Великий князь Константин Константинович посетил Афон. Фотоальбом

Автор: Монахиня Вера. Дата публикации: 04 ноября 2013. Категория: Из разных источников.

Константин Константинович Романов, (1858-1915) — великий князь, президент Императорской Санкт-Петербургской академии наук, поэт, переводчик и драматург. Второй сын великого князя Константина Николаевича, внук Николая I.
Вехи судьбы Константина Константиновича Романова кажутся причудливым смешением биографий разных выдающихся людей. Мичман на фрегате "Светлана" в период Русско-турецкой войны. Командир Преображенского полка. Главный начальник военно-учебных заведений России, заботливый попечитель кадетов. 
Был князь и литературным критиком, драматургом, актером, талантливым музыкантом – написал романсы на стихи В. Гюго, А. К. Толстого, А. Майкова... А также он был фотографом.

У великого князя и его жены Елизаветы было шесть сыновей и три дочери.

В 1867 году Константин Константинович посетил Святую Гору Афон и сделал необыкновенные фотографии.

Константин Константинович умер 2 июня 1915 года.

Просматривая фотографии в альбоме, мы убеждаемся в фундаментальности творческой задачи его создателей: здесь отсутствуют случайные или дефектные фотоснимки, и сюита видов монастырей и скитов неповторима по своему качеству и восходит к школе, которую основал Петр Севастианов.

Источник

Печать E-mail

Митрополит Пантелеимон (Рожновский 1867-1950)

Автор: чтецъ Мартинъ. Дата публикации: 04 ноября 2013. Категория: Синодик РПЦЗ.

AВТОБИОГРАФИЯ

 митрополита Пантелеймона (Рожновского), 1867-1950

В 1921 году из приходов Минской Епархии, оказавшихся на территории Польской Республики, была образована Пинско-Новогрудская Епархия и Святейшим Патриархом Тихоном я был назначен правящим ее. За непризнание автокефалии Православной Церкви в Польше, я был интернирован в монастырь, где пробыл все время до прихода Советской Власти [переправлено из: власти], при чем Святейшим Патриархом Тихоном был возведен в сан Архиепископа. После разгрома Польши в 1939м году и перехода части ее территории вод управление Советской Власти, я, находясь тогда в Жировицком монастыре, восприял управление Гродненской Епархией и почти всей Виленской Епархией, оказавшихся без Епископов. Сообщив о себе Местоблюстителю митрополиту Сергию, я, первоначально, на короткое время был назначен Экзархом Западной Белоруссии и Украины, впоследствии же возведен в сан Митрополита.

Печать E-mail

На фасаде Покровского храма в г. Малин на Украине установлена доска, напоминающая о его юридическом статусе

Автор: Митрополит Агафангел. Дата публикации: 04 ноября 2013. Категория: РПЦЗ.

02.10.13. На здании Покровского храма в Малине (Житомирская область, Украина) установлена доска с надписью, извещающая, что "14.06.2007 Европейский суд по правам человека принял решение по заявлению №77703/01 в котором указано: "1 июня Верховный Суд Украины отменил решение бывшего губернатора Житомирской области Рыжука об отмене внесенных в устав Свято-Покровского прихода г. Малин изменений, согласно которым приход вошел в подчинение Русской Православной Церкви за границей. Таким образом, ВСУ признал законным переход общины из УПЦ(МП) в РПЦЗ. У данной общины сохраняются права на храм, за который шла борьба и с другой частью общины, которая не пожелала изменять конфессиональную принадлежность".

Печать E-mail

Архивный документ о Бостонском расколе

Автор: Монахиня Вера. Дата публикации: 03 ноября 2013. Категория: Архив РПЦЗ.

Документы и свидетельства об уходе архимандрита Пантелеимона и его последователей из Русской Православной Церкви Заграницей в 1986 году.

Печать E-mail

Афонские старцы Феодосий и Никодим Карульские (РПЦЗ)

Автор: Монахиня Вера. Дата публикации: 03 ноября 2013. Категория: РПЦЗ.

1. СТАРЧЕСТВО СЪ ДѢТСТВА.

Родился Василий въ 1869 году въ Саратовской губерніи. Родители его были изъ крестьянъ изрядно благочестивыхъ и зажиточныхъ. Они имѣли свою вѣтряную мельницу 8-поставную. Отецъ его, Василій Матвеевичъ Харитоновъ, характера былъ строгаго, хорошій хозяинъ, хотя и неграмотный, а много лѣтъ состоялъ волостнымъ старшиною и церковнымъ старостою. Въ семьѣ всѣ его почитали и боялись. Бывало, когда возвращался онъ домой, то кто первый увидитъ его, всѣмъ сказываетъ: «Идетъ», и прекращали свои разговоры и всѣ, что не нравилось отцу. Мать, Гликерія Авдеевна, характера была мягкаго, дѣти съ ней жили свободнѣе. Она и передъ отцомъ часто заступалась за нихъ, говоря: «Что ты все ихъ грызешь, какъ тебѣ не жалко ихъ, вѣдь они наши дѣти».

Кромѣ будущаго Старца у нихъ еще было два сына, Степанъ и Андрей, и двѣ дочери, Дарья и Матрона. По порядку рожденія: Степанъ, Андрей. Дарья, Матрона и Василій, младшій — будущій Старецъ. Когда Василій началъ ученіе въ сельской школѣ, два брата его были уже женатыми и имѣли дѣтей, имѣя троихъ работниковъ, так что семѣйство было большое. Хозяйствомъ по дому управлялъ старшій сынъ Степанъ, а Андрей на мѣльницѣ всегда съ работниками. Въ семѣйствѣ всѣ свято хранили послушаніе, во-первыхъ къ отцу, а затѣмъ и къ старшему брату, а потому и въ домѣ всегда сохранялся ненарушимый миръ и тишина.

Вася все время учился. Онъ былъ кротокъ и смиренъ и его за это любили не только отецъ съ матерью, но и братъ, и снохи. Своею дѣтскою простотою онъ умѣлъ говорить съ дѣтьми по-дѣтски, чѣмъ и привлекъ къ себѣ дѣтей брата и по сосѣдству другихъ, и родныхъ поблизости, и составилъ изъ нихъ маленькое общежитіе наподобіе монастырскихъ. Малышамъ обоего пола было лѣтъ отъ четырехъ до восьми. По вечерамъ и утрамъ собирались на общую молитву, исповѣдывали свои грѣхи, кто въ чемъ согрѣшилъ, а онъ ихъ училъ на память читать молитвы, училъ послушанію и прочему. Всѣ охотно сдѣлались его учениками и ученицами и съ нетерпѣніемъ, бывало, ждутъ не дождутся когда онъ пріѣдетъ на каникулы. А какъ пріѣдетъ, то тогда онъ самъ съ ними дѣлался какъ дите: занимался съ ними по-дѣтски и игралъ съ ними такими же играми, какія дѣти любятъ, и въ то же время училъ ихъ страху Божію и благочестію. Онъ давалъ имъ дѣтскія заповѣди и уроки и кто въ чемъ погрѣшалъ, то наказывалъ за это поклонами или лишеніемъ подарковъ, а прочихъ заставлялъ молиться за согрѣшившаго и класть поклоны. Ни одного дня дѣти не оставляли своего учителя. Вмѣстѣ съ нимъ дѣти шли въ церковь, впереди него попарно, прыгая и толкая другъ друга. Среди нихъ особенно потѣшны были Исаичка, сынокъ тети старцевой, которая, овдовѣвъ, по бѣдности своей жила въ ихъ семьѣ, и Егорочка, пузатый, много смѣшной.

Любилъ Старецъ впослѣдствіи часто разсказывать про этихъ дѣтей. Разъ спрашиваетъ одного: «А скажи-ка, на кого похожъ Богъ?» И тотъ отвѣчаетъ: «На моего батю — въ бѣлой рубахѣ, подпоясанный краснымъ поясомъ и съ кнутомъ въ рукахъ». И Старецъ поправлялъ ихъ дѣтскія понятія.

2. РОДИТЕЛЬСКОЕ РѢШЕНІЕ

Послѣ трехъ лѣтъ школьнаго сельскаго ученія, за смышленность и хорошее повѣденіе было рѣшено, чтобы Вася продолжалъ ученіе въ духовномъ училищѣ. Произошло это такъ. Однажды лежали на печи отецъ и мать и разговаривали. Вася слышалъ, какъ они совѣтовались, говоря: «Отдадимъ Ваську учиться, пусть хоть одинъ сынъ будетъ попомъ и будетъ молиться Богу за насъ». Однако прямымъ поводомъ къ поступленію Старца въ духовное училищѣ была заинтересованность ихъ священника: ему тутъ была выгода. Ему хотелось, чтобы его сына Василій Матвеевичъ Харитоновъ, отецъ Васи, возилъ вмѣстѣ со своимъ сыномъ въ школу безплатно, потому и много разъ упрашивалъ его послать своего сына Васю учиться въ духовное училищѣ. Старецъ разсказывалъ, что, когда пришелъ отецъ съ нимъ въ духовное училищѣ просить принять его для ученія, то директоръ сначала вступилъ въ разговоръ съ отцомъ и много разспрашивалъ, а потомъ сказалъ: «Мужикъ кафтанъ сѣръ, а ума не съѣлъ. Да крестьяне вообще бѣдные. Хотя и не изъ духовнаго званія, но я соглашаюсь принять твоего сына». И решилъ принять учиться сына безплатно, на казенный счетъ, чему часто завидовалъ ихъ священникъ. Онъ даже не стерпѣлъ — написалъ про отца Старца, что они богаты: имѣютъ большую мельницу. Но не помѣшало это, такъ и кончилъ Вася училище безплатно, а ужъ въ семинаріи учился за плату.

Духовное училище находилось въ Саратовѣ, которое онъ окончилъ успѣшно и перешелъ въ Вологодскую Семинарію. Ее онъ окончилъ первымъ ученикомъ и это дало ему право поступить въ Духовную Казанскую Академію на казенный счетъ опять безплатно. Когда Вася сказалъ родителямъ, что ему дается право еще безплатно учиться, то на это отецъ сказалъ ему: «Довольно сынокъ, вотъ теперь ты будешь попомъ, а я научу тебя хозяйству». Но Вася просилъ благословеніе учиться дальше, и родители согласились.

Итакъ, онъ поступилъ въ Казанскую Академію и окончилъ ее въ 1894 году со степенью магистра богословія, на что писалъ диссертацію на тѣму «Обозрѣніе Сочиненій Епископа Ѳеофана, Вышенскаго Затворника». Тамъ, по давнему своему желанію монашества, принялъ постригъ въ мантію (малую схиму) съ именемъ Ѳеофана, по уваженію къ Епископу Ѳеофану и въ честь его святаго, преп. Ѳеофана Сигріанскаго, память котораго 12-го Марта, и посвященъ въ Іеромонахи съ назначеніемъ на должность надзирателя въ Симферопольскую Семинарію, а потомъ и инспекторомъ въ Вологодскую Семинарію, гдѣ пробылъ пять лѣтъ и оттуда уѣхалъ на Аѳонъ.

О. Александръ Боданинъ, Вологодскій праведникъ.

Во время пребыванія въ Вологдѣ онъ познакомился съ великимъ праведникомъ и теплымъ молитвенникомъ смиреннымъ Старцемъ — іереемъ Божіимъ О. Александромъ Боданинымъ, который со своей семьей и тремя дочерьми жилъ въ маленькомъ домѣ, бывшемъ курятникѣ и помогалъ добрымъ совѣтомъ сотнямъ и тысячамъ страждущихъ душъ. Въ его біографіи пишется такъ: «Духовнымъ другомъ О. Александра былъ тогдашній инспекторъ Вологодской Духовной Семинаріи О. Ѳеофанъ (Харитоновъ), истинный монахъ, подвижникъ, при исполненіи многосложныхъ инспекторскихъ обязанностей служившій ежедневно Литургію, при высокомъ духовномъ подвигѣ обладавшій дѣтскою простотою и незлобіемъ. Ради высшихъ подвиговъ онъ оставилъ службу и славную будущность, которая его ожидала, и ушелъ на Св. Аѳонъ вести скитальческую жизнь, онъ и теперь подвизается на Святой Горѣ, въ глубокомъ пустынномъ уединеніи. Отцы Ѳеофанъ и Александръ, встрѣчаясь другъ съ другомъ, исполнялись необыкновенною радостью и бесѣдовали, какъ дѣти».

Вознесенская церковь, гдѣ служилъ О. Александръ.

Проживъ въ Вологдѣ съ 1896 года до начала 1901 года, будущій Старецъ Ѳеодосій, попрощавшись съ О. Александромъ и со всѣми вологодскими святынями, уѣхалъ въ Санктъ-Петербургъ, а оттуда 9-го марта покинулъ Россію навсегда. А его другъ духовный, О. Александръ, проживъ еще на землѣ ровно 12 лѣтъ, отошелъ въ вѣчность, оставивъ послѣ себя свѣтлую память. (См. Молитвенникъ къ Богу Усердный. Воспоминанія объ О. Александрѣ Боданинѣ, Священникѣ г. Вологды. 1916, Св.- Троицкая Сергіева Лавра.)

3. АѲОНЪ: «НА РАСПУТЬИ»

Прибывъ на Аѳонъ, О. Ѳеофанъ не могъ разомъ успокоиться и войти въ ритмъ аѳонской жизни. Онъ началъ вести дневникъ, даже послалъ его къ вологодскому Владыкѣ Никону, который отпечаталъ его въ своемъ журналѣ «Троицкое Слово» подъ заглавіемъ «На Распутьи». Въ этомъ его «духовномъ размышленіи» запечатлѣлись его трудности найти себя, узнать волю Божію, утихомириться...

Обитель Св. Николая Чудотворца «Бѣлозерка», гдѣ полагалъ начало своего аѳонскаго искуса нашъ Старецъ.

Старецъ разсказывалъ, что однажды онъ видѣлъ архіерея въ сильномъ гнѣвѣ и раздраженіи и убоялся за себя, такъ какъ и самъ иногда раздражался и положилъ намѣреніе побѣдить въ себѣ гнѣвъ. Это и послужило для него побужденіемъ поѣхать на Аѳонъ, найти тамъ себѣ строгаго старца, который помогъ бы ему избавиться отъ гнѣва. На Аѳонъ онъ пріѣхалъ въ 1901-омъ году и поступилъ въ Русскую общежительную Обитель свят. Николая — «Бѣлозерку», тамъ онъ прожилъ около трехъ лѣтъ, несъ обычныя послушанія, служилъ и временами опять раздражался на экклесіарха, который прислуживалъ ему въ церкви, за его невниманіе и неисправность. Видя, что гнѣвъ еще не побѣждёнъ, Старецъ отпросился на пустыню, съ намѣреніемъ предаться въ послушаніе строгому Старцу Іеросхидіакону Лукіану, который вышелъ тогда изъ Пантелеімоновскаго монастыря и жилъ на безмолвіи въ своей кельѣ, недалеко отъ монастыря. О. Лукіанъ былъ ученикомъ Пантелеімоновскаго духовника Іеронима, и послѣ его смерти, какъ достаточно преуспевшій, былъ отпущенъ на безмолвіе. Къ этому-то О. Лукіану и поступилъ Старецъ на послушаніе. О. Лукіанъ былъ суровъ по характеру, смирялъ и уничижалъ Старца и намѣренно грубо обращался съ нимъ, напримѣръ: «Эй, ты, дурень ученый, иди ставь самоваръ, гости пришли». Старецъ старался терпѣть все, проявляя полное послушаніе, а временами впадалъ въ уныніе и закрывался въ своей кельѣ, стараясь успокоиться, а О. Лукіанъ дѣлалъ ему замѣчаніе тогда: «Ну, что ты нюни распустилъ».

Такъ Старецъ прожилъ у О. Лукіана около полутора лѣтъ, не выдержалъ и ушелъ. Послѣ этого Старецъ пробовалъ безмолвствовать наединѣ, поселился въ небольшой кельѣ, называемой «грузинской», которая находилась въ лѣсу, выше Андреевскаго скита, тамъ онъ проводилъ жизнь строгую, занимался внимательно молитвою, постился, дневною порціею его было немного супу съ сухарями. варилъ въ «молочной баночкѣ» (меньше 1/2 кило вмѣстимость), держался безмолвія и никого не принималъ. Однажды пришли къ нему нѣсколько студентовъ, желая побесѣдовать съ нимъ, привелъ ихъ знакомый Андреевскій Іеромонахъ, но Старецъ заперся въ кельѣ и не хотѣлъ ихъ принять. Постучавъ напрасно нѣсколько разъ, они пошли ни съ чѣмъ, а Іеромонахъ, уходя, громко сказалъ: «Ну, не усѣдишь ты въ своемъ безмолвіи — гдѣ твоя любовь къ ближнимъ?» Отъ этихъ словъ Старецъ смутился. Сталъ пересматривать свою жизнь и рѣшилъ опять идти къ О. Лукіану и терпѣть въ послушаніи. Прожилъ онъ у О. Лукіана опять около 1/2 года, усиливаясь терпѣть всѣ суровости, но иногда не выдерживалъ, разстраивался, и О. Лукіанъ, обличая его, говорилъ: «Врачевахомъ Вавилона и не исцѣлѣ». Слыша это, Старецъ рѣшилъ, что онъ не способенъ на совершенное послушаніе, опять вышелъ отъ О. Лукіана и рѣшилъ испробовать жить «по-братски».

4. ИСКУСЪ НА КАПСАЛѢ

Святая Гора Аѳонъ съ птичьего полета. Южная сторона. Внизу селенія Капсокаливскаго скита, а лѣвѣе ниже Карулія.

На «Капсалѣ» мѣстность близ Кареи (Аѳонскій городокъ, гдѣ сосредоточенъ центръ управленія Аѳономъ) — на сѣверъ отъ Кареи, на пригоркѣ, была вмѣстительная келья, тамъ жили тогда полуобщежитіемъ три монаха-пустынника, проводили жизнь безмолвную, каждый въ своей кельѣ, по взаимному соглашенію имѣли общую трапезу, временами собирались на духовную бесѣду, провѣряя каждый свою жизнь, къ нимъ-то и присоединился О. Ѳеофанъ и на общей бесѣдѣ они рѣшили на каждую седмицу выбирать себѣ, изъ своей среды, старшаго и слушать его какъ игумена, чтобы такимъ образомъ проходить и послушаніе. Первымъ выбрали за старшаго о. Ѳеофана. Онъ, замѣтивъ, что требуется мѣстами обновить штукатурку на стѣнахъ ихъ дома, назначилъ братіи мѣсить глину, но вскорѣ же одинъ изъ нихъ О. Филаретъ малороссъ отяготился этой работой и сказалъ: «Я бачу, въ глинѣ Бога нѣтъ, пойду тянуть четку». Его примѣру послѣдовали и другіе, и такъ послушаніе ихъ выбранному старшему не состоялось.

Тогда Старецъ О. Ѳеофанъ рѣшилъ жить самостоятельно, «по совѣту», т.е. уединенно безмолвствовать и подвизаться сколько можно, по силамъ и, чтобы провѣрять свою жизнь, ходить на совѣтъ къ преуспѣвшимъ духовнымъ Старцамъ. Въ то время на Иверскомъ Скиту жилъ Старецъ О. Ѳеодосій, родомъ изъ грузинскихъ князей. Другой преуспѣвшій былъ Іеродіаконъ О. Макарій на Капсалѣ. Былъ еще и въ монастырѣ Зографѣ опытный Старецъ Іеросхимонахъ Амвросій. Къ нимъ-то и сталъ ходить О. Ѳеофанъ на духовный совѣтъ.

Такимъ образомъ подвизаясь, Старецъ О. Ѳеофанъ прожил на Капсалѣ (по-гречески «пожарище») нѣсколько лѣтъ и за то время перемѣнилъ 8 келій. Узнавъ, что на «Васильевскомъ Скиту» (на южномъ склонѣ Аѳона, повыше «Катунаковъ» и «Карули») подвизается схимонахъ О. Нифонтъ, который имѣетъ непрестанную молитву, О. Ѳеофанъ переселился туда и тамъ прожилъ года три, но, убѣдившись изъ бесѣдъ съ О. Нифонтомъ, что при непрестанной молитвѣ О. Нифонтъ не достигъ внутренняго сокрушенія и умиленія и узнавъ, что на «Катунакахъ» живетъ преуспѣвшій въ молитвѣ, ученикомъ у Старца О. Каллиника, Іеромонахъ Неофитъ, сталъ ходить и туда на духовныя бесѣды, съ цѣлью преуспѣть въ молитвѣ. Вскорѣ О. Неофитъ скончался, а О. Ѳеофанъ духовно сблизился съ О. Каллиникомъ и Іеросхимонахомъ Игнатіемъ, болгариномъ родомъ, жившимъ тамъ же недалеко, повыше Каллиника въ кельѣ Успенія Божіей Матери. Этотъ О. Игнатій, ослѣпшій при концѣ жизни, постригъ О. Ѳеофана въ великую Схиму съ именемъ Ѳеодосія въ честь Ѳеодосія Печерскаго, по особой любви О. Ѳеодосія къ Печерскимъ преподобнымъ. Послѣ чего Старецъ О. Ѳеодосій переселился на Карулю въ 1913-мъ или 1914-мъ году, гдѣ и прожилъ безвыходно 23 года до своей кончины — 2-го Октября 1937 года.

5. КАРУЛІЯ

Другъ Старца О. Каллиникъ говорилъ о себѣ: «Я прожилъ въ безпрекословномъ послушаніи 18 лѣтъ и почувствовалъ, что окрѣпъ духовно» — за это О. Ѳеодосій особенно почиталъ его и слѣдовалъ всѣмъ его совѣтамъ и указаніямъ. Въ 1915 году игумену Пантелеімоновскаго монастыря благодѣтели прислали достаточную сумму денегъ съ просьбой построить на Аѳонѣ церковь во имя Святыхъ Сергія Радонежскаго и Афанасія Аѳонскаго, память коихъ празднуется въ одинъ день — 5-го Іюля. Имѣя уже достаточно церквей- параклисовъ въ своемъ монастырѣ, О. Мисаилъ, по своей дружбѣ къ Старцу О. Ѳеодосію, предложилъ ему построить церковь на Карулѣ, обѣщая помогать во всемъ нужномъ, и такимъ образомъ въ 1915-мъ году началась постройка церкви по плану и подъ наблюденіемъ Старца, въ 1917-мъ году церковь была закончена и освящена греч. Архіепископомъ Ниломъ, жившемъ тогда на Кареѣ на покоѣ. Старецъ освятилъ церковь во имя Святыя Троицы, вторымъ праздникомъ назначилъ Покровъ Божіей Матери, также и память пр. Сергія и Афанасія особо ежегодно празднуется, по желанію жертвователей. Кстати, при этой церкви Св. Троицы есть неболой колоколъ, привезенный изъ Скита Оптиной Пустыни. На «Новой Ѳиваидѣ» — пустыни Пантелеімоновскаго монастыря на Сѣверѣ Аѳона, подвизался въ отдельной каливѣ монахъ О. Игнатій, онъ полагалъ начало монашества въ Оптиной Пустыни и былъ нѣкоторое время келейникомъ О. Іосифа (ученика Старца Амвросія Оптинскаго), онъ привезъ съ собою оттуда небольшой колоколъ, который и подарилъ Старцу Ѳеодосію. Этотъ колоколъ до послѣдняго времени находится при этой церкви.

Про себя Старецъ О. Ѳеодосій говорил, что онъ всю жизнь заботился молиться внимательно, но на внутреннюю «художественную» молитву перейти не рѣшался, не имѣя опытнаго въ этомъ дѣлѣ наставника и боясь «прелести» (поврежденія духовнаго отъ незамѣтныхъ обмановъ врага), так что онъ до послѣднихъ лѣтъ жизни держалъ церковное суточное правило и внимательную келейную молитву. Вечерню, утреню и часы въ будніе дни обычно по четкамъ: 33 четки за утреню (съ полуночной и 1-мъ часомъ. добавляя «Честнейшую» и славословіе), 12 за часы, а со временемъ не считая уже число четокъ, но болѣе внимая молитвѣ — по часамъ: за буднюю утреню 2 часа, за вечерню и часы по часу. Ежегодно Старецъ прочитывалъ весь кругъ житій Святыхъ, а последніе годы занялся писаніемъ, сокращая житія святыхъ, и наконецъ, по совѣту ученика своего (послѣ смерти О. Каллиника и О. Игнатія) Схимонаха О. Никодима (который желалъ навести Старца заняться внуренней «художественной» молитвою по «Добротолюбію»), Старецъ занялся сокращеніемъ Словъ преп. Симеона Новаго Богослова, что и расположило Старца заняться «художественной» молитвою, с соединяемою съ дыханіемъ и біеніемъ сердца. И чтобы пріучиться сначала къ непрестанной молитвѣ, старецъ совершалъ большое количество молитвъ по І2.000 въ день по «Страннику» («Разсказы Странника»).

6. СХИМОНАХЪ НИКОДИМЪ — КЕЛЕЙНИКЪ.

(Воспоминанія о жизни старца Іеросхимонаха О. Ѳеодосія на Карулѣ со словъ ближайшаго ученика сго Схимонаха О. Никодима.)

Схимонахъ Никодимъ, ученикъ Старца Ѳеодосія, унаслѣдовавшій Келлію Старцеву. На рукахъ его скончался Старецъ, оставившій всѣ свои писанія ему. О. Никодимъ скончался 15-го Февраля 1984 г. Эту фотографію снималъ Георгій Пальмеръ, который пріѣзжалъ къ О. Никодиму (и сосѣду по Каруліи О. Никону) въ связи съ его переводами на англійскій языкъ «Добротолюбія».

О. Никодимъ приѣхалъ на Аѳонъ и поступилъ сначала на «Крулицу» (метоха св. Пантелеімонскаго монастыря на Аѳоне, близъ границы съ міромъ) въ 1920-мъ году. Во время 1-й войны 1914-17 года, онъ былъ въ экспедиціонномъ корпусѣ во Франціи и послѣ переворота въ Россіи, по своему давнему желанію, рѣшилъ принять монашество и жить на Аѳонѣ. Еще въ міру онъ читалъ «Разсказы Странника», Добротолюбіе и др. аскетическія книги и по мѣрѣ своей пробовалъ заниматься молитвою. На Крулицѣ онъ принялъ монашество, въ мантіи съ именемъ Никанора, исполнялъ послушанія сначала на «киперѣ» — огородѣ, а потомъ помощника гостинника, и тогда, между трудами, перечиталъ много аскетическихъ книгъ: Еп. Игнатія Брянчанинова, Ѳеофана Затворника, Добротолюбіе и много различныхъ святоотеческихъ, преимущественно о молитвѣ. Братія Крулицы проводили жизнь трудовую (тамъ онъ засталъ еще до 70 человѣкъ монаховъ), обрабатывали большіе виноградники, собирали маслины, выдѣлывая масло для монастыря и проч., такъ что, стремясь больше заниматься молитвою, О. Никодимъ (тогда въ мантіи Никаноръ) съ благословенія Игумена О. Мисаила (которому онъ письменно изложилъ свое желаніе) поселился въ пустыни тогоже монастыря — «Новой Ѳиваидѣ», недалеко отъ Крулицы, имѣлъ тамъ въ лесу свою каливку, гдѣ подвизался по своей силѣ, подобно другимъ пустынникамъ, а въ праздники всѣ сходили съ горъ въ скитскую церковь «Всѣхъ Святыхъ Аѳонскихъ» на бдѣніе и литургію, а послѣ литургіи и общей трапезы всѣ опять расходились по своимъ каливкамъ на безмолвіе.

Юго-западный утесь Каруліи, гдѣ отшельническія келліи, точно ласточкины гнезда, построены въ большинствѣ русскими исихастами. Это видъ изъ терраски Старца Ѳеодосія на западъ. Туда пробираются при помощи цѣпей.

Въ то время на Ѳиваидѣ не было особо преуспѣвшихъ во внутренней молитвѣ старцевъ, которые руководили бы духовною жизнью всѣхъ пустынниковъ, поэтому нѣкоторые монахи боялись за молодого подвижника О. Никанора, видя что онъ, не имѣя опытнаго руководителя, стремится къ (высокой) внутренней молитвѣ, а другіе прямо говорили, что онъ «въ прелести», также и О. Игуменъ, отпуская его на пустыню, сказал: «Я теперь за тебя не отвѣчаю». Слыша все это, и самъ О. Никаноръ убоялся за себя и сталъ искать себѣ старца, который руководилъ бы его и, зная его внутреннюю жизнь, могъ бы поручиться за него. Нѣкоторое время онъ жилъ подъ руководствомъ Схимонаха О. Силуана, а молитвѣ учился у вышепомянутаго О. Нифонта, который жилъ тогда недалеко отъ Ѳиваиды (на «Иваницѣ», на берегу моря), и наконецъ, не удовлетворяясь этимъ, по совѣту О. Силуана и съ благословеніемъ О. Игумена Мисаила отпущенъ былъ на Карулю къ О. Ѳеодосію въ 1929 г. осенью. Вотъ какъ онъ самъ это описываетъ:

«Когда я пришелъ на Карулю съ намѣреніемъ предаться въ полное послушаніе старцу О. Ѳеодосію, тамъ было еще 35 русскихъ монаховъ и, кромѣ О. Ѳеодосія, два Іеромонаха. Послушниковъ, въ собственномъ смыслѣ, у Старца тогда не было, по его строгомъ требованіи послушанія «по Лѣствичнику», до меня, сколько извѣстно, семь человѣкъ в разное время пробовали жить у него какъ послушники, но не выдерживали и черезъ полъ года или годъ уходили. Монахи жили въ отдѣльныхъ каливкахъ, по одному и по два, такихъ каливокъ на Карулѣ было до 20-ти, общимъ духовникомъ былъ старецъ Ѳеодосій. По субботамъ, воскресеніямъ и праздникамъ всѣ сходились на общія службы. Подъ воскресенія и праздники совершали бдѣнія и литургію, а въ будничные дни всѣ совершали службы по своимъ кельямъ, по положенному числу четокъ или по книгамъ. Послѣ литургіи всегда бывала общая трапеза, монахи приносили кто что имѣлъ, и пока Старецъ потреблялъ Св. Дары и убиралъ въ алтарѣ, трапеза бывала готова. За трапезой Старецъ бесѣдовалъ съ братіей, насыщая своихъ чадъ духовныхъ, кого нужно похвалитъ за доброе дѣло, дастъ разъясненіе на задаваемые вопросы, иному при всѣхъ сдѣлаетъ хорошую проборку, послѣднее особенно часто попадало мнѣ, такъ какъ я пожелалъ быть его послушникомъ. Когда Старецъ согласился принять меня, то въ будніе дни, когда не было литургіи: часы и вечерню мы совершали вмѣстѣ, а утреню по отдѣльности, Старецъ въ своей кельѣ, а я въ церкви. Послѣ часовъ ставили самоваръ и пили чай, послѣ того Старецъ назначалъ мнѣ какую-нибудь очередную работу по кельѣ, а самъ совершалъ свои молитвенныя правила, писалъ что-либо или отвечалъ на письма. Въ полдень былъ обѣдъ послѣ которого Старецъ шелъ отдыхать на часъ, а я продолжалъ свою работу. Послѣ часового отдыха Старецъ пилъ чай и послѣ чая прохаживался по дворику, держа молитву и память смертную, вспоминая о неизбѣжномъ концѣ человѣческой жизни. Потомъ опять писалъ что-нибудь, и за часъ до захода солнца (по Аѳонскому времени въ 11 часовъ) мы совершали въ церкви вечерню по книгамъ. Старецъ поправлялъ меня и училъ церковному уставу. По захожденію солнца (12 часовъ) мы ужинали, что оставалось отъ обѣда, и во время трапезы Старецъ направлялъ свою бесѣду къ тому, чтобы узнать мое внутреннее состояніе и обнаружить сокровенныя мои неисправности своеволіе, самомненіе, различныя пристрастія, раздражителыюсть и всѣ отрицательныя стороны моей внутренней жизни, и своими обличительными словами и разными вопросами доводилъ меня до того, что я въ разстройствѣ высказывалъ ему все, что у меня было на сердцѣ, то, о чем я и самъ не зналъ и не замѣчалъ за собою. Обнаруживъ такимъ образомъ мое внутреннее состояніе, Старецъ начиналъ по отдельности разбирать всѣ мои неправыя мысли и желанія и разными вопросами заставляль меня дать себѣ отчетъ, почему я такъ думаю, на чемъ основываюсь и тогда съ горечью приходилось сознавать свою грѣховность, смиряться и каяться, тогда Старецъ успокаивался, съ любовію принималъ мое покаяніе, и наступалъ миръ. Бывало въ такихъ разговорахъ проходило нѣсколько часовъ, съ вечера и почти до полуночи и тогда Старецъ говорилъ: «Ну, теперь перекрестись и ложись спать. Это было намъ за повечеріе и за келейныя молитвы, это тоже духовное, нужное дѣло». Послѣ такой чистки нѣкоторое время на душѣ было легко и радостно и послушаніе совершалось охотно, отъ сердца..., а потомъ опять, въ дѣлахъ и разсѣяніи, отходило такое настроеніе и душа омрачалась. И часто случалось такое разсмотреніе внутренней моей жизни, и не легко давалось, иногда я начиналъ противорѣчить старцу, оправдываться и если и просилъ наконецъ прощеніе, то уже болѣе по нуждѣ и обычаю, не отъ всего сердца. Такъ что и я, временами сильно разстраиваясь, не выдержаль и черезъ годъ ушелъ и пробовалъ жить на послушаніи у другого старца, Схимонаха Нила жившего тоже на Карулѣ, гдѣ пробылъ около двухъ месяцевъ, но убѣдившись, что онъ смотритъ на послушаніе поверхностно и не заботится о моемъ состояніи, я, по совѣту и настоянію О. Каллиника, опять вернулся къ О. Ѳеодосію, который съ любовію принялъ меня и черезъ три мѣсяца послѣ того, на день 40 мучениковъ въ Великомъ Посту (въ 1931 году) постригъ меня въ схиму (но самъ постригъ былъ совершонъ по просьбѣ Старца Отцомъ Іеромонахомъ Макаріемъ (Коцюбинскимъ), впослѣдствіи духовникомъ Канадскаго Покровскаго Скита въ Провинціи Альбарта).

7. СВЯТООТЕЧЕСКІЙ ГОЛОСЪ

Сердце Каруліи — рѣдчайшая любительская фотографія. Старецъ Ѳеодосій съ другомъ и ученикомъ Никодимомъ стоитъ лицомъ къ дорогѣ на тропинкѣ въ церковь Пресвятой Троицы, которую онъ построилъ. Куполъ церкви тотъ, что былъ при Старцѣ и келлія въ томъ же видѣ.

Старецъ Ѳеодосій не считалъ себя писателемъ монашескимъ, но онъ писалъ отъ лица Святыхъ Отцовъ Церкви и хотя и не много, но сдѣлалъ свой вкладъ въ защиту Святоотеческаго міровоззренія. будучи большимъ авторитетомъ, не столько словами, сколько всѣй своей подвижнической личностью. Вскорѣ послѣ прибытія на Аѳонъ Iгуменъ Свято-Ильинскаго Скита просилъ его опредѣлить авторство найденной имъ рукописи, подъ названіемъ «Крины Сельные». О. Ѳеодосій опредѣлилъ, что авторомъ былъ самъ великій Старецъ Паисій Величковскій, и книга была издана подъ его редакторствомъ.

Существуетъ цѣлый списокъ его статей. Наиболѣе важныя его писанія были на тему о несостоятельности ученія «Имябожниковъ», о пагубности «новостильниковъ», осужденіе новаго ученія о Спасеніи Митр. Антонія Храповицкаго, объ ученіи о спасеніи по письмамъ Святителя Ѳеофана Затворника, присланнымъ самому Старцу, «Голосъ съ Аѳона» и т.д.

О. Никодимъ, присный ученикъ О. Ѳеодосія, пробирается въ свою келью.

Его дневникъ (печатается ниже) можно считать какъ руководство въ «художественномъ дѣланіи» Іисусовой молитвы. Его переводы и сокращенія еще не всѣ опубликованы. Но, какъ было сказано выше, значеніе его как великаго Старца было отмѣчено его современниками, что заслуживаетъ обнародованія. Хотя заметки малыя, но меткія, отражающія въ лицѣ его явное наличіе святоотеческой древней мудрости въ нашей безбожной современности.

Былъ Старецъ Ѳеодосій и любящій богоносный батюшка-утешитель, какъ явствуетъ изъ краткихъ заметокъ его келейника О. Никодима, записанныхъ и присланныхъ намъ для помѣщенія въ его первое жизнеописаніе. Вотъ три примѣра, какъ старецъ Ѳеодосій молился за другихъ:

1. Одинъ монахъ, Схимонахъ Иннокентій, больной тяжко, и мучился, желая померѣть, но не могъ. Три дня прошло; пришли просить Старца, чтобы помолился. Старецъ сталъ предъ своей любимой иконой Божіей Матери Иверской и тайно молился долго одинъ, безъ меня. Черезъ часъ пришелъ келейникъ его и сказалъ: «Слава Богу, Отецъ Иннокентій скончался».

2. Сестра старцева р. Б. Матрона постриженная въ монахини, но во время натиска коммунистовъ потеряла вѣру, сбросила съ себя рясу и монашество, вышла замужъ. Старецъ сдѣлалъ большой выговоръ ей и умолялъ ее, чтобъ она развелась съ мужемъ, но она еще больше разсердилась, и такъ долго жила блудно и перестала отвѣчать и писать брату-старцу. Это было еще до моего прихода. Я виделъ и слышалъ какъ скорбелъ и молился старецъ за сестру свою. И уже за годъ до своей смерти получилъ письмо отъ сестры съ раскаяніемъ, она указывала причину, зачемъ она бросила монашество... Въ покаяніи надѣла опять на себя монашескую одежду и живетъ у своихъ братьевъ, молится Богу и читаетъ Псалтырь по «покойникамъ».

3. Был у Старца постриженникъ его Схимонахъ Алѵпій. Это было до моего прибытія; онъ развратился: не сталъ слушаться Старца, пересталъ ходить въ церковь къ службамъ, проводилъ жизнь самочинную замкнутую ото всѣхъ насъ карульцевъ. Старецъ скорбелъ и горячо и долго молился за погибающаго ученика своего; а за годъ до кончины Старца, за молитвы его, образумился, раскаялся и опять прилѣпился къ Старцу на радость намъ всѣмъ, сталъ ходить къ церковнымъ службамъ и смиренно повиновался Старцу.

Подобный и другой случай: нашъ Карульскій Іеромонахъ Парфеній, хотя не развратился, но не понравилась ему старцева жизнь, т.е. церковная и обиходная, что Старецъ ведетъ жизнь съ своими карульцами по семейному, особенно за трапезами послѣ литургій, каждый праздникъ. Въ эти случаи Старецъ занимался воспитаніемъ своихъ прихожанъ, а Отцу Парфенію не понравилось это, и онъ не сталъ ходить къ намъ въ церковь и сталъ жить особнякомъ и причащался запасными дарами у себя. И такъ 10 лѣтъ. А передъ кончиной Старца образумился и былъ духовникомъ Старцу и похоронилъ его.

Старец Феодосий, Карульский Святогорец

8. УХОДЪ ВЪ ГОРНІЙ МІРЪ

Схимонахъ Никодимъ cъ мощами (главой) Старца Ѳеодосія.

Послѣ 19 сентября Старецъ Дневника своего уже не писалъ и обычное молитвенное правило пересталъ совершать, а лежалъ въ постѣли и переживалъ болѣзненное состояніе. Съ этого дня и не вставалъ съ постѣли до самой смерти.

Болѣзнь его началась 7-го сентября отъ простуды. Послѣднѣе время Старецъ послѣ обѣдняго отдыха до вечерни 2 часа удѣлялъ для писанія, т.е. сокращалъ Житія Святыхъ (см. 18 августа); и въ этотъ день онъ открылъ оба окна въ своей двухметровой келліи для пролетнаго ветерка, чтобы было не такъ душно ему, хотя и ветерокъ-то былъ маленькій и не такъ еще холодно, но какъ онъ всегда слабенькій, то его и просквозило, потомъ каждый день ощущалъ маленькую лихорадку, подъ вечеръ ознобъ и жаръ по ночамъ. Но правила своего молитвеннаго онъ не оставлялъ до тѣхъ поръ, пока не слегъ уже окончательно въ постель. Къ лихорадкѣ пристала еще болѣзнь въ животѣ съ коликами; а какъ отъ нашей пустыни далеко живетъ докторъ и позвать его не на что было, да и самъ Старецъ къ нему не расположенъ былъ и лекарства не было никакого, так и терпелъ онъ безъ всякаго леченія. Очень хотелось ему помереть безъ людей, для этого не велелъ мнѣ никому сказывать, что онъ больной уже къ смерти. Ему было таинственное извѣщеніе, что онъ помретъ на Покровъ, и за недѣлю, совершивъ елеосвященіе надъ больнымъ ученикомъ своимъ Схимонахомъ Алѵпіемъ, сказалъ ему: «Я помру на Покровъ, а ты на третій день послѣ меня». Такъ и сбылось. Готовясь къ смерти, Старецъ каждые послѣдніе десять дней ежедневно причащался Святыхъ Христовыхъ Таинъ Тѣла и Крови Господней. Самъ уже не могъ ходить въ церковь, то я какъ иподіаконъ приносилъ ему въ келлію запасныя Св. Таины и онъ причащался ими. Я не выдержалъ и сильно ослабелъ безъ сна, служа Старцу одинъ, и потому за пять дней до смерти вынужденъ былъ позвать другихъ на помощь, чтобы по очереди дежурили днемъ и ночью. У него напослѣдокъ начало болѣть еще и въ груди подъ ложечкой и къ этому открылись почти непрестанныя икота и кашель, а по ночамъ сильный жаръ и потъ. Сердцебіеніе доходило до 110 ударовъ въ одну минуту. Часто меняли белье; а къ тому еще не могъ онъ терпеть и десяти минутъ въ одномъ положеніи, требовалось переворачивать его черезъ каждыя десять минутъ то на одинъ бокъ, то на другой, и на спину, и сажать на постели, склонясь головою на столъ. Сна почти совсемъ не зналъ.

28-го сентября съ вечера отъ 1-аго часа до 5-ти часовъ (счетъ времени по Византійски) ночи Старецъ былъ спокоенъ, а съ пяти часовъ открылся сильный жаръ, а также и бредъ. Съ 6-ти часовъ уснулъ и спалъ до утра. Утромъ выпилъ 3 чашки чаю безъ всего и былъ спокоенъ. Приходилъ духовникъ. Поговоривъ съ нимъ немного, выразилъ тяжесть продолжать бесѣду. Послѣ ухода духовника Старецъ вспомнилъ, что забылъ сказать ему, что онъ наяву видѣлъ злобу вражію. Велелъ мнѣ передать ему: «Предстала предо мною злоба вражія, подобно злому звѣрю льву или собакѣ съ ярыми глазами и въ сильной, очень сильной злобѣ хотѣлъ броситься на меня и пожрать меня, но благодать Божія не допустила. Это было, можетъ, въ продолженіи одной минуты или полминуты». Я спросилъ: «Какъ, Батюшка, Вы видели эту злобу - тѣлесными глазами или умомъ?». Онъ сказалъ: «Умственными очами». Къ вечеру съ 8 часовъ опять открылась икота и продолжалась до 11 -ти часовъ. Обращаясь ко мнѣ, Старецъ сказалъ: «У меня ужъ разсудокъ естественный теряется», и вроде какъ бы въ бреду началъ разсуждать о духовникѣ своемъ съ немногою непріязнью, и спросилъ меня, что можетъ это не хорошо. На это я ему сказалъ: «Да. Батюшка, не хорошо. По Вашему теперешнему состоянію ничего не надо разсуждать, а только молиться, а то врагъ запутаетъ Васъ». Онъ послушался, успокоился, пересталъ и икать, и съ усердіемъ слушалъ мою молитву, даже и не шевелясь, какъ бы замеръ. Во все время болѣзни его я, сидя около него, вслухъ раздельно каждое слово читалъ Іисусову Молитву краткую «Господи Іисусе Христе, помилуй мя», помогая ему повторять умомъ за мною. Я спросилъ его, держится ли молитовка ли? Онъ ответилъ: «Чуть-чуть».

Въ другое время бѣсъ представилъ Старцу горделивый помыслъ, желая уловить его высокоуміемъ. Говоритъ мнѣ Старецъ: «Вотъ мнѣ кажется, что я, страдая въ такой болѣзни, терплю больше, чемъ Христосъ на крестѣ». Видя, что это съ нимъ уже отъ слабости ума, я ему сказалъ: «Что Вы, Батюшка, опомнитесь. Вѣдь это Вамъ отъ врага Какъ можно подумать, что Вамъ тяжелѣе, чѣм: Господу было на крестѣ, вѣдь Его-то всѣ оставили и Онъ одинъ страдалъ, никто не помогалъ Ему. А Вамъ-то неотступно я служу и спрашиваю, чѣм: могу помочь». Отъ этихъ словъ Старецъ успокоился и чуточку прослезился. Это было подъ Покровъ, нашъ второй престольный праздникъ. Послѣ этого Старца отнялся языкъ и говорилъ онъ духомъ своимъ, мнѣ одному только всё было понятно. Так духомъ говорилъ и святитель Тихонъ Задонскiй передъ смертію со своимъ только келейником Іоанномъ.

Въ этотъ день всѣ духовныя его чада приходили попращаться съ нимъ. Просили, кому что надо, и онъ черезъ меня давалъ имъ послѣдніе совѣты: и говорилъ мнѣ духомъ и все мнѣ было понятно, и тогда я уже каждому передавалъ его слова. Это было прямо чудо. А еще къ заходу солнца у насъ остановились часы и не знали сколько времени, а было пасмурно. И мы спрашиваемъ: «Сколько теперь времени?» А Старецъ духомъ мнѣ: «Постановите 11 часовъ». А когда проверили на другой день по солнцу, то точно такъ и было. Когда Старецъ всѣхъ благословлялъ, а меня благословить окончательно все отлагалъ, то я сталъ уже побаиваться, что Старецъ, не успевъ благословить меня, умретъ. Тогда я посмѣлъ даже напомнить ему еще: «Батюшка, я боюсь, что Вы не успѣете благословить меня и помрете», на что онъ ответилъ: «Успѣю».

Подъ самый праздникъ ночью у Старца жару уже не было, но большое изнеможеніе. Заказано пораньше кончить бденіе и служить скорѣе литургію, чтобы успѣть передъ смертью причаститься. Но спустя немного Старецъ послалъ меня сказать, чтобы какъ можно скорѣе кончали бденіе и послѣ 6 часовъ съ полночи начать литургію и часто посылалъ меня узнавать скоро ли начнется литургія. Такъ и сдѣлали. Когда началась литургія Старецъ заставилъ меня прочесть три молитвы къ Св. Причащенію и по окончаніи ихъ говоритъ мнѣ духомъ: «Ну, лобызаемся». Я сразу не понялъ, онъ еще повторилъ, и мы поцѣловались; благословилъ меня далъ мнѣ наставленіе въ трехъ главныхъ словахъ. (эти слова остались тайной)

Послѣ причащенія онъ спокойно лежалъ, пищи и воды ничего не принималъ. Всѣ духовныя чада его близкія и издалека пріехавшія на праздникъ, не хотели послѣ литургіи разходиться. Предувѣдомленныя тѣмъ больнымъ, кому Старецъ сказалъ, что на Покровъ скончается, они остались ждать его смерти. Съ утра Старецъ пожелалъ, чтобы прочитали ему Страсти Господни изъ Евангелія отъ Іоанна отъ зачала 46-го. «Нынѣ прославися Сынъ Человѣческій...» Прослушавъ всё, попросилъ свѣчу и заставилъ читать отходную себѣ. Во время чтенія Старецъ лежалъ на спинѣ скрестивъ руки на груди, держа зажженную свѣчу. Прочитали всю отходную до конца и «со святыми упокой» пропѣли, а старецъ не умеръ. И, отдавая свѣчу, сказалъ: «Возьмите». Суди объ этомъ какъ кто хочетъ, а я догадываюсь, причина тому была та, что помѣшали люди. Ему хотѣлось встретить смерть безъ людей, такъ и исполнилъ Господь его желаніе: на другой день 2-го октября онъ умеръ безъ людей. Тогда онъ мнѣ говоритъ: «Хочу и завтра причаститься, но не знаю, проглочу ли Св. Причастіе?» Теперь онъ не могъ уже и съ чайной ложки глотать воду, какъ давалъ я ему послѣдніе три дня, ибо теперь выкашливалъ назадъ. «А ну-ка», говоритъ, «дай-ка мнѣ водицы-то съ ложечки подъ языкъ». И правда, черезъ минуту проглотилъ безъ кашля. Попробовали ешё и такъ до трехъ разъ. Потомъ говоритъ мнѣ: «Скажи духовнику, чтобы завтра, причащая меня, опустилъ бы Причастіе подъ языкъ. Не забудь предупредить его». Такъ и причастили его передъ смертію.

Ночью ему было очень тяжело, хотя жару и не было, а все время проситъ то посадить, то опять положить, и всю ночь безпрестанно не могъ и десяти минутъ побыть въ одномъ положеніи. А къ утру и причастился Св. Христовыхъ Таинъ. Послѣ причастія, проводивъ духовника, мы остались вдвоемъ со Старцемъ, и онъ попросилъ посадить его, какъ и прежде, на постель, опершись головою въ подушку на столъ такъ, чтобы носъ и уста его были свободны для дыханія. Взявъ своею рукою подъ подмышку его лѣвой руки, а правой держа его правую руку, я сталъ творить Іисусову краткую молитву въ тактъ подъ его біеніе пульса. Пульсъ его былъ ровный и твердый, какъ у здороваго. Прислушался къ его дыханію и замѣтилъ, что оно совпадаетъ съ моимъ и при выдыханіи воздуха, и что онъ шопотомъ выговариваетъ «помилуй мя». Такимъ образомъ, приспособленно ко мнѣ, онъ молился Іисусовой молитвой. Такъ продолжалось минутъ около дѣсяти. Потомъ замѣтно пульсъ его началъ дѣлать перебои и ослабевать. Въ это время вошелъ къ намъ въ келлію Отецъ Іоиль. Я говорю ему: «Отецъ, зажги лампадьсу, а то она только сейчасъ потухла». И когда онъ зажигалъ, Старецъ глубоко вздохнулъ. Заметивъ, я крикнулъ: «Отецъ Іоиль! Старецъ помираетъ». Послѣдовалъ еще вздохъ, и душа его тихо вылетела изъ тѣла. Въ моихъ рукахъ такъ онъ и померъ, спокойно, безъ всякаго вздрагиванія.

Мощи — священная глава Старца Ѳеодосія; на челѣ начертанъ крестъ и: «Іеросхимонахъ Ѳеодосій. Старецъ и строитель храма Св. Троицы на Карулѣ, скончался на 69 году отъ рожденія, Окт. 1937 г.»

Причастивъ старца Св. Таинъ, духовникъ возвращался къ себѣ въ келлію. Неуспевъ и пяти минутъ пройти и войти въ свой дворъ, какъ услыхалъ колокольный звонъ, повѣстка о смерти старцевой. Когда всѣ собрались, начали отпѣваніе и по окончаніи у всѣхъ какая-то ощущалась радость подобно праздничной. А послѣ, черезъ нѣкоторое время, читая въ книгѣ Епископа Игнатія Брянчанинова, я встрѣтилъ изреченіе его: «Если по смерти кого въ этотъ день у близкихъ его ощущается на сердцѣ радость, то это признакъ того, что душа эта Богомъ принята».

Старецъ почилъ на 69-ом году отъ рожденія.

Вѣчная память Іеросхимонаху Ѳеодосію, Старцу моему. Со святыми въ мѣстѣ блаженнаго упокоенія упокой, Господи, душу его. И меня, грѣшнаго ученика его, за молитвы его, помилуй.

Схимонахъ Никодимъ

Источник

В следующем отрывке из воспоминаний Павле Рака дано свидетельство (хоть и в негативном свете) о том, что старец Никодим принадлежал к Русской Православной Церкви Заграницей и не имел евхаристического общения с монахами Русского Свято-Пантелеимонова монастыря, который принадлежал официальному православию.

Также мы видим, что старцы Феодосий и Никодим не разделяли учения имяславцев, хотя и были неустанными молитвенниками и творцами Иисусовой молитвы, которой посвятили свои письменные труды в виде дневников. 

Старцы Никодим и Иона Русские

А это русский Никодим. Один из последних дореволюционных русских монахов, которые жили на Карулях. Он умер в 1984 году. Перед смертью, уже больной, он большей частью лежал, но принимал гостей. Как-то он нам сказал: «Вот видите, я лежу перед вами такой немощной. Когда-то я был крепким человеком, всё мог, много читал, много знал. А сейчас ничего не знаю, Господь всё взял, все слова, кроме одной маленькой молитовки: “Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя”. Только её и помню».

Отец Никодим

Есть интересная брошюрка-свидетельство о том, как в 1930–1940-е годы на Афоне в русской среде проходила Иисусова молитва, как подвизались в Иисусовой молитве отец Никодим и его старец, какие испытывали искушения.

К отцу Никодиму приходил бывший псково-печёрский монах Иона. Два-три раза я видел его на престольных праздниках в разных монастырях. Особенно запомнилось, как в Ивероне после литургии все шли с иконой на место её обретения. Это в трёхста-четырёхста метрах от обители, на берегу моря. Люди несли икону, сменяя друг друга. А отец Иона умудрялся держать ее всё время. Он мог кому-то уступить место, но через несколько секунд снова нёс образ сам.

Однажды я шёл от Старого Руссика в сторону Пантелеимонова монастыря, гляжу, – влево уходиттропинка. Мне стало любопытно, я повернул. Через километр увидел келью, ульи и монаха, который в маске занимался пчёлами. Когда он поднял маску, я понял, что это отец Иона. Он обрадовался: «Как хорошо, что ты пришёл». Я стал извиняться: «Простите, наверное, вам здесь привычнее быть одному» А он: «Да нет, заходят люди. Вот, год тому назад полицейский приходил. Грибы тут искал, что ли. И зашёл». Отец Иона оставил меня переночевать в келье: «Вдвоём лучше. Можем акафист почитать антифонно». Утром предложил: «Подожди, пообедаем, а потом пойдёшь дальше». Он сварил в кастрюле чечевицу и почему-то замялся. Ходит туда-сюда в смущении. Потом говорит мне: «Знаешь, у меня тарелок нет. Но мы, когда жили в деревне, ели все из одной кастрюли. Если ты можешь, будем кушать так. А если нет, то сперва ты поешь, а потом я». Для меня не было никаких проблем: там, где я жил, в Каракальском монастыре, из тарелок собирали всю оставшуюся пищу и потом подавали вновь. Мы привыкли и не гнушались друг друга. Услышав это, отец Иона обрадовался, поставил на стол кастрюлю, и мы поели.

Келья подвижника на Карулях

Он очень хорошо отзывался об отце Никодиме, хотя тот и принадлежал к Зарубежной Церкви, которая тогда на Афоне имела полные отличия зилотской группировки, не желавшей литургического общения с Пантелеимоновым монастырём. Ионе отец Никодим передал тетрадки с наставлениями об Иисусовой молитве. Потом по заброшенным кельям я находил много подобных тетрадок. Основная часть в них – общая, но есть варианты. Видно, что все редакции переписаны из одного источника, скорее всего, конца девятнадцатого века. Но всякий раз переписчики добавляли свой собственный опыт. К сожалению, многое утрачено. В те времена наши славянские монастыри были очень неорганизованные, библиотечное дело велось плохо. Сейчас в Хиландаре гораздо лучше и, наверное, в Пантелеимоновском тоже. Но тогда тщательно относились к архивам только в Симонопетре. Туда я и отнес все мною найденные тетради. Им там сразу было определено место. И когда я после возвращался и хотел их почитать, мне в течение десяти минут их приносили. Поэтому я не жалею , что передал русские тетради именно в библиотеку Симонопетра. Их каждый может там найти и с ними работать! Одну тетрадь, рубежа девятнадцатого-двадцатого веков, я готовлю к публикации как пример афонского отношения к Иисусовой молитве. Там видна вся проблематика, которая вспыхнула в связи с почитанием имени Божия.

Печать E-mail

Информационно-аналитический выпуск Интернет-Собора, выпуск №16 (ВИДЕО)

Автор: Митрополит Агафангел. Дата публикации: 02 ноября 2013. Категория: РПЦЗ.

Автор и ведущий - игумен Мефодий. Гость студии - инокиня Елизавета из Благовещенской женской обители в Австралии.

Печать E-mail

Митрополит Филарет: О святом праведном Иоанне Кронштадском

Автор: Монахиня Вера. Дата публикации: 01 ноября 2013. Категория: Архив РПЦЗ.

Праведный Иоанн Кронштадтский

(октябрь 19-е)

Слово свт. Филарета (Вознесенского)

Смиренным, рядовым пастырем, простым, доступным, обычным, казалось бы, батюшкой вышел на свой пастырский путь когда-то иерей Иоанн Ильич Сергиев, скромный священник Андреевского Кронштадтского собора, и начал свой пастырский подвиг. Медленно, с малого огонька, казалось бы, в начале, разгорался светильник его трудов и подвига, пока, наконец, не засиял он всероссийскою славою и, наконец, не перекинулся уже и за пределы России. Много было, возлюбленные, в русской Церкви, в русском народе, на русской земле, много было мужей веры и подвига, много было светильников духа, много было великих святых. Но я не знаю, явил ли кто-либо из великих наших угодников именно светоносную силу пастырства, как такового, явил ли во всей красоте, во всей ее силе, во всем ее лучезарном сиянии, так как явил ее, в своем пастырстве дивном, отец Иоанн Кронштадтский! Кто из русских не знает этого чудного имени? Бывает иногда, что в затхлом, холодном, промозглом, сыром, пыльном погребе вдруг откроют Флакон с духами и, среди этой сырости и смрада, пронесется тонкое, освежающее благоухание. Так и в суете жизни, так и для души, казалось бы, запутавшейся во страстях и совсем утопающей в них, иногда достаточно только произнести это слово, напомнить об этом необыкновенном человеке, и все святое как то воскресает в душе. Чувствует человек, что, действительно, с одним именем отца Иоанна связано для него все прекрасное, святое, чистое и все высокое.

Мы с вами уже сегодня молимся ему, уже звучали здесь молитвословия, прямо к нему обращенные, — уже как к Божию угоднику несомненному. Но тем паче, тем больнее как то сейчас знать, видеть, наблюдать, что есть те, кто не только уклоняются в сторону от этого дивного празднования, но еще как то пытаются набросить на него тень. И ведь это те, кто были когда то в нашей Зарубежной Церкви! И знаем мы, как они высказываются об этом нашем высоком духовном торжестве — говорят, что незаконно мы его празднуем! Ведь не нужно быть особенно сведущим в церковной истории, чтобы знать, насколько фальшивы эти обвинения, потому что ведь в более старые времена, не сразу, да и то не всегда, Божий угодник прославлялся всей Церковью… Был благочестивый порядок у нас, действительно, в последнюю пору жизни нашей Церкви, что обычно к прославлению Божия угодника привлекалась вся Церковь и весь русский народ, чтобы сделать прославление как можно велелепнее, как можно торжественнее. Но это не обязательно. Ибо были случаи более древние, когда поместно прославлялся святой, когда какая-либо епархия, во главе со своим архипастырем, прославляла Божия угодника, и это было законное прославление уже потому, что ведь не мы прославляем: славит Господь, и слава эта, хотя бы на отце Иоанне, так ясна и несомненна! А мы только свидетельствуем о том, что он у Бога прославлен. Не аттестат святости и прославления мы ему выдаем. Не прибавит ему ничего наше прославление здесь, а мы только свидетельствуем о святости здесь, о святости того, кто дивно прославлен у Бога. Холодом веет от их этих жестких слов. Бог им судья! А мы с вами, братия, да готовимся праздновать.

Несколько моментов отделяет нас от того торжественного и славного момента, когда зазвенит Зарубежная Церковь ублажением нового Божия угодника. Но помните, кто бы не были все, слушающие меня! Когда то Господь говорил о некоторых своих чтителях: "Приближаются ко Мне люди эти, и устами своими они чтут Меня, но сердце их далеко отстоит от Меня…" Через несколько моментов всего будет снята эта пелена, и перед тобой явится благолепный лик новоявленного великого Божия угодника. Проверяй же себя: посмотреть ли ты только пришел на торжественную службу, просто так, как-то поверхностно к этому относясь? Проверь себя! Помни, когда отец Иоанн совершал свою исповедь, для него не было тайн, он, в Боге живущий, видел всех, кто был тогда за его многотысячной исповедью, и прямо говорил, что у некоторых людей не было достаточного покаяния. "Кайтесь, кайтесь!" — говорил он, прямо к ним обращаясь, показывая, что ему открыты тайны сердец человеческих.

Помни, что, в этот славный и торжественный час, отец Иоанн здесь с нами. Не сомневайся в этом, и помни, что он видит всех нас, он видит меня, он видит тебя, и знает думы сердца твоего. Молись же ему от души. Помни, что отец Иоанн, это — наша радость, наша слава, наша благодать, наша русская честь. Наша Россия именно в эти страшные последние десятилетия дала миру такого угодника Божия. И если, действительно, понимаешь это, — тогда, конечно, и ты прославляешь его от всей души. Отче Иоанне! Радость наша, утешение наше, как вразумить тех, кто уклоняется от прославления тебя!! Твоей любовью и молитвою покрой всех нас, ибо дадеся тебе благодать молиться за нас. Аминь.

Источник

Печать E-mail

Памяти святого праведного Иоанна Кронштадского

Автор: Монахиня Вера. Дата публикации: 01 ноября 2013. Категория: Мониторинг.

Современники святого праведного Иоанна Кронштадтского яростно спорили о нем. В народе его любили и почитали, а либеральная интеллигенция считала его черносотенцем и реакционером, символом мрачного самодержавия. Консерваторы его уважали, но не всегда понимали. Спустя сто лет, когда отец Иоанн был прославлен Православной Церковью, эти споры возобновились и «расклад сил» оказался почти таким же, что и в начале XX века. Почему для нас сейчас так актуален святой праведный Иоанн? Чему можно у него научиться? Об этом мы беседуем со священником Филиппом Ильяшенко, заместителем декана исторического факультета Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета.

Секрет его популярности

— Отец Филипп, почему отец Иоанн Кронштадтский пользовался такой огромной популярностью у простого народа? Все дело в чудесах, исцелениях, или на то есть и другие причины?

— Этим вопросом задавалось — и не находило ответа! — все образованное русское общество на рубеже XIX-XX веков. Мне кажется, что главная причина — не сами по себе чудеса, не сами по себе исцеления, а то, что за ними стояло, что делало их возможными. А именно то, что он сам называл «жизнь во Христе». То есть дар любви, той божественной любви, которую он получал в ежедневном причащении святых Христовых Тайн, в ежедневном служении Литургии, и которая выражалась в его готовности каждую минуту своей жизни, каждой копейкой своего достояния послужить ближнему. И эту любовь не мог не чувствовать народ, и поэтому шел к нему. 

Но такая любовь встречается нечасто. Не только в ту эпоху, но и вообще во все времена имеет место дефицит святости. Может быть, только в первые века христианства святость была нормой жизни, затем христиан становится все больше, а святости — все меньше. Неудивительно, что на общем теплохладном, обмирщенном фоне такие подвижники, как святой праведный Иоанн, привлекают к себе множество людей. А уж тем более на переломе XIX-XX веков, когда Россия стремительно развивается, идет бурный процесс модернизации, когда приходит время банков, заводов и фабрик, быстрых капиталов. Это просто не время святости. Плюс к тому незавидное положение Церкви в синодальный период — когда она практически всеми воспринималась как один из институтов государственной власти, священники воспринимались как государственные чиновники. И в такой ситуации отец Иоанн, явивший в своем служении настоящую церковную жизнь, конечно, был явлением исключительным.

Конечно, нельзя сказать, что он на всю Россию был один-единственный светоч. Мы можем вспомнить московских священников — отца Алексия Мечёва, который в каком-то смысле является продолжателем дела отца Иоанна, отца Валентина Амфитеатрова, о котором отец Иоанн говорил своим московским почитателям: что вы едете ко мне, у вас же в Москве есть отец Валентин! Тем не менее масштаб известности у других достойных пастырей был все-таки меньшим, чем у отца Иоанна Кронштадтского, да и не так уж много их было в пересчете на всю тогдашнюю Россию. И дело не в том, что большинство священников были плохи — нет, в массе своей это были добросовестные люди, честно исполнявшие свое служение... но народ стремился к большему — к святости, и чувствовал ее в отце Иоанне задолго до официального церковного его прославления.

— А что же образованное общество? Откуда оно черпало представления об отце Иоанне?

— По большей части из прессы. Все началось с публикации в 1883 году в столичной газете «Новое время» так называемого «Благодарственного заявления», в котором около двадцати человек написали, что были неизлечимо больны, ходили по всевозможным врачам, использовали все средства медицины — и безрезультатно, а вот пришли к отцу Иоанну, который призвал их в участию в Таинствах Церкви, к частому причащению (вспомним, кстати, что тогда нормой считалось причащаться раз в год), и они исцелились. Причем каждый подписавшийся указал, чем именно он болел, и как все происходило. Потом в разных изданиях были и другие публикации.

Но не только в прессе дело. Вообще, есть миф, будто к отцу Иоанну со всей страны стекались одни лишь неграмотные крестьяне. Это, конечно, вовсе не так. Современники отца Иоанна в своих письмах и воспоминаниях свидетельствуют, что к нему потоком шли совершенно разные люди, всех сословий, бедные и богатые, простые и образованные. И крестьяне, и рабочие, и купцы, и учителя, и инженеры, и чиновники. Я уж не говорю о том, что многие образованные люди принимали отца Иоанна у себя дома. Есть, кстати, забавное воспоминание одного семинариста, плывшего пароходом в Кронштадт, который слышал, как три интеллигентные дамы спорили, чем объясняется необыкновенная сила этого батюшки: «спиритизмом, гипнотизмом или животным магнетизмом».

Но все-таки бóльшая часть образованного общества не принимала отца Иоанна — не принимала жестко, категорично. Причина тут, на мой взгляд, заключается не столько в самом отце Иоанне, сколько в умонастроениях той части русского общества рубежа XIX-XX веков, которую тогда стали называть «интеллигенцией». Это были люди, которые, с одной стороны, фактически отпали от Церкви, от традиции, а с другой — страстно, напряженно искали истину, искали идеал, жаждали справедливости, счастья для всех... и эту жажду, религиозную по сути своей, пытались удовлетворить идеологией безбожного гуманизма, а наиболее радикальные — идеями революционного переустройства общества. Естественно, при таком настрое они никак не могли принять отца Иоанна — он противоречил всем их принципам. Они отвергали церковное учение — а он его горячо защищал; они отвергали монархию — а он был убежденным монархистом; они превозносили светскую культуру — а он ее весьма эмоционально критиковал (особенно театр). Причем все он делал ярко, заметно. Словом, они воспринимали отца Иоанна как конкурента в борьбе за влияние на умы.

Иногда эта ненависть к отцу Иоанну доходила до крайностей. Есть воспоминание современников о том, как отец Иоанн во время Литургии, когда должно было начаться причастие, вышел с Чашей — и, увидев, как некий студент прикуривает от лампады, сделал ему замечание. Студент же ударил отца Иоанна, Чаша частично расплескалась, камни, на которые попали Святые Дары, были потом вынуты и брошены в море, а студента народ едва не растерзал.

Известны и другие случаи, уже не физической, а «творческой» расправы, например, издевательская пьеса В. Протопопова «Черные вороны», основанная на газетных фельетонах, или повесть Н. С. Лескова «Полунощники», где жестоко высмеивалось окружение отца Иоанна с явным намеком на то, что все это шарлатанство. С 1905 года, после либерализации цензуры, в прессе стали появляться карикатуры на отца Иоанна, иногда откровенно непристойные. 

Отряд сестер милосердия, отбывающий на Дальневосточ­ный фронт. В цент­ре о. Иоанн Кронштадт­ский, пришедший благословить и проводить сестер. Фото 1904 г.

В разных плоскостях 

— А Толстой? Отец Иоанн его постоянно обличал за нападки на Православие. Отвечал ли ему Лев Николаевич?

— Практически нет. Есть отдельные его высказывания, что, дескать, я отца Иоанна не читал, ничего сказать не могу, мне это неинтересно. То есть Лев Толстой не вступал в полемику. Причину я вижу в том, что Толстой по своему происхождению, кругу общения, образу жизни находился совсем в иной плоскости, нежели отец Иоанн. Граф Толстой был аристократом, при всем своем демонстративном демократизме. Отвечать людям вроде отца Иоанна ему, возможно, казалось ниже своего достоинства: отец Иоанн — это какой-то «старичок», «из трупа» которого власть делает «предмет народного поклонения».

Вообще, единственное, в чем пересекались «плоскости» Льва Толстого и отца Иоанна, — это вера. И тут-то и летели искры, тут-то и разгоралась борьба за умы.

Надо сказать, что и отец Иоанн спорил-то, по сути, не с Толстым, а с теми, кто увлекся толстовским учением. Да, в статьях отца Иоанна есть слова вроде «опомнись, граф Толстой, прекрати хулить...» Но целевая аудитория этих статей — не сам Лев Николаевич, а молодежь, увлекшаяся толстовством. Есть архивные свидетельства, что родители этих молодых людей приходили к отцу Иоанну в слезах, просили помощи: наши дети духовно погибают. Разумеется, отец Иоанн как пастырь, ответственный за души пасомых, не мог молчать, и использовал все свои возможности, весь свой авторитет, все свое влияние, чтобы обличить неправду Толстого и тем самым вернуть в Церковь хотя бы кого-то из соблазнившихся.

Да, отец Иоанн делал это очень эмоционально, да, в его дневниках есть очень «неполиткорректные» слова по поводу Льва Толстого, которые можно со стороны воспринять даже как пожелание тому смерти, но такая пылкость имеет своей причиной не ненависть, а любовь к своим духовным чадам.

При этом, заметьте, обращался он не к не-грамотным людям, понятия не имевшим о толстовской критике христианства, а к образованной части общества, точнее сказать, к молодежи, получившей образование, начавшей читать, думать, искать правду, но еще, в силу возраста, очень нестойкой, легко соблазняющейся любыми модными идеями. Как пастырь Церкви он обязан был свидетельствовать им об Истине, о Православии.

— А все-таки почему именно Толстой воспринимался как главная угроза? Помимо Толстого, что, не было других идеологических противников, других проповедников безбожия? 

— Отвечу цитатой из предсмертного дневника отца Иоанна, это запись от 3 октября 1908 года (за три месяца до смерти): «Не скорби безутешно о злополучии Отечества. Земное Отечество страдает за грехи царя и народа, за маловерие и недальновидность царя, за его потворство неверию и богохульству Льва Толстого и всего так называемого образованного мира министров, чиновников, офицеров, учащегося юношества. Молись Богу с кровавыми слезами об общем безверии и развращении России». 

Для отца Иоанна Лев Толстой был наиболее ярким, персональным проявлением того неверия, которое он видел во всех слоях образованного общества, вплоть до государя императора. Иначе говоря, Толстой стал для отца Иоанна неким символом предательства православной веры, в Толстом отец Иоанн видел полнейшее воплощение той тенденции, которая его пугала. 

Преувеличивал ли он объективную меру влияния Толстого? Если глядеть из XXI века, то, возможно, да. Но тогда, сто с лишним лет назад, все виделось иначе. Отец Иоанн же был простым человеком, плотью от плоти народа и Льва Толстого воспринимал как некоего оракула, на которого с восхищением смотрит образованное юношество, перед гением которого даже власть склоняется и закрывает глаза на разрушение им основ бытия. Отсюда и такая прицельная фокусировка на его фигуре, отсюда такая эмоциональность его статей.

— А каков результат этих статей? Целевая аудитория услышала отца Иоанна? Был какой-то отклик?

— Что отец Иоанн был услышан — это несомненно. В его личном архивном фонде есть множество писем и от родителей, которые просят спасти их детей от лжеучений Толстого, и письма от молодежи, где та негодует: как, мол, вы смеете поднимать свой голос против великого писателя, против гения и гордости земли русской? Есть также и письма от родителей, которые рассказывают отцу Иоанну про реакцию своих детей на его обличительные статьи против Толстого. Реакция была разной, чаще негативной, но были и те, кто задумался. А возможно, слова отца Иоанна возы-мели воздействие не сразу после их прочтения, а много лет спустя. В общем, вся эта полемика с учением Толстого была не зря.

— Как Вы думаете, почему все-таки обличения отца Иоанна хоть и были услышаны интеллигенцией, но не возымели массового эффекта?

— Потому что тогдашняя русская интеллигенция была поразительно некритична к реальности. Одна из главных ее особенностей — ангажированность, неспособность к непредвзятому восприятию чего бы то ни было. С одной стороны, претензия на учительство (мы сейчас просветим темный народ и приведем его к счастью), с другой — абсолютная нетерпимость к иной точке зрения. Кто думает иначе, чем мы, — он не просто ошибается, онзлонамеренно ошибается, он подлец, негодяй, с ним нужно беспощадно бороться. Во что вылилось такое умонастроение в 1917 году, говорить излишне. Вот и статьи отца Иоанна интеллигенция воспринимала именно в контексте «он враг, реакционер, черносотенец!»

 Февраль 1917 г.

Монархист

— Это, кстати, одно из самых известных обвинений в его адрес — что он черносотенец, антисемит, погромщик. А как на самом деле было?

— Начну с последних слов — «антисемит», «погромщик». Это стопроцентная ложь. Нет никаких свидетельств — ни текстов отца Иоанна, ни воспоминаний современников — где он бы высказывал что-то антисемитское. А вот что касается «погромщик» — всё с точностью до наоборот. Когда в 1903 году случился страшный погром в Кишиневе, отец Иоанн совместно с епископом Антонием (Храповицким) подписал резкое заявление — «Слово о кишиневских событиях», где очень жестко с христианских позиций осудил погромы. Кстати, текст этот потом распространялся еврейскими обществами, что навлекло на отца Иоанна нападки крайних реакционеров.

Но правда в том, что отец Иоанн действительно вступил в монархическую организацию «Союз русского народа». Эта организация возникла в 1905 году, после событий первой русской революции, и объединяла тех подданных Российской империи, которые ужаснулись смуте и хотели спасти монархию, она объединяла людей из разных сословий, разного уровня достатка, разного культурного уровня (достаточно сказать, что туда входили и Дмитрий Иванович Менделеев, и Виктор Михайлович Васнецов), да и разных национальностей, кстати. Для отца Иоанна, глубоко преданного монархической идее и враждебно относившегося к революционному движению, «Союз русского народа» был, прежде всего, традиционалистской организацией, занимающей охранительную позицию. Программа «Союза», в которой основным пунктом значилось, что «благо родины — в незыблемом сохранении православия, русского неограниченного самодержавия и народности», была по ключевым вопросам созвучна его убеждениям. Тогда, после октябрьского манифеста 1905 года, после объявления свободы слова, собраний, в России возникает целый спектр политических сил, от крайне левых до крайне правых. В том числе и «Союз русского народа».

Естественно, в дореволюционной либеральной прессе, а уж тем более в советской пропаганде, его представляли как средоточие зла, насилия, жестокости, возлагали на него вину за те же самые погромы. Хотя большинство еврейских погромов произошло до 1905 года, то есть до создания организации. Но кого в советское время интересовали такие хронологические накладки?

Разумеется, я не утверждаю, что «Союз русского народа» был таким уж замечательным, что его не в чем было упрекнуть. Тем более что по большому счету ничего особого он и не добился, русскую революцию не предотвратил, да и вряд ли мог. 

Но факт в том, что отец Иоанн был убежденным монархистом с юности, и он видел ту угрозу, которая нависла над Россией в те, казалось бы, спокойные годы, когда смута 1905 года была подавлена, когда Россия внутренняя стремительно развивалась и экономически, и культурно, ее международное положение было вполне прочно. Тогда, уже незадолго до смерти, он взывает к государю: «Проснись, спящий царь!» Он чувствует, что надвигается катастрофа, и ее причины — не внешние, а внутренние. Это помрачение умов, охватившее если не весь народ, то весьма большую — и самую активную! — его часть. 

Хотел ли чего-то конкретного от государя отец Иоанн? В его дневниках мы не найдем какой-либо развернутой «политической программы», но, видимо, ему представлялись необходимыми жесткие меры: усиление цензуры, запрет всех газет и журналов, подрывающих устои, запрет религиозно-публицистических (замечу, не художественных!) сочинений Льва Толстого (и не его одного только). В конце  сентября 1908 года отец Иоанн записывает: «Свобода печати всякой сделала то, что <…> читаются почти только светские книжонки и газеты; вследствие этого вера и благочестие падают; правительство либеральничающее выучилось у Льва Толстого всякому неверию и богохульству и потворствует печати, смердящей всякою гадостью страстей. Все дадут ответ Богу — все потворы». То есть отец Иоанн призывал именно к тем мерам, которые либеральная интеллигенция считала абсолютным злом. Однако время показало правоту отца Иоанна — свобода совести оказалась свободой жить без совести, те гражданские свободы (слова, собраний, партий), которыми пользовались после 1905 года либералы, обернулись катастрофой 1917 года, после которой начался такой террор, какой и представить никто из «людей прогрессивных взглядов» не мог.

Замечу, что, будучи принципиальным монархистом, застав четырех государей — от Николая Первого до Николая Второго, отец Иоанн вовсе не идеализировал конкретных монархов. Что касается последнего государя, то он не раз заочно — на страницах своего личного (не предназначенного для печати и никогда последнему царю не известного дневника) — взывал к нему, считал, что тот слишком пассивен, что не видит, не осознает весь ужас ситуации. Эту «болезнь» отец Иоанн находил не только у царя, но у всего просвещенного общества в целом: «На почве безверия, слабодушия, малодушия, безнравственности совершается распадение государства. Без насаждения веры и страха Божия в населении оно не может устоять».

О. Иоанн Кронштадтский в г. Боровичи. Рядом — городской голова и местные чиновники. Фото 1901 г.

— То есть можно сказать, что в отношении будущей русской революции 1917 года отец Иоанн оказался пророком?

— Это непростой вопрос. Есть разные апокрифы об отце Иоанне, где, дескать, он в деталях предсказал все, что случится в 1917 году, что Россия падет на колени, но потом, спустя долгие годы, воспрянет вновь. Однако это именно апокрифы, никаких документальных подтверждений тому нет. 

Вообще, когда мы говорим о документальных подтверждениях, прежде всего надо сказать о дневнике, который отец Иоанн вел во все время своего пастырского служения, куда ежедневно записывал все свои мысли, случившиеся с ним события... Кстати, знаменитая книга «Моя жизнь во Христе» — это избранные и подготовленные к печати выдержки из его основного дневника.

Так вот, в сохранившихся дневниковых тетрадях (в том числе, в т. н. Предсмертном дневнике) у отца Иоанна нет никаких детализированных пророчеств о судьбах России. Есть общее ощущение, что надвигается беда, что все это когда-нибудь плохо кончится, но как именно, когда, в каких формах, там не сказано. Несомненно, отец Иоанн уловил тенденцию, причем уловил как раз тогда, когда остальные расслабились, успокоились, когда всем казалось, что ужасы 1905 года позади ... И сегодня очевидно, что это его предчувствие явилось именно пророчеством.

Опыт добра и честности

— Давайте поговорим уже о близких временах. В советскую эпоху мало кто помнил об отце Иоанне, кроме глубоко воцерковленных людей, и то, видимо, не всех. Потом советская власть кончилась, имя отца Иоанна вновь стало известным, причем не только в церковной среде. О нем публикуются статьи, издается «Моя жизнь во Христе», издаются его биографии. Так вот, как отнеслась к отцу Иоанну светская интеллигенция 90-х годов прошлого века? 

— Тут есть определенное сходство с ситуацией начала XX века. Как и тогда, постсоветская либеральная интеллигенция восприняла отца Иоанна в штыки. Были воспроизведены все те же мифы столетней давности — и насчет черносотенства, и насчет пресмыкательства перед царем, и насчет шарлатанства, и насчет невежества людей, тянувшихся к нему со всех концов страны.

Конечно, есть и различия. Все-таки современники отца Иоанна, люто критиковавшие его, были рождены и воспитаны в православной стране, в патриархальной культуре, и, как бы они ни отрицали эту среду, она на них влияла. Они говорили с отцом Иоанном на одном языке, хоть и говорили диаметрально противоположное. Другое дело люди конца XX века, выросшие на безбожной советской идеологии. Для них отец Иоанн гораздо менее понятен, для них он фигура историческая и чуть ли не мифологическая. 

Разница еще и в том, что в начале XX века интеллигенция презирала Церковь, но не боялась ее, и отец Иоанн не казался ей источником серьезной угрозы. Разве может какой-то поп остановить железную поступь социального прогресса? А вот в конце века ситуация изменилась: в среде либеральной интеллигенции возник страх перед церковным возрождением, возникли опасения, что вот сейчас Церковь окрепнет, заполнит собой идеологический вакуум, образовавшийся после падения коммунизма, и установит жесткий тоталитарный режим. Соответственно, отца Иоанна некоторые антиклерикалы восприняли как символ того ужаса, который ждет Россию, если к власти придут «церковники».

Сейчас, двадцать лет спустя, эти опасения как-то приутихли. Во всяком случае, нынешних антиклерикалов фигура отца Иоанна не слишком интересует. 

— Если отвлечься от фигуры отца Иоанна, да и от фигуры Толстого, и посмотреть на суть заочного спора между ними, можно ли сказать, что спор этот окончен? Или он в других формах, с другими персоналиями продолжается в России и по сей день?

— Конечно, спор продолжается, пусть и на новом историческом этапе. Спор мировоззренческий: сталкиваются два отношения к жизни, одно из которых основано на вере во Христа, а другое — на безрелигиозном гуманизме. Собственно говоря, этот спор идет как минимум с эпохи Возрождения. Полемика между отцом Иоанном и Львом Толстым — всего лишь один из эпизодов этого глобального исторического противостояния. 

Сегодня, в современной России, происходит ровно то же самое. Одни люди, условно назовем их «либералами», стремятся привести человечество к счастью, как они его понимают — то есть к максимальному удовлетворению всех материальных и психологических потребностей большинства населения, и ради своей цели готовы сломать всё то, что им мешает, то есть традиционную мораль, традиционные семейные ценности, духовную традицию. Другие люди, условно назовем их «консерваторами», исходят из того, что земная жизнь дана человеку для подготовки к Вечности, а поэтому ее устройство должно быть таким, чтобы, насколько это возможно, содействовать воспитанию души. То есть стремятся сохранить и обогатить традиционные ценности.

 Танки перед Белым домом. Москва, 1991 г.

Конечно, жизнь устроена сложнее, чем любая схема, и потому нельзя утверждать, что «консерваторы» правы во всем, а «либералы» — ни в чем. Я уж не говорю о методах отстаивания своей правоты — бывает, что метод напрочь дискредитирует самую верную идею. Однако в целом мы не можем не видеть того, что современные «либералы» повторяют ошибку своих предшественников столетней давности — болея душой при виде «свинцовых мерзостей» текущей жизни, они готовы сломать всё до основания, чтобы наступило прекрасное «затем». А консерваторы им возражают: «затем» будет ужасным. Мы рискуем вообще потерять Россию и раствориться в глобальном мире, выстроенном на чуждых христианству принципах. Сейчас, как и сто лет назад, как и всегда, атака на традиционные ценности может привести к полнейшему коллапсу — государственному, национальному, культурному, духовному. Но современные «либералы» не желают этого понять, поскольку их мышление ангажировано точно так же, как и у их предшественников начала прошлого века.

— Давайте все-таки вернемся к отцу Иоанну. Как Вы думаете, может ли его фигура оказаться интересной не только воцерковленным, но и нецерковным людям? Тем, кто еще не определился в духовном отношении? Есть ли в опыте жизни отца Иоанна Кронштадтского что-то такое, что может им помочь?

— Думаю, да. Сама жизнь отца Иоанна показывает, что он — явление вовсе не внутрицерковное, а общенародное, общероссийское. Перефразируя слова тюремного врача, доктора Гааза, отец Иоанн стремился делать добро, вся его жизнь была пронизана этим стремлением. А это стремление — стремление любви, любви жертвенной, деятельной. Причем отец Иоанн, видя нуждающихся в его помощи, не пускался в рассуждения: а хватит ли у меня сил, а не взваливаю ли я на себя неподъемную ношу, а не лучше ли, чтобы кто-нибудь другой помог, а нужно ли вообще помогать, а будет ли прок от моей помощи — как это частенько делаем мы, оправдывая свою пассивность. Он просто делал что мог, даже в ситуациях, когда, казалось бы, ничего сделать было нельзя: например, снимал с себя одежду или обувь и отдавал нуждающемуся. И — Бог содействовал его любви, и неожиданно появлялись жертвователи, появлялись помощники. А появлялись именно потому, что отец Иоанн отдавал себя всего. Этим, как сейчас бы сказали, «социальным служением» была пронизана вся его жизнь. Общеизвестный факт, что десятилетиями он спал не более четырех часов в сутки. Его день, благодаря дневнику и воспоминаниям очевидцев, реконструирован едва ли не по минутам. Попробуйте вот так пожить, и не пару дней, не неделю — а десятки лет! Сразу станет понятно, что без веры, без молитвы, без благодати Божией это физически невозможно, быстро случится то «выгорание», скорее та дегра-дация, примеров которой мы в современной жизни видим немало.

И второе, о чем надо сказать — это честность отца Иоанна, честность перед Богом и самим собой. Из его дневника мы видим не благостный хрестоматийный образ угодника Божия, а живого человека, который на своей шкуре знает, что такое грех, что такое страсть, который раздражается, гневается, обижается, соблазняется — но и находит в себе силы на подлинное покаяние, преодолевает все это в себе. Вот это очень полезно почитать тем, кто еще не сделал свой религиозный выбор: смотрите, что такое настоящая духовная жизнь христианина, неприглаженная, не сусальная. Вот как пролегает дорога к святости.

Источник

Печать E-mail

31.10 -1 ноября 1981 года состоялось прославление Новомучеников и Исповедников Российских.

Автор: протоиерей Евгений. Дата публикации: 31 октября 2013. Категория: РПЦЗ.

Настал тот день, когда уже прославленные Богом на небе Новомученики Российские были на земле громогласно, перед лицом всего человечества, причислены к лику святых, которых, по слову апостола Павла, «недостоин весь мир». Об этом – 31 октября/1 ноября 1981 года возвестила миру Русская Православная Церковь заграницей. Пускай не все еще могут воспринять это величайшее событие, свидетельствующее за шесть лет до 1000-летия Крещения о победоносности Церкви, украшенной нечислимым множеством мучеников.

Печать E-mail

Из истории русского храма в Риме. Как приход св. Николая в Риме покинул РПЦЗ – ноябрь 1985 г.

Автор: протоиерей Евгений. Дата публикации: 30 октября 2013. Категория: Статьи.

История русского православного прихода в Вечном городе берет свое начало с октября 1803 года, когда Император Всероссийский Александр I подписал указ об учреждении русской церкви при римской посольской миссии и назначил в Рим для прохождения служения священника Василия Иоанновича Иванова. Однако внешнеполитическая европейская ситуация в начале XIX столетия позволили вернуться к вопросу устройства храма в Риме только через 20 лет. Первоначально храм во имя святителя Николая Чудотворца разместили в посольском доме на Via del Corso. Впоследствии в течение XIX века церковь трижды переносилась вместе с российской дипломатической миссией в Риме из одного здания в другое. Как и все заграничные российские приходы, русская церковь в Риме была включена в состав Санкт-Петербургской митрополии, но во многом, прежде всего материально, зависела от Министерства иностранных дел Российской Империи и носила наименование посольской.

Печать E-mail

Довод членов МП: "Нет сейчас ни митрополита Сергия, ни сергиан"

Автор: Монахиня Вера. Дата публикации: 30 октября 2013. Категория: Сергианство.

Вопрос членов МП:

(....) "Уже нет ни м.Сергия, ни сергиан. "Декларация" 1927 г. ушла в прошлое, ей больше никто не руководствуется. РПЦ МП прославила Новомучеников из числа "правой оппозиции", давая понять, что отождествляет себя не только с м.Сергием, но и с его противниками".

Ответ:

Политика м.Сергия не была осуждена в позднейших документах РПЦ МП, равно как и его "Декларация" 1927 г.

Арх.Собор РПЦ МП 25—27 октября 1990 г. в своём Воззвании заявил, что "Церковь не считает себя связанной Декларацией митрополита Сергия 1927 года", но при этом подчеркнул: "Со всею определённостью мы обязаны подчеркнуть, что Декларация 1927 г. не содержит ничего такого, что было бы противно Слову Божию, содержало бы ересь, и таким образом, давало бы повод к отходу от принявшего её органа церковного управления". 

Тем самым, Арх.Собор МП признал, что "Декларация" 1927 г. якобы соответствовала Слову Божию и осудил действия Новомучеников, которые принципиально не были с ней согласны, а потому не только отошли от незаконного сергианского управления, но и лишили сергиан общения с собой.

Лишение общения - это отлучение от Церкви.

Показательно, что недавние выступления патриарха МП Кирилла, м.Климента и м.Илариона содержат только хвалебные оценки "Святейшего Патриарха Сергия" и его политики.

Канонизация РПЦ МП в 2000 г. некоторых Новомучеников не означала отмену сергиевских прещений, а представляла собой нелепую попытку присвоить себе чужие святыни (имена Новомучеников, убитых за отказ поминать Сергия) и смешать во едино подвиг Новомучеников и приспособленчество их гонителей. 

Затем начался обратный процесс деканонизации - Московская Патриархия в 2012 г. вычеркнула из своих святцев имена трёх десятков новомучеников (http://diak-kuraev.livejournal.com/404290.html), в число которых попали епископы Истинно-Православной Церкви. Напр., Еп.Макарий (Кармазин) (+1937).

По слову Первоиерарха РПЦЗ Митр.Виталия, в 2000 г. иерархия МП провернула "политическую манипуляцию" для того, чтобы "утихомирить голос своих верующих", требующих скорейшей канонизации Царской Семьи и Новомучеников. Очевидно, что канонизация части Новомучеников была вынужденной и временной мерой со стороны МП.

"Московская Патриархия, - писал Митрополит Виталий в своём "Послесоборном послании 2000 г. , - решила пойти на политическую манипуляцию и совершить свое прославление с одной только целью утихомирить голос своих верующих, и таким образом самой еще как-то просуществовать. Другими словами, Московская Патриархия, будучи прямой наследницей палачей, поверх своей волчьей шкуры нарядилась в невинную овцу и теперь прославляет убиенных, замученных жертв коммунистических ее вождей. До этого, годами Московская Патриархия была в полном согласии с большевиками и правителями в СССР уничтожающих сотни тысяч верующих".

Источник

Печать E-mail

Исповедник большевизма «святой» Лука (Войно-Ясенецкий)

Автор: Монахиня Вера. Дата публикации: 28 октября 2013. Категория: Сергианство.

При новой диктатуре чекизма с чекистом В. Путиным во главе в стране объявлено восстановление почитания советской эпохи и кровавого большевизма. Памятники палачам, устроившим геноцид русского народа, не только не убираются, но в последнее время стали восстанавливаться. Последней иллюстрацией тому служит торжественное открытие памятника Дзержинскому в Тюмени, что сопровождалось лживой компанией по телевидению в оправдание этого зверя. Подобных зверей оказалось немало и в церкви. Но в отличии от прямых убийц задачей чекистов церковных (а многие из них имели и продолжают иметь чин и звание в КГБ) являлось идеологическая обработка населения в духе большевизма, пропаганда заграницей об отсутствии гонений на веру в СССР, а также прямое сотрудничество с карательными органами, сдача неугодного оппозиционного духовенства. Главный из этих новых Иуд – митрополит Сергий (Страгородский) с 1927 г. войдя в сговор с большевиками, устроил революцию в Церкви, против воли Первоиерарха Российской Церкви митр. Петра и епископата, объявил о сотрудничестве с богоборцами и единстве их «радостей и печалей» с радостями и печалями Церкви. Так что все томившиеся в тюрьмах и ссылках мученики за веру были объявлены им «политическими преступниками», а гонения на Церковь в СССР «не существующими» и «выдумкой лжецов». Большевики дали полную свободу действий сторонникам митр. Сергия – «сергианам» и сделали их официальной советской церковью, несогласную же с ним Российскую Церковь автоматически объявили «контрреволюционерами», подлежащими расстрелу. Так что Церковь была вынуждена уйти в катакомбы и частью сохранялась в зарубежных епархиях. Официальная же советская церковь с амвона благословляла все злодейства большевиков, так что наравне с ними обагрилась кровью всех невинно убиенных Православных мучеников.

Печать E-mail

Приветствие священника Александра Ивашевича после освобождения из заключения

Автор: Монахиня Вера. Дата публикации: 28 октября 2013. Категория: РПЦЗ.

 

Дорогие друзья во Христе!

Печать E-mail

Константинопольская Русская Архиепископия избрала нового главу

Автор: i-sobor. Дата публикации: 04 ноября 2013. Категория: Мониторинг.

Иов (Геча) стал новым главой т.н. Русской Архиепископии

ФИЛЬМ: Иосифляне

Автор: чтецъ Мартинъ. Дата публикации: 04 ноября 2013. Категория: Сергианство.

Печать E-mail

ФИЛЬМ: Завет Святого Патриарха

Автор: чтецъ Мартинъ. Дата публикации: 04 ноября 2013. Категория: Сергианство.

Печать E-mail

Духовные наставления старца Никодима Карульского

Автор: Монахиня Вера. Дата публикации: 03 ноября 2013. Категория: Архив РПЦЗ.

Дневник о молитве

От редакции

Монашеские молитвенные дневники являются ценным руководством для тех, кто хочет познакомиться с искусством из искусств — деланием молитвы Иисусовой. Судьба монашеских дневников складывается неодинаково. Часто они пропадают так и не став достоянием православных читателей. По милости Божией этого не случилось с публикуемым нами молитвенным дневником старца Никодима Карульскаго. Несколько лет этот дневник хранился в отделе рукописей семинарской библиотеки и про него как бы даже забыли. Но вот недавно дневник вновь попался на глаза, и возник вопрос: почему эту душеполезную рукопись до сих пор не опубликовали? Проверили каталог наших изданий; и, действительно, убедились, что дневник никогда не был опубликован. Мюнхенское монашеское братство издало в 1990 г. книгу “Непрестанно молитесь” (впоследствии переизданную в России), где напечатана беседа Архиепископа Марка со старцем Никодимом и молитвенный дневник старца Феодосия, но дневника старца Никодима там нет. Итак, мы рады предложить вниманию читателя рукопись старца Никодима, озаглавленную им “Дневник опытов и мыслей от молитвы трудовой-художественной”. Но прежде скажем несколько слов о самом старце Никодиме.

Старец Никодим не имел священнаго сана, он был простым схи-иподиаконом. Родом он был из простого народа и не имел высокаго образования. Но несмотря на все это, сила его духа была такова, что к нему на Святую гору, ради духовнаго окормления приезжали православные христиане со всего мира. Его школой был святоименный Афон. Туда он пришел из России еще юношей и там оставался до блаженной кончины. Первоначально он поселился в скиту Фиваида, а потом по благословению старца Силуана перешел на Карулю, где подвизались пустынножители. Там о. Никодим поступил в послушание к известному русскому богослову-академику старцу Феодосию, прославившемуся как защитник православнаго учения о молитве Иисусовой, во время смуты “имябожников”.

Всю жизнь свою подвизаясь на поприще непрестанной молитвы, старец Никодим, значительно преуспел в этом делании. Но он никогда не гордился этим и не выказывал перед другими свою молитвенность. Особенно сие видно из публикуемаго ниже, его молитвеннаго дневника, читая который можно подумать, что он написан новоначальным послушником, ибо старец говорит преимущественно о своих недостатках и по смирению умалчивает о своих достижениях. А ведь старец Никодим к моменту начала ведения дневника уже имел большой молитвенный опыт, т.к. непрестанной молитвой он начал заниматься еще до прихода на Афон.

Когда скончался старец Феодосий, духовник и сотаинник отца Никодима, то владыка Леонтий Чилийский поставил схимонаха Никодима во иподиакона, дабы тот мог сам приобщаться запасными дарами не покидая своего пустынническаго убежища на Каруле.

Отец Никодим был духовно близок с братией русскаго Ильинскаго скита на Афоне, основаннаго старцем Паисием Величковским. Отец Никодим принимал участие в местном прославлении преподобнаго Паисия Величковскаго, состоявшемся в Ильинском скиту в 1982 г.

Скончался старец Никодим в 1984 г. имея почти 100 лет от роду (Об о.Никодиме упоминается в статье “О делании умном и безумном”, ПР №12, 1996 г.).

Под старческим окормлением

С сего 15 сентября 1937 г. по благословению старца (Феодосия Карульскаго - ред.) я начинаю вести свой дневник, записывать свои мысли и опыты из духовной своей жизни в намерении не упустительнаго самоиспытания и для лучшаго откровения старцу всего, что будет случаться в прохождении святого послушания и молитвы.

Прожил под старцем вот уже 11 лет, а послушания настоящаго — внутренняго — еще не стяжал, да и во внешнем-то не совсем исправен: очень горделив и ленив, а потому и молюсь плохо. Хотя и нравится мне Иисусова молитва и я уже давно молюсь ею, навык и к художественному способу, по “Добротолюбию” и по “Откровенным разсказам странника...”, но суета, к которой я пристрастился помимо прямого послушания, к тому же и укоренившияся страсти мои — чревоугодие и ленность с саможалением, не дают мне; вполне испытать образ умносердечной молитвы с художественными приемами, который, по некоторым моим действиям, заметил я, очень полезен для собрания ума моего и приведения себя в чувство. Когда же удается более-менее успокоиться и собраться в себя, отринув всякую суету, тогда становится легко молиться, и обычныя страсти: леность, сон не так сильно одолевают.

Еще раньше 24 апреля 1937 г. я открыл старцу свое смущение и боязнь, вызванныя тем, что я прочитал у еп. Феофана в “Письмах о духовной жизни” (стр. 257) по поводу графа Сперанскаго предостережение занимающимся умной молитвой и тоже у св. Григория Синаита и Каллиста Игнатия Ксанфопуллов, что “без наставника руководителя самому в умно-сердечной молитве успеть невозможно, но легко уклониться в заблуждение и погибнуть, вместо пшеницы, увы, собрать плевелы”. О чем я с верою и спросил старца. На что он ответил: “Это было сказано применительно к тем временам, когда кругом были наставники такого делания, а в наше время более подходяще правило Никифора уединенника, ибо по нужде и закона пременение бывает”. В тот же вечер старец повторил: “Чтобы заниматься умным деланием, надо удерживать ум от воображения и разсуждений, сердце держать в покаянии и сокрушении, а волю удерживать от самонадеяннаго напряжения сил”.

Просил я еще старца, чтобы он по поводу этого моего смущения написал мне еще от своей руки наставление, для всегдашней памяти мне и по смерти его. И дал ему прочитать то, что с его слов было написано мною в дневнике. Он кивнул в знак согласия и написал сие: “"Вся к благоугождению Твоему и мудрствующа и деюща"” (молитва пред Евангелием на литургии).

(Далее следует текст, который написал о. Никодим в дневнике, а старец Феодосий прочитал написанное, одобрил и подписал - ред.)

21 июня 1934 г. я прочитал старцу смущающия меня слова св. Григория Синаита в 5-м томе Добротолюбия на стр. 231 о прелести от умной молитвы и слова еп. Феофана в письмах к разным лицам (стр. 215), тоже о прелести от образа действия умной молитвы. На первое он сказал: “надо так понимать, что послушливость, смирение — необходимейшее приготовительное условие для умнаго делания молитвеннаго. Послушание же разумеется не от внешняго чина послушнической жизни, а от внутренняго духовнаго состояния послушника. Можно находиться и в чину послушника, но не быть послушным, равно может не находящийся в чине послушнической жизни быть послушливым, хотя очень редко”.

На второе, т.е. суждение еп. Феофана, что творение молитвы умной по “Добротолюбию” без наставника-руководителя приводит к прелести, старец указал пример Никифора уединенника, что по нужде, когда нет наставника-руководителя, можно употреблять предложенный им способ умно-сердечной молитвы при помощи Божией.

Я спросил старца: “как мне теперь и после смерти Вашей заниматься умной молитвой?” Он ответил: “занимайся умной молитвой в покаянном духе, не ищи сладостей сердечных и видений умных — по воображению, — кроме случаев явной милости Божией к грешнику, подобно мытарю. Каким уже способом по отеческому писанию навык творить умную молитву, с таким и оставайся, только не привязывайся к нему, не давай ему, самому по себе, никакой особой цены, а считай его простым способом-орудием твоим для собрания ума своего и приведения в чувство сердца своего. И благодатной силы к тому ожидай от Бога, дающаго молитву молящемуся”. (Под сим подпись - ред.) Недостойный иеросхимонах Феодосий.

Потом, вскоре после этого старец написал мне еще “Старческий завет и благословение”. Вот он:

Старческий завет и благословение. Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. И в честь Пресвятой Владычицы нашей Богородицы.

1. Господь да простит тя, чадо, за все твои грехи прошедшие, настоящие и будущие, в коих будешь каяться духовнику после меня.

2. На сем основании веры и смирения твоего строй, с упованием на Бога, дом добродетелей разумным послушанием духовнику, с соблюдением моих старческих заповедей и посильным безмолвием с непрестанною молитвою ко Господу Спасителю: “Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя”.

3. И покрой свой духовный дом венцом добродетели — любовью к Богу и ближнему, и да преселишься с ним в духовныя небесныя обители. Аминь.

Недостойный иеросхимонах Феодосий,
твой убогий старец,
просящий св. молитв за себя
и своих родных.

Получив от старца для себя такое благодеяние: заниматься художественной молитвой с духовным завещанием, я зело возрадовался и не знал, как благодарить его. А уже в болезни пред кончиной своей он еще добавил: “Ну, теперь ты своим послушанием заслужил себе безмолвие внешнее, а о внутреннем позаботься сам, стяжать усердным покаянием, после моей кончины; в пропитании и во всем необходимом Бог тебя не оставит”.

Старец назначил мне пока на молитву с художественными приемами употреблять 2 часа в сутки: один час вечером, перед сном, а другой во время утренняго правила. В полночь по пробуждении от сна я пошел в церковь на правило и испытать благословенную свою молитву. И чтобы трезвеннее заниматься художественной молитвой, я сначала один час употребил на келейный канон с поклонами с намерением, чтобы сокрушиться и поплакать. И так отрезвившись, другой час проводил в умно-сердечной молитве. Так затем и в последующие дни. При том, если чувствовал себя совершенно истрезвившимся от сна, то садился на стульце, а если не совершенно прошел сон, то становился настоятельную молитву, и успокаивался, т.е. прекращал в себе всякое движение телесное во все время стояния, чтоб не давать нервам тревожить сердце и не мешать уму углубляться, а вниманию следить за произношением слов умом в сердце. Приводил также себе на память, как можно живее, вообще всю свою греховность, а также смерть, страшный суд и вечныя мучения во аде. Оживлял в своем сознании Божие присутствие, Его неизреченное человеколюбие и милосердие и этим возбуждал в себе страх Божий и благоговение.

Затем с верою, уповая на помощь Божию и на молитвы старца, начал сводить ум из головы в сердце таким образом: вдыхая ноздрями в себя воздух, вместе с ним и ум опускал в сердце, в то же время умом произносил и слова молитвы Иисусовой, которыя сами совпадали под такт удара сердца, а вниманием следил, как ум вмещается в слова молитвы. Иначе сказать: как ум слышит каждое слово произносимое в сердце, и как бы зрел умом в произносимых именах присутствие Невидимаго Живого Бога.

Выдыхая из себя воздух, произношу “помилуй мя”, также с заключением ума в слова молитвы. По совету Каллиста и Игнатия, когда вдыхаю в себя воздух, смотрю на Господа, а когда выдыхаю, — на свою греховность. Так производится произношение одной молитвы Иисусовой: пять слов с пятью сердечными ударами и одним двойственным дыханием (т.е. вдох - выдох). Сердцем же в то время стараюсь сокрушаться, умильно и просительно припадая к призываемому Господу Иисусу Христу Спасителю моему. Умоляя Его благость простить мои безчисленные грехи и избавить от врагов сильных и лютых, в сей жизни и в будущей.

Таков образ моей умно-сердечной молитвы. В ней, при помощи Божией, полагаю и трудиться во всю остальную мою жизнь, в ней до конца преуспевать, с нею невоздержанно пройти воздушныя мытарства и перейти в блаженную вечность.

Но увы мне, одержимому леностью и саможалением. Сия-то молитва у меня остается пока только в намерении. Редко когда удается помолиться как хочется, а то сплошь да рядом — хладность духа, сухость, нечувствие сердца и разсеянние ума. Сердце, как стена каменная, попробуешь пробить его — и не вдруг-то оно поддается, а потрудиться подольше охоты нет. А время идет и совесть не перестает напоминать... Буди, Господи, милость Твоя на мне, да не погибну до конца. Пресвятая Богородица, спаси мя, грешнаго и немощного. И вы, дорогой мой батюшка, помолитесь обо мне, чтобы дал мне Бог усердие положить начало доброму своему исправлению, и благословите меня.

Когда я прочитал сие старцу, то он благословил меня и сказав: “Так и всегда занимайся. Бог благословит”.

Для возбуждения ревности к умно-сердечной молитве, старец прочитал мне свою выписку из жития преп. Феофила Мироточивого, из Афонскаго патерика. “Исключительным же подвигом преп. Феофила было, так называемое святыми отцами, умное делание или хранение ума непрестанною молитвою Иисусовою, то есть "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя". По слову святого Каллиста, есть два рода иноческаго делания: одно — для укрощения страстей и состоит в посте, бдении, коленопреклонении и прочих подвигах внешних, а другое — для очищения ума и сердца от нечистых мыслей, что совершается строгим вниманием, с непрестанною молитвою сердечною к Господу Иисусу Христу, творимою в тайне и с болезненным чувством и страдательным воплем души, как учат божественные отцы. Умным сим деланием и святою молитвою, плачем и слезами, рождающимися от сей молитвы, он очистил сердце свое от страстей и нечистых помыслов и, низложивши демонов вконец, сделался чистым избранным жилищем Святого Духа. И так как, по словам святого Дионисия Ареопагита, божественная любовь не видит и не знает ничего, кроме своего предмета, — преподобный Феофил, пламенея любовию к Богу, ни о чем ином не думал, кроме Иисуса: Иисус был дыханием его, Иисус был жизнию его, Иисус был всегда в сердце его. Феофил, подобно святому Павлу апостолу, не жил более, но Христос жил в нем, а потому, подобно святому Павлу, удостоился он божественных даров Святого Духа: предвидел будущее, знал тайны сердечныя и помышления человеческия, "достиг в мужа совершенна и в меру возраста исполнения Христова", как говорит святый Апостол (Ефес. 4, 24). Наконец, будучи исполнен дней, святый предузнал смерть свою и начал готовиться к исходу в вечность... Преподобный Феофил распростерся на одре; "Господи Иисусе Христе! прими дух мой" — произнес он, и почил сном преподобнической смерти, в лето от Рождества Христова 1548-е, июля 8, в воскресный день, прежде восхождения солнца... Да подражаем и мы преподобному в нестяжательности, кротости и смирении, чистоте, безмолвии и любви к Богу и ближнему, дабы и нам наследовать с ним Царствие Небесное во Христе Иисусе Господе нашем. Ему слава и держава со Отцем и Святым Духом во веки. Аминь”.

16 сентября. Вечером перед сном, молился по обычаю один час умно-сердечной художественной молитвой. Ум с трудом заключал в слова молитвы, он неудержимо рвался в разсеянность, ежеминутно оказывался в каком-либо дневном воспоминании. Также и дыхание при художественной молитве: оно вырывалось из груди, как из заключения, хотя не так часто, но при вдыхании и выдыхании воздуха производило сопение, что мешало сосредоточению и вниманию; теплота натуральная все время продолжалась. И так без плода кончил я свой урок и пошел спать.

На утреню в 6-й час ночи (по церковному времени - ред.), в полночь, будто по зову старца проснулся, начал исполнять канон келейный, с принуждением себя к плачу, и все время боролся с разсеянием помыслов и ожесточением сердца. И только при конце немножко умилился. Другой час на умно-сердечной молитве был более собран, чем вчера. На часах понуждал себя на плач и в конце немного всплакнул. На вечерне молился с художеством, усердно и собранно, испытывал теплоту естественную от сердца и по всему телу и пот.

17 сентября. Вечером, перед сном, молился умно-художественно, без особых признаков. На утрени вначале располагался ко сну и неге, но скоро опомнившись, начал понуждать себя на плач и с Божией помощью ободрился телесно, но сердце так сильно закуталось в неге — никак не поддается, чтобы разшевелить его и привести в чувство. Много и с большим усердием трудился и едва, и едва-едва добился нескольких капель слез, а совершенно пробудить чувство так и не удалось. Наконец, измучился, тело устало. Наверно, и сердце, утомившись от этого стало делать неправильныя биения, с перебоями. На другой час умно-сердечной молитвы сел уже на стульце. Перебои мешали заниматься умной молитвой, из-за этого я немного смутился. Не послушав помысла, я стал понуждать себя как обычно с дыханием произносить слова, по привычному такту прежняго биения пульса в ожидании исправления сердца. Не заметил как часы пробили “8”, просидел пол часа лишняго, пошел спать с больным сердцем.

На часах, сразу почувствовал склонность к внимательной молитве, и скоро от сокрушения родилось умиление и слезы. Остальное время молился без художества, в сердце продолжались перебои...

Заболел старец и я все время был занят с ним и дневник писать некогда было, и так до смерти его 2 октября 1937 г. Так и после смерти старца, как некому было показывать свой дневник, то я и прекратил писать его.

Болезнь старца началась с простуды. В своей безмолвной калибке он сокращал жития святых, ежедневно, по два часа в сутки. Комнатка-то его маленькая и потолок в ней низкий, после полудня воздух в ней нагревается и старцу становилось душно. Чтобы избегнуть этой духоты старец открывал два окна, одно против другого, делал сквозняк и на этом сквозняке просиживал по два часа, от этого и простудился. Простуда перешла внутрь и открылась болезнь в желудке, а затем перешла в грудь — под ложечку. Такая мучительная усилилась болезнь, особенно последние три дня, так что не давала ему и десяти минут находится в одном положении, т.е. не пролежит и десяти минут — велит посадить, посидит немножко — заставляет положить; итак попеременно, круглыя сутки непрестанно: то посади, то положи. По временам еще одолевала икота. И пред кончиной старец за час до смерти, по прочтении мною молитв ко причащению, представил уста свои ко мне и шопотом сказал: “Лобызаемся” — и мы поцеловались, в знак прощения, и благословляя меня сказал: “Господь да благословит тебя, чадо, и укрепит и сохранит, и в крайней нужде поможет”. И кивком головы дал мне знак поторопить духовника (совершавшаго литургию) поскорей придти, чтоб не опоздать, до смерти причастить его. И спустя 12 минут, с молитвой умной, по “Страннику” (т.е. так, как советуется в книге “Откровенные разсказы странника духовному своему отцу” - ред.) тихо скончался. В момент смерти я сидел с правой стороны старца, обняв левой рукой его сидячаго, а правой слушал пульс его, и молился с ним вместе, наблюдал, как выдыхая из себя воздух произносил духом: “помилуй мя”. И вдруг заметил я, что пульс у старца остановился, глянул на лице его и видел, как он три раза с паузами вздохнул и скончался у меня на руках. По Божию благоволению в день Воскресения Господа Иисуса Христа, 2 октября 1937 г. — на память св. блаженнаго Андрея Христа ради юродиваго, которому духом тайно он старался ревновать. Одно время дерзнул и самим делом юродствовать... Много можно бы писать о старце, но мне как ученику его неприлично писать о старце своем...

Еще за неделю старцу был указан день смерти его, когда уже больной, причащая больного полгода сужением горла, он сказал больному: “Помру на Покров, а ты через три дня после меня”. На Покров Божией Матери к вечеру (9-й час по афонски) старец потребовал свечу зажженную и держа ее, лежал с нею. Все мы, духовныя чада его, собравшись около него, молились; прочитали канон на исход души и несколько глав Евангелия, ждали смерти, а смерть не пришла. И старец спокойно сказал: “Возьмите свечу”. Наверно было опять открыто старцу, что помрет на другой день Покрова. Болезнь его с этого времени прекратилась, он лежал спокойно. Одно только желание было его: причаститься еще в последний раз. Сим озабочен был, боялся, что не сможет, т.к. в прошедший день с трудом проглотил Святое Причастие. Хотя все время — подряд десять дней — причащался, но еще очень хотелось перед смертью, и вот придумал такой способ: “Надо кровь Христову положить под язык, чтоб Она согрелась и со слюной смешалась”, и велел влить ему теплой воды под язык, с чайной ложечки. Я так и сделал, затем еще три раза попрактиковались. Все три раза с медлительностью легко проглатывал водицу. В заключении старец сказал: “Вот так смогу причаститься, скажи духовнику, чтобы он так причастил меня — под язык”.

1943-го года, 23 февраля, Понедельник Чистый. Начал писать свой дневник. Слава Богу опять дождался святого Поста и с Божией помощью вступил в подвиг спасительнаго поприща говения и молитвы. Да поможет Бог благополучно преплыть, кажущуюся мне страшной сию пучину святой Четыредесятницы, с пользой для души своей, также в благодушном терпении достигнуть светлаго торжества Христова Воскресения. В благоговейном страхе поклониться честным Его страстям и светлому Воскресению. И удостоиться в духовной радости насладиться Святой Пасхи. Как всюду кругом тихо и спокойно, все работы и заботы теперь на время прекратились и все внимание обращено на душевное устроение и мне пришло на память продолжать давно оставленный дневник, в который с сего дня и решил опять записывать.

Страдание от помыслов и брань с ними

Вижу себя, представляю себя, в плену и в большом здании или лучше сказать в обширной тюрьме наполненной арестантами разных сословий и характеров обоих полов, всякого рода злодеи и развратники, разбойники, воры, грабители, убийцы, обманщики, льстецы, клеветники, празднословцы, сквернословцы, пьяницы, блудники, похабники, сквернители, ругатели, безбожники, хулители и просто сказать — все, что есть греховнаго и зловреднаго на свете, то все собрано в этой тюрьме. И все эти люди, погубившие в себе подобие человеческое и похожие скорее на зверей и на животных, не сидят на одном месте, а все время находятся в движении и беготне и искакании — каждый кого-то себе подобнаго. Я в этой тюрьме лежу на полу, больной и разслабленный, грязный и оскверненный, в одежде бедной разодранной, а из ран у меня течет непрестанно гной, издающий тяжкое зловоние. А эта подобная мне вся тюремная шваль, окружив меня, каждый с сильным натиском старается навязать мне свои обманы и соблазны и непрестанно, то один, то другой, досаждают мне. И этими льстивыми, исполненными зловредностями и всякой гадостью беседами, как острыми ножами и смертоносными стрелами, изранили всю мою душу. Но злоба и хитрость тюремщиков моих не умолкает. Они еще с большим злорадством и наглым издевательством, как можно больше — досадить мне и навязать мне свои понятия, вкусы и убеждения, одним словом, сделать меня подобным во всем себе — гадким и злонравным. И как лютыя собаки терзают меня, не на одну минуту не дают мне покоя, всего меня измучив до крайности, так что не достает у меня и сил вырваться от них и освободиться, хотя бы на малое время. Не дают мне эти злодеи обратиться за помощью к родным, друзьям и знакомым, которых вблизи я не вижу. А если стану кричать жалобно и звать кого-либо на помощь, то они затыкают мне рот или сильнейшим своим шумом и гамом стараются заглушить меня, чтоб не был услышан мой слабый голос. И так я в таких муках остаюсь беззащитным и безпомощным, а потому по временам совершенно падаю духом, видя себя в таком безпощном состоянии и поневоле отчаявшись, отдаюсь им во власть, прекращая всякое противление им, и нехотя примиряюсь со своей горькой судьбой, а забыв о своем должном — упокаиваюсь и начинаю кое в чем соглашаться с ними, а от того начинаю дуреть и в большее безумство приходить и сильнее душой и телом болеть.

Бывает и подолгу в таком забвении и повиновении пребываю у своих злодеев. Но иногда случается: откуда — не знаю, спускается на меня луч света и мне делается так хорошо и легко, а эта мрачная тюрьма и все злые арестанты становятся очень противны. В эту минутку и я снова воспринимаю надежду высвободиться из этой тюрьмы и начинаю опять, собрав в себе все силы, жалобно-жалобно кричать, звать кого-нибудь к себе на помощь. Так бывало кем-либо и услышан был. В то время, или лучше сказать, момент, возсиявает свет и мрак тюремный исчезает, да и сама тюрьма с арестантами изчезает. Открываются мои зажмуренные глаза и я вижу пред собой во свете моих милых друзей, родных, знакомых: ласково и сладко беседующих со мной. На душе от этого света и бесед становится спокойно, тихо радостно, но это не надолго так бывает, по причине болезненной моей слабости я не в силах держать себя с ними в надлежащем и приличном состоянии, да еще и нажитом в дурном обществе. Дурным своим обычаем и зловониями скоро отгоняю их от себя и они с жалостью обо мне отходят. И тогда опять постигает меня тот же мрак и те же разбойники, да еще с большей лютостью и злобой начинают тиранить и мучить меня. Но кроме этих мучений временных, меня ожидают еще страшнейшия и лютейшия мучения, уготованныя для грешников: геена огненная и тартар мрачный и червь не усыпающий, и мучение то — вечное, конца не имущее.

Опять вспоминаю и светлыя минуты. В одно из посещений меня моими друзьями, они сказали мне: “Хочешь ли ты, чтобы мы научили тебя как избавиться от этой злой и темной толпы разбойников и никогда не омрачаться их тьмою, но всегда быть во свете?” На это я ответил им: “Хочу друзи и милые доброжелатели мои, и очень хочу и умоляю усердно вас, научите меня какия надо принять меры к избавлению”. Они сказали мне: “Это вот как: всех сожителей твоих — арестантов, возненавидеть от корня души — совершенною ненавистью, но если ты еще по немощи духа твоего не можешь так возненавидеть, то возьми из нас, друзей твоих, самых лучших и нужнейших для тебя, — пять, в помощники себе, которые избавят тебя из тюрьмы и от арестантов, и от вечных страшных мук. Но с этими друзьями непременно нужно заключить любовный договор и союз, чтобы любить этих пятерых друзей больше и паче всего на свете. С ними всегда и везде жить и быть, не выпуская из памяти их, никогда и нигде не забывать о них, но и сидя, и лежа, и при ходьбе, и за работой, и за едой, и при разговорах не забывай об них, и никогда не изменять им в положенном завете с ними, а непрестанно смотреть на них и беседовать с ними, слушаться их во всем, что они будут внушать тебе без перекора и отлагательств. И они покажут тебе тайную щель этой твоей тюрьмы, чрез которую входят к тебе твои друзья, из которой возсияет для тебя свет. Эту щель ты заприметь и непрестанно смотри в нее. В ней будут показываться тебе по переменно светлые твои друзья и беседовать с тобою и во всем научать тебя. Всяким хранением храни эту щель, чрез нее входит жизнь для тебя. Но так как ты теперь измучен и потемнел, потому и не можешь ясно различать своих от чужих. И часто случается, что ты принимаешь злодеев за своих друзей. По такому случаю положи себе правило: каждый день уделять пока хоть пол часа или час и два в претрудном упражнении — в искусной борьбе со злыми своими врагами. А искусство это заключается в том, чтобы устремив весь свой взор на показанную тебе щель, с неразвлекаемым вниманием и ясно смотрел бы чрез нее на своих пятерых друзей и непрестанно повторял бы чудныя, святыя, страшныя их имена: “Господи Иисусе Христе, помилуй мя”, — попеременно одно за другим, как они по одному будут показываться тебе и беседовать с тобою, поучая и наставляя тебя на всяку истину. При том еще становится в условие тебе, чтоб кроме этих пяти своих ты никого из чужих не видел и ни на что другое во все время урока не смотрел, а слипающиеся свои глаза насильно раскрывал, чтоб ясно можно было видеть каждаго друга своего, а языком твердо выговаривать имена их. И так, с помощью Божией, возможешь избавиться из этой мрачной тюрьмы и от злых врагов твоих и получишь совершенную свободу.

С начала этот урок будет для тебя труден, но если будешь неупустительно каждый день трудиться в нем, то постепенно он будет легчать, и душа твоя будет укрепляться, выздоравливать и просвещаться. И урок твой сей в непрестанное занятие в тебе обратится и станет жизнью для тебя, и в сей временной жизни, и в будущей вечной.

Итак, когда я послушался совета любящих светлых моих друзей, и с Божией помощью начал исполнять предложенный ими урок, то действительно, собственным своим опытом убедился: все враги мои со злым своим шумом, во мгновение ока, как дым от ветра и тьма от света исчезают. И на душе делается легко и в уме светло.

Слава Богу, помогшему мне опять положить начало доброму подвигу, благословенному от старца деланию, к занятию умно-сердечной молитвой, и вести свой дневник тоже по благословению и настоянию от него (Поясним, что в данной главе о. Никодим под арестантами подразумевал свои плененные грехом помыслы, под друзьями — помыслы от Бога, а под пятью нужнейшими друзьями — пять слов молитвы Иисусовой — ред.).

Размышления сопутствующия молитве

“Соль — добрая вещь; но, если соль
потеряет силу, чем исправить ее?
Ни в землю, ни в навоз не годится;
вон выбрасывают ее” (Лук. 14; 34, 35).
“Имейте в себе соль” (Марк. 9, 50).

Соль сия есть три молитвенныя делания, привлекающия благодать Божию: самоукорение, сокрушение и крестное знамение. Помнить всегда надо, что человек в греховном своем состоянии, по сказанию свв. отцев есть “исполу-мертв” (Триодь постн.); “полу-мертв” (Филарет архиеп. Черниговский); “мерзость есть пред Богом” (Еп. Игнатий /Брянчанинов/). В чем же сие заключается?

1-е. По сердцу. В гордости своей человек мерзок смердяч и вонюч, отвратителен и нестерпим для Бога, ангелов и св. угодников Божиих. “Мерзость пред Богом всякий надменный сердцем” (Притч. 16, 5); “что высоко у людей, то мерзость пред Богом” (Лук. 16,15). Потому у гордаго и все чувствования его, которыя преживает он надменным сердцем, хотя бы и от добрых и святых предметов приходили к нему в сердце, но от надменности и высокомерия эти чувствования в нем оскверняются и становятся не чистыми. Отсюда и все мысли из сердца рождающияся, от скверных чувствований выходящих, бывают скверныя, злыя, тщеславныя и блудныя. А этими мыслями оскверняется и весь ум его: памятование, воображение и разсуждение. Вся умственная деятельность такого человека сплошная сквернота, все мысли его мерзость. Потому еще у мерзкаго человека сердце грешно, что оно жестоко, раздражительно и нетерпеливо, уныло, гневливо, сластолюбиво и сквернолюбиво, а потому и гнусно и нетерпимо Богу и человекам.

2-е. И по уму такой человек мерзок. А мерзкий ум не может ни думать, ни разсуждать, ни молиться чисто. Святое и чистое, о чем он мыслит, в нем мерзкою гордостию, надменностию, высокоумием и зловонным тщеславием — осквернено. И молитва его, хотя бы и усердная, оскверненная бывает во грехе (Пс. 108; 7: Пр. 28; 9), и еще: Бог гордым противится, а смиренным дает благодать (иак. 4, 6; 1 Петр. 5, 5), а грешников Бог не слушает (Иоан. 9, 31), и потому высокоумием осквернившийся ум становится прегордостным и злосмраднейшим, — от испускания из себя непрестанно скверны своей: злобных, гордых, хульных и блудных помыслов, которые по слепоте ума своего часто не замечает. И по телу, все чувства телесныя: слух, зрение, вкус, осязание и обоняние у такого человека осквернены. Всякое помышление злое, исходящее из сердца, по словеси Господню оскверняет всего человека. Слушать он любит только скверное, смотреть на скверное, и в разговорах любит он вставлять шутки и прибаутки, а то и всей беседой скверной любит услаждать слух свой. И в молитве своими скверными устами и языком хотя и святыя произносит слова, но если без участия смиреннаго самоукорения и сокрушения сердца, то и молитва его бывает скверная и не в пользу ему, потому что Бог не языку внимает, а сердцу. Как и через пророка Он сказал: “приближаются ко Мне люди и чтут Меня устами своими, а сердце их далеко от Меня отстоит” (Ис. 29; 13), и еще: “Сыне, даждь Ми сердце твое” (Пр. 23; 26). Напрасна бывает и молитва такая, Бог не слушает ее. “Отвращу лице Мое от них, да не услышу их” (Иер. 11; 11). И если таково состояние грешнаго человека даже во время усердной молитвы, то во время “ленивой” молитвы или в другое немолитвенное время каково его состояние? Конечно, тогда такой человек есть сплошная мерзость и непрестанное зловоние гадкое, которое подобно трупу дохлой скотины, выброшенной на поле, гниющей и полной червей, издающей смрад зловонный, мимо котораго проходя, люди затыкают нос... Так и от человека, когда он забывает свою греховность, и в обольщении своем надмевается гордостью, отступает благодать Божия и ангел-хранитель отдаляется от него и сетует о нем. А он, бедный, не видит этого и не знает об этом, и по привычке даже радуется своему зловонию. В то время бесы, чуя сродное им зловоние, приступают к нему, как к приготовленной пище, и облепив его всего подобно зверям, птицам и разным насекомым, с жадностью грызут, ядят эту смердящую стервятину. Бесы, по словам святых отцов, питаются человеческими страстями, т.е. услаждаются и радуются, когда человек творить их волю и охотно принимает их зловредное и пагубное внушение. А сам человек по привычке к болезни своей греховной и не чует этого, но даже и сам вместе с бесами с радостью услаждается своею погибелью.

А с некоторыми бывает еще и так: они не зная о своей внутренней греховной прелести, по внешности кажутся исправными: ходят на службы в церковь, и дома молятся усердно, а то еще и непрестанной молитвой занимаются, — только внешней, тщательно исповедуются духовнику, в явных грехах своих, даже и причащаются Св. Таинств Тела и Крови Христовых, и всякия добродетели творят от избытка славолюбиваго сердца своего и хвалятся своим внешним преуспеянием, а о внутренней греховной болезни и погибели своей не знают и не каются в том, и потому всегда находятся под влиянием бесовским: бесы живут в них, как в своем доме. По наружности таковые люди хвалимы, а по внутренности — не угодны Богу. “Что высоко у людей, то —мерзость пред Богом” (Лук. 16, 15). “Приступит человек и сердце глубоко”, и “ни кто же знает человека, токмо дух человека”, но у кого дух в порабощении у бесов и лишен чувства, как он может узнать и увидеть себя?

Некоторые, например, замечают явные свои грехи и хотят избавиться от них, но не могут. А причины не знают: почему это они не могут? — и никогда не узнают. Если только не постараются с усердием прочитывать деятельныя творения святых отцов в “Добротолюбии” и подобных книгах отеческих. А если этого не сделают, то и не узнают себя и не избавятся в себе от прелести бесовской. И никто не избавит таковых, потому что гордость их не допустит им принять совета от другого. Требуется самому узнать себя и покаяться слезно пред Богом, а без самопознания и усерднаго покаяния так и останется человек без надежды на свое спасение. Таким людям помогает на некоторое время причащение Тела и Крови Христовой, но за небрежение и невнимание скоро утрачивается в них это освящение. Итак, желающему избавиться от этой невидимой и неощущаемой беды своей душевной — прелести диавольской, и не быть мерзостью презренною, но быть благоуханием у Бога, прежде всего требуется, хотя бы умом одним против воли поверить и убедить самого себя в том, что — непременно есть во мне такая беда. А потом для избавления от нея принять во всегдашнее памятование, и .особенно во время молитвы, три необходимыя молитвенныя делания.

1-е дело ума — самоукорение;

2-е дело сердца — сокрушение;

3-е дело тела — крестным знамением истовое себя осенение и слов молитвенных внимательное и благоговейное произношение. Этими тремя деланиями мы Богу бываем приятны. Именно: самоукроением с памятованием о грехах своих мы смиряем себя и этим приклоняем Бога на милость к себе и привлекаем взор его на себя. “На кого воззрю? Токмо на кроткаго и молчаливаго и трепещущаго словес моих”, — сказал Бог. Сокрушением, как благовонным фимиамом мы облаговониваем себя, заглушая тем зловоние своего мертвеца. Епископ Игнатий (Брянчанинов) сказал: “Кто хочет помолиться, тот должен прежде покадить сокрушением в сердце своем”. “Жертва Богу — дух сокрушен, сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит” (Пс. 50). Крестное знамение само уже есть Божия благодать, если оно полагается истово и благоговейно. Нужно помнить, что Сам Господь Иисус Христос распятый висит на кресте. Такая молитва есть время благоволения Божия к молящемуся. Следовательно, в это святое время все освящается в нас и не остается места зловоннаго. Эти три делания для человека прельщеннаго есть надежное убежище. Без них опять зловоние полезет и бесы паки облепят. Так скоро в человеке меняется духовное состояние его. Как сказал богомудрый пастырь отец Иоанн Кронштадтский: “от жизни до смерти один шаг” (Дневник). Состояние меняется: то в духовное, то в греховное, то в святое, то в слепое. Посмотри на себя во время молитвы — как бывает с тобой. Самоукорения в уме нет, тоже и сокрушения в сердце нет, и крестишься без внимания не благоговейно, также и молитвы читаешь небрежно. Откуда же родится чувство умиления, являющееся признаком благодати Божией. Вот и есть ты живой мертвец.

Начнешь нудить себя на эти три делания, —пробудится и чувство, согреется сердце от сокрушения, а затем придет и умиление — благодать Божия и потекут слезы. Вот и воскрес мертвец, слава Богу. А чаще так будешь делать, а затем и повсегда в молитве и без молитвы, то и никогда не будешь умирать, и освободишься от прелести благодатию Божиею, за ходатайство Божией Матери и за молитвы святых. Аминь.

Эти мысли — главныя в моей молитве и с помощью Божией я всегда пользуюсь ими.

Христово благодатное время у христиан православных
В таинстве святого крещения люди искупленные “от клятвы законныя” из плена бесовскаго высвобожденные Христом, потом снова запутываются страстями своими и опять попадают в плен бесовский. Страсти, по святым отцам, есть залоги бесовские; заложили в человека греховныя страсти и стали господами над ним и обращаются с ним, имеющем в себе залоги страстей, как с купленным рабом, хотя не со всяким одинаково, а по мере страстности его и по степени несопротивления или сопротивления каждаго. Усердным покаянием и борьбой со страстями, углубленной в сердце умной молитвой, а особенно участием в таинствах исповеди и причастия святых Тела и Крови Христовых, человек освобождается из плена бесовскаго, но не надолго. Это зависит от меры соблюдения себя от греха или не соблюдения. Так человек освобождается и очищается от грехов, а от страстей и святым Причастием не освобождается. Страсти в нем только утихают, в то время как ум просвещается, чувство ревностию возбуждается и воля склоняется к желанию добра; также и тут не у всякаго одинаково, а по мере усердия, умения и твердости намерения. Страсти, как голодные звери, жаждут пищи грехов с нетерпением, ждут когда человек впадет в какой-либо грех, хотя бы в один малый. Тут бесы огулом сунутся в сердце его к залогам своим и облепят, как пчелы соты. Бесы, по еп. Игнатию (Брянчанинову), живут в крови страстнаго человека. Тогда опять откроется усиленная и усердная работа бесовская, на малое время. Тогда потемнеет ум человека, охладеет ревность чувства и воля ослабеет. И возвращается человек в греховную свою жизнь, в плен бесовский. По мере страстности не у всех плен одинаков. У кого ум не совсем ослеплен, чувство не охлаждено и воля не разслабленна, тот скорее берется за сопротивление и борьбу со страстями и бывает: то побежден от бесов, то сам побеждает их, а более страстный на долгое время остается ослеплен, без чувства и недвижим к покаянию, забывшись и примирившись со своим греховным пленом. А чтобы освободиться из плена необходима память о своем долге, нужно непрестанное самосознание и проверка себя словом Божиим и святоотеческими писаниями, чтоб внимательно прочитывать почаще аскетическия книги и в трезвении внимательно бдеть над собою, не давая пищи страстям исполнением грехов. И так постепенно, мало-помалу, освободишься от страстей Божиею помощию и из плена бесовскаго избавишься.

О, как осторожно требуется проводить жизнь свою. “Бдите и молитеся, — сказал Господь, — да не внидете в напасть”. Хотя плоть и немощна, но надо всегда иметь дух бодр, ибо посреди сетей вражиих ходим.

Об имени Господнем

Святая Четыредесятница, 1944 г. Имя Божие для молящагося бывает или хлебом сладким или твердым камнем. Когда Господь дает молитву молящемуся, тогда имя: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, — бывает приятным хлебом мягким и сладким. И насыщаясь им молящийся обо всем ином забывает. А когда у молящагося имя Божие бывает твердым камнем, тогда он молитвой не насыщается, а тяготится ею и скорее бросить готов ее, ища другой пищи себе и с приятностию питается ею во отраву для себя.

Молитва учителя не требует, она сама учитель: ты только прислушайся к ней и точно исполняй требования ея, и она поведет тебя своим мановением и покажет, что надо делать.

Имя Господне свет есть. Разсекай им пред взором ума своего всю тьму наведенную на тебя. Если во время молитвы ты не чуешь себя грешнее всех, то хоть в сознании будь таковым, а если и того нет, то ты мерзок пред Богом. Если на одну минуту выпустишь из сознания греховность свою, то полезет из сердца зловоние твое, как из помойной ямы или от трупа, помыслами греховными.

О молитве ума с сердцем

Без соединения ума с сердцем нет истинной молитвы, сказали святые отцы. Труден этот вопрос, а в наше время мало кому и известен. Сердце как всем известно, находится под левым сосцем в груди, и от сердца, по слову Божию “всякия помышления злыя”. Но великая тайна, как найти отверстие в сердце, из котораго выходит эта гадость, сквернящая человека. Указано, что это место немного выше леваго сосца, но ведь это не пальцем ткнуть, а умом-то, пожалуй, и голову сломаешь и не попадешь туда, куда надо, а искать ведь необходимо. Но помнить надо, что не своими только силами, а просить нужно помощи благодатной Божией и тщательно узнавать, как искали это место святые отцы. “Сие труд есть предо мною, дондеже вниду во святило Божие”. Труд и время всему научают, только то условие надо иметь ввиду, чтобы раз начатое искание святого дела не перерывать, но непрестанно держать, и найдется искомое, непременно найдется.

Всегда вознося меч духовный — имя Божие, с непременною памятию о нем, разсекая мрачную мглу пред собою, да узриши Невидимаго и душу свою юже зле погубил, да теплыми слезами омыеши, и явишися чистым Христу Богу в день Страшнаго Суда. “...слово Божие живо и действенно и острее паче всякаго меча обоюдуостраго: оно проникает до разделения души и духа, составов и мозгов, и судит помышления и намерения сердечныя” (Евр. 4,12). Так и в молитве произнося имя Господа Иисуса Христа, как можно живее в памяти представлять эти имена и тогда почувствуешь вышереченное апостолькое действие Божие, а без живой памяти произносимыя эти живыя имена в твоем уме и сердце будут мертвыя, т.е. всуе произносится имя Господне, во грех себе и во осуждение (Второз. 5, 11). Хотя и трудно это дело, но надо так. Трудно без привычки, а кто привык, тому оно любезно стало: “Иго мое благо и бремя мое легко”, сказал Господь.

Слова “Господи, Иисусе Христе”, — слова живыя, а потому и произносить их надо живо раздельно и не спешно, со светлою памятию и с сосредоточенным вниманием, спокойно, в духе умиления и покаяния. После каждаго слова мгновенная пауза — момент насыщения: в каждом слове Господь, а Он есть пища сладчайшая — “Сладчайший Иисусе” — для душ усердно молящихся.

Молитва, соединенная с дыханием, большую дает помощь. Тихо и плавно вдыхаемый в себя воздух освежает сердце и как бальзам помазует его, и телу доставляет здравие, и духу спокойствие, а соединяемое с дыханием имя Господа Иисуса Христа — душе радость и веселие.

Память Божия и память смертная — как два естества в одном теле (Св. Иоанн Лествичник). Вдыхай в себя воздух с памятью о Боге: возвеселится сердце (“Помянух Бога и возвеселихся” — Псалтирь), а выдыхай с памятью о смерти: дух придет в сокрушение. И так в два оборота действует молитва Иисусова, по слову Каллиста и Игнатия Ксанфопуллов. Как в Господе Иисусе Христе два естества нераздельны, а в человеке душа и тело, так и в молитве память Божия и память смертная должны быть неразрывны, и такая молитва есть не прелестная — не падательная.

Исходный пункт молитвы память смертная, а предел ея память Божия: “От туду пойдеши и до сели дойдеши и далее не прейдеши” (Иов. 38, 11). Сосредоточение памяти Божией: уповаю... Сосредоточение памяти смертной: умру. “Господи Иисусе Христе” — на тя уповаю, — “помилуй мя” — умру... Памятуя сие произноси слова молитвы Иисусовой (Старец имел в виду, что первую часть молитвы нужно соединять с упованием, а вторую часть с помыслом о смерти. Таким образом, Иисусовой молитве, по старцу Никодиму, должно сопутствовать такое настроение: “Господи, уповаю на Тебя, помилуй мя, ибо я умру” - ред.).

У зараженных тайною гордостью все заражено — и сердце, и ум, и уста, часто и молитва их бывает скверна: “молитва их в грех”. Одно для них прибежище истинное есть — сознательное самоукорение и крест Христов, правильное осенение себя крестом. Крест есть символ любви Божией и крайнее прибежище нашего упования. Если все наше скверно — “и правда наша, как порт блудницы...” Отсюда и надежда на спасение погибла и дух реет во отчаянии. Тогда-то и необходим Крест Христов — крайнее упование. Возверзи всю печаль свою на Бога, осени себя правильным крестом и веруй, что помощь для тебя всегда близ тебя. Крест, правильно и с сознанием на себя наложенный, покрывает греховность нашу и привлекает благодать Божию на нас. Ради креста Христова все небо смотрит на нас.

О прелести, по творениям св. Григория Синаита и иных авторов

Многие, боясь прелести, внушают новоначальным преследовать в себе воспламенение огня любви, к каковому, напротив, призывает св. Григорий. И таким образом в самом начале погашают в них духа, не видя того, что избегая зло, преследуют добро. Это есть уже сбивчивость понятий, ибо прелесть следует разъяснить... По сказанию св. Григория Богослова за непрельстительный признак при молитве Иисусовой можно принимать то, когда сердце воспламеняется в любовь к Богу и человекам и когда любовь эта выражается пред Богом чувствованием сокрушения о своих грехах, а пред ближними чувством смирения; признаки же прелести всегда противоположные и страстные.

По разъяснению св. Григория Богослова, тот много бедствует душевно, подвергаясь опасности, кто не заботится познавать по признакам различия трепета, радующаго в начале подвижничества, или, напротив, относя благодатное к прелести, что есть хула, или диавола принимает как Бога — вменяя прелесть за благодать.

Так немаловажно в деле спасения изучение различия признаков. Новоначальному, как младенцу неопытному, необходимо услышать, что двояко и несмешанно действует в новоначальных благодать и прелесть. Последняя действует потому, что воля его еще двоится. Таковое познание оберегает неопытных от уныния и смущения при частой перемене внутренняго состояния. При посещении благодати — от самовозношения, а при действии сатанинской прелести — от уныния и отчаяния.

Плакала слезами сладкими любви ко Господу Иисусу Христу, обливая слезами ноги Его, отирая власами своими, сестра Лазаря. Плач и ты, если можешь. А если нет умиления и слез любви, то плач слезами горькими сокрушения о грехах, как плакала блудница Мария Магдалина. А если и таких слез не имеешь, то страдай, как разбойник на кресте... Иного пути для отшельника-безмолвника нет в Царствие Небесное.

Если же ничего из вышесказаннаго делать ты не хочешь, то знай, что ты самообольщен, пребываешь или в ленности или в прелести бесовской.

“Друзи мои и искренние мои...”

Как бы хорошо было с друзьями по духу о Господе. Нет у меня друзей духовных, не с кем с пользой поделиться о душевном состоянии своем или хотя бы в сладость побеседовать о духовном. Да, нигде теперь не видно истинно духовнаго дружества. Настало такое время, что затруднительно духовныя дела совершать совместно, по причине различных вкусов и понятий. Если соберемся на общую молитву, тут одному подавай длинное сладкопение, а другому поскорее бдение, чтоб лучше потом в уединении своим любимым заняться; другому нравится читать поучения, а иному нравятся общия беседы; и тяготится один другим. Если возмемся книгу читать или беседовать о духовном, то по различию понятий поспорим или поругаемся и навсегда во мнениях разделимся. И наоборот, если сплетать житейския сплетни, судить и рядить обо всем, переливать из пустого в порожнее, то и друзей будет много и время незаметней проходит, а в особенности за сытным обедом: “речи рекой льются, а жажды утолить не чем”. Вот тебе и друзи, вот тебе и люди нынешняго века, “как навоз на блюде” — от них же первый аз есмь...

Мысли о молитве

3-го марта. Четверток, за бдением. Молясь непрестанно Иисусовой молитвой будь весел, в благодушном спокойном духе. и исполнись радостью — радостопечалию в сердце. Пребывая в памяти Божией (т.е. в непрестанной молитве - ред.) помни: ведь это райское занятие, тебя Бог ввел в этот райский сад и сказал тебе: “Смотри на эти прекрасныя плодовитыя деревья, возделывай и храни их и жди с них плода в свое время, и тогда вдоволь насытишься, а пока услаждайся только зорким вниманием и смотрением своим на эти райския деревья (перебирая в памяти святыя мысли) и поливая их изобильно чистою водою твоих слез. И услаждайся надеждою на вкушение плодов от сих деревьев, в свое время, и уповай на милость Божию”.

А безумное уныние, не стерпев труда сладкаго сего, кричит: “Трудно мне долго ждать. Дай скорее”. Недовольно ему услаждения надеждой, а в безпокойстве духа кричит и кричит — дай, да дай теперь, — а не то и роптать еще начинает. И Бог, не терпя такой дерзости и гордости, удаляет то-го человека из сада своего, из рая сладости — молитвы непрестанной. Тогда постигает человека того полное уныние и омрачение. Если иногда и захочет войти в этот сад, то не может, станет каяться и молиться, но долго прощения не получает. Итак, пылинка ты ничтожная, червячек слабейший, человече-грешниче, смирися и не дерзай никогда искать, желать и просить себе святости у Бога, чтоб сравняться со святыми. Но отвергни от себя уныние и леность, и от всей души возблагодари Бога за то, что ввел он тебя в этот рай и дает иногда, хоть отчасти, вкушать в надежде от цветов райских древес сладости (святых мыслей в молитве). Чем меньше этот твой рай, того рая, в коем жил в начале твой праотец Адам? Посмотри, увидишь ли чего более, что есть на Небе у престола Божия? Там есть тьма тем святых ангелов славящих Бога Саваофа и непрестанно взывающих: “Свят, Свят, Свят Господь Бог Саваое...” И тоже славишь, только иными словами: “Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий...” (Эта мысль мне от Бога после долгаго угнетеннаго душевнаго моего состояния, бывшаго наказанием за гордость мою 28 февраля). Слава Богу за все: Бог наказал, Бог и помиловал. Наперед урок: “делая добро, да не стужаем”, ибо в свое время пожнем добрый плод, если не ослабеем. И еще: “сеяй в плоть от плоти и пожнет истление”, а “сеяй дух — пожнет нетление” и жизнь вечную.

6-я неделя. Поклонение честному кресту Господню, за бдением. Человек есть луч божественнаго света. Как лучи солнечные, заимствующие свет свой от солнца, не отделяются от него, так и разумныя сущности ангелы и святые человеки никогда не могут оторваться от Бога — источника своего, но всегда привязаны к Нему, благодатною любовию, неразрывно в нем пребывают, во свете, на Небе. Так и на земле люди, любящие Бога и хранящие заповеди Его и в законе Господнем поучающиеся день и ночь — тоже лучи от солнца Правды Христа Бога нашего и светят всему миру. По слову св. Иоанна Златоуста душа человеческая, когда выходит из купели крещения, бывает светлее и ярче солнца. И ты, душа моя, тоже была лучом светлым. А теперь чем я стал. Увы, стал тьмою... Господь сказал: “кто ходит днем, тот не спотыкается, потому что видит свет мира сего. А кто ходит ночью, спотыкается, потому что нет света с ним” (Иоан. 11,9, 10). А сколько я спотыкаюсь, падая в ямы греховныя, безчисленно, часто и по долгу лежу в этих дьявольских ямах, вылезти из них не имея силы. Так падаю из ямы в яму, заблуждаясь в них по слепоте моей, не видя чистой и гладкой дороги без ям греховных. А еще проверяю себя по слову Апостола: “Все вы — сыны света и сына дня: мы — не сыны ночи, ни тьмы. Итак не будем спать, как и прочие, но будем бодрствовать и трезвится. Ибо спящие спят ночью, и упивающиеся упиваются ночью. Мы же, будучи сынами дня, да трезвимся, облекшись в броню веры и любви и шлем надежды спасения” (1 Фес. 5, 5-8).

Верю слову Божию и вижу, что нет во мне ни света ни силы, ни ревности, ни решимости высвободиться из греховных ям: и каюсь в том, вскоре и забываюсь и свыкаюсь со своими ямами греховными и со страстями. Почасту, подолгу забываюсь и, как свинья, в болоте лежу. Надо всячески стараться вылезти и найти дорогу, а то застанет ночь смерти, тогда так и останешься на веки в еще более глубоких ямах ада лежать, где не будет никакой отрады, а лишь непрестанный вечный плач и скрежет зубов в пламени огня геенскаго, тартар мразный и тьма кромешная.

Молитва умно-сердечная — самая лучшая проверка себя, особенно на молитвенных правилах по ночам. Молитва, как читаем в Псалтири, есть “время благоволения” Божия к молящемуся (Пс. 68,14). Когда человек молится усердно, без сожаления, и чисто, без помыслов, тогда от Бога подается ему бодрость и сила, просвещение и вразумление. Как св. Иоанн Лествичник говорит: “Молитва, по качеству своему, есть пребывание и соединение человека с Богом; по действию же, она есть утверждение мира, примирение с Богом, матерь и вместе дщерь слез, умилостивление о грехах, мост для перехождения искушений, стена, защищающая от скорбей, сокрушение браней, дело Ангелов, пища всех безплотных, будущее веселие, безконечное делание, источник добродетелей, виновница дарований, невидимое преуспеяние, пища души, просвещение ума, секира отчаянию, указание надежды, уничтожение печали, богатство монахов, сокровище безмолвников, укрощение гнева, зеркало духовнаго возрастания, познание преуспеяния, обнаружение душевнаго устроения, предвозвестница будущаго воздаяния, знамение славы. Молитва истинно молящемуся есть суд, судилище и престол Судии прежде страшнаго суда.

Возстанем и услышим, что сия священная царица добродетелей высоким гласом к нам взывает и говорит: "Приидите ко мне вси труждающиися и обремененнии, и Аз упокою вы. Возмите иго Мое на себе, и обрящете покой душам вашим" и исцеление язвам вашим. "Иго бо Мое благо" и исцеляет великия согрешения (Мате. 11, 28)”. (Св. Иоанн, “Лествица”, сл. 28).

Источник

Печать E-mail

Сколько граней у русского раскола

Автор: о. Валерий Леоничев. Дата публикации: 03 ноября 2013. Категория: Старообрядчество.

Профессор РГГУ, доктор исторических наук Александр Пыжиков дал своей фундаментальной книге «Грани русского раскола» скромный подзаголовок «Заметки о нашей истории от XVII века до 1917 года». Почти 650-страничный труд – заметки?

Печать E-mail

Священномученик Симон (Шлеев)

Автор: Монахиня Вера. Дата публикации: 01 ноября 2013. Категория: Архив РПЦЗ.

Святитель Божий Симон (Шлеев), епископ Уфимский, принял мученическую кончину во дни торжествующего безбожия. Владыка Симон являлся крупнейшим в истории Русской Православной Церкви деятелем единоверия, всю свою жизнь ревностно отстаивавшим истину равночестности старого и нового церковных обрядов, самоценности и значимости единоверия в деле преодоления старообрядческого раскола в Русской Церкви.

Семен Иванович Шлеев родился в 20.04.1873 в с. Явлей Алатырского уезда Симбирской губернии в семье крестьянина-раскольника Ивана Григорьевича Шлеева. 11 апреля 1876 г. в возрасте 3-х лет его сын Семен был присоединен к Православию. В 1889 году Семен Шлеев окончил Лысковское духовное училище. С 1889 г. по 1895 г. обучался в Нижегородской духовной семинарии, которую окончил Семинарию учеником 1-го разряда и вторым учеником класса; удостоен звания Студента Семинарии. По окончании семинарии поступил вольным слушателем в Казанскую Духовную академию, которую окончил в 1899 году со степенью кандидата богословия.

17 января 1900 года он был рукоположен во священника к единоверческой церкви Казани во имя Четырех Евангелистов, впоследствии ее настоятель, окружной миссионер Казанской епархии. В 1901г. он издал в Санкт-Петербурге свою первую книгу о единоверии: "Единоверие и его столетнее организованное существование в Русской Церкви". С 1901-1904 гг. совершал миссионерские поездки по Уфимской епархии.

С 7 февраля 1905 года назначается священником Никольской единоверческой церкви Санкт-Петербурга на Николаевской улице. В 1906 г. - рождение дочери Ксении. С 22 ноября 1907 года он был назначен настоятелем своего Никольского единоверческого собораи и благочинным единоверческих церквей С-Петербурга. С 1906-1908 гг. издавал в С-Петербурге еженедельный единоверческий журнал "Правда православия". Осенью 1907 г. открыл при Никольском храме реальное единоверческое училище, создал при Никольском храме Никольское единоверческое Братство, избран товарищем председателя Братства. В октябре 1909 г. явился инициатором участия делегации единоверцев С-Петербурга в Московском единоверческом съезде как инициатор и руководитель единоверческого училища. В 1910 г. опубликована его монография: "Единоверие в своем внутреннем развитии". 22-30 января 1912 г. свящ. Симеон Шлеев - устроитель и участник 1-го Всероссийского единоверческого съезда (С-Петербург), избран почетным секретарем съезда.

27 августа 1913 г. открыл полноправную женскую гимназию при единоверческом Братстве. В том же году стал председателем Попечительского совета гимназии и директором братского реального единоверческого училища. С 10 августа 1914 г. – 1917 г. состоял председателем Попечительского совета о воинах и их семьях. В 1916 г. овдовел после безвременной кончины супруги Екатерины Федоровны.

1917 г. май-август - член Предсоборного Совета. С 6 мая 1917 г. - член учрежденного при Св. Синоде Совета Всероссийских Съездов православных старообрядцев; избран товарищем председателя - Преосвященного Андрея (Ухтомского), епископа Уфимского. 10 июля 1917 г. на Петроградском епархиальном единоверческом съезде избран делегатом на Поместный Собор от единоверцев епархии. 23-28 июля 1917 - организатор и участник 2-го Всероссийского единоверческого съезда в Нижнем Новгороде.

1917-1918гг. – член Священного Собора Российской Православной Церкви по двум мандатам: по участию в Предсоборном Совете и по избранию от единоверцев; участник трудов VI-го Отдела Собора - о единоверии и старообрядчестве.

В мае 1918 г. протоиерей Симеон был пострижен в рясофор, а 16 июня 1918 года был хиротонисан Святейшим Патриархом Тихоном в Александро-Невской Лавре и назначен на новоутвержденную кафедру (единоверческим) епископом Охтенским с подчинением митр. Петроградскому. Таким образом, он стал первым единоверческим епископом, получив благодать архиерейского служения от Святейшего Патриарха Тихона. Хиротония была совершена по старопечатным книгам.

Епископ Симон - автор ряда трудов по единоверию и издатель единоверческого журнала, участник трудов Предсоборного Присутствия (1906 г.), один из активнейших организаторов Московского (1909 г.) и Первого (1912 г.) и Второго (1917 г.) Всероссийских съездов единоверцев, участник Поместного Собора Русской Православной Церкви 1917-18 гг.

С 1920 года епископ Симон стал единоверческим епископом Уфимским, а в феврале 1921 года был назначен на кафедру в Уфу правящим епископом. Епископ Симон пользовался огромным авторитетом. По соизволению Божию, «временное управление» перешло для священномученика Симона в вечность предстояния Престолу Господню как сугубого молитвенника за всю православную уфимскую паству и уфимскую землю. Владыка был убит в Уфе недалеко от дома после всенощной двумя выстрелами из револьвера 5 (18) августа 1921 года. Две монахини, сопровождавшие его на пути домой, свидетельствовали, что уже возле дома из кустов вышли двое в кожанках и выстрелили в епископа Симона, после чего сразу скрылись. О грабеже, как гласила официальная версия, здесь не было и речи. Был похоронен в уфимском Воскресенском кафедральном соборе. В 1932 г. в ночь с 25-го на 26-е июля перезахоронен на Сергиевское кладбище г. Уфы; обнаружено нетление останков Святителя.

В 1981 г. был прославлен в лике святых новомучеников и исповедников Российских Архиерейским Собором Русской Православной Церкви за границей.

Источник

Печать E-mail

Святой Иоанн Кронштадский: Непонятый до конца

Автор: Монахиня Вера. Дата публикации: 01 ноября 2013. Категория: Статьи.

О Жизни и подвигах протоиерея Иоанна Ильича Сергиева, в народе больше известного как Иоанн Кронштадсткий, знает едва ли не каждый верующий человек. Про этого удивительного святого написаны десятки книг и сотни статей. Многие люди почитают его не меньше, чем преподобного Серафима Саровского или даже святителя Николая Чудотворца, а труды знаменитого батюшки навсегда вошли в сокровищницу богословской мысли. Одним словом, кронштадского пастыря любили, любят и будут любить, доколе стоит на земле Русская Православная Церковь.

Но есть в его житии один момент, который как бы проходит мимо нашего сознания. На него практически не обращают внимания ни биографы отца Иоанна, ни церковные историки, ни простые почитатели великого угодника Божьего. Однако без этой важной детали трудно оценить в полной мере - какой же тернистый путь был пройден батюшкой.

Довольно часто мы попросту не замечаем, что вся земная жизнь этого священника являлась ярким примером того, как человек может противостоять тому шаблону, который сформировался в обществе. Как христианин может без внешних протестов и бунтов активно восставать против привычного, но греховного порядка вещей.

Детство и юность святого Иоанна Кронштадского

Будущий пастырь появился на свет 19 октября 1829 года в семье, что называется, потомственных священнослужителей. Его отец - Илья Михайлович - был сыном священника. Тот или иной духовный сан имели и другие мужчины в роду. Такая преемственность прослеживается по документам до последней четверти XVII века. Местность, где протекали первые дни жизни мальчика, была суровой - село Сура Пинежского уезда Архангельской губернии.

Здесь, фактически на краю земли, ребенок очень рано столкнулся с бедностью, горем и безотрадной жизнью односельчан. Все свое детство Ваня видел нелегкую долю простых людей, да и родители его сами едва сводили концы с концами. Впоследствии, уже повзрослев, «выбившись в люди» и познакомившись с укладом большого города, с его роскошью и жеманством, Иван остался верен тому опыту понимания жизни, который дало ему родное село.  До конца своих дней батюшка всегда был на стороне обездоленных.

Начатки образования мальчик получил у своего отца, который до самой своей кончины служил простым дьячком в сурской приходской церкви. Грамота давалась ему тяжело, что очень печалило и родителей, и самого Ваню. Но в этой непростой ситуации и проявился впервые огромный молитвенный дар будущего угодника Божьего. Особо пламенной молитва подрастающего Ивана стала, когда Илья Михайлович, собрав все семейные сбережения, отправил сына на обучение в Архангельское приходское училище.

Однажды, очередной раз получив плохую оценку, паренек со слезами упал на колени перед иконами. Молился долго и истово. Сколько прошло времени, он сказать вряд ли смог бы, но после того пламенного обращения к Богу юный ученик стал все чаще получать хорошие отметки и постепенно сделался лучшим курсистом в училище. Ванино обучение в Архангельске закончилось тем, что его как самого успешного выпускника перевели в местную семинарию. Ее Иван тоже окончил с отличием, и тогда администрация единодушно решила направить молодого многообещающего человека в Петербургскую духовную академию. Стены этого высшего учебного заведения будущий батюшка покинул в 1855 году со степенью кандидата богословия.

У юноши был выбор. Несмотря на имевшиеся перекосы, социальная система того времени позволяла талантливым выходцам из низов занять хорошее положение и даже попасть в придворные круги. Ваня наверняка мог устроиться покомфортнее, выбив себе теплое местечко где-нибудь в канцелярии Синода или инспектуре одного из столичных вузов. Но Иван Сергиев был не такого склада, он хорошо понимал, что Господь хочет от него совсем иного служения. 26-летний кандидат богословия учился, чтобы нести слово Божие в народ, и незамедлительно занялся поиском такой возможности.

Самой заветной мечтой молодого человека было отправиться в далекую и опасную экспедицию к племенам Сибири, Дальнего Востока или Крайнего Севера. А еще Ивану хотелось сесть на корабль и плыть в далекие страны, нести туда свет Христова учения. В общем, о чем только не мечтается в юные годы! Но в отличие от многих своих сверстников выходец из русского захолустья сочетал в себе пылкость натуры с глубокими христианскими убеждениями, и все его поступки были основаны на твердой уверенности в том, что нужно поступать именно так, и никак иначе…

В годы своей учебы Иван потерял отца. Узнав о смерти родителя, он решил покинуть столицу и просить себе послушание диакона, чтобы хоть как-то прокормить осиротевшую семью. Реализовать этот замысел ему помешала родная мать - Феодора Власьевна. Она убедила сына окончить академию. Тогда тот нашел другой выход - он выхлопотал себе канцелярскую работу, и все полученные гроши отправлял вдове и двум младшим сестрам. Позже, уже будучи миссионером и прославленным на всю империю старцем, батюшка станет регулярно помогать односельчанам и даже построит на лично собранные деньги каменный храм. Но это будет потом.

А пока - он молод, полон сил и энергии. Еще учась в академии, Иван получил приглашение в Кронштадт и предложение тамошнего протоиерея Константина Несвицкого взять в жены его дочь Елизавету. Перед молодым человеком возникла дилемма - он хотел участвовать в дальних миссиях, а ему давали место в пригороде Петербурга; он хотел оставаться девственником, а ему предстояло завести семью. После некоторых колебаний, приняв сложившиеся обстоятельства как волю Божью, Иван согласился на переезд в шумный и неспокойный портовый город, военную базу Балтийского флота. Позже батюшка не раз благодарил Господа за такой поворот в своей жизни.

Святой Иоанн: Жизнь в Кронштадте

Кронштадт был очень своеобразным местом. Как и всякий морской узел, он собирал огромное количество дешевой рабочей силы - бывших крестьян и разночинцев, которые занимались в основном  тяжелым трудом в портах и доках. Но это еще половина проблемы - колорита прибавляло и то, что в город из столицы ссылались различные асоциальные элементы, сюда же изгонялись нищие и попрошайки. Все это накаляло и без того взрывоопасную обстановку, в которой пришлось более пятидесяти лет служить отцу Иоанну.

Еще в столице батюшка вдоволь насмотрелся на жизнь самых низших слоев общества. Но в отличие от многих своих сокурсников - выходцев из более-менее обеспеченных кругов - Иван Ильич не спешил огульно осуждать нищих трудяг, поскольку знал об их проблемах не понаслышке.

В Кронштадте же, он, по сути дела, посвятил им всю свою жизнь. В свободное от служб и занятий время (отец Иоанн преподавал в гимназии и училище) батюшка направлялся в городские трущобы, где помогал обездоленным всем, чем мог - деньгами, словом, физической работой или присмотром за детьми. За свою помощь он ничего не брал. Наоборот, нередко бывало, что батюшка возвращался домой без обуви и верхней одежды, потому что все раздавал беднякам.

Впоследствии в одном из своих дневников угодник Божий писал, что свое служение в Кронштадте он воспринимает как миссионерское. Так исполнилась его давняя мечта проповедовать людям Христа. По собственным признаниям отца Иоанна, окружавшая  его беднота в своем духовном развитии не намного ушла вперед от тех самых диких племен, к которым отправлялись миссии.

Вопрос с девством он тоже решил необычным образом - как рассказывали потом приближенные, они с матушкой еще в день свадьбы договорились жить как брат с сестрой, деля вместе всё кроме брачного ложа. Впрочем, эта деталь известна не со слов самого батюшки, а по воспоминаниям знакомых. На людях же отец Иоанн всегда подчеркивал свой семейный статус. Был ли он счастлив в семейной жизни - сказать трудно. В любом случае, недовольства и со стороны жены, и со стороны живших в его доме родичей ему хватало. И это понятно - кому понравится, когда муж днями пропадает вне дома и практически все деньги направляет на благотворительность вместо того, чтобы укреплять семейный бюджет. Непонимание встречал батюшка и в вопросах духовных - сохранились свидетельства, как он сокрушался, что в его семье с пренебрежением относятся к постам и молитве.

Отец Иоанн словно бы сознательно избрал путь личного самоотвержения, путь отречения от собственного комфорта ради счастья других. И этот выбор впоследствии дал свои результаты - к началу 1870-хх годов о нем заговорила вся столица, а за нею - и вся страна. Безропотное несение батюшкой ежедневного иерейского креста привело к тому, что он стал совестью миллионов людей. В нем видели образец христианина - тот самый образец, который к той поре уже почти исчез из повседневной жизни и который можно было встретить лишь на страницах древних житий.

Популярность вообще является огромным соблазном для каждого человека, но для батюшки она не была привлекательна. А точнее - была, и в принципе он легко мог заболеть звездной болезнью, возомнив из себя повелителя людских душ. Однако дневники показывают, как он боролся с подобными искушениями, и как настойчиво в каждой проповеди говорил, что все, чем обладает человек на земле - не ему принадлежит, а одному лишь Богу. Отец Иоанн сумел направить свою популярность на  служение всей России, причем -  не только благотворительное. С подачи батюшки государство активно занялось пропагандой трезвости, целомудрия, патриотизма и просветительства.

Собственно, делалось это и раньше, но лишь кронштадтскому пастырю удалось поднять проблемы низших слоев общества в масштабах страны. Самое интересное, что защита обездоленных проводилась батюшкой без призывов к бунтам и революциям. Такой подход отвернул от отца Иоанна ощутимую часть рабочих-радикалов, но старец понимал, что исправлять общество нужно не войнами и кровавыми восстаниями, а постепенно - год за годом собственным примером меняя души окружающих людей. Этим и занимался угодник Божий - проповедовал, писал, ездил по России, соединяя свое служение с высшим трудом молитвы и воздержания.

Однако, для многих современников подвиг батюшки так и остался непонятым. Экзальтированные богачи и дворяне видели в нем очередного полустарца-полудуховника, к которому обращались не за советом, а престижа ради. Большинству бедных нравилась та благотворительность, которую развернул батюшка, но его проповеди далеко не всегда бывали услышаны ими. Для священноначалия он был очень уважаемым чудаком - вроде бы и говорил что-то правильное, но оно как-то не вязалось с привычными взглядами и нормами. Однако находилось немало и тех, кого угодник Божий спас от духовной гибели, кто по-настоящему ощутил на себе исцеляющую благодать, которая исходила от кронштадского пастыря. И батюшка это знал. Ради них-то, ради ищущих и страждущих душ он и нес свой тяжелый крест непонятости, добровольно принятый им еще в юности и пронесенный до самой смерти.

Отец Иоанн умер 20 декабря 1908 года. Умер таким же бедным, каким и пришел на эту землю - после себя батюшка не оставил ни распоряжений, ни имущества. Но в то же время он всей своей жизнью показал, что по-настоящему православная страна не только строит соборы, открывает епархии или посылает миссии к иноплеменникам. Православная Россия - это такая страна, в центре внимания которой находится человек. Не идеальный «гипотетический» человек из учебников Руссо или Вольтера, а реальный конкретный житель села или города, со своими проблемами и радостями, горем и счастьем. Тот человек, с которым батюшка имел дело каждый день и которому служил верой и правдой до конца своей жизни.

МОИСЕЕНКОВ Александр

Источник

Печать E-mail

Рукоположен священник для Австралии

Автор: Митрополит Агафангел. Дата публикации: 01 ноября 2013. Категория: РПЦЗ.

01.10.13.В день памяти св. прав. Иоанна Кронштадтского в одесском Архангело-Михайловском храме Митрополит Агафангел рукоположил в сан священника диакона Небойшу Митрича из Австралии. О. Небойша служит в Благовещенской женской обители, окормляет которую игумен Иоанн (Шмельц).

Печать E-mail

Беларусь: тайны "гуманного" КГБ без срока давности

Автор: Монахиня Вера. Дата публикации: 30 октября 2013. Категория: Политика.

Печать E-mail

Ответное послание Синоду РПЦЗ греческого Синода Противостоящих с изложением своей экклесиологической позиции

Автор: Митрополит Агафангел. Дата публикации: 30 октября 2013. Категория: ИПЦ Греции.

Послание митрополита Оропосского и Филийского Киприана II, направленное в ответ на приветствие Синода Русской Православной Церкви Заграницей по поводу его избрания Предстоятелем Синода Противостоящих. В этом послании, в частности, говорится, что Синод Предстоящих всецело придерживается экклесиологии, изложенной Болгарской Старостильной Церковью, которое помещено в прилрожении.

Печать E-mail

Немощное мира избрал Бог — памяти святой Марии Гатчинской

Автор: Монахиня Вера. Дата публикации: 29 октября 2013. Категория: РПЦЗ.

День памяти святой Марии Гатчинской - 17 апреля (4 апреля ст.ст.). С ранней юности прикованная к постели, она смиренно переносила боль и страдания. Не только не роптала на судьбу, но помогала другим находить утешение в Господе. Большевистский режим не потерпел «святошу». Монахиню-инвалида арестовали за организацию «подпольных сборищ с чтением Евангелия». 17 апреля 1932 года она, уже приговоренная к ссылке, скончалась в Александровской больнице Ленинграда.

Болящая Лидия

Почитание матушки Марии еще при жизни было настолько велико, что за помощью к ней обращались люди со всей России. Почитатели, не боясь преследований со стороны коммунистов, называли ее «святая мать Мария».

Она родилась в 1874 году в Санкт-Петербурге в совершенно благополучной, состоятельной семье. В крещении ей дали имя Лидия. Ее отец, Александр Лелянов, был купцом первой гильдии, владельцем сургучной фабрики. Дядя Петр Иванович был хозяином престижного мехового магазина на Большой Морской.

Ничто не омрачало юность гимназистки Лидии, пока в возрасте 16 лет, незадолго до окончания гимназии, она не переболела тяжелой формой энцефалита. Последствием болезни стал другой тяжелейший недуг — болезнь Паркинсона. На выпускные экзамены в гимназию девушку привезли в инвалидной коляске.

Семья Лидии могла позволить себе услуги любой клиники мира. Родители обращались к светилам европейской науки, возили дочь на лечение за границу, но все тщетно. Несмотря на все усилия близких и врачей, с каждым годом болезнь усугублялась. Сначала полностью отказали ноги, потом руки. Вскоре Лидия не смогла сидеть вовсе, и даже лежа терпела невероятные мучения. Постепенно все тело ее иссохло, только голова и лицо оставались нетронутыми болезнью.

В целом болезнь протекала необычно. Несмотря на то, что врачи пророчили Лидии неминуемое поражение психики, она не только не деградировала психически, но продолжала проявлять необыкновенно светлый ум и чрезвычайную бодрость духа. Став в полном смысле слова инвалидом физически, как личность она оставалась совершенно здоровой.Семья Лидии могла позволить себе услуги любой клиники мира. Родители обращались к светилам европейской науки, возили дочь на лечение за границу, но все тщетно. Несмотря на все усилия близких и врачей, с каждым годом болезнь усугублялась. Сначала полностью отказали ноги, потом руки. Вскоре Лидия не смогла сидеть вовсе, и даже лежа терпела невероятные мучения. Постепенно все тело ее иссохло, только голова и лицо оставались нетронутыми болезнью.

Она не впадала в истерики, не роптала на Бога и ближних, — свою боль она переносила с невероятной кротостью, для окружающих непостижимой. Глядя на мужество страдалицы, люди воочию убеждались в истинности слов Апостола — «Немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное» (1 Кор. 1, 27).

Гатчинская святая

Святая новомученица Мария Гатчинская. Фото: tzarskiy-khram.narod.ru

Врачи разводили руками, близкие видели одно объяснение терпеливости Лидии — вера. Лидия много молилась, регулярно исповедовалась.

В 1913 году, когда Лидия полностью утратила подвижность, по совету врачей ее с матерью и сестрой перевезли за город — в Гатчину. Там, в зеленом двухэтажном деревянном доме неподалеку от гатчинского Павловского собора ее брат содержал аптеку. Некоторое время близкие, опасаясь пересудов, скрывали болезнь Лидии, однако вскоре смирились и перестали. И тогда к Лидии начал стекаться народ.

В 1922 году по благословению священномученика митрополита Вениамина Лидия Александровна была пострижена в монахини с наречением имени Мария в честь преподобной Марии Египетской. Как явствует из материалов следственного дела, фотографии подвижницы «распространялись по всему СССР». «Посещало мать Марию очень много народу, — показывала на следствии Александра Ивановна Анц, — служились у нее на квартире молебны и бывало духовенство. В городе она пользуется большой известностью, и если она помолится, то после все сбывается. Поэтому к ней ходит народ и просит помолиться для того, чтобы исполнилось какое-либо желание».

Профессор Иван Михайлович Андреевский, побывавший в марте 1927 года у матушки Марии и получивший от нее духовную помощь, писал, что вышел от нее «другим человеком». Он был также свидетелем ее чудесного воздействия на других. «Юноша, унывающий после ареста и ссылки отца-священника, вышел от матушки с радостной улыбкой, сам решившись принять сан диакона. Молодая женщина от грусти пришла к светлой радости, также решившись на монашество. Пожилой мужчина, глубоко страдавший от смерти сына, вышел от матушки выпрямленный и ободренный. Пожилая женщина, вошедшая с плачем, вышла спокойная и твердая». И таких людей были не десятки, а многие и многие сотни.

Среди постоянных гостей были гатчинцы из «бывших» — генерал Алексей Алексеевич Епанчин и его дочь Надежда (монахиня закрытого Нежадовского монастыря), супруга генерала Екатерина Ивановна Теляковская, жена адмирала Пац-Помарнацкая, монахини из местного Покровского подворья Пятогорского монастыря… За советом и утешением к матушке Марии приходили и духовные лица. Некоторые на память оставляли фотографии. Владыка Петроградский Вениамин (Казанский) написал на своей фотографии: «Глубокочтимой страдалице матушке Марии, утешившей, среди многих скорбящих, и меня грешного». Владыка Иосиф (Петровых) оставил на своей фотографии большую выписку из своего духовного дневника «В объятьях Отчих».

Вокруг матушки Марии в 1920-е годы сложился духовный кружок. Члены его — в основном верующие женщины — называли себя Обществом почитателейсвятого Иоанна Кронштадтского. Они собирались в доме у матушки Марии для духовных бесед и чтения Писания, совместно занимались благотворительностью. Окормлял кружок известный миссионер, священник гатчинского Павловского собора протоиерей Иоанн Смолин.

«Участвует на нелегальных сборищах»

Дом предварительного заключения на Шпалерной улице, 25. Фото: pravoslavnyi.ru

После смерти протоиерея Иоанна, духовником матушки Марии становится молодой священник, отец Петр Белавский. В 1927 году матушка Мария, по совету отца Петра, присоединяется к так называемым «непоминающим» — сторонникам митрополита Ленинградского Иосифа (Петровых). С этого момента она попадает в поле постоянного внимания советской власти.

Осенью 1929 года отец Петр Белавский вместе с главой петроградских «иосифлян» архиепископом Димитрием (Любимовым) был арестован и отправлен на Соловки. Матушка Мария поддерживала с ним постоянную переписку — письма под ее диктовку писала сестра Юлия. По-видимому, о переписке также узнали чекисты.

В феврале 1932 года в Ленинграде прокатилась очередная волна арестов монашества. В пятницу 19 февраля арестовали и матушку Марию с сестрой Юлией Александровной. В постановлении на арест матушки говорилось: «Участвует на нелегальных сборищах, где читается евангелие, на которые приглашается местное население и в беседах на религиозные темы ведет антисоветскую пропаганду».

За неимением носилок чекисты поволокли немощную мать Марию прямо по полу, с трудом стащили ее по лестнице со второго этажа. Несмотря на крики матушки от боли, погрузили ее в промерзший грузовик и увезли в Ленинград.

Александровская больница (Наб. реки Фонтанки, 132), где cкончалась святая Мария Гатчинская. Фото: pravoslavnyi.ru

Во время допроса матушка Мария заявила следователю, что по религиозным убеждениям она принадлежит к Истинно-Православной Церкви, что не признает Декларациимитрополита Сергия и не считает нужным молиться за советскую власть, потому что самой власти это не нужно. 22 марта 1932 года коллегия ОГПУ приговорила мать Марию к ссылке на три года без права проживания в центральных и приграничных областях страны.

Пребывание в тюрьме окончательно подорвало здоровье мученицы. После допроса матушку, уже приговоренную к ссылке, перевезли в больницу имени 25 октября на Фонтанке (быв. Александровская). Однажды тем, кто носил в больницу передачи для матери Марии, было объявлено: «Скончалась в госпитале». По сведениям из архива ЗАГСа, смерть последовала 17 апреля 1932 года.

Тело матушки Марии выдали ее невестке. Похороны было приказано осуществить тайно, без огласки. Однако тайное вскоре стало явным. Могила матушки Марии на Смоленском кладбище неподалеку от часовни Ксении Петербургской вскоре стала местом паломничества верующих.

Поклонный крест на месте бывшего погребения святой Марии Гатчинской на Смоленском кладбище (г. Санкт-Петербург). Фото: pravoslavnyi.ru

Как много милости у Всемогущего

В 1981 году монахиня Мария Гатчинская была прославлена в сонме новомучеников и исповедников Российских Русской Православной Церковью Заграницей, а в 2006 году — Московской патриархией. В 2007 году мощи святой Марии были торжественно перенесены в Павловский собор г. Гатчины и в настоящее время открыты для всеобщего поклонения.

Торжественное перенесение мощей святой Марии Гатчинской в Павловский собор г. Гатчины. Фото: mitropolia-spb.ru

Десятилетия спустя слова матушки Марии, записанные ее близкими, продолжают поддерживать тех, кто нуждается в утешении и страдает от уныния. Вот строки из продиктованного ею письма к отцу Петру Белавскому на Соловки (22 февраля 1931 года):

«…Зачем удивляешься, что у тебя меняется настроение. Посмотри на прекрасное небо: сейчас оно чистое и голубое, но вот появляются огромные белые облака, точно белоснежные глыбы льда прикрепились к небесному своду. Вот и это меняется белыми барашками. И вдруг появляются черные тучи с медным отливом, довольно скоро они сгущаются.

В природе темно, у всего живого мира делается тревожное состояние — туча давит на мозг и сжимает сердце. Но вот поднялся ветер, грянул гром и полил обильный дождь; небо прояснилось, выглянуло солнышко, воздух очистился, повеяло приятной свежестью, все оживилось и человек воспрянул духом… Не то ли самое испытываешь ты, родной, и все, и я не исключение. Когда после пролитых горячих слез очистится наше сердце и становится легко, легко? О, как много милости у Всемогущего».

Павловский собор (МП) г. Гатчина, где находятся мощи святой Марии Гатчинской

Источник

Печать E-mail

Показания на допросе и письма священномученика Николая Пискановского

Автор: Монахиня Вера. Дата публикации: 28 октября 2013. Категория: Гонения на верующих.

Из показаний на допросе 22 мая 1928 г.

Священномученик Николай Пискановский:

 «Первый раз я был арестован в июле м<еся>це 1923 г. Затем, пробыв в заключении три дня, я был арестован вторично в сентябре м-це 1923 г., уже будучи священником соборного храма г<орода> Александрии». Обвинялся в антисоветской агитации «с использованием религиозных предрассудков в среде масс и за агитацию против науки и явлений природы».

«При последующем аресте я находился в заключении в течение 9-ти м-цев, после чего был освобожден под подписку с ограничением прав выезда с местожительства.

В 1925 г. в феврале м-це состоялся суд, приговором которого я был признан виновным по ст<атье> 120 УК и осужден на 1 год без строгой изоляции, с высылкой по отбытии наказания на три года из пределов губернии. Отбыв годичное заключение и высылку в г<ородах> Зиновьевске и Полтаве, я был в г. Полтаве обратно арестован в 1926 г. и доставлен в ГПУ УССР г. Харькова. Пробыв 4 м-ца в заключении, меня ГПУ, в связи с болезненным состоянием, освободило под подписку.

В июне м-це 1927 г. мне было объявлено об административной высылке, и я сейчас же выбыл на жительство в г. Воронеж. Общее обвинение носило характер в первом случае, то е<сть> до суда 1925 г., — борьба с обновленческой ориентацией и в последнем случае — борьба с "лубинщиной", то е. с ориентацией, примыкающей в настоящее время к ВВЦС.

По прибытии в г. Воронеж я находился как адм<инистративно> высланный до 26 января с<его> г<ода>. После чего мне было возвращено право свободного проживания во всех городах СССР. В г. Воронеже, со дня прибытия сюда, я примкнул и до сего момента нахожусь в части канонического общения у еп<ископа> Алексия (Буя)»; «До 9 января <по старому стилю> сего года, то е. до отхода еп. Алексия (Буя) от митр<ополита> Сергия <Страгородского>, я с еп. Алексием по вопросу декларации последнего не имел разговора, и имел с ним только после его отхода».

«Неканоничность <митр. Сергия> я рассматриваю по следующим моментам:

1) обнародованная декларация митр. Сергия не имеет благословения митр<ополита> Петра Крутицкого и

2) декларация, содержание которой полностью противоречит постановлению 1917-18 годов Всероссийского Церковного Собора Православной Церкви.

Я лично не согласен со следующими пунктами:

1) где говорится о том, что мы, духовенство, не бывало до сего времени лояльно по отношению существующего государственного строя и что духовенство до сего времени занималось контрреволюционной деятельностью.

2) В части поминовения властей я не согласен по тем мотивам, что раз власть не нуждается в этом, не требует, следовательно, и сам по себе вопрос ясен — поминовение не должно иметь место.

3) Поскольку существующий государственный строй, или сов<етская> власть преследует основную цель — приход к социализму и не нуждается в церковной поддержке, следовательно, союза у Церкви с безбожным государством быть не может».

Отец Николай в Воронежской тюрьме с единомысленным духовенством. 1928 г.

Письмо к семье

<Весна 1932>

Дорогие мои мамочка и сынок Коленька!

Шлю тебе, сынок Коленька, родительское благословение и привет вам с далекого Севера. Никогда не забываю вас в своих ежедневных молитвах. Молю тебя, будь всегда верен Христу. Помни данное тобою обещание маме в темнице на свидании при отъезде. Ежедневно по молитвослову читай утренние и вечерние молитвы, а после молитв поминай родных и близких за здравие и упокой. Весьма скорблю, что не имеете духовного утешения. Если имеете возможность причащаться, напишите... Хлеб необходим <неразб>. Мамочка, родная, не скорбите. Мне сейчас стало лучше, да будет на все воля Божия. Жизнь наша здесь временная. Будем просить Господа, чтобы сподобил быть нам вместе в Царствии Небесном. Прошу целовать своих, Таню и Катеньку. Пусть простят, что я их в письмах мало вспоминаю, не желая им причинить беспокойств, а всегда их помню и люблю. Всех, всех родных целую. Горячо благодарю Ксеничку за ее любовь, сколько ей, бедной, пришлось в дороге перенести скорбей. Всех благодарю за память и любовь. Что со мной ни будет, от священства я не отрекусь. Ведь я давал обещание при рукоположении быть верным Христу до последней капли крови. Всегда остаюсь верным Св. Православию и все новые расколы отвергаю. 3а все Ваши страдания, которые вы терпеливо переносите, Господь простит все грехи. Читай, Коленька, по-славянски и постарайся молитвы: шестопсалмие, часы 3, 6 и обедницу, псалмы "Благослови, душе моя, Господа" и "Хвали, душе моя, Господа", "Единородный Сыне" и "Блаженства" выучить наизусть и знать порядок.

Целуйте Женю и детей. По возможности пишите, хотя кратко о Вашем здоровье. Коленька, посылаю тебе перчатки и икону Св<ятителя> Николая.

Благословение. Прошу Вас, мамочка, благословите меня своим родительским благословением. Ксеничка Вам расскажет, как я живу и что пишут мои друзья. Да хранит Вас Господь. Горячо любящий вас сын и отец. Целую Вас. 1932 г.

Письмо епископу Макарию (Кармазину)

3/16 сентября

Дорогой и родной Владыка! Приветствуем Вас с праздниками Рождества Пр. Богородицы и Воздвижения Креста Господня. Получил Ваше письмо от 15/28 августа. Вчера послал Вам перевод на 39 р. 50 к. от Ваших киевских детей [имеются в виду духовные чада владыки], которые и раньше Вас не забывали. Посылаю Вам первый листик письма М<итрополита> Кирилла, если у Вас его нет, то в следующий раз буду присылать продолжение его. Он сейчас находится на Лубянке. Ему передач не принимают, а только через 10 дней 10 руб<лей>.

Дамаскин <Цедрик> перевезен в Киев. О. Григорий Селец<кий> живет на Медвежьей Горе. Адрес: АКССР, ст. Медвежья Гора, Беломорский комбинат. УРО [учетно-распределительный отдел]. Григорию Гавриловичу. Сводная колонна. Работает он в канцелярии. Работы у него много, и весьма устает. Остался таким же, как был, православным. Ездила к нему его знакомая по Елисаветграду. Отвезла ему от меня Св. Дары. Срок у него еще большой.

Если возможно, напишите адрес брата Парфения <Брянских>. Видимо, Вы его познакомите с нашей жизнью и всем пережитым.

Мой одноделец о. Александр <Филиппенко> освободился и уже уехал к детям, и все, кто со мною в один день был посажен, уже освободились и дома. У меня срок — 12 окт. В Вологде жил Еп. Евгений Кобранов, ему оставалось 2 недели, и вот опять попал в дом отдыха [имеется ввиду в ссылку].

Все, что совершается в Киеве, идет своим естественным порядком. Зато было большое торжество — прибыл туда на постоян<ное> жительство Е<пископ> Константин <Дьяков>, и для встречи его был слет епископов. Было много и белого духовенства, а монашествующие попрятались и не пошли на торжество въезда. С их благословения все совершается их прикрытием.

Жатвы много, а делателей мало. Сейчас ведь перестраивается вся церковная жизнь. Открытые храмы православные отходят, и необходимо, чтобы каждый дом православный представлял из себя храм, а семья — малую церковь. Возвращаемся к жизни первых христиан. Эти малые церкви и нужно окормлять, и преподавать им Св. Дары для причащения. Василий Великий пишет, что во время гонения, если нет православного священника, не противно духу Православной Церкви получать один раз много от предстоятеля частиц Св. Даров и, по надобности, самому причащаться. Вл<адыка> Виктор <Островидов> требовал присылать исповедь и просить каждый раз благословения, хотя заочно.

Вся моя семья приветствует Вас и просит св.молитв и благословения.

Получили две весточки от Арх<иепископа> Серафима <Самойловича>. Он в лагере Суслово [лагерное отделение Сиблага]. Работает табельщиком, работа трудная, нужно обслуживать 1000 чел<овек> и выписывать пайки, а если пропустишь, то и отдавать свой паек и оставаться голодным. Получил Св. Дары и на Успенье приобщался. Духом бодр. По инвалидности, может быть, там долго не будет. Посылаем ему посылочки для подкрепления телесного.

Православные церкви просят св. Миро, а оно уже на исходе. Я в свое время обращался к Митр. К<ириллу>, и он предложил, чтобы 6 епископов сделали ему об этом заявление, тогда он совершит. Этой формальности я не мог выполнить, и остались без св. Миро. Когда был Арх<иепископ> Серафим — не было чина мироварения, иполучен уже после его отъезда. Все сейчас есть, только нужен Совершитель этого великого священнодействия. Мы ежедневно утешаемся Евхаристией. Вот уже два года.

Если Господу угодно будет опять послать испытание, опять пойдем туда, куда пошлет Господь. Главное — не надеяться на свои силы, а на благодатную помощь Божию. Я чувствую свою слабость и обращаю это к себе.

М<итрополит> Иосиф <Петровых> живет в Ср<едней> Аз<ии>, Аулие-Ата. У него две комнаты. Все время, где ни живет, имеет с собою походный храм и ежедневно совершает Евхаристию.

Время так быстро двигается, что незаметно летят дни. Каждый день вспоминаем какого-либо св. Угодника и этим живем. Время прежнего делания возвратится ли, а сейчас необходимо делать для Церкви то, что можно. Нужны сейчас и св. антиминсы. Прежние остались в храмах, а православные пастыри просят для келейного богослужения.

Простите за небрежность письма. Прошу Ваших святительских молитв и благословения. Ваш послушник, недост<ойный> иер<ей> Н<иколай>».

(Из книги: "От священства я не отрекусь..." Священномученик Николай, протоиерей. Лагерные письма семьи Пискановских)

Печать E-mail

У РПЦЗ и МП разные святые

Автор: Монахиня Вера. Дата публикации: 28 октября 2013. Категория: Московская Патриархия.

28 октября. ПРАВМИР. Русская Православная Церковь Заграницей (МП) надеется на сотрудничество с Синодальной комиссией по канонизации Русской Правосланой Церкви для уточнения списка новомучеников и дней их памяти. Об этом в ходе международной конференции «Научно-богословское осмысление мученичества, исповедничества и массовых репрессий» сообщил архиепископ Берлинский Марк.

По его словам, на сегодняшний день РПЦ и РПЦЗ МП имеют не только разные списки новомучеников, но и разные дни их памяти. Во многом это обусловлено условиями и особенностями деятельности по канонизации новомучеников за границей, где не было возможности доступа к архивам. Решения о прославлении того или иного человека там зачастую принимались на основе публикаций в советских газетах. А потому Зарубежная церковь была готова к тому, что её список прославленных новомучеников будет уточняться. Изначально в него вносились сведения о живших и пострадавших до Декларации митрополита Сергия, так как считалось, что более поздние материалы требуют более пристального изучения.

Международная конференция «Научно-богословское осмысление мученичества, исповедничества и массовых репрессий» проводилась в Москве общецерковной аспирантурой имени святых равноапостольных Кирилла и Мефодия при участии Новоспасского ставропигиального мужского монастыря, мемориального научно-просветительского центра «Бутовский полигон» и при поддержке фонда «Русский мир». На конференции прозвучали доклады, посвящённые различным аспектам прославления и почитания новомучеников и исповедников Российских.

Источник

Печать E-mail