Историки обычно считаютъ Куликовскую битву началомъ освобожденія Русскаго народа отъ татаро-монгольскаго ига. Другіе относятъ это начало къ еще болѣе раннему періоду — къ мудрой политикѣ Ивана Калиты.
Но христіанскимъ взоромъ мы видимъ, что переломъ наступилъ гораздо раньше — съ того момента, когда Князь Михаилъ Черниговскій и его бояринъ Феодоръ отказались исполнить языческій ритуалъ татаръ: поклониться огню и кусту. Князь Михаилъ, будучи вызванъ Батыемъ въ орду, на требованіе поклониться богамъ отвѣтилъ: «Царю, которому покорила Землю Русскую десница Всевышняго, я готовъ поклониться, но твари христіанину, чтущему Одного Христа, поклониться не подобаетъ».
Но вѣдь тамъ же въ Ордѣ были другіе русскіе князья, нѣкоторые весьма достойные, заступники за Землю Русскую, напр. Борисъ Ростовскій. И все же они кланялись огню и кусту и умоляли князя Михаила пощадить себя, обѣщая грѣхъ его взять на себя. И, думается, что если бы только такіе были у насъ князья, то Русь, возможно, была бы уничтожена, поглощена татаро-монгольской державой.
Но князь Михаилъ отвѣтилъ: «Не желаю быть христіаниномъ только по имени, а поступать какъ язычникъ».
Батый убилъ князя Михаила и боярина Феодора, но уже незыблемость силы татарства дала трещину; и слѣдующаго, дерзнувшего повторить подвигъ св. мучениковъ, Батый не убилъ — это былъ Св. благовѣрный князь Александръ Невскій.
Вотъ въ чемъ сила Христіанскаго сопротивленія, — отъ котораго великіе царства даютъ трещину и затѣмъ разрушаются: не кланяться огню и кусту.
Кто у насъ кланяется огню и кусту? — это офиціальные идеологи Московской Патріархіи, исповѣдующіе «богословіе міра» и «богословіе революціи», а также тѣ, кто позволяетъ своимъ дѣтямъ вступать въ комсомолъ и піонеры.
Источникъ: «Православное Обозрѣніе». Періодическій журналъ Русской Православной Мысли. — Изданіе Русской Православной Зарубежной Церкви. — Montreal: Тисненіе Братства преп. Іова Почаевскаго, 1981. — №53 (Апрѣль). — С. 2.
Отъ міра нѣсте, но Азъ избрахъ вы отъ міра (Іоан. 15, 19).
Въ первыя времена Христіанства дни, посвященные воспоминанію св. Мучениковъ, празднуемы были съ необыкновенною торжественностію и веселіемъ. Теперь не знаю, братія, приличнѣе ли намъ въ такіе дни радоваться, или смущаться; предаваться веселію, или сѣтованію? Древніе Христіане, воспоминая блаженную кончину св. Мучениковъ, радовались потому, что въ смерти ихъ видѣли торжество вѣры надъ міромъ, плотію и діаволомъ, и, одушевляясь примѣромъ Мучениковъ, такой ощущали въ сердцѣ своемъ порывъ къ соединенію со Христомъ, къ достиженію блаженной вѣчности, что готовы были сами скорѣе подвергнуться всякаго рода мученіямъ, нежели уклониться, хотя на малую черту, отъ вѣры и заповѣдей Спасителя. Насъ никто не предаетъ мученію за исповѣданіе истинъ Евангельскихъ, никто не требуетъ, чтобы мы уклонялись отъ ученія Христова, напротивъ мы имѣемъ самое благопріятное время и всѣ способы провождать жизнь истинно христіанскую. Промыслъ посылаетъ намъ безчисленныя побужденія къ размышленію о вѣчной нашей участи, а мы самовольно предаемся растлѣнію роскоши, увлекаемся соблазнами и превратными обычаями міра сего, какъ будто бы съ настоящею жизнію все для насъ кончится, какъ будто бы мы не запечатлѣны именемъ Христовымъ и къ намъ вовсе не относятся слова Спасителя: отъ міра нѣсте, но Азъ избрахъ вы отъ міра! Отъ чего такое у насъ охлажденіе къ животворнымъ истинамъ Евангелія? Отъ чего происходитъ такая безпечность на счетъ вѣчной нашей участи? Отъ того ли, что пріобрѣтеніе вѣчнаго блаженства представляется въ нашихъ мысляхъ предметомъ не стоющимъ особенныхъ усилій? Отъ того ли, что по нашему мнѣнію, обыкновенный образъ нашей жизни не воспрепятствуетъ намъ пріобрѣсть царствіе небесное? Или наконецъ отъ того, что подвиги благочестія представляются намъ непріятными и скучными? Но самое простое размышленіе легко можетъ убѣдить въ ничтожности такихъ предлоговъ нашего равнодушія въ дѣлѣ спасенія.
1. Слово Божіе удостовѣряетъ, что царствіе небесное заключаетъ въ себѣ блаженство выше всѣхъ благъ и удовольствій настоящаго міра, что оно есть самое вожделѣнное отечество наше, котораго лишившись, человѣкъ вѣчно будетъ несчастнымъ. Слѣдовательно вѣчная наша участь стоитъ того, чтобы, преимущественно предъ всѣми занятіями, была предметомъ нашихъ усилій и желаній. Какихъ не дѣлаемъ мы пожертвованій для наслажденія минутными удовольствіями? а въ царствіи небесномъ уготованы такія блага, коихъ не видѣло никакое перстное око, о коихъ не слыхало никакое ухо, сотканное изъ плоти и крови. Какихъ неусыпныхъ трудовъ, изнуреній требуетъ стяжаніе хотя малаго достатка? Для пріобрѣтенія тлѣнныхъ сокровищъ многіе переплываютъ моря, проходятъ неизмѣримыя степи, роются въ нѣдрахъ земныхъ: между-тѣмъ какъ подобными усиліями можно бы пріобрѣсть царство небесное, изобилующее такими сокровищами, такими вожделѣнными радостями, для описанія коихъ нѣтъ словъ во всѣхъ человѣческихъ нарѣчіяхъ. Какихъ напряженныхъ трудовъ и какого ревностнаго прилѣжанія, дѣятельности стоитъ во всякомъ родѣ службы пріобрѣтеніе почестей: между-тѣмъ какъ, по удостовѣренію Духа Святаго, ничего не стоятъ всѣ временныя страданія въ сравненіи съ тою славою, которая ожидаетъ въ вѣчности благоугождающихъ Богу въ сей жизни!
Какъ же можно ожидать, чтобы царствіе небесное, чтобы жилище вѣчной славы и блаженства досталось намъ за ничто, такъ сказать, само собою? На какомъ основаніи можно обольщаться надеждою, что наслѣдіе неисчерпаемыхъ утѣхъ, веселія и радости не требуетъ особенныхъ усилій; что жизнь вѣчную можно пріобрѣсть какъ-нибудь; что воздержаніе, обузданіе страстей, умерщвленіе плоти, самоотверженіе, предписываемые Евангеліемъ и Церковію подвиги благочестія суть занятія излишнія, приличныя однимъ отшельникамъ, или людямъ посвятившимъ себя исключительно на служеніе Богу? Но не тѣснымъ ли путемъ, не путемъ ли самоотверженія и лишеній, по ученію Евангелія, предопредѣлено каждому достигать царствія небеснаго? Другаго пути нѣтъ туда, и кто не слѣдуетъ тѣмъ путемъ, который проложенъ Спасителемъ, которымъ вошли въ жизнь вѣчную Апостолы, Мученики и всѣ Святые, тотъ не наслѣдуетъ вѣчнаго блаженства: потому-что онъ не стоить его, не дорожитъ вѣчною своею участію.
2. Однакожъ, къ прискорбію, мы полагаемъ, питаемъ себя суетною надеждою, будто провождая и обыкновенную, такую, какую ведемъ жизнь, не лишимся царствія небеснаго. Въ основаніи такой обманчивой надежды лежитъ опасная мысль, будто съ нашей стороны мы дѣлаемъ все, что можемъ, для нашего спасенія. Что жъ мы дѣлаемъ? Посвящаемъ нѣкоторыя минуты дѣламъ благочестія, воздыхаемъ иногда къ небесному отечеству, исполняемъ кое-какія предписанія Церкви Святой. Но что это за подвиги, что за усилія? Посвящаемъ нѣсколько мгновеній молитвѣ, но молитва наша вяла, разсѣянна, непродолжительна, и, кончивъ ее, мы тотчасъ предаемся суетѣ и легкомыслію; бросаемъ иногда какую-нибудь лепту убогому, между-тѣмъ-какъ на роскошь и грѣховныя удовольствія теряемъ всѣ доходы, все имѣніе свое; заставляемъ себя подчасъ что-нибудь пожертвовать на то или другое Богоугодное дѣло, даже нѣкоторые дни постимся; а неудержимо увлекаемся жаждою наслажденій, забавъ, разсѣянности мірской. Словомъ: посвящаемъ Богу нѣсколько минутъ, а всю жизнь, все сердце, все бытіе свое отдаемъ въ рабство грѣху и міру!
«Ужели же намъ», возражаютъ міролюбцы, «оставить всѣ дѣла, всѣ занятія свои и упражняться въ однихъ молитвахъ и отшельническихъ подвигахъ?» Нѣтъ, братія, Евангеліе этого не требуетъ; напротивъ оно заповѣдуетъ, чтобы каждый человѣкъ всемѣрно старался исполнять со всею точностію обязанности своего званія; чтобы обладающіе властію обращались съ подчинеыными въ духѣ кротости, снисхожденія и милосердія; требуетъ, чтобы состоящія на низшихъ ступеняхъ общежитія безпрекословно повиновались высшимъ, чтобы всѣ покорялись волѣ Божіей во всѣхъ обстоятельствахъ жизни, чтобы каждый благодушно нереносилъ постигающія его скорби и бѣдствія; чтобы мы отъ всего сердца прощали причиняемыя намъ злобою людей обиды и оскорбленія; чтобы мы на одного Бога возлагали свое упованіе, когда міръ ненавидитъ и преслѣдуетъ насъ; особенно Евангеліе внушаетъ никогда не забывать, что мы грѣшники, достойные вѣчнаго осужденія, постоянно воздыхать изъ глубины души о прощеніи грѣховъ нашихъ, приносить въ нихъ искреннее покаяніе, обуздывать безумные порывы нашего сердца, пресѣкать всякій союзъ неправды и беззаконія, не пристращаться ни къ какимъ земнымъ благамъ, среди всякаго занятія и упражненій возносить къ Богу сердце наше, устремлять мысли и желанія наши къ соединенію со Христомъ!
3. Но, говорятъ, «такой образъ жизни тяжекъ, изнурителенъ!» Нѣтъ, справедливѣе сказать: въ нашемъ образѣ мыслей, въ грѣховномъ поврежденіи нашего сердца и желаній заключается главная причина нашего равнодушія относительно вѣчной нашей участи. Мы неискренно желаемъ душевнаго спасенія, не возлюбили еще Бога всѣмъ сердцемъ и всею душею своею, и посему неохотно упражняемся въ дѣлахъ благочестія; посему онѣ намъ кажутся скучными, непріятными. Слушаніе, или чтеніе слова Божія и другихъ душеспасительныхъ писаній для насъ утомительно; молитва представляется для насъ тягостною; исполненіе обязанностей нашего званія производитъ нѣкоторый родъ досады, похожій на положеніе несостоятельнаго должника, отъ котораго требуютъ уплаты долговъ.
Однакожъ, братія, не сами ли мы причиною, что дѣла благочестія для насъ тягостны? Неудержимо предаваясь влеченію роскоши и удовольствій міра сего, самовольно порабощаясь грѣху и превратнымъ мірскимъ обычаямъ, не прилагая малѣйшихъ усилій къ избѣжанію соблазновъ, къ препобѣжденію искушеній, мы подавили въ себѣ стремленіе нашего духа ко всему возвышенному, небесному; усугубили естественное поврежденіе нашего сердца, до того, что всякая добродѣтель кажется для насъ горькою, малѣйшее уклоненіе отъ грѣховнаго образа жизни — противнымъ нашей природѣ. Между-тѣмъ, какъ для праведниковъ, по собственному ихъ сознанію, оправданія Господня права, веселящая сердце, слаще меда и сота (Псал. 18, 9. 11); благъ законъ устъ Божіихъ, паче тысящъ злата и сребра (Псал. 118, 72), и нѣтъ никакого сомнѣнія, что иго Христово благо, что бремя Его легко (Матѳ. 11, 30). Свидѣтели сей истины тысячи подвижниковъ, ежедневно воспоминаемыхъ св. Церковію, благоугодившихъ Богу своею жизнію въ томъ самомъ состояніи, въ которомъ поставлены были Промысломъ; свидѣтель сему и празднуемый нынѣ св. великомученикъ Георгій, который, будучи вѣрнымъ воиномъ царя земнаго и при томъ нечестиваго, идолопоклонника, былъ истиннымъ воиномъ Іисуса Христа, Царя небеснаго. Такъ, Божеетвенная любовь заключаетъ въ себѣ такую сладость, что возлюбившихъ Бога всѣмъ сердцемъ не только не въ состояніи совратить на путь порока обольстительныя удовольствія и соблазны міра сего; но не можетъ разлучить отъ любви Божіей ни скорбь, ни тѣснота, ни голодъ, ни нагота, ни огнь, ни мечь, ни смерть, ни жизнь, ни настоящее что-либо, ни будущее (Рим. 3, 38-39)!
Не пора ли и намъ, братія, оставить пагубные, хотя пространные, пути міра сего и обратиться на путь, ведущій въ жизнь вѣчную? Чѣмъ награждаетъ насъ міръ за раболѣпное угожденіе Ему? За капли сладости заставляетъ глотать слезы горести и скорби; обѣщаетъ утѣхи и удовольствія, а причиняетъ болѣзни, истощаніе силъ и смертное томленіе; прельщаетъ наслажденіями, беззаботными забавами, а пресыщаетъ скукою, досадою, угрызеніями совѣсти и позднимъ раскаяніемъ. Напротивъ того Евангеліе побуждаетъ насъ проливать слезы покаянія о грѣхахъ нашихъ, и сообщаетъ намъ спокойствіе совѣсти; внушаетъ безпрестанно возносить изъ глубины души тайныя молитвы, а веселитъ небесными отрадами; требуетъ обузданія страстей, и услаждаетъ предощущеніемъ некончаемаго блаженства; ведетъ тѣснымъ путемъ, но вводитъ въ царствіе небесное; требуетъ, чтобы мы были сострадательны къ несчастнымъ, чтобы мы отъ всего сердца прощали причиняемыя намъ обиды и оскорбленія, и удостовѣряетъ насъ, что Спаситель покроетъ насъ своимъ оправданіемъ и помилуетъ насъ вѣчнымъ милосердіемъ своимъ! Устремимся же къ цѣли нашего назначенія, рѣшимся охотно, всеусильно идти тѣснымъ Евангельскимъ путемъ, и мы удостоимся вѣчной жизни. Аминь.
Источникъ: Слова и бесѣды Анатолія, Архіепископа Могилевскаго и Мстиславскаго. Часть I: Слова и бесѣды на праздничные дни. — СПб.: Въ типографіи Опекунскаго Совѣта, 1853. — С. 222-234.
Две стены с фресками, написанными в стиле традиционной техники по мокрой известковой штукатурке, были завершены в Благовещенском скиту в Виктории (Австралия, РПЦЗ). Было решено украсить трапезную изображениями аскетических святых жен для укрепления монашеского духа насельниц и прихожан.
На о. Хиос Митрополит Хризостом Аттикийский и Беотийский встретился с приходской молодежью кафедрального собора на дружественной традиционной трапезе с пасхальными яйцами. Вместе с Высокопреосвященным Хризостомом присутствовали священник Михаил Константинидес и диакон Константинос.
Его Высокопреосвященство обратился к молодым людям со словом о Воскресении Христовом, напомнив, что Греция, имея спутником на своем пути Христа, множество раз спасалась от разных угроз и потерь. Вера в единственного истинного Бога поможет преодолеть все препятствия, пока каждый из нас стремится стать лучше и угодней Богу.
В этом семейном собрании участники пели церковные песнопения и народные песни.
На старинных церковных изображениях Страшного Суда в аду на самом почетном месте художники пишут обыкновенно Иуду. Он сидит на коленях у сатаны, держа в руках свой злосчастный кошелек с тридцатью сребрениками, а владыка преисподней нежно его обнимает, прижимая к персям. Это — любимейшее его чадо, его избранник; и уже на втором плане рисуются все остальные грешники, влекомые роковою цепью греха. Смысл картины ясен: Иуда — это самое отвратительное исчадие ада, и его грех есть худшее из всего, что мы находим в истории человеческих преступлений, перед чем блекнут все пороки и грехопадения, все зло, совершенное другими людьми.
Почему так строго православная совесть осуждает предательство Иуды?
Конечно, прежде всего потому, что от его предательства пострадал наш Господь, наш Спаситель, наш Искупитель.
Иуда поднял пяту свою (Ин. XIII, 18) на Того, Кому мы обязаны безграничной любовью за Его великий крестный подвиг нашего спасения.
Но помимо этого, в самой психологии и в способе совершения греха Иуды есть нечто такое, что придает ему невыразимо отталкивающий характер.
Неумение усвоить и оценить возвышенное учение Иисуса Христа, неспособность подняться на высоту новых понятий и отрешиться от грубо-своекорыстного взгляда на религию составляют, несомненно, дурную, но, быть может, наиболее извинительную черту характера Иуды, обнаруженную в его преступлении. Конечно, Иуда примкнул к числу учеников Спасителя, увлеченный таинственной силой Его чудес и той славой, которой окружила Его толпа на первых порах. Несомненно, он ожидал, что эта слава будет расти, власть над людьми увеличиваться и достигнет высшей степени, когда Равви сделается могущественным царем Иудейским и, быть может, покорит Себе все народы. О, тогда в этом царстве и Иуда рассчитывал занять не последнее место вместе с другими учениками, быть может, сделаться чем-нибудь вроде министра финансов; что особенно должно было дразнить его воображение, так как он был вор. И вместо этого он слышит непонятную проповедь о "царстве не от мира сего", слышит призыв взять крест добровольной нищеты и страданий и идти тесным и скорбным путем. Иуда был удивлен и разочарован. Но грубостью и низменностью своих религиозных понятий он вряд ли слишком выделялся из среды своих соотечественников. Еврейская масса еще мало была развита духовно, проникнута материалистическими стремлениями, и религия часто расценивалась, как дело выгоды и земного расчета. Любить Бога только как Бога, только потому, что Он есть Высшее Добро, Высшая Правда и Высшая Красота, — на это способны были лишь немногие. Вспомните историю сорокалетнего странствования Еврейского народа по пустыне, его постоянный ропот на Бога за трудности и лишения пути, его капризные требования то хлеба, то воды, то мяса и станет ясным, что в Боге они видели прежде всего силу, которая может устроить их земное благополучие, ввести в обетованную землю и обеспечить всем необходимым. Как только эта надежда начинала колебаться, они готовы были отказаться от Бога отцов своих и вернуться к египетским котлам с мясом и к египетским богам. Иуда в данном случае был только не лучше, не выше уровня среднего еврея своего времени, и это не слишком возмущает нас тем более, что и другие ученики не все и не всегда были чужды этого земного своекорыстия.
Более возмутительна неблагодарность неверного ученика. Но опять-таки, с точки зрения Иуды, он совершенно не был обязан благодарностью своему Учителю. За что он должен был быть благодарным? Он не получил того, чего хотел, о чем мечтал, к чему стремился. Он считал себя обманутым, и та ничтожная сумма, за которую он согласился предать Спасителя, не говорит ли о том, что им руководило не столько корыстолюбие, сколько досада за обманутые надежды?
Но самое возмутительное в преступлении Иуды, с чем никак не может примириться человеческая совесть, это — его лицемерие, низость и лживость его души. Носить маску преданности и любви и в то же время коварно готовить предательство, сговориться с первосвященниками о цене крови своего Равви и после этого иметь наглость как ни в чем не бывало оставаться в тесном кружке Его ближайших учеников, вместе с ними участвовать в интимной и дружеской беседе последней вечери, когда скорбела смертельно: душа Божественного Учителя и невольно искала любви и сочувствия, вместе с ними принять из Его рук преломленный хлеб, залог любви и доверия, вместе с ними с невинным и недоумевающим видом спрашивать: "кто Тебя предаст? не я ли, Господи?" Хуже, гнуснее этого лицемерия вряд ли что можно представить. Недаром даже Господь, всегда кроткий, всегда спокойный, возмутился духом (Ин. XIII, 21).
Высшей степени низости это лицемерие и лживость души Иуды достигает в последний момент, когда он уже предает Спасителя в руки воинов и архиерейских служителей.
Он дал им знак, сказав: Кого я поцелую, Тот и есть, возьмите Его и ведите осторожно. И, придя, тотчас подошел к Нему и говорит: Рави! Равви! и поцеловал Его. А они возложили на Него руки свои и взяли Его (ст. 44–46).
Поцелуй Иуды!.. Это выражение стало нарицательным для обозначения самых низких и подлых проявлений человеческого лицемерия. Несомненно, Иуда знал, что предает своего Учителя на смерть, ибо ничего другого нельзя было ожидать от мстительных первосвященников, и, зная это, он с лицемерной нежностью преданного и любящего ученика, как будто радуясь неожиданной встрече, говорит: "Равви! Равви!" — и при этом целует Его. В этот момент, кажется, уже никого нельзя было обмануть: он явно для всех является во главе вооруженного отряда с тем, чтобы взять Господа. Его роль предателя совершенно ясна, и в то же время беспримерная наглость его лицемерия такова, что он и теперь продолжает разыгрывать любящего, ни в чем неповинного ученика. Он целует Спасителя, а за несколько минут перед этим требует от стражи: возьмите Его, и ведите осторожно! По-гречески "крепко, надежно, смотрите, чтобы не убежал!"
Вот эта-то наглость лицемерия и возмущает больше всего, ибо ясно становится, что в этой черной душе нет ни признака, ни тени сознания того, что он поступает дурно. Если что и беспокоит его в этот момент, то лишь опасение, что его предательство раскроется перед учениками Господа, и они отомстят за это. Напрасные опасения! Его ожидает более страшный суд Того, Кого обмануть невозможно.
Правда, лицемерие как будто было в характере еврейского народа времен упадка и многие подвиги их национальных героев отмечены печатью хитрости и коварства; Вот, например, рассказ книги Царств об одном из подвигов Иоавова, начальника войск царя Давида: когда изменил Давиду Амессай и перешел на сторону Савея, отложившегося от царя, Давид послал слуг своих для преследования их. И вышли… люди Иоавовы, и Хелефеи и Фелефеи, и все храбрые пошли из Иерусалима преследовать Савея, сына Биусри. И когда они были близ большого камня, что у Гаваона, то встретился с ними Амессаи. Иоав был одет в воинское одеяние свое и препоясан мечом, который висел при бедре в ножнах и который легко выходил из них и входил. И сказал Иоав Амессаю: здоров ли ты, брат мой? И взял Иоав правою рукою Амессая за бороду, чтобы поцеловать его: Амессаи же не остерегся меча, бывшего в руке Иоава, и тот поразил его им в живот, так что выпали внутренности его на землю, и не повторил ему удара, и он умер (2 Цар. XX, 7-10).
Приблизительно то же рассказывается в Книге Судей о подвиге Аода, убившего Еглона, царя Моавитского, покорителя Израильтян, которому они служили восемнадцать лет (Суд. III, 12–30).
В этих случаях мы также видим примеры коварства и лицемерия, но здесь оно оправдывается целью национального освобождения. У Иуды нет этого оправдания: он предает не врага, но Учителя, относившегося К нему всегда с глубокой любовью и заботливостью, не делавшего никакого различия между Своим предателем и другими учениками, наравне со всеми давшего ему дар и силу чудотворений и всегда призывавшего его только к добру, к свету, к правде.
Вот почему нас возмущает предательство Иуды; вот почему его поступок в песнопениях церковных называется "ножом, намазанным медом"; и вот почему в христианской иконографии он помещается в аду на коленях у сатаны, который и сам "ложь есть и отец лжи" и которому души лживые потому наиболее родственны.
Да, мы возмущаемся, и злодеяние Иуды нам кажется беспримерным, но, если вдуматься глубже, — в том мире, который называется христианским, немало таких примеров предательства то явного, то прикровенного, то враждебно-решительного, то лицемерно-замаскированного.
Вот перед нами французский писатель Ренан и его нашумевшая в свое время книга "Жизнь Иисуса Христа". Он как будто сочувствует Христу и рисует Его облик мягкими тонами, которые могут показаться иногда задушевными, но что он делает из Его Евангелия! Вместо книги, полной потрясающего величия и духовной силы, перед нами слащавая, пошлая пастораль, не только не способная возродить человека, но годная лишь на то, чтоб услаждать досуги послеобеденного отдыха богатого парижского буржуа. Недаром эту книгу называют "евангелием мещан". Ренан представляет Здесь Христа как наивного мечтателя, как милого идеалиста, вообразившего в простоте Своей галилейской души, что Он, может спасти человечество. Он как бы снисходительно треплет своего героя по плечу и, представляя Его читателю, просит любить и жаловать и… великодушно извинить Его увлечения и крайности. О Божестве Спасителя, о Его чудесах, о великом подвиге искупления человечества нет и речи. Разве это не "поцелуй Иуды"?! Он говорит Ему: "Равви! Равви!", целует и… предает в жертву современному неверию и безбожию.
Вот наш русский Ренан, граф Л.Н.Толстой, который все время говорит о Боге, как будто глубоко в Него верует, и вместе с тем вместо подлинного Евангелия подсовывает читателю свое евангелие, грубое, мелкое, лживое. Опять-таки, как это напоминает "поцелуй Иуды"!
Да и мы сами разве не предаем часто Христа?!
Чем? — вы спросите. Каждый раз, когда, нося имя христианина, мы поступаем не по-христиански; каждый раз, когда, исповедуя устами учение Христа, мы жизнью и делами нарушаем Его заповеди; каждый раз, когда наружно преклоняясь перед Христом и оказывая Ему внешнее богопочтение, мы своим недостойным поведением даем неверующим повод указывать на нас пальцами и говорить: "Смотрите, каковы эти христиане! Хуже язычников и безбожников! Чему научил их Христос? Их религия — сплошное лицемерие"; каждый раз, когда ради нас, как написано, имя Божие хулится у язычников(Рим. II, 24), — мы, строго говоря, совершаем грех Иуды, грех предательства, быть может, не в такой явно враждебной форме, но несомненно обнаруживая то же лицемерие и внутреннюю лживость души. Мы предаем Христа на позор и укоризну внешним.
"Был некий человек, грешник, — повествует одно старое христианское сказание, — который каждый день, отправляясь на греховные дела свой, становился пред иконой Божией Матери и читал Ей акафист: "Радуйся, Невесто Неневестная!" Но вот однажды во время чтения акафиста он с ужасом видит, что на руках и ногах Предвечного Младенца открылись глубокие, зияющие раны, и из них сочится кровь. И в трепете и страхе он воскликнул: "Матерь Божия! Кто же это сделал?" И слышит тихий голос, полный глубокой укоризны: "Ты и подобные тебе грешники!"
Не похож ли этот грещник на Иуду, предающего лобзанием Спасителя, или на тех воинов, которые говорили Ему: "радуйся, Царь Иудейский!" и били Его тростью по голове? И не похожи ли мы сами на этого грешника, когда после молитвы идем на свои греховные дела, забывая и заповеди Божии, и свои молитвенные восторги? Лучше бы нам совсем не знать Бога и не молиться, ибо раб… тот, который знал волю господина своего, и не был готов, и не делал по воле его, бит будет много; а который не знал, и сделал достойное наказания, бит будет меньше (Лк. XII, 47–48). Тяжел грех лицемерия и неверности и в то же время слишком свойствен падшему человеку. Недаром Православная Церковь в уста христиан, приступающих к величайшему таинству единения со Христом, к таинству Святого Причащения, влагает слова, полные горького сознания своей немощи и двоедушия, и учит молиться Богу об искренности и цельности нашей веры и любви: "…ни лобзания Ти дам, яко Иуда, но яко разбойник исповедаю Тя: помяни мя, Господи, во Царствии Твоем!"
Предательство Иуды можно назвать неверностью активною. На это способны лишь очень порочные люди, захваченные притом какою-либо страстью: корыстолюбия, властолюбия, честолюбия и т. п. Они приходят к Богу с корыстными целями, принимая религию, лишь как средство устроить свое земное благополучие. Не получив желаемого и обманувшись в своих расчетах, они со злобой отходят от религии и становятся самыми злыми ее врагами. Вот почему, приступая к служению Христу, надо чаще проверять себя: не связываем ли мы с этим служением корыстных видов на земное благополучение, и с этой язвой души необходимо бороться всеми силами, иначе разочарование и связанное с ним отступничество, если не прямое предательство, почти неизбежно.
Но кроме этой неверности, названной нами активной, есть еще неверность пассивная.
Оставив Его, все бежали (ст. 50).
Вместо того, чтобы защищать своего Учителя и, если нужно, умереть с Ним, как обещали они еще так недавно (Мк. XIV, 31), ученики все в страхе разбежались. Господь остался один во власти воинов и первосвященнических служителей.
Были ли ученики равнодушны к судьбе Спасителя? Конечно, нет. Но их любовь к Нему была еще не настолько сильна, чтобы устоять против страха ареста и смерти. Кроме того, и защита Учителя при данных условиях была почти невозможна. Слабые, перепуганные, безоружные (если не считать двух мечей), что они могли сделать против отряда вооруженных воинов? Вот почему Господь и не осуждает их слишком строго, когда с грустью предупреждает об этой измене: вы рассеетесь каждый в свою сторону и Меня оставите одного (Ин. XVI, 32).
Но очень часто люди отказываются защищать религиозную истину и правду Божию не потому, что не могут, а потому, что совершенно равнодушны к Богу и к религии, и в этом случае они уже не имеют извинения. Знаю твои дела, — говорит Господь, — ты ни холоден, ни горяч; о, если, бы ты был холоден, или горяч! Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих(Откр. III, 15–16). Мы носим имя христиан и часто равнодушно смотрим, как около нас торжествует зло, страдает угнетенная невинность, попираются заветы веры, разгорается ненависть между людьми и вражда против Бога. А мы остаемся безучастными зрителями, не делая ровно ничего для того, чтобы остановить зло. Мы забывам, что отвечаем пред Богом не только за себя, но и за грехи братьев своих, ибо вместе с ними составляем единое тело Церкви Христовой, и грех одного из нас неизбежно распространяется на всю Церковь, заражая других и подвергая их наказанию вместе с согрешившими. Страдает ли один член, — говорит апостол, — страдают с ним все члены; славится ли один член, с ним радуются все члены. И вы — тело Христово, а порознь — члены (1 Кор. XII, 26–27).
В книге Иисуса Навина, в истории завоевания Ханаана евреями рассказывается такой случай: один из сынов Израилевых, некто Ахан из колена Иудина, совершил тяжелое преступление пред Господом, присвоив себе прекрасную Сеннаарскую одежду, двести сиклей серебра и слиток золота из добычи, отнятой у неприятеля, вопреки прямому запрещению Божию. И гнев Господень возгорелся на сынов-Израиля. Отступил от них Господь, и первый раз в земле Ханаанской евреи потерпели поражение от жителей Гая. Когда Иисус Навин с молитвою воззвал о сем к Богу, то Господь сказал Иисусу: встань, для чего ты пал на лице твое? Израиль согрешил, и преступили они завет Мой, который Я завещал им; и взяли из заклятого, и украли, и утаили, и положили между своими вещами; за то сыны Израилевы не могли устоять пред врагами своими ц обратили тыл врагам своим, ибо они подпали заклятию; не буду более с вами, если не истребите из среды вашей заклятого (Нав. VII, 10–12). Когда после этого Иисус Навин нашел виновника преступления, то сказал ему: за то, что ты навел на нас беду, Господь на тебя наводит беду в день сей (Нав. VII, 25). И взяли Ахана с его сыновьями и дочерями, и побили их все Израильтяне камнями, и сожгли их огнем, и наметали на них камни. После сего утихла ярость гнева Господня (Нав. VII, 26).
Таким образом, за грех одного еврея наказан был весь Израиль. Посему на нарушение заповедей Божиих евреи всегда смотрели не как на личный грех, а как на преступление против всего общества Израильского. Этим и объясняется строгость закона Моисеева, установившего смертную казнь почти за каждое нарушение заповедей Божиих, а также та ревность, с которою верные закону сыны Израиля стремились истребить грех из среды народа, не останавливаясь перед самыми решительными мерами. Когда во время путешествия евреев по пустыне некто из сынов Израилевых пришел и привел… Мадианитянку, в глазах Моисея и в глазах всего общества сынов Израилевых, когда они плакали у входа скинии собрания. Финеес, сын Елеазара, сына Аарона священника, увидев это, встал из среды общества и взял в руку свою копье, и вошел вслед за Израильтянином в спальню и пронзил обоих их, Израильтянина и женщину в чрево ее… И сказал Господь Моисею, говоря: Финеес, сын Елеазара, сына Аарона священника, отвратил ярость Мою от сынов Израилевых… в ревности Моей (Чис. XXV, 6–8, 10–11).
Даже в том случае, когда евреи были не в силах остановить грех, они не оставались безучастными зрителями, но обращались к последнему, но, быть может, самому могущественному средству — к молитве. В эпоху Маккавеев один из языческих начальников, некто Илиодор, хотел войти в храм Иерусалимский, чтобы взять хранившиеся там вклады, составлявшие имущество вдов и сирот. Это было великое святотатство и осквернение храма, но остановить эту попытку евреи не могли. Тогда произошло немалое волнение во всем городе. Священники в священных одеждах, повергшись пред жертвенником, взывали на небо, чтобы Тот, Который дал закон о вверяемом святилищу имуществе, в целости сохранил его вверившим. Кто смотрел на лице первосвященника, испытывал душевное потрясение; ибо взгляд его и изменившийся цвет лица обличал в нем душевное смущение. Его объял ужас и дрожание тела, из чего явна была смотревшим скорбь его сердца. Иные семьями выбегали из домов на всенародное моление, ибо предстояло священному месту испытать поругание; женщины, опоясав грудь вретищами, толпами ходили по улицам; уединенные девы иные бежали к воротам, другие — на стены, а иные смотрели из окон, все же, простирая к небу руки, молились. Трогательно было, как народ толпами бросался ниц, а сильно смущенный первосвященник стоял в ожидании. Они умоляли Вседержителя Бога вверенное сохранить в целости вверившим. А Илиодор исполнял предположенное. Когда же он с вооруженными людьми вошел уже в сокровищницу, Господь отцов и Владыка всякой власти явил великое знамение: все, дерзнувшие войти с ним, быв поражены страхом силы Божией, пришли в изнеможение и ужас (2 Мак. III, 14–24).
Таким образом, того религиозного равнодушия и пассивной неверности, которые составляют позор современных христиан, у ветхозаветных евреев не было. В общем, они всегда были преданы религии и верны своим отечественным преданиям. В особенности это проявлялось в эпохи гонений, когда они без колебания жертвовали жизнью, защищая свои святыни, и когда никакие пытки и казни не могли заставить их изменить отечественным законам и нарушать религиозную верность. Вот поразительный рассказ той же книги Маккавейской о страданиях семи братьев и их матери, замученных языческим царем, Антиохом, за то, что не хотели они перейти к эллинским обычаям и изменить одной старине и национальным заветам:
Случилось… что были схвачены семь братьев с матерью и принуждаемы царем есть недозволенное свиное мясо, быв терзаемы бичами и жилами. Один из них, приняв на себя ответ, сказал: о чем ты хочешь спрашивать, или что узнать от нас? мы готовы лучше умереть, нежели преступить отеческие законы. Тогда царь, озлобившись, приказал разжечь сковороды и котлы. Когда они были разожжены, тотчас приказал принявшему на себя ответ отрезать язык и, содрав кожу с него, отсечь члены тела, в виду про чих братьев и матери. Лишенного всех членов, но еще дышущего, велел отнести к костру и жечь на сковороде; когда же от сковороды распространилось сильное испарение, они вместе с матерью увещевали друг друга мужественно претерпеть смерть… Когда умер первой, вывели на поругание второго и. содрав с головы кожу с волосами, спрашивали, будет ли он есть, прежде нежели будут мучить по частям его тело? Он же, отвечая на отечественном языке, сказал: нет. Поэтому и он принял мучение таким же образом, как первый. Быв же при последнем издыхании, сказал: ты, мучитель, лишаешь нас настоящей жизни, но Царь мира воскресит нас, умерших за Его законы, для жизни вечной. После того третий подвергнут был поруганию, и на требование дать язык — тотчас выставил его, неустрашимо протянув и руки, и мужественно сказал: от неба я получил их и за законы Его не жалею их, и от Него надеюсь опять получить их… Наиболее же достойна удивления и славной памяти мать, которая, видя, как семь ее сыновей умерщвлены в течение одного дня, благодушно переносила это в надежде на Господа. Исполненная доблестных чувств и укрепляя женское рассуждение мужеским духом, она поощряла каждого из них на отечественном языке и говорила им: я не знаю, как вы явились во чреве моем; не я дала вам дыхание и жизнь; не мною образовался состав каждого. Итак Творец мира, Который образовал природу человека и устроил происхождение всех, опять даст вам дыхание и жизнь с милостью, так как вы теперь не щадите самих себя за Его законы (2 Мак. VII, 1–5, 7-11, 20–23).
Вот эта-то верность в годины испытаний особенно ценна в религиозной жизни. Нетрудно оставаться верным и не изменять Господу, когда жизнь протекает ровно и спокойно и когда эта верность не связана с лишениями и скорбями, но трудно устоять, когда за великое право быть верным рабом Господним приходится расплачиваться тяжелой ценой страданий. В этом и сказывается настоящая преданность и любовь к Господу верных и искренних учеников Его, и этот-то дух верности отличает всех духовно великих людей и подвижников Православной Церкви.
Когда императрица Евдоксия, озлобленная проповедническими обличениями святителя Иоанна Златоустого, искала погубить его, он в письме к Киприану, своему священнику, следующими словами засвидетельствовал свою верность пастырскому служению и твердость в вере: "Если императрица повелит меня перепилить, пусть распилят, — то же было и с Исаиею; если захочет бросить меня в море, пусть бросит, — я все помню об Ионе; если ввергнет в огненную пещь, — я знаю трех отроков; предаст диким зверям на растерзание? Был предан им и Даниил во рву львином; захочет отсечь голову? Я буду иметь в том сообщником Иоанна; побить камнями? Я найду одобрение в Стефане; захочет отнять все блага и имущества? Пусть отнимет все: наг изыдох от чрева матери моея, наг и отыду. Кто ны разлучит от любве Божия; скорбь ли, или теснота, или гонение, или глад, или нагота, или беда, или меч?…О сих всех препобеждаем за Возлюбльшаго ны (Рим. VIII, 35, 37)".
Почему эти великие люди были так непоколебимо верны Богу? В чем заключаются основания этой твердости?
Секрет религиозной верности — это живая вера в Бога и любовь к Нему. Благодаря этой вере и любви для подвижников Церкви самым важным в жизни было — исполнение воли Божией. Все остальное было для них уже на втором плане, а многое и совершенно не заслуживало внимания. В их жизни была одна основная идея, и ничто не могло отклонить от нее. Ради нее все приносилось в жертву. Эта идея всей жизни — служение Богу и правде до полного самоотречения. Человек настолько проникался мыслью об этом служении, что самого себя приносил в жертву полного всесожжения. В конце концов и каждый христианин должен дойти до этой полной готовности принести себя в жертву Богу.
Надежда на будущую великую награду, на загробное мздовоздаяние поддерживает эту готовность.
Языческий царь потребовал от христианского епископа отречения от веры. "Не могу!" — был ответ. "Почему? Разве ты не знаешь, что жизнь твоя в моей власти? 'Одно мановение руки, и тебя не будет на свете!" — "Знаю, — ответствовал мученик, — но представь себе, что твой вернейший слуга попал к врагам твоим… Его старались заставить изменить тебе, но он остался непоколебим… Пытки, насмешки — ничто не могло сломить его твердости. Все было напрасно… Скажи, когда поруганный, измученный и обнаженный вернется он к тебе, не вознаградишь ли его честью и славой за поругание и не дашь ли ему лучшие одежды?" — "К чему говоришь ты это?" — "Царь, ты можешь снять с меня эту земную одежду, то есть лишить жизни, но Господь облечет меня в новую, лучшую… Он даст мне вечную жизнь во славе Своей бесконечного царствования!"
Вот эта надежда на награду, с которой ничто сравниться не может, поддерживала в святых верность Богу и необыкновенную, мужественную стойкость, пример чего мы видели и в мучениках Маккавеях.
Таким образом, вера, надежда, любовь — вот основания христианской верности, и эта верность, в свою очередь, является для них проверкой и показателем. О неверном, неустойчивом, колеблющемся человеке можно без; ошибки сказать, что в нем нет ни веры, ни надежды, ни любви настоящей, то есть нет основных христианских добродетелей, без которых не может быть спасения.
Почему верность ценна в очах Божиих?
Господь ценит не столько дела, сколько качества человека. В конце концов, важно не столько то, что ты делаешь, а что собой представляешь. А качества вырабатываются длинным рядом повторных усилий, сделанных в одном направлении. Это и есть верность. Только при условии верности может создаться настоящий христианский характер с его благородством и другими возвышенными качествами.
Итак, сделаем для себя выводы из сказанного.
Верность Богу необходима и обязательна для каждого христианина как условие спасения. Буди верен даже до смерти, и дам ти венец живота, — говорит Господь (Откр. II, 10). Эта верность налагает на нас обязанность исповедовать мужественно веру свою, когда того требуют обстоятельства, не отрекаясь от Бога, хотя бы это грозило страданиями и смертью; защищать свои святыни всеми силами и, в крайнем случае, если это невозможно для нас, то молиться усердно Господу о сохранении их и о прощении наших грехов, которые обыкновенно и делают нас недостойными этих святынь, почему Господь нас и лишает их.
Только свято исполнив эти обязательства, мы можем надеяться услышать в день Страшного Суда Божия милостивый приговор:
Добрый рабе, благий и верный… вниди в радость Господа твоего (Мф. XXV, 21).
Священноисповедник Василий (Преображенский), епископ Кинешемский
2 мая 2017 года, в Синодальном доме в Одессе приступил к работе Архиерейский Синод РПЦЗ. Присутствовали члены Синода Митрополит Агафангел (Председатель), Архиепископ Георгий (Секретарь), Епископ Афанасий, Епископ Кирилл, по приглашению Епископ Анфим, и Помощник Секретаря протоиерей Леонид Пляц. Приняли участие в работе по скайпу члены Синода Епископ Григорий (Заместитель Председателя), Епископ Никон, по приглашению Епископ Роман.
2017 г. В Неделю Жен-Мироносиц в монастыре Святых Архангелов в Ненита (Хиос, ИПЦ Греции) Митрополит Хризостом Аттикийский вместе с игуменом монастыря о. Афанасием и диаконом Константином отслужил Божественную литургию, после чего состоялся крестный ход с храмовой иконой.
Два человека, после того как мне посчастливилось слышать их доклады, повлияли на мое мировоззрение о возможности полетов людей на другие планеты: конструктора ракет Вертнера фон Брауна и конструктора геликоптера проф. нашей Св. Троицкой Семинарии в Джорданвилле И.А. Сикорского.
14/27 апреля 2017 г. был совершен чин отпевания о упокоении игумении Хрисоваланты, основательницы исихастирия Достойно есть в Пеаниа (Аттика, ИПЦ Греции).
Игумения Хрисоваланта родилась в 1934 году на острове Спецес (Греция). Молодой девушкой она жила в Пирее рядом со священником Меркурием Калоскамисом, позже епископом Кносским, который был законоучителем в храмах - Сретения Господня в Галлиполе и Успения Божией Матери в Тамбурии (Пирей). Затем она посвятила себя монастырю Св. Ирины и в последние годы жизни основала небольшой монастырь Пресвятой Богородицы Достойно есть. Матушку отличали такие качества как воздержанность, прощение, вера, любовь и терпение.
Вечная ей память!
За три дня до кончины игумении Хрисоволанты ее посетил Митрополит Хризостом Аттикийский:
Сколько раз хотелъ Я собрать детей твоихъ, какъ птица птенцовъ своихъ подъ крылья, и вы не захотели (Мф. 23.37).
Чего же не захотели тогда жители Иерусалима?
А того же самого, чего ни в коем случае не хочет сегодня уже и все человечество в бессознательном ожидании антихриста - идти путем кротости и смирения.
А чего хотел тогда сказать жителям Иерусалима Господь Христосъ?
А вот это самое:
Научитесь отъ Меня, яко кротокъ есмь и смиренъ сердцемъ: и обрящите покой душамъ вашимъ (Мф. 11.29).
О двух плачах Господа Христа известило нас Евангелие.
Первый плачь о Марии, Марфе и Лазаре:
Мария же, придя туда, где был Иисус, и увидев Его, пала к ногам Его и сказала Ему: Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой.
Иисус, когда увидел ее плачущую и пришедших с нею Иудеев плачущих, Сам восскорбел духом и возмутилсяи сказал: где вы положили его? Говорят Ему: Господи! пойди и посмотри.
Иисус прослезился.
Тогда Иудеи говорили: смотри, как Он любил его.
А некоторые из них сказали: не мог ли Сей, отверзший очи слепому, сделать, чтобы и этот не умер?
Иисус же, опять скорбя внутренно, приходит ко гробу. То была пещера, и камень лежал на ней (Ин. 11.32-38).
Второй плачь об Иерусалиме:
И когда приблизился к городу то, смотря на него, Иисус заплакал о нем, и сказал: 'О если бы и ты хотя в этот твой день узнал, что служит к миру твоему! Но это сокрыто ныне от глаз твоих; ибо придут на тебя дни, когда обложат тебя окопами, и окружат тебя, и стеснят тебя отовсюду, и разорят тебя, и не оставят на тебе камня на камне за то, что ты не узнал времени посещения твоего (Лук. 19.41-48).
Но и сегодня плачет наш Спаситель.
Эта икона заплакала в Сербской Православной Церкви.
Почему сегодня плачеть наш Спаситель? А потому, что всем хочет спасения.
Чтобы это прочувствовать, прежде чем идти к святым отцам нашим, обратимся сначала к этим вот славным нашим кинематографистам, стоящим перед ВГИКом и напоминающим о главном для человека.
Геннадий Шпаликов: “Много знакомых, но некому позвонить”.
Василий Шукшин: "Ведь не умереть же страшно, страшно оглянуться - а никого нет, кто встревожился бы за тебя, пожалел бы: всем не до того, все толкаются, рвут куски..."
Каждый из них этими своими страданиями выразил то страшное чувства оставленности, когда человек не находит любовь к себе.
Так и Господь наш Христосъ, видя каждое сердце и не находя в нем любви к Себе плачет о тех, в которых Его нет.
Да, Он смотрит на наши сердца, не находит там любви к Себе и плачет.
Почему даже у большинства тех, кто ходит сегодня в храмы, не находит Господь любви к Себе?
Вот, теперь к святым отцам.
«Если христианство твое не обратилось в твою жизнь, если вера твоя состоитъ въ словахъ, поклонахъ или переходящихъ чувствахъ, - то да будетъ ведомо тебе, ты не многимъ разнишься от Iудея и Еллина.
Христосъ спасаетъ всехъ насъ, но не тогда, когда остаётся только в Евангелiи, или на плащанице, или на небе, а когда входитъ въ наше сердце, соединяется съ нашимъ духомъ и делается началомъ всей нашей жизни и всехъ действiй». (Святитель Иннокентий Херсонский)
“Народ в своем подавляющем большинстве совершенно не знает христианства и ищет не пути спасения, не вечной жизни, а тех, кто бы помог ему «что-то» сделать, чтобы сразу избавиться от той или иной скорби” (Игуменъ Никонъ Воробьёвъ).
О том плачет наш Спаситель, что большинство, так называемых верующих, возлюбили ныне внешнее паче внутреннего и обряд больше духа.
А ведь, что стоит за напутствием апостола Павла:
Всегда бодрствуйте, непрестанно молитесь и за все благодарите Бога (1Фес. 5.17)?
А вот то, к чему призывал всех нас отец Николай Гурьянов:
- Не теряйте Пасхальную радость!
А как можно не терять Пасхальную радость?
Только одним способом - постоянно быть со Христом.
А это постоянство достигается только молитвой.
И какой? А вот такой:
И, когда молишься, не будь, как лицемеры, которые любят в синагогах и на углах улиц, останавливаясь, молиться, чтобы показаться перед людьми. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою.
Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно.
А молясь, не говорите лишнего, как язычники, ибо они думают, что в многословии своем будут услышаны; не уподобляйтесь им, ибо знает Отец ваш, в чем вы имеете нужду, прежде вашего прошения у Него (Мф. 6.5).
23 апреля/06 мая 2017 года. Великомученика Георгия Победоносца.
На раскольническом сайте ROCANA группы запрещённого вл. Андроника, внизу среди ссылок, есть активная ссылка на Молдавскую епархию РПЦЗ: Diocese of Moldavia У некоторых чад нашей Церкви, оставшихся верным Архиерейскому Синоду под председательством законного Первоиерарха РПЦЗ митрополита Агафангела, этот факт вызвал смущение. Поэтому заявляю. Кишинёвская и Болградская епархии не имеют отношения к раскольнической группе запрещённых архиепископов Андроника и Софрония, которые совершили смертный грех раскола. Сами отпали от Христовой Церкви и других совращают с истинного пути разными лукавыми способами. Очень жаль сбившихся с правильного церковного пути наших братьев!
+ Архиепископ Георгий
Правящий архиерей Кишинёвской и Болградской епархий РПЦЗ
ROCOR: On their website, the schismatics falsely indicated that the Moldovan diocese belongs to their group
Official statement
23 April / 06 May 2017. The Holy Great-Martyr George
On the schismatic ROCANA website of Vladika Andronicus’ banned group, below, among the references- there is an active link to the Moldovan diocese of ROCA: Diocese of Moldavia. This fact caused confusion for some of the children of our Church who have remained faithful to the Synod of Bishops under the chairmanship of the legitimate First Hierarch of the Russian Orthodox Church Abroad, Metropolitan Agafangel. Thus, this notification. The Kishinev and Bolgrad dioceses are not related to the schismatic group headed by the banned archbishops Andronik and Sophrony, who committed the perilous sin of schism. They themselves have fallen away from the Church of Christ and are now corrupting others, seducing them from the true path in various cunning ways. What a pity that our brothers have strayed from the correct path of the Church!
+ Archbishop George
The ruling bishop of the Kishinev and Bolgrad dioceses of the Russian Orthodox Church Abroad
"Расколы и ереси ни к чему другому не ведут во Святой Церкви, как только к ослаблению любви к Богу и ближнему". Старец Палладий [с. 90]
"Не удаляйся и не думай удаляться от Святой Церкви. В ней, по благодати Господа нашего Иисуса Христа, нет ничего худого". Авва Симеон [с. 117]
"Луг духовный" составлялся в те годы, когда ризу Святой Церкви Христовой еще продолжали раздирать ереси несторианская и монофизитская, невзирая на то, что первая из них была осуждена на III Вселенском Соборе (431 г.), а вторая - на IV (451 г.). Этим и объясняется боль святых подвижников и самого автора "Луга духовного" от тех стрел, которые продолжали вонзать еретики в Тело Святой Церкви. Примечательно, что в "Луге духовном" опускается анализ воззрений еретиков, а концентрируется внимание на самом существенном, убедительном, неоспоримом - на явлениях милости Божией православным и на осуждении Божием еретиков, и даже наказаниях Божиих нераскаянных, упорствующих отступников.
Примеров одного и другого в "Луге духовном" немало. Разумеется, что в настоящем обобщении можно привести лишь некоторые, да и те в сокращении.
Так, пламенный ревнитель православной веры блаженнейший Патриарх Антиохийский Ефрем, услышав о том, что возле города Иераполя подвизается столпник, принадлежащий к монофизитской ереси - Севера Антиохийского и акефалов, - отправился к нему, чтобы вразумить. Но столпник потребовал чрезвычайного доказательства в том, что Святая Церковь правильно исповедует веру. "Разведем огонь, - заявил он, - и войдем вместе в пламя. Кто выйдет невредимым, тот и будет православным, и мы должны будем последовать ему". Святой Патриарх, с полным упованием на милосердие Божие, согласился. Когда же столпник испугался пламени, святитель, вознеся Богу усердную молитву указать истину, бросил в середину огня свой омофор. Пламя пылало, а омофор остался совершенно невредимым. При виде этого явного чуда столпник уверился в истине, "умилился, проклял Севера и ересь его и присоединился к Святой Церкви" [с. 47, 48].
Авве Кириаку было видение: предстала Божия Матерь со святыми Иоанном Крестителем и Иоанном Богословом. На просьбу аввы войти в келью Владычица сурово ответила: "У тебя в келье Мой враг. Как же ты желаешь, чтобы Я вошла?" Оказалось, что в келье случайно находились "два слова нечестивого Нестория". Святой Кириак немедленно вынес их. "Слова" сожгли [с. 61, 62].
Космиану, жену патриция, принадлежавшую "к секте Севера акефала", Пресвятая Богородица не допустила поклониться Гробу Господню, сказав: "Ты не принадлежишь к нам, не наша, поэтому и не входи сюда". Поняв, что доступ к святыне возбраняет уклонение в ересь, Космиана обратилась к Святой Апостольской Церкви, после чего смогла беспрепятственно подойти к Животворящему Источнику [с. 63, 64]. Так же и палестинский военачальник силой Божией не допускался ко Гробу Господню, пока не ушел из "секты Севера" и не присоединился к Святой Церкви [с. 65, 66].
Весьма поучительно и предостерегающе звучит рассказ преподобного Феодула об иноке, державшемся ереси Севера Антиохийского. Однажды преподобный был приглашен нести послушание в гостинице. Здесь он встретил путешествующего инока, отличавшегося нестяжательностью, беспрестанной молитвой и безмолвием. Но узнав, что инок - еретик, преподобный со слезами ушел в свою келью, затворил дверь и три дня молил Спасителя открыть ему: кто же истинно верует - чада Церкви или последователи Севера? На третий день услышал голос: "Иди, Феодул, и увидишь веру его". Преподобный приблизился к еретику и стал внимательно смотреть на него. "И вот, - завершает свой рассказ святой Авва, - Бог мне свидетель! - вижу, чада мои, голубя, парящего над главой его, почерневшего как бы от сажи в трубе, истрепанного и безобразного. Тогда я понял, что явившийся мне черный и безобразный голубь обозначает их веру" [с. 128, 129].
Отступники от истинной веры, исказители ее вызывали на себя гнев Божий... Императору Анастасию - покровителю монофизитов и гонителю защитников Халкидонского Вселенского Собора - во сне предстал "прекрасный муж" с книгой в руках и сказал ему: "Се за твое зловерие я изглаждаю четырнадцать" - и изгладил. - Через два дня император умер [с. 50]... Некий комедиант поносил Божию Матерь, представлял Ее в театре. Трижды являлась Она ему во сне, призывая к благоразумию. Явившись в четвертый раз, Пресвятая Дева, не сказав ни слова, провела перстом черту по рукам и ногам поносителя - тотчас руки и ноги у него отнялись. "Всем, - свидетельствует блаженный Иоанн Мосх, - показывал себя несчастный, громко исповедуя свое нечестие, за которое воспринял достойное возмездие - и то еще ради человеколюбия" [с. 62, 63]... А по молитвам "великого пред Богом" старца Кириака брату Феофану в видении была открыта и загробная участь еретиков. Явившийся ему кто-то "страшный по виду" отвел его "в место мрачное, смрадное и испускающее пламя" и показал "в пламени Нестория и Феодора (епископ Мопсуетский. - К. С.), Евтихия (архимандрит в Константинополе. - К. С.) и Аполлинария (епископ Лаодикийский. - К. С.), Евагрия и Дитима (почитатели Оригена. - К. С.), Диоскора (Патриарх Александрийский. - К. С.) и Севера, Ария (пресвитер Александрийский. - К. С.) и Оригена (учитель Александрийской богословской школы. - К. С.) и других". При сем было сказано: "Вот это место уготовано еретикам... Хотя бы и всеми добродетелями украсился человек, но если он неправо верует, он попадет в это место" [с. 32, 33].
"Смотри - не причащайся нигде вне Святой Кафолической и Апостольской Церкви, в которой прославляются четыре святых Собора (тогда было только четыре первых Вселенских Собора. - К. С.): Никейский (318 отцов), Константинопольский (150 отцов), первый Ефесский (200 отцов) и Халкидон-ский (630 отцов)" [211]. "Подвизайтесь за веру православную" (некий епископ) [с. 49] (См. также: главы 29, 40, 45, 147, 148, 177, 188...).
На фото - Священник Алексей Троицкий с детьми (слева направо): Владимиром, Алексием, Димитрием
«Поминайте наставников ваших, которые проповедовали вам слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их» (Евр. 13:7), — призывает нас Апостол. При более близком знакомстве с личностью того или иного святого у его почитателей рождается естественное желание узнать побольше не только о жизни и смерти угодника Божия, но и о той среде, в которой происходило формирование его характера, а также о предках, от которых он получил свои способности и душевные свойства. В этом смысле не является исключением и личность священномученика Илариона (Троицкого), архиепископа Верейского.
О предках владыки Илариона нам известно, что не позднее чем с конца XVII века они были церковно- и священнослужителями Христорождественской церкви с. Такмаково (позже — Токмаково) Каширского (с 1779 г. — Тульского) уезда. О самом же токмаковском приходе существуют упоминания с XVI века. «Деревянная Христорождественская церковь села, построенная князем Токмаковым Иваном Юрьевичем, описана в писцовой книге 1578-1579 гг. В 1793 г. помещицей Наталией Яснинской[1] был построен каменный храм»[2].
Диомид,
его сын дьячок Алексей Демидов,
внук диакон Григорий Алексеев,
правнук диакон Иван Григорьев
Предка сщмч. Илариона по мужской линии в седьмом поколении звали Диомидом, но, к сожалению, это почти все, что нам известно о нем. Можно лишь с большой степенью вероятности предположить, что он был причетником, поскольку духовное сословие в те времена было закрытым, а сын его Алексей Демидов (предпол. 1700-е[3] -?) согласно документам служил в токмаковской церкви дьячком[4].
Старший из трех сыновей дьячка Алексея Григорий (1731/32[5]-15 августа 1777[6]) стал уже диаконом в том же токмаковском приходе. Эти же сан и место унаследовал старший сын диакона Григория Иван (1752[7]/1755[8]-между 1811[9] и 1822[10]). Сын последнего Иван (1794/95[11] — не ранее 1840[12]), прадед священномученика Илариона, будучи четвертым сыном своих родителей, не удостоился священного сана, но должен был удовольствоваться чином церковнослужителя, причем на других приходах. Иван Иванов в поисках места причетника вынужден был оставить свою малую родину, и поиск этот не сразу увенчался успехом.
Пономарь Иван Иванович Рождественский
Иван Иванович в отличие от своих предков уже носил фамилию, полученную им в семинарии. В документах 1812 года он упоминается как «руской[13] школы ученик Иван Рождественский Тульской округи села Такмакова Диакона Ивана Григорьева сын»[14].
В характеристике, данной 9 июля 1812 года ректором Тульской духовной семинарии архимандритом Киприаном отмечается, что «ученик Иван Рождественский <...> поступил в Семинарию 1808го года, Октября 18го дня, обучался в оной российскому рукописанию, краткому катихизису, краткой священной истории и первой части арифметики; А ныне обучается чтению по гражданским и церковным, простому нотному церковному уставу с нехудым успехом, поведения он порядочнаго, дел донего по Семинарскому Правлению не значится»[15].
Первый из двух перечисленных предметов принадлежал к уровню приходского, а второй — уездного училищ, но оба типа училищ в те времена являлись отделениями семинарии. Поэтому не стоит считать ошибкой данные «Ревизской сказки <...> села Такмакова» за 1811 г., где отмечается, что сын диакона Ивана Григорьева Иван, имея от роду 11 лет, «обучается в Тульской Семинарии»[16].
Учеба в семинарии многим давалась непросто. Обширность программы затруднялась в высших отделениях еще и тем, что богословские, философские и словесные дисциплины преподавались на латинском языке. Финансирование семинарии было как правило скудным, что, естественно, не прибавляло учащимся мотивации к прохождению полного курса. «Поскольку условия жизни в семинарии были очень трудными, ее оканчивали далеко не все. Многие старались, пройдя несколько классов, устроиться на должность причетника»[17]. Среди искателей дьячковского или пономарского места оказался и Иван Рождественский.
Как бы в противоположность более чем вековому пребыванию своих предков в одном месте Иван Иванович в течение шести лет меняет несколько приходов. С 1812 по 1818 гг. он исполнял должности дьячка и пономаря в тульских селах Дураково — «Ушаково тож»[18] Каширского уезда, Архангельское — «Стародубки тож» Тульского уезда и в селе того же уезда Банино[19]. А 27 марта 1818 года он был переведен на должность пономаря к Спасской церкви[20] села Квашнино Тульского уезда[21], где и остался.
Должности пономаря и дьячка различались следующим образом: «Дьячок преимущественно занимался церковным чтением и пением, пономарь прислуживал: зажигал свечи, готовил кадило, звонил на колокольне. Со второй половины XIX века дьячков и пономарей заменили псаломщики»[22].
Священник Петр Иванович Троицкий
Из троих детей Ивана Ивановича, родившихся в Квашнино, дед священномученика Илариона Петр Иванович (пер. пол. января 1820[23] — 8 июня 1892[24]) был старшим.
В те времена с фамилиями зачастую обращались достаточно свободно, и распространенной была ситуация (по крайней мере, в священнической среде), когда родители и дети носили разные фамилии. Обыкновенно, фамилии меняли во время учебы молодого человека в семинарии. В выборе фамилии семинарское начальство могло руководство нравственными качествами семинариста (Смирнов, Тихомиров, Мягков), успехами в учебе (Любомудров, Добромыслов, Простосердов, Славолюбов, Ветринский). Основу фамилии также могли составлять географические термины (Уфимцев, Новгородцев, Шавельский), названия животных (Львов, Лебедев, Соколов), русские слова, переведенные на греческий язык (Ансеров вместо Гусев, Касторский вместо Бобров, Алекторов вместо Петухов). Были и другие принципы выбора фамилий для будущих священно— и церковнослужителей. Но одним из наиболее распространенных был принцип присвоения фамилии по храму, к приходу которого имел отношение семинарист. Отсюда многочисленные Успенские, Введенские, Архангельские, Никольские и т. п.
Нам известно, что в 1840 году в селе Квашнино был построен и освящен[25] новый каменный храм во имя Святой Живоначальной Троицы[26]. Этот храм заменил прежнюю деревянную «церковь Спаса Нерукотвореннаго Образа»[27]. По этой причине Петр Иванович, учившийся в это время в 1 классе высшего отделения Тульской Духовной Семинарии, получил фамилиюТроицкий[28]. Если бы не это обстоятельство, то и его прославленный внук мог бы оказаться не Троицким, а по фамилии прадеда — Рождественским или по месту его же служения Спасским,как, к примеру, дьячок квашнинской церкви Анастасий Иванович Спасский.[29]
Петр Иванович Троицкий окончил семинарию в 1842 году по 1 разряду. Выпускники семинарий делились на три разряда. Подавляющее большинство покидали семинарские стены со вторым разрядом. Третьеразрядники встречались редко: это были учащиеся, слабо успевающие в учебе, порой на грани исключения. Перворазрядниками были редкие отличники, несколько человек на курсе, которые имели право преимущественного распределения на лучшие приходы. Несмотря на это, Петр Иванович «по окончании курса вскоре не мог поступить во священника за неимением вакантных мест»[30]. Если быть точнее, то между окончанием семинарии и священнической хиротонией Петра Троицкого прошло более четырех лет. Ситуация эта вполне объяснима, поскольку именно в 1842-46 гг. на фоне значительного увеличения числа выпускников семинарий в России произошло существенное сокращение не только приходов, но и штатных мест[31].
В конце концов место было найдено и Петр Иванович 21 ноября 1846 г.[32] принял посвящение в сан священника к Благовещенской церкви села Липицы Каширского уезда Тульской губернии.
Жена о. Петра Марья Григорьевна (1829-?)[33], бабушка будущего архиепископа Илариона, была дочерью местного священника Григория Александровича Ляпидевского. Вдова его Марья Романовна жила «в доме и на пропитании зятя своего священника 1го штата Петра Троицкого по обязательству»[34]. Это означает, что ко времени рукоположения Петра Ивановича о. Григорий Ляпидевский скончался, не имея сыновей, способных заместить его в священнослужении. Поэтому по устоявшейся практике того времени Петр Троицкий взял супругу, что называется, «с местом», приняв на себя обязательства по обеспечению тещи.
По данным Клировых ведомостей села Липицы за 1880 год видно, что дедушка владыки Илариона был деятельным и добросовестным священником. О. Петр кроме священнического нес и ряд дополнительных служений: духовный депутат, наблюдатель приходских школ, духовник благочиния, помощник благочинного, цензор проповедей и катихизических поучений, законоучитель, председатель церковно-приходского попечительства. Из государственных наград он имел наперсный бронзовый крест в память Крымской войны 1853-1856 годов[35]. В сентябре 1885 г. он по собственному прошению уволен за штат[36], но и будучи за штатом продолжал исполнять должности духовника и цензора[37].
По характеру и разносторонней деятельности о. Петр несколько напоминает свт. Иннокентия (Вениаминова), просветителя Америки. Например, известно, что он обладал довольно обширными знаниями в медицине, сам собирал лекарственные травы, делал из них препараты и лечил не только местный народ, но и тех, кто прибегал к нему за помощью из других районов: «Местные жители постоянно обращались к нему в болезнях своих за помощью; всех принимал, давал совет и многим безмездно давал лекарства. Излечением некоторых болезней особенно славился; почему обращались к нему издалека»[38].
Петр Иванович кроме того, что сам совершал все обычные деревенские работы по сельскому хозяйству, был знающим и успешным садоводом, в чем следовал местной традиции. Как он отмечал при описании Липиц, «садоводство, кажется, издавна здесь было любимым занятием». Кроме сада он имел питомник (рассадник) для разведения деревьев, который назывался «школой», «из которого высадками снабжал и других»[39].
При этом о. Петр не только живо интересовался вопросами философии, богословия и церковной жизни вообще, но и поддерживал этот интерес в окружающих: «Он не довольствовался богатой библиотекой Высокопреосвященнейшего митрополита Исидора, основанной им на родине для окружного духовенства, откуда брал книги <...> непрерывно, а следил и за современною духовною литературою: “Вера и Разум”, “Православное Обозрение”, “Душеполезное Чтение”, “Братское Слово” были любимыми его журналами. Статью журнала, замечательную в каком-либо отношении, или выдающуюся проповедь <...> любил прочесть и посетителю — своему собрату. Мало того, почивший выписывал отдельные издания по богословской литературе, отмеченные духовной критикой. В то же время следил и за современною жизнью по газетам. Убеждал нас, своих соседей, выписать тот или другой журнал, чтобы потом меняться друг с другом»[40].
О. Петр, заботясь о нравственном состоянии вверенных его попечению прихожан, «нередко произносил поучения», что в те времена на селе было явлением нечастым. Поучения свои он облекал во вполне литературную, доступную для понимания слушателей форму: «Хотя по скромности своей и не печатал их, но они отличались плавностию речи, назидательностию и одушевлением»[41].
Для иллюстрации литературного стиля о. Петра Троицкого приведем отрывок из принадлежащего его перу этнографического описания жителей села Липицы, их жизни и нравов: «Здешний народ довольно свеж, росл и силён, особенно ямщики, занимающиеся извозом. Жаль, что в нынешнее время здесь стали день ото дня более заниматься ткачеством: сидячий образ жизни заметно вредит здоровью и портит свежесть лица. Ткачеством занимаются преимущественно женщины и девушки. Земледелие, кажется, потому только составляет занятие здешних жителей, что оно необходимо для сельского быта; но им занимаются без особенной охоты и, кажется, не с большим удовольствием. Крестьянин, возделав одну пашню, редко перейдёт на другую, хотя бы и время и силы ему позволяли, но отправляется домой на отдых. Совсем другое дело, когда он едет на тройке: на это он и ловок, и проворен, и силён, и отважен»[42].
Впрочем, о. Петр заботился о своей пастве не только путем просветительской деятельности, но и прежде всего сам являя собой пример для подражания: «П. И. был образцом для своих пасомых и по жизни. Вел жизнь строго умеренную и воздержную. Находясь всегда в трудах, тщательно исполнял свои служебные обязанности. От всех, кто знал его, пользовался любовию и уважением»[43]. «Прихожане сохранили память о нем как о человеке необыкновенном. Когда он умирал, все жители села пришли проститься с ним и получить от него последнее благословение»[44]. По всей видимости, многие добрые качества о. Петра передались и младшему из его пяти сыновей Алексею.
Священник Алексей Петрович Троицкий
Священник Алексей Троицкий с женой и сыновьями Димитрием и Владимиром (справа)
Алексей Петрович Троицкий (17 февраля 1863[45] — 25 февраля 1917[46]) окончил Тульскую духовную семинарию в июне 1884 года, а 19 января 1886 был рукоположен в священники села Липицы[47]. Он являлся инициатором создания двух церковно-приходских школ и исполнял должности учителя в земском училище, «законоучителя в <…> Одноклассном М.[инистерства] Н.[ародного] П.[росвещения] училище», заведующего и законоучителя нескольких школ[48], уездного наблюдателя церковных школ, следователя по первому и второму Каширским Округам, члена Каширского уездного отделения тульского епархиального училищного совета[49]. В 1896 г. о. Алексий был награжден серебряной медалью «в память Императора Александра III»[50], в последующие годы — бронзовой медалью за народную перепись (1897), серебряной медалью в память 25-летия церковных школ (1909), нагрудным знаком и светлобронзовой медалью в память 300-летия Дома Романовых (1913)[51].
По воспоминаниям современников, «отец Алексий <…> был очень любим и чтим прихожанами и сам был крайне привлекательным человеком. Высокого роста, дородный, с длинными русыми волосами, всегда оживленный и красноречивый...»[52]
Дополнить его портрет мы можем по некоторым косвенным источникам. «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты», — гласит народная мудрость. В дневниках тульского протоиерея Капитона Виноградова мы часто встречаем имена членов семьи о. Алексия Троицкого. О. Капитон с 1887 по 1899 г. служил в селе Спас-Тешилово, располагавшемся в пяти с небольшим километрах от Липиц, и с тех пор их семьи поддерживали дружеские отношения, которые не прервались с переходом о. Капитона в Александро-Невский храм г. Тулы. «Общение наших семей было частое и очень дружественное»[53], — вспоминал сын о. Капитона Виктор. Они ездили друг к другу в гости, переписывались, отмечали праздники и памятные даты, присутствовали на крещении детей. Со временем эта дружба естественным образом переросла в кумовство. Нам известны по крайней мере два таких случая. О. Петр Троицкий в 1888 г. совершил крещение и стал восприемником сына о. Капитона Виктора, а о. Алексий Петрович в 1898 г. также крестил и воспринял от святой купели дочь Виноградовых Марию[54].
Некоторые дневниковые записи прот. Капитона Виноградова по общему настроению и тону напоминают дневники праведного Иоанна Кронштадского: «После исповеди как легко-усладительно совершается служение. В четверг после утрени исповедывался. Иерею надлежит первее всех самому исповедываться, чтобы потом испов-[едыва]ть других. Как разрешить других связанному? Какое обличение и наставление можно преподать от сердца, отягченного греховностию! Опыт показал, что при чистоте совести научение льется благодатною рекою и внушительно для слушающего. А то и от слова Божия говоришь, но недейственно. О, как бы всесильно было слово иерея, его молитва и дела, если бы он сам с благоговейным настроением и сердечным умилением, и горением любви приступал и совершал Бож.[ественную] Литургию. Мы тяготимся тем, в чем наша сила, честь и слава. Быть приближенным архиерея почитаем за счастие, а Архиерея, прошедшего небеса, божественную трапезу, обожествляющую нас, почитать бременем: не крайнее ли лишение себя “возблагодати”, неведомой и ангелами! Не оттого ли безплодно и пастырское наше служение!»[55]
Покаяние, чувство собственного недостоинства и упование на Божественную помощь красной нитью проходят через многолетние записи: «Был после ранней у о. духовного прот. Василия Пав. Боженова. Глубокое сознание совей греховности – да будет началом новой жизни! Доселе все не исправился! Боже, сохрани прочее время жизни для благоугождения Тебе»[56]. Получив на 27 году служения наперсный крест, о. Капитон пишет: «Благодарение Богу и слава! Не по заслугам»[57].
Те же чувства остаются неизменными и с наступлением старости: «День моего ангела. Уже минуло 60 лет. Увы мне! Ничего доброго в жизни своей доселе не укрепил. Остаюсь доселе игралищем страстей. Не положил еще начала благочестию. На Тя, Господи, уповаю, спаси мя!»[58]
Даже архиерейские благословение и присутствие при участии в некоторых несвоевременных мероприятиях не заглушают укоров его совести: «… был в дворянском собрании на лекции Попечит.[ельского] округа “Жизнь доисторического человека”, при чем были исполнены музыкальные пьесы и хоровые – от всех учебных заведений. Посетили собрание оба архиерея. Но потом осудил себя: быть во время св. Четыредесятницы на веселой музыке и пении нашему брату позорно. Так изменились наши нравы!»[59]
При тесных дружеских отношениях священников Капитона Виноградова и Алексия Троицкого естественно предположить, что подобного рода благочестивые мысли и настроения были близки и о. Алексию. Поэтому не выглядит случайным, что священство для его детей стало осознанным выбором, а не вынужденной мерой, обусловленной сословной принадлежностью. Видимо, исходя из опыта своей семьи, на Поместном соборе 1917-18 г. архим. Иларион говорил о том, «что пастыри Церкви и детей своих готовили к дорогому для них пастырству»[60].
Судьбы Алексея Петровича, его отца Петра Ивановича и его деда Ивана Ивановича объединяло одно печальное жизненное обстоятельство — все они рано овдовели.
Так, Алексей Петрович остался без супруги уже в 35 лет. «Первое горе этой семьи осталось в памяти своей неожиданной великой скорбью — матушка Варвара Васильевна, совсем еще молодая, цветущая, живая женщина — трагически скончалась, утонув, купаясь в Оке, оставив пять сирот»[61]. Произошло это в 1898 году[62]. Варваре Васильевне было 32 года[63]. Володе шел тогда 12 год, а его младшей сестренке Ольге было немногим больше года.
«Отец Алексий мужественно нес свой крест»[64]. С этого времени в заботе об оставшихся без матери детях о. Алексию стала помогать незамужняя сестра покойной Надежда Васильевна, преподавательница церковно-приходской школы.
В истории рода сщмч. Илариона можно заметить постепенный иерархический рост. Диомид и Алексий Диомидович — дьячки, Григорий Алексеевич и Иван Григорьевич — уже дьякона, Иван Иванович Рождественский — дьячок, на что, впрочем, не в малой степени повлиял тот факт, что в семье он был четвертым сыном и не мог наследовать отцовских места и сана, достававшихся по обычаю старшему сыну. Тем не менее, сын и внук Ивана Ивановича Петр Иванович и Алексей Петрович Троцкие — уже священники, а из троих сыновей Алексея Петровича один (Алексей) стал священником, а двое других (Иларион и Даниил, в миру Владимир и Димитрий) — архиереями. Все трое были исповедниками и до конца дней сохранили православную веру и верность Матери-Церкви.
Знакомясь с жизнью предков священномученика Илариона (Троицкого), хочется воскликнуть с царем и пророком Давидом: «Се тако благословится человек бояйся Господа» (Пс. 127:5).
Примечания:
[24] Тульские Епархиальные Ведомости. 1892, № 18, прибавление, с. 163.
[25] Приходы и церкви Тульской епархии: извлечение из церковно-приходских летописей/ Изд. 2-е, испр. и доп. [Автор-составитель П.И. Малицкий]. // Тула: Пересвет, 2010. С. 364.
[42] Село Липицы и его окрестности, Тульской губернии, Коширскаго уезда. Священника П. Троицкого. (Написано в декабре месяце 1849 года)// Вестник императорского русского географического общества, издаваемый под редакциею Секретаря общества В.А. Милютина год 1853. - Ч. 7: Отд. III: Этнографические материалы. - С. 82.
[43] Священник Петр Иванович Троицкий (Некролог)// Тульские епархиальные ведомости, 1892, № 18 (прибавление). - С. 165.
[44] Дамаскин (Орловский), игумен Иларион (Троицкий), архиепископ Верейский, викарий Московской епархии// Он же. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви XX столетия: Жизнеописания и материалы к ним. // Тверь: Булат. - Кн. 4, 2005. - С. 379.
[52] Воспоминания В. К. [Виноградов, Виктор Капитонович]/ Публикация, вступ. статья и примечания Н. А. Кривошеевой// Вестник ПСТГУ II: История. История Русской Православной Церкви. 2010. Вып. II:1 (34). - С. 122.
[60] Деяния Священного Собора Православной Российской Церкви 1917-1918 гг.// Деяния 118-136. – М.: ГАРФ, Новоспасский мон-рь. – Т. 9. – 2000. – С. 119.
[61] Воспоминания В. К. [Виноградов, Виктор Капитонович]/ Публикация, вступ. статья и примечания Н. А. Кривошеевой// Вестник ПСТГУ II: История. История Русской Православной Церкви. 2010. Вып. II:1 (34). - С. 122.
[63] Никитский В.А. Родные люди и родные места священномученика Илариона// Засечный рубеж, газета, 2004, май, № 18. – С. 7
[64] Воспоминания В. К. [Виноградов, Виктор Капитонович]/ Публикация, вступ. статья и примечания Н. А. Кривошеевой// Вестник ПСТГУ II: История. История Русской Православной Церкви. 2010. Вып. II:1 (34). - С. 122.
Заседания Архиерейского Синода Русской Православной Церкви Заграницей проходили с 19 апреля/2 мая по 21 апреля/4 мая 2017 года в Одессе, в Синодальном Представительстве.
Поученіе въ недѣлю женъ мѵроносицъ, третію по Пасхѣ[1]. О мертвости духа человѣческаго
Евангеліе возвѣщало сегодня о подвигѣ святыхъ женъ, послѣдовавшихъ Богочеловѣку во время Его земнаго странствованія, бывшихъ свидѣтельницами Его страданій, присутствовавшихъ при Его погребеніи. Погребеніе совершилось въ вечеръ пятка. Когда злоба іудеевъ изливалась, какъ бы огненная лава изъ огнедышащей Этны, устремляясь нетолько на Господа, но и на всѣхъ близкихъ Ему; когда святые Апостолы вынуждены были скрыться, или только издали могли наблюдать за изумительнымъ событіемъ; когда одинъ наперсникъ любви, для которой нѣтъ страшнаго, неотступно пребывалъ при Господѣ: тогда ученикъ, бывшій всегда потаеннымъ, постоянно скрывавшій свой сердечный залогъ изъ опасенія преслѣдованій отъ Синедріона, почетный членъ Синедріона, Іосифъ, внезапно попираетъ всѣ препятствія, колебанія, недоумѣнія, доселѣ связывавшія и волновавшія его, приходитъ къ холодному и жестокому Пилату, проситъ тѣло казненнаго поносною казнію, получаетъ тѣло, погребаетъ тѣло съ благоговѣніемъ и почестію. Евангеліе даетъ дѣянію Іосифа значеніе дѣянія великодушнаго, мужественнаго. Такимъ оно и было. Членъ Синедріона, предъ лицемъ Синедріона, совершившаго богоубійство, предъ лицемъ Іерусалима, принявшаго участіе въ богоубійствѣ, снимаетъ съ креста тѣло Богочеловѣка, убитаго человѣками, относитъ въ садъ, расположенный близъ городскихъ воротъ и стѣнъ. Тамъ, въ уединеніи и тишинѣ, подъ тѣнію деревъ, въ новомъ гробѣ, изсѣченномъ въ цѣльной каменной скалѣ, при обильномъ проліяніи ароматъ и мастей, полагаетъ тѣло, которымъ искуплены и тѣла и души всѣхъ человѣковъ, обвивъ это тѣло чистѣйшими пеленами, какъ обвивается и укрывается драгоцѣнное сокровище. Въ погребеніи Господа принялъ участіе другой членъ Синедріона, Никодимъ, приходившій ночью къ Господу, признавшій Господа посланникомъ Бога. Приваливъ великій камень къ дверямъ гроба — дверями названо въ Евангеліи низменное отверстіе въ пещеру — Іосифъ уходитъ, какъ окончившій съ должною удовлетворительностію свое служеніе. Синедріонъ слѣдилъ за дѣйствіями Іосифа. По отшествіи его, онъ озаботился приставить стражу ко гробу, приложить печать къ камню, заграждавшему входъ. Погребеніе Господа засвидѣтельствовано и послѣдователями и врагами Его. Одни члены Синедріона, въ изступленіи и бѣшенствѣ, совершая величайшее злодѣяніе, безсознательно совершили величайшее жертвоприношеніе [2]: они закланіемъ всесвятой Жертвы искупили человѣчество, заключили безплодный рядъ прообразовательныхъ жертвъ, содѣлали излишними и эти жертвы и самое установленіе ихъ. Другіе члены Синедріона, представители всѣхъ ветхозавѣтныхъ праведниковъ, въ богоугодномъ направленіи и расположеніи духа, послужили погребенію Искупителя человѣковъ, окончили и запечатлѣли этимъ дѣйствіемъ благочестивую дѣятельность сыновъ Ветхаго Завѣта. Отселѣ начинается исключительное служеніе дѣятелей Новаго Завѣта.
Святыя жены не уступаютъ въ мужественномъ самоотверженіи Іосифу. Присутствовавъ при погребеніи въ пятокъ, онѣ не сочли позволительнымъ въ субботу — въ день покоя — нарушить тотъ покой, которымъ покоилось въ священномъ мракѣ и затворѣ гробовой пещеры тѣло Господа. Жены намѣрены были излить свое усердіе къ Господу изліяніемъ мѵра на Его тѣло. Возвратившись съ погребенія въ пятокъ, онѣ немедленно купили значительное количество благоуханныхъ составовъ, и ожидали наступающаго дня по субботѣ, именуемаго днемъ недѣльнымъ, воскреснымъ. Въ этотъ день, лишь возсіяло солнце, благочестивыя жены направились ко гробу. На пути онѣ вспомнили, что ко входу во гробъ приваленъ большой камень. Это озаботило ихъ, и жены начали говорить между собою: кто отвалитъ намъ камень отъ дверей гроба? Камень былъ велій зѣло. Пришедши ко гробу, онѣ, къ удивленію своему, увидѣли камень отваленнымъ. Отвалидъ его свѣтоносный, сильный Ангелъ: онъ, по воскресеніи Господа, снизшелъ съ неба ко гробу, вмѣстившему Невмѣстимаго небомъ, поразилъ ужасомъ стражей, вмѣстѣ и сокрушилъ печать и отдвинулъ тяжелый камень. Онъ сѣлъ на камнѣ, ожидая пришествія женъ. Когда онѣ пришли, онъ возвѣстилъ имъ о воскресеніи Господа, повелѣвъ сказать о томъ Апостоламъ. За усердіе свое къ Богочеловѣку, за рѣшимость воздать почесть всесвятому тѣлу, которое охраняла воинская стража, за которымъ зорко наблюдала ненависть Синедріона, святыя жены, первыя изъ человѣковъ, получили точное и вѣрное свѣдѣніе о воскресеніи Христа, содѣлались первыми и сильными проповѣдниками воскресенія, какъ выслушавшія извѣстіе о немъ изъ устъ Ангела. У всесовершеннаго Бога нѣтъ лицепріятія: всѣ человѣки равны предъ нимъ, и тотъ изъ человѣковъ сподобляется особенныхъ даровъ Божіихъ, въ особенномъ обиліи и духовномъ изяществѣ, который съ большимъ самоотверженіемъ устремится къ Богу.
Кто отвалитъ намъ камень отъ дверей гроба? Эти слова святыхъ женъ имѣютъ свое таинственное значеніе. Оно такъ назидательно, что любовь къ ближнимъ и желаніе имъ душевной пользы не дозволяютъ умолчать о немъ.
Гробъ — наше сердце. Было сердце храмомъ; содѣлалось оно гробомъ. Въ него входитъ Христосъ посредствомъ таинства крещенія, чтобъ обитать въ насъ, и дѣйствовать изъ насъ. Тогда сердце освящается въ храмъ Богу. Мы отнимаемъ у Христа возможность къ дѣйствованію, оживляя нашего ветхаго человѣка, дѣйствуя постоянно по влеченію нашей падшей воли, нашего отравленнаго лжею разума. Христосъ, введенный крещеніемъ, продолжаетъ пребывать въ насъ, но какъ-бы изъязвленный и умерщвленный нашимъ поведеніемъ. Нерукотворенный храмъ Божій превращается въ тѣсный и темный гробъ. Ко входу его приваливается камень велій зѣло. Враги Божіи приставляютъ ко гробу стражу, скрѣпляютъ печатью отверстіе, замкнутое камнемъ, припечатывая камень къ скалѣ, чтобъ кромѣ тяжести, знаменательная печать воспрещала прикасаться къ камню. Враги Божіи сами наблюдаютъ за сохраненіемъ умерщвленія! они обдумали и установили всѣ препятствія, чтобъ предупредить воскресеніе, воспрепятствовать ему, содѣлать его невозможнымъ.
Камень — это недугъ души, которымъ хранятся въ неприкосновенности всѣ прочіе недуги, и который святые Отцы называютъ нечувствіемъ [3]. Что это за грѣхъ? о немъ мы и не слыхали, скажутъ многіе. По опредѣленію Отцовъ, нечувствіе есть умерщвленіе духовныхъ ощущеній, есть невидимая смерть духа человѣческаго по отношенію къ духовнымъ предметамъ, при полномъ развитіи жизни по отношенію къ предметамъ вещественнымъ. Случается, что отъ долговременной тѣлесной болѣзни истощатся всѣ силы, увянутъ всѣ способности тѣла: тогда болѣзнь, не находя себѣ пищи, престаетъ терзать тѣлосложеніе; она покидаетъ больнаго, оставя его изнуреннымъ, какъ бы умерщвленнымъ, неспособнымъ къ дѣятельности по причинѣ изнуренія страданіями, по причинѣ страшной, нѣмой болѣзненности, невыражающейся никакимъ особеннымъ страданіемъ. То же самое совершается и съ духомъ человѣческимъ. Долговременная нерадивая жизнь среди постояннаго развлеченія, среди постоянныхъ произвольныхъ согрѣшеній, при забвеніи о Богѣ, о вѣчности, при невниманіи или при вниманіи самомъ поверхностномъ заповѣдямъ и ученію Евангелія, отнимаетъ у нашего духа сочувствіе къ духовнымъ предметамъ, умерщвляетъ его по отношенію къ нимъ. Существуя, они престаютъ существовать для него, потому-что жизнь его для нихъ прекратилась: всѣ силы его направлены къ одному вещественному, временному, суетному, грѣховному.
Всякій, кто захочетъ безпристрастно и основательно изслѣдовать состояніе души своей, усмотритъ въ ней недугъ нечувствія, усмотритъ обширность значенія его, усмотритъ тяжесть и важность его, сознается, что онъ — проявленіе и свидѣтельство мертвости духа. — Когда мы захотимъ заняться чтеніемъ Слова Божія, какая нападаетъ на насъ скука! какъ все, читаемое нами, представляется намъ малопонятнымъ, незаслуживающимъ вниманія, страннымъ! какъ желаемъ мы освободиться скорѣе отъ этого чтенія! Отчего это? оттого, что мы не сочувствуемъ Слову Божію. — Когда мы встанемъ на молитву, какую ощущаемъ сухость, холодность! какъ спѣшимъ окончить наше поверхностное, исполненное развлеченія моленіе! Это отчего? оттого, что мы чужды Богу: мы вѣруемъ существованію Бога мертвою вѣрою; Его нѣтъ для ощущенія нашего. — Отчего забыта нами вѣчность? Развѣ мы исключены изъ числа тѣхъ, которые должны вступить въ ея необъятную область? развѣ смерть не предстоитъ намъ лицемъ къ лицу, какъ предстоитъ она прочимъ человѣкамъ? Отчего это? оттого, что мы прилѣпились всею душою къ веществу, никогда не думаемъ и не хотимъ думать о вѣчности, утратили драгоцѣнное предощущеніе ея, стяжали ложное ощущеніе къ нашему земному страствованію. Это ложное ощущеніе представляетъ намъ земную жизнь безконечною. Мы столько обмануты и увлечены ложнымъ ощущеніемъ, что сообразно ему располагаемъ всѣ дѣйствія наши, принося способности души и тѣла въ жертву тлѣнію, нисколько не заботясь объ ожидающемъ насъ иномъ мірѣ, между тѣмъ какъ мы непремѣнно должны сдѣлаться вѣчными жителями этого міра. — Отчего источаются изъ насъ, какъ изъ источника, празднословіе, смѣхословіе, осужденія ближнихъ, колкія насмѣшки надъ ними? отчего мы проводимъ безъ отягощенія многіе часы въ пустѣйшихъ увеселеніяхъ, не находимъ сытости въ нихъ, стараемся одно суетное занятіе замѣнить другимъ, а кратчайшаго времени не хотимъ посвятить на разсматриваніе согрѣшеній своихъ, на плачъ о нихъ? оттого, что мы стяжали сочувствіе къ грѣху, ко всему суетному, ко всему, чѣмъ вводится грѣхъ въ человѣка и чѣмъ хранится грѣхъ въ человѣка, оттого, что мы утратили сочувствіе ко всѣмъ упражненіямъ, вводящимъ въ человѣка, умножающимъ и хранящимъ въ человѣкѣ боголюбезныя добродѣтели. Нечувствіе насаждается въ душу враждебнымъ Богу міромъ и враждебными Богу падшими ангелами, при содѣйствіи нашего произволенія. Оно возрастаетъ и укрѣпляется жизнію по началамъ міра; оно возрастаетъ и укрѣпляется отъ послѣдованія своимъ падшимъ разуму и волѣ, отъ оставленія служенія Богу и отъ небрежнаго служенія Богу. Когда нечувствіе укоснитъ въ душѣ и содѣлается ея качествомъ: тогда міръ и міродержцы прилагаютъ къ камню печать свою. Печать эта состоитъ въ общеніи человѣческаго духа съ падшими духами, въ усвоеніи духомъ человѣческимъ впечатлѣній, произведенныхъ на него духами падшими, въ подчиненіи насильственному вліянію и преобладанію духовъ отверженныхъ.
Кто отвалитъ намъ камень отъ дверей гроба? Вопросъ, исполненный заботливости, печали, недоумѣнія. Ощущаютъ эту заботливость, эту печаль, это недоумѣніе тѣ души, которыя направились ко Господу, оставивъ служеніе міру и грѣху. Предъ взорами ихъ обнаруживается, во всемъ ужасномъ объемѣ и значеніи своемъ, недугъ нечувствія. Онѣ желаютъ и молиться съ умиленіемъ, и упражняться въ чтеніи Слова Божія внѣ всякаго другаго чтенія, и пребывать въ постоянномъ созерцаніи грѣховности своей, въ постоянномъ болѣзнованіи о ней, словомъ сказать, желаютъ усвоиться, принадлежать Богу, — встрѣчаютъ неожиданное, неизвѣстное служителямъ міра, сопротивленіе въ самихъ себѣ: нечувствіе сердца. Сердце, пораженное предшествовавшею нерадивою жизнію, какъ бы смертельною язвою, не обнаруживаетъ никакого признака жизни. Тщетно собираетъ умъ помышленія о смерти, о судѣ Божіемъ, о множествѣ согрѣшеній своихъ, о мукахъ ада, о наслажденіи рая; тщетно старается умъ ударять въ сердце этими помышленіями: оно пребываетъ безъ сочувствія къ нимъ, какъ бы и адъ, и рай, и судъ Божій, и согрѣшенія, и состояніе паденія и погибели не имѣли къ сердцу никакого отношенія. Оно спитъ глубокимъ сномъ, сномъ смертнымъ: оно спитъ, напоенное и упоенное грѣховною отравою. Кто отвалитъ намъ камень отъ дверей гроба? Камень этотъ — велій зѣло.
По наставленію святыхъ Отцовъ, для уничтоженія нечувствія нужно со стороны человѣка постоянное, терпѣливое, непрерывное дѣйствіе противъ нечувствія, нужна постоянная, благочестивая, внимательная жизнь. Такою жизнію навѣтуется жизнь нечувствія; но одними собственными усиліями человѣка не умерщвляется эта смерть духа человѣческаго: уничтожается нечувствіе дѣйствіемъ Божественной благодати. Ангелъ Божій, по повелѣнію Бога, нисходитъ въ помощь къ труждающейся и утружденной душѣ, отваливаетъ камень ожесточенія отъ сердца, исполняетъ сердце умиленія, возвѣщаетъ душѣ воскресеніе, которое бываетъ обычнымъ послѣдствіемъ постояннаго умиленія [4]. Умиленіе есть первый признакъ оживленія сердца въ отношеніи къ Богу и къ вѣчности. Что такое — умиленіе? умиленіе есть ощущеніе человѣкомъ милости и состраданія къ самому себѣ, къ своему бѣдственному состоянію, состоянію паденія, состоянію вѣчной смерти. О іерусалимлянахъ, приведенныхъ въ это настроеніе проповѣдію святаго Апостола Петра, и склонившихся принять христіанство, Писаніе говоритъ, что они умилишася сердцемъ [5].
Не нуждалось тѣло Господа въ благовонномъ мѵрѣ мѵроносицъ. Помазаніе мѵромъ оно предварило воскресеніемъ. Но святыя жены благовременною покупкою мѵра, раннимъ шествіемъ, при первыхъ лучахъ солнца, къ живоносному гробу, пренебреженіемъ страха, который внушался злобою Синедріона и воинственною стражею, сторожившею гробъ и Погребеннаго, явили и доказали опытно свой сердечный залогъ къ Господу. Даръ ихъ оказался излишнимъ; сторично вознагражденъ онъ явленіемъ доселѣ невиданнаго женами Ангела, извѣстіемъ, не могущимъ не быть преизобильно вѣрнымъ, о воскресеніи Богочеловѣка и воскресеніи съ Нимъ человѣчества.
Не нужно Богу, для Него Самого, посвященіе жизни нашей, посвященіе всѣхъ силъ и способностей нашихъ въ служеніе Ему: для насъ это необходимо. Принесемъ ихъ, какъ мѵро, ко гробу Господа. Благовременно купимъ мѵро — благое произволеніе. Съ юности нашей отречемся отъ всѣхъ жертвъ грѣху: на эту цѣну купимъ мѵро — благое произволеніе. Служенія грѣху невозможно соединить съ служеніемъ Богу: первымъ уничтожается второе. Не попустимъ грѣху умертвить въ духѣ нашемъ сочувствіе къ Богу и ко всему Божественному! не попустимъ грѣху запечатлѣть насъ своими впечатлѣніями, получить надъ нами преобладаніе насильственное. Вступившій въ служеніе Богу съ дней неиспорченной юности, и пребывающій въ этомъ служеніи съ постоянствомъ, подчиняется непрестанному вліянію Святаго Духа, запечатлѣвается исходящими отъ Него благодатными, всесвятыми впечатлѣніями, стяжаваетъ, въ свое время, дѣятельное познаніе воскресенія Христова, оживаетъ во Христѣ духомъ, содѣлывается, по избранію и повелѣнію Божіимъ, проповѣдникомъ воскресенія для братіи своей. — Кто по невѣдѣнію или увлеченію поработился грѣху, вступилъ въ общеніе съ падшими духами, сопричислился имъ, утратилъ въ духѣ своемъ связь съ Богомъ и небожителями: тотъ да уврачуетъ себя покаяніемъ. Не будемъ отлагать врачеванія нашего день за день, чтобъ не подкралась неожиданно смерть, не восхитила насъ внезапно, чтобъ мы не оказались неспособными къ вступленію въ селенія некончающагося покоя и праздника, чтобъ не были ввергнуты, какъ непотребные плевелы, въ пламень адскій, вѣчно жгущій и никогда несожигающій. Врачеваніе застарѣлыхъ недуговъ совершается не такъ скоро и не такъ удобно, какъ то представляетъ себѣ невѣдѣніе. Не безъ причины милосердіе Божіе даруетъ намъ время на покаяніе; не безъ причины всѣ святые умоляли Бога о дарованіи имъ времени на покаяніе. Нужно время для изглажденія впечатлѣній грѣховныхъ; нужно время, чтобъ запечатлѣться впечатлѣніями Святаго Духа; нужно время для очищенія себя отъ скверны; нужно время, чтобъ облечься въ ризы добродѣтелей, украситься боголюбезными качествами, которыми украшены всѣ небожители.
Воскресаетъ въ человѣкѣ, приготовленномъ къ тому, Христосъ, и гробъ — сердце снова претворяется въ храмъ Божій. Воскресни, Господи, спаси мя, Боже мой [6]; въ этомъ таинственномъ и вмѣстѣ существенномъ воскресеніи Твоемъ заключается мое спасеніе. Аминь.
Примѣчанія:
[1] Марк. XVI, 1-8; Лук. XXIII, 54-56; XXIV, 1-11; Матѳ. XXVIII, 1-10. [2] Дѣян. III, 17, 18. [3] Лѣствнца, Слово 18-е. [4] Лѣствица, Слово 1-е, глава 6-я. [5] Дѣян. II, 37. [6] Псал. III, 8.
Источникъ: «Православная жизнь» (Orthodox life). Ежемѣсячное приложеніе къ журналу «Православная Русь». №4 (424). Апрѣль 1985 года. — Jordanville: Типографія преп. Іова Почаевскаго. Свято-Троицкій монастырь, 1985. — С. 1-8.
Запрещённый в священнослужении архиепископ Андроник (бывший Сиракузский и Никольский) вместе с протоиереем Григорием Котляровым и диаконом Виктором Заводовым на Радоницу, 25 апреля (дата, указанная на фотографии), встретились и пообщались с архиепископом Сиро-Яковитской церкви Титусом Йелдхо и его клиром.
I. Прославляемый сегодня св. преп. Іоаннъ называется ветхопещерникомъ, потому что спасался въ лаврѣ св. препод. Харитона, которая называлась ветхою или древнею, какъ старшая изъ палестинскихъ обителей. Лавра эта находилась недалеко отъ Виѳлеема по направленію къ Мертвому морю. Св. Іоаннъ изъ любви къ Богу въ молодыхъ лѣтахъ оставилъ міръ и поселился въ лаврѣ, гдѣ въ санѣ пресвитера достигъ высокой степени святости. Жилъ онъ въ VIII вѣкѣ.
II. Препод. Іоаннъ, изъ любви къ Богу оставившій міръ, невольно наводитъ на размышленіе о томъ, чѣмъ обнаруживается истинная любовь къ Богу. Нужно ли для ея обнаруженія всѣмъ и во всѣхъ случаяхъ оставлять міръ? Или нельзя ли и живя въ мірѣ заявить свою нелицемѣрную и свободную любовь къ Богу? Безъ сомнѣнія, можно.
Любовь къ Богу, равно какъ и любовь къ человѣку, скрыться не можетъ. Она непремѣнно должна имѣть свои замѣтныя дѣйствія, свои внѣшніе признаки. Какіе же это признаки или дѣйствія, которыми обнаружнвается любовь къ Богу, разсмотримъ.
Признаки, которыми обнаруживается всегда и вездѣ любовь къ Богу многоразличны.
а) Къ числу таковыхъ признаковъ принадлежитъ, прежде всего, молитва, которую можно совершать на всякомъ мѣстѣ, тѣмъ паче въ храмѣ.
Пророкъ Давидъ весьма любилъ Господа Бога. Что ми есть на небеси, говорилъ онъ, и отъ Тебе что восхотѣхъ на земли? Боже сердца моего и часть моя Боже во вѣкъ (Псал. 72, 25). Чѣмъ же между прочимъ въ пророкѣ семъ обнаруживалась любовь къ Богу? Молитвою. Онъ самъ свидѣтельствуетъ, что и днемъ и ночью молитва къ Богу была любимымъ его занятіемъ. Седмерицею днемъ хвалихъ Тя, Господи, пишетъ Давидъ въ 118-мъ псалмѣ, да и въ другомъ мѣстѣ своихъ псалмовъ говоритъ онъ: въ полунощи востахъ исповѣдатися имени Твоему, Господи, (Псал. 118, 62). Такъ душа, любящая Бога, и вся и всегда въ молитвѣ болѣе или менѣе напряженной. Какъ рыба живетъ въ водѣ и водою: такъ и душа, любящая Бога, живетъ въ молитвѣ и молитвою. Это происходитъ отъ того, что душа, любящая Бога, безпрестанно стремится, жаждетъ бесѣдовать съ возлюбленнымъ ей Создателемъ. Стремленіе это бываетъ иногда столь велико, что люди, горящіе любовію къ Богу, молятся Богу и во снѣ и притомъ такъ сильно, что иногда слезы умиленія прерываютъ ихъ сонъ. О семъ-то говорится въ Пѣсни пѣсней: азъ сплю, а сердце мое бдитъ (Пѣсн. 5—2). Я сплю, а сердце мое бодрствуетъ, любитъ Бога, ищетъ Бога, молится Богу, услаждается Богомъ. Я сплю, а сердце мое не спитъ, горитъ, свѣтится, пребываетъ на небѣ. Поэтому у любящихъ Бога и вмѣстѣ молитву бываетъ искреннее усердіе часто посѣщать храмы Божіи и пріобщаться святыхъ Христовыхъ таинъ. Анна пророчица, любившая Бога, отъ храма не отхождаше, какъ повѣствуетъ евангеліе, но служаше тамъ постомъ и молитвами день и нощь. (Лук. 2, 38). А первенствующіе христіане, любившіе Бога, еженедѣльно пріобщались святыхъ таинъ тѣла и крови Христовой.
б) Любовь къ Богу обнаруживается еще охотою къ чтенію или слышанію слова Божія, которое также можно читать дома, не покидая для этого мірской жизни. Любящему Бога пріятно слышать, что Богъ Создатель его говоритъ, пріятно знать, чего Царь небесный желаетъ отъ людей. А потому таковому человѣку сладко углубиться въ слово Божіе, сладко видѣть дѣла премудрости Божіей, сладко слышать глаголы воли Божіей. Поэтому и пророкъ Давидъ, любившій Бога, любилъ и слово Божіе. Коль сладка, взываетъ онъ, гортани моему словеса Твоя, Господи! паче меда и сота. (Псал. 117, 103). И недивно, потому что любящій Бога, читая или слушая священное писаніе, находитъ въ немъ и то, что непрестанно напоминаетъ ему о любимомъ, сладчайшемъ ему предметѣ, о Богѣ, и то, что развиваетъ, усиливаетъ, воспламеняетъ радостотворную, душеспасительную любовь къ Богу.
в) Кромѣ сего любовь къ Богу обнаруживается добродѣтельною христіанскою жизнію, или, что тоже, исполненіемъ воли Божіей. И это весьма естественно. Ибо и любящій какого-либо человѣка обыкновенно исполняетъ волю любимаго человѣка. Такъ бываетъ и въ дѣлахъ любви къ Богу. Любящій Бога охотно, съ ревностію исполняетъ волю Божію. О семъ говоритъ и Іисусъ Христосъ: имѣяй заповѣди Моя и соблюдаяй ихъ, той есть любяй Мя (Іоан. 14, 21). Іоаннъ Богословъ тамъ предполагаетъ исполненіе воли Божіей, гдѣ есть несомнѣнная любовь къ Богу. Сія есть любы Божія, говоритъ наперсникъ Христовъ, да заповѣди Его соолюдаемъ (1 посл. Іоан. 5, 3).
Впрочемъ, не должно думать, чтобы любящіе Бога въ настоящей жизни не чувствовали вовсе склонности къ злу и никогда не согрѣшали. Нѣтъ, и любящіе Бога, доколѣ живутъ на землѣ, подвержены немощамъ грѣховнымъ; но они, изъ любви къ Богу, изъ желанія угодить Создателю, противятся злымъ своимъ склонностямъ, а если погрѣшаютъ, то скоро приходятъ въ себя, раскаяваются и обращаются къ Богу съ испрошеніемъ прощенія. Таковые люди весьма сильно чувствуютъ тягость допущеннаго грѣха, сильно скорбятъ о прогнѣваніи Господа и съ особеннымъ усиліемъ стараются возстановить благодатный сладкій миръ съ Богомъ, прерванный грѣхами. Вспомнимъ объ апостолѣ Петрѣ, какъ онъ, согрѣшивъ, плакалъ горько. Въ этомъ апостолѣ тогда горько плакала любовь къ Богу, почувствовавшая горечь разлуки съ Богомъ и стремившаяся къ возобновленію общенія съ Богомъ. Какъ у друзей послѣ разрыва любви нерѣдко бываетъ возобновленіе любви съ большею силою: такъ и у любящихъ Бога, послѣ допущеннаго ими нарушенія закона Божія, любовь къ Богу, стремленіе къ Богу, и стараніе жить по закону Божію, нерѣдко, при содѣйствіи благодати Божіей, возрастаетъ, укрѣпляется и обнаруживается въ обильныхъ плодахъ добродѣтели.
III. Да даруетъ намъ Господь благодатную помощь по молитвамъ преподобнаго Іоанна ветхопещерника обнаруживать свою любовь къ Богу всѣми силами своей души: и мыслію, и словомъ, и дѣломъ. Аминь. (Сост. по «Слов. и рѣч.» Іакова, архіеп. нижегородскаго, ч. III, изд. 4).
Снова Иродиада беснуется, снова смущается, снова пляшет, снова требует у Ирода беззаконного усечения главы Иоанна Крестителя. Опять Изавель умышляет восхитить виноградник Навуфеев и умышляет изгнать в горы святого Илию. И не только я один прихожу от сего в ужас, но думаю, что и вы все, слышавшие голос Евангелия, изумитесь вместе со мною дерзновению Иоаннову, неразумию Иродову и звероподобному неистовствованию безбожных женщин. Ибо что мы слышали? Ирод послав ят Иоанна, и связа его в темнице. За что? Иродиады ради, жены Филиппа брата своего.
Кто в достаточной мере обличит безумие Иродово, проявившееся по причине его чрезмерной женоугодливости? Или кто опишет неслыханную дерзость злых женщин? Кажется мне, что в поднебесной нет такого зверя, который был бы подобен злой жене (ныне я говорю лишь о злой женщине, а не о доброй и целомудренной, ибо знаю, что есть много женщин кротких и благонравных, о добродетельной жизни которых будет упомянуто впоследствии, к пользе и для подражания добродетельным, дабы мы возлюбили то, что добро и честно). Ни один зверь в мире не похож на злую женщину. Что может быть яростнее льва, среди четвероногих? Ничто. Что может быть опаснее змеи из числа пресмыкающихся? Также ничто; однако, лев и змий питают менее злобы, нежели женщина (злая), как подтверждает мои слова и мудрейший Соломон, говоря: лучше жити со львом и змием, иже жити с женою лукавою и злоязычною. Пусть не подумает никто, что пророк изрекал сие, посмеиваясь (над женщиною): – самые дела удостоверяют с точностью то же самое: Даниила во рву львы устыдились; праведного же Навуфея умертвила Иезавель. Кит сохранил невредимым Иону во чреве; Далида же, остригши и связавши Самсона, предала его иноплеменникам. Змии, аспиды и гадюки убоялись Иоанна в пустыне: Иродиада же усекла его на вечери. Вороны питали Илию на горе: Иезавель же устремлялась убить его, после того, как он благодействовал, низведши дождь. Вот что она говорила ему: «Если ты Илия, то я – Иезавель; пусть сотворят со мною боги (что хотят), и пусть увеличат возмездие мне, если завтра в сей же час твоя душа не будет умерщвлена». И убоялся Илия, и ушел ради спасения души своей, и скрылся в пустыне, идя сорок дней, и начал искать смерти себе, сказав:»Господи, Боже! Достаточно для меня (страданий сих): возьми от меня мою душу, ибо я нисколько не лучше отцев моих»!
О горе! Пророк Илия испугался женщины; убоялся женщины тот, кто носил в себе дождь вселенной над язычниками, кто свел с неба огонь, кто молитвою воздвиг мертвого. Да, действительно, убоялся. Ибо никакая злоба не может быть сравнена со злобою женщины. Мои слова подтверждает и книга Премудрости, говоря: несть главы паче змиины и нет злобы более злобы женской!
О зло диавольское, и острейшее оружие!
Издревле в раю диавол уязвил Адама женщиною, женщиною кротчайшего Давида склонил к обманному убийству Урии, женщиною склонил к преступлению мудрейшего Соломона, женщиною мужественнейшего Самсона ослепил, по вине женщины умертвил сыновей священника Илии, по вине женщины заключил в оковах в темницу благороднейшего Иосифа, по вине женщины предал на усечение Иоанна, светильника всего мира.
Да, что говорю я о людях (вообще)? по вине женщины диавол и святых отвлекал от добродетелей; он (диавол) женщиною всех посекает, всех убивает, всех порочит, всех уничижает; ибо женщина бесстыдная никого не щадит, священников не чтит, левита не стыдится, пророка не стесняется. О зло, злейшее всякого зла, женщина злая! Если она бедна. Богатеет злобою, если же имеет богатство, способствующее ее лукавству, то это вдвойне пагубно. Женщина нетерпеливое животное, неисцельный недуг, неукротимый зверь. Я видел и аспидов неукротимых укрощенными, и львов, и единорогов и медведей прирученными; женщина же злая и, будучи обличаема, гневается, и будучи усовещеваема с ласкою, превозносится. Если муж ее облечен властию начальственною, то она и днем, и ночью, развращает его речами, побуждая к злодейству, как Иродиада Ирода; если же она имеет бедного мужа, то побуждает его к гневу и брани. Если она вдова, то самолично бесчестит всех; ибо не обуздывает языка своего страхом Господним, не взирает на будущий суд, не уповает на Бога, не хранит законов любви. Злой женщине ничего не стоит предать смерти своего мужа. Ибо жена праведного Иова советовала ему отдать себя на смерть через хуление (Бога), говоря: «Скажи некое слово ко Господу и умри».О нрав лукавый! О намерение неблагочестное! Жена Иова не явила милосердия, видя своего мужа, страдавшего утробою по причине тяжелой болезни, подобно углю распространяющему искры, – видя все тело его покрытым язвами и снедаемым червями; не склонилась к милосердию, видя его скорченным, весьма болезненным и крайне страдавшим, испускавшим сквозь болезненно отверстые уста учащенное дыхание. Не смягчилась сердцем, видя ходившего некогда в царской порфире, ныне лежащим на гноище, обнаженного телом. Не вспомнила прежнего обычного нежного супружеского отношения, не вспомнила о том, сколь много славы и добра получила она от него ранее. Но что говорит она: «Скажи некое слово ко Господу, и умри».
О милость женщины! О средство к врачеванию скорбей! О узаконение любви супружеской! Разве он (т.е. муж) когда-либо говорил тебе, бывшей в болезни, такие слова? Не молитвами ли своими и делами благими он излечивал тебя от болезней? Разве не достаточно было для него и сего временного наказания, что ты испрашиваешь для него вечное мучение через хуление (Господа)? Или ты не знаешь, что всякий грех отпустится людям, хуление же, – грех против Духа Святаго, – не отпустится им ни в сей жизни, ни в будущей? Желаешь видеть иную (женщину), подобную сей своим лукавством? Посмотри на Далиду, которая, связав сильного Самсона, предала его иноплеменника; она предала иноплеменникам своего супруга, которого любила, ласкала, которому говорила, что любила его больше, чем себя. Того, кого вчера любила, ныне обольщает, кого вчера согревала лобзанием, ныне, обольщая, предает смерти. Разве он был не красив? Кто был красивее его тогда, когда, нося на голове семь кос, он являл образ седмосветлой благодати? Разве он не был мужествен? Но кто был мужественнее его тогда, когда он один поборол в пути страшного льва и одною лишь челюстию ослиною побил тысячу иноплеменников? Нет, он был добродетелен настолько, что ощутив некогда жажду, он помолился о воде (о ниспослании ему от Бога воды) и из держимой им в руках мертвой челюсти истекла вода, которою он утолил жажду. И вот такого прекрасного, такого мужественного, такого добродетельного мужа, собственная жена, как врага, связала и отдала в руки неприятелей. Но каким образом женщина возмогла победить такого сильного? По причине свойственной мужчинам доброты: ибо, лишив его ночью тайны его силы, она связала его нагого крепким вервием. Посему мудрость (Божественная) повелевает тебе: от сожительницы твоея хранися, еже сказати ей что.
Какое животное, скажи мне, могло помыслить таковое на сродный себе мужеский пол? Какая змея намеревается погубить своего сожителя? Какая львица отдаст на заколение своего льва? Ты видишь, что справедливо изрекает Книга премудрости, говоря, что несть главы паче главы змиины, и нет злобы более злобы женской!
Скажу прямо: тот, кто имеет злую жену, пусть знает, что он имеет возмездие своим беззакониям. Дабы слово сие было не бездоказательным, слушай Премудрость, изрекающую, что злая жена посылается беззаконному мужу за его дурные дела.
Доселе мы говорили о злой женщине, и здесь окончим сию речь. Подобает теперь воспомянуть и добрых женщин, в особенности ради тех, кто присутствует здесь.
Почему же сии женщины называются добрыми? Потому, что когда видят добродетели, угодные Богу, творимые иными, то радуются о них, как о своих, и труды тех усвояют себе, как награду за добродетель.
Добродетельною и нищелюбивою женщиной была соманитянина, которая, испросив согласие мужа, устроила для Елисея место обитания, дабы он мог иметь у нее отдых; она устроила для него постель, светильник и трапезу; постель не была лишена одеяния, но была снабжена приличным пророка убранством; светильник не был не без света, но с елеем, горящим и светящим; трапеза была не без хлеба, но преисполнена пищи.
Точно также кто скажет, что дурное относительно той убогой вдовицы, которая принимала пророка Илию? Она не имела многих пенязей, но явила богатство благорасположения. У нее не было ни пшеницы, ни вина, ни иного чего из числа предметов земных; у нее не было поля, засеянного пшеницей, которое приносило бы ей хлебные злаки; виноградник не родил для нее сладостного гроздия; растения не рождали для нее сладких овощей. Каким же образом она могла принимать и питать пророка? Хотя она не имела даже и пяди земли для обработки, не имела также виноградника и на локоть (т.е. площадью, или объемом), но всегда во время жатвы ходила по меже и, наклонявшись к земле, собирала колосья, падавшие из под серпов жнущих; таким образом она на каждый года запасала для себя необходимое количество пища. К сей то вдовице пришел Илия во время голода, когда вся земля истаявала от бездождия, когда небо разгоралось, воздух раскалялся, облака заключились; когда не было ни злака. Ни цветка, ни отпрыска растения, ни дыхания влажного ветра, орошавшего и поднимавшего рост молодых колосьев; когда реки иссохли, источники, питавшие реки, исчезли от зноя, а море стало весьма соленым, ибо пресные воды не попадали в него по причине того, что дождь и потоки иссякли. Тогда-то пришел Илия к убогой вдовице. Но вы знаете, как страдает вдовица и во время хорошего урожая. Однако пророк оставил богатых, имевших обильные запасы хлеба, и, сойдя с горы, пришел к сей вдовице. Но почему Илия, низведший с неба огонь своим словом, не низвел себе хлебов? Может быть потому, что не мог? Нет, мог, но не сделал так. Почему же? Дабы не лишить плодов нищелюбия вдовицу, и дабы увеличить благословением сосуд с мукою и небольшой запас масла. Ибо пророк пришел не столько с целию напитаться, сколько с целью напитать убогую и сделать явным скрытую в сердце ее добродетель и благорасположение. Так творит Бог: ибо, будучи в состоянии питать всех рабов Своих, бывших вместе с Ним в мире, Он требует подаяния, дабы обнаружить благорасположенные сердца делами их нищелюбия. И когда уже не бывает никого, кто мог бы напитать их (рабов Своих), тогда Он питает их или птицами, как Илию на горе, или чужестранным пророком, как Даниила во рву, или зверем морским, как Иону китом, или Сам от Себя посылает пищу, как отцам нашим в пустыне; ибо, когда у них не было ничего, что бы они могли взять (себе для питания), тогда Он ниспослал им с неба манну и источил из камня воду. Но когда святые Его живут в миру с прочими людьми, то Бог удерживает десницу Свою, хоты и видит их скорбными; оставляет их, дабы вознаградить благодатию тех, кто пожелает благотворить им; ибо через сие могли бы получить спасение многие.
Итак Илия пришел к вдовице, у которой не было ничего, кроме горсти муки, которой ей могло хватить разве только на один обед для нее и для детей ее.
Что же говорит ей пророк?
– Принеси мне немного воды в сосуде, дабы я мог напиться.
Когда она пошла за водой, то он сказал в след ее:
– Принеси мне также в руке твоей и хлеба печеного.
Она сказала о том, чего не имела, но то, что имела, не утаила, а объявила, сказав: «Жив Господь! Разве есть у меня где хлеб в потаенном месте? У меня нет ничего, кроме горсти муки и небольшого количества масла в сосуде.»
Замечательно уже то, что несмотря на такую скудость, она не утаила бывшего у нее небольшого остатка пищи. Как много ныне таковых, которые, имея много золота и серебра, не делятся с друзьями своими, когда те просят у них? Даже и тогда, когда их упрашивают с любовию, они говорят, что не имеют ничего, не желая давать; но если, после долгих просьб склонятся к тому, чтобы дать кому-либо взаймы, тогда берут с тех, кому дают, расписку, более прочную, чем железо, связывают подписью руку принимающую, в присутствии свидетелей и поручителей. Но та вдовица по одному слову не отреклась от горсти муки.
Что же сказал ей пророк? «Поспеши и приготовь опресноки, прежде всего, для меня, потом же для тебя и для детей твоих.» Сие слово пророческое было испытанием, – было испытанием сердца, было испытанием благорасположения. Сердце блаженной вдовицы находилось как бы в тисках, будучи в недоумении, что предпочесть, любовь ли к своим детям, или нищелюбие к пророку? И предпочла вдовица лучше обидеть себя и детей своих, пророка же принять, ибо знала, что приемляй пророка во имя пророче, мзду пророчу приимет; и напоивший чашею студеной воды во имя ученика, не потеряет награды своей.
Но почему же пророк сказал: «Поспеши!» Разве он был настолько голоден, что нуждался в особенном усердии вдовицы? Нет, ни в каком случае, но он таинственно знаменовал сим, что благое дело должно творить с усердием и радостию, а не с печалию и тоскою: доброхотна бо дателя любит Бог. «Поспеши и приготовь, прежде всего, для меня, потом же для тебя и для детей твоих». «Поспеши», – подобно тому, как Авраам, когда к нему пришли ангелы, поспешил к волам и заколол тельца, дабы принять Агнца; также подобно тому, как Сарра поспешила к опреснокам, дабы получить хлеб, сокрытый в небесах. «Поспеши и поступи так, как Авраам с жертвами Богу; не тебе первой и потом мне, как поступили: Каин, Офни и Финиес, сыновья священника Илия, которые уничижали Бога, взимая в свою пользу начатки даров, приносимых Богу. Вдовица исполнила приказание пророка с усердием.
Пророк же, приняв хлеб, хоть и малый, но поданный с великим усердием, вкусил от него и наполнил благами дом ее, ибо он сказал: «Не оскудеет горсть муки в водоносе, и масло в сосуде, до тех пор, пока Господь не пошлет дождя на землю.» Но почему, – до того времени (когда будет ниспослан дождь)?
Дабы таинственно показать, что ветхий закон оканчивается тогда, когда явилась новая благодать, как дождь с неба.
И действительно случилось так, как сказал пророк.
Видишь ли, как добрые женщины получили плоды нищелюбия? Ибо благие труды дают благие плоды и неистлевающий корень целомудрия. Вы, женщины, слышали о делах злых женщин и о добродетели благих; одних возлюбите, других же сторонитесь; тем подражайте, других же избегайте, дабы, следуя пути благих (женщин), вы были бы сопричислены к лику святых, о Христе Иисусе, Господе нашем, Коему подобает слава и держава вечно. Аминь.
Слово на день Усекновение главы Святого Предтечи Господня Иоанна
В минувший воскресный день - вторую неделю по Пасхе - рассеявшееся, как дым, неверие Апостола Фомы убеждало нас в истинности Воскресения Христова, сегодня же - в третью неделю по Пасхе - удостоверяют действительность этого великого события те люди, которые сами удостоились быть свидетелями погребения Христова и затем - преславного Воскресения Его из мертвых.
Эти люди - св. праведный Иосиф Аримафейский, Никодим, тайный ученик Христов, приходивший к Нему ночью (Ин. 3:2), и жены-мироносицы, от которых и вся эта третья неделя по Пасхе именуется "Неделею святых жен-мироносиц". Первые два, по преданию, бывшие членами высшего иудейского судилища - синедриона, но не пожелавшие принять участия в осуждении Господа на смерть, и особенно св. жены-мироносицы, невольно приковывают к себе наше внимание своей необыкновенно-трогательной и самоотверженной любовью к своему Божественному Учителю. В самом деле.
Иосиф Аримафейский и Никодим не побоялись мести своих злобных собратий и решились испросить у Пилата тело Господа для честного погребения, чего лишались обыкновенно распинаемые на кресте преступники, тела которых делались добычей хищных птиц. В то время как Апостолы, страшась за свою жизнь, покинули Господа, взятого в Гефсиманском саду под стражу, и разбежались в разные стороны, а Петр, клявшийся Ему в верности до смерти, даже трижды отрекся от Него, жены-мироносицы бесстрашно следовали за Ним на Голгофу, созерцали Его страдания, стоя у креста, и неусыпно следили за всем происходящим, вплоть до самого погребения Господа, "смотрели, где Его полагали" (Мк. 15: 47). Это были Мария Магдалина, Мария Иаковля, Саломия, Мария Клеопова, Иоанна, Сусанна и другие богатые женщины, о которых говорит Евангелист, что они служили Господу имением своим (Лк. 8: 3).
И вот, едва минул день субботнего покоя, когда запрещено было иудеям что-либо делать, они немедленно купили ароматы, которыми обычно умащали тогда тела умерших, и "еще сущей тьме" (Ин. 20:1), ранее восхода солнца, поспешили на гроб, чтобы отдать последний долг любви своему возлюбленному Учителю - помазать Тело Его благовонными мастями, как это было принято у иудеев, тем более что Иосиф и Никодим спешили погребсти Тело Господа до захода солнца, ибо наступал великий день иудейской субботы, совпадавшей тогда с праздником Пасхи, и только на скорую руку успели обмыть Тело и умастить Его смирной и алоем. Неутомимые жены ничего не боялись - ни ночного мрака, ни мести иудеев, но движимые единственно чувством преданной любви к своему Божественному Учителю, они спешили на гроб, чтобы воздать Ему последние почести, помазав драгоценным миром Его святое Тело.
За эту неустрашимую любовь и самоотверженную преданность они и удостоились высочайшей награды. Первыми сподобились они услышать от Ангела радостную весть о воскресении Господа, а затем и лицезреть Самого явившегося им Воскресшего Учителя. Великой радости сподобились они, и в то же время великой чести удостоились от Господа - быть провозвестниками этой радости для самих Апостолов. Из них св. Мария Магдалина, воодушевленная этой великой вестью, прошла потом с проповедью о воскресении Христовом весь тогдашний мир и дошла даже до Царственного града Рима, где предстала пред лицом самого императора - мрачного Тиверия, и поднесла ему красное яичко со словами пасхального приветствия: "Христос Воскресе!" За это св. Церковь удостоила ее наименования "равноапостольной".
Так всегда вознаграждает Господь любящих Его!
И кто больше любит Господа и самоотверженно служит Ему, того и большая ожидает радость, тот большей чести и славы сподобляется от Него. Да и само по себе самоотверженное и искреннее служение Господу-Спасителю нашему, преданная любовь к Нему есть источник самой высшей, чистой и святой радости, с которой ничто не может сравниться на земле. Кто всем сердцем своим любит Господа, и в жизни своей полагает главным делом самоотверженное служение Ему, и только Ему Одному (а не "двум господам"!), тот полон этой чистой небесной радости, и ему уже не страшны никакие скорби земные: они не могут глубоко затронуть его души. И наоборот: земное "счастье", земные "радости" - сами в себе уже носят семена скорби, скорби зачастую безотрадной и безутешной, нередко приводящей на дно адово тех, кто всю свою душу отдавал этим обманчивым призрачным радостям, забывая о Боге и не помышляя о служении Ему.
Увы! плохо понимают это современные люди, даже носящие имя "христиан", зачастую и сами священнослужители, только формально отбывающие свою должность, но чуждые подлинного духа жизни во Христе. Стыдно сказать, как часто многие в наше время не жалеют себя и своих сил для каких-нибудь мирских дел, для своей корысти, для своих суетных интересов, забав, пустых занятий и развлечений, а для Бога - лень, как говорится, "и пальцем пошевелить" или лишний шаг ступить, иные и креститься-то как следует не дают себе труда научиться, а, стоя в храме, точно боятся, как бы лишних пяти минут не уделить Богу, спеша скорее-скорее уйти из храма, хотя часы и часы готовы безрассудно тратить на глупости и на дела, глубоко противные Богу и губительные для нашей души.
Где же в таком случае наша любовь к Спасителю нашему и Господу, если мы торгуемся с Ним из-за каждой лишней проведенной на свидании с Ним в храме Его минуты? Гнусно и гадко становится на душе, если серьезно вдуматься в такое неразумное наше настроение! Необходимо решительно бороться с таким потемнением нашего рассудка, с таким отупением внутренним и очерствением сердца. Надо понять, что оно исходит от врага нашего диавола, жаждущего оторвать нас от любви Божией и погубить нас.
А еще ужаснее, что находятся в наше время люди, которые не только не следуют примеру Иосифа Аримафейского и Никодима, мужественно заявивших свой протест в синедрионе против неправедного осуждения Господа и подвергших самих себя злобной мести этих нечестивых судей, а, наоборот: ради славы и чести, ради личной корысти и выгоды, готовые вести дружбу с этими нечестивыми судьями-богоборцами, поддакивать им во всем и услужливо угождать им, предавая нашего Господа и Спасителя на смерть, подобно Иуде Искариотскому!
Если только мы настоящие христиане и не напрасно носим это имя, высоким примером для нас во всей нашей жизни должны служить эти преданные ученики Христовы и Его ученицы - святые жены-мироносицы.
Особенно для наших женщин-христианок воодушевляющим примером должны служить святые жены-мироносицы в их всецелой любви и преданности нашему Господу и Спасителю. Не увлечение суетной мирской жизнью с ее развлечениями, удовольствиями и наслаждениями, не пустые наряды и украшение себя побрякушками, не разодевание по последней моде, ставшей столь неприличной в последнее время, чуть не до полного обнажения, не раскрашивание себя кричащими красками едва ли не во все цвета радуги для привлечения к себе развратных взоров - страшно сказать до чего дошли современные женщины-христианки, позволяя себе даже в храмах Божиих появляться в таком непристойном, безобразном виде! - нет, нет и нет, но трепетное благоговейное служение нашему Господу и Спасителю в благоприличном виде, с кротостью, смирением, целомудрием и страхом Божиим.
Какое благодатное поприще может быть и в современной жизни для наших женщин-христианок, если они проникнутся благодатным духом и святой возвышенной настроенностью св. жен-мироносиц! Сколько подлинной святой, чистой любви могут внести они в нашу церковную жизнь! Мать, жена и дева - христианки, сколько подлинного Христова добра могут они сделать, как возвысить, облагородить и очистить нашу современную жизнь, ставшую такой грубой, циничной, жесткой и черствой, порой до ужаса невыносимо-пошлой, низменной и гадкой!
И служение Церкви для них в известной мере открыто: какое широкое поле благодатной церковной деятельности перед ними в так называемых "церковных сестричествах": и забота о благолепии и благоукрашении храма и богослужений в нем, и чтение и пение на клиросе, и преподавание в церковно-приходской школе, и воспитание детей, и посещение больных на дому и в больницах! Необходимо тут вспомнить, сколько добра делали такие женщины-христианки, подлинные "жены-мироносицы", у нас на Родине в России, для находившихся в бедственном положении и заключенных в тюрьмах священнослужителей! Они же нередко, не боясь безбожников, отстаивали наши святые храмы от захвата их модернистами - "обновленцами". Непочатое поле деятельности для наших женщин, если они желают следовать высокому примеру св. жен-мироносиц, и в миссионерстве среди современного обезбоженного и расчеловеченного мира, уже открыто начавшего поклоняться сатане - как много и тут могут сделать именно женщины! Да и много, чего не в состоянии бывают сделать мужчины, могут сделать женщины, если есть у них настоящая христианская настроенность, целомудрие и страх Божий, по свойствам самой своей природы и складу душевному.
Женщины-христианки! Не пренебрегайте зовом Божиим в наше ужасное злокозненное время отступления: следуйте высокому примеру св. жен-мироносиц, послужите делу Евангелия и Святой Церкви, делу спасения душ человеческих, и этим Вы проявите Вашу любовь Самому нашему Господу и Спасителю, послужите Ему, как евангельские мироносицы!
Но и все мы - и мужчины и женщины - не должны гоняться за призрачным земным счастьем, более чем когда-либо в наше время обманчивым, за призрачными и обманчивыми земными радостями, но подобно женам-мироносицам, возлюбим всем сердцем своим Единого Господа и Спасителя нашего и посвятим себя всецело на служение Ему, поставив главным делом жизни своей угождение Ему, и тогда уделом нашим будет подлинное вечное счастье, вечная радость, с которой ничто не может сравниться на земле. Радость эта полна и безгранична, ибо это - та радость, о которой сказал Сам Господь еще на Тайной Вечери, утешая Своих учеников: "Возрадуется сердце ваше, и радости вашей никто не отнимет у вас" (Ин. 16: 22).
Необходимо постоянно возгревать в себе любовь Божию, воспоминая страдания Христовы за нас, грешных, и ни с чем земным несравнимую возвышенную светлую радость о Воскресшем Господе - радость пасхальную, которая и должна быть светочем всей нашей жизни.
Больше искренней любви и преданности Господу, братие и сестры! Будем служить Ему от всего сердца, не как наемники-рабы чрез силу и с неохотой, а как любящие сыны и дочери Его, как жены-мироносицы! Аминь.
Уважаемый Вадим Петрович Виноградов, прославленный режиссёр и автор многих православно-патриотических фильмов, прислал ссылку на свой фильм «Жертва правды» https://www.youtube.com/watch?v=dS-OigdIqag&app=desktop, который я с большим удовольствием вновь просмотрел, и с которым горячо рекомендую всем ознакомиться по вышеуказанной ссылке.
Фильм этот особо актуален в этот год 100-летия отречения Государя и относительной кончины России, являющийся и годом 10-летия позорной унии с МП и относительной кончины РПЦЗ.
Радоница (от слова радость – ведь праздник Пасхи продолжается) и этот праздник совершается во вторник после пасхальной недели. Верующие посещают кладбище – помолиться об усопших. Нужно помнить, что традиция оставлять еду, пасхальные яйца на могилах – это язычество, которое возродилось в Советском Союзе. Душам наших усопших близких нужна молитва. Что касается поминовения усопших спиртным: любая пьянка недопустима. Кладбища – это священные места, где покоятся тела умерших до будущего воскресения. Мы называем наших покойных усопшими, а не умершими, потому что в определенное время они встанут из гроба. Могила – это место будущего воскресения, и поэтому необходимо соблюдать ее в чистоте и порядке. Крест на могиле православного христианина – молчаливый проповедник блаженного бессмертия и воскресения. Водруженный в землю и возвышающийся к небу, он знаменует веру христиан в то, что тело умершего находится здесь, в земле, а душа – на небе, что под крестом сокрыто семя, которое произрастает для жизни вечной в Царстве Божием. Крест на могиле ставят у ног покойного так, чтобы Распятие было обращено к лицу покойного.
Итак, относительно вопроса о кафарах (Чистые: см. 2 Всел. Собор, прав. 7), и речено прежде, и ты благорассудительно упомянул, что подобает последовать обычаю каждой страны, потому что о их крещении различно думали рассуждавшие о сем предмете в свое время. Крещение пепузиан, по моему мнению, не имеет ничего в свое защищение; и я удивился, как не приметил сего великий Дионисий, будучи искусен в правилах. Ибо древние положили принимать Крещение, ни в чем не отступающее от веры; поэтому иное насказали они ересью, иное расколом, а иное самочинным сборищем. Еретиками назвали они совершенно отторгшихся и в самой вере отчуждившихся; раскольниками - разделившихся в мнениях о некоторых предметах церковных и о вопросах, допускающих уврачевание; а самочинными сборищами - собрания, составляемые непокорными пресвитерами или епископами и ненаученным народом. Например, если кто, быв обличен во грехе, удален от священнослужения, не покорился правилам, а сам удержал за собою предстояние и священнослужение, и с ним отступили некоторые другие, оставив Кафолическую Церковь, - это есть самочинное сборище. О покаянии мыслить иначе, нежели как сущие в Церкви - есть раскол. Ереси же суть, например: манихейская, валентинианская, маркионитская и сих самых пепузиан. Ибо здесь есть явная разность в самой вере в Бога. Вот почему от начала бывшим Отцам угодно было крещение еретиков совсем отметать; Крещение раскольников, как еще не чуждых Церкви, принимать; а находящихся в самочинных сборищах - исправлять приличным покаянием и обращением, и вновь присоединять к Церкви. Таким образом, даже находящиеся в церковных степенях, отступив вместе с непокорными, когда покаются, нередко приемлются вновь в тот же чин. Пепузиане же явно суть еретики. Ибо они восхулили на Духа Святаго, нечестиво и бесстыдно присвоив наименование Утешителя Монтану и Прискилле. Посему, боготворят ли они человеков, подлежат за это осуждению; оскорбляют ли Духа Святаго, сравнивая Его с людьми, - и в сем случае повинны вечному осуждению, ибо хула на Духа Святаго не прощается. Какая же была бы сообразность признать крещение тех, которые крестят во Отца, и Сына, и в Монтана или Прискиллу? ибо не суть крещены крестившиеся в то, что нам не предано. Посему, хотя великий Дионисий и не приметил сего, но нам не должно соблюдать подражания неправильному, ибо нелепость сама собою явна и ясна для всех, имеющих хотя несколько рассуждения. Кафары суть из числа раскольников. Однако угодно было древним, как то Киприану и нашему Фирмилиану, одному определению подчинить всех сих: кафаров, енкратитов, идропарастатов и апотактитов. Ибо хотя начало отступления произошло чрез раскол, но отступившие от Церкви уже не имели на себе благодати Святого Духа. Ибо оскудело преподаяние благодати, потому что пресеклось законное преемство. Ибо первые отступившие получили посвящение от Отцов и, чрез возложение рук их, имели дарование духовное. Но отторженные, сделавшись мирянами, не имели власти ни крестить, ни рукополагать, и не могли преподать другим благодать Святого Духа, от которой сами отпали. Вот почему приходящих от них к Церкви, как крещенных мирянами, древние повелевали вновь очищать истинным церковным Крещением. Но поскольку некоторым в Асии решительно угодно было, ради назидания многих, принять крещение их, то да будет оно приемлемо. Подобает же нам усмотреть злоухищрение енкратитов. Они, да соделают себя неудобоприемлемыми для Церкви, умыслили, предускоряя, совершать собственное крещение, чрез что и собственный свой обычай изменили. Итак, поскольку о них ничего ясно не изречено, думаю, что прилично нам отвергать их крещение; и если бы кто принял от них оное, такового, приходящего к Церкви, крестить. Но если это становится препятствием общему благосозиданию, то вновь подобает держаться обычая и следовать Отцам, благоусмотрительно устроившим дела наши. Ибо я опасаюсь, чтобы нам тогда, как хотим удержать их от поспешного крещения, не оттолкнуть, спасаемых строгостью отлагательства. Если же они сохраняют наше Крещение, это да не устыжает нас, ибо мы обязаны не воздавать им за то благодарность, но покоряться правилам с точностью. Всемерно же да будет установлено, чтобы, после их крещения приходящие к Церкви, были помазуемы от верных и так приступали к Таинствам. Впрочем, знаю, что братий Зоина и Саторнина, бывших в их обществе, мы приняли на кафедру епископскую, почему соединенных с их обществом уже не можем строгим судом отчуждать от Церкви, постановив принятием епископов как бы некое правило общения с ними.
* * *
Первое правило Св. Василия особенно важно по своим определениям трех категорий лиц, отпадающих от Церкви: еретиков, раскольников и составляющих самочинные сборища. Относительно еретиков Зонара в толковании на 6 пр. 2 Всел. Собора, ссылаясь на Василия Вел. выразился так: "Еретики суть все, мыслящие несогласно с православною верою, хотя бы давно, хотя бы недавно они были отлучены от Церкви, хотя бы древних, хотя бы новых ересей они держались." Он же в толковании 14 пр. 4 Всел. Собора дает такое определение: "Под именем еретиков разумеются те, что приемлет наше таинство, но в некоторых частях учения погрешают и несогласны с православными." Некоторые ошибочно думают, что ересью можно называть только учение, осужденное в таком качестве Вселенским Собором. Всякое учение, несогласное с православным есть ересь, если исповедующий его настаивает на нем вопреки Церкви. Со времени появления римо-католичества и протестантства не было ни одного Вселенского Собора, но введенные Церковью чины их приема в Православие называют их справедливо ересями.
Раскольники, также как еретики, движимы гордостью в противопоставлении своего собственного мнения решению Церкви, но не в вопросах догматов, а в вопросах дисциплины и нравственности.
Еще грубее по своему происхождению самочинное сборище, составляемое людьми, не желающими подчиняться церковным правилам (о них см. правила Ап. 31; 4 Всел. 18; 6 Всел. 31 и др.).
Из упомянутых Св. Василием ересей Пепузиане те же монтанисты, называвшиеся так по тому месту из которого они происходили (Пепуза). В древних источниках они иногда называются фригами, ибо ересь Монтана пошла из Фригии. Это была группа гностиков, которые были против иудейства и хотели якобы восстановить христианское учение во всей чистоте. Система Монтана была дуалистической. Он сам называл себя Утешителем, посланным очистить Христианство от извращения. Того же противоиудейского направления были Маркиониты, тоже гностики, появившиеся в Риме во второй половине 2-го века. Валентиниане были тоже гностики, но иудаистического направления. О Катарах см. толкование 8 пр. 1 Всел. Собора. Идропарасты были последователи гностика 2 века Татиана, между прочим учившего, что надо избегать крепких напитков и что потому евхаристия должна совершаться только на воде без вина (см. 32 пр. 6 Всел. Собора). Из той же гностической школы Татиана происходили Энкратиты и Апотактиты. Этими названиями определяются разные стороны учения Татиана, который призывал к отречению от всего земного (брака, мяса, вина, как предметов нечистых).
Упоминая разную практику в принятии еретиков, Св. Василий указывает норму в том, что отступившие даже через раскол " уже не имели на себя благодати Св. Духа. Ибо оскудело преподание благодати, потому что пресеклось законное преемство." Т. о. Св. Василий, а вслед за ним и Вселенские Соборы приняли тот принцип, который защищал в своих творениях Св. Киприан Карфагенский. Только ради церковной пользы, чтобы облегчить присоединение к Церкви отпавших от нее, Св. Василий в конце правила допускает снисходительную практику принятия обращающихся без нового крещения, а через отречение от заблуждений и миропомазание.
Историки обычно считаютъ Куликовскую битву началомъ освобожденія Русскаго народа отъ татаро-монгольскаго ига. Другіе относятъ это начало къ еще болѣе раннему періоду — къ мудрой политикѣ Ивана Калиты.
Отъ міра нѣсте, но Азъ избрахъ вы отъ міра (Іоан. 15, 19).
Две стены с фресками, написанными в стиле традиционной техники по мокрой известковой штукатурке, были завершены в Благовещенском скиту в Виктории (Австралия, РПЦЗ). Было решено украсить трапезную изображениями аскетических святых жен для укрепления монашеского духа насельниц и прихожан.
Понедельник, 1 мая 2017 г.
Глава XIV, ст. 43–52
2017 г. В Неделю Жен-Мироносиц в монастыре Святых Архангелов в Ненита (Хиос, ИПЦ Греции) Митрополит Хризостом Аттикийский вместе с игуменом монастыря о. Афанасием и диаконом Константином отслужил Божественную литургию, после чего состоялся крестный ход с храмовой иконой. 
14/27 апреля 2017 г. был совершен чин отпевания о упокоении игумении Хрисоваланты, основательницы исихастирия Достойно есть в Пеаниа (Аттика, ИПЦ Греции).
"Расколы и ереси ни к чему другому не ведут во Святой Церкви, как только к ослаблению любви к Богу и ближнему".
Епископъ Игнатій (Брянчаниновъ)
I. Прославляемый сегодня св. преп. Іоаннъ называется ветхопещерникомъ, потому что спасался въ лаврѣ св. препод. Харитона, которая называлась ветхою или древнею, какъ старшая изъ палестинскихъ обителей. Лавра эта находилась недалеко отъ Виѳлеема по направленію къ Мертвому морю. Св. Іоаннъ изъ любви къ Богу въ молодыхъ лѣтахъ оставилъ міръ и поселился въ лаврѣ, гдѣ въ санѣ пресвитера достигъ высокой степени святости. Жилъ онъ въ VIII вѣкѣ.
Снова Иродиада беснуется, снова смущается, снова пляшет, снова требует у Ирода беззаконного усечения главы Иоанна Крестителя. Опять Изавель умышляет восхитить виноградник Навуфеев и умышляет изгнать в горы святого Илию. И не только я один прихожу от сего в ужас, но думаю, что и вы все, слышавшие голос Евангелия, изумитесь вместе со мною дерзновению Иоаннову, неразумию Иродову и звероподобному неистовствованию безбожных женщин. Ибо что мы слышали? Ирод послав ят Иоанна, и связа его в темнице. За что? Иродиады ради, жены Филиппа брата своего.
В минувший воскресный день - вторую неделю по Пасхе - рассеявшееся, как дым, неверие Апостола Фомы убеждало нас в истинности Воскресения Христова, сегодня же - в третью неделю по Пасхе - удостоверяют действительность этого великого события те люди, которые сами удостоились быть свидетелями погребения Христова и затем - преславного Воскресения Его из мертвых.
Первое Правило святителя Василия Великого