасий, Леонид и другие с ними.
Иеродиакон Памвон сослан в Алма-Ату и там умер от голода.
Иеродиакон Геннадий в поезде поспорил о религии, был арестован и в тюрьме уморен голодом в 1933 году.
Схиигумен Лука, настоятель Знаменского скита, был выслан в Алма-Ату и там умер от голода.
Иеродиакон Мартиниан, эконом Свято-Покровского скита, Полтавской губернии, был арестован. Посланный для того, чтобы его выручить иеромонах Ефрем был также арестован и в тюрьме города Кременчуга уморен голодом.
Иеромонах Леонтий, настоятель Свято-Покровского скита, расстрелян 6 декабря 1917 года в 9 часов утра.
Иеромонах Протасий выслан в Алма-Ату и там умер от голода.
Один иеромонах и семь монахинь Медведовского Николаевского монастыря Чигиринского уезда Киевской губернии после служения молебна для уходивших войск Белой армии были брошены головами в кипящий котел на кухне монастыря.
Игумен Нестор, казначей Киево-Выдубицкого Михайловского монастыря, арестован и участь его осталась неизвестной.
Архимандрит Серафим, настоятель Златоверхо-Михайловского монастыря в г. Киеве, был в тюрьме в пятилетней ссылке. Участь его неизвестна.
Иеродиакон Онуфрий, Михайловского монастыря, был арестован и участь его неизвестна.
Архимандрит Флор, благочинный Киевской Успенской лавры, взят в Могилеве в тюрьму и без вести пропал в 1933 году.
Около 70-ти монахов Киево-Печерской лавры, по закрытии Лавры 27 ноября 1927 года, поселились в г. Чигирине, Киевской губернии, на частных квартирах. Власти выдавали им паспорта, но все были на учете в ГПУ. Весною 1929 года, когда на Днепре после льда пошла вода, ГПУ в два часа ночи всех вывезло на мост и с него чекисты бросали в воду свои жертвы. Так была умучена часть лаврских монахов, поселившихся в Чигирине.
Протоиерей Сергий Лобачевский, настоятель кафедрального Софийского собора в городе Киеве, имел пять лет высылки в Архангельский край и там умер.
Священник о. Иоанн Крыжановский, в селе Каленна, Киевской губернии, Сквирского уезда. В 1920 году его расстреляли в чека в Киеве. Был взят большевиками как "петлюровец" на том основании, что когда петлюровские войска проходили через село, то один из солдат или офицеров ночевал у священника, которому он не мог отказать. Этого было достаточно, чтобы обвинить в сочувствии им. В Коленной он очень долго священствовал, и крестьяне очень любили своего батюшку.
Священник о. Евгений Крыжановский, брат отца Иоанна, в селе Селезневка, Сквирского уезда, Киевской губернии. Большевики требовали от него каких-то денег, но так как денег этих не было, то его били прикладами винтовок. После этого отец Евгений сильно заболел и уже больше не вставал с постели и вскоре умер.
Священник о. Вячеслав Крыжановский, сын отца Евгения, где-то в Сквирском или Таращанском уезде, Киевской губернии, был арестован большевиками в начале революции. Сидел в Киевской чека одновременно со своим дядей отцом Иоанном. Когда пришел приказ о расстреле Крыжановского, то не знали какого — Иоанна или Вячеслава, — а потому расстреляли обоих.
ДУХОВЕНСТВО РАЗНЫХ ОБЛАСТЕЙ
Священник о. Михаил Афанасьев. Окончил Донскую Духовную семинарию в Новочеркасске приблизительно в 1877 году первым студентом и имел право быть посланным на казенный счет в Духовную академию, но ввиду тяжкой болезни своего отца должен был взять на себя заботу по материальному обеспечению своей семьи и стал священником сначала станицы Луховской, Хоперского округа Донской области, а потом станицы Котовской, того же округа, где и священствовал всего около 30 лет в церкви Рождества Пресвятой Богородицы.
Приблизительно за неделю до дня убийства отца Михаила революционное местное станичное правление выплатило ему некоторую сумму денег, занятую у него, которую он тотчас отвез в банк в станицу Урюпинскую. В ночь на 15 мая 1917 года грабители ворвались в дом и начали требовать денег и, не получив таковых, отца Михаила убили. Организатор этого дела скрылся на фронте, а других поймали и посадили в местную тюрьму в станице Урюпинской. При аресте убийц казаки пытались убить их самосудом, но матушка Александра Александровна (ум. в 1933 году) и юный сын ее Митрофан отговорили и упросили их этого не делать. Когда большевики, во время Гражданской войны, заняли ст. Урюпинскую, то открыли тюрьму, и все заключенные были освобождены.
Протоиерей о. Александр Лукин, прошедший курсы Челябинского Духовного училища, Оренбургской Духовной семинарии и Казанской Духовной академии, бывший преподаватель Таврической Духовной семинарии, служил в соборе г. Бердянска, Таврической губ., пострадал в начале 1918 года.
Протоиерей о. Петр Мухин, настоятель Петро-Павловского собора в г. Змиев, Харьковской губ., убит большевиками в начале 1918 года, после издевательского вождения по городу и грязных работ.
Священник Танцюра, казак станицы Ахтырской, Кубанской обл., убит большевиками летом 1918 года в станице Придорожной, Ейского отд.
Священник о. Фотий Курочка, уроженец г. Екатеринодара, Куб. обл., в хуторе Кеслерово, Таманского отд., летом 1920 г., был арестован большевиками, выведен за хутор и расстрелян.
Священник Девицкий, казак станицы Анастасиевской, Куб. обл., летом 1920 года в станице Холмской, Таманского отдела, был арестован, выведен за станицу и расстрелян.
Священник о. Феодот, на станции Кулинга, между Читой и Сретенском, в 1923-4 гг. после пасхального крестного хода вокруг храма был убит пулей в затылок у престола в алтаре.
Священник о. Павел Голенко убит на Мулинских копях, по Китайско-Восточной жел. дор., в 1929 году.
Протоиерей о. Владимир Извольский, настоятель Свято-Иннокентиевского собора в Манчжурии, заведовавший детским приютом, приютом для беженского духовенства и больницей; увезен был в г. Хабаровск и там на тюремном дворе расстрелян в 1929 году. В вину ему была поставлена речь, произнесенная им при погребении священника о. Модеста Горбунова.
Иеромонах о. Иларий (Байда), из закрытого уже Ново-Афонского монастыря, был арестован в ночь с 6 на 7 января 1930 года в станице Анастасиевской, Кубанской обл., и в январе же расстрелян в Краснодарском ГПУ.
Иеромонах Инна (Драгунов) арестован одновременно, в ночь с 6 на 7 января 1930 года и там же, в ст. Анастасиевской, Кубанской обл., вместе с о. Иларием. Был настоятелем православного прихода, верного в то время уже покойному Святейшему Патриарху Тихону. Православные служили, до указанной даты, в молитвенном доме, так как местный храм был захвачен обновленцами. Одновременно с этими иеромонахами были арестованы 5 монахинь, уроженок этой станицы, которые пели в хоре этого молитвенного дома: Фамарь и Алевтина, Марие-Магдалиновского монастыря на Кубани, Серафима, Парасковейского монастыря в Крыму, Клавдия и Израиля, Каманского монастыря на Кавказе. Отец Инна и монахини были в концлагере возле Архангельска сроком пять лет.
Священник о. Александр Лим расстрелян в Ростове на Дону около 1930-32 года. Пред этим был сослан в Соловки.
Священник Луаш, Борисовского прихода, в феврале 1932 года пытался перейти границу в Польшу и был убит.
Протоиерей о. Сергий Миронов, вдовец, бывший профессор, принял священство, после долгих волнения обновленчества, в 1929 году, был на приходе в селе Русская Борковка, близ города Ставрополя. Прекрасный проповедник. В 1993 году был сослан на 10 лет в Коми (Зырянский край), откуда прислал своему другу краткое письмо-записку: "Дорогой о Господе Григорий Петрович! Обнимаю и целую тебя. Ради Христа, пришли сухариков, голодаем". Тотчас были посланы деньги, но ответ не был получен и только месяца через два вернулись деньги обратно без всякого ответа. Больше сведений о нем никогда не было получено.
Избиение на озере Рица. В 40-50 верстах от берега Черного моря, на границе Сочинского и Сухумского округов, на высоте 950 метров от уровня моря среди лесов и неприступных гор находится озеро Рица. Здесь было греческое и старообрядческое поселение. Сюда пришли спасаться монахи из Нового Афона, священники, монахини и послушницы из разных разоренных большевиками монастырей. Выросли новые поселки. Сюда вскоре бежали от колхозов раскулаченные кубанские казаки. Летом 1934 года партия последних в 200 человек мужчин, женщин и детей была схвачена в Сухуме, вывезена на барже в море и там сожжена. Вслед за этим отряд НКВД пошел на Рицу и скоро привел около 50 детей в возрасте до 10 лет, 10 кубанских офицеров, священника и монахиню — матушку Анастасию. Детей раздали крестьянам-абхазцам, а остальных увезли в Поти. Осенью 1934 года житель Сухума Л. нашел у озера пустынные селения и мертвую тишину, а в лесной прогалине наткнулся на трупы. Группами по пять и по десять лежали разложившиеся трупы мужчин, женщин и подростков. Шакалы, птицы и муравьи их достаточно истерзали. Остатки их одежды были залиты почерневшей кровью. Вокруг валялись стреляные гильзы. Расстрелянных лежало около четырехсот. Ужасный смрад стоял над этим местом.
42 священника за преподавание Закона Божия было арестовано в Поволжье в 1934 году.
12 священников было арестовано в городе Орле в апреле 1937 года.
Священник Угаров арестован в Челябинске в ноябре 1937 года.
Благочинный Лавров и священник Крылов, вместе с митрополитом Феофаном Нижегородским, арестованы в 1937 году.
Священники о. Николай Ивашкевич, о. Иоанн Смирнов и о. Константин Скворцов с 1923 года были заточены в одном из концентрационных лагерей неподалеку от финлянской границы. В конце мая 1937 года пытались бежать из лагеря, но были схвачены пограничниками и через несколько дней расстреляны.
9 православных священников были приговорены к смертной казни в городе Петрозаводске в июле-августе 1937 года по обвинению в шпионаже. Младшему из осужденных 66 лет, старшему 80 лет.
Священник о. Павел Крупнов села Петровское, Талицкой волости, Новгородской губернии, был сослан большевиками на далекий север Сибири без права переписки, и судьба его никому не известна.
Священник о. Митрофан Мерецкий, села Долгое, Валуйского уезда, Воронежской губернии, схвачен ночью большевиками, убит в тюрьме или по дороге в нее.
Священник о. Николай (фамилия запамятована) церкви слободы Вейделевка, Валуйского уезда, Воронежской губернии, друг населения, полный энергии и сил, собственной инициативой построивший кооперативную паровую мельницу в той же слободе, был схвачен ночью и зверски убит по дороге в г. Валуйки. Таким же образом погибли управляющий местным помещичьим имением, фельдшер и мелкий торговец.
Священник села Мандрово того же края, схвачен ночью и убит большевиками.
Священник Гавриил Маковский. Изрубили его за то, что он попробовал заступиться за крестьянина, которого красногвардейцы вели на казнь. Когда жена его пришла просить разрешения похоронить мужа, большевики зарубили и ее, перерубив ей сначала руки и ноги и изранив грудь.
Иеромонах Афанасий, в Спасовом монастыре. В 12 часов дня вывел его из келии во двор за конюшню один большевик, там прочел ему какую-то бумажку, после чего иеромонах стал на колени, помолился, перекрестился, затем встал, благословил большевика и поднял руки вверх. Двумя выстрелами в упор палач убил благословившего его пастыря.
Священник Сергий Розанов, села Доворец, Новгородской губернии, расстрелян.
Священник Василий Васильков, села Мориня, Псковской губернии, расстрелян.
Священник Сергий Васильков, села Устье, Псковской губернии, арестован и пропал без вести.
Протоиерей о. Иоанн Глаголев, ключарь Житомирского собора, с матушкой умерли от голода, съевши всю траву около дома.
Священник о. Игнатий Жураковский. Тело его получил сын из Чека, на Илларионовской улице города Житомира.
Священник Тыркевич расстрелян в Перми.
Четыре монахини и некий Григорий, ездивший по сбору на нужды своего монастыря, в селе Скилеве Новогеоргиевского района, Херсонской губернии, были приглашены на ночлег в дом некого Трофима Трофимовича и здесь задушены: рты им тряпками забили, положили их на бревна, а затем закопали в сарае этого хозяина.
ГОРОДА МОГИЛЕВА
Священник о. Сергий Клан, Успенской церкви.
Митрофорный протоиерей о. Павел, Покровской церкви.
Священник о. Николай, Покровской церкви.
18 священников города, подметавшие улицы, были арестованы и сосланы, и участь их неизвестна.
Отец Феодор Колобов был настоятелем Иоанно-Богословской церкви на Запсковье в ближайшем расстоянии от Пскова. Он был хороший проповедник и пользовался любовью прихожан и учеников Псковского Коммерческого училища, где состоял преподавателем. Был арестован, затем выпущен и снова арестован. В конце концов был сослан в Сибирь и после того никаких известий больше не было. В ссылку его сопровождала жена, которая тоже погибла. Место их гибели неизвестно.
Священник о. Михаил Каменский был настоятелем Климентовской церкви на берегу реки Великой на Завеличье. Про него известно, что был замучен большевиками. Подробностей нет.
В ЛАТВИИ БЫЛИ УБИТЫ СВЯЩЕННИКИ
Священник Василий Русанов — в поезде из Пскова в Ригу.
Священник Николай Жунда — в Двинске.
Священник Евстратий Рушанов — в Режице, распят.
Протоиерей Владимир Лагинский умучен большевиками в Острове.
ДУХОВЕНСТВО БЕЛОРУССКОЙ ЦЕРКВИ
Протоиерей о. Владимир Хираско. До 1921 года был вторым священником Минской железнодорожной Казанской (новой) церкви. Со времени запрещения преподавания Закона Божия в учебных заведениях вел занятия с верующей молодежью сначала легально, а позже тайно у себя на дому. С 1921 года — настоятель минской Скорбященской церкви.
Его многочисленная семья была для него тяжелым испытанием. Он был предан Церкви, служению своей пастве, как никто из других минских священников. Кроме богослужений, сопровождавшихся проповедями; кроме вечерних служб, на которых проводилась снова беседа и занятия с народным хором, в его храме была прекрасно налажена широкая социальная помощь, которую выполняла, под его руководством, многочисленная молодежь обоих полов. Отец Владимир, кроме того, являлся личным духовным руководителем множества верующих людей, прибегавших к его пастырскому совету; он же помогал молодежи в избрании ею ее жизненных путей советами, обеспечивал ее руководящей духовной литературой, нередко оказывал материальную помощь.
Всецело отданный пастве, постоянно находившийся в церкви или обходящий своих прихожан, он не был любим семьею. Болезненная его супруга, три дочери и сын осуждали его ревностное служение Церкви.
Минские верующие его глубоко уважали. Его храм был всегда полон молящимися. К нему принадлежали все железнодорожные районы Минска и его окрестностей.
В годы гонений в его храме, кроме воскресных богослужений, совершались по средам акафист Божией Матери "Всех скорбящих Радосте", в пятницу — акафист Страстям Христовым. Эти вечерние богослужения в уютной церковке, всегда украшенной живыми цветами, привлекали множество народа. После богослужения начиналась беседа, в которой он затрагивал самые насущные проблемы жизни — о правильном отношении христиан к безбожной власти, к гражданским обязанностям, о долге по отношению к воспитанию в вере детей, о готовности к мученическому подвигу. После бесед начиналось общенародное пение, оно затягивалось обычно до 10-11 часов вечера. По окончании этих служб он оставался еще или для исповеди, или для раздачи книг, или для раздачи поручений по социальной помощи больным, слепым, семьям арестованных. Вокруг отца Владимира всегда теснился любящий его народ. Его именины, дни священства превращались в грандиозные чествования.
После объявления автокефалии он остался по отношению к ней в своеобразной оппозиции. Боялся оскорбить этим Патриарха. Преданный Патриарху народ группировался вокруг него. В его церкви всегда служили молебны, а позже панихиды о Патриархе. Во время обновленчества это было особенно опасно, но, не взирая на это, в Скорбященской церкви эта традиция продолжалась.
Во время суда над митрополитом Мелхиседеком все часы, пока продолжался суд, любящий Митрополита народ, который не мог попасть в судебный зал, находился в Скорбященской церкви. Здесь отец Владимир непрерывно на протяжении всех часов процесса читал акафисты, пел молебны, утешал и бодрил народ.
В 1925 году отец Владимир был арестован, находился в ссылке. Связь прихожан с ним не обрывалась, ему слали посылки, письма. За это прихожан привлекали к ответственности, запугивали НКВД. Спустя несколько лет его вернули, однако за то, что он отслужил напутственный молебен по просьбе священника, отправлявшегося в высылку, был снова арестован и сослан.
Чтобы прекратить волнения и ходатайства о нем народа, коммунистические власти сообщили семье, что он покончил с собой, утопившись в реке. Никто этой версии не поверил. Безупречный пастырь, глубоко преданный Божией воле, не мог бы этого совершить. Все были уверены, что самоубийство было инсценировано, дабы оттолкнуть от него народ и пресечь возможность служить о нем панихиды.
Однако, пока в Минске оставались храмы, всегда в дни поминовения усопших звучало имя протоиерея Владимира и его почитатели клали о нем земной поклон. Отец Владимир Хираско — светлый, незабвенный образ истинного пастыря, преданного Церкви, полного благодатных сил.
Протоиерей (митрофорный) о. Стефан Кульчицкий родился 7 ноября 1879 года в Минской епархии. Кандидат Петроградской Духовной академии с 1904 года. В том же году законоучитель Ревельской гимназии имени Императора Николая I-го, Паричского женского духовного училища. С 1907 года священник Минского кафедрального собора свв. Петра и Павла. В 1908 года — преподаватель Минской Духовной семинарии.
Красноречивый проповедник. Принимал участие во всех торжествах досоветского периода. Во время польской оккупации Белоруссии, когда религиозно укреплялась церковная жизнь (уже при епископе Мелхиседеке) выступал с докладами на духовных концертах, организовавшихся для популяризации духовных интересов и музыкального церковного творчества.
Со времени советской власти замкнулся кругом религиозно-философских интересов. Малообщительный, серьезный, он не был популярен среди широких кругов верующих. Тесному кругу своих друзей, особенно религиозной молодежи, помогал в выработке философского мировоззрения и литературных вкусов. Знаток русской литературы, специалист по творчеству Достоевского и Толстого, он мог целые вечера посвящать разбору произведений в кругу своих друзей, главным образом, молодежи. Много помогал он ей тем, что снабжал ее литературой из своей личной библиотеки. Той литературой, которая была изъята из библиотек общественного пользования.
Семья отца Стефана всемерно отдаляла его от прихожан, боясь за его судьбу. Он сам старался быть как можно более незаметным. Предпочитал ранние литургии, на которые сходились несколько его почитателей. В советские годы всемерно уклонялся от выступлений с проповедями. На церковное будущее смотрел крайне пессимистически. Не противился ни обновленчеству, ни сергиевской власти, безразлично подчинялся каждому, считая борьбу бессмысленной. Своим друзьям говорил: "Все это начало конца. Не Церкви. Церковь непобедима и вратами ада, но начало конца нашей церковной жизни, начало нашего конца".
Был арестован, когда было арестовано все минское духовенство. По слухам, скончался в ссылке.
Протоиерей (митрофорный) о. Иоанн Язвицкий. Родился во Владимирской епархии. Кандидат Московской Духовной академии в 1893 году. В 1894 году — помощник инспектора Калужской Духовной семинарии. С 1900 года преподаватель гомилетики в Минской Духовной семинарии. В 1908 году законоучитель Минской мужской гимназии и реального училища. В 1908 году принял священство. С 1912 года ректор Минской Духовной семинарии, каковым оставался до ее закрытия большевиками. В советские годы настоятель церкви св. Марии Магдалины на Сторожевском кладбище в городе Минске. Арестован, когда было арестовано все минское духовенство. Сослан. Судьба его неизвестна.
Протоиерей (митрофорный) о. Димитрий Павский. Родился в 1874 году в Тверской епархии. Кандидат Казанской Духовной академии с 1899 года. Тогда же был назначен преподавателем Ржевского епархиального женского училища. Священство принял в 1903 году. С 1904 года наблюдатель минских церковно-приходских школ. С 1910 года — настоятель Минского Петропавловского кафедрального собора. С 1912 года преподаватель обличительного богословия, истории и обличения старообрядчества и сектантства. Арестован вскоре после окончания гражданской войны. Судьба неизвестна.
Протоиерей (митрофорный) о. Алексий Костюченко. В 1898 году окончил курс Казанской Духовной академии со степенью кандидата богословия. Назначен инспектором и законоучителем Томского епархиального училища. В 1900 году перемещен в Симбирское епархиальное училище. С 1906 года — смотритель Алатырского училища. С 1913 года учитель Калужского Духовного училища. Затем смотритель Минского Духовного училища. После ареста настоятеля минского кафедрального Петропавловского собора отца Д. Павского был назначен на его место настоятелем, и в этой должности предстал перед судом, обвиненный в "сокрытии церковных ценностей", что не соответствовало действительности, так как у него как у настоятеля были на руках все описи по сдаче с расписками получивших ценности "для голодающих". Несмотря на это, был "условно" обвинен. Вскоре был арестован.
Протоиерей (митрофорный) о. Антоний Киркевич. Ключарь, а позднее настоятель Минского кафедрального свв. апостолов Петра и Павла собора. Был привлечен к ответственности "за сокрытие церковных ценностей", судим вместе с Митрополитом и причтом собора на показательном процессе в Минске в 1924 году. Под судом находился на протяжении многих месяцев в тюрьме. Был вовлечен в обновленческий раскол. Позднее утвердился в направлении автокефалии белорусской Церкви. Был арестован. Сослан. Судьба его неизвестна.
Протоиерей о. Иоанн Зенюк, настоятель Минского Преображенского женского монастыря. Арестован и сослан. Судьба неизвестна.
Протоиерей о. Лавр Васюкович, бывший священник Минской городской тюрьмы. До 1925-26 года находился в причте минского кафедрального Петропавловского собора. Арестован и, по слухам, был расстрелян за свою прошлую службу в тюрьме.
Священник о. Михаил Маслюк, бывший законоучитель женской гимназии, был арестован, выслан. Судьба неизвестна.
Священник о. Николай Симинский из причта Минского кафедрального собора. Участвовал в показательном процессе в общем обвинении. Был в обновленческом расколе. Вернулся в лоно автокефальной белорусской Церкви. Арестован и сослан. Судьба неизвестна.
Иеромонах Гавриил, арестован в 1927 году.
Иеромонах Мефодий из причта архиерейской крестовой церкви. После ее закрытия был в соборном причте. Арестован. Пропал без вести.
ДУХОВЕНСТВО ГРОДНЕНСКОЙ ЕПАРХИИ
Протоиерей (митрофорный) о. Давид Якобсон, в м. Зельва, Волковысского уезда Гродненской епархии, был зверски умучен и затем брошен в реку местными коммунистами в первые дни по занятии большевиками Белоруссии в сентябре месяце 1939 года. До приезда в Польшу свое пастырское служение проходил в Рижской епархии, где и окончил семинарию.
Протоиерей о. Николай Недведский, настоятель церкви в селе Волковичах, Новогрудского уезда, Гродненской губернии. Вслед за занятием Красной армией города Новогрудка, поздним вечером к нему явились несколько вооруженных красноармейцев и партизан, велели ему взять лопату и повели в лес, расположенный возле деревни Сенежиц, в двух километрах от Волкович. Здесь приказали ему вырыть себе могилу, затем зверски его убили. Семья и прихожане в течение двух недель тщетно искали его тело, пока не наткнулись на его могилу в лесу. Труп отца Николая совершенно не разложился. Погребен он был на Волковичском кладбище соседним священником.
Протоиерей о. Андрей Куц, настоятель прихода в селе Шидловичах, Слонимского уезда, был убит большевиками-партизанами. Он занимал миссионерский приход в трех километрах от известного в истории Западно-Русской Церкви Жировицкого монастыря. Рядом с этим монастырем, в местечке Альбертине иезуитами был открыт первый в возрожденной Польше приход так называемого "восточного обряда". Отец Андрей окончил Киевскую Духовную академию и до принятия священного сана и перехода на миссионерскую работу, главным образом, по борьбе с надвигающейся "нео-унией", занимал должность преподавателя православных духовных семинарий в городе Кременце, на Волыни и в городе Вильне.
Священник о. Антоний Калиновский, настоятель прихода в селе Валевка, Новогрудского уезда, принял мученическую кончину от большевистских партизан.
Священник о. Вячеслав Червинский, настоятель прихода в м. Любча, Новогрудского воеводства, был вывезен вглубь советской России во время советской оккупации. Судьба его неизвестна.
Настоятель прихода в селе Ятра, Новогрудского воеводства, был вывезен в Котлас, Архангельской губернии. Только в первые годы его ссылки жена получала его письма.
Шесть монахов еврейского происхождения состояли в числе братии в Жировицком православном монастыре, Гродненской епархии, в течение нескольких лет отличались глубоким благочестием и пользовались большим уважением. Летом 1941 года немецкий воинский отряд окружил монастырь. Все насельники монастыря были выведены во двор. Монахи еврейского происхождения были выделены и тут же, не смотря на просьбы архиепископа Пантелеимона и других священнослужителей, расстреляны.
Священник о. Геннадий Забельский, в городе Кобрине, на Полесьи, за вину других, был немцами расстрелян в октябре 1942 года.
Священники оо. Александр и Серафим Хильтовы, родные братья, были расстреляны немцами во время оккупации Польши и Гродненской губернии за то, что под террором советских партизан выполнили некоторые их требования.
Протоиерей о. Константин Лозинский села Белев, Ровенского уезда, Волынского воеводства, преданный Церкви и любимый прихожанами, в 1942 году убит немцами и украинскими пронемецкими партизанами-бандеровцами. Вместе с ним, после надругательств, были убиты его супруга матушка Александра и дочери Зоя, 20 лет, и Галина, 10 лет.
Протоиерей о. Василий Горнейчук, настоятель прихода в селе Виторож, 4 мая 1942 года был расстрелян немцами в селе Дрелев, Межирецкого уезда, Бельского благочиния, на Подлящьи, Люблинского воеводства. Два дня тело его пролежало в полицейском участке и на третий день было выдано жене.
Протоиерей (митрофорный) о. Владимир Хомич, настоятель собора в городе Волковыска Гродненской губернии, окончил Виленскую Духовную семинарию, был во время великой войны 1914-1917 годов военным священником. На 64 году жизни, в 1944 году, больной и полуслепой, арестован большевиками и вывезен в Гродненскую тюрьму, где в 1945 году революционным трибуналом осужден на 10 дет концлагеря с конфискацией имущества, вывезен в Сибирь и по дороге скончался.
Протоиерей о. Симеон Каминский, настоятель Словатичской церкви, Волковысского уезда, Гродненской епархии, принял мученическую кончину, когда Красная армия занимала территорию западной Белоруссии и Украины, входивших в состав Польши.
9-22 сентября 1939 года, в 7 часов утра в квартиру сына отца Симеона, священника отца Константина Каминского, настоятеля церкви в селе Левшово, того же Волковысского уезда, ворвались два красноармейца. Отец Симеон в то время гостил у своего сына в Левшове. Отца Константина не было дома.
Красноармейцы потребовали для разговора отца Настоятеля. К ним вышел отец его протоиерей отец Симеон и принял их в отдельной комнате. Свидетельницей разговора отца Симеона была жена его сына. Красноармейцы заявили, что они пришли реквизировать лошадей. Разговор происходил в спокойном тоне, но когда отец Симеон попросил подписать документ о реквизиции и имел неосторожность спросить красноармейцев, грамотны ли они, то это вывело их из душевного равновесия. Один из них, сержант, злобно подписал документ, бросил его на пол и потребовал ключи. Красноармейцы вместе с отцом Симеоном вышли во двор, вывели из конюшни лошадей, а затем сержант приказал отцу Симеону войти в сарай и четырьмя выстрелами убил его. Жену священника отца Константина и прислугу красноармейцы заперли в доме и приказали не кричать, пригрозив, что в противном случае и они будут убиты. Отец Симеон был погребен женщинами на приходском кладбище в Левшове без церковного отпевания.
Протоиерей Куц и его матушка. В селе Шиловичи, около Жителиц, Слонимского района, Гродненской губернии, в Польше, местные жители пред приходом советской власти в 1939 году живыми закопали их в землю.
Священник о. Николай Михаловский, настоятель церкви в селе Рогозно, Кобринского уезда, Гродненской губернии, за защиту алтарных святынь своей церкви от поругания немцами умучен ими в ночь на 25 сентября 1943 года в своем приходском храме и заживо закопан ими возле церкви.
Священник о. Геннадий Забельский, настоятель церкви в селе Буховичах (Горбанка), Кобринского уезда, Гродненской губернии, за вину других расстрелян в октябре 1942 года в городе Кобрине.
ДУХОВЕНСТВО ПОДОЛЬСКОЙ ЕПАРХИИ
Протоиерей о. Кирилл Шероцкий, настоятель Введенской церкви с. Новое Поречье, Каменецкого уезда, Подольской епархии, расстрелян большевиками 10 мая 1919 года. Вместе с ним был расстрелян и его сын Алексий, 19 лет. В том же году убит другой его сын Василий, в 1925 году третий его сын Серафим расстрелян в Харькове, на Холодной горе, и четвертый его сын Стефан расстрелян в городе Каменец-Подольский в 1931 году.
Священник о. Иоанн Зайцев, настоятель прихода в селе Островчанах, Каменецкого уезда, Подольской епархии, был убит большевиками в храме по окончании Божественной литургии, в праздник Вознесения Господня в 1919 году.
Священник о. Феодосий Шумилевич, настоятель прихода в с. Каробчиеве, Каменецкого уезда, Подольской епархии, был расстрелян большевиками в 1919 году.
Архимандрит о. Григорий (Перадзе), грузин по национальности, профессор Православного богословского факультета в Варшаве, во время Второй мировой войны умер в одном из лагерей, созданных в Польше и Баварии.
Степень доктора философии отец Григорий получил в Мюнхенском университете. Это был очень скромный и очень добрый человек, весь погруженный в науку и пользовавшийся большой любовью у студентов-богословов. Несколько раз, во время летних вакаций, он выезжал в Палестину на поклонение святым местам.
Во время немецкой оккупации Варшавы находился в большой нужде, так как Университет был закрыт немцами. Тем не менее, по мере возможности, помогал нуждающимся православным, и не только русским.
Летом 1943 года отец Архимандрит был арестован немцами. Установить точную причину ареста не удалось. По одним сведениям, немцы во время обыска в его квартире нашли несколько английских фунтов (оставшихся после поездки в Святую Землю), и это, якобы, дало основание усмотреть в нем английского шпиона. По другим сведениям, он был арестован по доносу за то, что оказал помощь деньгами и бельем бежавшему из немецкого плена русскому солдату.
После нескольких месяцев пребывания в Варшавской тюрьме отец Григорий был направлен в один из концентрационных лагерей, где вскоре и умер.
Протопресвитер о. Василий Мартыш, проживал на покое в Холмщине. Он был ранее в Северо-Американской миссии. За ревностную поддержку митрополита Георгия и автокефалии был назначен протопресвитером военного духовенства. В великую субботу 1945 года бандиты-партизаны сначала ограбили его, затем избили до потери сознания, а потом застрелили. Вместе с покойным проживала его дочь. Она также была избита бандитами. Однако у нее еще хватило сил облачить отца и уложить на скамье. Так она его оставила, а сама отправилась в город Холм. Здесь она явилась в первый день Пасхи к местному епископу. На второй день праздника епископом Тимофеем, в сослужении местного духовенства, было совершено заочное отпевание.
Протопресвитер о. Ипатий Червинский. В дни 2-ой мировой войны принял мученическую кончину один из виднейших священнослужителей Волыни. Убит возле своего дома в городе Ковеле, на Волыни, когда возвращался из храма после Всенощного бдения под Татьянин день, 25 января 1943 года. Погребен 27-го того же января епископом Иовом (Кресовичем) в сослужении сонма городского и окрестного духовенства. Народная молва приписывала убийство украинским партизанам, так называемым "бандеровцам".
Отец Ипатий родился 13 апреля 1878 года в селе Кисель, Старо-Константиновского уезда, Волынской губернии. По окончании курса Духовной семинарии в Житомире он был 15 июня 1907 года тогдашним Волынским и Житомирским архиепископом Антонием (Храповицким) рукоположен в священный сан и назначен вторым священником Свято-Воскресенского собора в городе Ковеле, а вскоре получил назначение на должность настоятеля Свято-Введенской церкви того же города.
Во время 1-ой мировой войны отец Ипатий был эвакуирован в город Старо-Константинов, а по окончании войны возвратился в родной Ковель и был назначен настоятелем им же организованного нового прихода во имя святителя Николая, при сохранившейся бывшей полковой церкви. Кроме должности настоятеля занимал также и должность благочинного Ковельского уезда. На этом приходе оставался до своей мученической кончины, пользуясь уважением и любовью не только своих православных прихожан, но и другого населения города Ковеля и его окрестностей.
Во время своего пастырского служения отец Ипатий вел ожесточенную войну с сектантами, нео-униатами и украинскими автокефалистами, поддерживаемыми тогдашним возглавителем Украинской Автокефальной Церкви архиепископом (а впоследствии митрополитом) Поликарпом (Сикорским).
СВЯЩЕННОСЛУЖИТЕЛИ ВИЛЕНСКОЙ ЕПАРХИИ
Священник о. Евгений Насекайло, ключарь Виленского Пречистенского собора, был арестован в октябре 1939 года большевиками. При передаче города Вильно литовцам вывезен большевиками, в числе других арестованных, в город Вилейку, где содержался некоторое время в тюрьме. По приговору НКВД был присужден к ссылке в концентрационный лагерь на 8 лет и работал в архангельских лесах по заготовке древесных материалов. Оттуда изредка писал своей жене. Дальнейшая его судьба неизвестна.
Протоиерей о. Игнатий Ермолюк, магистр богословия, член Виленской Духовной консистории, был арестован немецким Гестапо в городе Вильне в феврале 1943 года и отправлен в концентрационный лагерь в Провианишки, возле города Ковно (Литва). Там заболел воспалением легких и скончался в день своего Ангела в мае месяце того же года. Погребен на кладбище возле того же лагеря. Матушка покойного и протодиакон собора за несколько недель до кончины отца Игнатия посетили его в лагере. Несколько месяцев пребывания его там превратили покойного в совершенного старца.
Архидиакон Сергий, Виленского Свято-Духовского монастыря, в начале 1944 года был арестован немцами по обвинению в участии, якобы, в подпольном польском движении и в слушании по радио польских передач из Лондона. Во время обыска у него немцы нашли спрятанный в дровах радиоприемник. Он был заключен в специальном для духовенства лагере, где был единственным православным, остальные заключенные были католические священники из Вильно и Виленской епархии. Дальнейшая его судьба неизвестна.
Осенью 1939 года, по занятии Красной армией Западной Белоруссии, был арестован и заключен в Виленскую тюрьму настоятель Молодечненского прихода протоиерей Иосиф Морозов. В феврале месяце 1940 года отец Иосиф вместе с семьей был сослан в Сибирь. Дальнейшая судьба его неизвестна.
Той же осенью был арестован большевиками настоятель Хожевского прихода, Молодечненского благочиния священник Всеволод Еськов, а затем вместе с дочерью был сослан в Сибирь.
На третий день Святой Пасхи 1940 года большевиками был арестован настоятель Занорочского прихода, Поставского благочиния священник Анатолий Билев. Через некоторое время он был сослан в Мурманск. Дальнейшая судьба его неизвестна.
В сентябре месяце 1939 года был убит членами местной коммунистической ячейки настоятель Щучинского прихода, Лидского благочиния священник Евграф Бука.
Также был убит местными коммунистами летом 1942 года настоятель одного из приходов Дисненского благочиния о. протоиерей Анатолий Серпов.
Польской бандой был зверски умучен в 1942 году настоятель Турейского прихода, Щучинского уезда священник о. Иоанн Олехнович. Вместе с ним умучена и его супруга. Бандиты выкололи своим жертвам глаза, отрезали носы и уши, матушке отрезали груди; свежие раны прижигали огнем и всячески издевались над обоими до самой их смерти.
В 1943 году погиб от брошенной в его квартиру бандитами бомбы настоятель Иказненской церкви, Браславского уезда священник о. Константин Маевский.
В 1942 году был арестован немцами и заключен в тюрьму настоятель прихода в селе Кобыльники, Поставского благочиния священник о. Петр Боцян. 60-тилетний священнослужитель обладал большой физической силой, был высокого роста. Во время пребывания в тюрьме немцы страшно издевались над ним: запрягали его в плуг и орали тюремный огород, травили полицейскими собаками и т.п. Скончался о. Петр в Минской тюрьме в 1943 году.
Летом 1942 года немецким карательным отрядом был убит настоятель Нарочского прихода, Долгиновского благочиния о. протоиерей Павел Сосновский. Несколько ранее отец Павел выдал одному из своих прихожан, по его просьбе, удостоверение о благонадежности и добром поведении. Прихожанин этот впоследствии был принудительно взят в партизанский отряд. Во время облавы немцы захватили часть этого отряда, и в том числе прихожанина, которому Батюшка выдал удостоверение о его благонадежности. Не входя в существо дела, немцы арестовали отца Павла, избивали до потери сознания, ломали руки, ноги, ребра, а затем расстреляли.
Протоиерей о. Михаил Левончук, настоятель прихода в м. Крево, Ошмянского уезда, принял мученическую смерть в ночь на 14 марта 1944 года. 12 марта польскими партизанами был убит местный житель, просоветский активист. Убийцы в категорической форме запретили отцу Михаилу совершить отпевание и погребение убитого, предупредив, что в противном случае такая же судьба постигнет и отца Михаила. Несмотря на это, отец Михаил исполнил свой пастырский долг. В 10 часов вечера 13 марта партизаны заняли местечко, обезоружили и интернировали местную администрацию и полицию и до 4-х часов держали все население местечка в страхе смертельной опасности. В начале 5-го часа утра партизаны окружили дом, где жил отец Михаил, а шесть человек ворвались в его квартиру и заявили ему, что они пришли его убить. Прислуге было запрещено зажигать свет. Партизаны с электрическими фонариками в руках ограбили квартиру своей жертвы. Отец Михаил попросил разрешения помолиться перед смертью; в это же время партизаны привели в ту же комнату дочь и племянницу отца Михаила, учительниц местной белорусской школы. В их присутствии партизаны убили отца Михаила, сорвали с него наперсный крест, а затем произвели несколько выстрелов в дочь и племянницу. Племянница была убита наповал, а дочь смертельно ранена. На выстрелы прибежал местный католический ксендз, в присутствии которого была добита дочь отца Протоиерея. Когда производилась эта зверская расправа, главарь банды сказал: "За одного убитого немцами католического ксендза, мы убьем десять попов," — разумеется, православных священников. Чудом уцелела жена убиенного отца Протоиерея, которая в это время находилась в городе Вильно у сына — воспитанника учительской семинарии.
БЫВШИЕ ПИТОМЦЫ ЛИТОВСКОЙ ДУХОВНОЙ СЕМИНАРИИ
Протоиерей о. Феофил Беллевич — полковой священник Добровольческой, на Юге России, Армии был расстрелян красными в ночь под Рождество Христово в 1918 году.
Священник о. Владимир Смирнов был сослан и умер в заключении.
Протоиерей о. Виктор Ральцевич — вывезен и умучен в Казахстане.
Протоиерей о. Роман Николаев — вывезен и умер.
Архимандрит Филипп (Морозов), бывший ректор Духовной семинарии и бывший епархиальный миссионер Виленской епархии находит место здесь как случай отпадения от Святого Православия и пример возвращения к нему, запечатленного мученической смертью.
Архимандрит Филипп был убит в конце лета 1944 года при занятии города Вильны Красной армией.
Архимандрит Филипп, в миру Павел Васильевич Морозов, уроженец Вологодской губернии, происходил из духовной семьи. По окончании Вологодской Духовной семинарии был как лучший воспитанник отправлен на казенный счет а Петербургскую Духовную академию, которую окончил в 1914 году со степенью кандидата богословия. В том же, 1914, году на Валааме был пострижен в монашество. Занимал должности преподавателя Холмской (до революции) Духовной семинарии, а по окончании Первой мировой войны и восстановления независимости Польши состоял в должности преподавателя Кременецкой (на Волыни) Духовной семинарии, откуда в 1922 году был назначен инспектором (в сане игумена) Православной Духовной семинарии в городе Вильне. Через год, а именно в августе 1923 года, игумен Филипп был возведен в сан архимандрита и назначен на должность ректора той же Виленской Духовной семинарии.
Человек талантливый, образованный, хороший оратор с представительной внешностью, архимандрит Филипп мечтал о блестящей карьере. Однако высшая православная иерархия его, якобы, недооценивала: он-де на "епископской" линии, но его обходят.
Архимандрит Филипп переживал некоторую драму, приведшую его, в конечном итоге, к унии с Римом. В значительной степени этому способствовало и увольнение его Священным Синодом Православной Церкви в Польше от должности ректора семинарии.
Слухи о возможном переходе архимандрита Филиппа в унию начали циркулировать по городу Вильне сразу же после этого увольнения, но архимандрит Филипп старался опровергать их и писал Виленскому Православному архиепископу Феодосию, что "слухи об измене моей великой Православной Церкви ложны". Это было 17 августа 1925 года, а на второй день в Виленских польских газетах появилось открытое письмо архимандрита Филиппа, в котором говорилось: "После долгого и тяжелого размышления я решил стать членом той религиозной общины, которая подчиняется наивысшему пастырю, епископу Римскому". Далее архимандрит Филипп уверял, что в его поступке "нет никакой измены тому, что всем нам должно быть дорого — подлинной вере и принадлежности к собственному народу". Заканчивалось письмо так: "Любя Христа и Его Святую Церковь, я буду и впредь в Нем любить вас, мои братья, и буду молиться о той милости для вас, которую Наивысший уделил мне, а именно, чтобы вас, как можно больше, пришло на ту высоту, на которой Избавитель наш построил Свою Церковь и на которой и можно только сохранить истинную Православную веру в настоящее время смуты и разъединения. Ищите опоры для вашей Церкви не в Москве и не в Константинополе, и не у протестантов, а только в Риме, в этом центре христианского объединения..."
Архимандрит Филипп был в Риме, его принял папа и послал на миссионерскую работу в Вильну же.
Православный архимандрит, ректор семинарии, воспитатель будущих пастырей, Филипп Морозов должен был "миссионерствовать" среди православных, где он вчера миссионерствовал как православный. Из миссионерства Филиппа Морозова ничего не выходило, последователей у него, как среди православного духовенства, так и в среде православных приходов, было очень немного и овладеть положением он не умел. Ни Рим, ни католические епископы его не поддержали. Он оказался "белой вороной". Мечты его получить епископскую тиару оказались тщетными.
Так продолжалось полтора года. В январе 1927 года Филипп Морозов обратился с прощальным письмом к Виленскому римо-католическому митрополиту Ромуальду Яблжиковскому и в нем писал: "Время соединения церквей еще не приспело. После моей самоотверженной работы на пользу соединения церквей для меня лично теперь совершенно ясно, что со стороны именно представителей Западной церкви нет Евангельской подготовки для этого соединения. У католической иерархии отсутствует истинно католическое отношение к Православию, то есть в духе Вселенской Христовой Церкви и наоборот: гордость, самомнение и недостаток христианской любви характеризуют это отношение".
В заключительной части письма говорилось: "Очевидно Провидению угодно, чтобы Православная Церковь пребывала и далее в отдалении от католической и через это сохраняла свои вековые духовные ценности до тех пор, пока католическая церковь не окажется способной к евангельскому единению с Православной".
9 января 1927 года по старому стилю, в день памяти св. Филиппа, митрополита Московского, небесного патрона архимандрита Морозова, он был воссоединен с Православной Церковью в Виленском Свято-Духовом монастыре архиепископом Феодосием. На Морозова была наложена епитимья, хотя и принят он был в сущем сане. Все пережитое наложило на архимандрита Филиппа неизгладимую печаль. Он был подорван на всю жизнь. Выполняя обязанности Виленского епархиального миссионера, он производил впечатление человека духовно опустошенного.
Свою кратковременную измену Православию архимандрит Филипп искупил смертью от немецкой или большевистской (безразлично) пули и уже на Страшном Суде даст ответ пред Всевышним за свои вольные и невольные прегрешения.
Список священно- и церковнослужителей Волыни, Полесья и Холмщины, умученных в 1941 — 1945 годах:
1. Протоиерей Анастасий Абрамович, настоятель прихода в селе Свитязь, Любомльсукого уезда, на Волыни. Расстрелян вместе с семьей партизанами.
2. Священник Михаил Бокиевич, настоятель прихода в Грубешовском уезде, на Холмщине. Расстрелян вместе с женой польскими партизанами в 1945 году.
3. Священник Василий Василишин, настоятель прихода в селе Бронники, Ровенского уезда, на Волыни. Расстрелян немцами.
4. Священник Василий Витковский, настоятель прихода в м-ке Киверцы, Луцкого уезда на Волыни. Расстрелян немцами.
5. Священник Николай Головко, настоятель прихода в селе Оржев, Ровенского уезда на Волыни. Расстрелян немцами.
6. Протоиерей Иларион Денисевич, настоятель прихода в селе Хотячев, Владимирского уезда, на Волыни. Расстрелян большевиками во время первой советской оккупации.
7. Священник Афанасий Емчик, настоятель прихода в селе Шайно, Ковельского уезда, на Волыни. Расстрелян немцами.
8. Священник Иоанн Жукович, настоятель прихода в селе Порванче, Гороховского уезда, на Волыни. Расстрелян немцами.
9. Священник Иоанн Зварич, настоятель прихода в селе Охлопово, Гороховского уезда, на Волыни. Расстрелян немцами.
10. Протоиерей Флегонт Зинкевич, настоятель прихода в селе Пульмо, Любомльского уезда, на Волыни. Расстрелян партизанами.
11. Протоиерей Георгий Иваницкий, настоятель прихода в селе Пивча, Любомльского уезда, на Волыни. Расстрелян партизанами.
12. Священник Феодосий Иллюк, из гор. Ковеля, на Волыни. Расстрелян немцами.
13. Священник Андрей Иващенко, настоятель прихода в селе Борово, Столинского уезда, на Полесьи. Расстрелян партизанами.
14. Протоиерей Александр Кадий. Убит в ночь с 11 на 12 сентября 1943 года.
15. Священник Евгений Кальчук из села Дермань, Здолбуновского уезда, на Волыни. Расстрелян немцами.
16. Протоиерей Александр Карнковский, настоятель прихода в селе Борки, Кременецкого уезда, на Волыни. Расстрелян немцами.
17. Протоиерей Стефан Клубок, настоятель прихода в селе Орестово, Ровенского уезда, на Волыни. Расстрелян немцами.
18. Священник Лев Коробчук, настоятель прихода в селе Вербиковичи, Грубешовского уезда, на Холмщине. Убит польскими партизанами возле села Ласки.
19. Протоиерей Андрей Кирилюк, настоятель прихода в м-ке Варковичи, Дубенского уезда, на Волыни. Расстрелян немцами.
20. Священник Александр Ковалевский, село Княжье, Гороховского уезда, на Волыни. Расстрелян немцами.
21. Священник Иоанн Концевич с семьей (кроме жены), село Забороль, Луцкого уезда, на Волыни. Расстрелян немцами. Жена, узнав об этом, сошла с ума.
22. Протоиерей Венедикт Корницкий из села Губково, Костопольского уезда, на Волыни. Расстрелян немцами.
23. Священник Иосиф Кроткевич из села Майдан-Сопоцкий, Томашевского уезда, на Холмщине. Расстрелян 1-2 сентября 1943 года польскими партизанами в храме. Жена о. Кроткевича была избита до потери сознания, ей был выбит глаз, поломаны ребра, после чего она скончалась.
24. Протоиерей Илия Левчук из села Хотин, Ровенского уезда, на Волыни. Расстрелян немцами.
25. Священник Леонид Лойко из села Бабина, Ровенского уезда, на Волыни. Расстрелян немцами в 1941 году вместе с служащими сахарного завода в Бабине.
26. Протоиерей Николай Малюжинский, настоятель прихода в Лановцах, Кременецкого уезда, на Волыни. Был арестован немцами и расстрелян в Ровенской тюрьме в 1943 году.
27. Протоиерей Михаил Максимович из села Пища Любомльского уезда, на Волыни. Расстрелян партизанами.
28. Протоиерей Владимир Мысечко, настоятель прихода в городе Горохов, на Волыни. Расстрелян немцами в Ровенской тюрьме, вместе с прот. Н. Малюжинским.
29. Священник Алексий Марковский из села Острожец, Дубенского уезда, на Волыни. Расстрелян немцами.
30. Священник Александр Марцинкевич из села Шевня, Замостского уезда, на Холмщине. Расстрелян польскими партизанами 13 сентября 1943 года на первом году священства.
31. Священник Стефан Малеша, Холмщина. Расстрелян немцами 19 августа 1942 года.
32. Священник о. Мостович из села Малын, Дубенского уезда, на Волыни. Сожжен немцами вместе с прихожанами в церкви.
33. Священник Стефан Мельник из села Новомыльск, Здолбуновского уезда, на Волыни. Расстрелян немцами.
34. Священник Леонтий Мельник из села Коршева, Луцкого уезда, на Волыни. Расстрелян немцами.
35. Протоиерей Евгений Мержвинский из села Мощаницы, на Волыни. Расстрелян немцами.
36. Протоиерей Михаил Новоселецкий из села Любитова, Ковельского уезда, на Волыни. Расстрелян немцами.
37. Священник Иоанн Онищук из села Задыбы, Ковельского уезда, на Волыни. Расстрелян партизанами.
38. Свяенник Александр Оснецкий из села Пульно, Любомльского уезда, на Волыни. Расстрелян вместе с семьей партизанами.
39. Священник Афиноген Павлюк из села Верхово, Здолбуновского уезда, на Волыни. Расстрелян немцами.
40. Священник Иоанн Панчук из села Теребень, Грубешовского уезда, на Холмщине. Убит бандитами 27-28 мая 1942 года.
41. Священник Николай Пижевич из села Старое Село, Столинского уезда, на Полесьи. Расстрелян немцами вместе с женою и двумя дочерьми, а также прихожанами в числе около 600 человек в церкви, которая была сожжена.
42. Протоиерей Василий Потаповский из села Косари, Дубенского уезда, на Волыни. Расстрелян немцами в 1943 году вместе с семьей.
43. Протоиерей Владимир Перебейнос из гор. Здолбунова, на Волыни. Расстрелян немцами.
44. Протоиерей Андрей Пинкевич из м. Дубровицы, Сарненского уезда, на Полесьи. Расстрелян немцами.
46. Священник Георгий Скопюк из Села Забороль, Луцкого уезда, на Волыни. Расстрелян большевиками вместе с двумя братьями, в Луцке в июне 1941 года.
47. Протоиерей Верослав Тхоржевский из села Удрицк, Столинского уезда, на Полесьи. Расстрелян вместе с женой Верой Ивановной немцами 11 мая 1943 года.
48. Протоиерей Владимир Тучемский из села Майкова, Ровенского уезда, на Волыни. Расстрелян немцами в Ровенской тюрьме 19 августа 1943 года.
49. Протоиерей Сергий Телеглов из села Солигова, Луцкого уезда, на Волыни. Расстрелян немцами.
50. Протоиерей Иоанн Тарнавский из села Глинск, Ровенского уезда, на Волыни. Расстрелян немцами в 1941 году.
51. Священник Максим Тарнавский из села Тудорова, Ровенского уезда, на Волыни. Расстрелян немцами.
52. Священник Михаил Трохимович, был застрелен польской полицией 23 мая 1942 года в селе Бусьно, Грубешовского уезда, на Холмщине за ревиндикацию православной церкви. На второй день, 24 мая, польской же полицией был застрелен и псаломщик той же церкви, которого вывели из дому и застрелили во дворе.
53. Священник Михей Шавронский из села Дермань, Здолбуновского уезда, на Волыни. Был арестован на улице города Острога, на Волыни, и расстрелян немцами в Ровенской тюрьме 19 августа 1943 года.
54. Священник Гавриил Федосюк из м-ка Выжва, Ковельского уезда, на Волыни. Расстрелян большевиками.
55. Протоиерей Павел Швайка из села Грабовец, на Волыни. Расстрелян вместе с женою в 1943 году польскими партизанами.
56. Протоиерей Стефан Шиприкевич из села Журавичи, Луцкого уезда, на Волыни. Расстрелян немцами.
57. Протоиерей Иаков Юхновский из села Молотки, Кременецкого уезда, на Волыни. Расстрелян немцами.
59. Диакон Феодор Райк из села Мизова, Ковельского уезда, на Волыни. Убит бомбою.
60. Диакон Иаков Трофимчук, из села Седмярки, Луцкого уезда, на Волыни. Расстрелян немцами.
61. Псаломщик Димитрий Бык из Тарногродского уезда, на Холмщине. Расстрелян польскими партизанами.
62. Псаломщик Петр Борис, из села Губкова, Костопольского уезда, на Полесьи. Расстрелян немцами.
Дополнительный список:
Из книги: I. Касяк. "З гiсторыi праваслаунай царквы беларусскага народу". Нью-Йорк. 1956 г.
Священник о. Лука Голод был заключен большевиками в Лукитскую тюрьму гор. Вильны в 1944 году и затем выслан.
Священник о. Виталий Боровский замучен большевиками в м. Лаши, около Гродно.
Священник о. А. Самкович убит большевиками около Пружаны, Гродненской губ.
Священники о. Иосиф Мороз и о. Лукьян Крисюк, из села Бакшт, Ошмянского уезда, Виленской губернии, умерли в ссылке, а семьи их вывезены в Сибирь.
Протоиерей о. Ермолай Сурвилло умер в ссылке.
Священник о. Бортник, села Заборья, около Глубокого, арестованный большевиками, пропал бесследно.
Священник о. Владимир Голосов, того же района, выслан в Сибирь сроком на 10 лет.
Священник о. Никифор Пыск выслан на 15 лет.
Священники о. Александр Нестерович и о. Николай Гуринович, арестованные большевиками в 1944 году, пропали без вести.
Священник о. Платон Слиж, арестованный большевиками, пропал без вести.
Священники о. Константин Комар и о. Константин Шашко высланы неизвестно куда.
Священник о. Вячеслав Малашка, после нанесения раны был сожжен советскими партизанами живьем, около Богомеля, в Восточной Белоруссии, в 1942 году.
Священник о. Николай Скобей убит советскими партизанами в 1943 году в Полесьи.
Священник о. Николай Деруга расстрелян советскими бандами в 1943 году.
Протоиерей о. Иоанн Кушнер, г. Минск, погиб от большевистской мины в 1943 году.
Священник о. Аладка убит советскими партизанами в 1942 году.
Священник о. Василий, новоназначенный в село, на третий день по приезде предан поляками мучительной смерти.
Иеромонах о. Лука, из Жировицкого монастыря, назначенный в одно село близ города Новогрудка в 1942 году, поляками живым был закопан в землю и на голове его развели костер.
Неизвестный по имени священник убит поляками в Трабах, Ошмянского уезда, за то, что исполнял требы для католиков ввиду отсутствия ксендза.
Священник о. Борис Кирик расстрелян немцами в 1943 году.
Священник о. Александр Волосович заключен немцами в лагерь за то, что сын его уведен партизанами, хотя и насильно.
Протоиерей о. Владимир Назаревский и его дочь, из села Косута, Вилейского уезда, арестованы немцами и исчезли бесследно.
Протоиерей о. Александр Ковш расстрелян немцами в Минске.
Священник о. Васюкович расстрелян в Минске в 1926 году.
Священник о. Валериан Новицкий расстрелян в Целлядовичах в этот же период.
Богослужение мирским чином — христианское богослужение, совершаемое в отсутствие священника и без Евхаристии. По форме представляет собой собрание верующих с чтением молитв, пением христианских гимнов и чтением Священного Писания. Такие богослужения проводят сами миряне.
История и география Богослужение мирским чином берёт начало в древности, когда монахи-анахореты редко принимали священный сан и для совершения Божественной Литургии приглашали пресвитера либо приходили сами на общую службу в положенный день, удаляясь затем на остальные дни в келью или скит и совершая положенные по времени службы самостоятельно без иерея. В Древней Руси верующие собирались всей «домашней церковью» и прочитывали вечером — повечерие, а ранним утром — полунощницу. В России большое вынужденное распространение практика богослужений мирским чином получила в среде старообрядцев-беспоповцев. В конце XVIII века на русской Аляскеалеутов и эскимосов крестили мирским чином, позднее в начале XIX века мирским чином служили колонисты в Троице-Никольской часовне легендарного Форта Росс, а в конце XIX в. в канадской местности с русским названием Восток были организованы регулярные богослужения мирским чином, которые пользовались большим успехом и даже посещались представителями иных христианских конфессий из близлежащих районов. Богослужение мирским чином вынужденно практиковалось в годы советских репрессий против духовенства: христиане тайком собирались по домам или даже в лесах, в удалённых от центра деревнях; вдали от внимательного надзора атеистических властей верующие собирались в «неформальные» молитвенные дома на великие праздники и молились, составляя службу как могли. Особая необходимость в этом возникала в случае смерти кого-либо из жителей деревни, и тогда старушки прочитывали-пропевали чин отпевания, опуская священнические возгласы и молитвы. Нередко и в рабочих районах жилые и торговые муниципализированные дома сдавались в аренду под молитвенные дома, в одном, например, Горьковском крае насчитывалось до 1500 молитвенных домов. В советские годы широкое распространение получило катакомбное движение, в котором, можно полагать, мирской чин имел не последнее значение в сохранении христианского благочестия. Актуальным оказалось мирское служение и в первые постсоветские годы, когда священников было ещё сравнительно мало.
Мирские службы могут проводиться в непосредственно храме, часовне, дома или в специально обустроенных для этого молитвенных домах, в специально отведённых помещениях, у придорожных киотов, у поклонных крестов, наконец, под открытым небом.
Церковные каноны указывают на необходимость крещения мирским чином в экстремальных ситуациях. Существует чин литии, совершаемой мирянином дома и на кладбище.
Что мирская служба даёт мирянам
Богослужение мирским чином является блестящей школой для практикующих его. Оно повышает уровень литургической культуры и грамотности прихожан, глубже вовлекает их в богослужение и увлекает их, знакомит с порядком церковных служб и содержанием богослужебных книг. Практикование мирских служб повышает уровень дисциплины прихожан в отсутствие священнослужителя и готовит их к различным форс-мажорам, когда батюшки рядом не окажется. Изучив на практике богослужение мирским чином, легко уже проводить службы дома в кругу семьи (которая есть малая церковь, особенно, если кто-то из домочадцев тяжело болен или не может выехать из дома в храм по иным причинам. А поскольку структура чина такова, что служить им можно независимо от пола и возраста, то современным благочестивым христианам и поныне доступна старинная традиция привлекать к молитве за всю семью младшего ребёнка или же слабого здоровьем, пока остальные трудятся. Проведение мирских служб может помочь родителям и учителям в воспитании детей в духе православия. В инославной и иноверной среде проведение служб мирским чином помогает сохранять свою веру и связь с Церковью, ограждает от опасности сектантского или еретического влияния и, кроме того, позволяет помнить и почитать православные праздники и дни святых. Хотя совершение служб суточного круга мирянами, конечно, не является в уставном смысле полноценным, однако переносит акцент на читаемый и пропеваемый текст, и поэтому при внимательном и благоговейном совершении вполне может практиковаться к духовной пользе прихожан. Более того, здесь важно и то, что богослужение мирским чином объединяет разрозненных православных людей в вере и любви к Православной Церкви.
Проведение богослужения мирским чином позволяет сплотить команду при выполнении важного богоугодного дела, например, несении трудового послушания или восстановления храма. Это уникальный способ воздать должное почтение многочисленным полуразрушеным заброшенным храмам, ожидающим своего восстановления, вернуть в них молитву и оживить в них богослужебную жизнь.
Помимо того что оно является мощным миссионерским средством, богослужение мирским чином помогает решать серьёзнейшие катехизаторские задачи.
Подробнее о чине
Стоит выделять по отдельности богослужение, совершаемое монахами по «мирскому чину», и собственно мирянское богослужение в миру. В первом случае иногда даже говорят о «монашеском чине», хотя по структуре это обычный мирской чин. Так служили о. Серафим (Роуз) и о. Герман (Подмошенский) в Платине до того, как приняли иерейский сан. Так служат монахини в женских монастырях, когда отсутствует священник.
К настоящему дню мирской чин сохранился в двух формах — старообрядной и новообрядной. Отличие старообрядной формы состоит в том, что при ней служба идёт по дораскольным или единоверческим текстам.
Все службы суточного богослужебного круга из часослова, за исключением Литургии, могут читаться мирским чином:
Полунощница (англ.Midnight Office)
Утреня (англ.Matins)
Часы обычные и пасхальные (англ.CanonicalHours)
Почасия, или Междочасия (англ.Inter-Hours)
Изобразительны и Обедница (англ.Typica)
Вечерня (англ.Vespers)
Повечерие, или Павечерница (англ.Compline)
Вместо Литургии мирским чином служится Обедница (изобразительны) (англ.Typika), называемая так, потому что является некоторым изображением, то есть подобием Литургии (Обедни). Иные службы, доступные для совершения мирянином:
Акафист (англ.Akathist)
Канон (англ.Canon)
Лития (обычная и пасхальная), в том числе заупокойная (англ.Lity)
Панихида (англ.Memorial service)
Отпевание усопших (очевидно, без разрешительной молитвы «Господь наш Иисус Христос, Божественною Своею благодатию, даром же и властию...»)
Парастас (англ.Parastas)
Молебен (англ.Moleben, Service of intercession, Service of supplication)
Освящение жилища (англ.Houseblessing)
Каждение при богослужении мирским чином производится только ручной кадильницей — т. н. кацеей. Молитвы, которые по уставу должен произносить священник, опускаются. Возгласы священника («Благословен Бог наш…» и др.) заменяются на «За молитв святых отец наших…» или же «Молитвами святых отец…». Вместо «Господи, помилуй. (трижды) Благослови» мирянин читает «Господи, помилуй. (трижды) Господи, благослови». Все мирные/просительные, сугубые и малые ектениизаменяются на «Господи, помилуй» 12, 40 и 3 раза, соответственно, за диаконские прошения на литии — 40, 30 и 50 раз, с прибавлением «Слава и Ныне» в конце, священнические возгласы — молитвой Иисусовой в форме множественного числа: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас». Все прокимны, «Бог Господь…», «Свят Господь Бог…», «Слава Показавшему нам свет…» — все это сохраняется, так как в Типиконе предписывается возглашать их чтецу.
Для тех, кто по тем или иным причинам не смог принять участие в соборной службе, а также когда в домашних условиях невозможно хранить все специализированные богослужебные книги, или просто в силу неграмотности молящегося, в старом обряде существуют указания заменять церковную службу (полунощницу, утреню, часы с почасием и без почасия, вечерню) молитвами (Иисусовыми, Богородице и святым), или поклонами, или псалтырию — хотя это, вообще говоря, и не называют мирским чином. Если по близости нет храма или нет возможности пойти в церковь, следует молиться дважды в день чином «Дванадесяти псалмов» (как в праздники, так и на каждый день), что заменяет совершение дневного круга богослужения в храме — этот Чин был принесен со Святой горы преподобным Досифеем, архимандритом Киево-Печерским.
Совершение мирянами богослужений за неимением священника
По указаниям Богослужебного Устава, за неимением священника, церковные богослужения могут совершать миряне-псаломщики так называемым «мирским чином» по богослужебным книгам, в порядке вычитывания и выпевания положенных Уставом псалмов, стихир, тропарей и канонов. Однако, следует помнить, что миряне не при каких условиях(!), не имеют права без священника: дерзать совершать Божественную Литургию; чинопоследования церковных Таинств (за исключением Таинства Крещения «страха ради смертнаго» – о чём будет сказано ниже); одевать священные облачения; совершать какие-либо священнодействия; преподавать мир и благословение; пользоваться Служебником и Требником; читать тайные, сугубо иерейские молитвы; произносить возгласы и ектении – чтобы не впасть в тяжкий грех святотатства и не подвергнуться осуждению от Бога.
Существуют уставные правила, руководствуясь которыми миряне могут при отсутствии иерея совершать богослужения суточного, седмичного и годового круга, а также молебствия, крестные ходы, панихиды, литии и отпевание усопших. Перечислим наиболее важные из них:
1. Все богослужения при отсутствии иерея совершаются вне алтаря (алтарь закрыт, завеса Царских врат задёрнута, стихарь не одевается).
2. Все иерейские возгласы во всех случаях заменяются одним: «Молитвами святых отец наших, Господи Иисусе Христе Боже наш, помилуй нас. Аминь».
3. За ектению во всех случаях произносится только «Господи, помилуй»:за великую и просительную ектении – 12 раз; за сугубую – 40 раз; за малую – по 3 раза. Вместо возгласа по окончании ектении произносится: «Молитвами святых отец наших,..» (см. выше).
4. Миряне могут возглашать прокимны, аллилуарии и «Бог Господь…» со стихами, как это и положено делать канонарху на богослужении.
5. Миряне могут читать Паримии, Апостольские и Евангельские зачала с аналоя на середине храма (не с амвона, и тем более не с алтаря). Все предваряющие и последующие иерейские возгласы («Вонмем», «Мир всем», «Премудрость, прости», «И о сподобитися нам…» и т.д.) – опускаются. Произносится только название зачала, например: «К Солунянам послание святаго апостола Павла чтение», «От Луки святаго Евангелиа чтение», и далее сразу читается текст зачала. При отсутствии богослужебного Апостола и Евангелия, тексты зачал можно определить по номерам глав и стихов, и прочитать их по обычному тексту Нового Завета. При чтении недопустимо никакое подражание диаконской или иерейской голосовой интонации – читать нужно просто, чётко, достаточно громко, с соблюдением смысловых пауз и интервалов.
6. Каждение совершается только ручной (домашней) кадильницей. Кусочек ладана кладётся на горячий уголёк и осеняется крестным знамением с молитвой: «Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Аминь». Каждение совершается троекратным крестообразным движением руки с кадильницей: а) два раза вертикально – сверху вниз; б) один раз горизонтально – слева на право ( ). Во время длительного каждения обычно про себя читается 50-й псалом. При небольшом каждении читается таже молитва что и на начало каждения: « Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Аминь».
7. Вместо богослужебного отпуста произносится краткий малый отпуст: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, молитв ради Пречистыя Твоея Матере,* преподобных и богоносных отец наших и всех святых, помилуй нас. Аминь». На отпусте, после поминовения Божией Матери(*) можно также помянуть храмового святого (которому посвящён храм); дневного святого (которому посвящён день седмицы); святого, которому совершалась служба («его же и память ныне совершаем»); и всех святых, которые празднуются в этот день (« их же и память днесь»). По окончании богослужения молящиеся сами прикладываются ко св. Кресту, который для этого предварительно полагается на аналое за амвоном, или на середине храма рядом с храмовой иконой.
Молитвенные христианские гимны учат нас правильному обращению к Богу через опыт святых подвижников, вводит в мир истинной молитвы, в духовную жизнь Православия. Особенно это необходимо в наше лукавое, предантихристово время. Святые отцы нам предсказывали, что последним христианам придётся укрываться от гонителей и спасаться без привычных родных храмов. Как первые христиане прятались и молились в катакомбах, так и последним христианам тоже придётся спасаться в катакомбах и тайных поселениях. Последние христиане будут как первые – без храмов и даже порой без священников.
В феврале 1918 года в городе Городке, Витебской губернии, с связи с изъятием церковных ценностей из Свято-Николаевского собора, в 9 часов утра вспыхнуло восстание.
Николаевский кафедральный собор в Витебске
Член Городского исполкома Храпков, по приказанию председателя Воробьева, вызвал к себе настоятеля собора отца Николая Заблоцкого для передачи ключей от собора и участия в комиссии по изъятию ценностей. Отец Николай ключи выдать отказался, а также принимать какое бы то ни было участие в комиссии, мотивируя тем, что церковными ценностями распоряжается епархиальный Архиерей владыка Владимир, Полоцкий и Витебский.
Весть о намерении властей разнеслась по всему городу. Соборный колокол призывал мирян на защиту святыни. В какие-нибудь полчаса весь город пришел в движение, и мал, и стар, кто с ружьем, кто с дубьем спешили к собору. Крестьяне и крестьянки, ехавшие в этот день на базар, очутились на соборной площади. На голову Храпкова посыпались горшки со сметаной и корзинки с яйцами. Храпков скрылся, тогда как повстанческое движение против грабителей разрасталось. К 12-ти часам дня власть в городе перешла в руки повстанцев, которыми руководили прихожане Свято-Николаевского собора, бывшие офицеры. Только на третьи сутки восстание было ликвидировано прибывшими воинскими частями и пожарной командой из губернского города Витебска.
Началась расправа. Настоятель отец Николай Заблоцкий в числе пятнадцати человек из мирян, принимавших участие в защите святыни, был под усиленным конвоем направлен в губернскую Чека. Руководители восстания и некоторые другие во время ликвидации восстания скрылись.
Больше шести месяцев священник отец Николай, вместе с другими узниками из мирян, томился, подвергаясь всевозможным пыткам в тюрьме города Витебска, что по Сурожскому шоссе. Судебный процесс был показательным, открытым. Судил Военный трибунал. Все участники движения за веру Христову были приговорены к расстрелу. Москва, высшая инстанция, приговор о расстреле заменила ссылкой на разные сроки в Соловки. До 1941 года никто из высланных, в том числе отец Николай Заблоцкий, из ссылки не вернулся.
После повстанческого движения в городе Городке такое же движение разгорелось в городе Велиже Витебской губернии; после подавления движения целый месяц из городской тюрьмы возились трупы. Среди убитых был диакон отец Григорий Кальвин, который был расстрелян вместе со своим сыном-мальчиком на Покровском поле. Служил он в Ильинской церкви Городка.
Больше 12-ти лет ревнители Православной веры Христовой в Витебской губернии молились в катакомбах: домах, лесах, в лодках на реке и островах больших озер.
Из числа членов катакомбной Церкви Витебской губернии приняли мученическую смерть: священник отец Герасим Б., Отец Димитрий Ч., в лагере умер от непосильной работы чернорабочим отец Адриан В., замучен в подвале НКВД Тимофей Тыберко, сожжена в подвале НКВД Мария Рыжова, сосланы в лагерь на Север братья Борис и Никола Сю и другие.
Во времена немецкой оккупации 1942 года за преподавание Закона Божия в русской начальной школе зверски убиты большевиками-бандитами муж и жена Георгий и Мария М., убит священник отец Феодор, ехавший напутствовать больного в Невельском районе.
"Летом 1932 года, — рассказывает свидетельница, — нам удалось найти во время нашего отпуска небольшую комнату в деревушке, расположенной в нескольких верстах от Звенигорода, на берегу Москвы-реки. Напротив нас, на другом берегу, подымались древние стены и башни Савво-Сторожевского монастыря, превращенного большевиками в "Дом отдыха" для ответственных советских работников. Соборы были закрыты; в одном помещался музей, в другом — столовая. В самой обители, кельях, скитах, часовнях жили "отдыхающие" по 10-12 человек в одной комнате. Монастырский колокол гудел по-прежнему, но теперь он созывал не на молитву, а к обеду или к ужину.
В этом монастыре укрывалась Царевна Софья и два ее младших брата, Цари Иоанн и Петр во время стрелецкого брожения. До сих пор еще стоит дом, где жила Царевна: крыльцо украшено пестрой резьбой. Теперь там устроена баня, один резной орел сшиблен с крыльца и валяется у стены дома в пыли. Живал в этом монастыре часто Царь Феодор Алексеевич, старший брат Петра Великого. Теперь ступени монастырских построек заросли травой, окна выбиты, фрески, изображающие житие св. Саввы, замазаны, всюду валялись обрывки газет, шелуха от неизбежных семян подсолнухов...
Недалеко от нашей избы стояла небольшая каменная церковь, еще не закрытая большевиками. Местные комсомольцы, подзадориваемые коммунистами из "Дома отдыха", всячески хулиганили, входили с громким пением в церковь во время богослужений, били стекла, издевались над стариком-священником. Но священник, казалось, не замечал их издевательств и спокойно продолжал совершать богослужения по воскресеньям и другим праздникам. Тем более меня удивило, что, несмотря на явно враждебное отношение местных коммунистов, церковь все же посещалась. Правда, мы встречали там лишь нескольких деревенских старух и пожилых мужиков; ребятишки дошкольного возраста охотно забегали в церковь; иногда кто-нибудь из дачников зайдет как будто невзначай, пугливо озираясь, не видит ли кто из знакомых, подойдет к иконе, станет на колени, пошепчет молитву, торопливо крестясь — и опять уйдет. Колокольного звона не было, вместо певчих две старухи монотонно тянули что-то дребезжащими слабыми голосами.
Священником был иеромонах из Савво-Сторожевского монастыря отец Симеон. Это был высокий, молчаливый старик со строгим лицом и длинною седою бородой. Мы его знали лишь по церкви. Иногда мы встречали его в лесу, где он собирал грибы. Всегда он был один, ни с кем не разговаривал, только дети не боялись его и, увидев его издали, радостно бежали ему навстречу под благословение. Жил он в небольшой сторожке в одно окно подле самой церкви. Никто его не навещал. Каждый боялся доноса: ведь за посещение или, еще более, за материальную поддержку "служителя культа" нетрудно самому попасть во враги народа и угодить в Соловки.
Однажды мы возвращались из леса с полной корзиной ягод. Проходя мимо школы, мы еще издали увидели кучку громко разговаривающих людей. Среди них узнали руководительницу детского сада и еще кое-кого из местных комсомольцев, не раз при нас врывавшихся в церковь во время службы. Говорила руководительница детского сада:
—Ликвидировать его обязательно следует. Он ребят портит, я сама это видела. Только завидят его, так к нему и бегут, ластятся, а со мной будто волки какие — молчат, песен не поют, в церковь убегают потихоньку — одним словом, беда с ними! Покуда старик здесь, ничего у нас не наладится!
В пылу разговора они не видели, как мы подошли. Вдруг кто-то из них заметил нас, они переглянулись и замолчали.
Однажды, к общему удивлению, служба еще не начиналась, хотя было уже поздно. Отец Симеон еще не приходил. Кучка богомольцев терпеливо ждала, сидя на травке у входа в храм; некоторые покупали свечки у свечного ящика. Отца Симеона не было.
Тревожный шепот стал раздаваться здесь и там: может быть с Батюшкой что-нибудь приключилось, может быть ночью его арестовали и увезли в город — всего ведь можно было ожидать!
Наконец, кто-то из присутствующих предложил к нему сходить. Пожилой мужик с длинной рыжей бородой, аккуратно посещавший все церковные службы, неспешно вышел из церкви и направился к сторожке.
Через несколько минут мы увидели, как он быстро несется к нам обратно, с бледным, от страха искаженным лицом. — Что случилось, православные! — Еле шевеля губами, чуть слышно прошептал он: — Порешили его, отца Симеона-то... прикончили его, голубчика.
Тесно столпившись вокруг него, мы все молча слушали его рассказ. Дверь сторожки он нашел не запертой, перешагнул через порог и окликнул отца Симеона, но никто ему не ответил. Все было тихо. Вдруг ему стало как-то не по себе. Быстро вошел он в тесную полутемную комнатушку и подошел к кровати. На ней недвижно лежал отец Симеон и как будто спал. Мужик удивился, как это он обедню проспал, и подошел ближе. Широко открытые, не мигающие глаза глядели прямо на него. Тело священника было привязано к кровати туго натянутой толстой веревкой, а во рту у него торчало что-то длинное.
Полный ужаса мужик выскочил на улицу и побежал обратно в церковь. Кто-то сбегал за милиционером, жившим поблизости, тот немедленно явился. Во главе с милиционером все присутствующие пошли в сторожку.
Все свидетельствовало о крайней бедности, но убогая комната была чисто прибрана. На единственном окне цвел душистый горошек. Несколько икон висели на стене, в углу теплилась лампадка. Некрашеный стол был покрыт бумагой, на нем стоял оловянный чайник, кружка и несколько тарелок. Небольшой ломоть черного хлеба лежал рядом.
Около кровати на полу валялась опрокинутая табуретка. Отец Симеон лежал на кровати в странно-неподвижной позе, изо рта у него торчала палка. Тело было привязано поперек плеч толстой веревкой.
Милиционер подошел к кровати и вытащил палку из широко разинутого рта — на другом конце палки был намотан платок, покрытый сгустками крови. Отец Симеон был мертв. По-видимому, убийство произошло ночью, так как тело было уже холодное. Мне вдруг почему-то вспомнились слова комсомольцев — теперь уж действительно им некого было бояться в деревне, никто им не был опасен".
Мирополитом Агафангелом за Божественной Литургией в Михайловском храме в Одессе принят в общение игумен Алексий (Петренко). О. Алексий настоятель храма в честь прп. Серафима Саровского в Одессе, который он сам построил на частном участке. Адрес прихода: ул. Новгородская, 16-а, Одесса, Украина. Тел.: (38048)495070; (38067)7743863.
Протоиерей Тимофей Буткевич родился в 1854 году в семье священника Харьковской епархии.
Окончив в числе первых Харьковскую Духовную семинарию, он поступил в Московскую Духовную академию, окончил последнюю в 1879 году со степенью кандидата богословия.
Рукоположенный во иереи в 1878 году еще на академической скамье, он, по выходе из Академии, наряду с пастырской деятельностью, посвятил значительную часть своих сил научной деятельности, главным образом, в области богословия и философии, печатая свои труды в журнале "Вера и разум", в котором он бы постоянным сотрудником. Уже в 1884 году он удостаивается ученой степени магистра богословия за труд "Жизнь Господа нашего Иисуса Христа", изданной дважды. Эти научные труды проложили протоиерею Буткевичу дорогу к высшему ученому посту, и в 1894 году он был назначен профессором богословия в Харьковский университет.
Из многочисленных его трудов заслуживают быть отмеченными "Зло, его сущность и происхождение" ("Вера и разум", 1896-97. Отд. изд. 1898 г.) и его докторская диссертация "Религия, ее сущность и происхождение" ("Вера и разум", 1900. Отд. изд. 1901 г.).
В 1906 году он был вызван в Санкт-Петербург для участия в Высочайше утвержденном Предсоборном Присутствии по разработке вопросов, подлежащих рассмотрению на предстоящем Поместном Церковном Соборе, а затем избирается в члены Государственного Совета сперва на три, а затем (в 1909 году) вторично на девять лет, в каковом звании и пребывает вплоть до революции 1917 года.
Проявляя в Петербурге самое деятельное участие в различных церковных и общественных организациях и учреждениях, отец Тимофей в то же время продолжает вести свои научные работы и читает лекции в Александровской Военно-юридической академии.
С наступлением февральской революции, постановлением Временного правительства, он высылается из Петрограда. В Харькове, куда он переселился, начался для него новый период тяжелых нравственных испытаний и мук и непосильной борьбе с безбожной советской властью и ее приспешниками из духовных лиц, которые, безусловно, приложили свою руку к насильственной смерти этого поборника духовного просвещения и стойкого борца за Церковь Христову.
В 1918 году, когда над Харьковом повисла угроза со стороны наступавшей на него Красной армии, то близкие к отцу Тимофею лица стали настойчиво его уговаривать покинуть Харьков. Но он, приютившийся в то время в келии Покровского монастыря, решительно отклонил эту просьбу, мотивируя тем, что пастырю не подобает покидать свою паству. Он в то время был настоятелем Николаевского храма.
Оставшись в Харькове, он не мог, конечно, не стать жертвой жестокого гонения, которому подверглась Православная Церковь со стороны безбожной советской власти.
После захвата Харькова, большевики произвели у отца Протоиерея обыск и, кстати сказать, конфисковали весьма интересную и очень ценную рукопись, его автобиографию, а самого автора ее отправили в Москву и заключили в Бутырку.
Правда, по ходатайству делегации рабочих харьковского паровозостроительного завода, отправившейся в Москву во главе с еще совсем юной его дочерью, он был освобожден и получил право возвратиться в Харьков, но при условии не совершать богослужений и, конечно, не участвовать ни в каких организациях.
Однако, возвратясь в Харьков, отец Тимофей уже не мог обрести себе ни внутреннего, ни внешнего покоя. Из писем его самого и его близких родных, полученных заграницей, а также и по словам бежавших из Советского Союза частных лиц, хорошо знавших его, легко себе представить, в каких глубоких нравственных страданиях и пытках протекали последние годы жизни этого твердого и мужественного пастыря.
Мучаясь за нашу Православную Церковь, раздираемую смутою, расколами и раздорами среди возникших в то время всякого рода церковных партий и притом жестко гонимую большевиками, он, конечно, не мог не сознавать той опасности, которая угрожала его жизни со стороны живоцерковников и самосвятов-украинцев, мечтавших иметь в своих рядах такого авторитета, каковым был он.
Решительный его отказ на формальное предложение живоцерковников вступить в их ряды, как и следовало было ожидать, повлек за собою весьма печальные для него последствия. Теперь они ясно поняли, какого опасного для себя имеют в лице его противника, который своею верностью Церкви Христовой, своею популярностью и своим авторитетом мог оказать огромное влияние на окружающих его, а также мог во многом и препятствовать скорейшему достижению темных задач тогдашних захватчиков церковной власти. Уничтожить протоиерея Буткевича была их цель.
После богослужения в Сумах (уездный город Харьковской губернии), куда он был приглашен из Харькова, и после обеда там, у него появились рвоты и головные боли, которых ничем нельзя было унять. От этого последовало истощение организма, которое и свело его в могилу.
Ко всему этому, с большим сожалением, должно отметить и еще один печальный факт, связанный с именем протоиерея Буткевича, но проявленный теперь уже со стороны западной, римо-католической церкви.
Пользуясь внутренней смутой в Русской Православной Церкви и трудностью проверить в то время газетные сообщения, представители католической церкви, главным образом западные униаты, постарались использовать в своих видах имя протоиерея Буткевича. Так, в католической печати направления "pro Russia" можно было читать сообщение (журнал "Китеж", № 4 за окт.-дек. 1922 г., издававшийся под редакцией прелата Около-Кулака) о переходе в католичество доктора богословия, члена Государственного Совета протоиерея профессора Буткевича. Это ложное известие повторили и другие органы католической прессы, как, например, "Dziennik Pozna;ski" (№№ 41, 49 за 1923 г.) в статьях ксендза Цешинского.
Вполне понятно, что известие об отступничестве столь видного православного богослова и известного русского пастыря, всегда твердо и неизменно отстаивавшего интересы Русской Православной Церкви, не могло не смутить многих верных ее сынов.
Правда, протопресвитер Т. Теодорович в своем докладе "Стремление христианского мира к единению", упоминая об этом известии католической прессы, с недоверием относится к нему (см. его книгу "К сорокалетию пастырства", стр. 39-40), но вот только в 1939 году на страницах варшавской газеты "Слово" (№№ 23-24 от 5-12 июня) появилась статья под названием "Реабилитация профессора отца протоиерея Буткевича", где документально было опровергнуто это совершенно ложное, вымышленное сообщение чрезмерных ревнителей католицизма в его насаждении среди православного населения.
Оставшийся до самой смерти верным и преданным сыном своей Матери-Церкви, протоиерей Т. Буткевич скончался 31 января (по ст. ст.) 1926 года в доме своей старшей дочери, окруженный своею женою и детьми. Погребен в Харькове на городском кладбище.
При императоре Феодосии Младшем, когда архиереи склонились к еретическому нечестию, Господь явил чудо в мощах святых семи отроков эфесских и возвратил этим к Православию заблудших.
Сейчас, когда многие в РПЦЗ склонились к РПЦ МП, которая в 1997 году, благодаря десятилетним экуменическим «контактам», пала в унию с еретическим Ватиканом, Господь для вразумления паствы РПЦЗ и обличения нечестия её архиереев являет в полном нетлении мощи святителей Русской Зарубежной Церкви. Эти святители свидетельствовали отступление МП и анафематствовали экуменизм, а нынешние архиереи РПЦЗ МП соединились с униато-экуменистами МП и ввергли в эту погибель свою паству.
Первым Господь прославил Свт. Филарета Нью-Йоркского и Американского, явив его нетленные мощи, теперь прославил Еп. Константина…
Тело епископа РПЦЗ Константина Ричмондского и Британского обнаружено нетленным, хотя место его захоронения было затоплено водой. Оно было явлено 1 декабря 2014 года, когда его могила была в Техасе открыта, чтобы перевезти его останки в Джорданвилль.
Епископ Константин (в миру Мануил Маврикиевич Ессенский) родился 17/30 мая 1907 в Санкт-Петербрурге. Его отец работал в Императорской канцелярии и был убит большевиками вскоре после революции. Мать умерла от сердечного приступа в том же году, оставив 11-летнего сына сиротой. Большое влияние на мальчика оказывал будущий новомученик архиепископ Рижский Иоанн (Поммер), который и благословил его поступить в Рижскую духовную семинарию.
В 1930—1932 годах учился в Свято-Сергиевском богословском институте в Париже. В 1932 году митрополит Евлогий (Георгиевский) в Париже рукоположил Мануила Ессенского целибатом в сан диакона, а затем в сан священника. В 1938 году он был принят в РПЦЗ.
С 1949 года проживал в США. В 1950-1960-х годах — настоятель Свято-Покровской церкви при доме престарелых Русско-американского союза в городе Глен-Ков на Лонг-Айленде (шт. Нью-Йорк, США).
В 1967 году в Свято-Троицком монастыре в Джорданвилле архиепископ Аверкий (Таушев) постриг протоиерея Мануила в монашество с именем Константин. 10 декабря 1967 года архимандрит Константин был хиротонисан во епископа Брисбэйнского, викария Австралийской и Новозеланской епархии. Он был известен своей аскетической жизнью и подвижничеством.
С 1978 года — епископ Бостонский, викарий Восточно-Американской и Нью-Йоркской епархии.
С 1981 года — епископ Ричмондский и Британский. Одновременно исполнял обязанности настоятеля собора Успения Пресвятой Богородицы в Лондоне.
Епископ Константин участвовал в Соборе РПЦЗ 1983 года, на котором был анафематствован экуменизм.
В январе 1986 года ушёл на покой по состоянию здоровья. В 1991 году епископ Константин переехал в Монастырь Христа на Холмах близ городка Бланко, климатические условия которого оказались лучше для здоровья епископа.
Скончался 18 (31) мая 1996 года после непродолжительной болезни. Похоронен в монастыре Христа на Холмах. Монастырь пришел в запустение, и тело было решено перезахоронить за алтарем собора Св.-Троицкого монастыря в Джорданвилле (РПЦЗ МП).
Когда братия монастыря открыла могилу, то оказалось, что вся она залита водой — гроб и архиерейское облачение были полностью разрушены, а тело святителя не подверглось тлению и разрушению и выглядело почти так же, как при погребении его в 1996 году.
Во время православного богослужения совершается каждение всего храма и молящихся. На горящие угли, лежащие в кадиле, священнослужители кладут ладан, который при сгорании дает фимиам, благовонный дым. Издавна во время домашней молитвы использовались кацеи — ручные кадильницы. В настоящее время их используют преимущественно безпоповцы.
Не следует путать кадило с паникадилом — светильником в храме, на котором в определенные моменты службы возжигают свечи или лампады.
История появления христианского кадила
Присутствие кадила в числе церковной утвари и аромат благовонного фимиама во время службы стали для нас привычным и традиционным. Кажется, что всё это существовало в Церкви всегда. Однако каждение не сразу стало частью христианского богослужения. Первоначально христиане не видели необходимости в каждениях, используя самые простые обряды, а воскурение благовоний ассоциировалось с иудейскими и языческими традициями.
Иудеи совершали каждение только в Иерусалимском храме: золотым совком они сыпали ладан на горящие угли в большом каменном жертвеннике перед святилищем. В дни Ирода совок для каждения был заменен на подобие сковороды.
Для воскурения благовоний язычники использовали каменные жертвенники, на которые клали горящие угли. В помещениях и на кладбищах пользовались бронзовыми или глиняными емкостями с полой ручкой в виде трубки, через которую раздували угли. Традиция иметь в богатых домах курильницы для благовоний, представляющие из себя бронзовые неглубокие чаши на высоких ножках, распространилась из Египта. В домах римской знати имелись подвесные переносные курильницы на цепочках.
Жития святых свидетельствуют о том, что христиане терпели любые мучения, но не соглашались принести ладан в жертву языческим божествам. В Римской империи христиан преследовали за отказ возжигать ладан перед изображением императора, ведь тем самым они отрицали его божественность.
Христиане начали использовать кадильницы во второй половине V века, когда стали проводиться торжественные шествия, которые можно сравнить с современными Крестными ходами. Первые христианские кадильницы выглядели скромно. Это были бронзовые чаши с плоскими, длинными ручками или невысокие цилиндры с ручками. Появились также золотые и серебряные стационарные кадильницы в виде различных архитектурных сооружений с окошками, через которые можно было дуть на уголь, чтобы он не потух. Такие стационарные кадильницы устанавливали на невысоких постаментах у алтаря.
Стационарная кадильница, Византия-Сирия, VI век
Первые кадильницы на цепочках появились с VI века. Церковное богослужение развивалось, и каждение стало важной его частью. С этого времени кадильнице придают особое значение, оно уже представляет собой серебряные глубокие чашки с медальонами, на которых рельефно изображены святые.
Кадило, Византия, VI век
В современном христианском понимании кадило символизирует вместилище Невместимого — Пресвятую Богородицу, от которой вознеслось миру Христово благоухание. Именно поэтому во многих молитвословиях Богоматерь именуют благоуханным кадилом: «О, Пресвятая Госпоже Богородице, девственная похвало, цвете прекрасныи, благоуханное кадило, рождьшая нам Христа Бога нашего, пресветлое Солнце...» (из молитвы к Тихвинской иконе Пресвятой Богородицы).
Небесная литургия, каждение Святых Даров, несомых Ангелами-диаконами. Фреска. Византия, 1320 г.
Возносящийся фимиам символизирует молитвы христиан, восходящие на Небеса, напоминает о древней праведной жертве Авеля и ассоциируется с присутствием Бога в виде огненного дымного столба, который сопровождал Ковчег Завета днём и ночью. Ладан, среди прочих других даров, принесли Богомладенцу и волхвы, которые пришли поклониться Христу. Само каждение означает силу, отгоняющую злых духов (Тов. 8, 2-3), славу Божию (2 Пар. 5, 14).
Кадильница на византийской миниатюре XII века
О каждении пишет апостол и евангелист Иоанн Богослов в 21 главе Апокалипсиса:
И другии Ангел прииде, и ста пред олтарем имеяи кадильницу злату.
Ангелу было дано множество фимиама, чтобы он с молитвами всех святых возложил его на золотой жертвенник, который был перед престолом, и вознесся дым фимиама с молитвами святых от руки Ангела перед Богом.
Лицевой Апокалипсис Иоанна Богослова. Глава 21 «Разрешения седмыя печати, являющи ангельския силы, приносящих Богу молитвы святых, яко кадило»
О кадиле читаем в 140 псалме Давида:
Да исправится молитва моя, яко кадило пред Тобою. Воздеяние руку моею, жертва вечерняя.
На Руси кадильницы на цепочках были известны уже в ΧΙ веке, о чем свидетельствуют источники — Устав Софийского Новгородского собора, а также другие уставы древних монастырей.
С XV века кадило приобретает форму храма и ассоциируется с образом небесного Иерусалима.
Кадило 1598 г. Оружейная палата Московского Кремля
Самые дорогие кадильницы в виде моделей храмов из серебра и золота изготавливали в дар монастырям и соборам в царских мастерских, начиная с XVII века. Это были настоящие произведения ювелирного искусства, украшенные драгоценными камнями, чернью, эмалями.
Изображения кадила в иконографии
В иконографии с кадилом изображаются святой архидиакон первомученик Стефан, побитый камнями за христианскую проповедь в Иерусалиме около 33-36 года, а также святой диакон Лаврентий, пострадавший при императоре Валериане в 258 году.
Архидиакон Лаврентий с ладаницей и кадилом. Мозаика Софийского собора в Киеве, XI век
С кадилом изображался и первый библейский первосвященник Аарон.
Святой мученик Закхей, диакон Гадаринский, пострадавший при императоре Диоклетиане (284–305), на иконах также изображается с кадилом.
Первосвященник Аарон с ладаницей и кадилом. Мозаика собора Святой Софии в Киеве. Сер. XI в.
Кацея
Кацеи существовали в древности на востоке и на Руси ещё до появления кадил на цепочках и представляли собой ковши с длинными рукоятками. Каждение икон мирянами с помощью ручных кадильниц было широко распространено в греческой церкви еще в первые века христианства.
Однако кацея не только мирянская кадильница. В келье ею пользовались даже патриархи. В дораскольном чине святительской хиротонии, изданном при патриархе Филарете, указано, что патриарх кадит в своей крестовой палате иконы и собравшихся его поздравлять царя и архиереев именно кацеей.
Кацея на миниатюре «Отпевание и погребение князя Владимирка Володаревича». Радзивиловская летопись, конец XV в.
В начале XIX в. у старообрядцев почти в каждом доме была кацея, иноки и миряне кадили иконы при совершении ежедневного молитвенного правила, особенно на праздники и при заупокойных молениях. При богослужении мирянским чином у поповцев, а также повсеместно у безпоповцев каждение производится только ручной кадильницей — кацеей. В обоих случаях молитвы, которые по Уставу должен произносить священник, опускаются.
Однако традиция пришла в забвение, и многие стали думать, что домашнее каждение кацеей — обычай безпоповский.
Кацея
Ладан
Разжигается кадило всегда с молитвой, при помощи раскаленного угля, на который кладется ладан — душистая смола деревьев ближневосточных пород, при сгорании он образует благовонный дым — фимиам.
О ладане говорится в Библии, в книге Исход. Там же содержится один из первых рецептов приготовления и использования благовония:
И сказал Господь Моисею: возьми себе благовонных веществ: стакти, ониха, халвана душистого и чистого ливана, всего поровну, И сделай из них искусством составляющего масти курительный состав, стертый чистый, святый; И истолки его мелко, и полагай его перед ковчегом откровения в скинии собрания, где Я буду открываться тебе: это будет святыня великая для вас. Курения сделанного по сему составу, не делайте себе: святыней да будет оно у тебя для Господа. Кто сделает подобное, чтобы курить им, истребится из народа своего (Исх. 30, 34-38).
Первоначально греки и римляне использовали во время обрядовых действий ароматические вещества местного произрастания — шишки пиний, листья лавра, смолы и миндальное масло. Около 500-х годов до н.э. к этим веществам добавляется фимиам — смола некоторых видов ладанного дерева, произраставшего в Южной Аравии и Индии, которая при нагревании распространяет бальзамический аромат.
Слово «ладан» в Россию пришло из Ближнего Востока, где с ливанского кедра собирали древесную ароматическую смолу. Так ливанская смола в России стала ладаном. В Библии вещество, именуемое «чистый ливан», и есть «ладан».
С истоков христианства состав благовоний включал четыре компонента, одним из которых был ладан. Со временем так стал называться весь состав для каждения. Так это название стало объединяющим для большой группы различных веществ.
Первоначально же ладаном называлась окаменевшая смола, в виде округлых или продолговатых кусочков диаметром от двух до десяти миллиметров, полупрозрачно-желтого или розоватого цвета, иногда встречается с зеленоватым оттенком. Запах у смолы терпкий, смолистый.
,
Мирра также является одним из самых древних благовоний. Это рыжевато-коричневая смола, получаемая от африканских и аравийских деревьев.
Во все века и у всех народов сожжение благовоний считалось лучшей, чистейшей вещественной жертвой Богу.
Ладаница
В древней Церкви ладан хранился в специальных сосудах — ладаницах. Древнейшие ладаницы представляют собой узорчатые ковчеги без поддонов с полукруглой или пирамидальной крышкой, увенчанной четырехконечным крестом. Изображения ладаниц, выполненных в византийских традициях, встречаются на мозаиках, фресках, иконах, миниатюрах рукописных книг XI–XIV в.
В ходе богослужения священнослужитель брал из ладаницы частицы благоуханной смолы для того, чтобы положить их на горящие угли кадильницы.
Ладаница. Медь, литье, эмаль по скани. Великий Устюг, XVII в.
Использование при богослужении ладаницы отмечено в Чиновнике новгородского Софийского собора, написанном до 1645 г.: «Святитель… покадит крест и на налогех (аналоях) святыя иконы и евангелия и подияков с лампадою и со свещами и с ладанницею…»
Ладаницы, как и кацеи, были широко распространены в древнерусских храмах и монастырях. На Руси ладаницы были известны уже в XI в., о чем свидетельствуют их изображения на мозаиках Софийского собора в Киеве. Так, на мозаике в апсиде Софийского собора в Киеве представлен архидиакон Лаврентий, который в правой руке держит кадило, подвешенное на цепях, а в левой покровенной руке на уровне груди — золотую узорчатую ладаницу с крышкой в виде купола византийского храма.
Здесь же на северо-восточном столбе собора имеется мозаичное изображение первосвященника Аарона, держащего в правой руке кадило на трех цепях, а в левой руке — золотую ладаницу с пирамидальной крышкой и навершием в виде трилистника. Схожее изображение архидиакона Стефана в рост с кадилом и ладаницей есть на мозаике Михайловского Златоверхого собора в Киеве (около 1112 г.).
Золотая ладаница с пирамидальной крышкой лежит на пелене в левой руке у диакона Аифала, представленного в росписи Спасо-Преображенского собора Мирожского монастыря (около 1156 г.). Аналогичные изображения имеются в росписи церкви Спаса на Нередице (1199 г.) — у архидиакона Авива в левой руке богато украшенная узорчатая ладаница в виде ковчега с полукруглой крышкой, а в правой — кадило.
Со временем формы, пропорции, характер декора и типология ладаниц заметно изменялись. Различные типы ладаниц были изображены на стенописи XIV в. новгородской церкви Успения на Волотовом поле. У двух неизвестных диаконов в левой покровенной руке на уровне груди можно видеть ладаницы в виде ковчежцев, которые напоминают миниатюрные каменные палаты с четырехскатной кровлей.
Изображение неизвестных диаконов с кадилами и ладаницами на кальке стенописи XIV в. новгородской церкви Успения на Волотовом поле
Согласно древним Уставам на малом и великом выходе архидиаконы и диаконы выносили ладаницу, держа ее левой рукой у левого плеча, а в правой руке держа кадильницу с курящимся ладаном. Такой торжественный выход священнослужителя с кадилом и ладаницей связан с древнейшими византийскими традициями богослужения, которые позже были утрачены.
Ковчежец с благовониями был неотъемлемой принадлежностью кадила, однако в отличие от кадила, где сжигалась на углях малая частица благовоний, ладаница была вместилищем большого количества драгоценного фимиама. Особое отношение было к месту хранения ладана. В «Стоглаве» указывалось, что он наряду с другими «священными веществами» и богослужебными предметами должен находиться на жертвеннике храма.
Ладаницы на византийских и древнерусских мозаиках, фресках, иконах и миниатюрах лицевых рукописей нередко изображались на красном или белом плате, который дьякон держит в левой руке на уровне груди, часто дьяконы касаются ладаниц покровенными руками. Так же как богослужебный крест и Евангелие, ладаницу по древним уставам следовало переносить только на пелене. Такое бережное и благоговейное отношение к ладаницам, которых священнослужители касались только через ткань пелены или священнической одежды, зафиксировано на многочисленных древнейших священных изображениях. Таким образом, ковчежцы с ладаном наряду с богослужебными крестами, Евангелиями, евхаристическими сосудами были важнейшими священными предметами церковной утвари, к которым так же, как и к Престолу, не разрешалось прикасаться служителям церкви низших чинов.
Ладаница в форме пятиглавого храма с растительным орнаментом
Древнерусские ладаницы, как и кацеи, большей частью повторяли образ храма и были увенчаны одной или несколькими главками с крестом. Священные изображения и литургические надписи были связаны с богослужебной функцией и символикой этих произведений.
Постепенно ладаницы теряют свое назначение и выходят из богослужебного обихода.
Обычаи каждения
О каждении святых икон из книги святаго Епифания Кипрскаго, глава 39-я, вопрос 30-й некоего старца ко святому Флавиану патриарху: «Молю тя владыко отче святый, како подобает кадити святыи иконы в домех своих богобоязнивым християном, имущим любовь ко святым иконам?»
Ответ 30. «Всем благочестно живущим и законно, и Божию веру имущим достоит святыя образы в чистоте имети, от пороху и руды, отирати губою и водою, или убрусом белым и занавесам на время имети; и кадити подобает по вся дни аще ли ни, ино в неделю и в праздники Владычни, и святых нарочитых Богу угодивших апостол, или святитель, и преподобных. Первое изберет малый сосуд, скуделный, или медяный, или железный, на то устроен не яко кадило у священника, и не имети цепей и колца и креста, но токмо взяти рукою малый чрен имать. И егда станет кадити, не яко священник, и машет обонеду крестообразно и глаголет се что священник или диякон. Дух Святый найдет на тя, и сила Вышняго осенит тя. Но поклонится трижды и благословится, и начнет обносити кротко и тихо с благоговением кадя святыя образы и прекрещает лице свое с поклонением честно и благоразумно и з боязнию сердечною. И трижды кадит и глаголет; милостиве Господи приими от недостоинства моего малое сие приношение. И тако поставит пред образом Божиим сию малую кадильницу, и сотворит начало по обычаю и прощение. Аще ли невежди сущии, а кадят неискусно, машут крестообразно и раняют углие и пепел на помост, без страха Божия, и растопчут ногами, и сие страшно претит писание. Проклят всяк человек, кто творит дело Божие с небрежением. И того ради учит апостол Павел, со страхом и трепетом спасение свое содевайте, о кажение ведомо, что дело Божие; аминь»;
Каждение столь приятно Богу, что в Ветхом Завете Моисей каждением фимиама остановил гнев Божий на Израиля за непослушание (Чис. 16, 46-48; Прем. 18, 21).
Кацея, ручная кадильница
Указания о каждении мирянами содержатся в творениях святых отцов, вероучительных и уставных книгах.
«А мирским людем в своих домех православне живуще по закону, неприсовокупився к жене своей: достоит им кадити самим святыя иконы, аще не будет ту священника, и не токмо самим мужем но и женам благочестивым, и чистым от мужа кадити, и детей своих сему учити, аще и вельми малы, понеже православных сия обычай суть» (От послания Фотия митрополита Московскаго в лето 6927).
«Подобает же и всякому брату имети иконостас. Ащели невозможно есть кому святых икон стяжати, а один крест. и тако при нем пети уставленныя каноны в келии своей, и кадити иконостас по обычаю во время пении соборных. Ащели кому невозможно есть, кадити по уставленных, а он по единою днем. Неподобает оставляти непокадив, кроме великия нужа.Или по прилучая и згожается некогда» (Из книги Нила Сорския пустыни).
«Правило иноку на всяк день. ниже: Кажение святым, 2-жды. или единою» (Из Псалтыри со воследованием, московския печ. в начале правил; также книга Канонник семидесятник, началоПравилу. лис. 5 об. и 6. и лист. 37).
«Подобает же всякому брату имети в келии своей иконостас. ащели невозможно есть кому святых икон стяжати, и он поне крест. и тако при сем пети уставленныи канон в келии своей. и кадити иконы святыя по обычаю во время пений соборных» (Из старописменнаго устава соловецкаго).
«Преподобному же Саватию поющу заутреню воскресную, изшедшу ему ис келии своея, в подобная время на покажение честнаго креста, иже вблиз келии его поставлен. и услышася ему глас и вопль того ради и возвратися в келию свою, и сказа подругу своему Герману» (Из минеи четии, от жития преподобнаго отца нашего Саватия соловецкаго).
«И ко исходу блаженныя си души сам кажение сотвори» (От жития преподобного Саватия соловецкогочюдотворца).
В Следованной Псалтыри описано келейное иноческое правило, в котором предписывается каждому монаху (не священнику) один или два раза в день кадить иконы.
Наказание Корея, Дафана и Авирона. Октатевх или Восьмикнижие, Византия, XIII в.
Заключение
Благословляя кадило, священник читает молитву: «Кадило Ти приносим Христе Боже наш, в воню благоухания, еже прием в Пренебесныи Свой Жертвенник, низпосли нам благодать Пресвятаго Твоего Духа». Он просит принять аромат кадила в знамение духовного благоухания людей и их молитв перед Богом, ниспослать благодать Святого Духа на людей. Поэтому благовонный дым кадила есть видимый образ невидимого присутствия благодати Святого Духа, которая наполняет храм и духовно радует верующих.
По толкованию святого патриарха Константинопольского Германа (VIII в.), кадильница означает благоуханнейшее веселие. Духовная радость, веселие, утешение — всё это согласно с евангельским учением о Господе, как об Утешителе, Сокровище благих и жизни Подателю. Каждение очищает молящихся от суетных помыслов, направляет к достойному слушанию и созерцанию богослужения. Дым фимиама возносит ум к престолу Божию, куда он направляется с христианскими молитвами.
От Редакции [сайта "Западно-Европейский вестник"]: Георгий Михайлович Солдатов, широкоизвестный церковный Зарубежный деятель, председатель «Общества ревнителей памяти Блаженнейшего Митрополита Антония», редактор сайта «Верность» и сам бывший джорданвиллец, попросил нас написать предисловие к составленной им книге о великом прошлом Джорданвилля. Конечно, сегодня много ещё имеется людей прошедших через этот всезарубежный уголок Святой Руси на чужбине, но, как мало оставшихся верными тому духу, которому были там научены ! Что может сказать правдивого о Джорданвилле тот, кто его предал и без всякого зазрения совести перешёл под Московскую Патриархию ? В этом отношении, Г.М. Солдатов не только бывший питомец нашей славной семинарии, оставшийся верным её заветам и учению, но и пропитан по сей день её духом с живым и правдивым представлением, как особого царившего там образа жизни, так и самых видных фигур, с которыми ему дано было там общаться. Ниже предлагаем наше предисловие к этим воспоминаниям и горячо рекомендуем каждому, интересующемуся историей Зарубежной Церкви и особой миссией Белой Эмиграции, приобрести этот живым языком написанный труд, изданный со множеством порою редких фотографий. Протод. Г.И.-Т.
16 осколков в 16-м году,или Экологическая катастрофа РПЦЗ
О чем этот комментарий
Группы людей, даже если они водимы не столпом огненным и не столпом облачным, а только себе подобными, бывают способны к разумному поведению. Они могут сделать очень много, чтобы не погибнуть, а развиваться. Тем более это относится к Церкви и ее лидерам разного уровня, а особенно — к епископам. Но в истории РПЦЗ и ее «осколков» это относится не ко всем.
Во вторник, 30 ноября/ 13 декабря 2016 г., с большой торжественностью в церкви святого Марка Эфесского в Патрах ИПЦ Греции праздновала память небесного покровителя этого города - апостола Андрея Первозванного.
Божественную литургию возглавил Блаженнейший Архиепископ Афинский и всея Греции Каллиник, ему сослужили священники и диаконы. Много было верующих в храме.
По окончании Божественной литургии, Его Блаженство вместе с духовенством и некоторыми верующими отправились в храм святого апостола Андрея Первозванного и поклонились там его святой главе и части креста, на котором был распят апостол Андрей.
В миру Димитрий Воскресенский был сыном старого московского протоиерея, учился в Духовной семинарии и не успел ее закончить "благодаря" революции; в это время ему было лет 18-19. Он был послушником у последнего ректора Московской Духовной академии епископа Феодора, который жил в Москве в Даниловом монастыре, где и принял монашество с именем Сергия в 1923 году. В 1926 году он перешел в канцелярию Патриархии. Это был первый год управления Церковью митрополита Сергия. Одаренный, умевший разговаривать с представителями советской власти, он быстро стал делать карьеру, занял место секретаря патриаршей канцелярии и в 1929 году был хиротонисан во епископа (кажется, Волоколамского), викария Московского. Время было трудное, большинство епископов было сослано, часть Церкви ушла в катакомбы, часть старалась приспособиться и жить. В число приспосабливающихся попал и епископ Сергий. Манера угодничества не могла внушать доверия окружающим. В Москве молодого Епископа считали простым агентом НКВД. Он обвинялся в интригах и доносах.
С захватом Прибалтики большевиками в 1939-1940 годах в эту область были направлены ими особо проверенные люди. В это же время скончался там престарелый митрополит Литовский Елевферий. На место умершего был назначен с саном митрополита Сергий. Приехал он не как представитель гонимой большевиками Церкви, а как полномочный представитель Москвы, облеченный большою властью. Он свободно в любое время соединялся по телефону с Москвой, что другим было почти недоступно. Митрополит имел много светских манер и привычек и не принадлежал к разряду епископов-исповедников, а тем более мучеников, но уставное богослужение любил и сам исключительно благолепно служил. Разрешив митрополиту Сергию переезд в Прибалтику, НКВД окружило его доверенными людьми, помимо того что он сам им был хорошо известен.
Когда наступило 22 июня 1941 года — приход немцев — власти, по-видимому, получили приказ эвакуировать его во что бы то ни стало. Экзарх спрятался в подвале Рижского собора и не был найден там секретарем, искавшим всюду своего епископа. Есть сведения, что секретарь позднее был расстрелян большевиками за эту неудачу.
Легко изменив советской власти, Митрополит остался верен Патриархии с прямым для себя риском. В особом "Меморандуме по поводу положения Православной Церкви в Остланде", от 12 ноября 1941 года, митрополит Сергий изложил немцам тяжкое положение гонимой Церкви под властью безбожников, оправдывая позицию Московской Патриархии, в которой сам был действующим лицом.
В этом докладе митрополит Сергий стремился доказать немцам, что современное ему московское церковное управление стоит в позиции "абсолютной аполитичности". "Верующие должны стойко исповедовать Божественную правду и в данном случае умирать мученическою смертью," — пишет он. Он категорически отрицает, что "руководство Патриархата дало себя свести до положения безвольного инструмента советского правительства". Говоря правду, что Патриархия, как и все христиане, внутренне не примирилась с большевизмом и испытывают к нему отвращение, что советское правительство относилось к Патриархии с недоверием и враждебностью, постоянно следило за ним, производило среди членов его аресты, митрополит Сергий категорически отрицает, что управление Патриархии "настолько унизилось, чтобы служить инструментом советского правительства", умалчивая о всех случаях политических выступлений Патриархии заведомо неискренних и сеющих заблуждение в иностранные массы и о политических обвинениях, которые сама Патриархия предъявила членам Церкви для оправдания власти в гонениях и преследованиях их.
Сам митрополит Сергий, в прошлом известный жестокими выступлениями в защиту Патриархии против "тихоновцев", против епископата, духовенства и мирян, не подчинившихся митрополиту Сергию (Страгородскому), порвавших с ним и уходивших в катакомбы, теперь свидетельствует: "Вообще же существовала в России очень живая тайная религиозная жизнь (тайные священники и монахи, тайные молитвенные места, тайные богослужения, крестины, исповеди, причастия, свадьбы, тайные теологические занятия, тайное хранение Священного Писания, литургической утвари, икон, священных книг, тайные сношения между общинами, епископствами и руководством Патриархата и т.д.)". Поскольку сама официальная, допущенная большевиками к существованию, Церковь прибегала к тайным действиям, пришлось Митрополиту упомянуть об этом вообще.
Резко теперь повернув от большевиков, он хотел остаться верным митрополиту Сергию, но Московская Патриархия должна была обратиться против него, и под конец его деятельности, незадолго до смерти, ему пришлось отказаться от поминовения за богослужениями своего главы. Свой разрыв с Москвой Митрополит переживал очень болезненно. Первые несколько служб после прихода немцев он служил со слезами, плача в алтаре. Митрополит прежде всего горевал о своей ни в чем неповинной матери-старушке, над которой будет учинена расправа.
Резиденцией митрополита Сергия был город Рига. В состав экзархата входили Литва, Латвия и Эстония. Кроме того, ему было вверено духовное окормление освобождаемых от большевиков местностей Новгородской, Псковской, Петроградской и Тверской губернии, где Митрополитом была учреждена Духовная Миссия и открыто более 300 церквей. По делам службы владыка Митрополит очень часто посещал столицы прибалтийских государств: Ревель, Ковно и Вильно. В Вильне Митрополитом была учреждена Духовная семинария.
За три недели до убийства митрополит Сергий выпустил замечательное по силе убедительности и по стилю воззвание к православному населению Прибалтики, направленное против большевиков. В этом воззвании по поводу избрания в Москве патриарха Сергия была сказана крылатая фраза: "Сталин не Савл и Павлом никогда не будет". Воззвание Митрополита с его портретом не сходило со столбцов прибалтийских газет. Во всех кинематографах Прибалтики демонстрировался фильм "Митрополит Сергий читает воззвание и произносит фразу: "Сталин не Савл и Павлом никогда не будет". Предполагают, что эта фраза и решила судьбу Митрополита.
После этого обращения Митрополит ждал покушения. О насильственной смерти он все время думал. На одном из обедов, за которым он пил вино, как бы в свое оправдание, в присутствии эмигрантского духовенства, он запальчиво воскликнул: "Если бы и Вы, отцы, пережили со мною мою московскую жизнь, если бы и Вас поджаривали на сковородке, как нас поджаривали, то и Вы бы запрыгали!"
В конце апреля 1944 года Митрополит находился в Вильне, куда он прибыл для присутствования при выпускных экзаменах семинаристов. 27 апреля в день святых мучеников литовских Антония, Иоанна и Евстафия, Митрополит совершил последнюю Божественную литургию в исторически знаменитом по борьбе с унией Свято-Духовском монастыре.
29-го апреля (это была суббота) владыка Митрополит в 9 часов утра на собственном автомобиле выехал из Вильно в Ригу (через Ковно), куда его спешно вызвали для погребения умершего артиста, известного певца Смирнова. В 11 часов утра Владыка должен был прибыть в Ковно.
Неприбытие Митрополита в Ковно к назначенному времени встревожило ковенские церковные круги, которым было известно, что за Митрополитом гоняются большевицкие и немецкие агенты и что по дороге между Ковно и Вильно появились советские и польские партизаны, которые пускали почти ежедневно под откосы немецкие поезда и нападали на проезжающих.
В 5.30 часов вечера администрация Ковенского Кафедрального собора получила извещение, что в 40 верстах севернее Ковно на дороге стоит заведенный автомобиль и в нем находятся четыре расстрелянных лица, одно из них духовное. Вблизи автомобиля лежит труп убитой литовской девушки, проходившей в то время по дороге.
Представителями немецкой полиции четыре трупа были доставлены в Ковно, в отделение Медицинского факультета местного университета. Около 9 часов вечера туда было вызвано соборное духовенство, которому властями были выданы четыре трупа.
Духовенство приступило к осмотру трупов. В Митрополита было выпущено 18 пуль. Шея была точно разрезана пулями. Правая рука была прострелена, грудь представляла собою решето. У шофера был снесен череп, и мозг вытек из головы. Вместе с Митрополитом ехали: артист Большой Московской оперы И. Редикульцев и его жена. Правая щека у него была красного цвета, по-видимому обожжена от близкого выстрела из огнестрельного оружия. На лице госпожи Редикульцевой запечатлелся ужас внезапной смерти.
Трупы были привезены в кладбищенскую церковь. Ввиду ночного времени, с большим трудом были найдены четыре гроба, и духовенство приступило к облачению Митрополита по архиерейскому чину. К утру четыре гроба были поставлены в главном храме Кафедрального собора.
Весть о злодейском убиении Митрополита распространилась в городе с быстротою молнии и утром во время литургии в соборе пребывали тысячи людей, без различия вероисповеданий. Виленское духовенство настаивало, чтобы Митрополит был погребен в Вильне, в архиерейской усыпальнице, но немецкие власти потребовали перевезения тела Митрополита в Ригу.
Погребение митрополита Сергия состоялось в Риге 5-го мая. Чин отпевания совершали: архиепископ Ковенский и епископ Рижский с сонмом духовенства, прибывшего из Эстонии, Литвы и Латвии. Согласно духовному завещанию убиенного Владыки, в исполнение обязанностей заместителя Экзарха Прибалтики вступил архиепископ Ковенский.
Патриарха Московского Сергия, узнавшего об убийстве его Экзарха, говорят, любимого, постиг смертельный удар. Умер он 15 мая 1944 года.
Гроб с останками Святителя до места последнего упокоения провожала вся Рига, без различия вероисповеданий и национальностей. На гроб было возложено множество венков, в том числе и от представителей немецких властей. Митрополит Сергий погребен на Покровском кладбище, недалеко от могилы архиепископа Рижского Иоанна (Поммера), также убитого при загадочных обстоятельствах (предполагают — латвийскими большевиками).
Убийство митрополита Сергия произошло при следующих обстоятельствах. По сообщению немецких властей, за неделю до убийства Митрополита в Вильне из немецкого военного гаража неизвестными злоумышленниками был похищен только что вернувшийся с фронта автомобиль и 80 литров бензина. При этом стража, охранявшая гараж, была заперта в уборную, но очень хорошо успела рассмотреть лица злоумышленников и даже определила их точный рост, с немецкой аккуратностью, в сантиметрах. Злоумышленники говорили якобы по-польски и по-русски.
Злоумышленники знали о времени отъезда Митрополита из Вильно и гнались за ним. Не доезжая 40 верст до Ковно, бандиты обогнали автомобиль Митрополита и своим автомобилем загородили дорогу. По словам пахавшего при дороге крестьянина, из автомобиля вышли два человека в военной немецкой форме с оружием в руках, подошли к автомобилю Митрополита и начали расстреливать сидевших в автомобиле из автоматических ружей. Как потом было установлено следствием, пули были немецкого и русского образца. Бандиты также убили проходившую мимо литовскую девушку. Когда началась частая стрельба, крестьянин бросил лошадь и скрылся в ближайшие кусты.
Совершив свое дело, бандиты повернули назад. Вещи убитых остались нетронутыми. Полицейские розыски ни к чему не привели, не смотря на обещание крупной награды тому, кто поможет обнаружить убийц.
Кто убийцы, до сих пор не установлено. Как объявляли немецкие власти, убийство митрополита Сергия и его спутников — это дело рук платных агентов Сталина.
Среди некоторой части населения Прибалтики уже тогда появилось мнение, что это преступление — работа Гестапо. Немцы не могли простить Митрополиту его русского патриотизма.
По окончании войны над бывшей Рижской немецкой администрацией большевики учредили суд, в результате которого высшие представители немецкой власти в Прибалтике были повешены на рижских площадях. При этом большевики объявили, что немцы сознались в организации убийства митрополита Сергия. Правда, мы знаем цену большевицким заявлениям о признаниях на суде и поэтому в правдивость этого заявления не можем верить.
Хотя, незадолго до своей трагической смерти, митрополит Сергий, вернувшись из одного немецкого учреждения в Ковне, заявил близким людям: "Немцы меня убьют".
Версия о похищении злоумышленниками военного автомобиля из военного гаража, об аресте стражи и о том, что последняя, запертая в уборную, не только рассмотрела цвет лица похитителей, но слышала их польско-русский разговор и до точности в сантиметрах определила их рост, мало похожа на правду.
По мнению лиц, очень близких к покойному Митрополиту, в это именно время немцы не могли убить митрополита Сергия. Он только что выпустил свое сенсационное воззвание и был в апогее почета и славы у немцев. С этим воззванием Митрополит предполагал обратиться к православной иерархии Балканских стран, с призывом к борьбе с большевиками, которые не только преследуют религию, но обрекают на истребление целые маленькие нации, как, например, балтийцев, которых за неделю до начала войны в течение трех дней вывезли более 160 тысяч, причем жен отделили от мужей и родителей от детей. Воззвание это Митрополит должен был прочесть по радио на английском языке. Незадолго перед этим Митрополитом были получены два письма от советских партизан, угрожающих ему смертью.
Общий список епископов, пострадавших во время гонения на Церковь от безбожников-коммунистов
201. СИЛЬВЕСТР (ОЛЬШАНСКИЙ), АРХИЕПИСКОП ОМСКИЙ И ПАВЛОДАРСКИЙ, умер в Омской тюрьме в марте 1920 года.
Архиепископ Сильвестр (Ольшевский)
Еп. Сильвестр (Ольшевский)
202. СИЛЬВЕСТР (БРАТАНОВСКИЙ), АРХИЕПИСКОП ВОЛОГОДСКИЙ, сослан в с. Пречистое, Ярославской губ. около 1926 года.
203. СИЛЬВЕСТР, ЕПИСКОП, арестован в 1937 году в г. Торжке, Тверской губ.
204. СИЛУАН, ЕПИСКОП, ВИКАРИЙ ПЕТРОГРАДСКИЙ, был арестован.
205. СИМОН (ШЛЕЕВ), ЕПИСКОП УФИМСКИЙ, убит 6 июля 1921 года.
Епископ Симон (Шлеёв)
Священник Симеон Шлеев в 1915 году
206. СОФРОНИЙ (АРЕФЬЕВ), ЕПИСКОП ЯКУТСКИЙ, был в Соловецком лагере в 1924-1927 годах, расстрелян в 1927 году.
Архиепископ Софроний (Арефьев)
207. СОФРОНИЙ (СТАРКОВ), ЕПИСКОП СЕЛЕНГИНСКИЙ, ВИКАРИЙ ЗАБАЙКАЛЬСКИЙ, был в Соловецком лагере в 1923-1926 годах.
Епископ Софроний (Старков)
208. СТЕФАН (ЗИСМЕРОВСКИЙ), ЕПИСКОП ШАДРИНСКИЙ, ВИКАРИЙ ЕКАТЕРИНБУРГСКИЙ, был сослан в Казань около 1926 года.
Архиепископ Стефан (Знамировский)
209. СТЕФАН (АНДРИАЩЕНКО), ЕПИСКОП АЛЕКСАНДРОВСКИЙ, ВИКАРИЙ ЕКАТЕРИНОСЛАВСКИЙ, был в тюрьме в г. Чарджуе, Туркестанской обл., около 1926 года.
Епископ Стефан (Андриашенко) (1-й слева). Харьков 1924г.
210. СТЕФАН (ПРОЦЕНКО), ЕПИСКОП КОЗЕЛЕЦКИЙ, ВИКАРИЙ ЧЕРНИГОВСКИЙ, выслан в Харьков около 1926 года.
Митрополит Стефан (Проценко)
211. СТЕФАН (БЭХ), ЕПИСКОП ИЖЕВСКИЙ, сослан в Нарымский край.
Епископ Стефан (Бех)
212. ТИХОН, АРХИЕПИСКОП ВОРОНЕЖСКИЙ, убит в декабре 1919 года.
213. ТИХОН (БЕЛАВИН), ПАТРИАРХ МОСКОВСКИЙ И ВСЕЯ РОССИИ, был в заключении с 16 мая 1922 года по 15 июня 1923 года, умер 25 марта 1925 года.
Патриарх Тихон (Беллавин)
Архиепископ Виленский и Литовский Тихон (Беллавин)
Епископ Тихон Алеутский и Аляскинский
214. ТИХОН (ШАРАПОВ), ЕПИСКОП ГОМЕЛЬСКИЙ, сослан в г. Чимбал, Аму-Дарьинской обл. в 1926 году.
Епископ Тихон (Шарапов)
215. ТРОФИМ, ЕПИСКОП БИРСКИЙ, ВИКАРИЙ УФИМСКИЙ, был сослан.
Епископ Трофим (Якобчук)
216. ФАДДЕЙ (УСПЕНСКИЙ), АРХИЕПИСКОП АСТРАХАНСКИЙ, был сослан в Саратов и в Усть-Сысольск, умер в Тверской тюрьме в 1937 году.
Архиепископ Фаддей (Успенский)
217. ФЕОДОР (ПОЗДЕЕВСКИЙ), АРХИЕПИСКОП, Б. ВОЛОКОЛАМСКИЙ, ВИКАРИЙ МОСКОВСКИЙ, в 1926 году сослан в г. Аулиса-Ата, Туркестанского края, расстрелян в 1935 году в Зырянском крае.
218. ФЕОДОР, ЕПИСКОП ВЕЛИКО-УСТЮЖСКИЙ, ВИКАРИЙ ВОЛОГОДСКИЙ, был в заключении.
219. ФЕОДОСИЙ (ВАШНЕЦОВ), ЕПИСКОП ВИННИНЦКИЙ, ВИКАРИЙ ПОДОЛЬСКИЙ, в 1926 году сослан в с. Бандюк, Пермской губ., умер в Мариинских лагерях в Сибири после 1933 года.
220. ФЕОДОСИЙ (КИРИК), ЕПИСКОП, ВИКАРИЙ ХЕРСОНСКИЙ, расстрелян в 1937 году.
221. ФЕОДОСИЙ (КОНИЦКИЙ), ЕПИСКОП КОЛОМЕНСКИЙ, был в заключении.
222. ФЕОФАН (ЕЛАНСКИЙ), ВИКАРИЙ НИЖЕГОРОДСКИЙ, был два трехлетних срока в Соловках, расстрелян в 1937 году.
223. ФЕОФАН (ТУЛЯКОВ), АРХИЕПИСКОП КАЛУЖСКИЙ, ПОТОМ МИТРОПОЛИТ НИЖЕГОРОДСКИЙ, сослан в 1927 году, арестован в 1937 году.
224. ФЕОФАН (ИЛЬМЕНСКИЙ), ЕПИСКОП СОЛИКАМСКИЙ, ВИКАРИЙ ПЕРМСКИЙ, утоплен в реке Кама 11 декабря 1918 года.
Епископ Феофан (Ильменский)
225. ФЕОФИЛ, ЕПИСКОП КРАСНОДАРСКИЙ И КУБАНСКИЙ, был в заключении.
Архиепископ Феофил (Богоявленский)
226. ФИЛАРЕТ (ЛИНЧЕВСКИЙ), ЕПИСКОП ЧЕРКАССКИЙ, ВИКАРИЙ КИЕВСКИЙ, был сослан в 1937 году в г. Кудымкор, Пермской губ., умер 21 ноября 1941 года.
Архиепископ Филарет (Линчевский)
227. ФИЛАРЕТ (РАМЕНСКИЙ), ЕПИСКОП БОБРУЙСКИЙ, ВИКАРИЙ МИНСКИЙ, умер или расстрелян в тюрьме в 1939 году.
Епископ Филарет (Раменский)
228. ФИЛАРЕТ, ЕПИСКОП КОСТРОМСКОЙ, замерз в ссылке в Архангельской губернии в 1922 году.
229. ФИЛИПП (ГУМИЛЕВСКИЙ), ЕПИСКОП БАЛАХНИНСКИЙ, ВИКАРИЙ НИЖЕГОРОДСКИЙ, был сослан в Дивеево, в Нижний Новгород, расстрелян в Красноярской тюрьме в 1934 году.
Архиепископ Филипп (Гумилевский)
230. ФИЛИПП, ЕПИСКОП СМОЛЕНСКИЙ, заключен в тюрьму в 1933 году.
Архиепископ Филипп (Ставицкий)
231. ФОТИЙ (ПУРЛЕВСКИЙ), ЕПИСКОП СЕМИПАЛАТИНСКИЙ, расстрелян в 1933 году.
НОВЫЕ МУЧЕНИКИ РОССИЙСКИЕ
Архиепископ Аверкий сделал несколько необходимых замечаний в отчете о “внутренней миссии” Церкви, который был одобрен всем Советом епископов РПЦЗ в 1962 году:
Воскресенье 12/25 декабря 2016 г.
Одно из самых фундаментальных проявлений человеческой религиозности, состоящее в совершении особых действий, цель к-рых - установление или демонстрация связи (лат. religio) с Божеством. Во всех религиях главным выражением Б. является общественный культ; к Б. в широком смысле могут также относиться соблюдение ритуальных запретов, следование определенным нравственным принципам и т. п. Особенно ярко понимание всей жизни верующего как непрестанного Б. проявляется в христианстве (ср., напр., Рим 12. 1).
НОВЫЕ МУЧЕНИКИ РОССИЙСКИЕ
В воскресенье, 
НОВЫЕ МУЧЕНИКИ РОССИЙСКИЕ
НОВЫЕ МУЧЕНИКИ РОССИЙСКИЕ
В понедельник, 6/19 декабря 2016 г., ИПЦ Греции отмечала праздник свт. Николая Чудотворца. 
НОВЫЕ МУЧЕНИКИ РОССИЙСКИЕ
НОВЫЕ МУЧЕНИКИ РОССИЙСКИЕ
НОВЫЕ МУЧЕНИКИ РОССИЙСКИЕ
НОВЫЕ МУЧЕНИКИ РОССИЙСКИЕ
Богослужение мирским чином
НОВЫЕ МУЧЕНИКИ РОССИЙСКИЕ
НОВЫЕ МУЧЕНИКИ РОССИЙСКИЕ
НОВЫЕ МУЧЕНИКИ РОССИЙСКИЕ
При императоре Феодосии Младшем, когда архиереи склонились к еретическому нечестию, Господь явил чудо в мощах святых семи отроков эфесских и возвратил этим к Православию заблудших.
Во время православного богослужения совершается каждение всего храма и молящихся. На горящие угли, лежащие в кадиле, священнослужители кладут ладан, который при сгорании дает фимиам, благовонный дым. Издавна во время домашней молитвы использовались 
ицевой Апокалипсис Иоанна Богослова. Глава 21 «Разрешения седмыя печати, являющи ангельския силы, приносящих Богу молитвы святых, яко кадило»
Первоначально же ладаном называлась окаменевшая смола, в виде округлых или продолговатых кусочков диаметром от двух до десяти миллиметров, полупрозрачно-желтого или розоватого цвета, иногда встречается с зеленоватым оттенком. Запах у смолы терпкий, смолистый. 
Во вторник, 
НОВЫЕ МУЧЕНИКИ РОССИЙСКИЕ
Окончание V главы 
