Юнгеров Ю.А.: Сергианство и старообрядчество в 20 веке
Несомненно, что мы не погрешим, если скажем, что старообрядцы-поповцы в 17-19 вв. являлись самой консервативной иерархической православной юрисдикцией. В том смысле, что именно они хотели сохранить все старое, что было в Православной Руси, вплоть до обрядов и традиций. Они не шли за мiром сим и не увлекались новомодными веяниями. Следствием их стояния в консерватизме является и борьба (духовная) с официальной Церковью. В свою очередь, борьба эта тоже выполняла важную функцию: она не давала послаблений в принципиальности старообрядцев. С самого начала раскола старообрядцы показали себя именно как противостоящие вредному официальному курсу, который продвигался в Православной Церкви. Но в чем причина такового противостояния? Действительно ли это ревность о вере или же просто коснение в обрядоверии? Являются ли неприятие латинизации (которая в синодальной Церкви шла на ура) с одной стороны и протестантизма с другой, сохранение благочестия и прочие положительные стороны в существовании старообрядцев следствием догматического стояния в вере, или же больше внешнего? Если сформулировать кратко наш вопрос, на который мы хотим ответить в данной работе, то он будет звучать следующим образом: староверы или обрядоверы?
Всякая суть (и причина) того или иного явления, особенно в историческом и церковном процессах, открывается зачастую в переходные и переломные моменты истории. Если вспомнить историю арианской смуты, то мы увидим, что именно время показало, что многие «арианствующие» оказались вовсе не арианствующими, но мыслили именно православно, хотя и иными категориями чем «правое» православное крыло. Сложно оценить с этой позиции старообрядческое движение 17-начала 20 веков, т.к. это время, когда они были гонимы синодалами и постоянно находились в позиции обороняющихся, поэтому в прямом смысле слова были «законсервированы» в том состоянии, в котором изначально явились[1]. Именно дарование им свободы могло показать, насколько твердо стоят старообрядцы в православной вере. И такая «свобода» пришла: в виде разрушения Православной Империи и воцарении безбожной (атеистической) власти. И здесь уже проявилась истинная сущность старообрядчества.
Конечно, необходимо отметить, что еще в 1905 г. Император Николай II даровал старообрядцам действительную свободу своим декретом «Об укреплении начал веротерпимости». Однако, видимо, старообрядцы были несколько «связаны» тем, что Царь так и остался никонианином, поэтому эта власть для них была все же не предпочтительной, что, вероятно, и доказывает факт активного содействия некоторых старообрядцев Революции[2]. Т.е. свободу, которую даровал Император, они использовали для другой «свободы».
Но обо всем по порядку. Некоторые свидетельства того, что старообрядцы держались именно за обряд, имеются и в период Царской России. Во-первых, сам факт раскола. Самые видные деятели старообрядчества отошли от Церкви именно по причине обряда, т.к. возводили его на уровень тех вещей, которые нельзя было менять или отвергать[3]. Естественно, нельзя оправдать беззаконных действий некоторых иерархов (в т.ч. и патриарха Никона) и вообще участников Собора 1666-67 гг., которые, по сути, отвергли старый обряд и высказывались о нем, мягко говоря, не совсем лестно. Однако есть некая грань, когда можно отходить от иерархов, а когда этого делать еще не следует. Старообрядцы не увидели этой грани. Мало того, они в противовес деятелям Собора начали хулить уже новый обряд (причем с большей силой, нежели новообрядцы хулили старый), который давно был в братских Поместных Церквах. Поэтому по отношению к официальному курсу официальной Церкви сложилась не здоровая оппозиция, а группа, которая не мыслила право с позиции догматической[4].
Более поздние апологеты старообрядчества, вроде демократического писателя Мельникова, говорили о том, что на самом деле старообрядцы отошли от официальной Церкви не столько по причине обрядов, сколько потому, что это был курс на латинизацию Православной Церкви, обряды были еретическими, делегаты Собора незаконными и т.д. и т.п. Однако сами высказывания исторических старообрядцев о том, почему они отошли от Церкви, говорят несколько о другом. Тем более, есть и второй факт – это Московский Собор 1690 г., на котором были анафематствованы еретические книги Петра Могилы, Симеона Полоцкого и др. латиномыслящих авторов внутри Православной Церкви. Это был серьезный шаг против влияния латинского богословия на Православие. Однако на это деяние старообрядцы не отреагировали, по крайней мере, нам неизвестна таковая реакция. Ибо для старообрядцев был важен именно обряд, а не его «еретическое» или православное наполнение (которое вполне имеется и в новом обряде).
После прихода к власти Петра I и образования неканонического Синода уже никакая полемика не могла плодотворно влиять на старообрядцев, т.к. само положение церковных дел внутри России было не в лучшем состоянии, а при этом обличение в «неправильностях» старообрядцев было бы уже совершенно неубедительно. На фоне синодальной Церкви теперь старообрядцы смотрелись приглядней, тем более, позже, в 19 веке, одна из частей поповцев обрела иерархию (вторая часть, беглопоповцы, получили ее лишь в 20-х гг. XX века), и это еще больше утвердило их позиции.
В начале 20 века по инициативе еп. Андрея Ухтомского (в содействии других архиереев, в т.ч. митр. Иосифа Петроградского) начались разговоры о возможном примирении со старообрядцами. При этом еп. Андрей указывал, что у старообрядцев все в порядке с верой, а во многом их положение лучше, чем положение синодальной Церкви. Необходимо лишь примирение. Т.е. тогда православный иерарх со здравым взглядом (не сводящимся к синодальным стереотипам) видел в старообрядцах тех людей, которые и сохранили православную веру, и держатся правильных, древних обрядов.
Но события 20 века показали, насколько готова стоять старообрядческая церковь за свою веру.
После революции пришла власть, не просто кардинально отличающаяся от царской власти, но такая, в которой безбожие и гонение на всякую веру (причем не только идеологическое гонение, но и физическое) – главный ее отличительный признак. В Православной Церкви вопрос компромисса вызвал очень сильную реакцию среди священноначалия и верующего народа и породил сергианский раскол, который уместно именовать ересью. Когда говорят, что старообрядцам не может быть известна сергианская ересь, потому что это типично «никонианское» изобретение, то мы не можем с этим согласиться в силу того, что именно в отношении к этой ереси и выявляется истинность или неистинность той или иной христианской общины, ибо в сергианстве подрывается сама основа Православия – Святость Церкви (разумеем ее как Невесту Христову, «не имеющую пятна, или порока» (Еф.5:27)).
Сергианство – это не только «радование радостями» советской власти и их нового государства, но и со-действие безбожной власти, т.е. вовлечение Церкви не просто в телесный плен антихристианскому государству, а полное, вплоть до духовного подчинения ему. Именно поэтому и воспротивились многие православные иерархи деянию митр. Сергия Страгородского, т.к. его Декларация и последующие деяния шли в разрез с православной верой. Довольно кратко, но четко суть ереси сергианства сформулировал еп. Николай (Добронравов): «... Против апостольства Церкви он (митр. Сергий — Ю.Ю.) погрешил введением в Церковь мирских начал и земных принципов, против святости — похулением подвига исповедничества, против соборности — единоличным управлением Церковью». Православные иерархи, несмотря на свое синодальное прошлое, в котором было много отрицательного и властеугоднического, увидели, что политика митр. Сергия ведет просто к уничтожению Церкви как таковой, даже если и сохранится ее организация. В этом случае Церковь будет не просто как институт в государстве, но как выразитель «духовного» наследия советской власти. Так и случилось. Все те «радости», которые были у советской власти, были воспеты и советской церковью, а все «горести» они тоже несли вместе с властью (вплоть до панихид по Сталину и похвальных слов о его «великой нравственной силе»). Истинные христиане были готовы не существовать как администрация вовсе, но не преклонять голову под одно ярмо с неверными. «Какое согласие между Христом и Велиаром? Или какое соучастие верного с неверным?» (2 Кор. 6:15).
Как же вели себя старообрядцы в данной ситуации?
Известно, что старообрядцы, как и прочие христиане других конфессий были в притеснении со стороны советской власти. Конечно, они не имели того авторитета в глазах советской власти, какой имела Православная Церковь, именно поэтому расколоть изнутри в первую очередь большевики решили именно Православную Церковь. Однако и от старообрядцев требовалось признание этой власти. И они получили это признание. И даже не просто признание, а настоящее со-действие со стороны старообрядцев по отношению к коммунистам. Необходимо отметить, что даже царскую власть, которая у них считалась еретической со времен Никона, старообрядцы не очень жаловали и по отношению к ней зачастую, когда было можно, исходили нелестные эпитеты[5]. Хотя, по сути, старообрядцы оставались духовно свободными по отношению к царской власти, было лишь телесное притеснение их. Однако они принципиально стояли на своей позиции и, конечно, власть для них, как и Церковь, была никонианской, и поэтому они противостояли, насколько было возможно, против этой власти (по крайней мере, признать истинным вероисповедание Царя и все, что связано с «никонианством», они не могли принципиально)[6]. Но не таково было их отношение к власти советов, когда с духовной свободой уже пришлось поступиться. И вот парадокс: царская власть, которая всячески пыталась «загнать» старообрядцев в Православную Церковь, не могла сломить их, потому что для них считалось смертным грехом ради светских благ отказаться от своей веры и пойти к синодалам. Но 20 век показал истинную сущность этого противостояния. Оно оказалось не догматическим, ибо антихристианской власти, власти безбожной, они не просто подчинились, но и духовно ее приветствовали, не как подчиняющиеся ей «за страх», но «за совесть», когда церковное смешивается собственно с политическим.
Мы не будем приводить все примеры проявления сергианства в старообрядческой церкви, но лишь отметим некоторую тенденцию, которая имелась в двух ее главных ветвях: РДЦ и РПСЦ. Замечательный пример, который показывает смешение дел политических и церковных – это пасхальное послание старообрядческих архиереев (которое пришлось и на окончание войны с немцами). Приведем некоторые отрывки из него:
«Пусть наша доблестная Красная Армия будет исполнительницей воли Божией, заступницей за добро и победительницей зла. Она под мудрым водительством Великого Воеводы земли Русской Иосифа Виссарионовича СТАЛИНА разбила нечестивых немцев, поругателей святыни, убийц женщин и детей наших. И в эти Пасхальные дни мы, старообрядцы, поздравляем нашу доблестную армию и нашего Вождя, Маршала Сталина, с великими победами и со славою, которую они принесли земле Русской ... Каждый и каждая должны быть участниками сбора в фонд обороны одного миллиона рублей, как мы обещали. Особенно в этот знаменитый праздник каждый христианин должен быть участником взноса на это святое дело, чтобы в последствии его совесть не сказала ему: "Раб лукавый, раб ленивый и бессознательный, ты спал, утучняя себя разными питиями и яствами в то время, когда твои братья и сестры проливали свою кровь за тебя и за твою родину". ... "Да воскреснет Бог, и разыдутся врази Его", то есть не только разыдутся враги Божии фашисты, но и окончательно будут побеждены. "Яко исчезает дым, да исчезнут". Как пропадает дым, так пусть и они все исчезнут, пропадут и сокрушатся, ибо недалеко то время, когда они будут окончательно побеждены...
Смиренный Иринарх, старообрядческий архиепископ Московский и всея Руси.
Смиренный Геронтий, старообрядческий епископ» (Архив Митрополии РПСЦ. Ф.3. Оп.1. Ед.хр. 8. Л.19-19 об. Цит. По: «Приложение к журналу "Церковь" Во время оно...» Выпуск №3 2006г. стр. 39-42»).
Здесь мы видим традиционное для всех сфер деятельности в СССР в те годы восхваление Сталина. Без этого в то время не обходился ни один научный труд, ни одно издание, не обошлось и пасхальное послание старообрядческих архиереев. Подобный эпитет «Великий Воевода земли Русской», думается, приложим лишь к благоверным правителям. Здесь старообрядцы уже провозглашают себя едиными с новым государством и с новым правителем, называя его Воеводой и Вождем. В этом послании – полное смешение и неразличение церковного и государственного, дело взноса именуется «святым», а Воскресение Христово мыслится только в единстве с победой над фашистами. Дерзнем сказать, что по своей сути это послание кощунственно, ибо в нем нет ни слова об истинном Воскресении, скорее, это – политическое послание по случаю победы в войне (просто обработанное в православной стилистике). Старообрядцы отказывались чтить никонианского Царя (или, по крайней мере, по этому вопросу у них возникали прения), но гонителя христиан они называют «своим Вождем». Даже для невооруженного христианского взгляда будет явным полное ослепление старообрядческих архиереев в данном случае; совершенно непонятно, почему они так твердо стояли за свою веру и не хотели признать православного Императора, но признали явного безбожника своим Вождем. Данный факт говорит об абсолютном непонимании авторами послания невозможности совмещать безбожие и веру, соединять несоединимое – радости безбожников и радости Церкви. Естественно, без подобных бумаг не было бы возможным легальное существование церковной организации, но здесь уже явно зашел вопрос о компромиссах в вере. В царской России старообрядцы готовы были претерпеть гонение за бороду (!), настолько они стояли за благочестие и традиции, здесь же грех явно не сравнимый с брадобритием, однако они его совершают[7].
Еще один пример смешения церкви и политики у старообрядцев: церковные календари. Вот один из фрагментов:
Фрагмент из старообрядческого (Рогожского) календаря за 1957 год[8].
Конечно, можно понять, что подобные вставки делать приказывали «сверху», однако возникает закономерный вопрос: возможен ли подобный компромисс в деле Церкви? В церковном календаре отмечаются святые христианские праздники, поэтому указание смерти Сталина или явно безбожного «праздника» «8 марта» видится сомнительным. Даже не просто сомнительным. Это – вновь смешение дел Церкви и дел безбожного государства. За празднования с язычниками в первые века христиане подвергались очень серьезным епитимьям. Здесь же мы видим, что старообрядческий календарь в ряду праздников поставил «Международный женский день», т.е. вполне официально это событие принимает. То же применяем и по отношению к смерти Сталина. Разница лишь в том, что сами старообрядцы не участвовали (? – ведь были и партийные старообрядцы) в этих «торжествах», однако признание этого праздника и поставление его наряду с церковными – это более серьезный факт, явно с христианской точки зрения отступнический. Одно дело – не восставать против этого «праздника», не обличать его (ведь не всякий готов к исповедничеству), но другое – признать его церковно. Можно однозначно сказать, что для распечатки календарей в синодальное время (если бы было таковое условие) старообрядцы точно бы не указывали памятные даты святых послераскольного периода, поскольку в вопросе отношения к нашим святым они были принципиально настроены. Хотя, естественно, указание в церковном календаре безбожных праздников – вопрос более серьезный.
Помимо памятных советских дат в календари вставляли советские стихи (напр., посвященные солдатам Красной армии). Без подобных вставок нельзя было ничего издать официально, но православному человеку явно будет претить его совесть вставлять подобные вещи в церковный календарь и сдавать в советскую типографию на печать.
Второй аспект старообрядческого сергианства – участие в советских конференциях. Один из примеров – 1952 г., Конференция всех церквей и религиозных объединений в СССР, посвященная вопросу защиты мира[9]. Вообще, сложно представить какое-то общее дело на «благо» и на «защиту мира» христиан с врагами Православной Церкви, которые присутствовали на этой конференции (протестанты, мусульмане, иудеи). Но, возможно, это может показаться эмоциональным аргументом, поэтому необходимо перейти к тому, что было на этой конференции.
Из описания хода Совещания (А.Шаповалова): «Гимн Советского Союза... огласил своды актового зала... Перед началом ответственного и сложного дела Митрополит Крутицкий и Коломенский Николай предложил собравшимся помолиться про себя, «провести минуту в безмолвной молитве ко Всевышнему».Все встали и каждый из присутствующих остался наедине со своей совестью ... все вместе и каждый в отдельности, исповедуя свою веру, молились об одном и том же – об успешном завершении начатого дела объединения всех верующих в защиту мира». На этой конференции митр. Николаем Крутицким была проповедована вновь сергианская ересь в ее практическом воплощении – слияние Церкви и политики: «быть может, иные верующие склонны были бы соблазниться желанием замкнуться в личном благочестии, уйти от внешней борьбы во внутренний мир ... В современных условиях всякий уход от действительности будет выражать сейчас не что иное, как пассивное отношение к царящему в мире злу...». Сама цель этого собрания явно противоречит христианскому мировоззрению. Здесь собрались представители различных вероисповеданий, которые проповедуют гуманистические ценности в советском их варианте (при этом часто их голос возвышается против «западного мiра», «советский мiр» творил добро). Речи, которые произносились старообрядческими представителями, а также и официальное Обращение этого собрания сохраняют дух сергианской Декларации:
«Мы, представители всех церквей и религиозных объединений Советского Союза... приветствуем в Вашем лице любимого Вождя народов нашего великого государства имудрого руководителя его мирной политики, знаменосца мира во всем мире!» (Из обращения Конференции) – «Великого Вождя... не стало. Упразднилась сила великая, нравственная, общественная; сила, в которой народ наш ощущал собственную силу, которой он руководствовался в своих созидательных трудах и предприятиях...» (слово перед панихидой по Сталину «патр.» Алексия I)
«Мы счастливы засвидетельcтвовать Вам решимость всех верующих людей нашей страны разделять труды народа, его радocти и печали и сопутствовать ему в лучших стремлениях» (Из обращения Конференции)[10] – «Мы хотим быть Православными и в то же время сознавать Советский Союз нашей гражданской родиной, радости и успехи которой — наши радости и успехи, а неудачи — наши неудачи» (Декларация 1927 г.).
«Все мы с радостью вспоминаем момент, когда семь лет назад мы услышали весть о капитуляции фашистской Германии... когда мы с теплыми слезами благодарили Бога... за дарование победы над неприятелем доблестному нашему воинству, в рядах которого занимали свое место и воины из старообрядческих семей» (из обращения старообрядческого архиепископа Флавиана на Конференции). - «Я, гражданин СССР, вступая в ряды РККА, принимаю присягу и торжественно клянусь... выполнять все воинские уставы и приказы командиров, комиссаров и начальников. Я клянусь... до последнего дыхания быть преданным своему народу, своей Советской Родине и Рабоче-Крестьянскому Правительству» (из текста присяги красноармейца).
«Когда отгремел гром военной грозы, мирные граждане нашей страны, под мудрым руководством нашего Правительства, встали на путь мирного созидательного труда» (из обращения старообрядческого архиепископа Флавиана).
«Все его (правительства) стремления всецело направлены на благополучие советского народа, на создание счастливой, радостной, мирной жизни», «Мы призываем свою паству к повседневным молитвам о достижении мира и к активному участию со всем нашим советским народом в борьбе за мир, к примерному труду на благо нашей дорогой Родины» (из обращения старообрядческого архиепископа Флавиана). - «Выразим всенародно нашу благодарность и Советскому Правительству за такое внимание к духовным нуждам православного населения, а вместе с тем заверим Правительство, что мы не употребим во зло оказанного нам доверия» (Декларация 1927 г.).
Думается, что наши комментарии излишни к столь иллюстративным текстам, которые либо произносили сами старообрядческие архиереи, либо просто подписывали их. Фактически это та же Декларация 1927 г., только в несколько иных вариациях. Суть же всех этих речей одна – преданность советскому правительству, несение общих радостей и горестей правительства и народа СССР, борьба Церкви за советские ценности, гуманизм, «мир» и т.д.(провозглашение лозунгов о «счастливой, радостной жизни» в то время, когда христиан уничтожали в лагерях).Здесь не просто сервилистское восхваление «Вождя» и правительства, но и принятие его идейной политики, которая неразрывно связана с безбожием (все присяги, уставы и проч. официальные документы носили явно антихристианский характер). Если бы мы проводили аналогию с турецким сервилизмом (что апологеты сергианства предпочитают приводить в качестве весомого аргумента), то греки должны были бы восхвалять не только Султана, но и его взгляды и идеи, т.е. веру в том числе. Греки были подчинены внешне, телесно, Султан мог убрать неугодного ему патриарха, а угодного поставить, ограничивал внешнюю свободу христиан (запрещал колокола, проповедь, закрывал храмы и уничтожал их и т.д.), но он никогда не вмешивался в собственно духовную жизнь Церкви, в ее вероучение и «идеологию». Иерархам не приходилось вместе с Султаном восхвалять духовный путь мусульманства (в случае, когда заставляли делать это – человек либо считался отпавшим от Церкви, если соглашался, либо становился мучеником, если отказывался выполнять приказы, противоречащие вере). Сталин же и его правительство подчинял не только телесно, поскольку его законодательные акты были явно направлены против любой веры в принципе. Поэтому нельзя было отделить восхваление «политики» Сталина от его идеологии, и в этом случае (восхваления) неизбежно было поступаться христианской совестью.
Из всех приведенных выше примеров мы видим, что старообрядчество духовно подчинилось безбожному правительству и было вынуждено принять их идеологический курс: участвовать в советских конференциях (которые есть не что иное как «совет нечестивых»), переходить грани, противоречащие христианской совести (смешивать церковь и политику советов, принимать «праздники» СССР, «бороться за мир» вместе с правительством и т.д.). В том и заключалась особенность безбожной власти советов, что каждый должен был не просто подчиниться им из страха, но и «по совести», принимая постулаты этой власти, либо просто оказаться изгнанником в этом мiре (собственно, на это и пошла ИПЦ). Принципиальности старообрядцев и стояния в вере не хватило на то, чтобы стать в позицию противодействующих советскому правительству (а всякий, кто даже просто не действует с ним – уже противодействует), хотя именно от них в исторической перспективе, казалось бы, следовало этого ожидать.
«Надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные» (1 Кор, 11:19). Эти слова Апостола Павла воплотились в случае раскола между официальной Церковью и старообрядцами. Оказалось, что искусными, как ни парадоксально, оказались (исходя из взгляда диахронного) именно новообрядцы. Когда пришло время испытания людей, стоят ли они в вере, то именно «никониане» оказались верными духу Православия (вернее, часть «никониан», которая образовалась в Истинно-Православную Церковь, противостоящую сергианской церкви). Старообрядцы же не только не увидели гибельности сергианства, но и совершенно утратили положительный эсхатологический настрой по отношению к этому мiру. Примечательно, что вообще внутри старообрядчества не было такой борьбы по поводу сергианства, какая развернулась в официальной Церкви, это лишь доказывает тот факт, что и священноначалие, и паства воспринимала факт старообрядческого сергианства довольно спокойно.
Сергианство это имеет отклики и в наше время. Например, первоиерарх нынешней РПСЦ в молодости, уже после крещения, был членом коммунистической партии, что, по сути, является отступничеством от веры (учитывая безбожный устав КПСС). Участвует он и сейчас в мероприятиях вместе с сергианскими архиереями (которые, что секретом не является, если сами не связаны с КГБ, то являются в большей своей части их ставленниками).
С сергианским "митрополитом" Ювеналием
Подобное отношение к официальной Церкви в синодальные времена было бы немыслимо, и не только по причине гонений на старообрядцев, но и из-за совершеннейшего неприятия общения с еретиками и дружбы с ними у старообрядцев. Учитывая тот факт, что образ архиереев в 18-19 вв. кардинально отличается от архиереев-никониан МП (воспитанников советского режима и откровенных вероотступников – взять хотя бы их экуменические воззрения и деяния). Однако, это не мешало присутствовать старообрядческим представителям даже на поместном соборе МП в 1971 г. в лице архиепископа Московского и всея Руси Пава, протоиерея Афанасия Калинина и протодиакона Гурия Антонова ("Поместный собор Рус. Прав. Церкви 1971 г. Избрание Патриарха Пимена", архиеп. Василий Кривошеин). После некоторых из таких встреч первоиерарху РПСЦ даже приходилось оправдыватьсяперед собором[11]:
С "патриархом" Алексием II
В РПСЦ с советского времени сохранилась дружба с этим миром, с его гуманистическими ценностями и приоритетами, доказательством чему и диалог с МП, и дружба с ее иерархами, и первоиераршество бывшего коммуниста.
Не намного лучше обстоит и в РДЦ, где тоже велись переговоры с МП. Представители от этой юрисдикции участвовали даже на Саммите религиозных лидеров в 2006 г.(!)[12], который преследовал политические и экуменические цели, и являлся собранием явно враждебным христианству (учитывая состав этого саммита: христиане различных конфессий, буддисты, мусульмане, иудеи и т.д.). Участие в подобной конференции – это лишь еще одно свидетельство принятия сергианства старообрядцами. Пусть оно не проявляется в таких активных формах, как в МП (собственно, и статус в у РДЦ намного ниже), но все же допускается. А если допускается, значит, причины сергианства в 20 веке кроются совсем не в «советском сервилизме» (хотя, конечно, власть большевиков поспособствовала явным образом испытанию в вере старообрядческих юрисдикций), а именно в потере их ранее напряженного эсхатологического учения, а также православного понимания дел мiра сего. В этом вопросе между старообрядцами обеих толков и Истинно-Православной Церковью – великая пропасть. Подобная же пропасть между старообрядцами первоначального периода и старообрядцами советского.
И здесь мы вновь вынуждены вернуться к вопросу (видимо, риторическому): если было столь принципиально отношение старообрядцев к органической части Предания, т.е. к обряду, то почему эта принципиальность не проявилась по отношению к основам христианства, которые начала попирать сергианская церковь? По какой причине старообрядцы пошли «компромиссным» путем вслед за официальной советской церковью? Что подвигло их принять дружбу с мiром (причем с безбожным и явно враждебным любой вере)?
Заметим, что к никонианам всех толков старообрядцы относятся одинаково (считая их еретиками): будь он сергианин, будь он истинно-православный, главное – чтобы правильно был совершен образ крещения. Сергианство же и экуменизм не являются главным препятствием к диалогу (если вообще является) с мiровым православием, главный вопрос – обряд.
Разрешение вопроса о старом и новом обряде не даст никакого основания для объединения в духе и истине[13]. Старообрядцы, обвиняющие Православную Церковь в ереси из-за обрядов, упустили главное, упустили саму суть христианства, которая отвергается в принятом ими сергианстве: невозможность введения в Церковь земных, безбожных начал. Думается, что, если в начале XX века, у авторитетных архиереев была обоснованная идея о взаимном прощении старообрядцев и новообрядцев и объединении на основе этого, то теперь противоречия слишком серьезные, чтобы признать старообрядцев православными, просто с иным обрядом. Именно в 20 веке проявилась суть старообрядчества, которое, похоже, держалось лишь за внешнее (пускай и очень положительное и нужное), но потеряло в этой полемике внутреннее.
До того момента, как старообрядцами не будет отвергнуто и осуждено их сергианское прошлое[14] (или же хотя бы намерения задаться этим вопросом) и отклики его в настоящем, диалог об объединении не просто будет нежелателен, но даже и вреден. Поэтому нашим долгом является помощь старообрядцам (если они обратятся с просьбой о разрешении этой важной проблемы) в разъяснении гибельности такого явления как сергианство. Решив в положительном ключе этот вопрос, мы можем решить и остальные, менее принципиальные.
[1] Подобное «консервирование» произошло и в синодальный период, только тогда Церковь неизменно принимала отрицательные инославные веяния (влияние католического богословия, например). Когда же произошла «расконсервация», то отпали те, кто извлек из того времени все отрицательное (сергиане), а в истине и противостоянии ереси сергианства оказались те, кто сохранил истинное понимание Православия, несмотря на то, что приходилось принимать и синодальные реалии. Однако этот искус показал, что Православная Церковь не умерла, но осталась жива духовно, хотя позже и была уничтожена как администрация.
[3] Напр., протопоп Аввакум пишет, что «в Церкви Христос царствует, и не дает ей погрешить не только в вере и догматах веры, но и в малейшей чертице догматов, канонов и песней». Или Послание страдальца Христова Авраамия к христолюбцу некоему, свидетельство о последнем времени: «Мудрствуют в своих книгах никониане — слава Отцу, Сыну, и то Божеству слияние рекше составом Божественным, и ересь сия проклятаго Савеллия еретика… Блюди ж ся кова и лести бесовския, еже есть «веков», яко еретицы и сие малое слово тщатся преложити, еже «вовеки веком». Глаголю же ти, яко ни малейшия чертицы не прилагай. А у Никона со ученики и единаго прилога просто не положено, но все на погибель верным». А в Поморских Ответах причиной отделения от господствующей Церкви именуются: 1)перстосложение; 2) печатание креста на просфорах; 3) аллилуиа; 4) искажение многих чинов и славословий и тайнодейств церковных; 5) отказ от старопечатных книг; 6) клятвы на старые обряды; 7) гонение и мучительство старообрядцев... Примечателен тот факт, что если у новообрядцев категорическое неприятие старого обряда было изжито (свидетельством является хотя бы введение института единоверчества, т.е. все же спасаться со старым обрядом принципиально было можно, по мысли синодалов), то у старообрядцев взгляд на обряды как нечто неизменяемое так и остался, и новый обряд они не признают и по сей день..
[4] Это неправомыслие проявилось как в ошибочном мнении, что все Поместные Церкви отпали из-за того, что было принято несправедливое решение по смене российского обряда греческим, так и в теории «заимствованного священства», которое неизбежно приводит либо к имплицитному экуменизму, либо к неким каноническим нонсенсам (напр., принятие епископа из ереси священником через миро, но без хиротесии).
[5] «Ваш же кто царь? кому покаряетеся, разве антихристу, служите ему усердно, за то вас пожалует вечною и неизбу?дущею смолою. и огнем преисподним тартаром лютым. И аще тако по вашему злому умыслу, то напрасно и тою прелестию свое лукавство проклятое прикрываете...ваша же хула да обвяжется о вашей еретической главе» (диакон Игнатий).
Или о приближенных Царя: «О последнем антихристе не блазнитеся,— еще он, последней чорт, не бывал: нынешния бояре ево комнатныя, ближний дружья, возятся, яко беси, путь ему подстилают, и имя Христово выгоняют» (протопоп Аввакум)
[6] Надо заметить, что отношение к царской власти было разным у старообрядцев, по поводу чего и возникали споры среди их согласий (не только между поповцами и беспоповцами, но и внутри этих движений). Интересен факт, что в 1862 г. белокриницкое согласие постановило поминать Царя в церкви. Однако это вызывало т.н. «неокружнический раскол», и в целях «икономии», постановление 1862 г. объявлялось «яко не бывшим». Тем не менее, есть свидетельства, что настроения многих старообрядцев было вполне верноподданическое, они принимали присягу, исправно выполняли воинскую обязанность и т.д. Это подтверждает то, что в синодальное время в старообрядчестве все же был здравый взгляд на царскую власть (которую хотя они и считали еретической). Хотя вообще вопрос об отношении к царской власти старообрядцев остается одним из самых сложных и противоречивых: разные версии истолкования восстаний и содействие лжецарям, поддержка революции и проч.
[7] Еще хуже обстояло дело у беспоповцев-поморцев, которые задекларировали : Заслушав доклад председателя Духовного Суда Старообрядческой Церкви в Лит. ССР, духовного на¬ставника Кузнецова Федора Силовича об отношении Старообрядческой Церкви к Советской власти, Ду¬ховный Суд Старообрядческой Церкви в Лит. ССР постановляет: На основании Священного Писания Старообрядческая Церковь, не имеющая трехчинпой духовной иедархий, советскую власть, признавала и признает как богоустановленной властью… Заслушав доклад председателя Духовного Суда Старообрядческой Церкви в Лит. ССР, духовного наставника Кузнецова Федора Силовича о совершении молебствий в старообрядческих молитвенных храмах в дни Государственных праздников и, рассмотрев его согласно Св. Писания, Духовный Суд Старообрядческой Церкви в Лит. ССР постановил:
В дни государственных праздников, в старообрядческих молитвенных храмах, совершать молебствия за советскую власть. Молиться каноны Спасу или кресту.
Тропари: кресту «Спаси Господи» и спасу «Всея твари содетелю» читать в следующем изложении:
Тропарь Кресту: Спаси Господи люди своя и благослови достояние свое, победы державе Российстей и воинству ея на сопротивныя даруй и своя сохраняя крестом люди.
Тропарь Спасу: Всея твари содетелю, иже всякую земную власть положивыи во твоей области и благоволений. Благослови ныне русскую державу, сохраняя в мире и благоденствии правителей ея, воинство, грады, и вся люди твоя, по велицей своей милости.
[8] См. дискуссию по этому поводу: http://d-m-vestnik.livejournal.com/167744.html
[10] ЖМП, 1952, N 5 стр. 18-19; Известия, 1952, 13 мая
[11] Тем не менее, диалог с МП у РПСЦ продолжается.
[12] Вот как комментирует это деяние протоиерей Андрей Марченко (РДЦ): «Проведение саммита мы, безусловно, оцениваем положительно, ведь он посвящен одному из самых высочайших даров Творца человеку - свободе воли, свободе выбора. И если религиозные деятели мира, защищающие идею свободы, собрались вместе, чтобы обсудить, как это лучше сделать, в этом нет ничего плохого, если, безусловно, не преступаются границы, установленные каноническими правилами православной церкви». Далее, тот же источник (NEWSru.com // Религия и общество // Среда, 5 июля 2006 г.) сообщает следующее: «Он добавил, что для Русской древлеправославной церкви участие в мероприятиях, подобных саммиту, не является новшеством, напомнив, что ее делегаты двадцать лет тому назад принимали участие в конференции "Религиозные деятели в защиту мира"». И: «Неверно было бы говорить, что мы должны просто устраняться. Участвовать в политической жизни мира мы обязаны, только в той мере, в какой это допустимо церковными канонами», «Я здесь нахожусь, и я против экуменизма, но я не против диалога и общения, потому что к этому нас призвал Сам Господь»
[13] Характерный момент в Исповедании РДЦ 2008 г. Фактически никониан они признают еретиками, говоря, что отделились от официальной Церкви они по 15 Правилу Двукратного Собора. Т.е. введение нового обряда и отвержение старого они считают ересью. При этом в вопросе о сергианстве (о нем чуть ниже подробнее) они обходят стороной тот факт, что сами были соучастниками этого явления. Т.е. налицо приоритет обряда перед экклесиологической ересью 20 века.
[14] Исповедание веры 2008 г., которое было дано РДЦ в ходе переговоров с ИПЦ Греции, в общих словах вроде бы не приемлет сергианство: «Итак, мы являем себя покорными светской власти и возносим Богу молитвы о всех во власти сущих, но в тоже время считаем недопустимым вмешательство светской власти во внутреннюю жизнь Церкви. А потому, если распоряжения светской власти нарушают канонический строй церковной жизни, покушаются на нравственное и духовое устроение христиан, а тем более если они подрывают начала самой Христианской Православной веры, то такие распоряжения мы вменяем ни во что, осуждаем их и не желаем следовать им». Если РДЦ действительно хочет следовать этому Исповеданию, то необходимо не только осудить прежние деяния их архиереев, но и прекратить всякие сношения с мiром сим, которые носят неосергианский характер (в т.ч. и «Межрелигиозный саммиты»). Но, судя по всему, исходя из фактов истории и практики РДЦ, видимо, ИПЦ и РДЦ совершенно по-разному понимается «вмешательство светской власти во внутреннюю жизнь Церкви». Вернее, даже сама РДЦ вступает в такие сношения со светской властью, которые никогда не были допустимы в ИПЦ (советские конференции, межрелигиозные саммиты). Если же осуждения данных фактов не последует, то наши мысли о разном взгляде ИПЦ и РДЦ на сергианство лишь подтвердятся.