Неврокопский митрополит Борис – совесть Болгарской Церкви
Митрополит Борис, в миру Разумов Вангел Симов, родился в день памяти св. Димитрия Солунского – 26 октября (по ст. ст.) [1] [1Все даты ниже даны по юлианскому календарю до момента, когда в Царстве Болгария был введен григорианский календарь для гражданского употребления - 1/14 април 1916 г.] в деревне Гявато возле города Битоля, который сегодня находится в пределах Республики Македонии, а тогда - в пределах Османской Империи. Родители его были благочестивыми и глубоко верующими людьми. Атмосфера в семье и в ближайшем окружении способствовали тому, что будущий святитель воспринял веру естественным образом, и она стала неотъемлемой частью его мировоззрения и центром всей его жизни.
Ранней весной 1899 года отец Вангела, Разумов Симеон, вместе со своим тестем уехал на заработки в Константинополь. Вангел, которому тогда было десять лет и учился в третьем классе местной начальной школы, уехал вместе с ними. Осенью 1899 года мальчик продолжил свою учебу в третьем классе в болгарской начальной школе имени Свв. Кирилла и Мефодия, которая находилась в районе Константинополя по имени Фанар. А в 1901 году его отец записал его в болгарскую мужскую гимназию имени доктора Петра Берона в городе Эдирне. Летом 1903 года вспыхнуло Илинденско-Преображенское восстание за освобождение Македонии и Южной Фракии, которые в результате Берлинского договора были отторгнуты от Болгарии и возвращены Османской империи. Восстание было жестоко потушено к осени того же года. Отец Вангела погиб, сражаясь в этом восстании. Его мать, брат и родители матери уцелели, но их родное село было сожжено. Все эти трагические новости он узнал, будучи учеником в последнем году своего обучения в Эдирнской гимназии, которую он закончил с отличием в учебном 1903-1904 году.
Во время одних из своих летних каникул молодой человек встретился в Константинополе с главой Болгарской Церкви – экзархом Йосифом I, который оценил его качества и взял Вангела под свое покровительство. По распоряжению Экзарха, Вангел в качестве стипендиата поступил в Болгарскую Духовную Семинарию в Константинополе, в которой он учился с 1904 по 1910 год. А совсем скоро после ее окончания, в июле 1910 года, в возрасте 22 лет, он принял монашеское пострижение с именем Борис – в честь святого князя, крестившего болгарский народ в 865 году. На следующий день после пострижения его рукоположили в сан иеродиакона, а осенью 1911 года он поступил на Богословский факультет университета в городе Черновцы, который в те времена входил в состав Австро-Венгрии, (сегодня этот город находится в украинской области Буковина). Вангел закончил свое высшее богословское образование в 1915 году со степенью «доктора богословия». Тем временем он уже владел церковнославянским, русским, греческим, немецким, французским, английским, турецким, румынским, итальянским и венгерским языками.
После окончания университета в Черновцах, иеродиакон Борис мог уже вернуться только в Софию, где он никогда до этого не жил. После трагической для Болгарии Второй Балканской войны 1913 года, страна потеряла не только территории, завоеванные болгарской армией во время Первой Балканской войны против Османской Империи, но были утрачены и все епархии Болгарской Экзархии, которые остались за границами Болгарского Царства. Молодой богослов был послан в качестве учителя в священнической школе при Бачковском монастыре, которая открылась в 1910 году, а потом и в Духовную Семинарию в городе Пловдив. Эта Семинария была организована в 1915 году в качестве преемницы Константинопольской Духовной Семинарии, которая была закрыта после Второй Балканской войны. 25 ноября 1915 года Пловдивский митрополит Максим рукоположил иеродиакона Бориса в иеромонашеский сан. В том же году Св. Синод послал его в Будапешт с целью организовать и окормлять болгарскую колонию в Венгрии. Там он остался до лета 1922 года, когда Синод вызвал его снова в Софию. 22 июля того же года Софийский митрополит Стефан возвел его в сан архимандрита. С 15 мая 1923 года по 1 сентября 1924 года архимандрит Борис был протосинкеллом Софийской митрополии. Следующие два года – с 1 сентября 1924 года по 1 сентября 1926 года он возглавлял отдел Культуры и Просвещения при Синоде, а так же был и настоятелем кафедрального собора имени св. Александра Невского в Софии.
Во время его служения, коммунисты организовали в Софии один из самых кровавых за всю человеческую историю терактов. 16 апреля 1925 года, в Великий Четверг, в кафедральном соборе Софийской митрополии имени св. Недели (Кириакии), во время отпевания убитого коммунистами известного политического деятеля, генерала запаса, на котором присутствовали все члены правительства, весь генеральский состав, офицеры и огромное количество граждан, был взорван купол храма. Погибли 140 человек, а раненых было около 500. По случаю сорокового дня гибели жертв теракта архимандрит Борис написал замечательную статью – «Мученичество», в которой он раскрыл настоящее лицо коммунизма и его богоборческую идеологию. Он постарался осмыслить происходящее с духовной точки зрения и показал смысл случившегося для настоящего и для будущего Болгарии. Коммунисты не забыли его изобличающие слова.
1 сентября 1926 года, к началу учебного года, архимандрит Борис был назначен ректором Софийской Духовной Семинарии. На этом посту он пробыл 5 лет, до 23 ноября 1931 года. Своей широкой эрудицией и высокими нравственными качествами, он создал благоприятную обстановку, ввел строгий порядок и дисциплину, и во всех отношениях поднял уровень учебного учреждения. Молодой ректор организовал и большую строительную деятельность, восстановил здания семинарии, которые пострадали во время управления левого правительства Болгарии - Болгарского Земледельческого Народного Союза (аграрная партия), которое отобрало семинарию у Церкви, и организовало там Агрономический Факультет. И при всей этой общественной и административной нагрузке, про архимандрита Бориса говорили, что его постоянное занятие это молитва и духовное чтение.
14 декабря 1930 года архимандрит Борис был хиротонисан во епископа Стобийского. Хиротонию совершил местоблюститель Экзархийского престола Видинский митрополит Неофит, вместе с другими синодальными архиереями в соборе св. Александра Невского. 23 ноября 1931 года епископа Бориса назначили главным секретарем Св. Синода и на этой должности он находился до 17 марта 1935 года. 17 марта 1935 г. он был избран епархиальными избирателями, а 24 марта утвержден Св. Синодом в качестве митрополита Неврокопской епархии.
С начала своего служения в качестве правящего архиерея, он в полной мере развернул свои таланты архипастыря, проповедника, администратора, канониста и благотворителя. За все тринадцать лет его управления этой епархией, было построено более двадцати новых храмов. Была создана сеть православных христианских братств при приходских храмах, которые стали основой для разворачивания масштабной просветительской и благотворительной деятельности. Он сам вырос в бедности, но благодаря благотворительности благочестивых дарителей получил отличное образование. Всю свою жизнь владыка Борис помогал бедным, сиротам, малоимущим, священникам в бедных приходах. Вскоре после своего вступления в должность, окружным письмом № 1200 от 8 мая 1935 года он запретил, чтобы ему в качестве митрополита выплачивали какие-то ни было денежные вознаграждения за совершаемые им богослужения, рукоположения, таинства и др. Также он запретил своим священникам требовать вознаграждения за общественные богослужения – освящение общественных зданий, народополезных построек, общественных молебнов и панихид, а также строго запретил давать митрополиту любые подарки.
Митрополит Борис приложил исключительные усилия к поднятию образовательного и нравственного уровня священства. Прежде всего, он хотел покончить с такими компрометирующими духовный сан проступками как злоупотребление спиртным среди священства. С этой целью он запретил священникам посещать кафе и кабаки. Он не поколебался даже лишить сана нескольких неисправимых священников. Был случай, когда владыка Борис лишил сана сельского священника за то, что тот являлся сторонником коммунистической идеологии и сотрудничал с коммунистами в этой деревне. Но владыка Борис применял более любовь экономии, нежели строгость акривии и как настоящий духовный отец снисходил к немощам своих священников, когда он видел, что несмотря на то что у них нет сил выполнять все канонические требования, они все же прилагают старание. В этих случаях он любым способом оказывал им свою архипастырскую помощь. 17 апреля 1939 года, в своем письме к Местоблюстителю Экзархийского престола митрополит Борис написал следующие слова: «Провинившихся священников не нужно сламливать, а надо вразумлять с разумом, успокаивать с кротостью, окружать любовью, наставлять с терпением и исправлять хорошим примером...». О митрополите Борисе рассказывают, что у него была привычка иногда лично относить зарплату кому-то из своих священников. Так он встречался с ними, видел, как и где живут, общался с их семьями. Как-то раз он как обычно поехал в одну деревню, находящуюся по близости к городу Неврокоп, чтобы отнести там зарплату местному священнику. Приблизился к дому и увидел, что входная дверь распахнута. Вошел внутрь, но не нашел ни священника ни матушку. Пошел к соседям и спросил где хозяева дома, а они ему ответили, что те пошли на полевые работы. Митрополит Борис вошел в дом и пока ждал, убрался по дому, потом приготовил и ужин. Когда священник вернулся, замер, увидев в своем доме митрополита. Пошел со своей матушкой под благословение и заплакал от умиления. Митрополит Борис не захотел остаться ужинать с ними. Поговорили немного и Владыка ушел, чтобы отнести зарплату и другому священнику.
В своей просветительской деятельности, митрополит Борис прилагал усилия не только в отношении всех уровней церковной иерархий, но и по отношению к прихожанам. Для церковных братств были организованы специальные семилетние курсы для ознакомления с православной верой, проводились беседы по догматике, нравственному богословию, литургике, курс знакомства со Священным Писанием, общей историей Церкви и историей Болгарской Церкви. Как истинный пастырь митрополит Борис считал особенно важной христианскую проповедь среди детей и молодежи. Наряду с церковными братствами, он считал особенно важным создание и помощь школьным и детским православным дружествам. Совет Епархии все время разрабатывал и посылал примерные уставы таких организаций. В этом отношении владыка ставил ударение на совместной работе с учителями. Для него эта работа имела своей дополнительной целью противодействие распространению среди учителей заразы коммунистической пропаганды со стороны «разрушительных элементов», как он их называл.
Кроме того, митрополит Борис не отказывал в пастырской заботе и отдельным людям, которые обращались к нему за помощью. Сохранилось такое воспоминание о нем: «Один пожилой человек рассказал, что Владыка несколько недель подряд принимал у себя для разговора одного алкоголика. Алкоголь полностью разрушил жизнь этого человека, который остался без средств на пропитание и без смысла жизни. После каждого разговора, которые иногда длились по несколько часов, этот человек чувствовал себя возрожденным. Упование и надежда на Бога вернулись к нему с новой силой и незаметно для себя самого, он бросил эту порочную привычку».
В таких трудах застал владыку Бориса переворот коммунистов 9 сентября 1944 года. Сразу после переворота началось преследование духовенства в Неврокопской епархии. Основной целью безбожной коммунистической власти была «ликвидация Церкви как последнюю крепость капитализма и фашизма в Пиринской Македонии». Еще в первые месяцы беззаконного произвола были арестованы и отведены в неизвестном направлении 45 священников. Но коммунисты не посмели их расстрелять, как они сделали с 80 другими гражданами этой области, потому что опасались реакции местного населения. В самом начале коммунистическая власть в стране не была крепкой, она полагалась в основном на советские оккупационные войска. Правительство, в составе которого доминировали коммунисты, было коалиционным, т.е. в него входили и партии т. наз. Отечственного Фронта (ОФ). Кроме того, после войны, в Болгарии присутствовала и Межсоюзническая контрольная комиссия, в состав которой входили и американские и английские представители. Власть старалась привлечь на свою сторону более широкий круг общественности. Из всех задержанных священников без суда были убиты один благочинный и еще двое священников. Другие были переданы т. наз. «Народному суду" [2] [2 Народный суд — чрезвычайный трибунал, действовавший в Болгарии с декабря 1944 по апрель 1945. Фактически являлся инструментом политического террора Болгарской коммунистической партии. Вынес около 11 тысяч приговоров, из которых 2730 смертных] и были сосланы в лагеря, а другие подверглись разным видам насилия, чтобы спугнуть их и выгнать за пределы епархии. Все эти события сильно расстроили церковную жизнь во всей Неврокопской епархии.
Государственная политика по борьбе с Церковью с самого начала сосредоточилась на вмешивании государства в церковные дела. Комитеты ОФ работали над тем, чтобы заменить неудобных власти священников «прогрессивными молодыми людьми». Были введены специальные документы, которые выдавались ОФ и которые удостоверяли, что определенный кандидат на какой-то приход является «желаемым со стороны всего населения». А это, по сути, означало, что назначения должны были проходить через одобрение властей. Стали выдавать специальный документ на «благонадежность» священникам, согласно которому они разделялись на две категории «фашистские» и «прогрессивные». Для богослужебной жизни постоянно ставились препятствия, не разрешались службы в некоторые праздники, с одобрения властей во время службы в храмы врывались толпы кричащих людей, власти отбирали недвижимость у Церкви и др. Школьникам категорически запрещалось посещать храмы. Глумились не только над священниками, но и над храмовыми служащими – над кассирами, старостами и др.
Митрополит Борис не оставлял без противодействия ни одну из атак на Церковь. Он объединил вокруг себя тех священников, которые находили в себе смелость противостоять разрушительным действиям властей. Под его руководством они начали борьбу за укрепление православного сознания народа как надежнейшее средство выживания Церкви в новых трудных условиях. Архиерей старался в эти трудные времена сохранить по возможности все приходы, стремясь вверить их руководству хороших священников. И в новых условиях он продолжал заботиться о строительстве храмов, о подборе молодых людей на учебу в Семинарию, о рукоположении в духовный сан «благопристойных, благонравных и благочестивых молодых людей».
Митрополит Борис сопротивлялся попыткам ввести реформы в церковную жизнь, которые проводились под нажимом властей с целью превратить церковные институции в орудие в руках коммунистической пропаганды. Так, например, в Софийской области священники создали «Союз отечественного фронта». Митрополит Борис дал четкие распоряжения своим священникам не примыкать к этой организации. Именно это категорическое противопоставление попыткам компартии завладеть Церковью и церковными делами стали причиной того, что его объявили «врагом народной власти № 1 в Пиринской Македонии».
В какой-то момент коммунисты попробовали захватить Советы церковных братств в епархии. На запланированных епархиальных собраниях для выбора новых Советов, они действовали четко по спущенной сверху инструкции, согласно которой «участники братских Советов должны быть хорошими работниками новых народовластных пониманий и идей». Но митрополит Борис узнал о планах власти и отменил проведение собраний, чем и сорвал эти планы. Он распорядился, чтобы при утверждении документации новых братств не признавались и не рассматривались т. наз. удостоверения ОФ, так как эти удостоверения не имеют никакого отношения к внутренней церковной жизни.
В ответ на постоянные требования власти ОФ, чтобы священнослужители «помогали ОФ для агитации в пользу власти среди населения», митрополит Борис разослал инструкции, которыми пресекал вовлечение духовенства и прихожан в дела коммунистической власти. В докладе от 4 января 1947 года, начальнику отдела «А» Службы Госбезопасности, указывается, что Владыка разослал циркуляр, запрещающий священникам становиться членами Рабочей партии (коммунисты). В этом докладе указано также и то, что Владыка назначал в своей епархии и священнослужителей, интернированных властями из других областей Болгарии. В докладе было указано, что «на сей момент Неврокопский митрополит Борис проводит реакционную церковную политику. Включается в круг владык реакционеров ... По вопросам реформ в церкви он придерживается феодальных прав владык, и не соглашается предоставить права попам».
Очень смелой была организованная Владыкой в 1945 году акция в помощь бедствующим семьям священников, осужденных «Народным судом», которые оказались в очень тяжелом материальном положении. Этот акт милосердия в глазах коммунистов выглядел открытым вызовом. Митрополит позволял себе помогать тем, кто официально числились к категории самых страшных врагов «власти народа». 9 мая 1945 года Владыка Борис апеллировал ко всем благочинным в своей епархии организовать сбор помощи со стороны священнослужителей для своих репрессированных собратьев. Во главе со своим отважным Архиереем, все они не побоялись, и каждый пожертвовал частью своего месячного жалования для этой цели. Эта инициатива Митрополита получила всеобщую поддержку. Все средства посылались в Совет епархии, где они и распределялись между пострадавшими от репрессий власти. До декабря 1945 года семьям были переданы 98 536 левов. Все священники епархии участвовали с взносами более 200 левов в месяц – факт без аналога в других районах страны.
В начале 1945 года начались первые попытки закрытия и осквернения храмов и отнятия церковного имущества. На страницах официальной газеты коммунистической партии «Работническо дело» началась клеветническая кампания против митрополита Бориса. В городе Горна Джумая (сегодня это город Благоевград) был отнято здание Митрополии и туда намеревались поселить областной комитет компартии. Митрополит Борис приложил все возможные и невозможные усилия, чтобы вернуть Церкви это здание, писал по этому поводу во все инстанции, даже и самому лидеру коммунистов Георгию Димитрову. В этой борьбе он добился успеха и успел вернуть здание. Это случилось 8 сентября 1947 года специальным решением Советов министров и, конечно, в своем решении власть руководствовалась не столько законом, сколько своими внутренне и внешне политическими соображениями. Но местная коммунистическая власть все же успела заблокировать выполнение этого постановления, объявив, что по новому плану благоустройства города на месте дома Митрополии запланировано построить пляж с бассейном.
В процессе этой самоотверженной борьбы и без того огромный авторитет митрополита Бориса среди населения поднялся на новую высоту. Этот факт заставлял коммунистическую власть воздерживаться от открытой репрессии против Митрополита и от его насильственного устранения с кафедры. Но психологический нажим против него набирал силу. Одни из самых близких его сотрудников подвергались репрессиям, в том числе и протосинкелл митрополии архимандрит Антоний. Архиерей не поколебался всех защитить и публично отверг как несостоятельные все обвинения против них.
Из рассекреченных досье Комитета Госбезопасности видно, что с декабря 1947 года была установлена слежка за любым мероприятием, за любым передвижением Митрополита. Местные структуры органов Госбезопасности получили телеграфные распоряжения «немедленно в кратчайший срок документировать показаниями свидетелей все антинародные высказывания митрополита Бориса». Окружным управлениям Госбезопасности было приказано: «сообщайте сразу телефонограммой о каждом приезде митрополита в ваш округ, а после отъезда сразу подробно докладывайте о его поведении и высказываниях». Очевидно, что с декабря 1947 Комитет Госбезопасности в Софии настаивал, чтобы в него поступала информация о местонахождении Митрополита в любой момент.
В доносе с 2 июня 1948 года записано: «9 ноября в деревне Броеница в регионе города Св. Врач (сегодня город Сандански) Борис произнес перед собравшимися прихожанами в местной церкви вражескую речь, говоря, что "«все, которые находятся вне веры и говорят о равенстве, о братстве и о свободе, посланы сатаной...., это изменники, иуды, с подлой и скверной душой, со злыми и жестокими сердцами», призывая их к неподчинению: «не слушайтесь их» (высказывание документировано)". В другом доносе говориться: «В январе 1948 года митрополит произнес слово перед священниками в городе Горна Джумая, что государство или любая другая организация, которая не имеет веру в Бога, рано или поздно, погибнет». Как политическая провокация характеризовались и следующие слова митрополита: "«Каждый из нас, кто бы то ни был, и кем бы то ни был... должен знать, что Бог, который создал нас, находится превыше всего. Дорогие братья и сестры, не надейтесь ни на какие учения, которые отрицают Бога и объявляются против Бога... Не поддавайтесь ласкательным и привлекательным книгам, которые появляются сегодня и которые пишут ласкательно, но против Бога»[3] [3Скорее всего здесь оперативные работники передали слово «льстительно» как «ласкательно»] (документировано)". Оставаясь верным истине, владыка Борис смело изложил в своей проповеди и следующие мысли: «Дорогие братья и сестры, вспомните наше недалекое славное, честное и светлое прошлое. Как по всему Царству ширилась гуманность, включительно и здесь в деревне Крупник, а сейчас мы дошли до того, что брат обвиняет своего брата». Интересно, что в некоторых случаях невежество доносчиков приводило к куриозам. В одном доносе говорилось: «Во время богослужения митрополит вспоминал и благословлял царей, упомянул и имя царя Бориса и царицы Иоанны. А после литургии произнес слово, в котором прославлял царей, но ничего не сказал в духе нового времени». Во время отпуста информатором были услышаны слова «молитвами ... святаго благовернаго царя Бориса (креститель болгар в IX веке) … преподобнаго отца нашего Иоанна, пустыножителя Рыльскаго чудотворца …», но из-за незнания церковно-славянского языка докладывающий подумал, что шла речь о последнем болгарском монархе Борисе Третьем и его супруге, царице Иоанне. Сегодня, в наших глазах это невежество оперативных работников Госбезопасности может выглядеть смешно, но тогда все это имело весьма зловещие результаты, потому что этот недоделанный донос перешел из докладов спецслужб на страницы центральных коммунистических газет, которые в этот период вели клеветническую кампанию против митрополита Бориса, стараясь оклеветать его в качестве самого опасного врага власти.
Митрополит написал опровержение на имя главного редактора официоза «Работническо дело», указывая, что все это написано человеком, несведущим и задавал вопрос: «неужели в редакции этой основной болгарской газеты не было ни одного, кто бы мог подумать и сообразить в чем дело?» Опровержение не опубликовали.
Летом 1948 года Митрополита оклеветали в последний раз. Его обвинили, что он препятствует молодежному бригадирскому движению [4] [4Организованное властями движение молодежи в котором они полагали бесплатный труд на строительных и сельхоз работах] и не позволяет своим священникам принимать в нем участие, что он подверг анафеме «самое важное лицо в Народной Республике Болгарии», т.е. международно известного лидера болгарских коммунистов Георгия Димитрова. В своем опровержении митрополит Борис напомнил о глумлениях и клеветах о том, что в здании Неврокопской митрополии скрывались разыскиваемые властями «опасные преступники» и что там пряталось огромное количество оружия, из-за чего проводились многочисленные обыски, которые так и ничего не успели найти, но выломали доски полов и потолков здания. Архиерей назвал авторов клеветы «людьми с темным происхождением», «мутными личностями», хотя было совсем ясно, что они из среды управляющих коммунистов. Совсем бесстрашно он сказал, что «все это делается по определенному плану» и указал на их настоящую цель «уязвить Церковь, церковные учреждения и духовное звание». Наверное, именно этот изобличающий протест, в котором владыка Борис открыто заявлял, что ему отправляли угрозы, стал поводом окончательного решения его участи.
Митрополит Борис был убит 8 ноября 1948 года, в день памяти св. Дмитрия Солунского, в день своего рождения, когда ему исполнялось шестьдесят лет. Для совершения убийства органы Госбезопасности успели завербовать бывшего священника, так как они не хотели, чтобы ответственность за смерть Митрополита легла на них. Его имя Илья Стаменов. Этот человек был лишен сана владыкой Борисом за кражи, пьянство, безнравственную жизнь, за кощунственное отношение к Святым Тайнам и за другие проступки. За некоторые из его преступлений его судили, и он побывал в местах лишения свободы еще до коммунистического переворота. Он был очень уязвимым перед властями, которые могли легко надавить на него, так как с точки зрения коммунистов в его прошлом имели место тяжелые политические прегрешения. В своей молодости, еще до того как стать священником, он был членом правого крыла партии Внутренней Македонской Революционной Организации, которое враждовало с Коммунистической партией. Он участвовал в акциях против коммунистической организации в регионе во время коммунистического восстания 1923 года. В одном из докладов написано, что он был даже замешан в убийстве известного коммуниста из города Мелник и еще что он с восторгом встречал немецкие войска в 1941 году. За гораздо более мелкие грехи, «народная власть» осуждала своих политических врагов на тюрьмы и лагеря на годы. Стаменову Илии, наверное, не была предоставлена возможность выбирать.
8 ноября 1948 года митрополит Борис освятил храм в честь св. Дмитрия Солунского в деревне Коларово, близ города Петрич. В конце праздничной архиерейской св. Литургии, он произнес проповедь о мученическом подвиге св. Дмитрия. Основной идеей проповеди была, что верующий не должен бояться смерти, а должен своей благочестивой жизнью подготовиться к встрече с ней. После службы Стаменов потребовал встречи с Митрополитом, как будто для того, чтобы изложить перед ним свою просьбу о восстановлении в сане.
Митрополит Борис встал со стола до начала обеда, извинился перед официальными гостями и вышел в коридор, чтобы выслушать Стаменова. Скоро оттуда послышались выстрелы. Некоторые вышли в коридор и увидели там митрополита мертвым с несколькими огнестрельными ранениями. Убийца передал свое оружие и не пытался ни сбежать, ни скрыться. По его словам, Владыка не только отказал восстановить его сан, но и начал обижать его, называя его «извергом, сумасшедшим и пр.», что привело его в бешенство, и он застрелил Владыку. Всем, которые знали добрый и мягкий характер Владыки подобные слова показались весьма неправдоподобными. Эта очевидно заранее подготовленная версия убийство на почве мести в состоянии аффекта - была немедленно распространена властями.
Но верующий народ сразу же дал свое мнение: «Его убили коммунисты. Поп Илья был лишь орудием в их руках". Органы Госбезопасности постарались скрыть следы своего участия в этом деле. После убийства из Софии потребовали от местных органов выслать в Центр все доклады, донесения и материалы на Митрополита, чтобы в местных управлениях не осталось никаких следов. Сам суд против Стаменова не был публичным и о нем не сохранилось никаких документов. Досье митрополита Бориса было «прочищено» и в нем не было оставлено никаких документов, которые могли бы прямо свидетельствовать о причастности органов Госбезопасности к его смерти. В отличие от всех других личных дел, которые содержат подробные планы работы, инициирование и проведение различных мероприятий (подслушивание, работа агентов), ничего подобного не обнаружено в личном деле митрополита Бориса. Но, несмотря на все усилия служб прикрыть свою роль в подготовке убийства, все же множество улик указывают на это.
Самым красноречивым из всех свидетельств является решение суда по делу Стаменова. За умышленное убийство, совершенное незаконным оружием он получил тюремный срок всего 6 лет и 8 месяцев. Позже это наказание «объединили» с другим его наказанием по другому делу — год тюремного заключения за дачу ложных показаний, которое тем временем вошло в силу. Суд принял просьбу Стаменова объединить оба наказания, т.е. наложить только более тяжелое из них. Так выходит, что из-за убийства, он не ответил за дачу ложных показаний. В конечном итоге, убийца провел в местах лишения свободы всего девять месяцев, после чего был выслан на работу вне тюрьмы – поддерживать виноградники, принадлежащие тюрьме в окрестностях города Благоевграда. Под конец, после двух лет и десяти месяцев, в которые входил и срок следственного ареста, 6 сентября 1951 года он был освобожден и получил помилование Указом Президиума Народной Республики. В воспоминаниях благочинного города Сандански мы находим следующие слова: «Когда в свое время поп Илья из деревни Хырсово, 8 ноября 1948 году убил Владыку Бориса в деревне Коларово, а потом он тяжело заболел и к Илье никого не подпускали, его стерегла милиция, чтобы люди не ходили к нему, потому что боялись чтобы он не раскрыл какой-нибудь тайны».
О настоящих причинах убийства можно судить и по последующим событиям и переменам в Неврокопской епархии. В качестве управляющего этой епархией назначили Пловдивского митрополита Кирилла, который после похорон дал важные указания Епархийскому Совету. В протоколе заседания записано: «Его Высокопреосвященство подробно рассмотрел вопрос об отношениях Церкви и государства и в частности вопрос отношения приходского клира к светской власти в конкретных условиях нашей жизни. Он подчеркнул, что переход к новым общественным отношениям – социализму, является исторической необходимостью. От внутренних противоречий в обществе … в качестве исторической закономерности рождается стремление переустроить общество. И священнослужители, которые вдохновляются высокими идеалами христианского учения о Царстве Божием, должны положительно относиться к этому стремлению. Этим они будут содействовать укреплению не только власти, но и внесут свой вклад в создании таких общественно-экономических условий, которые создадут такую почву, на которой будут расти и процветать христианские добродетели... Не должен нас смущать тот факт, что представители сегодняшней власти по своим философским убеждениям являются материалистами, которые твердо верят, что историческое развитие приведет к исчезновении религии... Оставим истории самой определить кто прав, а кто нет, а нам не нужно пренебрегать возможностью сотрудничать с государством, во благо нашего народа». После того митрополит Кирилл сообщил, что «Св. Синод не запрещает благоговейным приходским священникам, раз они этого желают, вступать в ряды организации ОФ». Этим он фактически отменил запрет, наложенный митрополитом Борисом. Позже во все приходы Неврокопской епархии была разослана, столь желаемая коммунистами, инструкция всем священникам «полностью подкреплять власть Отечественного Фронта». Как мы видим, курс был перевернут на 180 градусов. Не вызывает удивления тот факт, что разделяющий эти откровенно сергианские взгляды, митрополит Кирилл, несколько лет спустя, стал первым патриархом при коммунистическом режиме после восстановления патриаршеского статуса Болгарской Православной Церкви уже «в новых условиях нашей жизни». А позже, в 1968 году, с твердой волей и решимостью он ввел новый календарный стиль в богослужебный обиход Болгарской Православной Церкви.
Удаляя митрополита Бориса, власть убрала со своего пути главное препятствие по дороге к полному доступу власти к церковным делам. Чтобы осознать значение этого события, следует учесть и тот факт, что митрополит Борис был одним из самых авторитетных кандидатов на пост следующего Экзарха Болгарской Церкви. Его убийство является поворотным моментом в преломлении сопротивления Церкви. Как последнее скорбное эхо былых времен звучат слова Михаила, митрополита Доростоло-Червенского, которые он произнес на могиле после отпевания митрополита Бориса, называя последнего «совестью Болгарской Церкви».
Отпевание и похороны митрополита Бориса превратились во всенародное поклонение. Несколько дней длилась траурная процессия от деревни Коларово через города Петрич и Свети Врач до города Горна Джумая, где его похоронили в мраморном гробу во внешнем притворе храма Введения Пресвятой Богородицы. Повсюду прощание с любимым Владыкой длилось целыми сутками и по пути между селениями его сопровождали толпы народа. В документальном фильме о митрополите Борисе, снятом в начале 90-тых годов, священник Стефан Христов рассказывает: «Четыре дня тело его находилось в открытом гробу, и он не изменился ни в теле, ни в лице. Никак нельзя было сказать, что он мертв. Люди делились между собой, что это святой человек, нетленный». Петрова Ангелина, аптекарь из города Благоевград, рассказывает: «Я почитаю его как святого и прибегаю к его помощи. Я работаю в аптеке и людей, которые приходят ко мне обеспокоенными или попавшими в беду я посылаю поставить свечки на его могилу и там попросить о помощи". Она свидетельствует о двух случаях чудесного небесного заступничества владыки Бориса. У одной семьи 14 лет не было детей и у них родилась девочка, после того как родители молитвенно поклонились гробу святителя. Вот и другой случай: врач-гинеколог из города Благоевград заболела раком с очень плохим прогнозом. Ее близкая подруга, глубоко верующая женщина, сильно расстроилась, тем более что маленькие дети больной остались бы сиротами. Каждый день она ходила на могилу любимого Владыки и просила его заступления. Ее подруга полностью выздоровела.
У одной семьи из города София, которая дружила с митрополитом Борисом, сохранилось следующее воспоминание о нем: они хорошо помнили свою последнюю встречу с Владыкой, которая состоялась несколько дней до его убийства. Перед тем как уехать в Горна Джумая, Митрополит зашел к ним домой, он спешил и был очень радостным. Еще на лестничной площадке он сказал хозяйке: «Я срочно пришел проститься с вами». На ее недоумение он ответил: «Да, да, именно проститься, это будет нашей последней встречей. Этой ночью я получил знак, что мой конец близок. Мне приснилось, что с небес упал огонь и этот огонь схватил меня и унес в небо. Это правда. Это уже мой конец. Я спешу освятить храм в честь св. Дмитрия в деревне Коларово, но вероятно это будет и моим концом».
Даже если мы согласимся с версией власти, что мотивом его убийства была месть, то и в этом случае, без всякого сомнения, все условия для его прославления налицо. Митрополит Борис устранил от священнослужения недостойного человека, который являлся позором для Церкви. Митрополит поступил так, как ему повелевала его архиерейская совесть, он защитил Церковь как истинный епископ и погиб за это. Но все доказательства указывают на то, что настоящей причиной его смерти стало его смелое и последовательное сопротивление репрессивной политики коммунистической власти по отношению к Церкви. Он погиб, защищая Церковь, которой самоотверженно служил всю свою жизнь. Его кончина производит большое впечатление. Господь взял его к Себе чистым и освященным, он отслужил св. Литургию, освятил новопостроенный храм, причастился, в своем пастырском слове перед верующим дал им напутствие по-христиански всегда быть готовыми к смерти и сразу после этого, еще не успев вкусить земной пищи, он на деле исполнил то, чему только что учил свою паству.